Джеймс: Карл, ты мог бы сказать, в относительном смысле, что есть какой-то смысл в происходящем здесь? Кроме развлечения?
Карл: Абсолютно.
Джеймс: О'кей. Скажи об этом побольше.
Карл: Я могу сказать, что, выпади хоть одно мое слово, и бытия бы не было. Каждое слово должно быть сказано, чтобы бытие было абсолютным настолько, насколько оно абсолютно. Любой аспект бытия делает его совершенным. Как если бы в ваших силах было убрать из вселенной одну песчинку, то это разрушило бы вселенную. Если бы вы могли оставить непроизнесенным одно слово, то смогли бы разрушить всю вселенную.
Каждая идея, каждое слово содержит в себе саму тотальность. Таким образом они содержат абсолютный, а не относительный смысл. Преимущество или недостаток отсутствуют, но в этом абсолютном смысле все, что есть, должно быть таким, как есть, чтобы бытие могло быть бытием. В этом заключается абсолютный смысл. Но кому нужен этот смысл?
Джеймс: И все, кто здесь есть, должны быть здесь?
Карл: Здесь в любом случае никого нет.
Джеймс: Нуда…
Карл: Любая идея, которая есть, должна быть в качестве этой формы, этого аспекта бытия, чтобы бытие могло быть тем Абсолютом, которым является бытие. В самом бытии никого нет. Поэтому существует абсолютная, а не относительная необходимость в этом.
Потому что То, которое есть бытие, – это Абсолют, ему требуется, чтобы всякое проявление, всякий образ был столь же абсолютен, как и Источник. Поэтому любое отражение так же абсолютно, как и То, которое есть сама отражаемость. Не будь хотя бы одного отражения, не было бы даже Того, которым ты являешься.
Есть только абсолютное Сердце и абсолютная реализация Того, которое есть Сердце, и в этой абсолютной реализации все, что должно быть, должно быть – именно в том виде, в каком оно есть, для того чтобы То, которое есть Сердце, было Тем, которое есть Сердце. Это абсолютное приятие, но принимать нечего. Таково абсолютное значение «безвыходности»: это слово должно произноситься так, как оно произносится в конкретный момент. В любой данный момент все должно быть так, как оно есть, чтобы То, которое есть, могло быть, как оно есть.
Поэтому должен быть Буш, должен быть Бен Ладен, должны быть все эти идеи, все эти сновидческие персонажи – это кино должно быть, чтобы бытие могло быть тем Абсолютом, которым является. Поэтому даже вопроса нет о том, должно ли все, что есть, быть таким, как есть. В противном случае его бы не было. Для некоторых это большое облегчение.
Джеймс: Да, в этом есть определенная свобода.
Карл: Это уже наполнено покоем. Это покой ума – не говорить о Том, что есть, а просто видеть это, пусть даже интеллектуально, даже будучи тем духом, обладающим вертикальным пониманием этого. Все должно быть таким, как есть, чтобы это могло быть таким, как есть.
Томас: Однако разницы нет, понимаешь ты или нет.
Карл: В том-то вся красота, что разницы нет. Если бы была разница, ты мог бы контролировать этим То, которым ты являешься. Если бы была разница, ты был бы в аду, поверь. Пока у тебя есть представление о разнице, ты в аду.
Но понимание того, что, что бы ни возникало, даже покой ума, ничего не меняет в том, что ты есть, – это рай. Ты пребываешь, невзирая на покой или беспокойство ума, а не благодаря ему. Поэтому – пустой ум или нет – кого это волнует? Невзирая на пустой ум или не пустой ум, ты есть то, что ты есть.
Томас: Невзирая на рай или ад, ты есть то, что ты есть.
Карл: Невзирая на идею, ты – это рай.
Томас: Однако знание этого тоже ничего не меняет.
Карл: В том и красота. Наслаждайся.
Томас: Мда…
Карл: О, это очень тяжело!
Томас: У меня не получается наслаждаться этим. Все начинается по новой.
Карл: И что?
Томас: Нет, никакого «что»!
Карл: Это всегда будет начинаться по новой. Ты никогда не достигнешь конца. Так в чем же проблема? Наслаждайся! «Но потом все опять начнется по новой». Прежний страх. Почему? Почему ты боишься себя?
Томас: Не знаю.
Карл: Как ты можешь бояться самого себя?
Томас: Как мне не бояться себя?
Карл: Потому что «себя» не существует, чтобы его бояться.
Томас: Ну конечно, все это понятно, только ничего не меняет. Я имею в виду, что, если у меня нет выбора, как ты можешь говорить мне что-то делать?
Карл: Кто тот, у кого нет выбора?
Томас: Не знаю.
Карл: Видишь? Того, что ты не знаешь, ты боишься. То, что ты не знаешь чего-то, что боишься чего-то, – какова идея!
Томас: Но все, что есть, не предоставляет выбора.
Карл: То, чего ты не знаешь – не объект во времени или еще что-то, – боится того, что ты не знаешь!
Томас: Точно. Но ты только что объяснил, что так должно быть, чтобы все это было таким, как есть.
Карл: Нет. Любой страх должен быть, проблема не в этом. Не существует того, кто боится. Как ты только что сказал, ты не знаешь, что боится, и не знаешь, чего ты боишься. Существует страх. Так что же? Разницы никакой. Ха-ха-ха. Ты только что сказал: «Я должен бояться. Нет, я не наслаждаюсь этим. Потому что потом все начнется по новой». (смеется)
Джеймс: Он ощущает бытие как отдельный индивидуум.
Карл: Это то, как далеко ты можешь зайти интеллектуально. Ты достигаешь этой точки понимания и дальше видишь: разницы нет. Слава Богу! Но сначала ты можешь впасть в глубокую депрессию. Потому что ты сделал так много для этого понимания, а потом видишь: все было впустую. Черт! Все эти поиски, все это понимание – все впустую. Еще раз черт! Опять фиаско! Ха-ха-ха.
А после я сижу тут и говорю тебе: «О, но в том-то вся красота этого!» То, чем ты являешься, невозможно контролировать с помощью какого-либо понимания, восприятия или инсайта. В этом красота свободы: ни одно понимание или инсайт, ни одна попытка присвоения, ни одна контролирующая система представлений не позволяет контролировать ее. Поэтому я все время и говорю, что вопреки пониманию, вопреки любой контролирующей системе ты есть – никогда «благодаря».
Роза: Думаю, нам требуется пост -сатсанг. (смех)
Карл: Джеймс даст хороший пост -сатсанг. Джеймс поделится своим одеянием. Святой Джеймс всегда делится своим одеянием знания.
Франческо: А мне что сегодня делать?
Карл: Ты о чем?
Франческо: Что мне сегодня делать во времени?
Карл: Какого «дня»?
Георг: Ох.
Карл: А что я делаю тем временем?
(женщина начинает неконтролируемо смеяться)
Франческо: Это терапия!
(это заставляет ее смеяться сильнее, группа начинает смеяться вместе с ней)
Карл: После сатсанга она тебе расскажет.
(ее неконтролируемый смех продолжается еще несколько минут)
Карл: Ich warte auf Dich[16]. «Кандидат набрал сто очков».
Франческо: Ты опять начинаешь.
Роза: Это то, что зовется «сжиранием»?
Карл: Зовется? Это центр обработки вызовов. Я – центр обработки вызовов.
Австралиец: Тотальная Обработка.
Карл: Тебя пожрала тотальная обработка.
Роза: Но это страшно.
Карл: Ага, это шоу страшных монстров. Все эти призраки! (смех) Да, очередное Шоу ужасов Роки Хоррора. Но музыка приятная, да? Призраки действительно умеют плясать. Шоу призраков.
Роза: Джинн на свободе.
Карл: Джинн на свободе, но ты видишь, что это призрак. В тот момент, когда ты видишь, что это призрак, дурень выходит.
Каатье: Это верно.
Джеймс: Это что-то новенькое, Карл?
Карл: Нет, я использую это уже какое-то время. (смех)
Джеймс: У тебя еще есть парочка в запасе.