Пит: Это выдумка. В больнице нет никаких пациентов; все они – плод воображения. Это мысли, возникающие в уме. А существует ли нейтрализующая мысль? Если есть все эти мысли, порожденные воображаемыми людьми, то существует ли нейтрализующая мысль?
Карл: Ты имеешь в виду, есть ли лекарство от этого?
Пит: Ну, я не хочу попасться в ловушку, сказав, что существует некое понимание, некий прорыв, но существует ли нейтрализующая мысль, которая позволяет, так сказать, избежать этого?
Карл: Нисаргадатта – он создавал абсолютное лекарство от этого безумия, этого недуга, этого заболевания существованием. Ты ищешь, есть ли здесь вообще кто-то.
Пит: Всякий раз, когда мой ум выдает идею о том, что есть личность, тогда у меня возникает нейтрализующая мысль, которая напоминает мне: «О, я не личность. Теперь я вспомнил это».
Карл: Но это зависимость от воспоминания. Кажется, что при понимании появляется временный выход из заблуждения, но временный выход – это уже заблуждение. Это все еще заблуждение. Пониманием ты контролируешь что-то, ты принимаешь, что находишься вне безличностного сознания, однако то, что делает шаг вовне путем усилия, всегда попадает обратно. В тот момент, когда усилие прекращается, чем бы то ни было вызвано, ты возвращаешься обратно. Ты всегда зависишь от понимания или какого-то усилия, активации, назови, как хочешь.
А я предлагаю тебе быть тем абсолютным лентяем, которым ты являешься, который никогда ничего не сделал, который, вопреки деланию или неделанию, является тем, что есть, никогда благодаря этому. Будь Тем, которое никогда не принимало участие ни в одном действии или бездействии, которое просто пребывает абсолютно недвижимым в самом себе, ни разу не сделав ни единого движения, с которым никогда ничего не происходило.
Даже понимания никогда не происходило, поскольку никогда не было непонимания. Понимания вообще не может быть. Поэтому будь Тем, которое есть абсолютное знание, но не путем знания чего-то. Все это – слова и указатели, чтобы в ту расщепленную секунду ты смог увидеть, что, вопреки знанию и незнанию, ты являешься тем, чем являешься, а не благодаря чему-то.
Никто не может дать тебе это. Оно сравнимо с разбивающимся сердцем, когда ты отбрасываешь любовь к самому себе. Своим интересом, своей любовью к себе ты вовлекаешься во все эти образы, во все ощущения – потому что ты любишь себя.
Пит: Существует эта воображаемая личность, она пришла на сатсанг и говорит с другой воображаемой личностью, и когда я смотрю на воображаемую личность, которая проделала всевозможные садханы, то не могу понять, зачем она их делала. Я не мог остановить ее; она делала, я наблюдал. Она проделала все эти садханы, приехала в Индию и все такое. Я не знаю, зачем ей понадобились все эти сумасшедшие вещи.
Карл: Как я уже говорил, все садханы, все действия, каждый твой вздох должны быть сделаны, поскольку все, что делается, уникально и абсолютно в своем действии и выполняется тотальностью. Без этого действия не было бы тотальности, не было бы Абсолюта. Поэтому любые садханы, которые ты сделал или не сделал, должны быть, абсолютно, и твой следующий шаг должен быть, потому что из этого нет выхода.
Пит: Спотыкаясь на этой дороге, выполняя садханы, эта воображаемая личность начинает читать книги по веданте и слушать подобного рода сатсанги, и тогда к ней приходят всякие нейтрализующие мысли, то есть это я их называю «нейтрализующими мыслями», которые заставляют ее думать о себе иначе. Она начинает размышлять: «О, возможно, я не личность, возможно, это просто выдумка, возможно, это просто фильм, который я смотрю, возможно, я – это что-то первичное по отношению к ней». Но, опять-таки, все это мысли.
Карл: Да, как я сказал: ты просто прибавляешь что-то к неведению, которое было до этого. Увеличивается только количество неведения.
Пит: И все слова, которые я слышу от воображаемой личности, сидящей здесь на стуле, – эти слова основаны на мыслях, которые возникают в уме воображаемой личности.
Карл: И всегда добавляют еще большее количество неведения. Что бы я ни говорил, это всегда будет неведением. О Том, которое есть, мы все равно не можем говорить. Я могу только сидеть здесь и говорить, говорить, говорить, и добавлять еще большее количество, выплевывая его, но, вопреки этому, я есть.
Пит: Одна личность пробуждается, смотря телевизор, другая делает кучу садхан и пробуждается, но это не имеет значения. Она не могла не выполнять садханы. Они были сделаны. Они были.
Карл: Да. Она должна была выполнять садханы. Тот, кто сидел перед телевизором, должен был сидеть перед ним, и это тоже медитация. Каждый данный момент сознание медитирует о Том, которое есть Я. Все, что является сознанием, жаждет счастья, и из этой жажды возникает медитация о счастье. Поэтому, если ты сидишь перед телевизором, ты хочешь быть счастливым. Все появляется из этого желания постоянно быть счастливым.
Пит: То есть, я иду в кино посмотреть фильм о Джеймсе Бонде и начинаю думать: «Я – Джеймс Бонд», и когда он выходит на улицу, думаю: «Я решаю повернуть направо, я решаю повернуть налево», то потом кто-нибудь говорит: «Нет, ты не Джеймс Бонд. Ты смотришь фильм, ты в кино, ты просто смотришь, ты не принимал тех решений».
Карл: Но тогда ты уже находишься в другом фильме, вот и все.
(группа хихикает и шепчет «ммм», «очень интересно!» и т. д.)
Карл: Из одного фильма ты попадаешь в другой.
Пит: Существует сдвиг, в котором я могу быть тем, кем я был все это время.
Карл: Нет сдвига. Нет! Никогда не было.
Пит: Сначала я думал, что я – Джеймс Бонд; я думал, что я – это тот, кто повернул направо…
Карл: Но даже в качестве Джеймса Бонда ты – тот, кто ты есть.
Пит: Но все это время я сидел в кино и смотрел фильм.
Карл: Но тот, кто говорит тебе, что ты – это не фильм, по-прежнему находится в фильме. Ты не можешь выбраться из фильма. Ты – это То, которое является фильмом, нравится тебе это или нет. Ты не можешь выбраться из фильма. Это «безвыходность». Ты не можешь перейти на другой уровень понимания, а затем выбраться из фильма. Это опять потребовало бы усилия, а ты попал бы от него в зависимость. Ты бы продолжал зависеть от понимания, от кого-то, кто говорит тебе: «Ты – это не кино, ты – это не действующий персонаж». И что тогда?
Несмотря на Иисуса, реализующего Сердце, остается существование, по-прежнему ищущее. Несмотря на Будду, несмотря на Раману, несмотря на всех мудрецов, поиск все равно продолжается, а ищущие продолжают сидеть и слушать то, что невозможно выразить словами. Так что забудь!
Аико: Это называется «последней шуткой»?
Карл: Последняя шутка – это то, что последней шутки не существует. Нет даже шутника. Это звучит хорошо, я знаю: придет учитель и скажет тебе, что ты – это не персонаж, за который ты себя принимал. И что тогда? Ты переходишь от отождествления к разотождествлению. Ты становишься «я есть». «О'кей, я не в фильме», однако тот, кого нет в фильме, забывает об этом и снова возвращается в фильм.
Ты должен быть – в фильме или вне его – тем, что ты есть. Если ты пребываешь только в понимании того, чем ты являешься, то что это за понимание? Что бы это было за существование? Это свобода?
Пит: И это не вопрос простого напоминания себе, как сказал Рамана: исследуй «Кто я?».
Карл: А у Раманы, прежде чем он прошел через то переживание, был гуру, который сказал бы ему: «Ты – это не тело. Ты – не персонаж»?
Пит: Дело не в подобной умственной гимнастике нейтрализующих мыслей, которые напоминают тебе, что тебя нет?
Карл: Да, но прозвучало, как будто в ней все и дело. Ты ходишь кругами, говоря: «Я не деятель, я не деятель, я не деятель!» Звучит безумно. Это то же самое, как если бы ты ходил и повторял: «Я делаю это, я делаю это, я делаю это!» Где разница? Нейтрализующие мысли?!
Существует ли вообще «корректная» мысль? Я всегда указываю на тот факт, что, вопреки мысли, корректной или еще какой-нибудь, соответствующей твоим концепциям, вопреки этому, ты есть. Так будь Тем, которое есть вопреки этому, а не благодаря какой-то «нейтрализующей» мысли.
Пит: Твои слова – это указатели на те мысли, которые у меня в голове, они отражают мои мысли, и это – нейтрализующие мысли. Они нейтрализуют меня.
Карл: Я никого не нейтрализую. Вопреки тому, что я говорю тебе, ты есть, не благодаря этому. Мне нечего нейтрализовывать, потому что я не вижу ничего неправильного. Никаких проблем никогда не было, поэтому нечего решать. Я разговариваю не с призраком нейтрализующих мыслей. Кому какое дело до этих нейтрализующих мыслей и вообще каких-либо мыслей призрака? Хм? Тебе есть дело?
Джоан: Я не знаю, правильно ли я поняла, но ты говорил, что тот, кто создает определения, – лжец. Он сразу же делается лжецом. Совершаем ли мы действие, узнавая, что это ложь?
Карл: Это часть лжи. Что это за идея о том, что ты можешь подкорректировать ложь?! Это как в той известной истории о «я», которое, желая подкорректировать «я», становится полицейским. Сначала мы имеем вора, лжеца, а затем этот лжец говорит: «О, я позабочусь о том, что ты станешь истиной. С этого момента я начну говорить правду. Раньше я был лжецом, но теперь буду говорить правду. Это будет „корректирующей“ мыслью. С этой мыслью я исправлю тебя, так как раньше я был не прав, а теперь прав! Теперь я гожусь для тебя? Теперь ты доволен мной или же был доволен и раньше? Теперь-то уж ты будешь доволен. Раньше, возможно, я раздражал тебя, но теперь буду радовать. С этого момента я начну вести себя хорошо. О Господи, я снова буду оказывать тебе внимание. У тебя большой потенциал, моя дорогуша».
Сознание играет обе роли. «Неправильно. Правильно. Теперь я могу сделать тебя счастливым. Теперь я в правильном положении, чтобы сделать тебя счастливым, чтобы трахать тебя правильно. Теперь я правильный трахальщик, а раньше был неправильным. Я тебя поимею в любом случае!»
(в группе раздаются ахи и смешки)
Джоан: Но как это остановить? Корректно, некорректно…
Карл: Понятия не имею. Для кого это должно остановиться? Это никогда не начиналось! Кому нужно, чтобы оно остановилось?
Джоан: Личности, которая страдает.
Карл: Пусть страдает. Это все равно Всевышний. «О бедный я! Бедный Всевышний, страдающий от идеи. О Боже мой. Будучи столь влюбленным в себя, считающий себя таким значимым, ты страдаешь. О, мой Всевышний, как же ты страдаешь, считая себя таким важным! Мне очень жаль тебя. Ты чувствуешь мое сострадание. Аллилуйя. Всевышний страдает! О, теперь я страдаю вместе с тобой». (смех)
Джоан: Мы хотим быть свободными от всего этого!
Карл: Из-за того, что ты хочешь быть свободной, ты находишься в тюрьме – из-за этой идеи. Какова идея! Свобода хочет быть свободной, свобода хочет быть свободной! Эй, все послушайте! Свобода хочет быть свободной! «Эй, посмотрите на меня! Все внимание на меня! Я хочу быть свободной. Дайте мне свободу!» – просит Свобода. (смех) «Разве вы не видите во мне страдающую личность?» Нет!
Испанец: Сколько репетиций с утра?
Чарльз: Он спрашивает, сколько репетиций потребовалось для этого шоу?
Карл: Da Capo (с начала). Всегда Da Capo, Da Capo, Da Capo. Kaput, kaput, kaput[21].
Будда сказал, что конец страданий – это ненахождение страдающего, вот и все. Поэтому, что бы вы ни делали со страданием или неведением, вы только умножаете их. Чем больше вы хотите избежать страдания, тем больше вы создаете страдающего. Но страдающего нигде нет, вот и все. Его никогда не было и никогда не будет, страдающего.
Я не может страдать из-за Я, потому что нет второго Я, из-за которого оно может страдать. Поэтому страдающего никогда не было. Так что же! Есть страдание. О Господи. Попей. За твое здоровье, страдание.
Тереза: Еще минуту.
Карл: Ладно, последний вопрос.
Пит: Если нейтрализующая мысль – это лжец, если всякая мысль есть лжец, и ты – лжец, и я – лжец…
Карл: Разве же это не прекрасно? (смех)
Маттиас: Положиться не на что.
Карл: Ты ни на что не можешь положиться! Все есть ложь. Так и ты абсолютно не заслуживаешь доверия. Irrer.
Тереза: Что такое Irrer?
Карл: Irrer означает, что ты совершенно безумен. Ты – само безумие.
Пит: Но ты прикольный лжец, поэтому здесь прикольно сидеть и смеяться.
Карл: Это единственная вещь – юмор Того, которое является лжецом. Когда в лжеце распознаешь лжеца, все становится einerlei. Einerlei означает, что все есть Я. Поэтому, если все является ложью, то все является Я. Но, пока ты указываешь на истину, обрамляя ее, ты будешь говорить: «Ложь, ложь, ложь, ложь, ложь».
Тереза: Это как песня. «Lie, lie, lie, lie, lie, lie, lie!»
(Карл и остальные подхватывают: «Lie, lie, lie, lie, lie, lie, lie!» Громкий смех вокруг)
Тереза: Групповое пение. Давайте запишем диск.
Франческо: Видишь, что случается после двух часов рядом с этим парнем!
Карл: Спасибо!
(все смеются)