- А ведь ты прав, Джонни.
- Половины отражателей как не бывало, - сообщил Джонни. - И
кажется, по носу он тоже огреб.
- Так, - сказал Файн. - Отставить связь. И дайте мне на оптику
максимальную резкость.
- Вы что, шеф? - удивился Джонни.
- Он не отзывается на наш код, - сказал Файн твердо. - Он висит с
разбитой жопой и побитой мордой и не шевелится. Огни зажег, как
грузовик какой-то. Мужики, вы видели хоть раз корабль из группы F в
таком нелепом положении? И он же один висит! Никого из наших рядом.
- Мало ли, что там могло случиться...
- Вот именно! - сказал Файн со значением. - Именно - мало ли?...
В этот момент позиционные огни "Пиркса" начали мигать.
- Заметил... - упавшим голосом констатировал Файн. - Теперь не
отвяжется.
-...и три длинных, и три коротких, - сосчитал Джонни. - Шеф, вам
не кажется, что "Эс-О-Эс" здорово похоже на сигнал бедствия?
- Радио на аварийную волну, - приказал Файн.
На аварийной волне стояла полная тишина.
- Ну?! - торжествующе вопросил Файн. - Где "мэйдэй"? Нету! Мало
вам? Давай приемник на автонастройку.
В близлежащем эфире на всех частотах оказалось глухо.
- Вон, у него все антенны на месте торчат! - настаивал Файн.
- Да что вы меня уговариваете, шеф? Вы с собой разберитесь, чего
вам хочется. Ожидаю приказаний.
- Вы лучше прикиньте, кто ему отражатели раскокал. Ведь отродясь
группу F так не били, - заметил техник.
- Н-да, - согласился Файн. - Не иначе, наши с русскими воюют.
Это заявление вызвало в рубке дружный хохот.
- Или наши с чужими, - ляпнул Джонни.
- Типун тебе на язык. Ладно, двигай к нему полегоньку. Если что -
отскочим. Мы суденышко маленькое, авось не попадут.
Причалив, Файн долго препирался с командой, кому идти внутрь
разбираться, что к чему. По Уставу он не должен был покидать борт
корабля, но и отправлять своих людей в потенциально опасное место тоже
не хотел. Наконец, он заявил, что никаких аргументов слушать больше не
желает. Гордо вытащил большой автоматический пистолет, заверил
подчиненных, что живым врагу не дастся, и очень довольный собой, вышел
наружу.
Внутренняя дверь шлюзовой камеры открылась, за ней оказался
хорошо знакомый Файну интерьер. Все системы были под током, всюду
горел свет, но пришвартовавшийся скаут никто не встречал, и это Файна
весьма насторожило.
Он как раз положил руку на клавишу внутренней связи, намереваясь
спросить, за что ему такое неуважение, когда из-за угла вышли трое в
спецкостюмах и с автоматами. Маски у незнакомцев были застегнуты,
оружие бойцы держали с сознанием полного своего превосходства -
небрежно, стволами вниз. Знаки различия у них были сержантские, но не
летные, а общевойсковые.
- Вы арестованы, - глухо раздалось из-под маски. - Назовите себя.
Такого приема Файн не ожидал совершенно. Обнаружь он на борту
чужого, и то его реакция была бы куда более адекватной. А больше всего
разведчика потрясла фраза "Назовите себя".
- Вы что, детишки? - спросил он. - Не узнаете, что ли?
- Назовите себя, - раздалось в ответ.
- Что здесь происходит? - не унимался Файн, шаря вокруг глазами в
поисках хотя бы мельчайшего намека на ответ. И неожиданно увидел.
Многофункциональный терминал, на котором он по-прежнему держал руку,
украшало грязное пятно. Здесь должно было быть написано по трафарету
"BS PIRX", а дальше - номер терминала. Номер был на месте. А название
судна кто-то соскреб.
"Повязали наших, - догадался Файн. - Вот, гады, даже имена у
кораблей отняли. И меня сейчас повяжут. И ребят. И от нашей красотки
"Хелен" тоже останется только порядковый номер. А вот хрен вам! Надо
драпать на Венеру. Если кто из группы цел, все сейчас там. Потом, я
ведь так и так обязан доложить Рашену насчет чужих. Я выполняю приказ
своего командира. А эти заладили - назовите себя, назовите себя...
Имею право не подчиняться".
- Ну, знаете... - пробормотал Файн, прикидывая, куда ловчее
отпрыгнуть. Рука в кармане плотнее сжала рукоять пистолета. Другая
рука сползла с клавиши вызова на контакты сектора управления
погрузкой. Автоматов разведчик не особенно испугался, его громоздкий
скафандр защищал от пуль не хуже штурмовой брони. Но забрало Файн
поднял, и один точный выстрел в лицо мог оказаться для него роковым.
Поэтому главным было опередить противника и вовремя развернуться к
нему спиной.
- Что происходит, шеф? - беспокоился в наушнике Джонни.
- Вы хоть кто такие, парни? - спросил Файн. - Должен же я знать,
что за народ меня арестовывает. Я вообще-то целый коммандер, если вы,
конечно, в состоянии это разглядеть.
- Вы задержаны от имени Совета Директоров, - сообщили ему. - Мы
патрульная группа Земли. Назовите себя, коммандер, и сдайте оружие,
или будем вынуждены применить силу.
Файн незаметно двигал рукой над пультом управления, вспоминая,
как запускается погрузчик. В толстых перчатках найти верную позицию
было непросто, но он, кажется, справился.
- Ну, раз такие дела... - сказал разведчик, опуская пальцы на
"доску".
В тот же момент он повернулся на сто восемьдесят градусов и
кинулся в шлюз. Позади раздался чудовищный грохот, и начали палить из
трех стволов. Файна это несколько удивило. На его памяти
автоматические погрузчики ездили с легким жужжанием и не пугали людей
до такой степени. Разведчик ткнул кнопку закрывания двери, проскочил
внутрь шлюза и весь сжался в ожидании автоматной очереди в спину.
Выстрелов не последовало. И когда дверь почти захлопнулась,
озадаченный Файн рискнул-таки на секунду обернуться и самым краешком
глаза посмотреть, что же он натворил.
В полу зияла квадратная дыра, а из нее торчали лупоглазые маски и
судорожно цепляющиеся за край дыры руки. Вместо погрузчика, который
должен был на миг отвлечь внимание незнакомцев, Файн включил,
оказывается, привод лифта-транспортера, ведущего на складские уровни.
Хохоча, Файн вбежал на борт "Рипли" и плюхнулся в свое кресло.
- Что это было, шеф? - спросил Джонни.
- Понятия не имею, - ответил Файн. - Но то, что ничего хорошего,
это я тебе ручаюсь. Отчаливай и вдоль борта - пошел! Эй, мужики! Где у
нас резак и краска? Маркировку на обшивке нужно будет поменять. И
эмблемы отодрать от скафандров. Кто-нибудь сможет нарисовать
венерианский герб?
* * *
- Внизу жуткий шухер, - сказал Эссекс. - Директора подняли весь
наличный флот и заставили его хватать всех, кого обнаруживают на
подходе к Земле. Мы с большим трудом сюда просочились. Знаешь, Алекс,
надо было тебе добить этот бэттлшип. Жалко, конечно, беднягу "Пиркса",
но он уже поднял шум. Через несколько суток они догадаются, где мы, и
заявятся сюда всей бандой. Жарко нам придется.
- Я не мог его добить, - помотал головой Рашен. - Он большой, а я
маленький.
- Маленький, да удаленький. Ладно, справимся как-нибудь. Ты
объясни, как будем жить дальше.
- Что о нас говорят в Сети?
- Разделились мнения. Тут какая штука: красножопые-то молчат. Как
будто мы на них и не нападали вообще. Прошла уже информация, что с
атакой на Марс имела место ошибка, а виновато в ней земное
руководство. Эх, нам бы еще недельку здесь отсидеться, и все бы само
встало на свои места!
- Не будет у нас времени, Фил, - Рашен задумчиво взялся рукой за
подбородок. - Мы сейчас должны что-то придумать такое, чтобы опередить
Директоров и поставить их в дурацкое положение. Нам позарез нужен
красивый жест. И мы его, кажется, сделаем.
- Ну? - подался вперед Эссекс, весь обратившись в слух.
- Мы вернули Земле бэттлшипы. Мы отдали Рабиновичу твой "Гордон".
Как тебе кажется, Фил, каких судов у нас в группе не осталось на
сегодня?
- Больших, - сказал Эссекс в легком удивлении. - Мощных.
- Не-ет, дорогой. У нас больше нет судов, которые мы должны
оборонять. Которые связывают нам руки. Намертво приковывают нас к
космосу. Не позволяют спешиться.
- Ты действительно больной... - прошептал Эссекс.
- Почему? - удивился Рашен. - Вся земная оборона развернута
наружу. И прикрывает только населенные зоны, Европу и Северную
Америку. Мы спокойненько их обойдем, сядем где-нибудь... В Москве
сядем, например, чтобы до Парижа было недалеко. И все, никто нас очень
долго не побеспокоит.
- И что?
- И то, что перед входом в атмосферу наши связисты забросят в
Сеть картинку от Файна. С чужими. Кстати, от Абрама до сих пор ничего?
- Появится, - сказал Эссекс уверенно. - Хорошо, допустим. Ты
хочешь всколыхнуть общественное мнение. Картинку мы тебе в Сеть хоть
сейчас загрузим. Но приземляться-то зачем?
- Чтобы люди к нам потянулись, - объяснил Рашен.
- Вот это ты верно сказал! Армия к нам рванет на полном ходу. Ты
подумай, Алекс! Допустим, мы орбитальные батареи обойдем. Предположим,
место посадки не засекут. Но все равно, обнаружить нас на поверхности
- дело нескольких дней. Максимум неделя. Расстреляют нас сверху, и
привет. Или ты хочешь изобразить авиацию? Пугать землян штурмовыми
заходами на города? Полная чушь. Сам знаешь, в атмосфере мы не сможем
разогнаться. Как только войдем в зону, прикрытую спутниками, они нас
посшибают, как на учебных стрельбах...
- Я никого не хочу пугать, - сказал Рашен. - Наоборот. Я уверен,
что рядовые акционеры расценят наш поступок как жест доброй воли.
Прилетели, сидим, никого не трогаем... Сумасшедшие бунтовщики так себя
ведут? А неделя - как раз то, что надо. Это вполне достаточно, чтобы
люди разобрались, кто прав, а кто не очень. Пока Адмиралтейство флот
подтянет... К тому же места дикие, топопривязки никакой. Poyehali,
Фил!
- Сумасшедшие бунтовщики так себя действительно не ведут. Так
себя ведут дети, Алекс.
- Разумеется, Фил! - Рашен даже рассмеялся, до того ему замечание
Эссекса показалось верным.
- Ты чего ржешь? - спросил Эссекс подозрительно.
- Сегодня подавляющее большинство тех, кто внизу - остро
инфантильные личности, - объяснил Рашен. - Все настоящие взрослые
мужики удрали в космос. Почему мы с тобой воевали-воевали, а потом
вдруг раздумали? Мы взрослые, Фил. А почему внизу сначала вокруг нас
учинили культ героев, а потом решили нас с грязью смешать? Потому что
они дети. Они чувствуют, что мы какие-то не такие, и хронически не
понимают, как к нам относиться и что с нами делать.
- И ты хочешь дать им понять?...
- Мы должны хотя бы раз сыграть по их правилам, Фил. Тогда они к
нам повернутся лицом. Мы должны отмочить какой-нибудь подвиг.
Благородный рыцарский поступок. Ну же, poyehali! Соглашайся, дружище.
- Ты больной, - заключил Эссекс. - Ладно, поехали.
* * *
Запись нападения чужих на земной разведчик Совет Директоров
объявил фальшивкой и гнусной провокацией. Крамольный файл мгновенно из
Сети выковыряли, но его успело просмотреть достаточно народу для того,
чтобы внизу поднялся вопль ужаса. Критические выступления ученых и
экспертов по видеозаписи только подлили масла в огонь.
Тем временем группа F цинично показала издали борт спутникам
земной обороны и, не получив ни одного попадания, с грохотом
обрушилась в атмосферу. Разметав подвернувшийся циклон и подарив
головную боль метеорологам, корабли выровнялись на предельно малой
высоте и скрылись в глубине евразийского континента.
Совет Директоров спешно восстанавливал штатную структуру
Адмиралтейства. Полиция устроила настоящую облаву на Дядю Гуннара -
адмирала Кёнига - но того и след простыл. Старый мерзавец,
единственный достойный противник Рашену, убыл в инспекционную поездку
на американский континент. Решил, видите ли, за неделю до отставки в
последний раз попутешествовать за казенный счет. Конечной целью Кёнига
был Ванкувер, но до города адмирал флота не доехал и растворился
вместе со своей многочисленной свитой где-то в бескрайних канадских
степях.
Более того, неожиданно вымерло знаменитое Ванкуверское
военно-космическое училище, из которого Директора надеялись добыть
триста боеспособных молодых офицеров. В тот момент, когда Рашен
заходил на посадку, в училище стряслась внеплановая учебная тревога.
Преподаватели и курсанты попрыгали в грузовики и, разбудив сонный
город, шумно умчались куда-то, не оставив на месте ни одного человека.
Логично было предположить, что и Дядя Гуннар, и инспектируемая им
часть окажутся на тренировочной базе Маккензи, но туда они тоже не
прибыли.
Полицейская эскадра вице-адмирала Рабиновича, спешно вызванная
домой, не могла набрать достаточный ход из-за нехватки бустерного
топлива и прибывала к Земле не раньше, чем через месяц.
По Сети бродила расшифровка записи переговоров некоего
высокопоставленного астронавта У. с анонимным членом Совета
Директоров. Половина текста состояла из нецензурных выражений. Из
другой же половины следовало, что У. по заказу Директоров сначала
провоцирует беспорядки на флоте, а затем подставляет восставшие
корабли под огонь полиции. В итоге самые независимые командиры скорее
всего просто гибли, а флот в целом должен был оказаться со всех сторон
опозорен и немедленно распущен в виду нелояльности. Журналисты
уверяли, что запись доказывает существование заговора между
Директорами и Марсианским Сенатом. Он увязывал творящийся вокруг
группы F бедлам с нерешительностью предстоящего Собрания Акционеров.
Последний социологический опрос снова не давал четкого ответа, готовы
ли Акционеры голосовать за роспуск флота. Согласно выводам прессы,
такая ситуация в равной степени не устраивала и Директоров и красных
сенаторов, так как первым стало трудно флот содержать, а вторым
надоело его бояться.
Орбитальные станции точно засечь место посадки кораблей группы F
не смогли из-за мощных атмосферных возмущений. Предположительно Рашен
приземлился где-то на относительно чистой территории в Центральной
России. Группа полицейских специалистов на двух антикварных самолетах,
оснащенных системой АВАКС, вылетела из Парижа на восток в надежде
уточнить эти данные. Один самолет вскоре разбился из-за отказа
двигателей, а второй попал в жуткую болтанку и вынужден был вернуться.
На Европу шел торнадо. Служба погоды крыла Рашена матом и требовала
боевые лазеры для расстрела приближающегося атмосферного фронта.
А Рашен, в который раз оказавшийся самым популярным человеком в
Солнечной, молчал.
* * *
Когда в небе над руинами с оглушительным воем пронеслись большие
огненные шары, доктор Ллойд как раз сидел под стеной Черного Храма и
разговаривал с Батькой.
- Что это было? - ошарашенно спросил доктор, поднимаясь на ноги,
слегка ушибленный и весь в саже.
- Гром небесный, - хмуро ответил Батька, отряхивая рясу.
- И часто у вас так? - поинтересовался доктор.
- Давно пора, - сообщил Батька уклончиво.
Вдалеке, на равнине за холмами, поднималось огромное мутное
зарево.
- Съездить, что ли, посмотреть? - нерешительно пробормотал доктор.
- Зачем? - тут же спросил Батька, внимательно заглядывая доктору
в лицо.
- Ну, мало ли...
- Не надо, - посоветовал Батька с угрозой в голосе.
- Как скажете, - миролюбиво согласился доктор. - Пойду я тогда к
себе, что ли...
- К вечеру приходи, - сказал Батька. - Я сейчас людей соберу,
Богу молиться будем. А ты принеси еды.
- Хорошо, - сказал доктор. - Тогда до вечера.
- Будь благословен, - напутствовал его Батька, простирая в
сторону доктора тощую хилую руку.
Доктор учтиво поклонился и быстрым шагом направился в центр
города. Батька проводил его подозрительным взглядом. Позвал служку,
приказал давать сигнал, задумчиво почесал под рясой и спустился от
Храма на берег Тропы Паломников.
Ничего почти не осталось от его любимого города, в прошлом
знаменитого на весь мир религиозного центра. Но святыни устояли, не
рассыпались во прах. Громада Черного Храма за спиной и величественная
статуя Бога впереди, на возвышении в развилке Тропы. Сюда, поклониться
Богу, шли когда-то по каменному ложу Тропы многие тысячи людей. А из
Храма выходили на берег иерархи и благословляли паломников на
служение. И огромный город был вокруг, в несколько сотен домов. Ничего
не осталось, все превратилось в труху, только Бог по-прежнему грозно
взирал с пьедестала, и Черный Храм глядел своими трубами в пасмурное
небо. И еще Тропа осталась, специально проложенная в незапамятные
времена ниже уровня земли грандиозным извилистым каньоном, чтобы шли
молящиеся ровными колоннами прямо к ногам Божьим преклонить колена.
Батька оглянулся. Над центральной трубой Храма, самой большой,
уже поднимался легкий дымок. Сейчас он станет гуще, и видно будет его
издалека, и сойдутся люди, а он, Батька, скажет им, что случилось чудо
Божье. Успокоит встревоженных, утешит напуганных... Интересно
все-таки, что бы это огненное пришествие могло значить? А ну, как
встанет сейчас за холмами сам Бог во весь свой исполинский рост?
Батька покосился на холмы. Зарево уже опало, только клубилась на
равнине какая-то пыльная муть. И любопытный чужестранец конечно же
едет туда на своей машине. Убить бы его, гада, чтобы народ не смущал
высоким ростом и странной речью, да вот нельзя. Бог не велел. Ничего,
за чужестранцем проследят. И все увиденное доложат.
Но все-таки, что же это было, а?
Вездеход доктора Ллойда проворно вскарабкался наверх и выскочил
на равнину. Доктор посмотрел вперед, резко затормозил, и из груди его
вырвался удивленный возглас.
В сотне метров справа от доктора над гребнем холма показались две
лысые бугристые головы и уставились, подслеповато щурясь, в том же
направлении.
- Ёб! - сказала одна голова и в ужасе спряталась обратно за
гребень.
- Ёп! - согласилась другая и сделала то же самое.
Доктор поколдовал над пультом и дал на экран максимальное
увеличение.
- Вот это да... - пробормотал он.
Головы высунулись опять, на этот раз уже с биноклями у глаз.
- Ну, ёб! - сказала первая.
- Ну, ёп! - кивнула вторая.
Доктор в раздумье барабанил пальцами по штурвалу. Головы
оживленно шептались между собой. На равнине впереди стояли на коротких
лапах огромные чуть приплюснутые сверху и снизу металлические сигары.
Блестящие зеркала отражателей пускали в глаза доктору солнечные блики,
и он вынужден был приглушить яркость экрана.
- Эй, неопознанный объект на краю обрыва! - позвал молодой
веселый голос в наушниках.
Доктор от неожиданности подскочил в кресле и больно ударился
головой о задрайки люка.
- Эй, ты, уже опознанный! - не унимался голос. - Транспорт
наземный универсальный бортовой номер сто пятнадцать двести семь,
приписан к Смитсоновскому Институту Соединенных Штатов! Тебя вызывает
дестроер группы Attack Force "Роканнон-2"! Хочешь жить - отзывайся! Не
хочешь жить - не отзывайся! Шаг вправо, шаг влево считаю за побег,
прыжок на месте - провокация! Ну, ты чего молчишь, обосрался?...
Голос внезапно потонул в треске помех, и его место занял другой,
скрипучий и взрослый.
- Отзовитесь, транспорт наземный! - потребовал он. - Отзовитесь,
транспорт наземный! Мы не представляем опасности для гражданских лиц.
Если вы действительно работаете на Смитсоновский, мы будем рады вас
принять.
- Я... - хрипло выдавил в микрофон ошарашенный доктор.
- Уже лучше, - поддержал его голос. - Вы не волнуйтесь так. Все в
порядке. С вами говорит начальник штаба группы F контр-адмирал Эссекс.
Повторяю, мы вас не тронем. Назовите себя, пожалуйста.
- Доктор Ллойд, Смитсоновский Институт, отделение этнографии, -
представился доктор. - Вы извините мое молчание, я был несколько
удивлен.
- Мы тоже, - согласился Эссекс. - Вот уж не думали, что ваша
фирма забралась в эти края. Ну что же, доктор, подъезжайте к нам.
Посплетничаем. Видите круизер градусов десять слева по курсу?
- Кого? - не понял доктор.
- Ну, здоровая такая штука в пяти километрах впереди и левее.
Шесть больших отражателей, надстройка зализанная в миделе...
- Я сориентируюсь, - пообещал доктор. - Вы меня поправьте, если я
не туда. А то вас очень много.
- Мало нас, - вздохнул Эссекс. - Ладно, давайте, рулите. А вы
что, один?
- Да, - Ллойд двинул вездеход с места. Свободной рукой он утер
пот со лба. Пота оказалось неожиданно много, и вообще доктор был весь
в жару. Его кольнула внезапная догадка, и он посмотрел на счетчик
Гейгера. Нет, радиация за бортом оказалась, конечно, выше нормы, но
вовсе не такая, чтобы причинить серьезный вред. Доктор просто здорово
перенервничал.
- Насчет заражения не думайте, - сказал Эссекс, будто прочитав
мысли доктора. - Мы вашу кроху затащим на борт подъемником и сразу
почистим. И можете передать своим, чтобы не беспокоились.
- Я один, - повторил доктор.
- Вообще один? - удивился Эссекс.
- Вообще, - Ллойд решил было срезать угол, пройдя под брюхом
одного из кораблей, но побоялся и свернул. Вездеход был уже внутри
приземлившейся эскадры, и доктор подумал, что так, наверное, чувствует
себя таракан на людной улице. Вблизи корабли оказались просто огромны.
Стой они вертикально, к ним страшно было бы приблизиться.
- Смелый вы, - одобрил Эссекс. - Левее, еще левее берите. Вот
так. А что интересного про этнографию можно узнать в Москве?
- У местных очень забавный религиозный культ, - объяснил доктор.
- У местных... Слыхал? - обратился Эссекс к кому-то, отвернувшись
от микрофона. - И много их, местных?
- Я не знаю точно. В пределах самого города прокормиться может, я
так думаю, тысяч пять. Но на праздники сходится гораздо больше.
- Мутанты? - спросил Эссекс с брезгливой интонацией.
- Разные люди, - коротко ответил доктор.
- Ну-ну. Вы на месте, доктор. Подъезжайте к левой задней лапе.
Увидите там платформу. Вот так. Прямо на нее. Все, ждите. И добро
пожаловать на борт нашего флагмана.
- У вас найдется какая-нибудь приличная одежда? - спросил доктор.
- Мой рост сто шестьдесят восемь, полнота третья. И ботинки. Семь с
половиной.
- А вы что, голый? - недоверчиво спросил Эссекс.
- Я не голый. Но я стараюсь не выделяться.
- У нас? - не понял Эссекс.
- У них.
- А-а... Ну что же, господин этнограф, в таком случае у нас вы
тоже не будете выделяться. И у нас тоже очень забавный культ. Вам
будет интересно.
- И хорошо бы сначала помыться мне... - робко попросил доктор.
* * *
Ввиду того, что в кают-компании все еще нехорошо попахивало,
доктора Ллойда приняли в библиотеке. Чисто вымытый, обработанный
средством от паразитов и облаченный в легкую рабочую форму, доктор
обрел вполне достойный вид. Больше всего он теперь смахивал на
этнографа, который притворяется астронавтом.
- Наш гость слегка радиоактивен, - предупредил Боровский, - но
это не существенно. Вы бы видели его шмотки! А рожа какая! То есть,
сейчас он уже размылся, но пока был в гриме - мама родная! Если бы
меня спросили, я бы сказал - мутант, он и есть мутант. Одно слово -
ученый.
- Все полевые работы Смитсоновского Института финансирует ЦРУ, -
сообщил Эссекс. - Особенно это касается районов, о которых мало
информации. Так что ученый он в последнюю очередь. Ладно, тащи его
сюда. Что он хоть за мужик-то?
- Да ничего. Только мелкий какой-то. Чудом форму ему отыскали.
- Это не он мелкий, - сказал Рашен и устало зевнул. - Это мы
крупные. Здоровые все, от того и крупные. Будешь лазать по задворкам,
тоже измельчаешь.
- Десантники вон тоже крупные, - возразил Боровский, - а
размножаться не умеют.
- Их просто в детстве не тем кормили. Вырастешь на помойке, тоже
размножаться отучишься. Давай, Жан-Поль, зови. Я спать хочу.
- Вы будьте с ним повнимательней, драйвер. А то если он на самом
деле разведчик...
- Непременно разведчик, - кивнул Эссекс. - Вот мы его сейчас и
допросим.
Доктор Ллойд, войдя в библиотеку, смущенно остановился на пороге.
Из информационных блоков Сети он довольно много выяснил о людях,
которых ему предстояло сейчас увидеть, и даже знал их в лицо. Эти
офицеры не раз уже побывали в центре внимания прессы, и всегда их
называли героями. Но в последний месяц они вдруг стали безумцами и
предателями. Такая метаморфоза доктору была интересна и как ученому и
как простому акционеру, на деньги которого эти люди воевали сначала с
врагами Земли, а теперь и с ней самой.
Первым навстречу доктору поднялся высокий чуть сутулый офицер с
одной яркой большой звездой и кучей разных мелких нашивок на груди
комбинезона. Лицо у него было осунувшееся и хищное. Маленькие
глазки-буравчики так и сверлили гостя.
- Контр-адмирал Эссекс, - сказал он, протягивая сильную жилистую
руку. - Приветствую вас на борту флагмана группы F, среднего боевого
корабля "Пол Атридес". Разрешите представить - командир группы адмирал
Успенский.
Доктор рассеянно пожал руку Эссекса, выглядевшего именно так, как
Ллойд и представлял его себе по фотографиям. А вот человек с тремя
генеральскими звездами... Он тоже встал из-за стола, оказавшись
неожиданно большим и в то же время стройным. Очень спокойное лицо с
волевыми чертами, ясные умные глаза, коротко стриженные волосы с
отчетливой сединой. Внутренне доктор поежился. Никакое видео не могло
передать того магнетизма, который излучал этот человек. Он не подавлял
и не пугал. Он удивительно властно располагал к себе. Буквально с
первого взгляда.
- Я вас знаю, - сказал Ллойд. - Вы адмирал Рашен.
- И я вас знаю, - улыбнулся Рашен. - Вы Джеффри Ллойд из
исследовательской группы в Лэнгли. Специалист по евразийским племенам.
Мы встречались как-то на приеме в Адмиралтействе. По случаю
победоносного завершения первой марсианской кампании. А вы как раз
вернулись с каких-то островов на русском Севере. Вас тогда еще все
расспрашивали, едят русские мутанты друг друга, или нет.
- Северные едят, - сказал Ллойд. - А местные нет. Они бы хотели,
но им вера не позволяет. Только насчет Лэнгли вы, сэр, промахнулись. Я
из ЦРУ еще десять лет назад ушел. Точнее, меня... ушли.
- По здоровью? - участливо спросил Эссекс, пожирая доктора
людоедским взглядом сверху вниз.
- По убеждениям, - гордо ответил Ллойд.
- Это по каким же таким убеждениям? - нахмурился Эссекс.
- Агитация против существующей формы правления, господин
контр-адмирал, сэр, - ответил Ллойд весьма язвительным тоном. - Уволен
из рядов с позором без пенсии и звания. Так что никакой я больше не
разведчик и не офицер. А вот докторскую защитил на самом деле.
Преподаю. Ну и выбираюсь в поле, когда деньги есть.
- Надо было сразу при поступлении на службу оговорить, что вы
остаетесь гражданским консультантом, - посочувствовал Рашен. - Тогда
бы ни позора не было, ни срывания погон. Знаю я эти гадские церемонии.
Отвратительное чувство испытываешь. И сам разжалуемый весь извивается,
и вокруг все стоят, как в дерьмо опущенные.
- Вас разве тоже?... - удивился Ллойд.
- Не меня, - объяснил Рашен. - Я.
- А-а... - понял доктор. - Да, вы правы. Но я был молод, и мне