очень хотелось надеть мундир. И чтоб вся грудь в орденах. Кстати,
адмирал, а я ведь не помню, чтобы мы встречались. Прием в
Адмиралтействе помню, а вас - нет.
- Я тогда был еще капитаном, а вы, дружище, находились в
состоянии тяжкого алкогольного опьянения. Мне очень понравилось ваше
заявление о том, что если бы не русские, мы бы сейчас были узкоглазые
и питались одним рисом. Все тут же посмотрели на меня, а я смутился и
убежал.
- Что-то я не помню таких заявлений, - снова нахмурился Эссекс. -
Прием этот был, помню, мне еще Крест вручали, а вот насчет русских...
- Фил, я тебе потом расскажу, где ты в этот момент находился.
- Что, в сортире?
- Неважно, что в сортире, важно, что именно ты делал там.
Эссекс задумался.
- А что, собственно, можно делать в сортире?
- Ты очень изобретательный, Фил. Тем более, что сортир был
женский.
- А! - воскликнул Эссекс. - Ну, разумеется. Простите, доктор.
Какая жалость! Я тогда наутро не помнил совершенно ничего. У меня этот
Крест был, можно сказать, юбилейный. Третий. И конечно, я...
- Это то, что вы называете Офигенный Летный Крест? - проявил
эрудицию доктор. - Который на самом деле "За Выдающиеся Успехи в
Летной Службе?".
- Он самый. Слушайте, Джефф, - заявил Эссекс, на глазах теплея
лицом. - Бросайте вы своих мутантов. У нас на флоте такой безумный
фольклор... Ну где вы еще найдете такой компот из морских и
авиаторских традиций?
- Вы бы видели, что придумывают там, - Ллойд ткнул пальцем
куда-то за борт, - вам бы немедленно захотелось поменяться со мной
местами.
- Там радиация, - сказал Эссекс. - И жрать нечего.
- Ну, допустим, пища там есть. Только за ней приходится изрядно
побегать.
- Крысы, что ли?
- В основном голуби. Местные их разводят. Откармливают на убой.
|
|
- А кормят-то чем?
- А кормят именно крысиным мясом. Потому что голуби вкуснее.
Честное слово, приличная еда. Собаки тоже довольно-таки... И потом,
это все городские извращения. В сельской местности, где заражение было
не такое серьезное, выжил кое-какой скот. Выглядит он не особенно
аппетитно, но те куски, что доезжают до Москвы, вполне съедобны.
- Интересно, - сказал Рашен. - Слушайте, Джеффри, как вы там
управляетесь один? Убьют же.
- За городом маскируюсь под бродячего охотника. Я высокий,
сильный... Только не надо так откровенно смеяться, господа. По их
меркам я действительно очень крепкий парень. А главное, они хоть и
мутанты, но все-таки русские. Одинокого торговца они еще от жадности
могут прирезать, это да. А мужчину, который сам добывает себе
пропитание, скорее накормят, чем обидят. Тем более, что мутанты своих
не трогают. Кроме того, для местных барышень я завидный кавалер...
- Фу! - сморщился Эссекс.
- Работа такая, - объяснил Ллойд без тени смущения. - А что,
попадаются симпатичные.
- Только малость лысые и скрюченные, и иногда с двумя головами.
- Ну, с двумя головами не видел...
- Секундочку, - прервал доктора Эссекс. - Как вы сказали? Мутанты
своих не трогают? Это нужно понимать, что есть какие-то еще,
которых?...
Ллойд слегка задумался и очень естественно поскреб себя под
мышкой.
- Извините, - пробормотал он. - Дурная привычка. Как бы вам
сказать, господин Эссекс. Я же вам ответил - здесь разные люди живут.
- Насколько разные, доктор? - вмешался Рашен. - Ведь считается,
что нормальных людей здесь нет. Или вы имеете в виду, что у них
|
|
гуманоидная внешность? Для наших целей это не существенно.
- А вы тут, что, воевать собрались? - быстро и довольно
агрессивно спросил Ллойд.
- Что вы, доктор, как раз наоборот! - рассмеялся Эссекс. - Мы
хотим здесь отсидеться некоторое время. Конечно, будет определенная
угроза сверху, но мы спроецируем на небо маскировочную картинку. Так
что вам ничто не угрожает. И здешним э-э... людям тоже.
- Городских вы можете за людей не считать, - отмахнулся Ллойд. -
Разрешаю. У вас просто не получится, даже я сам долго привыкал. Но...
Поверьте мне, господин Эссекс, не все здесь так ужасно, как уверяет
официальная пропаганда Совета Директоров. Здесь народу очень много, и
некоторые группы научились эффективно выживать. Кроме того, не вся
территория России так уж загажена. В половине мегаметра на
северо-запад отсюда есть такая местность с очень странным названием,
английским почему-то - Вэлл Дэй. Уверяю вас, там все в относительном
порядке. Уровень радиации как в Париже, почти в каждой семье есть
дети, растут они на козьем молоке, у девушек прекрасные светлые
волосы... Мне там даже по шее однажды дали.
- И они за эти сто лет не вымерли? - недоверчиво спросил Рашен.
- У них есть прирост населения. Пока минимальный, но с каждым
годом показатели растут. Я отметил это еще когда служил в Лэнгли. Вы
никогда не задумывались, адмирал, почему эта информация не просочилась
в Сеть? Почему никто не знает, что подобное есть и в Южной Америке,
хотя там вроде бы ни кустика не осталось...
- А чего это мы стоим? - заметил Эссекс. - Пора бы и накормить
|
|
гостя, и вообще...
- Действительно, - пробормотал Рашен, о чем-то напряженно
размышляя. - Вы присаживайтесь, Джефф, сейчас я скажу, чтобы принесли
чего-нибудь.
- Так что же, адмирал? - спросил Ллойд, садясь за стол.
- Не хочу я в это верить, Джеффри. Понимаете - не хочу.
- И это говорит человек, восставший против тоталитарной системы.
- Я не восставал против системы. Просто нас хотели подставить, а
мы упираемся доступными методами.
- Так упирайтесь же сильнее! - вскричал Ллойд. - На вас пол-Земли
молится, а вы еще раздумываете?!
Рашен сел напротив Ллойда и устало оперся локтями о стол.
- Фил, - сказал он. - Где там этот бездельник, мой адьютант?
Пусть организует выпить и закусить.
- Я сам прослежу, - сказал Эссекс и вышел.
- Только не очень, - предупредил Ллойд. - Мне еще вечером в
Черный Храм на богослужение.
- Черный Храм? - переспросил Рашен.
- Отсюда прекрасный вид, и вы сможете наблюдать, - пообещал
Ллойд. - И вы о...еете. Это такая чудовищная инверсия традиционной
религии! Такое издевательство над православием! Восторг! Фантастика!
Языческий бог вместо Троицы! У них даже статуя Бога нашлась!
- Я в этом ничего не понимаю, - сказал Рашен тоскливо. - Не
уходите от темы, Джефф. Там, за бортом, полудохлые мутанты поклоняются
идолу. А вы хотите сказать, что у них есть будущее?
- У этих, - Ллойд снова ткнул пальцем в стену, - будущего, скорее
всего, нет. Москва вымирает. Фактически вымер Санкт-Петербург. Но я
могу повторить - в слабо зараженных районах наблюдается прирост
населения. Да, они уже не русские богатыри. И ростом не вышли, и
рахитичные слегка. Но они успешно возделывают землю, разводят скот и
охраняют свои угодья. Не скрещиваются с мутантами, более того, не
позволяют им даже приближаться к селам. Только вынужденная меновая
торговля, да и то через посредников. Мясо, хлеб, молоко в обмен на
металл. Натуральное хозяйство. У них все в порядке, адмирал. Они
славные добрые люди, и через три-четыре века их народится достаточно,
чтобы все начать заново.
- И вы это доложили своему начальству в Лэнгли...
- Десять лет назад, даже пятнадцать, - напомнил Ллойд. - А теперь
я вернулся и могу подтвердить - мои выкладки оправдаются. Если,
конечно, на Вэлл Дэй не уронят бомбу. Я не знаю, как этот оазис уцелел
- видимо, роза ветров удачная, все осадки унесло в сторону. Есть
несколько таких же счастливых мест в Центральной России, но я их
обследовал конспективно и не могу дать четкого прогноза.
- И это вы доложили пятнадцать лет назад...
- Не грустите так, адмирал, - попросил Ллойд. - Вы были
орденоносный герой и летали по небу. Какое вам было дело до того, что
под вами? Совет Директоров сообщал вам некую информацию, вы ее
принимали... Это нормально. Обидно другое - то, что Директорам верили
здесь, внизу. Если бы акционеры хотели узнать правду, войны бы не
было. Но акционеры привыкли жрать с раскрытой ладони своих Директоров.
Им ничего не надо. Они только сейчас всполошились, потому что
Директора начали совершать какие-то излишне резкие движения. А народ
этого не любит, ему нужна стабильность. Вот он и вступается за
адмирала Рашена, которого макнули головой в дерьмо.
- Вступается? - хмуро переспросил Рашен.
- Вы не умеете работать в Сети, адмирал. Там есть масса
конференций, в которые нужно только заглянуть, и все станет ясно.
Только вы не обольщайтесь. Если бы вас не приложили так сильно, никто
бы и не заметил, что вас не стало. Ну, и вы отлично подыграли. Сесть
на Землю - просто гениальный ход. Я читал последние сводки прежде, чем
выбраться к вам. Семьдесят процентов голосов за то, что вы ни в чем не
виноваты. Люди напуганы инопланетной угрозой, и вы их единственный
защитник. Через неделю-другую спокойно явитесь в Париж и взойдете на
престол, а головы Директоров вам поднесут на серебряном блюде...
Кстати, об инопланетной угрозе. Не сочтите меня недоверчивым, это что
- правда?
- Насчет собственно угрозы мы ждем уточненных данных. Но то, что
чужие ходят по Солнечной, как по собственной квартире - факт. Я
напоролся на их корабль по пути сюда. Пришлось его сжечь, иначе мы бы
столкнулись.
Ллойд озадаченно помотал головой.
- Н-да, ситуация, - пробормотал он. - Ну ладно, раз один сожгли,
значит и остальные побьете. Главное другое. Главное сейчас здесь, на
Земле. Постарайтесь уяснить, адмирал. Перед нашей планетой не стоит
проблема воспроизводства населения. Вас заставили воевать, чтобы эта
проблема была решена. А ее на самом деле не было. На самом деле была
проблема власти, как я понимаю. То, что в Париже редкая женщина может
родить, а в Торонто отчего-то почти все могут, и это никого не
удивляет - штучки Директоров. Машина пропаганды. И вообще, Париж не
показатель. Да и Торонто, честно говоря, тоже. У нас в любом случае
людей - завались. Дееспособных, здоровых, умеющих и любящих
обрабатывать землю, потенциально очень неплохих колонистов. Им просто
нужно дать в руки технику - и вперед. И у нас снова появятся
бескрайние хлебные поля.
- И эта информация ЦРУ была засекречена?
- Хуже того, адмирал...
- Зовите меня Алекс. Или, если хотите, Oleg. Вы же говорите
по-русски, наверное, лучше меня.
- Хорошо... Алекс. Так вот, эта информация секретится даже
сейчас. Мне разрешили здесь работать, потому что информация нужна. Но
она не выходит из Смитсоновского Института. Как раньше не выходила из
Лэнгли. А я, к сожалению, один такой уникальный специалист, который
может прожить в России год и не лажануться. Заслать бы сюда еще
кого-нибудь, так ведь съедят. Ох, до чего же здесь не любят чужаков...
Самое обидное, что мутантам религия запрещает убивать мутантов, а всех
остальных - пожалуйста, дело вполне богоугодное.
- Как вас-то не съели, доктор? Ну, я понимаю, грим, шкуры, все
такое...
- Главное - имидж. В зоне Вэлл Дэй, я уже говорил - бродячий
охотник. Тихий симпатичный парень. А здесь, в Москве, работаю под
крутого - вездеход у меня, оружие... Изображаю прибывшего на разведку
эмиссара некой злобной группировки, которая придет и всех загасит,
если живым домой не вернусь. Наврал с три короба - ничего, сошло.
Единственный, кто меня почти расколол - здешний патриарх. Но ему
самому интересно, что я за тип. Неизвестно еще, кто из нас кого
исследует, я его или он меня.
- Сколько здесь может быть людей? - спросил Рашен. - Я имею в
виду не мутантов или, скажем так, не совсем мутантов?
- Тысяч четыреста только в районе Вэлл Дэй. В целом по стране
миллиона полтора.
- Это увеличивает известное на сегодня поголовье русских втрое, -
сообщил Рашен.
- А вчетверо не хотите?
- Да плевать. Так, а сколько по всей планете, вы не прикидывали?
- Миллионов сто, - с легкой улыбкой сказал Ллойд.
- Вы шутите? - спросил Рашен.
- Нисколько.
- Сто миллионов живут сами по себе, без ведома Директоров?
- И вне их контроля, адмирал... То есть, Алекс.
- Я сейчас с ума сойду, - сказал Рашен. - Это ведь столько же,
сколько всего народу на Земле по официальным данным...
- А реально - вдвое больше. Акционеров от силы пятьдесят
миллионов, Алекс. А все остальные, заметьте, не только свободные люди,
но еще и не акционеры. Если их существование признать, так придется
всех их взять в долю. А чем обеспечить новые паи, если и старые-то
обесценились уже почти до нуля? Привет народному капитализму. Привет
Директорам. Привет монополиям. Здравствуй, демократическая республика.
- И что же будет? - тупо спросил Рашен.
- Какая разница? Для начала будет... Да хоть феодальная
раздробленность. Главное - мы можем взять хороший старт. У нас есть
для этого люди. Нам такие огромные инкубаторы понадобятся... У нас
такое количество здоровых яйцеклеток, что дай только Бог управиться их
все оплодотворить. И дай Бог... Вот привязалось выражение! Да, не
исключено, что Бог нам тоже понадобится. Здешние ребята без него
никуда. Конечно, я не имею в виду этих несчастных, которые шаманят в
Москве.
Открылась дверь и вошел Эссекс с подносом, уставленным посудой.
- Извините, - сказал он, - задержался. Но там, в городе, такое...
Все наши сейчас в рубке. Не хотите посмотреть, доктор? Можно вывести
оптику сюда. Это все-таки по вашей части.
- Поклоны бьют перед статуей? - спросил Ллойд.
- Да как бы лбы не разбили! - ответил Эссекс.
* * *
В ходовой рубке было не продохнуть от набившегося внутрь народа.
Эндрю легко подхватил Иву и усадил к себе на плечи, чтобы ей было
лучше видно. Впереди, на обзорном экране, людская масса текла по руслу
высохшей реки к подножию гигантской статуи. А от огромной черной
церкви без куполов к берегу спускалось факельное шествие.
Непомерных размеров статуя глядела прямо в экран, на собравшихся
в рубке астронавтов. Злое некрасивое лицо с маленькими глазками и
закрученными усами поражало мастерски переданной скульптором
параноидальной жаждой власти. Единственная рука гиганта сжимала
архаичного вида штурвал. Ногами чудовище попирало крошечный морской
кораблик.
- Силен, гад, - сказал Фокс. - Похоже, это их местный бог. Во,
гляди, опять кланяются!
Люди у подножия статуи, а их собралось уже тысяч пять-шесть,
начали синхронно отбивать поклоны. Руководила церемонией тщедушная
фигурка в долгополом черном одеянии, стоящая в окружении факельщиков
на берегу мертвой реки. Мановением руки она заставляла паломников
сгибаться и разгибаться. По ее же сигналу над толпой раздавался то и
дело нечленораздельный гул.
- Впервые вижу такое количество мудаков, собравшихся в одном
месте! - провозгласил Фокс. - Но каков этот идол, а? Слушайте,
коллеги, не могли они его сами построить. Он наверняка от старых
времен остался. Эй, Вернер! Энди! Кто бы это мог быть, а? Неужели у
ваших было такое кошмарное божество?
- Исключено, - сказал кто-то сзади. - Будь у них такой бог,
китайцы трижды бы подумали, стоит ли сюда идти. Это же страсть
какая-то, а не объект поклонения. С таким богом можно весь мир
взорвать, и только аппетит разыграется.
- А они что сделали? - заметили справа. - В нефтяные скважины
боеголовок понапихать - это что, по-твоему, акт доброй воли? Отдали бы
Сибирь китайцам, те бы дальше не пошли. Им бы там и по сей день
занятие было - снег разгребать.
- Ты, умник, заткни хлебало, - посоветовал Фокс, оборачиваясь. -
Учил историю?
- А что мне эта ваша история...
- А то, что китайцы начали не с Сибири, а с Нью-Йорка. Кто его
сжег, как ты думаешь? Русские, что ли? Желтая экспансия шла сразу во
все стороны. Просто Россия оказалась единственной страной, которая не
могла себя защитить без чужой помощи. Европа объединилась, как против
арабов в дни Заварухи. Америка была за морем и не подпустила желтый
десант к своим берегам. Всего-то два города потеряла. А на русских все
плюнули и сказали - выкарабкивайтесь, как можете. Так и сказали, как
ты сейчас - мол отдайте им пол-страны, и дело с концом... И что
русским было делать? Вот они и подорвали к такой-то матери все
интересные для китайцев земли.
- И все остальные засрали впридачу, - оставил за собой последнее
слово угрюмый скептик. - Скажите, Вернер, не так, что ли, было? А кто
на Германию напал в двадцатом веке, причем два раза подряд?!
- Ты нашего Энди не трожь, зараза! - посоветовали скептику.
Вернер тоскливо вздохнул.
Ива участливо погладила Эндрю по голове.
- Опусти меня, - шепнула она ему на ухо. - Не могу я больше на
это смотреть.
Эндрю присел на корточки, и Ива спрыгнула на пол.
- Что они такое говорят? - спросила она Вернера.
- Они сами не знают, что говорят, - ответил тот. - Не слушай их,
милая. Это все бред. Такой же, как на экране.
- Да плюнь ты на этого тупого ганса, - посоветовал Фокс, на
всякий случай проталкиваясь к Вернеру поближе. В углу рубки, где
по-прежнему разорялся астронавт с особым мнением о событиях
многовековой давности, потихоньку закипала свара. - Ты лучше скажи -
что за статуя такая?
- Насколько я помню, это наш царь Питер Великий. Похож, во всяком
случае.
- Ну и рожа у него! Извини, конечно...
- Какая есть, - философски ответил Вернер.
- Это, понятно, совершенно не мое дело, - громко объявили в
дверях. - Но если бы меня спросили, я бы сказал...
В рубке мгновенно наступила испуганная тишина.
- Как не стыдно, Линда! - возмутился Фокс.
- Я бы сказал, - продолжила Линда голосом Боровского, - что
старпом придет сюда через минуту, и вот тут-то вам будет весело!
- Ты серьезно?
- Абсолютно, - ответила Линда уже своим голосом, наслаждаясь
произведенным эффектом.
- Свободная вахта! - крикнула Ива. - Бегом отсюда! Дежурная
вахта! По местам!
- Отдыхающая вахта! - поддержал ее Фокс. - Какого... не
отдыхаете?!
Народ толпой ломанулся из рубки, и Линда едва успела отскочить с
дороги.
- Всем спать! - рявкнула она вслед удирающим астронавтам, на этот
раз голосом Эссекса.
- Ну ты, подруга, талант! - усмехнулась Ива, подходя к своему
пульту.
- Я еще и не так могу, - заверила Линда. - Кстати, я не шучу.
Прячь сигару, Майкл. И надень ботинки. Сюда направляется весь бомонд.
Вернер подошел к усевшейся Иве, наклонился и мягко поцеловал ее в
висок.
- Увидимся, - сказал он.
- Любимый... - прошептала Ива. - Я буду скучать.
- А ты останься, Энди, - заметила Линда. - Тебя-то не прогонят.
Это все, - она показала на экран, - вроде бы тебя касается.
- Никаким боком, - помотал головой Эндрю.
- Разве? - удивилась Линда. - Почему?
- Какое мне дело до сумасшедших идолопоклонников? Это не мой
народ, Линда. Моего народа вообще больше нет.
- Напрасно вы так, молодой человек, - раздалось сзади.
Вернер обернулся. В рубку вошел небольшой краснолицый человечек в
рабочем комбинезоне с эмблемой "Тушканчика" на груди. Судя по
табличке, фамилия его была Каплан. За спиной человечка возвышался
адмирал.
- Господа офицеры! - крикнула Ива.
- Вольно! - Рашен жестом усадил на места вскочившую дежурную
вахту. - Дамы и господа, позвольте вам представить нашего гостя.
Доктор этнографии, профессор Смитсоновского Института Джеффри Ллойд.
Доктор, это капитан Фокс, бомбардир. Капитан Стенфилд, наш психолог.
Капитан-лейтенант Кендалл, старший навигатор. Лейтенант Вернер, служба
технического обеспечения.
- А я Джефф, - сказал краснолицый. - В прошлом американский
шпион.
- Очень хорошо, что вы американский шпион, а не какой-нибудь еще,
- обрадовала доктора Линда, пожимая ему руку. - А то бы мы вас
расстреляли. Впрочем... Сколько вы схватили рентген за последний год,
доктор? Не хотите показаться нашему врачу?
- Линда, не наезжай, - попросил, входя, Боровский. - Доктор у нас
в гостях, веди себя подобающе.
- Из доктора химия так и течет, - парировала Линда.
- Заметно? - спросил Ллойд. - Извините. Но я вынужден каждый день
есть эту гадость. Мне приходится ходить через очень грязные места.
- И к чему этот героизм? Ради изучения быта мутантов?
- Оставь, Линда, - приказал Рашен. - Благодаря героизму доктора,
именно героизму, как ты правильно заметила, мы узнали очень много
нового о мире, в котором живем. Возможно, это знание перевернет нашу
жизнь. Я не шучу. Кенди! Придется тебе на время сделать из моего
катера самолет. Погрузим вездеход доктора и полетим. Нужно смотаться
тут в одно место.
- Куда? - деловито спросила Ива, кладя руки на "доску".
- Ноль пять мегаметра на северо-запад. Там будут такие холмы...
- Valdaiskaya vozvishennost, - сказал тихонько Вернер.
- Как-как? - удивленно вытаращился на него Ллойд.
- Valdai, - повторил Эндрю. - Это место называется Valdai.
В коридоре Рашен придержал Боровского за рукав.
- Видел статую? - заговорщически прошипел он старпому на ухо.
- Жуть! - выразил свое мнение тот.
- Это не бог! - объявил Рашен.
- Да что ж вы меня, драйвер, совсем за идиота держите? Конечно не
бог. Так, железная хреновина. Какой-нибудь видный политический
деятель.
- Всюду ложь, - сказал Рашен с таким видом, будто только что
совершил великое открытие в философии. - По всей Солнечной никаких
новых идей, а только подмена одних идолов другими. А знаешь, почему?
Знаешь, кому это выгодно? Помнишь, мы с тобой говорили о том, кто
придумал давать боевым кораблям имена героев из классической
фантастики? Ты еще сазал, что это был какой-то умный еврей?
- Ну... - пробормотал старпом, вспоминая.
- Во-первых, никакой он был не еврей. А во-вторых, его звали Эрик
Старк.
- И чего?
- Дубина! Он совершенно не думал ни о какой идеологии. А просто
размечтался, что когда-нибудь его именем назовут корабль.
- И добился своего, - индифферентно кивнул Боровский.
- Слышал, как себя величает патриарх этих недомерков? - не
унимался Рашен. - Батька! Кретин! На самом деле священнослужителя на
Руси всегда называли batiushka. В смысле - отец родной. А "батька" -
это лидер преступной группировки. Как тебе, а?
- Совершенно по фигу, - честно признался Боровский.
- Не-на-ви-жу! - выдохнул Рашен, потрясая для большей
внушительности указательным пальцем.
- Вы не заводитесь только, драйвер, - попросил старпом. - Не
накручивайте себя. А то я вас знаю...
- Всюду ложь, - повторил Рашен. - Мало того, что дома нам всю
жизнь мозги пудрили, так еще и здесь, в Москве, нае...ли! Кругом
сплошные обманщики. Вся история - туфта! Все идеи - ворованные!
Боровский тоскливо вздохнул. Ему вдруг пришло на ум, что он
несколько переусердствовал, уговаривая Рашена взяться за обустройство
мира. Похоже было, что адмирал принял эту мысль слишком близко к
сердцу.
- Ничего, мы объясним землянам, что жить нужно по правде, -
ровным голосом пообещал Рашен. - Я уверен, они научатся.
И в этих словах было столько убежденности, да такой жестокой, что
старпома с ног до головы охватил благоговейный ужас.
* * *
Старостой Вышнего Волочка оказался молодой симпатичный русский
парень Виктор де Вилье, отец троих детей и выпускник Сорбонны с
дипломом по терраформированию. Он удрал на историческую родину десять
лет назад, движимый тягой к познанию мира. С рюкзаком, автоматом и
счетчиком Гейгера. На своих двоих Виктор обогнул зараженные районы,
почти не облучился и не дал себя загрызть одичавшим мутантам. Довольно
быстро он вышел на человеческое поселение в районе Пскова, был радушно
принят, но вскоре двинулся на юго-восток, где жизнь только
налаживалась и можно было по-настоящему развернуться. Теперь под
началом у де Вилье работало и богатело двадцать пять тысяч человек,
очень довольных тем, что пришел грамотный мужик. Потрясенному Рашену
продемонстрировали самопальную гидроэлектростанцию, свечной завод,
кирпичное производство и водяные мельницы. Здание мэрии украшала
спутниковая "тарелка", здесь был работоспособный компьютер и
нелегальный выход в Сеть. Вышний Волочок находился на фронтире, отсюда
было рукой подать до загаженной Москвы, поэтому окрестности
патрулировала группа неплохо вооруженных егерей, по совместительству
промышляющих охотой. Рашен тихо млел и ругал доктора Ллойда, который
решил устроить адмиралу сюрприз и не рассказал всего сразу. Ллойд, с
видимым облегчением скинувший личину мутанта, довольно улыбался.
В Новгороде клепали сельскохозяйственную утварь и ремонтировали
оружие. Тут же был крупный по здешним меркам рынок и порт речного
судоходства. Во Пскове функционировало что-то вроде университета. Для
связи между городами имелся примитивный телеграф, а кое-где даже
маломощные рации. Жизнь вокруг била ключом, люди выглядели здоровыми.
Чужаков они действительно недолюбливали, но Рашен оказался гораздо
более тонким дипломатом, чем доктор Ллойд. Там, где американец шел,
скрываясь и маскируясь, Рашен запросто садился на катере и тут же
оказывался в гуще событий, расспрашивая и рассказывая. Его же еще и
жалели за то, что плохо говорит по-русски. И все время предлагали
остаться жить.
А дозиметр показывал, что жить здесь можно. Чуть хуже, чем в
Канаде, но гораздо лучше, чем в Европе. Кроме того, все вокруг было
пропитано духом настоящего частного предпринимательства, и никому не
приходило в голову жаловаться на правительство ввиду отсутствия
такового. Люди селились общинами, где все спорные вопросы решались по
справедливости. Для торговли имелись специально отведенные места с
добровольной охраной и выборными аукционерами. На случай массового
вторжения мутантов существовал небольшой штаб ополчения, но в
последние годы мутантам явно было не до набегов, они предпочитали
торговать. Судя по всему, бедолаги действительно вымирали.
Рашен общался с народом, таская с собой Ллойда и Вернера в
качестве самоходного разговорника. На второй день у адмирала вдруг
прорезался акающий московский выговор, и Эндрю он разрешил гулять. Чем
тот и воспользовался. Сначала они с Ивой оба ходили по лесам с
непременным дозиметром на запястье и "Маузером" на плече. Но вскоре
освоились и перестали всего бояться. Они просто никогда раньше не
видели такого количества зелени и живого зверья.
Они купались в чистой воде и любили на мягкой зеленой траве.
Вдыхали упоительный запах сена и пили настоящее молоко. Ива на охоте
застрелила кабана, и пока местные бурно ее поздравляли, вся обрыдалась
над бедной хрюшкой. Эндрю собственноручно поймал рыбу, и изумлению его
не было предела, когда окуня тут же бросили в уху. Это была какая-то
фантастическая жизнь, волшебная, настоящая, живая, и возвращаться на
скучный железный корабль совершенно не хотелось.
- А не слабо нам будет приехать сюда, когда все кончится? -
спросил однажды Эндрю. - Мы, конечно, горожане, но мы привыкнем. Здесь
обалденно.
- В Канаде не хуже, милый, - сказала Ива. - Там просто меньше
лесов, но зато фон не такой высокий. Ты заметил, как много здесь
больных деревьев?
- Здесь все почистят, - отмахнулся Эндрю. - Лет через пятьдесят...
- Вот через пятьдесят лет и приедем. А сейчас, милый, ты прости,
но когда все кончится, мы поедем в Канаду.