СТАРИННАЯ
УСТЮЖНА
/из истории города и края с древнейших времен до начала ХХ века/
Рис. И.Коровяков
МБУК
«Устюженский краеведческий музей»
Автор выражает глубокую признательность А.А.Алхимову, Ю.М.Максину, Л.В.Конкиной за помощь в подготовке книги. В издании использованы фотографии Р.Н.Милавина, О.А.Соколовой, фотоматериалы архивного фонда Устюженского краеведческого музея и изображения электронного ресурса Интернет.
Содержание
Город по имени Устюжна (вместо предисловия)
Глава I. Языческая мифология Устюженского края
1. Миф о мироздании
2. Миф о солнцепоклонниках
3. Миф о Боге правды и Змее Велесе
4. Миф о священных животных
5. Миф о кресте, ромбе и треугольнике
6. Мифические духи
Глава II. Легенды Устюженского края
1. Легенды Заижинья
2. Легенды собора Рождества Богородицы
3. Легенды Казанского храма
4. Легенды Николо-Моденского монастыря
5. Легенды усадьбы «Даниловское»
6. Легенды о кладах и памятных местах
Глава III. Традиции и быт устюжан
1. Жилище, городская застройка.
2. Дороги, транспорт и связь
3. Одежда и обувь, прически и украшения, косметика и парфюмерия
4. Пища
5. Народная медицина
6. Народные обряды
7. Народные праздники
8. Устное народное творчество. Народные танцы
9. Кулачные и палочные бои. Народные игры, забавы и развлечения
10. Культурные учреждения и мероприятия
Глава IV. Местные промыслы и ремесла
1. Пушной и рыбный промыслы
2. Лес и лесные промыслы
3. Железное поле
4. Гончарное ремесло
5. Изготовление тканей
6. Производство хмельных напитков, сладостей и мыла
7. Устюжна торговая
Глава V. Люди.
1. Происхождение и внешность устюжан, особенности местного говора
2. Старинные династии и сословия Устюжны
3. Православные святые на Устюженской земле
4. Русские цари и Устюжна
5. Литераторы и Устюжна
6. Герои и авантюристы
7. Замечательные устюжане
P.S. или малый город большой России
Примечания
Приложения
1. Промышленные предприятия Устюжны и уезда XIX-нач.XXвв.
2. Торговые, торгово-промышленные заведения и заведения сферы бытовых услуг Устюжны и уезда XIХ-нач.ХХ в.
3. Учреждения и организации Устюжны и уезда XIХ-нач.XXвв.
4. Список слов и выражений местного говора по источникам XIX-нач.XXIвв. (в размерах территории современного Устюженского района)
Клянусь честью, ни за что на свете
я не хотел бы переменить
отечество или иметь другую историю,
кроме истории наших предков.
А.С.Пушкин
Отроческая родина мила больше,
чем красоты самых щедрых на
роскошь знаменитых мест.
В.Д.Иванов,
историк, философ, писатель
Город по имени Устюжна
(вместо предисловия)
Устюжна – маленький русский городок, расположенный на юго-западе Вологодской области. Общепризнанной датой его основания, то есть первого упоминания в летописных источниках, считается 1252 год. По свидетельству археологов на том месте, где сейчас стоит Устюжна, существовали стоянки первобытных людей, живших 8-9 тыс. лет назад1.
Славянское поселение - городище, ставшее, по мнению ряда исследователей, основой для будущего города Устюжны, возникло в X–XI вв. в краю, ранее населенном финно-угорскими племенами. По одной из версий название города связано с местом его основания в устье реки И жины. Специалисты полагают, что в древности река Ижина называлась Югом, а Устюжна Устюгом. Термин «юг», «юга» широко распространен в гидронимии Русского Севера. В финских диалектах он означает река. Позднее, примерно с XIII–ХIV вв., под влиянием славянских поселенцев финно-угорское название претерпело изменения: Юг >Южина > Ижина.
По другой версии город возник на основе нескольких поселений, а название Устюжны, как и города Великого Устюга, произошло от слов «ухт», «уфт» или «уфтюг», опять-таки имеющих финно-угорские корни. В переводе это означает приток, а также река или речной волок.
В летописях XIII века Устюжна именуется Юстюгом (Устюгом) Железным. Вторая часть названия указывает на традиционные железоделательные промыслы устюжан, а также на географическое месторасположение поселения в районе, так называемого, Железного Поля. Кстати, наименование Устюга Железного еще и помогало отличить его от Устюга Великого. В документах XIV века город упоминается как Юстыжня, Устьюжня, Устижня, Устижна, а примерно с XVI века, как Устюжна Железопольская. Со второй половины XVIII века утвердилось современное название – У стюжна.
Как бы ни спорили специалисты, но все они сходятся в одном - в названии города явственно звучит речная тема. Это и не удивительно, ведь Устюжна стоит сразу на трех реках – Мол о ге и двух ее притоках И жине и Вор о же.
Название реки Мологи некоторые специалисты связывают с древнерусским словом «молок и та », что означает «болото, топь»2. В русских диалектах известен также глагол «молож и ть » - «омрачаться, становиться пасмурным»3. Нельзя также исключить того, что название Мологи могло произойти от старославянского слова «вол о га», то есть «влага, вода, жидкость»4. Вологами называли боковые протоки Волги, образующие рукава и старицы. Что касается Мологи, то до строительства Рыбинского водохранилища она являлась левым притоком великой русской реки.
В древнерусском языке, а также в местном наречии, слово «волога» использовалось в понятии всякой жидкой пищи, похлебки, например, щей или ухи. Кроме того, вологой называли масло, сало, жир в жидком виде, то есть все то, чем можно было приправить жидкое варево. В народе говорили: «Волога – хлебу подмога!». Большой «подмогой» для древних устюжан был рыбный промысел на Мологе и ее притоках. Даже в XIX веке рыбные блюда занимали значительное место в рационе местных жителей, которые никогда не отказывались «повол о жничать», то есть сытно и вкусно покушать. В народе Мологу почтительно именовали рекой-кормилицей.
Возможно, что от слова волога произошло и название третьей устюженской реки - Ворожи, которая протекает в центре современного города. Если при этом учесть вепсский словообразовательный суффикс «-жа », то слово «ворожа» в целом можно перевести, как «вода речная». Кроме того, в некоторых северных русских диалектах существует слово «ворг а », что означает «топкий, заросший кустарником овраг, залив»5.
Впрочем, нельзя исключить и того, что название реки Ворожи может быть связано со словами «в о рог » и «ворож и ть ». Некоторые специалисты, например, объясняют «ворож и ть, как производное от вор о жа »6. В старину в народе ворожей называли ромашку - цветок, предназначенный для гаданья, а в о рогами, как известно, обозначали не только врагов, но и нечистую силу, не без помощи которой происходила ворожба. Устье реки Ворожи находится недалеко от городища в устье Южины-Ижины. Чем не место для колдовства и гаданий в сказочную ночь Купалы – главного покровителя древних устюжан-язычников?
Удобное географическое расположение Устюжны, а также наличие луговых и болотных железных руд способствовало тому, что город уже в ранний период своей истории стал ремесленным и торговым центром значительной территории, а позднее - одним из центров русского оружейного и железоделательного производства.
Что касается административно-территориальной принадлежности, то в свое время Устюг Железный числился в составе владений угличского князя Романа, правившего с 1250-х до 1285 года. В XIII-XVвв. часть территории современного Устюженского района входила в состав Угличского княжества, часть - Бежецкой пятины Новгорода. Со второй половины XIV века городом в границах Угличского удела владел Дмитрий Донской и его сыновья, а с XVI столетия – начиная с царя Василия III, Великие князья.
В 1685 году часть земель, ранее принадлежащих Угличу, была «написана» Устюженским уездом. С 1708 года Устюженский уезд входил в состав Санкт-Петербургской губернии, а с 1776 года - в состав Новгородской.
В описании «О пространстве и границах Новгородской губернии и уездов» середины XIX века указано, что Устюженский уезд имел «в длину 140, в ширину 110, в площади 10 980 верст… Граничит с уездами: Тверской губернии Весьегонским (урочище река Молога), Новгородской губернии – Боровичским (урочище озеро Меглино), Тихвинским (урочища реки Тушемля и Быстрая), Белозерским (урочища реки Колпь и Сиуч) и Череповским (урочища реки Липенка и Молога)»7. В этих границах в составе Новгородской губернии Устюженский уезд находился до 1918 года. Позднее на его обширной территории, кроме Устюженского, были созданы Чагодощенский и Бабаевский районы Вологодской области, а также Пестовский район Новгородской области. Соминская волость Устюженского уезда вошла в состав Бокситогорского (ранее Ефимовского) района Ленинградской области.
Устюжане оставили свой след не только в истории России, но и в отечественной и даже зарубежной литературе. Устюжна считается родиной прототипов знаменитой комедии Н.В.Гоголя «Ревизор». C городом и его жителями так или иначе связаны имена А.С.Пушкина и К.Н.Батюшкова, Л.Н.Толстого и А.И.Куприна, И.А.Гончарова и Г.И.Успенского, В.Я.Брюсова, А.А.Григорьева, Я.П.Полонского, В.Г.Короленко, В.В.Крестовского, знаменитого украинского «кобзаря» Т.Г.Шевченко и классика литовской литературы Винцаса Петариса.
Глава 1.
Языческая мифология Устюженского края
Говорят, что рукописи не горят, а если их просто не было? Как узнать о быте и верованиях далеких предков, если в те стародавние времена еще не существовало чернил и бумаги, и даже берестяные грамоты считались большой редкостью? В этом случае на помощь исследователям приходят археологи и этнографы. Осколки расписной посуды и фрагменты женских украшений, головные уборы местных крестьянок, живших двести-триста лет назад, и расшитые их руками полотенца – все это, при изучении и умелом использовании, становится теми самыми несгорающими «рукописями», которые и рассказывают о древних временах – «откуда есть» пошла земля Устюженская. Устное народное творчество – мифы и легенды, песни и сказания также являются неисчерпаемым источником исторических сведений, своеобразной энциклопедией русской души.
Миф о мироздании.
Археологи полагают, что до V в. н.э. на территории Устюженского края жили только финно-угры. Затем сюда пришли славяне, при этом их колонизация проходила мирным путем. Пришельцы и аборигены по-соседски делились друг с другом навыками железоделательного мастерства, новыми способами обработки земли, обычаями и традициями, верованиями и легендами. Что есть мир? Как устроено мироздание?
Еще в начале ХХ века в устюженских деревнях было принято украшать крестьянские избы (особенно полочки-божницы с иконами) к праздникам особыми полотенцами – платами. Это были не обычные повседневные «рукот е ры», а полотенца праздничные, которые почтительно именовали «судар я ми». Их шили из лучшего, тщательно отбеленного полотна и богато украшали традиционной вышивкой. Каждый вышитый знак-символ имел определенное значение. Устюженские мастерицы из поколения в поколение повторяли одни и те же узоры, не ведая того, что несут из далеких времен в будущее зашифрованные послания о верованиях древних. Для знающего человека такой плат был открытой книгой, в которой обязательно «прочитывался» главный миф древних устюжан – миф о мироздании.
По представлениям наших языческих предков весь мир состоял из трех частей – мира мертвых, мира живых и семи (по другим данным девяти) небес, окутывающих Землю. Каждое из небес было предназначено для своих целей. Одно – для звезд и солнца, другое – для месяца, третье – для туч и ветров. На седьмом по счету небе хранились запасы мировых вод, а посреди них стоял огромный чудесный остров, где живут праведные души умерших людей и животных. Там царят мир и справедливость. Там расположен языческий рай – пресветлый «ирий». В нашем лексиконе до сих пор существует выражение «на седьмом небе от счастья». Это память о мифе, повествующем о мироздании в представлении предков.
Современные уфологи, говоря о параллельных мирах, задаются вопросом: «А может ли живой человек попасть в царство мертвых?» Наши предки утверждали: «Да, ведь миры мертвых и живых тесно связаны между собой». Согласно мифу о мироздании Вселенная была схожа с огромным яйцом, снесенным космической птицей. «Желтком» этого «яйца» являлась наша планета, на поверхности которой располагался мир живых. Внутри «желтка» царил мир мертвых – тех самых, которым не суждено было попасть в светлый рай-ирий. Два мира, а также семь небес над ними соединяло огромное дерево – Мировое древо. Его корни прорастали в мир мертвых, а крона уходила к седьмому небу. На древе зрели семена всех известных растений. Человек, чистый душой и угодный богам, мог спуститься от кроны к корням или по стволу взобраться на ветви к небесам. Так Мировое древо объединяло два мира – живых и мертвых, которые были связаны неразрывными узами рождения и смерти, начала и конца, вечного возрождения. Но каким же богам нужно было молиться для того, чтобы удостоиться дара проникать между мирами?
Язычники считали, что все живое на свете рождено от брака двух бессмертных богов - Отца-Неба и Матери-Земли. Бога неба именовали Сварогом. Слово «сварга» в переводе с древнейшего языка санскрита означает «небо». В более поздних источниках Сварога именуют Стрибогом, то есть отцом, простирающим милость. Обращаясь к Сварогу, человек поднимал глаза к небу и простирал к нему руки, прося о защите и покровительстве. Эта поза настолько вошла в сознание людей, что небесное божество стали изображать мужчиной с большими, высоко поднятыми кистями рук.
У многих древних народов кисть руки имела глубоко символическое и даже магическое значение. Наши предки верили, что руки человека не только дают ему возможность прокормиться и уберечься от многих несчастий, но и могут благотворно воздействовать на окружающую среду. Открытая кисть руки считалась символическим пожеланием добра. Кстати, отзвуки этих верований сохранились до сих пор. Как приветствуют друг друга мужчины? Они здороваются «за руку». В древности такой жест означал проявление миролюбия и добрых намерений. Мужчина показывал, что его руки свободны от оружия, и он не желает зла. Воин, сдающийся на милость победителя, поднимает руки кверху. В древности этот «небесный» жест указывал не только на то, что он бросил оружие, но и на мольбу побежденного к доброму Сварогу. Как же может победитель убить того, кого взял под защиту сам Бог Неба? Не с тех ли времен считается постыдным жестокое обращение с пленными?
Устюженские крестьянки из столетия в столетие повторяли в своих вышивках изображение странных человечков с огромными, обращенными к небу кистями рук. Потерявшие старые знания потомки поклонников языческого божества именовали их «лешаками». Так оно было понятней. Между тем подобное святотатство не пришло бы в голову древнему устюжанину-язычнику, ведь именно от Сварога местные племена получили самый ценный подарок. По легенде, Бог Неба две с половиной тысячи лет назад научил устюжан добывать и обрабатывать железную руду, а также подарил мастерам кузнечные клещи. Благодаря этому местные края стали славиться своим Железным Полем и железоделательными промыслами, а поселение в устье Ижины получило название Устюга Железного и Устюжны Железопольской. Кстати, по народным поверьям, любая кузня с горном являлась своеобразным капищем Сварога. День Сварога – «Сварожки» праздновали 14 ноября (по православному календарю – в день Св.Кузьмы и Демьяна).
Каждый год по весне Бог неба справлял именины своей жены Богини Земли. В этот день («Духов день» по православному календарю) было запрещено работать в поле и на огородах, так как нельзя было тревожить землю – всеобщую мать-кормилицу. В противном случае она могла обидеться и ответить неурожаем.
Древние источники утверждают, что Богиню Земли звали Макошь. Современные исследователи расшифровывают это имя следующим образом: Ма – мама, кошь – счастье, судьба. Кроме того, кошью называли корзину для продуктов, чаще для хлеба. Как известно, у некоторых современных народов кошарой именуют овчарню, и это название, видимо, тоже связано с именем Богини Земли, ведь ее считали проматерью не только людей, но и всех животных. «И как только тебя земля носит?» - ругают подчас нерадивого. В древности человек, дающий клятву, целовал землю, либо глотал ее горсть. Это являлось символом того, что он не сможет солгать, ведь в противном случае земля откажется носить нарушившего слово, и он погибнет. Обмануть и предать землю считалось таким же страшным проступком, как предательство родной матери.
В вышивках устюженских крестьянок Макошь изображали по-разному, но она всегда являлась центром композиции. Высокая женская фигура стояла то между двумя всадниками, то между двумя деревьями. Подчас Богиня Земли держала в руках двух птиц, символизирующих человеческие души и две судьбы – мужчины и женщины. Иногда внутри ее тела вышивальщица изображала пирамиду – древний символ Земли, а также символ женского воспроизводства. Подчас голову богини Макошь венчал странный головной убор – рогатая кика, похожая на коровьи рога. Кстати, в старинной Устюжне у женщин существовал обычай укладывать волосы в прическу, похожую на рога. (См. главу «Традиции и быт устюжан», раздел «Одежда…»).
Память о культе Макошь сохранилась в некоторых обрядах и традициях Устюженского края, например в почитании последнего снопа - «дож и нка». Последней культурой, которую убирали на поле, был овес, а потому и последний сноп, как правило, был из овса. Его приносили в дом и наряжали «бабушкой-Пожинальницей». С этим «дожинком» хозяйка вначале обходила все жилые помещения, приговаривая:
Тараканы, мухи, блохи,
Уходите все вон!
Вы лето летовали,
Нам зиму зимовать8.
После чего Пожинальницу ставили «под образа» в передний угол, где она находилась вплоть до Покрова (14 октября). Именно в этот день обычно прекращали выгонять скот на пастбище. Вот тогда «Пожинальницу» несли на двор, разбирали этот «дожинок» на части и скармливали скотине так, чтобы каждому животному досталось хотя бы по колоску. Этот обряд в народе называли «закармливанием скотины на зиму».
Известен и другой обычай, который может быть связан с почитанием Макоши. В местных краях до сих пор принято к рождественскому столу выпекать из теста фигурки зверей и птиц. В устюженских деревнях их называли «коровушками». Всем любопытствующим местные крестьянки объясняли эту традицию памятью об овчарне, в которой родился Христос. Однако известно, что подобный обряд имеет глубокие языческие корни. Более того, в первые века существования на Руси христианства церковь порицала выпечку «моленного печенья». В древности устюженские язычницы пекли «коровушки» для жертвоприношения. Это, по большему счету, являлось маленькой сделкой с языческим идолом. Дело в том, что когда в роду случалось какое-то несчастье, то люди, прося богов о помощи, должны были принести им в жертву корову. Но легко ли было крестьянину расстаться со своей кормилицей? Вот тогда и стали лепить из теста «коровушек», а позднее хлеб, увенчанный рогами, так называемый «коровай». Кстати, от этой языческой выпечки и пошло позднее название круглого русского каравая.
Миф о солнцепоклонниках
Древний поселенец Устюжны, поклонявшийся Богам Неба и Земли, почитал и их священных детей, среди которых главное место у устюжан занимал Бог Солнца. Его символом был особый амулет-оберег. Он представлял собой изображение двух сросшихся спинами животных. Люди носили такие обереги в виде подвесок. Двуглавая утка именовалась золотой ладьей, двуглавый конь – золотой колесницей. Отчего же в качестве амулетов древние устюжане использовали такие «средства передвижения», да еще при этом называли их золотыми?
В поселении на Ижине и окрестных землях золото было редким металлом. Даже женские украшения изготовлялись, как правило, из бронзы и серебра. Если речь заходила о золоте, то язычник поднимал лицо к небу. Именно там, в золотой ладье или в золотой колеснице, запряженной четверкой белых златогривых коней с золотыми крыльями, пролетал над землей главный покровитель древних устюжан – Бог Солнца. В незапамятные времена его звали Дажьдьбогом – подателем всех благ, позднее он был известен под именем Купалы.
Предполагают, что святилище Бога Солнца находилось на ижинском городище, которое, по одной из версий, было основано отрядом поселенцев из новгородских земель. Расположенное на высоком правом берегу Мологи, в устье впадающей в нее Ижины, городище отлично подходило для священного капища.
Один из устюженских краеведов еще двести лет назад писал: «Предание о поклонении предков устюжан Купале дает право предполагать, что городище имеет языческое происхождение, а найденные в нем уголья, головни и сожженный хлеб заставляют думать, не было ли оно местом богослужения означенному богу. Известно, что язычники выбирали для этого места, отличающиеся красотою или диким величием природы – в рощах, дремучих лесах, на вершинах гор, на стрелках рек и на видных равнинах»9. В Устюжне до сих пор бытует поверье, что на городище в устье Ижины солнечные лучи задерживаются дольше, чем в любых других местах по берегам Мологи.
Купала – древнее олицетворение плодородия. В купальскую ночь с 6 на 7 июля10, самую короткую ночь в году, наши предки разжигали костры. Считалось, что кто выше прыгал через купальский костер, у того и хлеб родился высокий и богатый. Огонь для костров добывали трением от священных дубов и называли его живым. Купальские костры являлись не только знаком солнца, но и символом домашнего очага. Недаром купальскую ночь именовали любовной.
Обычно в этот период у устюжан-язычников вершились браки. Для этого необходимо было получить благословение Бога Солнца. Суженые брались за руки и прыгали через высокий купальский костер. Если во время прыжка они не пугались священного огня и не разнимали рук, то получали разрешение от жреца на скорый брак. В противном случае, им приходилось проверять свои чувства еще в течение одного года, до следующей купальской ночи. Вообще, купальские костры считали чудотворными и очищающими. Матери приносили сюда рубашки больных детей и кидали их в огонь с приговорами, веря, что сжигают саму болезнь. На жертвенный костер городищенского капища устюжане возлагали хлеб, различные плоды и травы, которые жрец освящал водой и огнем. Возле купальского костра устраивали пир, пели песни, водили хороводы, рассказывали былины и небылицы.
Устюженские девицы в купальскую ночь гадали на суженого, используя для этого силу двух стихий – огня (солнца) и воды. Обязательным атрибутом купальской ночи был венок – символ солнечного божества. С обрядовыми песнями и приговорами венки бросали в речку и гадали: если два венка в воде соединятся вместе, тогда скоро замуж идти, в какую сторону поплывет – оттуда жених явится. Если венок быстро тонул, то быть беде – то ли умереть безвременно, то ли остаться в старых девах.
Сейчас уже сложно сказать, служила ли, наряду с ижинским городищем, местом для купальских гаданий и игрищ река с колдовским названием Ворожа. Если верно предположение, что ее наименование является производным от слова «вол о га», то глагол «вол о жить» имел в древнерусском языке два значения. «Воложить» – «увлажнять, поливать» и… «улещать, ублажать»11. Известно, что христианская Церковь возмущалась некоторыми атрибутами купальских игрищ. Например, в «Слове Святого Иоанна Златоуста» говорилось: «Жена на игрищах есть любовница сатаны и жена диавола. Ибо пляшущая жена многим мужам жена есть. А что мужи? После пития начинают плясание, а их по плясании начаша блуд творити с чужими женами и сестрами, а девицы теряют свою невинность?»12
Любопытно, что в более древние времена любовные игрища были характерны не для купальской ночи, а для другого языческого праздника – Ярилиного дня (27 апреля). Ярила – древнеславянский бог влюбленных. Яровать – значит, неистовствовать, забываясь, в данном случае, предаваться физической любви. Язычники считали, что всеобщий весенний расцвет должен пробуждать в людях нежность и страсть, а людская любовь увеличит плодородие полей. Недаром, зерновые культуры, которые сеют весной, стали называть яровыми. Имя Ярилы фигурировало в свадебных обрядах устюженских крестьян даже в начале ХХ века. Например, одна из свадебных песен имела такие слова:
Бежала Аксинья по новым сеням,
Брала Аксинья белоЯРОВО сукно,
Кроила Аксинья Степану кафтан13…
Белое «ярово» сукно было символом того, что невеста пыталась привязать к себе суженого с помощью Ярилиных чар.
Со временем, видимо, произошло какое-то смещение в народной обрядовости, в результате чего плодородные «любовные» функции Ярилы «взял» на себя Купала.
Купальский праздник, кроме прочего, являлся временем сбора различных трав. Травы, предназначенные для лечебных целей, собирали ведуньи - знахарки. При этом считалось, что это могут быть только пожилые женщины, которые утратили способность рожать детей и не имели мужа. Их чистота являлась залогом того, что растения не потеряют своих магических свойств. Собирали многие травы, в том числе чабрец обыкновенный (он же тимьян ползучий), которым в христианские времена стали украшать икону Божьей матери в день Успения Богородицы, за что он получил название «богородской травки». В чести были также зверобой, чертополох, ромашка, листы папоротника, цветы «иван-да-марья», которые еще называли Ивановой травой по названию христианского праздника Рождества Святого Иоанна Предтечи. Этот праздник совпадал с днем языческого Купалы и, в конечном итоге, получил в народе название дня Ивана Купалы или Иванова дня.
Собранные в купальскую ночь растения использовались не только для лечебных целей, но и для защиты от нечисти и дурного глаза. Например, очень ценились веники, которые вязали на Ивана Купалу. Ими парились «от сглаза» в «ивановских» банях, то есть банях, истопленных после купальской ночи (См. главу «Традиции и быт устюжан», раздел «Народная медицина).
Пучки зверобоя «с Ивановой ночи» было принято развешивать на стенах жилищ, так как, по поверьям, эта трава отнимала злую силу у недоброжелателей. Чертополох, что означает «пугающий чертей», отгонял нечисть. Кроме того, он считался надежным средством от порчи, напущенной из зависти. В купальскую ночь собирали и траву «богатку» («богачка», «божатка»), известную ботаникам, как мелколепестник едкий. «Богатки» втыкали в стену жилища на имя каждого члена семьи. По поверью, чей цветок быстро завянет, тому либо умереть в этом году, либо заболеть. Одна из старожилок устюженской деревни Слуды в свое время рассказывала: «Весь год на высоких местах богачки растут; нет у этой травы листиков, стебелечек, а верхушка пушисто-серебристая. Их соберут, на каждого кого-нибудь задумают… которая гораздо расцветет за ночь, тот лучше будет жить… богачка показывала кому какая судьба»14. В христианские времена цветы-богатки клали на Ивана Купалу к иконам «на божницу».
Если травы для лечебных и защитных целей запасали только знахарки, то сбор цветов, предназначенных для купальских игрищ и гаданий «на суженого», был заботой молодых девушек. Накануне дня Ивана Купалы они составляли букеты из цветов ромашки, иван-да-марьи, чертополоха, папоротника и других магических трав. Их число должно было равняться двенадцати. Двенадцать – число совершенства. Оно символизирует порядок в пространстве и времени и напрямую связано с солнечным божеством, ведь солнцу требуется двенадцать месяцев для того, чтобы совершить свой годовой цикл, а, следовательно, и календарь, в данном случае славянский, делился на двенадцать месяцев. Букеты из двенадцати трав клали на ночь в изголовье с приговором:
Одиннадцать цветов,
Двенадцатой – колос,
Подай во сне, мой милый, голос.
С кем бы во сне повидаться,
С тем бы и навек повенчаться15.
Ромашка, которую в народе не зря именовали ворожей, помогала угадать «Любит? Не любит?» Желто-фиолетовый цветок «иван-да-марья» охранял от ошибки при выборе суженого, ведь, по народному поверью, в этот цветок превратились брат и сестра, которые решили пожениться, не зная о своем родстве. Чертополох отпугивал лукавого, способного ввести в заблуждение и помешать правильному гаданию. Иногда под подушку клали только бутоны «богатыньки». По поверьям, если она распускалась за ночь, то девушку ожидало скорое замужество.
Другим гаданием, направленным на то, чтобы узнать о перспективе замужества, было «заплетание косы». «Косу» плели либо из колосьев растущей ржи, прямо на поле, либо из березовых веток в роще. «Косу» устюженские девицы заплетали заранее, а в Иванов день ходили смотреть: расплелась – к замужеству, не расплелась – в этом году сватов не жди. Обычно местные парни подглядывали за понравившимися девушками и тайком расплетали их «косы».
Особую роль в праздник Ивана Купала играл папоротник. В купальскую ночь устюженские парни спешили в лес с единственной целью – сорвать цветок папоротника. По поверьям, папоротник цветет один раз в году, в купальскую ночь, и распускается лишь на мгновение. Люди сведущие говорили, что он «чудо, как хорош!». В народе цветущий папоротник называли светоцветом. По поверьям светоцвет имел золотисто-огненный оттенок и сверкал изнутри. Считалось, что обладатель цветка папоротника будет способен открывать зарытые в землю клады, понимать язык зверей и птиц, разбираться в лечебных травах, а также привораживать сердца девушек. Но добыть его нелегко, так как волшебный цветок зорко стережет нечистая сила, ведь тот, кто его сорвет, кроме прочего, станет неуязвимым для чертей и ведьм.
Вообще, в народе купальская ночь всегда считалась колдовской. По поверьям на Ивана Купалу деревья получали способность переходить с места на место, животные переговаривались между собой, а в лесах и на лугах оживлялась вся потусторонняя нечисть. Среди деревьев плясали черти, ведьмы летали по небу. Однако эти страсти не останавливали смельчаков. Мечтающие в одночасье разбогатеть или безнадежно влюбленные, они ежегодно отправлялись в купальский лес, упрямо разыскивая заветные цветы этого не цветущего растения.
Впрочем, легенда легендой, а светоцвет действительно существует. Специалистам он известен под именем… светляка обыкновенного или жука из семейства лампирид. Кстати, в народе его называли «Иванов червячок». Фактически, это бескрылая червеобразная самка жука, на брюшке которой есть специальный светящийся орган. Своим природным «фонариком» она призывает самца. Происходят эти любовные игры в период, на который падает и день Ивана Купалы. Если лампириды садятся на листья папоротника, то со стороны они вполне могут сойти за цветы, испускающие свет – светоцветы. «Ивановы червячки» до сих пор можно встретить в устюженских лесах.
Некоторые исследователи полагают, что имя Купалы произошло от слова купаться. Купанье в реках, умывание водой и росой, баня составляли один из наиболее распространенных в народе обычаев. Собственно с зари купальской ночи и начиналось купание в открытых водоемах. Местные язычники считали, что до праздника Купалы нельзя осквернять воды, которая предназначена для омовения Бога Солнца, зато утром она становится целебной. По поверьям, только ведьмы брали ночную купальскую воду, кипятили ее с золой купальского костра, обрызгивали себя этой смесью и летели на шабаши.
Устюженские девицы накануне купальской ночи выходили в ржаное поле, раздевались догола и катались по росе. В открытых водоемах они купались только утром, держа в руках букеты из священных цветов. Потом распускали по плечам мокрые волосы, набирали в бадейки речной воды и до полудня творили потеху во всем поселении. Один из очевидцев Иванова дня в Устюжне в 1884 году рассказывал: «… до сих пор в вешнее заговенье и в понедельник Петрова поста здесь практикуются некоторые характерные обычаи. С пяти часов берега Мологи наполняются толпами народа; в понедельник имеет место самое смешное и задорное: обливание водою на улицах»16.
Устюжанки подбегали к прохожим, с визгом и хохотом окатывали их купальской водой, вламывались в дома устюжан, тащили хозяев на улицу. Те сами подставляли лицо и руки под живительные брызги, летевшие из ковшей-утиц. Все знали – кто получит купальскую воду от устюженской девицы, ставшей на сутки жрицей Бога Солнца, у того в этом году будет хороший урожай и лад в семье. Традиции празднования Ивана Купалы сохранялись в Устюжне даже в начале XX века (См. главу «Традиции и быт устюжан», раздел «Народные праздники»). В старину после купальской ночи в течение года в избах устюжан-солнцепоклонников оставались висеть пучки священных трав, а над окнами и дверями красовались свастичные солнечные знаки, предохраняющие от нечистой силы.
Следует добавить, что, почитая Солнце, устюженские язычники поклонялись и Луне. Об этом, в частности, свидетельствует изображение восьмиконечной звезды (или восьмилистного цветка) на отдельных бытовых предметах местных крестьян XIX-нач.XXвв. из собрания Устюженского краеведческого музея. Известно, что у некоторых народов - потомков финно-угров, такое изображение считалось символом Луны. Кроме того, археологи находят в женских захоронениях древнего населения Устюженского края лунницы – металлические подвески в виде полумесяца, которые также отражали почитание Луны и считались мощными женскими оберегами. Не исключено, что изображенная в вышивках местных мастериц «рогатая», как лунный месяц, кика Макоши также несет в себе след «лунного» культа.
Миф о Боге правды и Змее Велесе
У Бога Солнца был брат – Бог Грозы и Правды. Его звали Перун, что означало первый и правый. Наравне со своим родным братом он являлся одним из главных языческих богов древних устюжан. «Нет правды на земле, но нет ее и выше» - гласит одно горькое утверждение. Однако с ним вряд ли согласился бы поселенец древней Устюжны. Уж он-то твердо знал, что на небе живет бог, который наблюдает за деяниями людей и всегда может покарать отступника от правды божьей.
Дело в том, что местные жители издавна славились кузнечным промыслом, а кузнецы считались земными помощниками Перуна. Согласно народному преданию, в незапамятные времена страшный змей сумел обманом заманить бога правды в темницу и украл у людей солнце. Тогда на помощь Перуну пришел кузнец. Он раскалил свои кузнечные клещи и, изловчившись, сумел схватить им змея за язык. Перепуганное чудовище согласилось выпустить Перуна, а тот, в свою очередь, загнал змея под землю и вернул на небо солнце. С тех пор Бог Правды всегда помогал кузнецам, где-бы они не жили.
Славяне представляли Перуна огромным мужчиной с рыжей клубящейся бородой и гривой серебряных волос. Его видели мчавшимся среди туч верхом на коне, либо в колеснице, запряженной белыми и вороными крылатыми жеребцами. В руке Бог Правды всегда держал золотой топор. Он размахивал своим чудесным оружием и на земле раздавались громовые раскаты. Искры, летевшие от топора превращались в молнии, которые разили всякую нечисть. Вот почему, считали наши предки, после грозы так легко дышится. Топору древние устюжане приписывали чудесную силу, ведь таким же оружием обладал и бог правды! Топором ударяли по лавке, на которой кто-нибудь умер и, тем самым, изгоняли из дома смерть. Топор, всаженный в дверной косяк (а дверь и порог считались границей миров), был непреодолимым препятствием для нечистой силы.
В жилищах местных поселенцев можно был