Легенды Устюженского края 2 глава

В Устюженском крае (да и не только здесь) до сих пор существует поверье, что строиться на «горелом месте» нельзя, так как это может привести к несчастью. В XVII столетии опустошительный двойной пожар вряд ли не вызвал соответствующих разговоров и страхов Божьего наказания. У людей могли появиться сомнения в правильности выбора места для монашеской обители. Кто же мог его подтвердить? Ведь согласно легенде место основания монастыря было указано людям самим Николаем Чудотворцем.

Легенда рассказывает, что однажды, во время весеннего ледохода, люди, стоявшие на берегу Мологи, увидели странную картину. Посередине реки на большой льдине плыл незнакомый инок. В руке он держал посох, которым действовал, как веслом. Подплыв к берегу, в месте недалеко от впадения в Мологу речки Моденки, монах вышел на землю и скрылся в кустах. Люди, удивленные этим событием, ждали его появления, но приплывший на льдине так и не вышел к ним. Тогда самые смелые пошли его искать и обнаружили на берегу реки в кустах икону Святителя Николая. Ее принесли в заново строящийся монастырь, где она стала почитаться как явленная и чудотворная.

После появления чудесного образа Николо-Моденский монастырь отстроили в поразительно короткие сроки, а главный монастырский храм – Никольский собор возвели в камне, что по тем временам требовало значительных средств. Чудотворный образ Святителя Николая долгие годы являлся главной святыней Моденского монастыря, а после его закрытия и уничтожения попал в запасники Устюженского краеведческого музея.

Легенды усадьбы Даниловское

Даниловское – старинная дворянская усадьба, расположенная в 13 км от Устюжны. В литературных кругах России она известна как родовое имение поэта Константина Николаевича Батюшкова. Даниловское также связывают с именем писателя Александра Ивановича Куприна, который часто посещал усадьбу и подолгу там жил в период с 1906 по 1911 годы.

Усадебный дом в селе Даниловское был построен в конце XVIII столетия. В 1813 году возле него заложили липовый парк и сосновую аллею, расположенную вдоль дороги со стороны Устюжны. По местному преданию деревья были посажены пленными французами. За двести лет своего существования имение Батюшковых видело многих людей и переживало разные времена. Именно люди и времена породили немало легенд и усадебных преданий. Одно из них, известное как легенда «о мертвой ноге» рассказывает о том, что в усадебном доме, где ныне расположен музей, есть свой потусторонний хранитель. Очевидцы уверяют, что «…чаще всего призрак появляется ночью… среди тишины раздаются отчетливые шаги… Неизвестный обходит дом, словно удостоверяется, что в нем все в порядке»⁶¹. Невидимое существо спускается по винтовой лестнице, обходит комнаты. При этом служащие музея-усадьбы отчетливо слышат характерное постукивание протеза. Хранитель усадьбы одноног и, видимо, передвигается с трудом.

Легенда «о мертвой ноге» появилась в Даниловском в конце XIX века. В окрестных деревнях вдруг поползли слухи, что на чердаке барского дома стоит черный гроб, в котором лежит страшная мертвая нога. По ночам она ходит по дому и громко стенает, прося о погребении. Тогдашний владелец усадьбы, известный критик и журналист Федор Дмитриевич Батюшков постоянно жил в Петербурге, наведываясь в родовое гнездо летом. Его позабавили осторожные расспросы местных крестьян о мертвой ноге, и он рассказал об этом своему другу писателю Александру Ивановичу Куприну, гостившему в Даниловском⁶².

Куприн, человек любознательный и увлекающийся, решил отыскать истоки страшной легенды. Облазив весь дом, он, роясь на чердаке, наткнулся на большой черный ящик с застежками. В ящике лежала… нога, но не мертвая, а искусственная – протез. Выяснилось, что этот протез некогда принадлежал родственнику Батюшковых Николаю Ивановичу Кривцову. Кривцов был участником Отечественной войны 1812 года. В одном из сражений ему оторвало ногу, и мастера сделали ему хороший протез. После смерти Кривцова его дочь, которая была женой одного из старых владельцев усадьбы, почему-то привезла протез отца в Даниловское и убрала его на чердак. Это увидел кто-то из усадебной прислуги и, не разобравшись, пустил по окрестным деревням страшные слухи.

Выяснив эту ситуацию, Куприн решил покончить с пугающей легендой, прилюдно похоронив протез. Однако для того, чтобы «мертвая нога» часом не воскресла, Александр Иванович посчитал, что ее при погребении необходимо отпеть по христианскому обычаю. На территории усадебного парка в то время стояла каменная церковь Спаса Нерукотворного, возле которой, кроме прочих, были захоронения рода Батюшковых. К священнику этого храма и отправился предприимчивый писатель. Батюшка ответил ему решительным отказом. Виданное ли дело – протезы отпевать? Однако Куприн был настойчив. Он поставил богатое угощение и, потчуя батюшку, доказывал ему всеми возможными способами, что «мертвую ногу» якобы обязательно нужно похоронить по христианскому обряду, иначе страшная легенда не исчезнет. Не зная, как отделаться от докучливого просителя, священник вынужден был согласиться, однако на погребение не явился, и Куприн никак не мог его отыскать.

Веселый писатель, видимо, так и не сумел осуществить свой замысел, а история с протезом из черного ящика имела неожиданное продолжение. 15 июня 1919 года на одном из заседаний Устюженского исполкома рассматривалось ходатайство Никифоровского волостного отдела «о выдаче калеке из граждан д. Острова Д.Веселову из имения Даниловское искусственной ноги»⁶³. Резолюция гласила: «Ходатайство удовлетворить». В то время решения исполкома выполнялись неукоснительно, однако и на этот раз легенда о «мертвой ноге» не пожелала умирать. Просуществовав более века, она бытует и сейчас, точно так же, как и местные легенды о писателе А.И.Куприне.

В полюбившееся ему Даниловское Александр Иванович наведывался в течение ряда лет. В старинной усадьбе ему плодотворно писалось. Писатель признавался: «Здесь хочешь – не хочешь, а писать будешь». Куприн так сжился с окрестностями имения, что дорожил любой местной достопримечательностью. Сохранилось предание о том, что именно он спас от уничтожения знаменитую «высотинскую сосну». Это дерево существует и по сей день. Оно возвышается на высоком пригорке слева от дороги при выезде из д.Высотино в сторону Даниловского. Рассказывают, что когда-то на пригорке стояла школа, и один из ее учеников Евграф Чижов посадил это дерево. Сосна прижилась, выросла и вскоре стала излюбленным местом свиданий местной молодежи. Дерево очень нравилось Куприну, который привык любоваться им по дороге из Устюжны в Даниловское. Когда писатель узнал, что сосну хотят срубить, то он откупил ее у крестьян-лесорубов за ведро водки и тем сохранил чудесное дерево.

Не менее любопытные предания хранит усадьба о старинном парке. Рассказывают, что в имении Батюшковых когда-то существовал тайный подземный ход. Он, якобы вел от усадебной церкви Образа Спаса Нерукотворного, расположенной в нескольких сотнях метров от барского дома, в северной части парка, через весь парк, к дому управляющего, построенного с противоположной стороны помещичьего особняка. Этим ходом пользовались только сами помещики, их управляющий и священник.

По преданию, в 1918 году, в ночь накануне национализации усадьбы, бывшие владельцы собрали в доме наиболее ценные вещи и спрятали их. Одни говорят, что их закопали где-то на территории парка. Другие утверждают, что сокровища по сей день укрыты в тайном подземном ходу. Были попытки их отыскать, но легенда так и осталась легендой.

А вот другое предание, связанное с Даниловским, является скорее поучительной историей. В усадебной церкви находилась древняя икона Святого Андрея Первозванного. Когда Батюшковы получили разрешение на строительство храма в своем имении, то Устюженское духовное правление распорядилось закрыть обветшавшую церковь в ближней деревне Шилово, а всю утварь и иконы, включая образ Святого Андрея Первозванного, перевезти в Даниловское. Распоряжение было выполнено, но когда новую церковь уже освятили, к помещику прибежали взволнованные люди, которые сообщили, что ночью древняя икона из усадебного храма исчезла.

Пропажу, однако, обнаружили быстро. Образ нашли в закрытой и пустой Шиловской церкви. Ее вернули на место, но на следующую ночь история повторилась. Когда же икону вернули в Даниловское в третий раз, то бывший шиловский священник, который вынужден был по распоряжению начальства покинуть насиженное место в Шилово и переехать в Даниловское, во всеуслышание заявил, что древний образ «не хочет уходить на новое место», а, следовательно, и старый храм неплохо бы открыть снова. Владелец имения, которого и раньше мучили смутные подозрения, на сей раз не сдержался и пригрозил доморощенному чудотворцу: «Чтобы икона больше никуда не уходила, иначе ты, батюшка, навсегда уйдешь отсюда!» После этого икона в Шилово не возвращалась.

Легенды о кладах и памятных местах

С незапамятных времен у разных народов существовали легенды о кладах. Обычно кладами именовали сокровища, «сокрытые в землю». Под сокровищами понимали золото, серебро и драгоценные камни. Однако история показала, что клад – «понятие растяжимое». Современных кладоискателей лихорадит, скорее, не от горшка с золотыми монетами, а, к примеру, от перспективы обнаружить легендарную библиотеку Ивана Грозного. Для православных верующих настоящим кладом становится выявленная в каком-нибудь музейном фонде древняя икона, либо давно забытое и вновь обнаруженное святое место. Как говорится, каждому – свое. Большинство известных устюженских кладов появилось в периоды больших государственных перемен, смут или революций.

В начале XVII века окрестности Устюжны Железопольской неоднократно подвергались набегам польско-литовских интервентов, которых особо интересовала драгоценная утварь православных храмов и монашеских обителей. Если о набеге удавалось узнать заранее, то священники и прихожане старались спасти церковное добро, превращая его в клад.

В 1612 году большой польский отряд подошел к устюженской деревне Долоцкое. Недалеко от деревни в то время стояла часовня. По преданию, она была построена на месте языческого храма, возле искусственного пруда, который жрецы использовали в своих обрядах. В народе пруд именовался Вещей лужей. Рассказывают, что когда жители Долоцкого узнали о подходе поляков, то они успели всю старинную церковную утварь сложить в бочку, которую опустили на дно Вещей лужи. Иностранные мародеры, искавшие драгоценности, не догадались о том, где спрятан клад. По преданию, они перебили в деревне всех мужчин, но никто не выдал тайну долоцких сокровищ. Вскоре польский отряд ушел и бесследно пропал где-то в местных болотах, а судьба бочки с серебряной утварью до сих пор остается загадкой.

Забытым оказалось и место, где был спрятан колокол со звонницы храма местного села Чирец. Дело происходило в XVIII столетии. После жестокого поражения русских войск в битве со шведами под Нарвой в 1700 году Петр I приказал снимать со звонниц православнях храмов колокола для переплавки их на пушки для новой войны. Когда чирецкие крестьяне узнали, что в их село для исполнения царского указа едет некий чин, они сняли церковный колокол, кстати, единственный в храме, привязали его сыромятными ремнями к деревянной перекладине и унесли. По преданию чирецкий колокол был тогда опущен в одну из пустых, выработанных после добычи железной руды ям-колодцев соседнего с селом болота, а позднее по какой-то причине так и не возвратился в Чирец. Дальнейшая его судьба неизвестна. Некоторые старожилы утверждают, что ранним утром на этом болоте порой слышен раздающийся из-под земли колокольный звон.

До сих пор не удалось обнаружить и мифическую «ванскую бочку» с золотом. По местному преданию в районе Крутой горы у д.Ванское зарыта бочка с золотом. Раз в году, в полночь на Ивана Купалу, эта бочка сама выходит из-под земли, катится с Крутой горы, а потом рассыпается, обнажая богатый клад. Говорят, что немало смельчаков отправлялись на Ивана Купалу к Крутой горе, но бочка «не катится никак»⁶⁴.

А вот другой клад удалось найти. В 1853 году в устюженском соборе Рождества Богородицы при ремонтных работах обнаружили под полом тайник, а в нем два десятка рукописных книг. Все они были духовного содержания и, по свидетельству тогдашних специалистов, «отменно красивого письма». Выяснилось, что книги спрятали еще во времена царствования Алексея Михайловича Романова. Именно тогда произошел раскол Русской Православной Церкви и началось «исправление» старых богослужебных книг. Кто-то из местных священнослужителей, видимо, сочувствовал раскольникам и спас от уничтожения их реликвии – настоящий клад для любителей старины. К слову сказать, несмотря на все гонения, местные раскольники сохранили свою веру и обычаи даже в начале ХХ века, на что неоднократно сетовали представители Устюженского духовного правления.

Дважды, в 1895 и 1899 годах на территории Устюженского уезда находили крупные клады монет. Первый, состоящий из 124 серебряных новгородских денег, был обнаружен в Охонской волости. Второй нашли «близ уездного города», то есть Устюжны. Из земли тогда достали более 7,5 тыс. монет эпохи царя Ивана Грозного общим весом около 3 кг⁶⁵.

Некоторые клады, спрятанные в старину, устюжане обнаружили уже в советское время. В 1920-е годы, в дорожной колее у Васильевского кладбища «вышел» из-под земли глиняный кувшин со старинными серебряными монетами. Рассказывают, что на него «наскочило» колесо проезжавшей по дороге телеги. Накануне шел сильный дождь, который окончательно «вымыл» клад, пролежавший здесь не одно столетие.

В1936 году, кладоискателей вновь порадовал устюженский собор. Под полом одного из приделов обнаружили несколько мешков с монетами общим весом до 800 кг. В основном монеты были медные, русские, времен правления Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны, Екатерины II и Павла I. Кроме того, было найдено и до 2,5 кг серебра⁶⁶. Соборный клад поступил в запасники Устюженского краеведческого музея. «Васильевский» передали в местный отдел милиции.

А вот знаменитый соболевский самовар с золотом до сих пор остается не найденным. По преданию в XIX веке к одному устюженскому кузнецу привели пойманного разбойника с приказом заковать его в кандалы. Пока кузнец готовил инструменты, арестант исподтишка попросил заковать его каким-то определенным образом. Кузнец выполнил просьбу, а в благодарность разбойник открыл ему тайну. Он рассказал, что по дороге от деревни Соболево на реку Мологу есть одна старая сосна, под которой закопан самовар с золотом. Кузнец клад искать не пошел, но рассказал о нем своей семье. Легенда о соболевском самоваре с золотом сохранилась до наших дней, однако клад так никто и не нашел.

До сих пор не удалось обнаружить и фамильные драгоценности семьи устюженских купцов Поздеевых. По преданию, они были спрятаны в двух тайниках каменного особняка постройки 1878 года на Соборной площади (совр.ул.К.Маркса,2). В советское время в этом здании располагался исполком Устюженского районного Совета, а в настоящее время администрация Устюженского района. Любопытно, что легенда о кладах семьи Поздеевых частично подтвердилась. В 1943 году райисполкомовский конюх решил выкопать в земляном полу конюшни, а точнее бывшего каретного сарая, некогда выстроенного купцом во дворе дома, яму под мусор. Вскоре лопата наткнулась на спрятанный в земле ящик. Когда его вскрыли, то обнаружили столовое серебро, которое, видимо, и принадлежало бывшим владельцам дома, бежавшим от революции. Серебро пересчитали и передали в Фонд обороны. А второй тайник так и не нашли!

Печальную историю сохранила легенда о местной Дворянской дороге или «Дворянке», как в простонародье называют одну из дорог, ведущих от Устюжны к местечку Перя. В легенде рассказывается, что в начале ХХ века из Устюжны по этой дороге ехал некий богатый дворянин, на которого напали «разбойные люди». Дворянина ограбили и убили вместе с кучером, слугами и даже лошадьми. Для того, чтобы скрыть следы преступления разбойники вырыли огромную яму и закопали в нее трупы, а потом с награбленным добром скрылись в неизвестном направлении. Однако о судьбе несчастного дворянина каким-то образом стало известно в Устюжне. Говорят, что именно с тех пор ранее безымянная проселочная дорога и получила название Дворянской.

Настоящим кладом Устюженского края являются памятные места, связанные с различными историческими событиями и местными святынями.

В старинные времена в четырех верстах от деревни Долоцкое, по дороге на Устюжну стояла часовня Во имя Братьев Святых Маковеев. В народе ее называли часовня «на ключах». И действительно, возле церковной постройки всегда били холодные ключи родниковой воды. Люди верили, что чудесная ключевая вода способна исцелять от различных болезней. Однако часовня «на ключах» находилась в стороне от больших трактов и ее обычно посещали и поддерживали только жители окрестных селений. Во время смуты начала XVII века страшное разорение местных деревень привело к массовому обезлюдению и обнищанию населения. Строение «на ключах» обветшало и было практически заброшено.

Прошло много лет. Однажды в Долоцком разнесся слух, что чудесные ключи, бившие до начала XVIII века возле часовни по левую сторону от дороги, «перешли» на другую сторону. Люди пошли взглянуть на чудо и обнаружили в воде «правых» ключей Смоленскую икону Божьей Матери. На месте ее явления была выстроена новая часовня. Средства на ее строительство выделил местный помещик Неплюев. С тех пор ежегодно из Долоцкого к часовне «на ключах» стали совершать крестные ходы. Богомольцы истово молились Смоленской иконе, которую почитали как явленную и чудотворную, а затем обязательно умывались родниковой водой из святых ключей.

Следует сказать, что еще в начале ХХ века особо почитаемых, святых мест на территории Устюженского уезда было немало. История одних связана с именами православных сподвижников – святых отшельников (см. главу «Люди», раздел «Православные святые…»), других - с особо почитаемыми иконами, такими, как чудотворный образ Святителя Николая из Модно (см. главу «Легенды Устюженского края», раздел «Легенды Николо-Моденского монастыря»), либо явленной иконой Знамения Божьей Матери из деревни Парково. По преданию икона Знамения явилась крестьянам в местечке под названием «Долгий лог». Икона висела на огромной сосне. На месте удивительной находки построили Знаменский храм, главной святыней которого и стал явленный образ. Около церкви возникла деревня. В наши дни уже ничего не осталось ни от Знаменской церкви, ни от самой деревни, а икона Знамения Божьей Матери сохранена и находится в коллекции Устюженского краеведческого музея.

К памятным местам Устюженского края относятся и те, которые связаны с именами участников восстания на Сенатской площади в Петербурге 14 декабря 1825 года. После его подавления декабристов судили, приговорив к различным наказаниям, в том числе ссылкам на Кавказ и в Сибирь. Часть этапа проходила по Ярославскому тракту через Устюжну. В марте 1826 года через город прогнали Сводный полк, составленный из активных участников мятежа рядового состава гвардейских полков. В мае того же года по городским улицам, гремя кандалами, прошли сотни солдат-штрафников, бывших ранее узниками Выборгской и Кексгольмской крепостей, а в период с июля по октябрь через Устюжну проследовало несколько повозок, на которых везли бывших офицеров, лишенных дворянского звания за участие в декабрьском восстании.

Местным жителям было категорически запрещено приближаться и к колоннам арестантов, и к повозкам. Однако, известно, во время остановки ссыльных на Устюженской почтовой станции, с ними общался молодой помещик, владелец сел Михайловское, Гора и Климовщина в Устюженском уезде, поручик Николай Апполонович Ушаков. Декабрист Ф.П.Шаховской, участник заграничных походов 1813-14гг., один из учредителей известных обществ «Союз спасения» и «Союз благоденствия» тогда записал в своем дневнике: «29 июля прибыли в г.Устюжну. Видел Ушакова, который дал мне 100 рублей»⁶⁷.

По местному преданию, другой декабрист, кстати лицейский друг А.С.Пушкина, И.И.Пущин сумел переговорить с несколькими крестьянами во время кратковременной остановки у липовой аллеи рядом с барским домом в д.Долоцкое. О чем шла речь между ссыльным и крепостными неизвестно, но в память об этой встрече один из крестьян сделал ножом особые метки на дереве, под которым, как предполагают, стоял декабрист И.И.Пущин. С годами эти метки затянулись, однако «меченая» липа до сих пор является достопримечательностью Долоцкого.

С именем одного из участников восстания декабристов связана история села Белые Кресты (совр.п.Сазоново Чагодощенского района Вологодской обл.), при котором в свое время существовала усадьба «Покровское», в XIX веке принадлежавшая Александру Павловичу Бакунину. Член декабристского «Общества Семиконечной звезды», он был привлечен к следствию по делу декабристов, но «Высочайше» помилован, а впоследствии стал известным общественным деятелем и тверским губернатором. Кстати, Бакунин был выпускником Царскосельского лицея 1817 года, хорошо знал А.С.Пушкина, который был влюблен в его сестру Екатерину, посвятив ей «бакунинский цикл» элегий 1816 года. Сын Александра Павловича Николай, наследовавший «Покровское», основал здесь в 1860 году стекольный завод.

В Устюжне об известных событиях 1825 года напоминает название Набережной декабристов (на левом берегу Мологи).

Существует в Устюжне и Набережная им.А.И.Куприна (на реке Ижине). Писатель часто бывал в городе, когда приезжал отдохнуть в имение своего друга Ф.Д.Батюшкова «Даниловское» и, конечно, прогуливался по живописным набережным трех устюженских рек.

В Устюжне и соседних дворянских имениях у общительного Александра Ивановича появилось много друзей. В основном, это были представители местной интеллигенции, либо люди из народа. Простой в обращении, Куприн не выносил снобизма. По преданию, устюженское «обчество» в лице властных чиновников того времени так и не смогло заполучить в свои дома известного писателя. При этом, он с удовольствием проводил время у местного «Кулибина», слесаря-самоучки и умельца на все руки Николая Матвеевича Сомова на Краснохолмской улице (совр. Володарского,38). Сомов, выходец из крестьян, кормил свою семью тем, что выполнял в городе различные слесарные работы, отбивал серпы, точил косы, крыл железом крыши, лудил самовары. А в свободное время, обладая прекрасным тенором, служил певчим в хоре, делал макеты местных храмов, устраивал в своем доме детские праздники-маскарады.

К памятным, овеянным легендами, купринским местам устюжане относят и небольшой деревянный дворянский особняк с четырехколонным портиком на бывшей Благовещенской улице (совр.Корелякова,14). В начале ХХ века в нем проживала семья выпускника Московского университета, врача Александра Васильевича Рябкова. Рябков, как и Куприн, был страстным охотником, что, по воспоминаниям, и послужило причиной их знакомства.

Жена Рябкова Вера Ирадионовна играла в спектаклях Народного дома, дочь Зоя, которую Александр Иванович ласково называл Заинькой, училась в гимназии. Семья Рябковых была гостеприимной и хлебосольной. Здесь часто собирались представители местной интеллигенции – отмечали праздники, беседовали, слушали музыку, играли в преферанс. В доме Рябковых А.И.Куприн даже встретил Новый 1907 год, что впоследствии нашло свое отражение в его рассказе «Черная молния». З.А.Рябкова (в зам.Курбатова) впоследствии вспоминала: «В нашем доме писатель встречался с товарищами отца – врачами, служащими земской управы, учителями. Встречу Нового года с участием Куприна я не запомнила, но в семье все знали, что в «Черной молнии» речь идет о нас, хотя имена и не были названы. Помню, отец и мать очень смеялись. Узнали в рассказе кое-кого из знакомых, удачно передан облик Устюжны того времени и даже описано кое-что из обстановки дома, в том числе огромный диван, обитый желтой кожей, на котором Александр Иванович любил отдохнуть, а иногда и вздремнуть»⁶⁸.

Оставаясь в городе, писатель обычно ночевал в местной гостинице А.К.Гамма, которая, в несколько перестроенном виде, сохранилась до сих пор (совр. Правая Набережная, 14/2). Гостиничные номера находились на втором этаже двухэтажного полукаменного строения. На первом этаже был устроен небольшой ресторан, в котором писатель любил посидеть в компании знакомых устюжан. Бывал писатель и в меблированных комнатах С.А.Орлова, расположенных в двухэтажном деревянном особняке на Большой Московской улице, где, как сообщалось в рекламном листе того периода, были «горячие кушанья, все удобства, безукоризненная опрятность, покойно» и вообще «вполне приличная обстановка»⁶⁹.

Любил Александр Иванович посидеть и в чайной Докучаевых – уютном одноэтажном деревянном домике, стоявшем в центре города, на перекрестке Большой Новгородской (совр.Ленина) улицы и Петровского (совр.Коммунистического) переулка. Здание чайной не сохранилось, а вот дом мещан Докучаевых, рядом с которым она некогда находилась, существует до сих пор (совр. Ленина,7). На первом этаже дома располагалась лавка, на втором – жилые помещения. Куприн, хорошо знакомый с владельцем дома Александром Павловичем Докучаевым, часто «захаживал» к нему, дожидаясь здесь высланных за ним из Даниловского лошадей.

Дом и чайная Докучаевых имели для торговли удобное месторасположение тем, что стояли на дороге, по которой обычно ездили гужевым транспортом проезжающие по почтовым трактам через Устюжну. Они останавливались в городе для отдыха и смены лошадей. Местная конно-почтовая станция находилась на той же Большой Новгородской улице, недалеко от дома Докучаевых, что постоянно обеспечивало чайную новыми клиентами. По местному преданию, в этом заведении однажды останавливался сам Ф.И.Шаляпин.

Дочь владельца заведения Галина Александровна Докучаева впоследствии вспоминала: «Отец рассказывал, что летом 1912 года заглянул в нашу чайную великий русский певец Федор Иванович Шаляпин с товарищем. Они провели здесь больше часа, Федор Иванович даже пел. Возможно, они были в Устюжне лишь проездом, ведь наша чайная стояла у большого тракта»⁷⁰.

Глава 3

Традиции и быт устюжан

Что такое традиция? Этим понятием именуют все то, что унаследовано от предшествующих поколений – идеи, взгляды, вкусы, образ жизни. Традиции устанавливаются на протяжении веков и порой веками же изживаются. Они оказывают огромное влияние на все сферы жизни общества, формируют свои порядки в поведении людей, определяют их быт. А что такое быт? Это общий жизненный уклад населения, наша повседневная жизнь.

Современный мир мало пригоден для сохранения традиционных укладов в быту. С течением времени обычаи и традиции старых поколений стали предметом изучения исторической науки. Это возвращает в мир человека огромный пласт забытой культуры, помогает людям познать свои корни, почувствовать единение и кровное родство с землей, на которой жили предки, закладывает основы национального самосознания и патриотизма.

Жилище, городская застройка

В V-VII вв. н.э. с юга и с запада на территорию Устюженского края начали продвигаться славянские племена, которые искали богатые и плодородные земли для новых поселений. В Х-ХI вв. одно из таких племен, которое состояло примерно из 30-40 человек⁷¹, облюбовало место в устье реки Ижины.

Устюженское городище. У славян-язычников место для нового поселения всегда выбирал сопровождавший племя жрец, либо старейшина, назначенный на эту роль. Эти люди обладали магическими знаниями, необходимыми для выбора «доброго места» будущего поселения.

Современные научные изыскания подтверждают, что в зависимости от расположения силовых линий некоторых энергетических полей нашей планеты, а также от ряда местных факторов, существуют места благоприятные («добрые») и неблагоприятные («злые») для жизни и деятельности человека. Весьма чувствительны к этим зонам растения и животные. Дерево, выросшее в «злом» месте, как правило, имеет кривой ствол и больную кору. Собака никогда не ляжет в таком месте, а вот кошки их предпочитают. Какие приспособления использовали первые поселенцы Устюжны для определения будущих застроек, до сих пор остается загадкой. Однако «доброе» место в устье реки Ижины до сих пор является одним из самых уютных и притягательных мест отдыха устюжан.

Впрочем, славяне, выбирая места для новых поселений, исходили, кроме прочего, и из чисто практических соображений. До их прихода в устье Ижины существовал природный четырехметровый холм, который и послужил основой для будущего поселения. Это место не затапливало в паводок, но при этом вода, необходимая для жизнедеятельности людей, всегда была рядом. Однако сам холм необходимо было немного срыть, чтобы увеличить площадку для будущих строений, а также укрепить для того, чтобы обезопасить свое жилище от диких зверей и возможных врагов.

Ижина в ее устье текла по широкой и открытой долине. Это заставило людей нарыть с восточной, южной и западных сторон будущего поселения высокие, до 10 м, земляные валы. В основании валов заложили камни, промазанные глиной. С наружной стороны вдоль вала был прорыт ров, который, упираясь с одной стороны в Мологу, а с другой в Ижину, наполнялся водой. Со стороны реки Мологи вал не понадобился, так как берег здесь был достаточно высок. Предполагают, что с этой стороны, видимо для того, чтобы берег не подмывало весенними водами, поселенцы посадили сосны. В завершении по валу и берегу Мологи построили высокую деревянную изгородь. Так появилось городище - огороженное, то есть укрепленное поселение. Оно имело почти прямоугольную форму. Вход в эту крепость находился на стыке восточного и южного валов.

Устюженское городище вполне можно назвать земляным городом, так как в древности городом именовали ограду, а не то, что находилось внутри нее. Смотря по тому материалу, из которого была устроена ограда, «города» и называли деревянными, каменными или земляными. Кстати, существует версия, что кроме городища в устье реки Ижины, в черте современной Устюжны, ниже по реке Мологе, существовали и другие одновременные поселения. Слившись позднее с городищем, они образовали то, что в наше время называют городом Устюжной⁷².