Сей юноша пришел в этот мир, абсолютно не страшась опасностей, которые подстерегают на каждом шагу.
Вальтер Скотт. Квентин Дорвард
Вселенная мерцала мириадами звезд, некоторые были даже величиной с булавочную головку. Временами их цвет переходил от красного к голубому, что предполагало существование туманностей или других галактик. Ближе всего находилась светлая полоса, обозначающая Млечный путь.
Неожиданно в ночной тьме засветилась и погасла какая‑то точка – буквально на миг.
Приближался космический корабль.
Летательный аппарат вышел из фарватера кораблей дальнего следования и направился к станции прибытия, находящейся на орбите планеты Табор.
Это был небольшой, но достаточно мощный крейсер, способный преодолевать огромные расстояния, но рассчитанный только на одного навигатора. Последний как раз приступил к автоматической посадке. Он медленно подвел свой аппарат к механическому рычагу, который доставил крейсер к платформе высадки. Затем, пройдя серию тщательных технических проверок, пилот вышел из кабины и вошел в шлюзовую камеру обеззараживания.
Это был молодой человек – на вид ему нельзя было дать и двадцати лет. У него была белая кожа, как у тех, кто много путешествует и большую часть времени проводит при искусственном освещении. У него были очень светлые волосы, широкий лоб, зеленые глаза. Комбинезон с ртутно‑хромовым покрытием как нельзя лучше подчеркивал его стройную высокую фигуру. Он подошел к контрольному посту станции для идентификации. Зал был широким и светлым, с расположенными рядами стойками.
– Добрый день, господин. Рад вас видеть, – сказал ему андроид, находившийся за стойкой. – Какая неожиданность. Ваше прибытие не значится ни в одном из наших регистрационных журналов.
|
|
Вновь прибывшего звали Козимо Ги. Он был племянником знаменитого архитектора Измаля Ги, основателя колонии, живущей на этой планете, – Гильдии Табора.
– Неотложные обстоятельства, – пояснил он. – Можете справиться в Совете.
– Не сомневайтесь, мы уточним. С возвращением в Гильдию.
На орбитальной станции Табора следовали галактическому протоколу: ни одно судно не могло приземлиться на поверхности звезды. Даже правительственные корабли. Путешествующие должны были посадить свой летательный аппарат на базе и ждать, пока челнок в режиме автопилота не доставит их на саму планету. Козимо Ги выполнил все требования протокола. Утомленный путешествием, он откинулся на спинку сиденья. Во время спуска он смотрел в иллюминатор на небо Табора.
На этой планете не было равнин и океана, она была единственной из зарегистрированных планет, сплошь покрытой горами. Из‑за поросших густыми лесами горных массивов с остроконечными пиками, блестевшими как серебро, Табор долгое время считался непригодным для размещения колонии. Шестнадцать лет назад первопроходцы вынуждены были буквально срезать вершину горы, чтобы устроить посадочную площадку для выгрузки материалов.
Челнок Козимо Ги доставил его в космический порт. Выйдя из порта, он не захотел добираться в цитадель рейсовым транспортом. Этот способ был для него недостаточно быстрым. Он вскочил в пропульсер, забросив за плечи две дорожные сумки, и аппарат взмыл над верхушками деревьев. Легкий туман стелился над лесами: Козимо рассек облако пополам, оставив длинный дымный шлейф позади себя.
|
|
* * *
Табор был галактической резиденцией самой знаменитой из Гильдий архитекторов, «строителей космоса». Ее члены были единственными инвесторами этой негостеприимной планеты, на которой им удалось воздвигнуть цитадель, величие и оборонительная мощь которой были признаны во всей галактике. Это было единственное обитаемое место на планете.
В двенадцатом столетии архитектуру снова стали считать высшим искусством. Ее преимущество над другими видами искусства вновь проявилось с того момента, как человек ступил на первые не известные в его системе планеты. Законы архитектуры, непреложные на Земле, стали недействительными, как только изменилась окружающая планетарная среда. Вариаций массы тел, скорости вращения планет, силы гравитации, уровня радиации было достаточно для определения нового свода правил. Чтобы возводить башни и целые города, рыть подземелья, строить постоянные базы для проживания людей, нужно было учитывать особенности конкретной галактики. Для каждой системы существовали свои законы. Поэтому архитектура снова стала искусством искусств, требуя максимума знаний и вдохновения.
На Таборе Гильдия строго оберегала знания и умения своих мастеров и художников. Разработанные ими принципы зодчества с учетом особенностей пространства были недоступны непросвещенным и соперникам. Огромная крепость, оснащенная всевозможным оружием, возвышалась на вершине горы над цепью глубоких ущелий.
Юноша подошел к воротам. Перед ним высоко в небо уходили две створки из светлого дерева. В этом проходе могли бы поместиться две башни высотой около двадцати туазов.[1]Без всякого знака или какой бы то ни было идентификации на контрольном посту ворота с лязгом раскрылись. Путешественник вошел, вручную управляя своим пропульсером.
|
|
В тот же момент имя Козимо Ги засветилось на всех контрольных экранах Гильдии.
Он удивился, никого не обнаружив на пропускном пункте. Ни души. Только охранник‑андроид явился, чтобы забрать его пропульсер.
Козимо ждал.
«Вполне достаточно шести лет отсутствия, чтобы удостоиться такого холодного приема», – подумал он.
Пожав плечами, он стал подниматься в город.
Центр цитадели был похож на городок отдаленной эпохи. Аллеи и улочки с двухэтажными домами тянулись вверх. Все было построено из черного сланцевого камня, добывавшегося на Таборе, что придавало городу вызывающий тревогу вид. Собственно говоря, это был не город, а школа. В течение трех лет Гильдия обучала в этих стенах самых юных учеников. Все они носили широкие одеяния, при этом каждому уровню и специальности соответствовал определенный цвет одежды. Козимо прошел мимо окон классов рисования, истории, геологии, инженерного дела, химии материалов. Через стекла окон он видел знакомые многогранники, угольники, шнуры, сферы, компасы. Но, к его большому удивлению, повсюду царили покой и тишина.
Он поднялся на последний уровень цитадели и остановился напротив здания с остроконечной крышей, по размеру меньше, чем другие. С удивлением посмотрел на фасад: окна были заколочены изнутри. Дом его дяди был закрыт, отсутствовали малейшие признаки жизни. Перед входной дверью, как и у главных ворот, юноша прошел биометрическую проверку. Сразу же по ее завершении открылась пневматическая дверь.
Внутри дома было темно, теплочувствительные камеры отключены, свет не зажигался. Козимо поставил свои сумки, подошел к ближайшему окну и открыл ставни.
Все замерло, стояла полная тишина. Ни малейшего движения в поле зрения. На шкафах и ящиках комодов оказались восковые печати. Заинтригованный, Козимо поднялся на верхний этаж и снова оказался в темноте, но юноша хорошо ориентировался в доме. Он толкнул дверь и вошел в комнату. Здесь он тоже открыл окно. Дом находился над цитаделью, и из окон было видно далеко за пределами крепостной стены. Козимо облокотился на поручни, задумавшись и глядя в одну точку.
– Почему они попросили меня немедленно вернуться? Что происходит? Никто не торопится объяснить мне все это…
Он выпрямился и внезапно почувствовал слабость. Козимо действительно устал после долгих часов путешествия. Он направился к кровати. Не раздеваясь, лег и заснул сном праведника.
* * *
Проснувшись, он увидел, что комната приведена в свое обычное состояние. Окно снова было закрыто, биолюминесцентные лампы слабо мерцали, дорожные сумки были принесены снизу и поставлены у кровати. Юноша сел. На прикроватном столике была оставлена записка.
Власти Табора ждали его в Центре управления.
Козимо переоделся в светлую форму ученика и, выйдя из дома, спустился в подземный город. Именно там, в сотнях метров под землей, находились жизненно важные структуры Гильдии. На крыше каждого дома в городе имелась площадка, с которой можно было попасть в самое сердце горы. С помощью мощных устройств опускались собственно в город – автономное сокрытое пространство, где трудились тысячи людей. Когда Козимо спустился на самый нижний уровень, он услышал знакомое щелканье расчетных инструментов. Повсюду висели чертежи планет или космических кораблей. Он остановился перед кабинетом со стеклянными стенами.
Это было просторное помещение. В центре возвышался черный стол с восемью креслами вокруг. Вдоль прозрачных стен стояла низкая мебель.
Молодой человек услышал приближающиеся шаги.
– Добрый день, Козимо.
Голос был мягким, но слегка дрожал. Козимо обернулся и увидел таборита преклонного возраста, одетого в синий длинный плащ – в одежды синего цвета облачались преподаватели последнего цикла. Мужчина носил короткую бороду и был наголо обрит. Он улыбался. Его звали Рюиздаэль, он был преданным помощником Измаля Ги, Beликого Магистра Гильдии архитекторов – дяди Козимо.
– Путешествие прошло удачно? – спросил он, входя в кабинет.
– Спасибо, все хорошо. Но дорога, как и раньше, такая же трудная.
Старик уселся в кресло.
– Мы подумали, что тебе нужно хорошо отдохнуть, прежде чем мы поговорим с тобой, – сказал он. – Прошло много времени с тех пор, как ты уехал от нас.
– Шесть лет.
– Точно. Шесть лет. В моих воспоминаниях ты остался ребенком, а сейчас я вижу перед собой мужчину. Не сразу привыкнешь к такой перемене.
В его голосе звучали отеческие нотки. Рюиздаэль всегда хорошо относился к Козимо.
Еще три человека вошли в комнату, все трое были одеты в черные плащи членов Совета Табора. Они представились, их лица сохраняли холодное выражение инквизиторов. Это были Верховный Советник, высшее политическое должностное лицо планеты после Магистра архитекторов, и его двое заместителей. Пожилые, с костлявыми лицами, они казались очень серьезными – в отличие от непринужденно державшегося Козимо. Из‑за этого тут же возникла некоторая напряженность. Юноша, глядя через стекла кабинета, ловил взгляды, обращенные в сторону собравшихся в этом помещении.
– Мое возвращение в Гильдию вызывает любопытство.
Рюиздаэль нажал на кнопку, и стекла затемнились.
– Действительно.
Все сели.
В комнату вошел андроид и поставил перед каждым участником совещания сосуд с водой и стакан, а перед Рюиздаэлем еще и шкатулку. Андроид вышел в тамбур и закрыл за собой дверь. В кабинете воцарилась абсолютная тишина, почти как на подводной лодке.
Члены совета не торопясь рассматривали юношу. Козимо был не по годам умен, о чем говорил широкий выпуклый лоб и ясный взгляд. Хотя черты его лица были еще юношескими, он казался человеком не робкого десятка. Ощущалось, что учеба, медитации и накопленный жизненный опыт позволяли Козимо чувствовать себя уверенно.
Рюиздаэль начал разговор.
– Такой интерес к твоему возвращению понятен. Через несколько дней мы будем выбирать нового Великого Магистра Гильдии архитекторов.
Юноша спокойно посмотрел на него.
– И поэтому вы заставили меня вернуться? Что же случилось? Измаль подал в отставку?
– Нет.
– Он болен?
– Козимо…
– Его свергли?
– Нет, он умер, Козимо.
Это сказал Верховный Советник.
– Убит, – добавил он.
Юноша побледнел. Последовало долгое молчание.
– Что произошло? Кто убийца?
– Дело в том… Ничего еще нельзя сказать определенно, – ответил Рюиздаэль.
Он нажал на другую кнопку. Свет постепенно погас, и в помещении стало совсем темно, а четыре стеклянные стены превратились в большие биолюминесцентные экраны. Высветился ряд цифровых кодов. Заинтригованный, Козимо без труда расшифровал их. Это было сообщение недельной давности. Затем все распалось на фрагменты.
– Это последнее сообщение, которое мы получили от твоего дяди, – сказал Рюиздаэль.
Качество проекции было таким, что создавался эффект присутствия при разворачивающихся на экране событиях. Наконец вокруг Козимо, Рюиздаэля и членов Совета появилось первое изображение.
Это был человек.
Несмотря на строгое одеяние, которое наводило на мысль, что на экране судья или епископ, Козимо узнал его: это был его дядя.
Измалю Ги уже исполнилось пятьдесят лет, у него были коротко подстриженные седеющие волосы, запавшие глаза. и впалые щеки. В руках он держал маленький экран, представляющий собой рельефную карту планеты, которую в момент записи он обследовал впервые.
– Не понимаю, – сказал Козимо. – Что это значит?
Но ему никто не ответил. Верховный Советник знаком показал ему внимательно смотреть на экран.
А там Измаль противостоял порывам ветра. Ритмично мерцающие огни очерчивали в небе форму летательного аппарата. Это был его корабль, оставшийся на орбите. Поверхность планеты была черная, стекловидная. Верхний теллуровый слой, отшлифованный в течение миллионов лет бушующими ветрами, был гладким, как отполированная поверхность стола. Измаль настороженно осматривался. Эта планета была необитаемой и зловещей. Ни одного растения, ни малейшего признака зарождающейся жизни, которая со временем могла бы развиться здесь. О лучшем архитектор не мог и мечтать. В этом мире еще все было возможно. Заменить эволюцию живой жизни было делом великих строителей, к которым принадлежал Измаль. Сотни строек возникли по его приказу. Миллионы людей жили сегодня в колониях, основанных благодаря искусству Измаля Ги.
Обычно архитектора сопровождали ученики и специалисты, но в тот день он был один.
– На планете, которую он здесь изучает, не должны были официально выполняться работы по какому‑либо заказу, – пояснил Верховный Советник.
На самом деле эта голая планета была выбрана самим Измалем. Называлась она Драгуан.
Драгуан. Это название было известно племяннику архитектора. Он знал, что это небольшое небесное тело является частью дьявольски неблагополучной системы и находится вдали от других объектов. Особенностью этой планеты было то, что она никому не принадлежала, что было редкостью для систем, известных в ту эпоху. Никакое королевство, никакой сеньор, никакая научная группа не захотели заплатить за право владеть этой базой. На Драгуане не было ценных минералов, планета не представляла стратегического интереса и не могла использоваться для военных целей. Поэтому Измаль Ги смог купить ее у галактографов по скромной цене.
Козимо наблюдал на светящихся экранах за действиями своего дяди, который как раз закончил исследования. Он зарегистрировал анализ данных in situ и сделал пометки, предназначавшиеся рабочим Табора. Архитектурные коды записывались быстро; его пальцы были такими же искусными, как пальцы художника, заканчивающего картину, которую он не завершил вовремя, долго вынашивая ее замысел. За бесстрастными геометрическими обозначениями скрывались созданные воображением Измаля город с кольцевыми улицами, церковь с двойными стенами, тринадцать небольших пунктов для размещения колонистов, рассредоточенных по всей планете в определенном порядке. Были учтены стили отдельных объектов и их сочетание, а необходимые материалы планировалось доставить сюда за любую цену.
Но внезапно Иэмаль остановился, его взгляд устремился вдаль.
Он знал Драгуан. В течение многих недель он выводил на его орбиту картографические зонды. Он относился к сбору данных формально: не существовало никаких видов жизни, даже первобытной формы, на полностью лишенной воды земле Драгуана. Все было покрыто древним застывшим океаном.
Тем не менее на границе безопасности своего портативного экрана он увидел два внезапно появившихся красных огонька. Два существа. И это были живые создания – об этом говорил сигнал опасности. Две точки двигались симметрично относительно оси прибора. Они быстро перемещались. Очень быстро.
Они шли прямо на него.
Козимо взглянул на Рюиздаэля и членов Совета. Они избегали на него смотреть.
Юноша видел, как его дядя заторопился к своему спусковому аппарату с прозрачным корпусом, на котором он приземлился на Драгуан. Он пытался найти что‑нибудь подходящее для обороны. В случае необходимости. Но так ничего и не нашел. Собственно говоря, зачем бы он брал с собой оружие на такую безжизненную планету, как Драгуан?
У него уже не оставалось времени стартовать, чтобы добраться до своего корабля. Два незнакомых существа приближались.
Их аппараты остановились метрах в пятидесяти от него. Долго ничего не происходило, стояла полная тишина.
Затем открылись люки в черных круглых корпусах аппаратов незнакомцев и из них вышли двое. Измаль насторожился.
Увидев их, Козимо отреагировал бы так же.
Люди были одеты в черные блестящие комбинезоны, так одевались наемники с Юга. Они спокойно приближались к архитектору, не произнося ни слова. Их лица были скрыты под опущенными капюшонами.
Измаль активировал функцию тревоги на своем портативном датчике. Зарегистрированные ранее и в последний раз данные о Драгуане были отправлены в надежное место. Именно эти данные и были видны на блестящих экранах, когда Рюиздаэль включил их.
Пришельцы так и не произнесли ни единого слова. По‑прежнему выл ветер. Незнакомцы достали оружие.
Измаль попятился, и в тот же момент был сражен на месте двумя смертоносными лучами. После вспышек света изображение исчезло. Когда оно восстановилось, было видно, что видеокамера Измаля упала на землю. Последнее, что сняла камера, – это ботинок одного из убийц, прежде чем тот раздавил ее. Изображение на экране исчезало по мере того, как учащались наносимые удары. Затем кабинет погрузился во мрак.
Постепенно восстановилось освещение, но никто не осмеливался заговорить.
– Ни один человек из присутствующих здесь не может понять мотивов убийства, – сказал наконец Рюиздаэль.
Козимо оставался бесстрастным на протяжении всего показа. Он был ошеломлен, но не выдал своих чувств – ни один мускул не дрогнул на его лице. Членам Совета было известно, что вот уже несколько лет отношения между дядей и племянником были довольно натянутыми, но они все же отдавали должное самообладанию молодого человека.
– Что нам известно относительно этого преступления? – спросил Козимо.
– Ничего, – ответил Верховный Советник. – На Драгуане мы нашли только его комбинезон, камеру и спусковой аппарат. Мы провели анализ формулы лучей: это дезинтегрирующие частицы. Измаль был уничтожен в один миг.
– У нас есть траектория полета убийц?
– Главный корабль Магистра, несомненно, перехватил и зарегистрировал их координаты, но для того чтобы спуститься способом дегравитации, Измаль должен был оставить его на низкой орбите. Летательный аппарат разбился на Драгуане несколько часов спустя после убийства, а вместе с ним пропали и все данные, причем до того, как мы получили сигнал тревоги, когда еще можно было изменить его траекторию. Мы не располагаем больше никакой информацией. Драгуан является изолированной планетой и поэтому не может находиться под наблюдением правительства или соседней конфедерации. Твой дядя поэтому и выбрал ее. Это привело к фатальным последствиям. У нас нет никаких зацепок.
– Ни космической регистрации, ни свидетелей. Идеальное убийство, можно сказать. Кто знал, что он работал в этом секторе?
– Все, – ответил Рюиздаэль, – Информация о том, что Гильдия собирается приобрести новую планету, наделала много шума. Тем не менее Измаль хранил в тайне все, что имело к этому отношение. Он сам руководил этим проектом. Хотя так раньше никто не поступал, это никого не удивило. С некоторых пор многие его привычки изменились.
Рюиздаэль повернулся к Верховному Советнику, к тот продолжил разговор:
– Мы думаем, что твой дядя что‑то готовил. Возможно, какую‑то поездку.
– Поездку? В интересах Гильдии?
– Нет. В личных целях.
– Он никогда с нами не откровенничал, – добавил немного нерешительно Рюиздаэль. – Кроме того, мы случайно узнали о его планах. А лотом на Табор явились эти люди.
– Какие люди?
– Рыцари. Никогда раньше мы не видели их рядом с Магистром. Воины редко обращались к его услугам, военная архитектура его не интересовала. Несмотря на это, они были тут» Восемь или девять рыцарей. Они говорили при закрытых дверях, в его доме.
Рюиздаэль вкратце рассказал об этих людях, которым Магистр оказывал необычайные почести. До этого даже высокие сановники и богатые клиенты, приезжавшие на Табор, не удостаивались такого внимания с его стороны. Некоторые из этих рыцарей снова приезжали сюда. Но никто не знал, какую стройку или другой проект они обсуждали.
– Как же вам стало известно о том, что готовится какая‑то поездка? – спросил Козимо.
– Из архива. Измаль систематизировал собранные данные, подтверждающие его предположения. Он приводил в порядок свои книги, старался завершить некоторые текущие дела. Он также сжег какие‑то бумаги. Я сам видел, как в огне исчезли манускрипты и рисунки.
– Кроме этого, с Табора были отправлены многочисленные посылки, – сказал Верховный Советник. – Он сам занимался их упаковкой и лично отвез до космического порта.
– Посылки?
– В основном книги. Диск с данными и древние рукописи. Мы уверены, что он не передал их какой‑то библиотеке или университету – это были раритеты, представляющие для него достаточно большую ценность, и вряд ли он захотел бы с ними расстаться. Мы считаем, что он переслал их в то место, куда намеревался отправиться на своем летательном аппарате.
– Когда это все началось?
– Примерно год тому назад, – сказал Верховный Советник.
Козимо размышлял. За последний год его дядя ни разу не упомянул о своих приготовлениях.
– В последнее время Измаль отклонял все предложения о новых стройках, – сказал Рюиздаэль. – Он отдавал их своим ученикам. Когда же я спросил его о причин «такого поведения, он ушел от ответа. Никакого сомнения, по какой‑то причине, известной только ему одному и, возможно, этим рыцарям, он рассчитывал закончить свою работу на Драгуане и покинуть Табор и Гильдию. Надолго.
Снова воцарилось молчание.
– Бесполезно искать след здесь, – вновь заговорил Верховный Советник. – Все его любили и уважали. Пытаясь узнать причину его исчезновения, мы не можем не думать об этой поездке, об этих встречах и в тайне, которую он хранил.
– А что мы сегодня знаем об этом предполагаемом путешествии? – спросил Козимо.
Рюиздаэль открыл шкатулку, которую в начале заседания ему принес андроид. В ней находился скрученный в трубку пергамент, завернутый в красную кожу, а также несколько потрепанных листков. Рюиздаэль взял все и разложил перед Козимо.
На свитке были изображены географические карты и таинственные сферы.
При первом чтении карт молодой человек удивленно поднял брови.
– Что? Паломничество? – воскликнул он. – Он собирался совершить паломничество?
Рюиздаэль покачал головой. Для него это открытие тоже было неожиданным. Измаль не был слишком набожным человеком. Он только в молодости был приверженцем некоторых культов, посвященных большей частью царю Соломону. Было известно, что лет двадцать тому назад он ездил в Святую землю, сопровождая графа Хьюга во время Первого Крестового похода, но никогда ничего не наводило на мысль о том, что он собирался туда вернуться.
– Эти бумаги настоящие? – спросил Козимо.
– Настоящие. Последние четыре дня я провел в поисках следов других посылок, отправленных с Табора. Они были переданы свите некоего Хьюго де Пайена, находящегося на пути к Земле предков. Де Пайен – рыцарь. Не исключено, что он один из тех, кто приезжал сюда.
– Что это за документы?
Козимо указал на шкатулку.
– Мы обнаружили эти документы, когда их отправляли в Труа, – это луна, с которой стартует паломничество. Это была последняя посылка Измаля, в тот же день он улетел на Драгуан. Но наши люди вынуждены были применить силу, чтобы их заполучить. Какие‑то неизвестные тоже хотели их перехватить. Наверняка дорожные грабители. Гильдия в конце концов одержала верх.
– Что в этих документах?
– Планы подземелий с примечаниями на арабском и изображения сфер. Они не зарегистрированы в библиотеке Магистра.
На красной коже Козимо увидел название на арабском языке и ниже прочел, узнавая почерк своего дяди, имя Хинкмара Ибн Жобаира. Он не знал, кто этот человек. Как не знал и о том, что Измаль читал на арабском.
– Что думает обо всем этом Альп Малекорн? – спросил Козимо. – Он должен быть в курсе. Именно с ним нужно поговорить в первую очередь.
Альп был любимым учеником Измаля. Несомненно, этот человек лучше всех его знал. Рюиздаэль покачал головой. Три члена Совета смущенно переглянулись.
– Альп больше не с нами, – сказал Рюиздаэль. – Год назад твой дядя исключил его из Гильдии. Совершенно неожиданно. Больше мы его не видели.
– Я этого не знал. Почему?
Старик пожал плечами.
– Альп уехал и не вернулся. Больше нам ничего не известно.
– Но вы знаете, где он находится? – настаивал Козимо.
– Ведется расследование. Альп, естественно, в числе главных подозреваемых. Со дня на день к нам должен приехать Андре де Монбар. Это ему поручено расследовать обстоятельства убийства Измаля. Он известен как талантливый сыщик. Он расскажет тебе об этом больше.
Члены Совета также задали Козимо вопросы, касающиеся его родственных отношений с убитым. Однако Козимо ничего не мог вспомнить такого, что помогло бы прояснить это дело.
– Мое общение с Измалем ограничивалось только временем обучения.
За исключением нескольких незначительных моментов, табориты не узнали от него ничего нового.
– Что ты намереваешься предпринять? – спросил Верховный Советник. – Ты останешься на Таборе?
– Не знаю. Пока мне ничего не ясно. Я должен подумать. Когда состоятся выборы нового Магистра?
– Через десять дней. Как только закончится траур.
– Значит, я дам свой ответ до этого срока.
– Хорошо.
Помощники Верховного Советника дали ему подписать несколько официальных бумаг, затем они втроем вышли из кабинета.
Какое‑то время Козимо и Рюиздаэль молчали.
– Я сожалею, – сказал Рюиздаэль. – Искренне.
– И все же это странно.
Юноша попросил, чтобы ему еще раз показали запись убийства. Рюиздаэль снова включил экраны, и Козимо постарался не пропустить ни одной детали происшедшего на той необычной планете, ни одного движения своего дяди.
Глава II
Святое семейство
Во времена Ноя и во времена Авраама,
А также во времена Давида, которого Бог так возлюбил,
Мир был добрым; никогда он не будет таким, сильным.
Он стар и слаб, к переживает полный упадок;
И вот так он испортился, все хорошее идет на убыль.
Тибо де Вернон. Жизнь Святого Алексиса
В одну из ночей 1118 года небольшое рыбацкое судно, прибывшее из Ирландии, причалило к берегу графства Бретань. На его борту находилось шесть человек, четверо из них высадились на песчаный берег: мужчина, женщина и двое детей. Каждый из них держал в одной руке сумку, в другой – посох паломника. Они стали взбираться по крутой тропинке, выбитой в скале.
А суденышко с изъеденной соленой водой и потрепанной штормами обшивкой тут же направилось в открытое море.
Такие высадки происходили вот уже несколько недель, как днем, так и ночью, во многих местах побережья. Англичане и ирландцы – люди с самыми скромными доходами, которые не могли заплатить за место на рейсовых судах, – шли на риск и добирались на континент на плотах. Некоторые даже сооружали шлюпки, другие, более удачливые, выторговывали место у рыбаков, ставших нелегальными перевозчиками.
Причиной этого массового движения было объявление о великом паломничестве из Труа в Иерусалим. Призыв графа Хьюга де Шампань прокатился по всей Европе, и верующие с энтузиазмом откликнулись на него. Каждый кающийся грешник, откуда бы родом он ни был, изо всех сил старался попасть в Труа, чтобы успеть вместе со всеми отправиться в путь.
Ту же цель преследовала и семья ирландцев. Стараясь вовремя добраться на континент, эти люди чуть не стали жертвами нападения разбойников и четыре раза могли утонуть в море. Это была семья Коламбан, и прибыли они из церковного прихода, расположенного на полуострове Корка Дуибн. Глава семьи был крестьянином крепкого телосложения, с веснушчатым лицом и пламенно‑рыжими волосами; его звали Летольд. С ним отправились его жена Ровена и их дети: Теслен, мальчик одиннадцати лет, и дочь, которую звали Анкс, ей только что исполнилось четырнадцать. Дети унаследовали от матери светлые волосы и гладкую белую кожу. Теслен был совсем еще ребенком с пухлыми щечками, Анкс же начала превращаться в молодую женщину. В ней ощущалась невинная грация юной девушки, у нее была изящная фигура с правильными пропорциями. От нее исходило необъяснимое очарование, но глаза уже не светились детской мечтательностью, а походка и манера держаться свидетельствовали о том, что девушка развита не по годам. Ее взгляд мог внезапно стать пристальным и грозным.
Семья Коламбан вела такую праведную жизнь, что священники часто ставили их в пример во время проповедей. Эти добрые христиане надеялись получить только спасение души. Они оставили все нажитое, откликнувшись на призыв отправиться в Святую землю.