ГЕРМЕС:
О сын мой, истинная мудрость в молчании, и семена его есть истинное благо.
TAT:
Кто сеет ее, отец мой, ибо мне необходимо все познать?
ГЕРМЕС:
Воля Божья, сын мой. Все везде, оно состоит из всех сил сущих.
TAT:
Это тайна, отец мой, и вы не говорите со мной, как отец с сыном.
ГЕРМЕС:
Это та правда, которую нельзя познать, сын мой, о ней можно лишь вспомнить, когда Бог того пожелает.
Гермес Трисмегист
Анкс провела долгие минуты в ожидании в одном из домов еврейского квартала, где ее оставил Флодоар.
Каморка была пыльной. Пламя свечи освещало беспорядочно составленные горшки, свитки и перья. Возле лупы величиной с ладошку девочка заметила Библию на древнееврейском языке.
Наконец послышались шаги. Они были скорее неторопливыми. Дверь открылась, в комнату вошел старик невысокого роста, полноватый, с косматой бородой и глубоко посаженными глазами под нависшими бровями. Он прочистил горло и сплюнул на пол, прежде чем плюхнуться на стул.
– Я слушаю тебя, – сказал он, даже не глядя на девочку.
Она замешкалась.
– Что?
Старик ничего не ответил; упершись подбородком в грудь, он не отрываясь смотрел на свои сандалии.
Анкс не знала, что ей делать.
– Я не могу понять, чего вы хотите, – произнесла она наконец.
– Начнем сначала. Не утруждай себя. Я слушаю.
Она подумала, что этот человек принимает ее за кого‑то другого.
– Кто вы? – спросила она.
– Меня зовут Небо. Я учитель твоего учителя.
Он снова замолчал. Девочка снова спросила:
– Почему я здесь?
– Флодоар думает, что он уже не может быть твоим наставником и ждет от меня, чтобы я ответил на твои вопросы.
Она в удивлении подняла брови.
– Вы знаете ответы на все вопросы?
|
|
– Может быть лишь один вопрос. Если твой учитель хорошо объяснил тебе, что такое Бесконечность и противоречия, вызванные в нашем разуме логикой, если он показал тебе, что парадоксы Зенона поглощают все – и время, и пространство, то в таком случае последний невыясненный вопрос состоит в том, почему мы находимся здесь. Почему мы живем этой жизнью, а не другой? Почему существует что‑то вместо ничего? И где происходит выбор? Все это выражено одним‑единственным вопросом.
– Но как же мы можем получить ответ? Ведь Флодоар мне повторял снова и снова, что мы не в состоянии понять феномен, частью которого являемся?
Старик улыбнулся.
– Именно в этом и состоит моя работа. Тот факт, что мы находимся в самом феномене, мешает нам осознать его в целом, увидеть его со стороны, но это также позволяет понять вещи, скрытые от глаза стороннего наблюдателя. Флодоар открыл тебе, где внешние границы мышления человека, я же должен показать тебе, чем обусловлено его внутреннее ограничение.
Анкс скрестила руки. Ее лицо осветила легкая улыбка.
– И объяснить мне тем самым, почему во Вселенной есть материя, а не пустота?
Небо кивнул.
– Я могу попытаться, – ответил он. – А ты уж делай с моими доводами, что хочешь.
Старый мудрец продолжил рассказ о Бесконечности:
– Загвоздка в том, что если взять Бесконечность во всей ее целостности, то она самоотрицается. Все то, что доказывает существование одной вещи, может быть опровергнуто равнозначной суммой доводов, доказывающих ее несуществование. Бесконечность самопоглощается. Ты однажды высказала эту идею, как мне сообщил твой учитель: «Если существует бесконечное число возможностей того, что я существую, то тогда существует та же бесконечность возможностей моего отсутствия в этом мире! И тем не менее я тут!» Бесконечность – понятие многозначное, которое стало широко использоваться, при этом мы не осознаем всю его чуждость и все его ловушки.
|
|
– И что же?
– А вот что: если мы с тобой сегодня находимся здесь, в этом особенном мире, с этой материей, заполняющей пространство, так это потому, что где‑то мы ошиблись!
– Ошиблись?
– Наш основывающийся на логике разум позволил нам дерзость «создать» понятие бесконечности. Браво! Но только нот что: если мы способны размышлять о бесконечности…
Он нагнулся к Анкс.
– …эта бесконечность должна быть ограничена.
На лице девочки появилась широкая улыбка.
– Так это значит, что бесконечность имеет конец? – воскликнула она. – Только этого не хватало!
– Именно. Она ограничена, сжата, если тебе угодно.
– Учитель Небо, – обратилась к старику Анкс, – Флодоар научил меня разбираться в сложных понятиях, и тут я вам не уступлю!
– Чтобы ты меня лучше поняла, я заменю понятие бесконечность другим – Бог. Не из‑за религиозных убеждений, но потому что нам проще присвоить действия и волю Богу, а не абстрактному понятию, которым является бесконечность. Так вот, о Боге. С точки зрения мироздания, Бог сам по себе не имеет ни пространственных пределов, ни временных. Ничто не может существовать вне его, ни пустота, ни материя, он ЕСТЬ в полном смысле этого слова. Он есть ВСЕ. В силу противоречивости своей природы он в буквальном смысле не способен творить! Бог ничего не может создать в себе, так как оно уже существует. Эту идею «самопоглощающейся бесконечности» я уже высказывал. В библейских рассказах содержатся описания того, как Божество управляет материей и пустотой, днем и ночью, небесными телами и существами, как делает это художник с помощью своих инструментов. Но все это оставляет в стороне первоначало творения.
|
|
– И каково оно?
– Чтобы сотворить что‑либо, Бог должен был создать пустоту, «пространство» вне себя. Суть первого «деяния Господа» не в творении, как это утверждается, но в сжатии, в уходе в себя. Он вынужден был самоограничиться, отречься от части своей полноты, расщепиться. Это очень важно: Бог не создает своим присутствием, но своим отсутствием, своим уходом. Вот этот уход в себя и стал причиной рождения нашей Вселенной. Такой, какой мы ее знаем.
Анкс нахмурилась.
– Значит, мы пребываем тут, потому что здесь больше нет Бога?
– Именно так. Создавая пустоту, Бог дал волю «возможному». Часто мы задаемся вопросом о том, как может быть, что Бог, справедливый и бесконечный, содержит в себе и в своих творениях Зло? Ничего подобного. Для творения Бог создал вне себя пространство, где все возможно, в том числе и Зло. Вселенная – результат отсутствия Бога. Теперь, если ты вновь заменишь слово «Бог» словом «бесконечность», ты поймешь, что я имел в виду, говоря об «ограниченной бесконечности». Бесконечность препятствует существованию материи, не дает времени течь; необходимо, чтобы она сжалась, прекратила существовать, позволив тем самым нам с тобой беседовать, миру быть таким, какой он есть, ночи следовать за днем, а стреле Зенона поражать свою цель!
Анкс надолго задумалась.
– Это теория, – сказала она. – Но это, опять‑таки, недоказуемо.
– Дитя, не всякая правда исходит из умозаключений. Концепция отсутствия Бога, его пустоты не случайна. И если человек не может понять этого, то он может «почувствовать».
– Почувствовать?
– Эта пустота не окружает нас, она не может быть объектом исследования: мы созданы из пустоты! Мы существуем благодаря ей. Она в нас. В самом укромном уголке нашего сознания мы ее ощущаем, пусть даже на короткое мгновение. Это смутное чувство неполноты, недостатка, отсутствия, уверенности в том, что нас покинули в жестокой и непостоянной жизни, мучает нас, как кровоточащая рана. Мы чувствуем внутри себя пространство, которое ничто не в силах заполнить. О, иногда мы забываем об этом, и тогда нам кажется, что мы избавлены от рокового чувства, но оно вновь неизбежно возвращается к нам. Покинутые Богом!
Как ты справедливо заметила, ограничение бесконечности недоказуемо, но оно ощущаемо.
– Значит, этот кристалл, – сказала Анкс, – этот Столп, который не подвластен ни одному из законов природы и который собираются отыскать рыцари, принадлежит тому «созданию», которое ушло?
– Ты поняла. Столп принадлежит той бесконечности, о которой люди говорят, но о которой ничего не могут знать, так как на самой заре мироздания они были отделены от нее.
Это заключительное объяснение прозвучало как приговор.
Небо встал.
– Это все? – спросила Анкс. – Вы не скажете ничего больше?
– Обычно у моих учеников после такой беседы на долгое время пропадают вопросы. Как, ты еще хочешь что‑то узнать?
– У меня только один вопрос! Почему? Почему Бог захотел творить? Внезапно? Почему он породил пустоту и материю?
Небо поднял свои косматые брови.
– Потому что он подобен нам. Или, скорее, потому что мы подобны ему. Все без исключения. Ты знаешь об этом.
– То есть?
Он сделал широкий жест рукой.
– Он хотел быть любимым…
Глава IV
Угроза
На этой земле, где живем мы, другие, мир теперь не объявляет о своем конце, он его показывает.
Грегуар Ле Гран. Диалоги
Альп Малекорн испытывал ужас. Его долгое путешествие, начавшееся в Отрэнте, сегодня прервалось из‑за трагических обстоятельств: перед ним стоял гроб с останками Эрихто. Ее убийца нанес ей удары ножом в живот и лица. Невзирая на усилия придать ей вид красавицы, она входила в царство мертвых с внешностью чудовища, которым, собственно, и была в душе.
Два эмиссара Человека без рук и лица получили в Отранте приказ покинуть караван паломников и прибыть в Бриндизи. Там вместе с наемниками и девушками они седи на легкий корабль, который должен был доставить их к флоту Человека» ожидавшему в водах Крита и готовому нанести удар по паломникам. С самого начала этой поездки Альп чувствовал какую‑то угрозу, ему казалось, что за ним постоянно наблюдают, что его жизнь в опасности.
Он и Эрихто не участвовали в большом морском сражении, они только описали Человеку корабли де Рюи и де Сент‑Амана и отправились впереди них. Они сели на корабль ночью, втайне от всех, в Святой земле, в Латакии. Оттуда они отправились в Шезар, где к ним должен был присоединиться их господин.
Теперь пришла очередь Эрихто почувствовать, что ее жизни что‑то угрожает. У нее не оказалось возможности поделиться своими страхами: глубокой ночью она была убита, запечатлев в застывшем взгляде отражение своего убийцы. Даже Альп отступил при виде ее выпученных глаз. Он знал, что в Святой земле много демонов, магов и необъяснимых тайн; ему не нравилось это предзнаменование.
Человек без рук и лица прибыл в Шезар спустя несколько недель.
Его не очень обеспокоила смерть Эрихто.
– Это была чувственная женщина, – сказал он. – Сколько своих любовников, вдоволь удовлетворив свою плоть, она тут же предала смерти! Очевидно, одна из ее жертв не позволила ей сделать то, что она хотела.
Альп не согласился с такой гипотезой.
– Ты нашел сферы? – спросил Человек.
По прибытии в Шезар Малекорн немедленно отправился на кладбище, где под древней стелой был зарыт железный ящик.
Он поставил его перед Человеком и открыл. Внутри находились четыре изумрудные сферы, абсолютно одинаковые, с вырезанными на них бороздками, как на сферах Хинкмара и Жана дю Гран‑Селье.
– Я хочу рассмотреть их поближе, – сказал Человек.
Альп понял своего хозяина и приказал страже удалиться; он запер дверь комнаты и стал поодаль.
Тогда Человек медленно подошел к пятиступенчатой подставке, стоявшей в углу комнаты, к предмету, похожему на большую металлическую вешалку. Огромная трехметровая фигура стояла спиной к Альпу; раздалось пощелкивание механизма. Фигура замерла. Из‑под черной мантии показалась нога. Затем другая. Из темных складок платья появился человек невысокого роста. Он медленно спустился по ступенькам на пол. Ему было лет пятьдесят, у него были седые коротко подстриженные волосы. Он снял с себя невероятную конструкцию из трубок и шарниров, с помощью которой превращался в великана. Она осталась висеть за его спиной, как рыцарские доспехи.
Человек подошел к ящику со сферами. Он взял их в руки и стал жадно разглядывать.
Это был Измаль Ги.
– Я доволен, – сказал он, любуясь сферами. – Они совершенны.
– Наши рабочие хорошо потрудились, – добавил тот, кто был когда‑то его учеником в Гильдии на Таборе. – Уже несколько недель, как они предупредили, что сферы на месте и ждут нас.
– Я позаботился о том, чтобы у них была вся информация, собранная Хинкмаром, о структуре сфер для саркофага. Несмотря на приложенные усилия, Жану дю Гран‑Селье не удалось с точностью воспроизвести образцы, пользуясь уравнением, в котором он не знал одну из переменных величин. Я правильно поступил, украв страницы манускрипта Хинкмара, хотя при этом чуть не выдал себя.
Действительно, именно пропажа этих страниц рукописи Хинкмара вызвала у Хьюго де Пайена подозрения в отношении Измаля. Хьюго пришел к мысли, что тот предал Милицию и стал служить Человеку без рук и лица. Получив доказательство воровства, Хьюго отправил стражу арестовать Измаля. Но его вовремя предупредили. Именно тогда Альп предложил ему симулировать убийство. Измаль Ги, бросив все дела, поспешил покинуть Табор и инсценировал собственную смерть по приказу своего «хозяина». Теперь ему ничто не мешало действовать.
Первоначальным планом Измаля было возглавить один из караванов, организованных Милицией, идти со всеми до Иерусалима, а перед тем как войти в Башню Соломона, напасть на остальных рыцарей с помощью своих союзников. Этот план не мог быть применен. Измалю было известно, что Хьюго де Пайен – тонкий стратег и вполне мог представить, как далеко он может зайти, преследуя интересы Человека, и изменил бы свои планы, чтобы ему помешать. Теперь все становилось на свои места, но ситуация была уже другой.
– Еще несколько недель – и Столп мой! – воскликнул Измаль. – Подумать только, мне одному принадлежит это открытие, сделанное в библиотеке Хинкмара в Алеппо! Это я нашел четыре книги Джинна и комментарии Хинкмара на арабском языке. Я нашел Башню и предупредил, что не следует торопиться, пока они не соберут всю необходимую информацию для извлечения Столпа. И все ради того, чтобы Милиция передала реликвию этому грубияну Хьюго де Шампань? Такую власть!
– Какую власть, учитель? – спросил, алчно сверкнув глазами, Альп.
Измаль мрачно взглянул на него. Он не любил, когда у него выспрашивали его секреты. Альп опустил голову. В первый раз, когда он разозлил своего господина, сразу после исключения из Гильдии, тот изуродовал ему лицо. Больше он не желал его раздражать.
– Узнаешь в свое время, Малекорн.
Он закрыл ящик со сферами.
– Мне не удалось захватить Карла де Рюи и де Сент‑Амана в море, чтобы использовать их позже в Храме, – сказал он. – Тем не менее они понадобятся в случае, если сферы не сработают.
– Понадобятся?
– Мне известно все, что сегодня известно Милиции о Столпе Соломона, но мне в равной степени не известно то, что не известно им. Открытие саркофага – очень важный момент, мы не знаем, что может случиться. Если все эти годы я потратил на создание Милиции вместе с Хьюго де Шампань, то это потому, что мне нужны были их средства для достижения моей цели. И теперь ничего не изменилось. Инструменты, книги Милиции могут оказаться незаменимыми. Сегодня речь больше не идет о том, чтобы атаковать в открытую наших врагов. Новый король сейчас далеко от Иерусалима, он направляется в Дамаск. Армии в Святом городе больше нет. Мы тайно проникнем в город и будем ждать рыцарей, чтобы застать их врасплох у самой цели.
– Это очень рискованно, учитель. Я думал, что вы отказались от такой стратегии.
– Вот почему мы войдем вместо других. Прежде всего, мы перекроем путь этому библиотекарю Флодоару. Я знаю все хитрости де Бизоля, я знаю, какой дорогой он пойдет в Иерусалим. Мы воспользуемся этим, чтобы завладеть всеми рукописями и магическими формулами, его подъемным механизмом, а также заберем одежду паломников. Мы войдем в город в обличье христиан.
Альп одобрительно кивнул.
– А сейчас предупреди своих головорезов – мы отправляемся через час, – скомандовал Измаль Ги.
Глава V
Сила сказок и легенд
Зачем всем этим заниматься?
Потому что есть жизнь и мы в ней живем!
Рене Баржавель. Голод тигра
После посещения учителя Небо караван Флодоара и Анкс пришел в Антиохию… Иерусалим был уже недалеко. Пришлось задержаться на несколько дней, чтобы охрана отдохнула, перед тем как продолжить путь, – дорога в Сент‑Симеон, Банияс и Тортозу обещала быть опасной. Поселения встречались все реже, земля становилась бесплодной, люди и животные испытывали все большую потребность в воде, а помощь казалась невозможной. Несмотря на то что это была христианская земля, бунтари здесь встречались часто. Не то чтобы их было много, но передвигались они быстрее, а паломники из‑за непривычного климата преодолевали расстояние с трудом. Флодоар следовал советам Годфруа де Бизоля, но риск все же был. Один проход между Латакией и Шезаром считался весьма опасным. Тюдебод и Флодоар долго не решались выбрать этот маршрут, но новость о нападении на соседнее поселение, через которое пролегал единственно возможный путь объезда, вынудила их принять рискованное решение совершить многочасовой переход.
– Хьюго де Пайен скоро прибудет в Святой город, – сказал библиотекарь. – Он пришлет нам подкрепление.
После отбытия из Тарса Флодоар, помимо управления караваном, продолжал посвящать Анкс в последние детали, касающиеся Столпа. Его местонахождение в Иерусалиме, два пути, ведущие к нему – из Башни и бывших конюшен Храма, возможные способы расколоть изумрудный панцирь, не повредив его при этом.
– Мы очень мало знаем о том, что именно произойдет во время открытия саркофага. Мы думаем, что Столп охраняется джиннами, которые могут нам помешать достать его. Карл будет рядом и сможет совладать с ними. Но вынуть Столп, взять его – все это очень непредсказуемо. Нам понадобится время. Если нам не удастся открыть саркофаг, и поскольку Иерусалим – место опасное, де Сент‑Аман поможет нам извлечь Столп и перевезти в безопасное место, где мы сможем заняться его изучением. Де Сент‑Аман годами работал над созданием подъемной системы, способной удержать такой огромный вес, сохраняя при этом идеальное равновесие.
Анкс подумала об огромном расстоянии, отделяющем их от Труа, о первой встрече с Флодоаром, о его первом уроке, когда он сказал ей, что нужно «верить во все»…
– Почему вы рассказываете мне об этом? – спросила она внезапно. – Почему вы стали моим наставником?
– В Милиции только троим известна от начала до конца процедура извлечения Столпа: Хьюго де Пайену, мне и Измалю Ги, который был убит. После его исчезновения мы должны были найти третьего человека, как того требует наш устав. Но долгие месяцы мы опасались, что предатель наблюдает за нами, возможно даже, что это был сам Измаль. Возникало слишком много зловещих совпадений. Мы не были уверены, что после его гибели возле нас больше нет предателей. Самым мудрым решением было найти человека невинного и не имеющего к нам никакого отношения. Я должен был сделать это. И мой выбор пал на тебя.
Он рассказывал ей, как именно она должна была вести себя в Святом городе. Он говорил о книгах, которые следовало перечесть, заклинаниях, защищающих в случае опасности, объяснял, как действует механизм, разработанный де Сент‑Аманом.
– Теперь, когда я знаю, что такое Столп, – сказала ему Анкс, – откуда он взялся и каково его значение, у меня созрел вопрос: Небо не сказал мне, почему он там.
– А‑а…
Флодоар улыбнулся.
– Когда я был молодым, – стал пояснять он, – Небо отвечал на мои вопросы гиперболами. В одной из его историй говорилось, что в начале мироздания, когда Бог совершил «уход», он решил оставить свидетельство своей всеохватности, некий осколок, и спрятать его где‑то в нашем мире. Он знал, что история человечества может закончиться кровопролитием, что человек способен зарезать собственную жену и детей ради пустых споров, что люди создадут злых и добрых идолов по подобию своему. Бог хотел, чтобы этот спрятанный след, найденный благодаря мудрости и терпению, предстал перед людьми в самый кровопролитный день и отправил все их верования в небытие. Одного этого осколка хватило бы, чтобы разрушить все их представления, формировавшиеся веками.
– Но почему Бог сам не явится, чтоб открыть людям истину?
– Бога здесь больше нет, деточка. Он не с нами. В тот день, когда мы его «увидим» (ты знаешь, что это неподходящее слово), Бог «решит» вернуться в пустоту, которую он нам уступил. Вот видишь, небольшая сказочная история лучше длинных научных объяснений позволяет все понять. И вот мы снова вернулись к моему первому уроку: легенды, религии, сны – во все нужно верить. Все выражает одну и ту же суть, одну и ту же потребность: всякий идол, пророк, мессия и даже уличный певец пытаются заполнить пустоту. Трава, что растет, человек, который любит и мыслит, время, которое проходит, – все это находится в действии, чтобы заселить пустоту. Мы распространяемся, жизнь распространяется – у нее нет другого предназначения.
Флодоар снова улыбнулся.
– Не знаю, ответила ли моя сказка на твой вопрос, – сказал он, – но стоит лишь поверить в нее…
Анкс вспомнила об Игнатиусе, которого она встретила, когда он пытался сбежать. Он с ужасом говорил, что люди из Милиции не поняли все до конца.
«В вечер самого кровавого из дней Столп уничтожит все, что люди созидали на протяжении долгих веков». Анкс поняла из сказанного Игнатиусом, насколько опасны предстоящие события. Знают ли рыцари, на что идут?
Караван находился перед опасным проходом, который начинался длинным каньоном со скалистыми стенами, идеальными для укрытия лучников или шайки мародеров. Капитан Тюдебод решил избежать этой опасности, послав своих лучших солдат на скалы. Флодоар и его люди прочли записи, прославляющие подвиги разбойников этих земель: скорбный список убитых мужчин, изнасилованных и проданных в рабство женщин. Монахи и ученые продвигались со всей осторожностью.
Вдруг в середине прохода раздался гром, посыпались, словно град, камни. Христиане увидели, как спереди и сзади рухнули скалы, унося с собой людей Тюдебода и их лошадей. Караван оказался в ловушке между двумя завалами из каменных глыб. Небо почернело от копий и стрел. Это нападение не было похоже на уловку разбойников; уж очень значительные силы были задействованы.
Нападающие набросились с мечами на раненых.
Анкс и Флодоар запаниковали. Девочка схватила меч одного из убитых солдат Тюдебода и начала защищать своего учителя, пробивая ему путь для побега. Девочка научилась обращаться с оружием еще в Ирландии; она управлялась с мечом с неожиданными для нее ловкостью и умением. Она без всякого колебания поразила уже не одного из нападающих. Флодоар высматривал возможный путь к спасению. Наконец он заметил щель в обвалившейся скале и стал упорно пробираться к ней, увлекая за собой Анкс. Она начинала терять силы. Флодоар проскользнул в широкую щель, Анкс последовала за ним.
Неподалеку сражался Тюдебод с мечом в каждой руке; он уверенно отражал нападение противников и рассек уже не одну голову, а одного из разбойников разрубил надвое. Пятеро мародеров надвигались на него, чтобы наконец расправиться с капитаном. Тюдебод быстро оглянулся и, убедившись, что находится под надежным прикрытием одного из своих солдат, бросился в самую гущу нападающих, но застыл как вкопанный, резко побледнев: из его рта вытекала вспенившаяся кровь. Враг нанес ему удар в спину. Капитан упал, так и не разглядев лица убийцы – Эриха, писаря Флодоара, а тот, довольный собой, вытащил свой меч из бездыханного тела.
Анкс и Флодоару удалось спрятаться. Ученые, совершенно растерянные, вскоре заметили их укрытие и попытались последовать за ними. Но злодеи разгадали их намерения, и учитель указал на них, предупреждая об опасности. Разбойники накинулись на ученых. Летели головы, лилась кровь – бойня была жуткая. Один из солдат грубо рванул к себе Флодоара и в порыве ярости отрубил ему голову прямо на глазах у Анкс. Девочка закричала. Убийца хотел было заняться Анкс, но тут властный голос остановил его.
Это снова был Эрих.
Анкс удивленно наблюдала за тем, как палач подчиняется ему.
Внезапно на холме появились два черных коня, запряженных в повозку, в которой сидел Человек без рук и лица. Альп Малекорн спустился на дно каньона, где бой уже завершился победой наемников.
– Не надо было убивать библиотекаря! – гневно крикнул Эрих. – Был дан приказ оставить Флодоара в живых!
Альп подошел ближе. Он понял непростительную ошибку одного из своих людей, обнажил меч и отрубил тому голову. Наемник пал наземь, к их ногам, истекая кровью.
– У нас инструменты и тексты, это самое важное, – сказал Альп Эриху, осматривая нагруженные повозки. – А с этим что будем делать?
Он указал на Анкс.
– Это девочка.
– Девочка?
Анкс вздрогнула. Она не догадывалась, что предатель Эрих разоблачил ее. Малекорн подошел и сорвал с нее платье служки.
– Почему мы должны оставлять ее в живых? – спросил он.
– Флодоар передал ей свои знания и предпочел ее мне после нашего отбытия из Труа. Он начал обучать меня до отъезда, и я смог бы без труда узнать, что намерены делать рыцари после смерти Измаля Ги, но Флодоар постепенно отстранил меня. И тем не менее я уверен, что он ни о чем не догадывался. Я не знаю, кто эта девчонка. Нужно допросить ее, она должна знать, что задумал учитель.
– Возьмите ее с собой, и пусть ее допросят вместо Флодоара, – прогремел голос Человека. – Оденьтесь в платья паломников, сожгите их тела и возьмите с собой инструменты и рукописи. Мы отправляемся в Иерусалим.
Анкс связали. Она с болью в последний раз посмотрела на бездыханное тело учителя и метнула гневный взгляд на Эриха. Один из наемников посадил ее на лошадь перед собой, и они ускакали в сопровождении двоих охранников.
После бешеной скачки и нескольких остановок они прибыли в тюрьму, спрятанную посреди пустыни.
Анкс Коламбан заточили в «Черепе Бафомета». Там же, где и Козимо Ги.
Глава VI
Подземелья
Бесконечное количество блестящих сфер в безграничном пространстве; с десяток светящихся сфер поменьше, вращающихся каждая вокруг своей оси; живые, наделенные умом существа, появившиеся из какой‑то покрывающей их сферу плесени, – вот это и есть эмпирическая истина, это и есть мир. Тем не менее мыслящим существам кажется невероятным всего лишь принадлежать одной из этих сфер, не зная, откуда мы пришли и куда идем, затеряться в массе себе подобных существ, которые суетятся, работают, мучаются, рождаются и исчезают беспрерывно во времени. Здесь постоянны лишь материя и воспроизведение одних и тех же органических форм согласно определенным законам, установленным раз и навсегда. Все, чему может нас научить эмпирическая наука, – это природа и закономерности появления этих форм.
Шопенгауэр. Приложение к первой книге «Мир как воля и представление»
Караваны паломников Хьюго де Пайена наконец без особых потерь прибыли в Иерусалим. Тысячи паломников наводнили город, в то время как войска Милиции остались за его пределами. Рыцари вошли в город в сопровождении только нескольких самых опытных солдат. Поскольку король Бодуэн II был в военном походе, в Дамаске, Хьюго и его сотоварищи сразу же предстали перед патриархом Горимоном. Этот старый священник был ошеломлен при виде множества паломников, которых удалось привести в Святую землю. Он заверил рыцарей в своей поддержке и пообещал помочь им в укреплении их ордена.
– Вы привели нам новых верующих, – сказал он. – Благодаря вам царство сможет, наконец, расшириться и заселиться новыми людьми. Если вам удается охранять паломников и очищать дороги от грабителей и неверных, то от вас теперь будет зависеть будущее этого царства!
Хьюг де Шампань и Хьюго де Пайен создали себе замечательное прикрытие. Сами рыцари не смогли бы мирным путем выполнить свою миссию. Распорядители дорог, спасители Святой земли могли теперь продолжить выполнять свою миссию тайно.
Иерусалим праздновал прибытие новых братьев во Христе. Ликование и восторженность толпы были невиданными. На улицах негде было яблоку упасть. Патриарх приказал развесить стяги с религиозными символами. Радость жителей города и вновь прибывших была безмерной. Выходцы из западных областей рыдали от избытка чувств. Зазывала Маркабрю был более чем доволен тем, что Иерусалим оказался таким, каким он его описывал с высоты бочки на Труа; юный летописец Полибюс записывал сцены для своей эпопеи; семейство Коламбанов молилось за свою дочь…
Была объявлена великая месса. Церкви заполнялись народом. Отовсюду доносился перезвон колоколов. Аббат Соффре установил на возвышении большой колокол, отлитый ирландцами. Его великолепный звон сливался с криками радости и прославления. Казалось, в этой сцене из библейской жизни время остановилось.
После встречи с патриархом рыцари и их охрана не мешкая направились в квартал, где находился древний Храм, к двухэтажному дому, тому самому, перед которым двадцать лет назад стояли де Пайен, де Шампань, Измаль Ги и его брат Абель. Вход в Храм при царе Бодуэне Основателе охранялся стражей, но теперь на посту никого не было. Хьюго достал ключ, открыл замок и толкнул тяжелую дверь.
Все вошли внутрь.
Восемь рыцарей смотрели на развалины Башни Соломона. На этот раз они знали: ошибки нет.
Сердца их снова наполнились трепетом и благодатью, как и в предыдущий раз.
Хьюго де Пайен смотрел на Башню, вспоминая тот февральский день 1099 года. Он помнил все: как они обнаружили святилище, сколько лет потратили на толкование записей Хинкмара ибн Жобаира, тысяч арабских произведений, переведенных, чтобы найти ускользнувшее от внимания ученого, как вербовали в ряды Милиции, скрупулезно трудились над изготовлением сфер. Теперь они предвидели все последствия открытия Столпа. Двадцать лет трудов наконец должны быть вознаграждены.
Хьюго подошел к входу, сделанному в Башне. Он решил войти немедленно, чтобы убедиться, что в подземелье ничего не изменилось. Часть рыцарей остались возле Башни вместе с охраной, Хьюго начал спускаться к платформе, за ним шли Робер де Крон, Пьер де Мондидье и Жан дю Гран‑Селье, который не расставался с оставшимися четырьмя сферами.
Спустившись вниз, Хьюго привел в движение камень с вырезанными Хинкмаром звездами. В руках он держал факел. Через несколько секунд раздалось пощелкивание механизма – и центральная часть платформы стала медленно опускаться.
– Пойдемте, – сказал Хьюго.
Но перед тем как сделать первый шаг, у Хьюго и его компаньонов возникло странное ощущение, что внезапно наступила ночь. Все выходы из дома потемнели, включая небольшие бреши на окнах, закрытых тряпьем. С улицы раздавался шум, бряцанье оружия, крики. Человек десять с оружием и факелами внезапно вошли внутрь и стали перед Башней. Затем за считанные секунды Нищий при Гробе Господнем и его оборванцы ворвались в дом и забаррикадировали пути к отступлению. Рыцари достали из ножен мечи и вместе с охраной стали защищаться как могли, но нападающие превосходили их численностью.
– Быстрее! – крикнул Хьюго.
Он повел за собой троих рыцарей ко входу в Башню. Они торопились, чтобы оторваться от нападающих. Тяжелая дверь закрылась за ними.
В свете факела, который нес Хьюго, они спустились по лестнице, ведущей ко входу в подземелье.
– Кто они такие? – спросил де Мондидье. – Это немыслимо!
– Все мои стражники стояли снаружи, – сказал Крон. – Не понимаю.
– Бросьте ваши догадки, – сказал де Пайен. – Это надежное укрытие. Здесь мы пока ничем не рискуем.
Но не успел он договорить, как раздался звук отодвигающейся платформы. Их преследователи знали секрет Башни! Хьюго и остальные увидели огни факелов, к ним приближались.
Они бросились бежать.
– Будьте осторожны! Как только мы свернем с маршрута Хинкмара, нам нужно опасаться залов с ловушками, которые все еще действуют, – предупредил Хьюго. – Будьте начеку.
Они подбежали к стене со звездой. Хьюго толкнул ее. Все вошли внутрь и очутились в овальной комнате со множеством выходов, над которыми было написано: гора Каф, Джабулька, Магог, Царство птиц, стена Дсу'ль‑Карнаин, Остров Изумрудов. Хьюго хотел просунуть рукоятку своего меча в стык вращающейся стены, чтобы заклинить ее изнутри, но не нащупал никакого выступа. Именно таким образом ему, Хьюго де Шампань и братьям Ги удалось двадцать лет назад вырваться из западни, устроенной в святилище с нефтью: они заблокировали все выходы из подземелья, чтобы те не закрылись за ними. Но сейчас он не мог сделать нечто подобное.
Люди, которые шли за ним, остановились у стены.
– Нам остается только одно, – сказал Хьюго. – Мы не пойдем прямиком к Столпу, Острову Изумрудов.
Он бросил факел на землю и погасил его.
– Мы пойдем в разных направлениях. Они не смогут поймать всех четверых; в темноте это невозможно.
В кромешной тьме рыцари разделились и медленно двинулись вдоль стен галерей.
Пьер де Мондидье пошел в направлении, обозначенном как стена Дсу'ль‑Карнаин. Он сразу же достал свой огромный меч. Де Мондидье был великаном, закаленным воином и не любил отступать перед лицом опасности. Он услышал, как повернулась стена. Определенно, неизвестные преследователи знали, в каком направлении пошли рыцари. Де Мондидье увидел свет факела, приближающийся к нему. Коридоры подземелья были извилистыми, поэтому огни то появлялись, то исчезали из виду. Он вжался в углубление в стене, когда увидел, что огни движутся с разных сторон!
«Им известны все пути в этом подземелье!» – подумал де Мондидье.
И действительно, огни приближались к нему, их было столько, что де Мондидье понял: он попал в ловушку. Он уже хотел сделать мощный выпад и сокрушить своих противников, но пять вооруженных нищих набросились на него и связали, так что он не успел даже взмахнуть мечом.
Робер де Крон шел по коридору Джабулъка в полной темноте. Он слышал, как напали на де Мондидье. Рыцарь двигался осторожно, не забывая о предостережении де Пайена о ловушках. И тут он рядом с собой услышал скрежетание цепи и крик. Из‑за угла пробивались отблески огня. Крик перешел в стоны. Де Крон приблизился, зажав в руке меч. Он увидел нищего, угодившего в капкан по самый пояс. Он был один, совершенно обезумевший. Де Крон бросился к нему. Нищий увидел его и хотел закричать, но рыцарь перерезал ему горло. Переворачивая тело, он сорвал с него зловонный плащ и шляпу, надел их на себя, взял факел и столкнул труп нищего в яму, не оставив никаких следов. Он направился в глубину галереи.
Де Крон продвигался осторожно; перед комнатой с двумя колоннами он остановился, решив не рисковать. Он расстегнул ножны, достал меч и бросил его перед собой. Меч не успел даже коснуться земли, как из стен на него посыпался град стрел. Де Крон хотел отступить, но заметил, что к нему приближаются двое нищих. Бежать было некуда. Он повернулся к ним спиной, надеясь, что те примут его за своего, и вернулся ко входу в комнату с западней. Там он положил на землю факел и притворился раненым. Он ждал. Двое оборванцев наконец его заметили и стали приближаться, разговаривая по‑арабски. Когда они подошли достаточно близко, де Крон вскочил, ударил мечом первого, а второго толкнул в комнату с колоннами. Нищий тут же был пронзен стрелами, а сверху на него опустилась деревянная решетка с шипами и раздавила его. Де Крон выдернул свой меч, торчавший в боку другого нищего, и ногой подтолкнул того к его товарищу. И его постигла та же участь.
Де Крон облегченно вздохнул. Подобрал свой факел. Все было черно вокруг него. Он уже направился было к галерее… как вдруг стрела вонзилась ему прямо в горло. Он рухнул наземь.
Нищий при Гробе Господнем и еще трое вышли из темноты.
– Унесите его, – сказал повелитель оборванцев Святого города.