Флодоар раздосадовано хлопнул в ладоши.
– А нам скоро отправляться! Нужно его найти! Он не мог далеко уйти. Разбудите всех, пошлите за подмогой, я пойду за людьми де Мондидье.
Трое мужчин отправились разыскивать беглеца.
«Сбежал? – подумала Анкс, мысленно представляя себе неуклюжего толстяка, которого видела накануне. – Значит, эти люди не по доброй воле следуют в Святую землю?»
Она сложила одеяло и забралась в повозку. На рабочем столе библиотекаря горела свеча – Флодоар в спешке забыл погасить ее. Анкс задула огонь и открыла оконце в крыше, служившее для проветривания помещения от дыма, выходившего из камина, – горел всю ночь. Анкс подошла к маленькому столику, который ей отвели для работы. Он стоял рядом с подвесной кроватью мэтра. Девочка сложила одеяло в мешок, поправила узел на своей синей форме и прошла к книжному стеллажу, где она заметила дощечку из полированной бронзы, служившую зеркалом. При свете, пробивавшемся через крышу, она убедилась, что краска с ее волос еще не сошла. Эта уловка была рискованной, потому что краска могла смыться под первым же дождем, но, с другой стороны, она помогла Анкс лучше перевоплотиться: ее белокурые волосы запомнились многим. Анкс подумала также, что нужно быть осторожней во время купания. Ей нужно будет мыться одной и прятаться от всех. Ставя на место бронзовый диск, она заметила, что несколько книг выступают из общего ряда и связаны поперек веревкой, очевидно, чтобы не рассыпаться во время движения. «Великая система мира» Демокрита, «Тимей» Платона, «Правило» Бенуа. Вчера Флодоар заявил, что она должна забыть то, чему училась. Когда он сказал, что человек ограничен, что он имел в виду? Она вернулась к своему столу, не осмелившись притронуться к рукописям. Проверила, на месте ли ее вышитый золотыми нитями крест. Герб Шампани слишком бросался в глаза. Любой епископ усмотрел бы в его изображении признак богохульства.
|
|
В повозку стали проникать первые солнечные лучи. Наступал день. Как и все паломники, Анкс опустилась на колени, чтобы прочитать молитву. Глазами она поискала на стене распятие, к которому могла бы обращаться в молитве, но ничего похожего не увидела.
– А где ж изображение Христа?
Она достала из‑под одежды освященный кусок ткани с вышитым крестом и, положив на него скрещенные руки, начала читать первый пришедший на ум псалом: «Да возблагодарят тебя все народы, Господи!»
Она внезапно замолкла и открыла глаза.
– Земля дала урожай, и Бог благословил нас… – произнесла она.
Анкс быстро вскочила.
– Игнатиус!
Все прояснилось. Этот человек сбежал. Тот, что сидел вчера рядом с ней. Он не пересел на другой конец стола вместе с остальными, потому что не хотел менять места! Он расположился за столом таким образом, чтобы держать в поле зрения стратегически важный проход между двумя повозками, открывавший путь в лес. И он постоянно читал этот псалом. Это же очевидно: непрерывное повторение псалма – такой же точный отсчет времени, как с помощью песчаных часов. Он запомнил, в какой момент чтения проходит патруль. Он вел счет! Он высчитывал секунды, которые ему понадобятся для побега! Лес!
Выйдя из повозки, Анкс побежала к каравану ученых.
По дороге она видела, что солдаты готовятся к поимке беглеца. Когда она прибежала на поляну, там все изменилось. Повозки перестроились в длинные вереницы, готовые отправиться в путь. Она бегала вдоль них то в одну, то в другую сторону, пытаясь отыскать зазор между повозками, который наметил для себя Игнатиус, чтобы сбежать через него в лес. Прибыла подмога, появились вооруженные люди де Мондидье. Анкс не понимала, чем можно было объяснить этот аврал. Кто такой Игнатиус? Она услышала, как один из всадников сказал своему соседу, что беглец не должен далеко уйти, так как он нездоров, передвигается медленно и не мог бежать ночью.
|
|
Анкс рассматривала на земле следы от колес и башмаков. Наконец она нашла то место, которое искала. Она нашла проход, ведущий к лесу, и проскользнула туда.
Не успев и шагу ступить, она тут же поранила ногу, зацепившись за торчащую корягу. Прохода не было. Анкс осмотрелась. Похоже, она ошиблась. Посмотрев налево, она заметила тропу, вьющуюся между деревьями. Она шла правильно! Эту тропу он и заприметил, планируя побег. Анкс перепрыгнула через поваленное дерево и выбралась на тропинку. Вдалеке слышались крики погони.
«Они отправились на поиски беглеца в направлении Груссэ, – подумала она. – В лесу они станут искать в последнюю очередь. Здесь слишком жутко».
Она прошла несколько сотен метров. Только начинало светать, и через листву деревьев пробивались первые лучи солнца. Вокруг стояла тишина. Анкс запыхалась. А каково же тогда ему? «Римлянину», такому грузному, очевидно, тяжело передвигаться! И вдруг, согнувшись и положив руки на колени, чтобы отдышаться, она услышала какой‑то звук. Пронзительный и долгий. Похожий на плач. Стон. Она выпрямилась и посмотрела вокруг. Никого. Спустя несколько секунд звук повторился. Она пошла, осторожно ступая, туда, откуда он раздавался. Но хруст ломавшихся под ее ногами сухих веток прервал всхлипывания. Она знала, что он где‑то совсем близко. Пройдя еще несколько метров, она заметила яму.
|
|
Западня.
И Игнатиус попался в нее, как зверь. Анкс осторожно приблизилась и, заглянув вниз, увидела осунувшееся заплаканное лицо беглеца. При виде ее Игнатиус снова застонал и стал колотить кулаками по земле.
– Замолчите, – сказала она ему. – Ни звука!
Игнатиус с удивлением посмотрел на нее. На краях ямы Анкс увидела следы его пальцев. Он уже долго пытался выбраться оттуда, но яма была чересчур глубокой, а его вес слишком значительным. Анкс отступила назад и, подняв с земли толстую ветку, опустила ее в яму.
– Цепляйтесь.
Оба ухватились за ветку – с двух концов; Игнатиус напряг все свои силы. Вначале показалась одна рука, потом он, наконец, полностью выбрался наверх. Игнатиус с трудом встал на ноги.
– Благодарю, – сказал он Анкс, видя, что она одна. – Благодарю тебя. Я тебя узнал, ты тот новенький, которого я видел вчера.
– Я не желаю вам зла. Скажите мне, от чего вы бежите?
– Долго рассказывать, мальчик мой. Очень долго. В благодарность хочу посоветовать тебе: следуй моему примеру. Уходи! Во что бы то ни стало нужно бежать от этих паломников. Сейчас как раз подходящий момент.
– Не понимаю.
– Эти люди не знают, что делают. Они думают, что все читали, все им известно, но они всего лишь подбирают тексты, подтверждающие их утопии. Другие с ними не согласны. Они ошибаются! И сегодня уже никто не может их остановить. Ты слышишь? Они больше думали о средствах, чем о цели. Их невозможно удержать!
– Но что вы имеете в виду? И о ком вы говорите? О Милиции?
– Я не хочу быть…
Его одутловатое лицо и круглые глаза делали его похожим на безумца. Нижняя отвисшая губа тряслась. Он вытер мокрый лоб перепачканным землей рукавом.
– Поступай как знаешь, – сказал он, – а я исчезаю! Он направился было в глубь леса, но Анкс остановила его.
– Вы далеко не уйдете, – сказала она. – Вас повсюду разыскивают. Идите за мной.
И она повела его к лагерю. Игнатиус колебался.
– Пойдемте!
Анкс сошла с тропы и повернула к тому месту, где она пробралась через лазейку в лес. Девочка показала ему на высокое дерево с раскидистой кроной.
– Взбирайтесь наверх, – сказала она. – Сейчас вам не стоит и пытаться бежать дальше, они все равно вас поймают. Затаитесь там до тех пор, пока не уедет обоз.
Не видя другого выхода, Игнатиус неуклюже принялся взбираться по веткам, поддерживаемый Анкс. Когда, наконец, его совсем не стало видно в ветвях, она спросила:
– Чего они от вас хотят? Что вы изучаете?
Он замялся, потом все же ответил:
– Я переводчик с иврита, – сказал он. – Я переводил «Песнь песней» Соломона. Они разыскивают меня, потому что не хотят, чтобы я проговорился кому‑нибудь о том, что они нашли!
– Соломона?
Но Анкс не могла больше задерживаться на этом месте. Приближались люди. Она пожелала Игнатиусу удачи и направилась к повозкам.
Выйдя из леса, она натолкнулась на трех солдат. Это были Козимо Ги, его друг Ролан и один из солдат де Мондидье, разыскивающие беглеца.
Козимо долго разглядывал вышедшего из леса юношу.
Анкс казалось, что он буквально буравит ее взглядом. Она решила заговорить первой:
– Мне показалось, что между деревьями прошли два человека. Я подумал о беглеце. Пойдите сами посмотрите, но я никого не нашел.
Трое мужчин углубились в лес.
Анкс вернулась к Флодоару.
Мэтр сидел за письменным столом.
– Где ты была? – спросил он.
– Возле Паучьего леса – я хотела помочь искать беглеца.
– Ха! – библиотекарь в гневе воздел руки. – Мы его быстро не найдем! Он, должно быть, уже далеко, а нам пора уезжать.
Он сдавил в руке перо, и оно с треском сломалось. Вид библиотекаря был ужасен.
Анкс села и стала украдкой бросать на него взгляды. Он что‑то писал, зачеркивал, швырял исписанные листки в огонь и снова начинал писать. Все его движения выдавали подавляемый гнев.
«Ну и дела!» – подумала Анкс. – Кто же этот человек?»
Глава IX
Болотный монстр
В масштабах Вселенной (какой ее видит современная физика) только фантастика имеет шансы быть реалистичной.
Тейяр де Шарден
Личный сектор Эрихто на борту «Азимо‑5» был погружен в темноту. В скромной комнате, обитой черной тканью, свет был выключен, а входная дверь крепко заперта.
В центре комнаты много места занимал бюст Человека без лица и рук; он был высотой больше двух метров и как бы сотканный из лучей. Складки его черного блестящего капюшона колыхались от каждого движения. Господин был еще более бесстрастен, чем когда‑либо, – единственный источник света, отражавшийся, как отблески огня, на лице Эрихто.
Куртизанка стояла перед голограммой своего господина. Альп Малекорн находился рядом. Он, одетый как простой паломник, прибыл в караван несколько дней тому назад, после выполнения своей миссии на планете Эерл. Повязка закрывала его шрам. Несчастный вид Малекорна вызывал жалость у паломников. Ему удалось задобрить охранников у регистрационной стойки, которые ужесточили контроль согласно новому распоряжению де Пайена.
– Как обстоят наши дела? – прогремел Человек без рук и лица.
Альп шагнул вперед.
– Я побывал на планете Табор, – сказал он. – Документы Измаля Ги, оставшиеся в Гильдии, скорее всего, забрал его племянник еще до моего приезда. Я всех допросил, намереваясь что‑нибудь узнать об этом, но тщетно. А мальчишка просто исчез. На планете Мыслителей, где он собирался найти прибежище, вместо него оказался какой‑то неизвестный, который всем сообщил, что он племянник Измаля Ги. Он до сих пор не выдал Козимо. Я привез его с собой. Вы сможете допросить его, господин, как только мы прибудем к вам.
После долгого молчания Человек произнес:
– Все, что связано с работами Измаля Ги, крайне важно. Их утрата может привести к катастрофическим последствиям. Нам не известно, что племянник узнал о планах своего дяди. Если ты его найдешь, Малекорн, убей его.
– В самом деле? Убить Козимо?
Хозяин не удостоил его ответом и повернулся к Эрихто.
– Эрихто!
Куртизанка подошла ближе.
– Я не ожидала, что моих девушек так легко будет внедрить и караваны паломников. Надо полагать, что все эти заблудшие души, жаждущие получить отпущение грехов, хотят напоследок поддаться сладостным искушениям. Благодаря Лис, приглянувшейся одному из руководителей Милиции, мне удалось получить информацию о переформировании флота, і а кой порядок будет действовать вплоть до системы Венеции.
Женщина нажала на кнопку: в воздухе прямо перед голограммой Человека появилась светящаяся карта.
– Что это? Караваны уже сейчас разделяются? – спросил Альп, видя, что часть паломников направляется в Константинополь.
– Похоже, что так было запланировано, – ответила женщина. – Следующим важным для нас этапом будет посадка на корабли.
– Количество кораблей? – спросил Человек.
– Около тридцати, – сказала Эрихто. – Количество не изменилось. Оно такое, как вы и предвидели.
– Тем не менее де Пайен в последнее время меняет планы, – заметил Человек.
Карта Эрихто исчезла.
– Нужно ли нам оставаться среди паломников? – спросил Альп. – Это становится опасным. У меня с собой заложник, мы рискуем – нас могут разоблачить.
– Не покидайте каравана паломников ни под каким предлогом, – сказал Человек. – Ведите себя как обычные паломники и сообщайте мне о продвижении каравана и любых изменениях. Терпение. Наш флот готов. Еще немного, и я превращу всех паломников в кучу пепла. Еще до того, как они достигнут Палестины. Очень скоро мы померяемся силами…
Он долго что‑то обдумывал.
– Есть ли у вас информация о де Рюи и де Сент‑Амане? Вы знаете, что больше всех будут способствовать нашему прибытию в Иерусалим эти два рыцаря.
– Мы находимся в караване де Рюи, – ответила Эрихто. – Но пока приблизиться к нему невозможно. Он не показывается.
– Мы так и думали. Достаточно того, что вы всегда будете знать, где он находится. То же и в отношении де Сент‑Амана. Я не потерплю, чтобы они от меня ускользнули, когда наступит решающий момент.
– Слушаюсь, господин.
Снова стало тихо.
Огромная демоническая фигура пропала, оставив Альпа и Эрихто в полной темноте.
* * *
Как глава Милиции, Хьюго де Пайен был более чем удовлетворен: со снабжением все было в порядке, безопасность караванов была обеспечена, а паломники строго придерживались установленных правил. Вскоре уже каждый считал своим долгом следить за соседом – для блага всех. Мошенники, записавшиеся в караваны в надежде поживиться за чужой счет, были сильно разочарованы.
Возглавляя Милицию, созданную Хьюго де Шампань для освобождения Столпа Соломона, Хьюго действовал крайне осторожно. Убийство короля Бодуэна, изменение маршрута в спешном порядке, отделение от каравана повозок с библиотекой Флодоара – ему было из‑за чего беспокоиться.
Как только были отправлены обозы библиотекаря, Хьюго приступил к разделению караванов паломников: каждый караван во главе с двумя рыцарями становился автономным; караваны теперь отделяли один от другого несколько дней пути. Переходить из колонны в колонну запрещалось. В случае отказа от паломничества вернуться нельзя было ни под каким предлогом. Новых паломников больше не принимали, включая и тех, кто записался заранее. Караваны стали закрытыми для кого‑либо.
– Пусть шпионы попробуют теперь проникнуть к нам!
* * *
Для Козимо все эти изменения усложнили задачу: передвижения из каравана в караван стали невозможными.
Погоня за Игнатиусом ничего не дала, и вместе с Роланом он вернулся в лагерь де Мондидье. В то же утро они участвовали в отправке каравана Флодоара. Одни радовались этому событию, поскольку неповоротливые груженые повозки замедляли продвижение паломников от самой Труа; другие волновались, опасаясь, что больше никогда не увидят уехавших с Флодоаром. Все успокаивали себя, утверждая, что хотя капитан Тюдебод, сопровождавший отделенный караван, и увалень, но все же он отважный воин, иначе рыцари не доверили бы ему такой пост.
Козимо смотрел на обозы, спрашивая себя, что же могли перевозить в этих крытых повозках. Особенно в четырех из них, запертых на несколько замков. Никто этого не знал.
– Кому‑нибудь из нас нужно за ними следовать? – спросил Ролан.
– Нет. Мы не знаем, куда они на самом деле направляются. Нам нельзя распылять наши силы. Я думаю, что пора присоединиться к Круатандьё в следующем караване.
– Мы уходим из охраны Баркильфедрона?
– Да. Мы уже достаточно знаем.
Двое друзей попрощались с вербовщиком де Мондидье, раздосадованным из‑за того, что такие замечательные наемники его покидают. Как и в предыдущем караване, Козимо объявил о том, что отказывается совершать паломничество в Святую землю. Он сдал оружие и лошадей. Так же поступил и Ролан. В регистрационной книге вычеркнули их вымышленные имена.
Осложнения начались по прибытии в караван де Бизоля и де Сент‑Амана. Согласно новому распоряжению де Пайена, никто не мог больше присоединиться к каравану. Даже заранее записавшись, еще на Труа, как Козимо и Ролан. Их уловки ни к чему не привели. Солдаты рыцарей были начеку: все передвижения контролировались. Поэтому когда в полдень объявили об отправлении, Козимо и Ролан поспешили вернуться в караван, который они покинули накануне, но и тут их ждала неудача. Их не приняли обратно.
Двое юношей оказались на обочине дороги и были вынуждены следовать за последним обозом, в компании бродяг и обездоленных, идущих в хвосте колонны без всякой охраны. Именно здесь мародеры терпеливо поджидали паломников, утомленных переходом или по каким‑то причинам покинувших караван.
Все попытки попасть в караван ничего не дали. В течение многих дней Козимо и его друг терпели неудачу за неудачей.
Они начали терять надежду. Не оставалось никакого способа присоединиться к Круатандьё или связаться с ним.
Наконец Козимо принял решение. Он изменил планы и воспользовался способом, который до тех пор не брал в расчет.
– В одиночку человек передвигается в четыре‑пять раз быстрее, чем колонна, так?
Ролан согласно кивнул. Козимо продолжил:
– Мы знаем, что караваны направляются в один из портов: Геную, Венецию или Пизу. Достаточно попасть туда раньше их, чтобы все узнать.
– Точно.
– Я прошу тебя остаться здесь и следовать за паломниками по тому же пути, что и Круатандьё. Я присоединюсь к тебе уже в море.
– Куда ты направляешься?
– Я возвращаюсь, чтобы выяснить кое‑что непонятное. Это не займет много времени. Я прибуду в Геную или Венецию без опозданий…
После этих слов он развернулся и пошел в сторону, противоположную направлению движения паломников. Пешком он дошел до ближайшей деревни. Там он приобрел лошадь и умчался галопом.
Его путь лежал на запад.
* * *
Козимо проезжал по незнакомым землям, то и дело спрашивая дорогу, он даже раздобыл карту. Прежде всего он разыскал на карте Реймс. Местные жители были довольно нелюдимы и неразговорчивы. На ночь он остановился в одной из скромных гостиниц, где постояльцы, как правило, обсуждали все, что касалось знаменитого паломничества.
После Реймса он проехал Кутюрье и Пикарелло, а через два дня прибыл в Кассан. Затем ориентирами ему служили только рощи и небольшие фермы, так как местность была малонаселенной. Он мог ехать целый день, не встретив ни души.
К вечеру он приехал в деревню Суэндр.
В ней насчитывалось с дюжину домов. На первый взгляд здесь не было ничего необычного; тем не менее сама атмосфера показалась Козимо гнетущей с первой же минуты. Он ощущал нечто странное, что‑то как бы витало в воздухе, что‑то, не поддающееся определению.
Дети окружили его лошадь и громко смеялись, стараясь привлечь внимание обитателей деревни. Нашелся только один человек, осмелившийся подойти к нему: какой‑то старый ворчун, опирающийся на пастуший посох. Подойдя ближе, Козимо увидел, что правая щека старика пострадала от ожога, кожа на ней была гладкая и блеклая, вся покрытая пятнами, как порфир. Лишь единственный голубой глаз с живым блеском отличал его от мертвеца.
– Вы сбились с дороги? – спросил он.
– Я ищу поместье де Рюи. Я на правильном пути?
– Не сомневайтесь. Отсюда только одна дорога ведет туда. Это последняя деревня, которая оказалась на вашем пути.
– Сколько времени нужно, чтобы туда добраться?
Старик задумался.
– Час, самое большее. Поместье ведь заброшено, как вы, очевидно, знаете. Вы никого там не найдете.
– Если это так, я вернусь к вам на ночлег.
Козимо осмотрелся. Внезапно он понял, от чего ему было не по себе: чистота вокруг. Деревня выглядела безупречно. Не было видно ни хозяйственных дворов с домашними животными, ни отходов, не доносилось ни звука, отсутствовал сам деревенский запах. Дома были в идеальном состоянии. Обитатели деревни были аккуратно одеты. На всех были белые рубахи. Такие можно было увидеть разве что на епископах в дни праздничных церемоний. Вокруг деревни Козимо не увидел ни одного засеянного поля, были только маленькие огороженные садики, лесные посадки и цветочные клумбы. Лица у всех сияли, люди казались бодрыми, то есть было очевидно, что они не голодали. Юноша заметил, что у некоторых мужчин на лицах были такие же, как у старика, шрамы: ссадины, следы от ожогов и ударов. Некоторые крестьяне прихрамывали.
Не задавая лишних вопросов, Козимо покинул деревню.
До него донесся шум голосов – это жители деревни оживленно обсуждали его появление. Через час он разглядел верхушки двух башен, вздымавшихся над лесом.
Это был замок Карла де Рюи, невидимого рыцаря Милиции.
Дорога, по которой Козимо приближался к замку, заросла травой – очевидно, много лет никто по ней не ходил. Увидев сам замок, Козимо убедился в правильности своей догадки.
Здание было заброшено, его стены почти сплошь покрывал разросшийся плющ. Казалось, что все замерло в одно мгновение: телеги, инвентарь, другие признаки активной и полной хлопот жизни были заметны повсюду. Все было брошено с очевидной поспешностью.
Козимо обошел северную башню, чтобы осмотреть склон, на котором стояла башня, с другой стороны. Здесь на трехуровневых стенах отпечатался черный след, образуя обугленный круг, – как если бы огромный огненный шар попал в этом месте в каменную стену. Все разлетелось в прах.
Юноша окинул взглядом земли, на которых возвышался замок. Все поместье заросло сорняками, ниже простирался густой лес. Козимо снова заметил нечто странное. Беспрерывный лесной массив с востока на запад был будто разорван широкой полосой, казалось, что через лес прошелся гигантский топор лесоруба. Эта идеально ровная просека в самом центре леса слишком бросалась в глаза своей неестественностью.
Козимо Спустился по склону.
Он увидел по обе стороны расчищенного прохода стену высоких крепких лесных деревьев; на прорубленном месте ничего не росло. На черной влажной земле не пробивалось ни травинки. Можно было подумать, что эту полосу недавно вспахали. Лошадь Козимо сердито фыркала и не хотела идти на этот странный участок.
Ошеломленный, Козимо не знал, что и думать.
Проехав вперед, он повернулся и посмотрел на замок: прорубленная просека выходила к фасаду замка, она упиралась в черный след в стене, с этого места похожий на мишень, в которую направляет свои стрелы лучник на турнире.
Проход уходил глубоко в лес.
Козимо доехал до конца проложенной просеки и спрыгнул с лошади.
Вокруг царила абсолютная тишина.
Он замер, пораженный открывшейся ему картиной.
Это было неописуемо.
Он стоял у края гигантской ямы – такого он нигде не видел и нигде не читал о чем‑то подобном. Огромная круглая выемка диаметром примерно четыреста метров и метров двадцать в глубину. Круг правильной формы. И здесь тоже ничего не росло, не было ни единого признака; жизни. Ничего. Только черная земля.
Козимо присел. Он прикоснулся к земле, и на его пальцах осталось какое‑то студенистое бесцветное вещество. Оно просочилось сквозь пальцы, не оставив следа.
Он выпрямился. Размеры этой безжизненной поверхности были ужасающими. Разум отказывался такое принять. Не решаясь идти дальше, Козимо вернулся в замок.
Внутри все было разрушено, перевернуто вверх дном. Двери и мебель были разбиты, потолочные балки расколоты посредине. Здесь произошло какое‑то столкновение, ужасная борьба, и все осталось в том же положении. Паутина, клочья пыли покрывали канделябры, с которых свисали расплавленные недогоревшие свечи. Повсюду присутствовали следы варварства и насилия. Козимо вспомнил, что он прочел в библиотеке аббатства, в которое заезжал на пути следования паломников: синдром де Рюи! Травма, шок. А еще дар ясновидения…
– Что же здесь произошло?
Он вышел во двор и направился к другой башне.
Рядом с его лошадью стоял какой‑то человек.
Он гладил животное.
Это был старик из деревни Суэндр. Хотя лицо старика и было скрыто мягкой шляпой, Козимо узнал его по посоху. Козимо не увидел другой лошади: старик пришел пешком. Конечно же, он обманул его и короткой дорогой пришел в замок.
Старик с обожженным лицом повернулся к Козимо:
– Мы много говорили об этом в деревне, и я пришел от имени моих собратьев. Один вопрос: он не вернется?
– Не вернется? Кто?
– Карл. Наш бывший хозяин. Мы знаем, что он сейчас с паломниками направляется в Святую землю.
– Я был одним из паломников.
– Вы посланник нашего хозяина?
Козимо решил солгать.
– Не его, а его господина.
Старик неожиданно шагнул вперед.
– Его господина?
– Хьюго де Пайена. Я пришел сюда кое‑что разузнать. Мой господин хочет проверить правдивость слов Карла.
– Проверить? Проверить что?
– То, что касается его жизни.
– Он попал в беду?
– Возможно. Я не могу об этом говорить. Объясните мне. Я должен понять.
– Понять?
Старик, опираясь на свой посох, пристально смотрел Козимо в глаза.
– Понять? Не тратьте силы понапрасну, молодой человек! Самые образованные – и те отказались разобраться в этом. Здесь нечего понимать, есть только вопросы без ответов – это все, что осталось нам на старости лет.
– Мне нужны только факты. Вот что хочет знать мой господин.
Старик покачал головой.
– Чтобы вы рассказывали об этом всему свету и мы снова стали объектом насмешек и злословия? С нас довольно! Эта история постепенно забудется, так оно и лучше. Я не могу поверить, что Карл об этом рассказал.
– Именно так и было, – настаивал Козимо. – И вы должны поступить так же, если не хотите, чтобы его считали безумцем.
После настойчивых уговоров Козимо, вняв его искусно сплетенной лжи, старик наконец согласился сесть на лошадь позади Козимо. По его просьбе они вернулись к воронке в лесу.
– Долгое время, – начал рассказ старик, – наш господин не приезжал в свое поместье. Мы были свидетелями его появления на свет, как и его предков, но вскоре Карла отправили ко двору короля, где он должен был провести большую часть жизни. Карл был великим рыцарем, все время где‑то воевал. Он был очень силен, его ценили. В Рюи жизнь шла своим чередом, ничего особого не происходило. Но однажды Карл вернулся домой. Со всей семьей. Ему пришлось покинуть двор. Для нас это было неожиданностью. Буквально на следующий день в поместье закипела жизнь. Господин Карл был полон сил и настроен решительно. Задумав восстановить замок и подсобные хозяйства, он отдал приказ о начале работ и созвал работников со всей округи. Прежде всего он решил осушить болота возле замка, чтобы расширить поля и приумножить богатства Рюи.
– Это неплохая идея, – сказал Козимо.
– Да у него каждый день возникали идеи. Он стал таким после путешествий, военных походов. Оттуда он привез невиданные орудия. И работать мы начали в этом месте.
Старик показал пальцем на огромную яму, которую Козимо осматривал раньше.
– В то время здесь можно было увидеть только поросшие камышом болота с горько‑соленой водой.
Спешившись, старик почтительно снял с головы шляпу.
– Именно в центре этого круга мой племянник сделал первое открытие. Выкачав за несколько недель воду, мы разбросали грязь, чтобы дно скорее высохло. Вдруг лопата моего племянника наткнулась на какой‑то предмет. Это был не камень. Звук от удара был звонким. Сняв очередной слой земли, мы увидели крышку. Сундук? Вначале мы так и подумали. Все всполошились. А вдруг это клад!
Старик покачал головой.
– Мы попытались вытащить ящик из грязи. Но то, что мы приняли за крышку сундука, не имело границ. Поверхность этого предмета уже была по нескольку метров в длину и ширину, а так как она была выгнутой формы, ее края слишком глубоко уходили под землю, чтобы мы могли вытащить этот предмет из болотной тины. В то же время другая группа работников тоже сделала похожее открытие. На этот раз это была остроконечная верхушка, выходившая из глубины болота. Мы определили, что она была сделана из такого же блестящего серого металла, как и наша «крышка».
– Странно.
– Вы думаете? Только ночью мы поняли: произошло что‑то действительно необыкновенное. В темноте в центре болот начали ритмично мигать красные точки, похожие на светлячков. Их было видно за несколько десятков метров.
– Красные огни?
– И их становилось все больше.
Козимо окинул взглядом открывавшийся ему вид.
– Что об этом думал Карл?
– Он очень серьезно к этому отнесся. Он попросил помощи в епископстве. Но, как и нам, ему не терпелось узнать, что будет дальше. Никто ничего не боялся. В нас словно вселилась нечистая сила. На третью ночь… – старик надел шляпу, – начались «явления».
Он нахмурил брови, как человек, заставляющий себя вспомнить пережитый кошмар.
– От земли поднимался теплый воздух. Поверхность высыхала без нашей помощи. Мы осознавали, что каждая освобожденная от земли часть «крышки», попадая под солнечные лучи, странным образом «оживала». Никто не сомневался, что все это время чудовищу не хватало солнечного света, и мы разбудили его, раскопав в болотных топях. Местные жители рассказывали, что по вечерам в лесу, вокруг болот, появлялись странные силуэты.