А как ответить на вопросы, которые Даниил Андреевич задавал (про мену с доплатой и в чем разница такой мены от купли-продажи)?
Лера: Я не считаю возможным рассматривать деньги как особый товар, поскольку согласно гражданскому законодательству они также относятся к вещам, вопрос об их ликвидности вообще очень спорен. В такой ситуации мена с доплатой – та же мена (т.к. деньги с точки зрения ГК РФ – те же вещи).
Катя С.: Ну тогда у нас и купля-продаж, по сути, будет меной.
Даниил Сергеевич: Мы тогда должны прийти к выводу о том, что НДФЛ – особый налог на приход ФЛ особых вещей, называемых деньги, денежные средства.
Кустова: Очень важно для целей налогообложения понимать, что с одной стороны мы должны не просто выявить экономическую сущность для целей определения объекта налогообложения, но и дать правильную правовую квалификацию этой сущности, которая осуществляется не в рамках налогового права, а в рамках гражданского права. Однако в рамках налогового права данная квалификация может быть скорректирована для целей налогообложения в том случае, когда законодатель предусматривает такие возможности в конституционно-значимых целях, обеспечивающих соответствие этих конструкций налогообложения конституционным принципам налогообложения, в том числе экономической обоснованности и равенства налогообложения. С другой стороны, точно также важно понимать следующее: если мы даем гражданско-правовую квалификацию сложных конструкций (то ли два в одном, то ли с доплатой), соответственно мы должны исходить из такого толкования налоговых норм, которое позволяет нам в максимальной степени обеспечить реализацию конституционных принципов налогообложения и не перетягивать за одним положением все нормы ГК РФ. В противном случае мы будем достаточно парадоксально с конституционно-правовой точки зрения находить варианты решения проблемы. К примеру, супруги, ну и что, что у них совместная собственность? Раз они являются сособственниками, то они являются и собственниками имущества, а, значит, для налогового вычета они должны рассматриваться так как будто они владеют собственностью по отдельности? Тогда мы будем разрушать принцип экономической обоснованности налогообложения, неоправданно перетягивая фикции гражданского права. Очень зыбкая грань, которую только высококвалифицированный юрист может узреть и сделать правильный вывод. С одной стороны, мы не можем не дать правильную гражданско-правовую квалификацию, с другой стороны - мы не можем все связанное с этой квалификацией перетащить в НК РФ.
Даниил Сергеевич: Есть три ситуации распоряжения квартирой: мена, мена с доплатой и купля-продажа. Дальше приобретенная квартира (любым из трех способов) продается, налогоплательщик получил налогооблагаемый доход – какая сумма может быть признана расходом, который может быть учтен по ст.220 НК РФ и с чего она может быть рассчитана? При купле-продаже понятно более-менее. Если же это мена, какие тогда расходы и почему? Необходимо выработать общую позицию! Что понимается под расходами в такой ситуации? Стоимость квартиры или расходы на приобретение квартиры, которая была обменена?
Ситуация первая: я приобрел по договору купли-продажи квартиру за 2 млн. рублей, обменял эту квартиру на равноценную (без доплаты), дальше эта квартира будет продана за 2,2 млн. рублей. Вопрос: при продаже последней квартиры что учитывать в качестве расходов: стоимость ранее обмененной квартиры (то, что у нас было указано в договоре мены как существенное условие договора мены) или расход на приобретение той квартиры, которую я поменял? Во втором случае возникает еще вопрос: а что если квартира была обменена не 1 раз, 10 раз в течение 10 лет?
Даниил рисовал схему.
Так или иначе последняя квартира была продана, вопрос в том, как она появилась.
Ситуация, когда проданная в конце квартира была приобретена в результате договора купли-продажи, понятна.
А вот в первой ситуации что мы предполагаем под расходами на приобретение последней квартиры, которая была продана?
Дмитрий: Если мы исходим из презумпции равноценности обмениваемых квартир, то учитываем стоимость последней приобретенной квартиры.
Даниил Сергеевич: Отлично, тогда мы переходим к ситуации, когда до момента приобретения последней квартиры произошло 10 мен, т.е. с 1992 года гражданин часто меняет квартиры. В конечном, итоге этих операций было много, и разница между первой квартирой в цепочке обмена и последней в цепочке обмена крайне велика…
Кустова: Откуда она велика? Если инфляция, то это совсем неважно, купил дешевле, продал подороже из-за инфляции. Если стоимость идентичного объекта возросла в связи с изменением курса валют, это не может иметь значение. В принципе, эта разница между менами никак не связана экономически с самой операцией мены, т.е. происходит обычное колебание рыночной цены.
Что с вопросом о применении вычета, если мена неравноценная и как квалифицировать для целей налогообложения? Хотя сначала надо решить вопрос о наличии дохода. Вот я получила квартиру от государства, потом я ее поменяла на другую квартиру – возникает ли доход для целей налогообложения и как его можно формализовать? Кстати, в ситуацией с приватизацией квартиры я не несу расходы на ее приобретение. Более того, у меня при обмене квартиры на квартиру нет цели экономической выгоды, а есть цель обеспечения себя жильем.
Итоговое мнение Даниила Сергеевича: Нужна правовая определенность. Здесь теоретически можно доказать, что возникает налогооблагаемый доход. Если же мы говорим о том, что налогооблагаемый доход не возникает, тогда в ситуации мены не будет налогооблагаемой операции, но дальнейшее включение в оборот имущества в рамках купли-продажи, то для налогоплательщика возникает проблема. Мы в качестве расходов признаем те расходы, которые мы понесли на приобретение ранее обмененной квартиры. Если же берем позицию ВС РФ (хоть и без должностной правовой аргументации последнего), что в рамках мены все-таки возникает доход для целей налогообложения, то, если мена равноценная, результат налогооблагаемой базы будет равен нулю, а расходом на приобретение квартиры будет считаться стоимость ранее обмененной квартиры. Однако все-таки Даниил приходит к данному выводу исходя из принципов правовой определенности, баланса интересов. Хотя у противников признания доходов при мене есть тоже много очень хороших аргументов. Если в рамках мены возникает доход, то при мене с доплатой будет смешанный доход (в натуральной и денежной форме).
Кустова: Я решительно против, у меня вообще нет никаких сомнений, что в данной ситуации не возникает никакого дохода. Для меня товар-товар, деньги-товар и товар-деньги – совершенно экономически разные операции, т.е. мы на деньги приобретаем товар, то фактически предполагается, что на доход, чистый от налогообложения, мы приобретаем товарную массу. И ставить вопрос о налогообложении товара, приобретенного на средства, с которых уплачен налог, мы не можем. Если мы говорим товар-деньги, здесь речь идет о том, что товар, приобретенный хотя бы и на средства, с которых уплачен налог, мы продаем и у нас формируется прибавочная стоимость, у нас появляется ликвидный объект – денежные средства, формирующие соответствующую прибавочную стоимость на соответствующих весах, который дает нам возможность для налогообложения. В моем примере, если бы искала обмен на квартиру, близкую к месту работы, но не нашла и вынуждена была бы продать свою квартиру, то экономически у меня возник бы доход. В принципе, у меня было бы изначально цели совершать экономическую операцию с получением дохода, но по тем или иным причинам у меня не нашлось возможности поменять квартиру, т.е. я могла бы не вступать в эти отношения, я могла бы отказаться, могла бы ожидать подходящего момента для мены. Но в данном случае это не мена через куплю-продажу, а самостоятельная экономическая операция продажи товара, на которую я экономически сочла возможным пойти, и соответственно для меня наступают соответствующие экономические последствия. Здесь уже с точки зрения права, усредняющего статус, мои оправдания о вынужденной ситуации и просьбы рассматривать отношения как мену через куплю-продажу будут совершенно недопустимы с точки зрения права. И точно также будут недопустимы с точки зрения тех экономических отношений, в которые я решилась вступить.
Я не исключаю того, что по тем или иным причинам законодатель на том или ином этапе развития этих правоотношений может с конституционно-правовых позиций оправдать налогообложение при совершении мены физическими лицами. В рассматриваемой ситуации речь идет фактически о равноценной мене, нет никакого приращения имущественной массы ФЛ, нет того приращения, которое позволило бы нам изъять сумму дохода. И, тем не менее, мы на это идем, создаем видимость дохода (правовую конструкцию, позволяющую видеть фикцию дохода), тогда нужно доказать конституционную допустимость и причину, позволяющее вводить такое налогообложение, например, в целях исключения злоупотребления со стороны налогоплательщика. Хотя я не вижу здесь угрозы, исходящей от ФЛ, с точки зрения использования инструмента мены как позволяющего исключить налогообложение возникающего дохода. Аргумент о том, что мена - всегда–уход от налогообложения, что это всегда притворная сделка, не обоснован, поскольку наличие такой конструкции в ГК РФ вызывало бы сомнения относительно ее целесообразности. Мена – это самостоятельная сделка, отличная от купли-продажи, которая опосредует особые экономические отношения. Здесь можно задуматься над тем, почему законодатель распространяет в определенной мере правила о купле-продаже на отношения мены. Анализируя соответствующие положения ГК РФ, мы можем прийти к выводу о том, что это делается не более чем в целях нормативной экономии, т.е. распространение норм об одних договорах на другие связано не с тождественностью их экономической природы, а может иметь место в целях обеспечения нормативной экономии. Само по себе это не может доказывать равнозначность экономической сущности отношений, опосредуемых разными договорами.
Уже с экономической точки зрения я не усматриваю здесь возникновения дохода как он понимается в ст.41 НК РФ. Далее обращаем внимание на то, что ни одна норма главы 23 НК РФ прямо не указывает на волеизъявление законодателя относительно налогообложения. Внятных косвенных указаний на такое налогообложение мы тоже не обнаруживаем, единственная зацепка – пп.5 п.1 ст.208 НК РФ – «доходы от реализации», а не «доходы от продажи». Однако это упоминание о реализации нам мало, что дает, поскольку ст.39 НК РФ указывает, что реализация – операция, совершенная организациями или ИП. Здесь различия между ЮЛ и ИП и ФЛ – колоссальные. Организации и ИП – их основная цель извлечения выгоды, дохода. Участие ФЛ в гражданском обороте часто может быть вообще никак не обусловлено стремлением извлечь экономическую выгоду. ВАС РФ (в нескольких постановлениях) совершенно справедливо указывает налоговым органам, что ст.39 НК РФ не применима для целей налогообложения, т.е. для решения о наличии или отсутствии дохода в рамках главы 23 НК РФ.
Как квалифицируем мену с доплатой для целей налогообложения: в части равноценности – последствия мены, в части доплаты – последствия купли-продажи.
Лера: А почему? Доплата призвана обеспечить равноценность мены, т.е. нет экономической выгоды.
Кустова: У нас мена с доплатой. Мы свой товар в определенной части поменяли на товар, а в другой – на деньги. Павлов также скажет, в части доплаты – последствия купли-продажи.
Дмитрий: Т.е. фактически это смешанный договор?
Кустова: По сути, да. Мы с цивилистами собственно не расходимся. Доплата – по сути, продажа части товара. Проблем в применении вычета нет. Как было бы, если бы я продала часть квартиры, как применять вычет? Вычет применяется в соответствующей пропорции. До определенного этапа таких проблем вообще не было – суды так и решали эти дела, признавали экономическую выгоду в части доплата.
Деловая игра закончилась.
Даниил Сергеевич: Тема «Доходы от участия в капитале организации». У вас в рабочей программе предложены две ситуации для анализа, касающиеся проблемы возникновения дохода для целей налогообложения. Первая ситуация выплаты действительной стоимости доли при выходе из общества. Вторая ситуация увеличения стоимости доли или акции при увеличении уставного капитала за счет нераспределенной чистой прибыли. Рабочая программа устарела, не учитывает изменения, вступившие в силу с 1 января 2016 года. Начнем с этих изменений.
Первая ситуация: в чем суть изменений? Они были внесены в ст.220 НК РФ и касаются имущественных налоговых вычетов. Соответственно пп.1 п.1 ст.220 НК РФ – при определении размера налоговой базы налогоплательщик имеет право на получение имущественного налогового вычета, и дальше описано несколько ситуаций. Первая – при продаже имущества, доли в уставном капитале общества. Вторая – при выходе из состава участников общества, третья – при передачи средств участнику общества в случае его ликвидации, четвертая – при уменьшении номинальной стоимости доли в установим капитале общества. Это те случаи, которые нас интересуют. Проблема - выплата действительной стоимости доли при выходе из состава участников. Порядок применения имущественного налогового вычета – п.2 ст.220 НК РФ. Там два механизма вычета, можно учесть расходы, связанных с приобретением доли: расходы на приобретение имущества, внесенные в качества вклада в уставной капитал и расходы на приобретение (увеличение) доли в уставном капитале. Получается, что косвенно законодатель так или иначе усматривает возникновение объекта налогообложения в случае выхода лица из состава участников общества и выплаты ему действительной стоимости доли. В противном случае он не предусматривал бы право на вычет, если б не было объекта налогообложения. Тем не менее, анализ иных положений НК РФ позволяет говорить о том, что позиция законодателя является непоследовательной и несформированной. Раньше такого вычета не было, там не было слов «при выходе из состава участников общества», т.е. по сути, выплаты действительной стоимости доли. Практика складывалась достаточно разрозненной, суды в большей степени уделяли внимание анализу корпоративного и гражданского законодательства, а не налогового. Наиболее любопытно Определение Коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 07.10.2015 № 12-КГ15-2. Оно интересно тем, что перед глазами судей был закон о внесении изменений в НК РФ. Ситуация была следующая: налогоплательщик вышел из состава участников общества, ему была выплачены действительная стоимость доли, и налоговый орган доначислил налог, и возник вопрос о базе, т.е. даже не об объекте. ВС РФ указали, что, действительно, с 1 января 2016 года вступает в силу новый закон, но до этого никаких порядков определения налоговой базы с вычетом не предусмотрено, поэтому налогоплательщик должен уплатить налог в полной сумме. Это решение аккумулирует все подходы судей, существовавшие до этого.
Вторая ситуация: Нас интересует п.19 ст.217 НК РФ, эта норма изымает из-под налогообложения доходы в виде увеличения стоимости, вызванные увеличением уставного капитала за счет переоценки основных фондов средств (там есть и другие случаи, но они сейчас не интересны). Ситуация следующая: есть некое общество, у которого по итогам года положительный баланс. Прибыль либо распределяется между участниками общества, либо нет (реинвестирование, которое увеличивает уставной капитал и номинальную стоимость долей в нем). Возникает ли во втором случае объект налогообложения? Исходя из п.19 ст.217 НК РФ все иные доходы, которые не подпадают под данную норму не изымаются из-под налогообложения. Посмотрите также Определение КС РФ от 2009 г. № 81-ОО. Там была ситуация, когда у акционера существенно изменилась номинальная стоимость акций, и акционер ссылался на п.19 ст.217 НК РФ. КС РФ указал, что НК РФ закрепляет одновременно унифицированные подходы, а требования налогоплательщика фактически являются оспариванием не включением в НК РФ еще одной льготы, т.е. налоговой льготы на увеличение номинальной стоимости долей в результате увеличения уставного капитала общества за счет нераспределённой прибыли, а не за счет переоценки основных фондов. Позиция КС РФ была следующая: от налогообложения освобождены только те случаи, когда увеличение номинальной стоимости доли происходит в результате переоценки, а в ситуации с истцом она увеличилась за счет реинвестирования средств в уставной капитал, значит, освобождения от налогообложения быть не должно. Как нам разрешить проблему на основе анализа норм НК РФ в части определения дохода как объекта НДФЛ?
Переоценка основных средств позволяет коррелировать стоимость таких средств с их рыночной стоимостью (предусмотрена правилами о бухгалтерском учете).
Главный вопрос – есть ли объект налогообложения, потому что законодатель в своих правовых нормах крайне непоследователен.
В соответствии с пп.1 п.1 ст.208 НК РФ доходом признаются дивиденды и проценты, полученные от российской организации. Что такое дивиденды? Есть ли понятие дивидендов в НК РФ? Дивиденды – это любой доход, полученный участником (акционером) организации, полученный при распределении прибыли, остающейся после налогообложения по принадлежащим участнику (акционеру) долям (акциям) (ст.43 НК РФ). Что исключается из дивидендов? Выплаты участнику при ликвидации организации, выплаты в виде передачи акций этой же организации в собственность акционеров. Вот второй пункт – вторая ситуация, что происходит с акционером в обществе при наличии нераспределенной прибыли, т.е. если есть желание реинвестировать, а не получить дивиденды, акционеры могут либо увеличить номинальную стоимость своих акций, либо произвести дополнительную эмиссию акций.
Вернемся к ситуации выплаты действительной стоимости доли до 1 января 2016 года – мы вообще не знали доход это или не доход. В целом, с учетом конституционно-правового толкования ст.208 НК РФ, где поименованы группы доходов от участия в организации, и ст.43 НК РФ, где дано понятие дивидендов, можно ли говорить о том, что дивиденды выплачиваются и в случае увеличения номинальной стоимости доли?
Является ли объектом налогообложения выплата действительной стоимости доли при выходе лица из состава участников общества?
Кустова: Вы все время начинаете при разрешении этих сложных ситуаций с объектом НДФЛ постепенно отходить от текста налогового закона и его конституционно-правового толкования и говорить, что у налогоплательщика экономической выгоды нет. Ребята, уже вот то, что написано – нам и применять, т.е. мы сейчас с вами определяем не наиболее оптимальную с нашей с вами экономической точки зрения модель регулирования. Мы говорим о том, что законодатель свою волю выразил и выразил в данных нам юридических формулировках, нам нужно понять, может ли это быть с конституционной точки зрения? Вот в этом невнятном выражении, в отсутствии какой-то должной определенности мы должны вытащить волю законодателя.
Переоценка по п.19 ст.217 НК РФ происходит в силу требований законодательства, это обязанность организаций.
Здесь речь идет о прибыли соответствующей организации, либо мы ее распределяем среди участников в качестве дивидендов, т.е. с учетом положений ст.43 НК РФ для целей налогообложения оцениваем эту ситуацию, либо мы увеличиваем уставной капитал. Понимаете, что здесь распределение/не распределение – достаточно условная терминология, мы не распределяем в качестве дивидендов прибыль, а увеличиваем уставный капитал с увеличением номинальной стоимости долей участника. Получается, что дивиденды фактически не выплачены, при том, что они могли бы быть выплачены, и за счет них после налогообложения мог быть увеличен уставный капитал и номинальная стоимость долей. Интересно с точки зрения экономики рассматриваемых отношений, речь может идти о разных организационно-правовых формах, это могут быть акции, могут быть доли участия. Соответственно у нас может иметь место применительно к одному и тому же пункту для целей налоговых оценок появление дополнительного числа акций (долей), может произойти увеличение цены акций (долей) – все это в результате увеличения уставного капитала за счет нераспределенной прибыли. Фактически мы имеем дело с выявлением у физических лиц определенного экономического эффекта – у них появляются дополнительные возможности по распоряжению соответствующими долями или акциями. Причем при оценке наличия дохода для целей налогообложения было бы неплохо, чтобы вы брали во внимание то, что у нас налог не только фискальную цель имеет, он ведь может использоваться в качестве экономического регулятора. Для последних целей может вводиться фикция получения дохода, у нас может устанавливаться такая конструкция, которая обеспечивает наиболее оптимальное с позиций законодателя распоряжение тем, что оказывается у налогоплательщика. Какое-то регулирование налоговое может подвигать к наиболее эффективному участию лица в организации. В конечном счете цель участия лица в капитале организации – обеспечение процветания организации, экономической устойчивости ЮЛ для систематического извлечения прибыли.
Катя С.: Но ведь на данном этапе (увеличения уставного капитала) экономическая выгода неиндивидуализированная, т.е. она будет как на стороне общества, так и на стороне участника.
Света: Она даже больше будет на стороне общества, поскольку участник получит полную выгоду при выплате ему стоимости доли или выплате дивидендов.
Кустова: Вопрос относительно того, будем ли мы регулировать эти отношения как отношения, связанные с увеличением номинальной доли, подвергаемые налогообложению исходя из того, усматриваем ли мы там или нет экономическую выгоду или же мы опять говорим о том, вправе ли законодатель усматривать возникновение этой выгоды, учитывая то, что появляется определенный положительный эффект у этого лица в связи с возможностью распорядиться своей долей исходя из увеличенной ее номинальной стоимости. У вас получается, что вы говорите о том, что, мол, не будем распределять часть еще нераспределенной прибыли в качестве дивидендов, чтобы укрепить наши права. Каким образом? Вот получите дополнительно акции в таком-то количестве (акции у нас вообще ценные бумаги). Вот у вас это право требования к организации визуализируется в виде приращения вашей имущественной массы. Строго говоря, понятно, что вы ничего не получили, кроме права требования. Акция как ценная бумага в разных ипостасях у нас воспринимается в гражданском обороте (имущественное право). Но у вас будет определенное приращение имущественной массы.
Относительно п.19 ст.217 НК РФ – законодатель говорит, что для него это доход. Другое дело, что такое регулирование никуда не годится, поскольку мы только через исключение приходим к выводу о наличии объекта для целей налогообложения. И, конечно, то, что КС РФ не реагирует на такие ситуации с точки зрения рекомендаций законодателю относительно повышения определенности – это, конечно, очень плохо. Вот чуть раньше мы с вами говорили про реализацию, которая в ст.39 НК РФ для целей НДС, прежде всего, предусмотрена. Но что получается? В ст.214.1 НК РФ в части особенности определения базы по операциям с ценными бумагами, там законодатель меняет куплю-продажу на реализацию, вообще ничего не меняя в общих положениях главы 23 НК РФ. На практике ответ на вопрос, есть или нет выгода для целей НДФЛ суды ищут где угодно, но только не в нормах главы 23 НК РФ, потому уже читать невозможно положения этой главы НК РФ.
Есть еще вопрос и относительно выплаты действительной стоимости доли.
Василий: Допустим, не на общем собрании участников общества проголосовали за увеличение уставного капитала, но соответствующее решение было принято. У таких лиц наступают такие же налоговые последствия как у тех, кто положительно проголосовал?
Кустова: Значит, экономический эффект возникает независимо от их волеизъявления.
Василий: Второй вопрос касается ставок. Сейчас ставки на дивиденды тоже 13 %, а было 9 %. Значит, устанавливая разные ставки законодатель же что-то же имел в виду. А здесь мы говорим о том, что внесение средств в уставной капитал, грубо говоря, есть то же самое, что и распределение дивидендов.
Кустова: То, что имел законодатель в виду совершенно очевидно. С экономической точи зрения дифференциации ставок на 9 и 13 % очень просто обосновывается. Речь идет о налогообложении дивидендов, а это налогообложение распределенной чистой прибыли. Вы как участник общества представлены как участник некой юридической фикции (ЮЛ), вы в лице общества получили от своих вложений прибыль, у вас (как у ЮЛ) ее обложили, а потом ее выплачивают вам (уже как ФЛ) в виде дивидендов и облагают второй раз. Все это призвано ослабить налоговое бремя. Понятно, что формально юридически ФЛ и ЮЛ как юридические сущности разведены. Тем не менее, с точки зрения облагаемой первоосновы, которая у нас одна – прибыль общества, это регулирование вполне обосновано. Она сначала облагается как прибыль организации, а потом в качестве дивидендов у участников. Однако сейчас законодатель отказался от этой пониженной ставки в виду различных причин (в том, числе и возможных злоупотреблений со стороны ФЛ).
А вот с точки зрения номинальной стоимости долей может иметь смысл брать во внимание то, что для того, чтобы истолковать конституционный смысл законодательства, нужно посмотреть на налоговые последствия участия в капитале в целом, не отдельные последствия при изменении номинальной стоимости доли, а затем при выплате действительной стоимости доли. У нас может возникнуть многократное налогообложение у ФЛ. На налогообложение в каждой из приведенных ситуаций я бы посмотрела с позиций совокупного синергетического эффекта, возникающего для налогоплательщика. Вот представьте, что налогоплательщику говорят: увеличение номинальной стоимости доли за счет нераспределенной прибыли – доход и налог через п.19 ст.217 НК РФ, т.к. там волеизъявление законодателя вызвано однозначно, у КС РФ даже вопросов не возникло. Далее уменьшение уставного капитала – опять обложили. Выплатили действительную стоимость доли – опять обложили. Причем, до недавнего времени без учета возможности учесть те расходы, которые возникали у ФЛ. С позиции налогового органа и до внесения изменений в ст.217 НК РФ облагать надо все (и увеличение, и уменьшение стоимости доли, и ее выплата). Причем, что имеет место доход при продаже доли, сомнений ни у кого не возникло. В этих условиях толкование могло бы быть каким: ст.41 НК РФ практически ничего нам не дает, когда мы имеем некие косвенные указания законодателя на налогообложение в главе 23 НК РФ. Открываем ст.208 НК РФ – дивиденды и проценты, полученные от российских организаций. Определяя круг, параметры объектов налогообложения, параметры дохода для целей налогообложения в связи с долевым участием ФЛ в капитале организации законодатель свою волю выразил, он сказал либо это дивиденды (проценты), либо читаем дальше ст.208 НК РФ, «от продажи доли участия в капитале» (п.2). Значит, все! Если нам говорят, но есть же иные доходы. Мы уже ставим большой знак вопроса и говорим, что иные доходы имеют место только тогда, когда намек на это, прямой и прозрачный, все-таки в главе 23 НК РФ найдем. В ст.208 НК РФ законодатель уже выразился: или дивиденды, или доходы от продажи доли участия. Это в общем-то в большей степени способствует нашему пониманию экономической выгоды как она определена в ст.41 НК РФ. А дальше возникает вопрос: вдруг п.19 ст.217 НК РФ – не признаются доходами для целей налогообложения доходы от увеличения номинальной стоимости доли в результате переоценки. Ну как ни крути законодатель устанавливает исключения, формально-юридически устанавливая доход для целей налогообложения. Значит, надо облагать. Возникает вопрос: доход в какой форме? Это не материальная выгода, не экономия на расходах, не сбережения, это возможность получения дополнительных опций распоряжения экономическим эффектом – получения прав требования к организации. Что лицо будет делать с этими правами – это другой вопрос. Тем не менее, законодатель явно указывает на это положительный эффект. Однако не все так просто, у нас это доход, скорее всего в натуральной форме. Как базу определять? Специальных правил определения базы нет. А ст.208 НК РФ в то же время говорит о том, что вроде бы доходом признается либо дивиденд, либо доход от продажи. То, что увеличение номинальной стоимости – это никак не доход от продажи, это понятно. Может это специфическое понятие дивиденда для целей налогообложения? Открываем ст.43 НК РФ, читаем ее сугубо в конституционно-правовом смысле. Начинаем думать, как можно понимать это распределение прибыли? Означает ли это распределение прибыли как связанное с выплатой денежных средств в форме дивидендов (как они понимаются в гражданском законодательстве)? Зачем тогда НК РФ вдруг предусматривает свое собственное понятие дивиденда? Может есть какие-то нюансы для поиска смысла дивидендов для целей налогообложения во взаимосвязанном толковании со ст.208 и п.19 ст.217 НК РФ? Может увеличение номинальной стоимости доли – это выплата дивидендов в налоговом смысле? Может законодатель, устанавливая такое регулирование, хотел устранить ситуацию, когда после выплаты дивидендов в гражданско-правовом смысле соответствующие суммы сразу идут на увеличение уставного капитала? Причем, само увеличение уставного капитала – не всегда произвольное волеизъявление участников общества, есть ситуации, когда они обязаны произвести это увеличение. И если мы облагаем выплаченную суммы дивидендов (в гражданско-правовым смысле) по соответствующей ставке, а если вместо выплаты дивидендов нераспределенная часть прибыли идет на увеличение уставного капитала, должны ли мы их облагать? Экономические различия определенные есть, но для того, чтобы нивелировать эти минимальные различия для целей налогообложения и как бы исключить выбор той или иной формы исключительно в налоговых целях, законодатель вправе установить такое регулирование. Если он именно в этих целях устанавливает такое регулирование, то он эти суммы должен облагать также, как и дивиденды. Кустова считает, что увеличение номинальной стоимости доли должно облагаться также, как и дивиденды. Соответственно обращаемся к ст.43 НК РФ и пытаемся взглянуть на понятие дивидендов с учетом вышесказанного.