Вкус любимого напиткасловно специально ускользал от Треи с каждым глотком.
Слишкомэто все досадно.
Эта пустая пирамида, со следом чьей-тоноги, что всего хуже – ноги вскафандре, крушение гипотезы, за которым последует позорное возвращение на Землю.
Конечно, они взяли образцы стен, чертовски трудная процедура оказалась. И сголографировали отпечаток следа на возвышении в виде звезды, для лабораторного анализа…
И теперь еще оды ее красоте и егомужскому счастью.
И за ними не последует никакого, абсолютно никакого материального подтверждения сказанному – ни жарких, страстных прикосновений, ни поцелуев, которые больше укусы, чем поцелуи, когда страсть, черная дыра ее дери, граничит сбешеным выбросом адреналина.
Трея никогда не встречала ничего подобного в тематических голо-фильмах, и сказать по правде, не была большой любительницей взрослогожанра. Не из-за ханжества, которым и не пахло в кудрявой рыжей головке, а из-за того, что не убеждало. Вот не убеждало.
Не верю, - говорила Трея красивым, как картинки телам, двигающимся в соразмерных темпах, на разных скоростях. Не верю, - говорила она как манящим улыбкам, так и страдальческим оскалам. Не верю, - говорила расширяющимся, якобы от страсти, а на деле от медикаментов, глазам. Не верю.
З н а ю, что бывает по другому.
А как? Не знаю.
- У вас в самом деле есть лобстеры? Или имитация? – спросил Алекс робота, готового принять заказ.
- Имитация, - гордо сказал робот. – Из высококачественного белка. – И даже как будто стал выше ростом, приосанился.
- Нам в таком случае две эти имитации, и два салата из морской капусты. Синтетика?
- ГМО, - покачал головой робот.
Алекс удовлетворенно кивнул.
- И бутылку Мумм.
- По какому поводу шампанское? – Трея старалась, чтобы голос звучал как можно мягче, но казалось, Алекс все слышит и все понимает, и от этого на душе было гадко.
- Милая, - муж нежно улыбнулся ей. – Было бы шампанское, а повод найдется, вот увидишь! Поверь старому романтику!
- Не такому и старому…
Коммутатор Алекса пискнул входящим сигналом, и повесил в воздухе над столиком белый конвертик сообщения.
- Из лаборатории? – недоверчиво спросил жену археолог. – Так быстро?
Трея кивнула. Она з н а л а, что из лаборатории. И чувствовала, что новости и вправду стоят шампанского.
Сдерживая приятную дрожь в пальцах, Алекс распечатал конвертик голограммы, достал из него листок смятой, желтоватой бумаги. Алекс действовал осторожно, стараясь не вызывать колебания воздуха, а то голограмма начинала мерцать под прикосновениями.
Новейшая экспериментальная разработка. Приятель-программист установил программку на коммутатор, протестировать. Алекс был в восторге. Ему нравилась иллюзия старинных писем. Гораздо романтичнее, чем читать с голо-экрана или слушать письма в записи, как было модно в прошлом веке.
- Согласно результатам исследования, анализ породы пирамиды показывает, что ее состав на шестьдесят процентов состоит из герутария, и только на сорок – из лунной породы.
- Герутария? – ахнула Трея.
Алекс, захлебываясь от восторга, продолжил.
- Более того, данные исследований показывают, что подобное соотношение герутария и лунной породы в пирамиде предположительно представляет собой своего рода биореактор, который, согласно исследованиям пирамид РобертомБьювэлом иЭдрианомДжилбертом, и есть причина лунной гравитации. Скорее всего, если бы не наличие гравитария и не пропорция пирамиды, притяжение Луны было бы сродни гравитации остальных лун, подлежащих колонизации.
- Кварк нестабильный, - выругалась Трея, перебивая мужа. – Значит, ее построили в качестве биореактора! А что я говорила насчет Биостанции! Лаборатории!
- Подожди, - нахмурился Алекс. – Еще не все.
- Помост в виде пятиконечной звезды – несомненно, древний алтарь. Такие встречаются в храмах Вавилона и прочих городах Древней Месопотамии, и в нескольких малыхпирамидах, пятьдесят лет назад обнаруженных на территории Египта. Само наличие алтаря говорит о том, что лунная пирамида была чем-то вроде древнего капища, святилища, церкви.
Алекс выдержал таинственную паузу.
- Соответствие форм египетских пирамид, учитывая, что лунная пирамида, которую мы обнаружили, ненамного, но старше земных аналогов, говорит о том, что на Земле пытались воспроизвести нечто вроде нашей.
- Но у них не было для этого гравитария, - прошептала Трея.
- И они пользовались подручными материалами, - кивнул Алекс. – Логично.
- А след?! – спохватилась Трея.
- Есть здесь и про след, - благодушно усмехнулся Алекс.
- След на алтаре оставлен скафандромA7L. A7L один из первых скафандров, использовавшихся астронавтами НАСА в программе Аполлон, в трех полетах к станции Скайлэб и в программе Союз-Аполлон с 1968 года и до завершения полетов на космических кораблях Аполлон в 1975 году. Обозначение «A7L» расшифровывалось НАСА как седьмой скафандр для программы Аполлон, разработанный и произведенный компанией ILC Dover... A7L являлся эволюционным развитием скафандров ILC A5L и A6L. A5L был первоначальным вариантом скафандра, в A6L был добавлен объединенный теплоизоляционный и противометеорный слой оболочки...
- Чушь какая, - сказала Трея, и Алекс поднял глаза на жену.
- Они хотят сказать, что след на алтаре оставлен между 1968 и 1975 годами?
Алекс неуверенно кивнул.
- Выходит так.
- Даже если и так, зачем довзлетному* космонавту лезть на алтарь? (* До Эпохи Взлета)
- Может, для того, чтобы что-то взять?
- Взять… Что можно взять с алтаря? К тому же, кроме отпечатка подошвы скафандра следов там нет, только пыль ровным слоем.
- Смотря что в древние времена ставили на алтари служители культа. Идолов, священные артефакты…
Идолов, - пронеслось в голове Треи. - Идолов…
Алекс продолжал рассуждать вслух:
- Это должно было быть что-то особенное. Учитывая, что стены пирамиды построены с примесью герутария, смею предположить, что и на идол у них хватило. У тех, кто строил гробницу!
Трея фыркнула, но решила не спорить с мужем. Догадка, посетившая ее, была такой яркой, четкой, внезапной, словно то самое лицо, гордое, надменное, вечно юное, но, увы, неживое прямо сейчас материзовалось перед ее носом.
- Исида, - ошарашено прошептала женщина.
- Гениально! Конечно же, Исида!
Статую Исиды экспедиция четы Бёрд обнаружила на территории Египта в прошлом году. Маленькая, недавно открытая пирамида, тихо и удобно расположилась в пещере глубоко под землей, и, как каждая уважающая себя пирамида, таила множество загадок.
Множество, начинающееся, собственно, с нетривиальной конструкции самой пирамиды.
Пирамидаоказалась многоуровневой.
Содержимое первого этажа, или главного зала, сразу же было подверженопристальному, внимательному анализу, вдоль и поперек исследовано, изучено. Головы богинь и фараонш, фигурки древних богов со звериными головами, ссохшаяся, готовая рассыпаться прахом, лодка из драгоценной породы железного дерева, рядом следы праха, что остался от весел. Останки шести деревянных гребцов. На стенах рельефные узоры, изображающие сцены жизни исполинского роста древних богов и маленьких первобытных людей. Словом, пирамида, как пирамида. Даже объяснять ничего не требовалось.
Трея с Алексом были первыми, кто решил копнуть глубже в буквальном смысле. Сначала Археологическая Фригана противилась, как могла, попутно возмущаясь голосами почетных членов: где это видано, нарушение целостности древнейшего памятника и все такое. Сколько история насчитывает случаев вандализма и варварства, а тут нашли одну-единственную, как она есть, так нет же, и ее укантропупим, нет уж, пусть все остается в первозданном виде!
Но у четы Бёрд были серьезные подозрения по поводу этого самого первозданного вида, и Алексуудалось убедить комиссию, предъявив доказательства того, что под самой пирамидой должно что-то быть. И было. Археологическая экспедиция обнаружила четыре этажа вниз, и на самом нижнем, в абсолютно пустом зале – висящую в воздухе статую древней богини Исиды.
Крупицы лунной породы обнаружила Трея, она же была инициатором экспедиции на Луну. И вот теперь все сходится – статуя Исиды, недавно найденная на Земле, была привезена туда с Луны первыми космонавтами!
А вот этого быть не могло. Просто не могло и все. Хотя бы потому, что обнаружена земная пирамида была совсем недавно – как же Исида попала туда еще в двадцатом веке?!
- Похоже, возвращение домой не будет таким уж позорным, да, Трея? – Алекс подмигнул жене и салютовал бокалом.
Яркие пухлые губы благодарно растянулись в сытой улыбке.
Похоже, что да. Не таким уж позорищем обернулась экспедиция на Луну.
*
- Я сейчас, - новости так взбудоражили Трею, что возникла необходимость умыться ледяной водой. – Освежусь немного.
К нервной дрожи прибавилось тяжесть в мышцах, пугающая неповоротливость в движениях. Надеюсь, это не заметно со стороны, подумала Трея. То ли шампанское ударило в голову, то ли адски устала. В Луноходе специально усиленное гравитационное поле, слишком травмоопасны для людей оказались естественные условия и в шесть раз уменьшенное притяжение.
Поэтому здесь, если тыземлянин, марсианин, или скажем, с Весты, чувствуешь себя почти как дома.
Трея не успела достичь дамской комнаты, когда ноги в аккуратных серебристых лодочках – специально притащила с Земли для такого случая, а надеть получилось только сегодня, - оказались приклеенными к графитовому покрытию пола. Непонятно откуда взявшаяся боль расплавленным свинцом хлынула вверх, от стоп к икрам, тело стало ватным и невероятно тяжелым одновременно, отказываясь сделать еще хотя бы шаг. Подвело судорогой колени, и Трея неловко зашарила руками в воздухе, ища поддержки, опоры.
Как назло, пальцы с аккуратными, под корень обрезанными ногтями, с черным, в звездах, покрытием, нащупали пустоту.
Позвать на помощь!
Робота? Алекса? – думала Трея, а рот не открывался.
Если позовешь Алекса, тот спишет внезапное недомогание на осложнение редких, но регулярных приступов. Трею периодически посещали необоснованные страхи, приступытревоги и паники.
Алекс нахмурится, сожмет губы, полистает научный вестник, чтобы успокоиться, а потом начнет настаивать на посещении врача, увеличении дозы антидепрессанта… А там выяснится, что никаких антидепрессантов она не принимает, и уже давно – сама бросила. Очень не нравилась тупость, которую дают препараты.
Итак уже,дала Алексу повод для беспокойства еще на Венере, когда откуда ни возьмись, прямо как черт из коробочки!, возник тот проклятый катер, что напугал до потери пульса. И вот сейчас происходит что-то похожее, только на этот раз вперемешку с непосильной тяжестью и болью, судорогой скользящей по ногам, от стоп, лодыжек, вверх. Как до сих пор не скрючило? Кажется, стоит она относительно ровно…
В один момент тяжесть кончилась, и было это так неожиданно, что Треядаже решила, что не чувствует под ногами твердого графитового пола. Видимо пережитое потрясение каким-то образом сказалось на зрении, потому что, не успев опомниться, Трея с обнаружила, как черный прямоугольник двери с голографией женской фигурки медленно плыветпрочь от нее. Как назло, стопы, обутые в аккуратные серебряные лодочки двигаться по-прежнему отказывались, и Трея ощутила сильный удар сзади.
Наверняка упала бы, если бы чьи-то железные руки в синей летной форме не подхвати бы подмышки, мимоходом скользнув там, где скользить не следовало, после чего твердо поставили Трею на пол.
Трея оглянулась – перед ней стояли двое: один, плечистый, с бычьей шеей, довольно смазливый, если бы не чересчур длинный горбатый нос итонкая,кривоватая линия рта, и второй, немного пониже ростом, тоже атлетического сложения, с седой головой.
Безошибочно определив того, кто только что самым наглым образом ее облапал, Трея закатила хлесткую пощечину ухмыляющемуся, в синей форме.
Надо заметить, реакция мужчины оказалась непонятной.
Сказать, что мужчина удивился – не сказать ничего.
Наглый тип в синем осторожно поднял пальцы и коснулся щеки, которую только что обожгло справедливым возмездием, словно не верил в то, что это самое возмездие вообще было.
Ясные и светлые, голубые глаза изучали Трею с явным недоумением. Как будто вместо того, чтобы встретить в Луноходе человека, на его пути попалась гигантская ушастая ящерица на задних лапах.
Чуть менее, но все же немало изумлен был и тот, седой. Хотя удивление этого субъекта больше напоминало какой-то азарт.
Мужчины переглянулись.
Голубоглазый уставился на Трею долгим взглядом, белозубо растягивая узкий рот в оскале улыбки. При этом не забывалнебрежно играть мускулами.
Это уже черная дыра знает, что такое!
Мало того, что самым наглым образом воспользовался беспомощностью женщины, чертов извращенец, так еще и пытается склеить, и так пошло и грубо, что даже не смешно!
- Пройти дай, - Трея бесцеремонно отпихнула нахала. От злости забыла, куда шла, и сейчас направлялась к столику.
Далеко уйти не удалось.
Наглец оказался еще большим наглецом, чем казался.
- Ну-ка, что за сбой в матрице, - буркнулсвоему седому приятелю, и, крепко ухватив Трею за предплечье, рывком развернул к себе.
Взбешенная Трея разве что молний из глаз не пускала, окатила невесть откуда выискавшегося мачо всем резервом ледяного презрения, на который была способна.
- Привет, - не замечая выражения лица Треи, с некой претензией на магнетизм, улыбнулся мачо.
- Пока, - заехала ему коленом в пах Трея.
Или это не ей досталось первое место на соревнованиях по рукопашному вестеанскому бою еще в светлые времена студенчества? Настоящие соревнования, межуниверситетские.
Будущий археолог-практикусиленно готовила себя к грязным поползновениям немытых туземцев и морально нечистоплотных коллег в дальних экспедициях. Точь-в-точь как показывают в старых приключенческих фильмах.
Это потом Трея узнала, что большую часть любой современной экспедиции составляют роботы, у каждого из которых главная задача – защищать человека. Коллеги же, почти все, как один, морально чистоплотные, чистоплотнее некуда, а туземцев в наши дни не осталось.
Титаническими усилиями сохраняя вертикальное положение, нахал уставился на Трею во все глаза.
Не выпуская из железного захвата, привлек ближе, и прямо в лицо выдохнул удивленное:
- Ты не реагируешь?! – непонятно, сетовал или спрашивал.
- Еще как реагирую, кусок тупого мяса! Видишь, передумала, в туалет иду, тошнит со страшной силой от твоей мерзкой рожи! – прошипела Трея, выворачиваясь из захвата.
- Ты не реагируешь, - подытожил громила. И добавил совсем дикое. – А я не з н а ю, что ты сделаешь.
- Ты еще и тупой, - Трея стремительно выбросила вперед маленькие крепкие кулачки, устраняя со своей дороги тупого нахала сна редкость мерзкой рожей.
Тоненький женский силуэт с шестым размером груди, обутый в аккуратные серебряные лодочки, скрылся за дверью с голографией.
Трея задним умом пытаясь понять, зачем надо было самой стараться, почему не позвала на помощь робота.
Вслед донеслось:
- И вовсе не мерзкая у меня рожа!
*
К мужу Трея вернулась относительно спокойной. О происшествии решила не рассказывать.
Банальная на первый взгляд ситуация выглядела странно и, пожалуй, подозрительно. Сначала приступ, а потом домогательства и даже рукоприкладство.
И хоть наконец-то ей пригодились на практике навыки рукопашного боя, (тот раз в прошлом году, когда двумя пальцами чуть не изменила положение носана лице одного не в меру смелого от выпитой айяуаски студента-практиканта,впечатлившевося формами своего научного руководителя, не считается), чем больше Трея думала над тем, что случилось, тем больше запутывалась.
Запутавшись окончательно, Трея испугалась, что Алекс спишет всена ее расшатавшиеся нервы и потащит к врачам.
А врачи – Трея з н а л а, не помогут.
Еще маленькой девочкой, Трея поняла – у нее особенный, чувствующий ум. Не в том смысле, что особенный-особенный, эксклюзивный. Нет. Просто работает по-другому. Не так, как у остальных.
Трея с детства чувствовала умом, или знала чувствами. Это сложно объяснить, и еще сложнее понять, насколько мучительно такого рода знание. Сколько себя помнила, Трея считала себя живым и подвижным потоком, импульсом ума,который не находит себе применения.
Как электрический ток, которому нужно войти в проводник, наполнить его собой, просто чтобы жить. Быть. А без этой формы для наполнения Треи как будто не существует.
Встретив Алекса, Трея радовалась, как ребенок в предвкушении подарка. Она ждала, ч у в с т в о в а л а, что нашла, наконец, свой дом. Свое пространство, в которое сможет, наконец, войти, и… И ничего. Будет просто радоваться и танцевать. Любить. Она думала, что нашла свою форму. Ей даже снилось несколько раз, к а к они с Алексом любят друг друга. Она – красная, светящаяся, он синий, плотный, почти черный. Она впускает его в себя, и таким образом, попадает внутрь него, и нет больше отдельно существующего потока под странным земным именем «Трея» - есть некий эгрегор, существующих в четырех измерениях, некая с и л а, властная над временем и пространством.
Такие вот странные сны.
Которые психологи записали в «завышенные ожидания».
А вообще Трея много думала, пожалуй, даже чересчур много. И очень надеялась на Алекса…
Тем страшней было разочарование.
К тридцати годам Трея так и не научилась жить со своей тайной. Максимум, чего она достигла на поприще войны за существование – мастерскимаскировать боль.
З н а т ь, что ты другая, и катастрофически бояться себя выдать.
Вообще-то, почти всегда удавалось держать мыслительный поток под контролем, но время от времени что-то шло не так, и в такие моменты Трея задумывалась, так ли уж удается себя контролировать?
А может, это мираж, иллюзия контроля?
Скорее импульс странного чувствующего ума живет своей жизнью, когда затихает, когда протестует против чего-то, ему одному понятного.
В такие моменты Трея предательски срывается, скатывается в психические расстройства, вприступы необъяснимой тревоги и даже паники, беспочвенные страхи и ожиданиегрядущей беды.
Хуже всего, что окружающим объяснить то, что она чувствует, з н а е т, невозможно. Знаем, пробовали.
В лучшем случае, советуют «забить», «не заморачиваться», в худшем – выписывают антидепрессанты, которые не помогают, делаюттупой, тормозят мыслящий поток, и он начинаетболеть.
Поэтому Трея искрыла встречуот мужа. Все равно з н а е т, чувствует, что тех двоих уже нет в Луноходе, а значит, и странная и неприятная ситуация не повторится, и нет смысла говорить об этом.
*
- Ну, как настроение? – Алекс встретил Трею счастливый и взбудораженный. Весь в предвкушении долгой, интересной работы.
Трея не успелаответить, как техно-джаз оборвался на проигрыше, динамик осторожно и как-то торопливо кашлянул, после чегоиз него донеслись тянущиеся, словно нарочно издевались над слушателями, интонации:
- Уважаемые посетители Лунохода! Убедительная просьба потерять спокойствие и сохранять панику. Да! Это именно то, что вы подумали. Ограбление и похищение, мои поздравления!
Неожиданная тирада сменилась резким, кашляющем смешком.
- Что за дурацкая шутка? – Алекс огляделся по сторонам. – И где все роботы?
Доктор археологии перевел взгляд на жену, и во взгляде этом сквозила робкая беспомощность, как иногда с ним случалось, когда вдруг снова чувствуешь себя мальчиком, которого запросто лишают сладкого и мультиков.
Трею колотило. Черным стремительным смерчем обрушившийся приступ паники более чем красноречиво вопил, что не шутка.
- Роботы парализованы, - беспомощно прошептала, с мольбой глядя на мужа, и тот ничуть не удивился, что она знает. Привык к вспышкам совершенно необъяснимой интуиции жены за одиннадцать лет брака.
В зал вбежалитрое служителей, двое людей и один фиксианец, с трясущейся, словно от страха, охапкой скафандров. Скафандры были спасательные, на один раз. Воздух в такихвсего на пару часов, не больше. Чудо современной науки хранится на случай экстренных ситуаций в общественных заведениях на лунах и планетоидах с нестабильной или отсутствующей атмосферой. Места занимает – минимум, в производстве дешевое, изготавливают такие скафандры из биологически синтезируемого волокна фикнианского хлопка. Ткань по истечении нескольких часов самопроизвольно разлагается и утилизируется, совершенно бесследно.
Туристы, побывавшие на Фикне, даже шутят над друзьями: привозят обновку из тамошнего хлопка, и стоит такую извлечь из специального контейнера и надеть, как под воздействием температуры ткань начинает зреть. В прямом смысле слова. Вызревать.
А после так же стремительно истлевает. Исчезает.
Особенно пользуется спросом среди туристов-шутников фикнианские бикини. Правда, дарить такой подарок можно, когда уже покорил свой пик Арктшассы, и не слишком дорожишь вторичным восхождением. Потому что потом, если у твоей пассии чувство юмора развито слабо, не факт, что останется шанс. На покорение.
- Что происходит? – поинтересовалась у замершего робота с погасшими лампочками глаз миловидная худенькая девушка в коротком черном платье. Совсем молоденькая, даже юная.
Трее больно смотреть на девочку, и она отворачивается. С девчонкой скоро, очень скоро произойдет беда.
- Это шутка? – судя по широкой груди и тонким ногам, марсианин земного происхождения.
Почему мужчины реагируют одинаково? Ну, кто станет так шутить!
- Имейте ввиду, мы будем жаловаться на несовершенство сервис, - в унисон заявили через ультра-переводчик две головы на тонкойгривастой шее, - наверно, гость, из какой-то соседней галактики.
- Учебная тревога?
- Нападение?
Служителей буквально засыпали вопросами, пока те раздавали скафандры присутствующим.
- Пожалуешься, урод, как же, - буркнул самый маленький и злой, яростно озираясь в сторону выхода.
Тот, что постарше, поднял вверх длинную худую руку, призывая к спокойствию. Дождавшись, пока все замолчат, сообщил:
- На наш уровень Лунохода атака. Выходы и входы блокированы, охрана бессильна. Нападающие угрожают разбить купол в случае оказания сопротивления. Быстро, без лишних разговоров надевайте скафандры. Это все. Все, что мы можем. Пытаемся выиграть время, - голос говорившего дрогнул.
Спасательный скафандр облепил Трею второй кожей. Тонкое мутноватое стекло шлема она не спешит опускать, экономит резерв воздуха.
Черная дыра нас дернула забираться на самый верхний уровень Лунохода, с досадой подумала Трея. Остальные уровни защищены куполом, а нам, видите ли, приспичило любоваться лунным пейзажем. Не налюбовались за три месяца.
Алекс обнял жену за плечи, притянул к себе.
Если обычные грабители, им повезло. Хуже, если тро-всы или другие пигмеи.
Или теракт?
А может, похищение с перспективой выкупа? Хотя, чего гадать, скоро узнают.
Пираты атаковали стремительно и одновременно, с разных сторон.
К прозрачному куполу верхнего уровня Лунохода пришвартовалось сразу четыре шаттла. Маленькие, юркие, почти истребители. Скорость таких за счет размеров и маневренности в десятки раз выше скорости спасательного крейсера.
Из четырех верхних люков на силовых, невидимых тросах стремительно спускаются черные силуэты. Такие же силуэты вбегают через блокированные ворота.
Не пигмеи, с облегчениемсообразил Алекс. Просто ограбление. Или… Действительно, похищение?!
Перевел взгляд на жену. Трея бледная, как смерть, стоит, прижавшись к нему, ни жива ни мертва, пустой, отсутствующий взгляд скользитпо черным стремительным фигурам нападающих.
Быстро, грубо, решительно, помогая себе бластерами, пираты согнали пленников в середину зала.
- Баб первыми грузить, - скомандовал плечистый, с аккуратной бородкой без усов. Небольшого роста, коренастый, лоб в морщинах.
Смысла нет мысленно составлять голо-робот, подумала Трея. Наверняка на всех биомаски.
- Всех, что ли? – с сомнением оглядел шеренгу пленников тот, что повыше ростом.
Помощник, правая рука, решил Алекс.
- Нет. Эта и эта старые, - раздались два выстрела один за другим, и на графитовый пол неловко осели пышногрудая туристка с Весты, чуть не по глаза закутанная в покрывало, отчего скафандр на ней неловко топорщился, и сухонькая старушка в розовом брючном костюме, таком ярком, что просвечивал даже скафандр.
- Двухголовый урод тоже ни к чему, - раздался еще один выстрел, и тяжелое тело обвалилось на пол.
Трея вцепилась в руку мужа. Она уже з н а л а, к а к им не повезло. Их похищают не с целью выкупа, а с целью насолить Альянсу. Пираты идейные, политические. Террористическая организация из бывших Автономных.
- Совсем сдурел?! – опешил тот, что повыше. – А если тетки дорого стоили!
- Не в цене дело, - цинично дернул ртом с бородкой. – Сгоняй.
Алекс, миленький, только молчи, только не сопротивляйся, - умоляла мысленно мужа Трея. Если не отпустишь мою руку, они тебя убьют.
Но Алекса опередил фестерианец, внешне ничем не отличавшийся от землянина, кроме как чересчур высокими скулами.
- Позвольте, - решительно обратился к пиратам. – Я – известный футболист, за меня заплатят такой выкуп, что здесь на всех заложников хватит…
Короткий, в упор, выстрел не дал фестерианцу договорить. Так и осел на полс выражением крайнего удивления в сиреневых глазах.
- Футболист, - довольно усмехнулся тот, что с бородкой. – Чембольший резонанс получит дело, тем лучше. – Кто-нибудь еще хочет высказаться, господа? Может, среди присутствующих еще есть известные спортсмены, ученые, врачи? Школьные учителя, на худой конец?
***
Раки
Йор, луна Сьерра-Алквиста
«Неприятно вспоминать первые дни в Йоре, но я попробую.
Как говорится, с большего…
Чистый уютный трактир с пластиковой, под резную, вывеской «Гости Системы» привлек гостеприимной атмосферой.
После того, как…»
- Лист вырван, - нахмурилась Дора. – Ладно, что там дальше…
«- Днем бегаешь с подносами, ночью, если повезло, получаешьчестную прибавку к жалованью. Тут не звери работают, забирают всего половину, - круглолицая Ратьяна вводила меня в курс, одновременно торопливо выставляя на стол тарелки. – Ума много не надо. Улыбайся поширше да ресницами блымай почаще. Гости это любят.
Я ошарашено блымала. Не до улыбок, честное слово.
Ратьяна за руку увлекла меня на кухню, когда услышала, что ищу место прислужницы, опыт работы на кухне и в огороде есть.
А выходит, трактир «Гости Системы» ничем не отличается от Постоялого дома, где я выросла. Только здесь в роли «девочек» прислужницы. Называется экономия на кадрах.
- Спасибо, Ратьяна. Мне не подходит.
Поселенка уставилась на меня с недоверием, как на мышь в поставленном на пульт амбаре.
- Это как это, не подходит?
Я даже отвечать не стала. Молча вышла. Не слушала, что мне вслед кричали. И что про меня кричали, не слушала.
Бегом юркнула за угол, показалось, что вслед за мной выскочили… Не знаю, оставаться проверять не хотелось, хотелось уйти быстрее от неприятного места, и вот,с размаху налетела на какого-то дяденьку в юбке. Сильно налетела, чуть с ног не сбила.
Наверно, дело в моем маленьком росте. Дяденька в юбке пастором оказался. И вот, пастор этот в сиреневой рясе, принял меня за ребенка. Иначе как объяснить, что больно схватил меня за ухо и рванул вверх.
Я вообще плакать не люблю, не привыкла, и что-то не то каждый раз происходит, когда я плачу.
Но тогда так обидно стало. Вот до слез обидно.
А еще как назло шапка с головы слетела, коса выпала.
- Так ты еще и девка? – пастор не торопился отпускать ухо, но хотя бы не тянул так, словно оторвать собирается. Но все равно обидно. – А я думаю, какая нежная нынче пацанва пошла.
Я хотела отмолчаться, как всегда, поворчал бы и отпустил. Ну, может, пару раз дернул бы за ухо, для профилактики. Но тут некстати вспомнилось, что со вчерашнего дня ничего не ела, и как ночью еле спаслась от стаи бродячих собак, после того, как чудом унесла ноги от толпы страшных,пьяных,поющих неприличные песни, людей – один в один «гости» Кэтти…
Стоило ради такогосчастья в городок сбегать, чего-чего, а такого непотребства и в родном поселении предостаточно.
Не думала, что запинаясь, захлебываясь в слезах, слово за слово, выложу незнакомому пастору все – и то, что вторую неделю в городе, а работу никак не найти, и про все эти преследования, и что какой уже был трактир по счету, а и там обязательно спать с «гостями»…
А деньги давно, почти сразу же, закончились, и заработать негде, а ведь вся надежда была на городок.
- А в поселении твоем что? – пастор отпустил ухо, можно было убежать в любой момент, но почему-то не бежала. – Ты откуда, девочка?
- Из Верхней Невады, - соврала я. – Как самая старшая из семьи, решилась на заработки. У нас с работой туго. С оплатой еще хуже.
- Да, я был в обеих Невадах. Где ты там жила?