Империя Соул
- Что с бунтовщиками? – слегка нахмурил брови Сагастр, ощущая, как приятно перекатывается под пальцами нежная плоть. Один из последних трофеев, взяли у трех красных звезд, бывшей Мелиопетии, - дочь она этим двум узкоглазым, или племянница?- закусил от боли губу. Раскосые влажные глаза с мольбой таращилисьв сторону разинутой пасти двери, стараясь несмотреть на Сагастра. По исцарапанным щекам потекли новые потоки слез.
Не успели, не успели дорогуши смотаться на Алквисту. Не повезло.
Кажется, Вакаг что-то сказал. Ах, ну да, он же сам спросил. Сагастр уловил только конец.
- … в Вийе.
- Топили? – Сагастр дернулся, отрываясь от плачущей девушки. – Ну-ка, - наследник щелкнул пальцами. - Дай ножницы.
Хрупкая азиатка дернулась, как от удара.
Сагастр ободряюще похлопал по мокрой щеке.
- Угу, - Вакаг протянул ножницы. – Прилюдно, согласно приказу.
Наследник удовлетворенно кивнул.
Девчонка прижалась к коленям мучителя, вцепившисьпальцами в неровные складки синей замши, и, дрожа, повизгивала.
Если с бабами всегда так просто, почему императрица до сих пор не сломалась?! Проклятье черной дыры!
Вой девки начинал раздражать. Как и упорство, с которым она вцепилась в спущенные штаны наследника.
Удар наотмашь заставил разжать пальцы и перевернуться, чтобы, неловко скрючившись, упасть на спину.
При падении тело неприятно хрустнуло. Но хотя бы заткнулась, и на том спасибо. Сагастр даже передумал играть в одну из своих любимых игр. Как всегда, мысли о матери заставляли терять контроль.
Небрежно отшвырнув ножницы, Сагастрнатянул штаны, и направился к выходу, отпихнув обнаженное тело ногой.
- А с девкой что? –крикнул Вакаг вслед.
- Что хочешь, - равнодушно бросил Сагастр через плечо. – Меня раздражает ее визг.
Сейчас были дела поважнее. Пятый бунт за неделю. Откуда они только берутся? И берут оружие и припасы?
*
- Всех не перетопишь, - сказал покойный император.
- Посмотрим, - криво усмехнулся Сагастр.
*
Надо будет – и перетопит, и перевешает, и лично скормит рыбам-собакам на главном городском атолле.
Он должен был стать императором еще неделю назад! Пора кончать с несправедливостью!
*
В комнате, куда вошел наследник, царил прохладный полумрак, и сильно пахло лекарствами. Императрица нужнаживой. Пока.
- Состояние стабильное, - услужливо кивнул новый придворный доктор.
Сагастр дернул квадратным подбородком в сторону проема, приказывая костоправу выметаться. За исполнением воли наследника дело не стало.
Силовые наручники – отличное изобретение цивилизации. Хотя в своих забавах с трофеями и соплеменницами Сагастр предпочитал действовать по старинке – сталь, та, что самая прочная, а то не напасешься… Ножи, а лучше тупые ржавые ножницы, хлысты, кожаные ремни и петли… Но это трофеи, и, опять же, антураж.
А здесь нужно наверняка.
Поэтому ничего лучше не придумать, чем электрический силовой стимулятор. Заряды можно направлять в любую часть тела, к любому органу, усиливая, снижая, играя на череде степени воздействия и интенсивности. Даже управлятькровяным давлением. Прелесть, а не прибор.
Раз уж побои и угрозы оказались бессильны.
Да и удобно, когда объект висит в воздухе – в той позе, которую задашь. Целое поле для творчества.
Сагастр оценил обстановку, скользнув взглядом по показателям приборов и датчиков. Высыпал сладкую пыльцу прямо на панель и вдохнул, с замиранием сердца ловя резкий взлет шипящих сиреневых крупинок.
Зрачки наследника расширились, и пухлые, покрасневшие веки еще больше надвинулись наглаза, создавая сонное и усталое впечатление на молодом, но уже успевшим утратить упругость, одутловатом лице.
Сонный, изучающий взглядмедленно пополз по женщине в силовом капкане, из груди Сагастра вырвался полувздох-полустон. Немного ватные поначалу пальцы прошлись по панели, придавая висящему телу вертикальное положение.
- Привет, - рука наследника дернулась, словно хотела изобразить традиционный знак приветствия, но усилием волиосталась на месте. – Мама.
Сморщенные веки женщины дрогнули, в глазах мелькнуло узнавание.
- Ломаешься? – Сагастр прищурился. Не дождавшись ответа, продолжил. - Всего делов! Избавь себя от этого униженного, неподобающего твоему статусу и происхождению, положения! От неудобства, наконец! – последнюю фразу наследник взвизгнул, сорвавшись на фальцет. И, уже более сдержанным тоном, добавил. – Асвоего сына от томительного ожидания. Престол Соул, мама...
- У меня… нет… сына, - прохрипела висящая над полом женщина, и в тусклых, запавших глазах ее мелькнула ненависть, - нет наследника.
- Вот как ты заговорила, мама…Ты ведь мать мне, черная дыра тебя подери!! – Сагастр опять сорвался и стукнул кулаком по панели, с которой взлетели в воздух две оставшиеся крупинки сиреневого цвета. Крупинки медленно закружились, а потом застыли в воздухе. - Престол императора Соул – мой по праву.
- У меня. Нет. Наследника.
Твердый, как атоллы Соул, тон, сталь почти угасших глаз, вспыхнувшая серым огнем, напоминающая холодную сталь взгляда самого наследника, упрямо задранный подбородок, - все говорило о том, что императрица умрет, но не передаст сыну престол Соул.
А если увеличить напряжение?
Вместо ожидаемой муки изможденное, изуродованное пытками лицо озарилось усмешкой. Бывшая императрица сошла с ума?
- Они идут. Уже почти… Здесь. Идут. За тобой. Народ спасет свою императрицу.
Императрица торжествовала.
И, похоже, справедливо.
Сначала Сагастр решил, что мать опять бредит. Что у нее что-то со слухом. За время, проведенное в этой комнате с серыми хромовыми стенами, с ней нередко случались галлюцинации. Она говорила с покойным императором, с сестрами, с друзьями. Нередко звала на помощь. Но ни разу не попросила пощады. Ни разу.
И то, что мать не сломали ни сладкие обещания, ни пытки, заставляло Сагастра сатанеть.
Под окном отчетливо нарастала волна гула, с каждой секундой обретающая форму. Теперь и Сагастр слышал.
- Свободу императрице Соул!
- Свободу императрице!
- Она где-то здесь!
- Подонок слишком труслив, чтобы убить ее...
Сагастр в последний раз взглянул в лицо матери.
- Твое последнее слово, мама?!Хочется жить?
Но императрица не слышит его.
*
На хрупкой грани забытья и реальности, перед серыми стальными глазами мелькают широкие коридорыдворца. Слишком низкие поклоны подданных,их чересчур натянутые улыбки пугают неестественностью. Но больше всего пугает непривычный запах. Этимзапахом встретили императрицу Соул родные стены после возвращения с Земли. И внизких поклонах, бегающих глазах и улыбках, в повисшей в воздухе тишине ей слышится угроза.
Угроза, повисшая над родной планетой. Угроза, сжимающая когтистые лапы над супругом, блистательным императором Планеты Семи Лун. Соул.
На космодроме, вместо собственных слуг ее встретили трое друзей Сагастра. С почестями, подобающими ее титулу, проводили в посадочный шаттл, который доставил их во дворец.
Ей кажется, или встречные по дороге в тронный зал подданные не смеют поднять глаза на приспешников сына? Ведь никогда не одобрялаэту дружбу, но разве Сагастру указ, кто-то, кроме отца?
В тронном зале пусто, только запах, запах беды по-прежнему преследует ее. Правда, сейчас он окрашен нотками сладкой пыльцы с Весты. Последний раз она была здесь две недели назад, перед самым отъездом.
За сорок лет брака она ни разу не видела императора в такой ярости, как в тот день, перед отлетом.
*
- Я никогда не передам престол тому, кто не в силах контролировать низменные, животные инстинкты! - император Соул брезгливо морщился, вытирая руки.
Это было… да, две недели тому… накануне ее отъезда на Землю.
Не зная, что делать, императрица попыталась успокоить мужа:
- Слишком поздно мы узнали о его болезни.
- Болезни? Очнись, женщина! Подлость и слабость натуры ты зовешь болезнью!
Сагастр не спешил подняться с пола. Он вытирал разбитые в кровь губы, размазывая кровь и сиреневые полосы по бледному лицу. Холодный насмешливыйвзглядсквозит ненавистью.
- Он будет лечиться. Прошу тебя.
- Мать, - презрительно выплюнул муж, покидаязал.
*
Императрица улетала с тяжелым сердцем, но сейчас понимает, что вообще не стоило покидать дом. И мужа.
Но вопрос «где император» она получила вялый и неубедительный ответ, что его величеству нездоровится. Хуже всего, что с космопорта муж не отвечал на позывные, а потом ее орм перестал реагировать на команды.
В покоях супруга она не нашла. Зато нашла сына.
Лихорадочный, больной блеск глаз Сагастра. Ему… все еще нездоровится?..С трудом фокусируемый на ней взгляд…Прядь волос, прилипшая к высокому лбу…Не узнает?
Он же ничего не соображает, - поняла она. Пьян. Или под воздействием сладкой пыльцы?
Оказалось, соображает больше, чем могло показаться на первый взгляд.
Сагастр понял, кто перед ним, и пухлые потрескавшиеся губырастянулись в отвратительной ухмылке.
- Г-г-г-в-в-ввв..
- Где отец?
- Г-В-в-вв-взять, - сказал он тем, кто стоял за спиной. Почетный караул оказался конвоем.
Императрица возмущенно оглядывается. Она и подумать не могла, что приказ утратившего человеческий облик сына будет выполнен. И зря. В тот же миг, когда она собираласьприказать вызвать к Сагастру врачей, и перевестисына на принудительное лечение, когда ее губы разжались, на них легла широкая ладонь. Изо рта женщины, забившейся в руках конвоиров, успел вырваться лишь короткийстон.
Вдогонку ей раздается:
- Отец приболел! Сильно приболел, мама!Г-г-г-Ха-ха-ха! Я не очень разбираюсь в медицине, но доктора говорят, это заразно. А, знаешь, что самое печальное? Онзаразил тебя! – и снова издевательский хохот.
Тогда она и подумать не могла, что император уже убит.
*
Хлесткая пощечина на мгновение вернула императрицу к жизни. Открыв глаза, увидела перед собой искаженное гневом и страхом лицо Сагастра. Кажется, он что-то кричит ей. Брызги слюны капают на лицо. Не хочется видеть… сына. Императрица закрывает глаза и падает в приятную бесчувственную прохладу. Почему никак не вспомнить лицо мужа?
Разряд возвращает в сознание.
Опять боль?! Нет!
Нет, пожалуйста, я больше не могу!!!
Все!
Все, что угодно, только не боль!..
Нет сил терпеть. Нет…
- Права на престол, мама! Если хочешь жить...
Слабый кивок, как по волшебству, убирает боль.
Императрица с трудом раздирает запекшиеся губы.
Сагастр включил запись.
- Я, императрица Соул, - сипит она, сглатывает, и дальше говоритуже более быстро и уверенно. – Пребывая в солнечном рассудке илунной памяти, заявляю, что ни у меня, ни у моего мужа нет и не было наследника для передачи престола. Закон Соул…
Женщина не успела договорить, седые обрывки волос взметнулись, когдаголова безвольно откинулась назад, отброшенная ударом в челюсть. Порыв бешенства заставил Сагастра забыть о стимуляторе.
Через несколько секунд, переведя дух, наследник понял, что гул перед дворцом усилился. Значит, остается одно.
- Сука, - прошипел Сагастр.
Увеличив разряд в несколько раз, с минуту смотрел на тело матери, выгнутое дугой, а когда отпустил кнопку, взгляд императрицыпотух.
Мать в любом случае не стоило оставлять в живых. Престол Соул передается только волей императора. Что удастся сломать отца – Сагастр и не ждал. Но что не удалось справиться с матерью, которую всегда презирал за слабость и мягкотелость…
Оставаться здесь больше нельзя.
Крики приближаются.Ираздаются уже в широких коридорах дворца.
Если бы императрица назвала преемника, никто не посмел бы обвинить нового Императора. Но сейчас у него нет статуса неприкосновенности.
Проклятье!
Сагастр не думал, что придется покидать родную планету. Не думал, но… На всякий случай полностью экипированный корабль ждет на орбите.
***
Сорак
Солнечная система, на подлете к Луне
Сорак считал себя чертовым везунчиком. Избавиться, наконец, от сукиного сына и повидаться с Вайгом, что это, как не чертово везение? Не сказать, что бывший наемник сентиментален, а работа Охотником за головами вообще не располагает к сантиментам, но увидеть капа, посидеть по-мужски, вспомнить… А вспомнить есть что. И это, Магелланово Облако мне в задницу,здорово.
А если слова одной их общей знакомой окажутся правдой, то Натан Вайг обязательно присоединится к нему в квесте. И бабла срубят не по-детски, и молодость вспомнят, тряхнут адреналином. О лучшем напарнике, чем кап Вайг, Сорак и не мечтает.
Бывший кап, - поправился Сорак. Если верить этой вертлявой сучке Эсти, Вайг больше не капитан. То ли Альянс изъял его корабль, забавная, кстати, лайба, класс «чайка», но вполне на ходу!.. То ли Гром не выдержал очередной передряги. Кажется, выкуривали на хрен тоа-цев с Сиенсы-3, освобождали рабов. Что-то такое было в новостях.
Сержант в отставке, причем из бывших «автономных», отправился воевать на стороне Альянса.
- Не на Альянс! А на стороне людей, - сказал Вайг Сораку.
- Ты веришь, что у Альянса не хватает своих сил? – справедливо заметил Сорак. – Раньше не замечал за тобойтугодумия. Или дебильной наивности.
- Не верю, - пропустил хамство мимо ушей Вайг. - Но уверен на сотню чертовых гала-милле, что Альянс не пошевелит даже волосами на своей заднице, чтобы спасти людей.В освобождении участвует армия из добровольцев.
- Ты капитан, тебе решать, - пожал плечами Сорак, оставаясь при своем мнении. За шесть лет полетов на Громе он успел подзабыть о том, каково это – быть вольным стрелком. И в тот день, глядя на сиренево-розовые сполохи солнцаВилии, понял, что пришло время вспомнить.
А вспомнив, понял, что и не хлебал толком свободного плавания.
Годы рядом с бывшим сержантом, Вайгом, отличным бойцом и неплохим, но порой слишком уж скрытным, парнем, не обошли бывшего наемника стороной.
Бесценные для человека его профессиинавыки фикнианского рукопашного боя, умениеобращаться с оружием – настоящим оружием, а не тем дерьмом, каким их снабжали в Какилее.
Родной дом Сорака - скромная колонизированная луна, где, с шестнадцати лет, Сорак собирал«налоги» с «землепашцев» и возвращал в разум и поселения загулявших фермеров. Рано повзрослев, как и все, кто родился и вырос на Сьерре-Алквисте, Сорак научился по-мужски решать вопросы с «серьезными людьми», качественно зачищая то и дело, вылазящих, как грибы, конкурентов.
Тогда в его распоряжении были максимум веерники устаревших моделей, охотничьи ружья, винтовки, давно забытые на планетах Альянса… Сорак только потом понял, каким зеленым юнцом Вайг взял его на Гром. Наемник, в глаза не нюхавший настоящего оружия. Бластера, например, или халцедономета… Или того же рельсотрона, стреляющего плазмой.
Не сразу, но у Сорака появились нужные знакомства и собственные связи, бывший наемник научился вести дела с серьезными людьми. И в тот день, когда Вайг решилзаделаться волонтером Альянса, с луны Вилии, на старом, видавшем много передряг на своем веку, истребителе, отчалил не простой наемник, а начинающий Охотник. Охотник за головами.
*
За шесть лет свободного плавания Сорак успел сменить дышащий на ладан истребитель на небольшой маневренный Боенг, класс линКР, «призрак». И завоевать кое-какую репутацию.
КАрхаику – такое прозвище Сораку дали за абсолютно седую, несмотря на возраст, голову – обращались в щекотливых ситуациях, полагаясь на безупречную репутацию Охотника. Принципы, гордо именуемые на Громе «кодексом», что намертво вбил в голову Вайг, окупились с лихвой. Ни один из нанимателей не усомнился в конфиденциальности, и в том, что Архаик сдохнет, нежелидаст себя взять и провалить задание. А без этого стать Охотником без шансов, Охота – это постоянный риск, но риск не репутацией, а жизнью. Как жизнь, так и репутацию, вторую не купишь, даже при продаже всехорганов в лаборатории Аломеи, но между потерей жизни и потерей репутации, настоящий Охотник, не сомневаясь, выберет первую.
Вот и с новорощеннымТеслой пришлось повозиться.
В четырнадцать, когда сверстники вовсю баймят и квестят, когда любой нормальный ребенок должен скрипеть зубами над анналами историиосвоения космоса и становления Альянса, постигать азы Информатория и премудрости тригонометрии (Сорак понятия не имеет, что это, просто нахватался от одного печально знакомого миссионера-фикнианца мудреных слов, и теперь с гордостью вворачивает их в разговоры, пусть даже и с самим собой), в общем, когда нормальные цивилизованные дети занимаются тем, что прилично их возрасту, этот крысеныш умудрился наладить на одной из заброшенных лун подпольное производство.
Производство небольшое, но крепко стоящее на ногах. На луне разместился заводик по выпуску запрещенных силовых стимуляторов. Запрещенных, потому что востребовано это чудо техники оказалось разве что для пыток. В медицине приборы тоньше и точнее, качественнее. А то, что производилось на луне с многообещающим названием Лунная Соната под видом синтезаторов, на ура раскупалось на далеких от цивилизации и совести планетоидах и лунах.
Главу преступной группировки, по совместительству любимого сыночку-тинейджерачеты толстосумов, Сорак выслеживал не по заказу Альянса. Вольный стрелок, правительственными поручениями Архаик не брезговал.
Отказываться от натов, текущих на счет? Кем-кем, а идиотом Сорак не был.
Пока у Альянса естьзадачи, которымиможнозамарать руки в стерильных хирургических перчатках, Охотникам можно не париться за будущее.
Крысеныша, известного в Сети под ником Тесла, заказалиАрхаику собственные мамочка и папочка.К слову, конкуренты по продаже нелегального оружия и орудий пыток. Специалисты в области военного искусства, так это нынче называется.
Что предки с пащенком не поделили, Сораку не интересно. Свою задачу Архаик выполнил: мальчишка найден, погружен на корабль, и место передачи – одна из лун Солнечной Системы – вон, растет на экране. А то, что щенок чуть было не оставил его без правой руки – и даже регенератор АХ33-втс, последней модели, портативный оказался почти бессилен, наверно, шрам останется – так нечего было клювом щелкать. Заказчики не скрывали нюансов подлой натуры маленького подонка, даже наоборот, Сораку дано было понять, что малец особо опасен.
Да и смысл нанимать Охотника, тем более его уровня, чтобы поймать и вернуть в отчий дом пацаненка-шалуна. Сам виноват. Ну и еще хрупкий,болезненный вид парнишки.
Пульт подмигнул зеленым глазом – крысенышу что-то понадобилось. Жрать наверно, или по нужде. Может, ну его, перебьется? Что тут до Луныосталось?
А что в отчий дом вернется с хорошим аппетитом и в испачканных штанах, предков должноумилить. Ишь, изголодался, родимый, да трепещет перед справедливым ата-та.
Уж не знаю, как тебя, крыса вундеркиндистая, будут предкидрессировать, и на каком силовом поводкепо отчему дому водить, думал Сорак, но мне ваша семейная драматургия до сиреневого спектра.
Тем временем пальцы прошлись по панели – все-таки стоитвзглянуть, что у сосунка. В конце концов, мелкий поганец – его работа, за которую Архаик уже аванс получил и потратил, и еще вдвое больше, получит. А товар должен быть в идеальном состоянии.
Мелкий поганец, надежно спеленатый сложной композицией веревок и ремней, был пристегнут к откинутому креслу механика. В ожидании Сорака он лежал, запрокинув головку на тонкой шейке, и, даже в тишине космоса не слышно его дыхания.
Сорак не спешил подходить. Правая кисть еще болела, напоминая о недавнем секундном замешательстве, чуть было не стоившем руки. Да и карьеры Охотника. Потому как с биопротезом, который может отказать в любую минуту, какой из тебя Охотник.
Светло-русые кудри парнишки растрепались, челка откинулась, открывая слишком бледный лоб, глазенки закатились, прорези век мелькали голубоватыми, как у новорожденных, белками.
Если бы не опасность, которая исходит отвундеркинда-недомерка, пацана можно принять за ангела. Впрочем, менее чувствительному Сораку объект напоминал больше пай-мальчика-мажора, олигаршонка, наподобие отпрысков алмазного короля Скрыльски.
- Эй, - позвал Сорак крысеныша.
Объект не шелохнулся.
Взгляд Сорака упал на безвольно повисшую тонкую, бледную кисть засранца. Бледностьподчеркивала тоненькая, не сразу заметная, темно-бордовая струйка, стекающаяна пол, в небольшую лужицу.
- Черная дыра меня раздери, - только и успел пробормотать Сорак, двигаясь вперед.
В голове уже неслисьгоночными мобилями мысли о навеки загубленной репутации, и о том, на какой хрен она теперь ему сдалась.
Репутация Охотника – последнее, что может служить утешением по сравнению с тем, что родители малыша сделают с ним. А то, что вскоре Сораку придется завидовать пленникам каннибалов-тро-всов, не вызывает сомнений.
Некстати вспомнилось, что мамаша крыски –ангельской внешностью мелкая гнида, так подгадившая напоследок, пошла в нее, - ближайшаяродня – дочь там, или внучка, самого Мишки. И то, что сам давно вышел на заслуженный отдых, ничуть не мешает его репутации до сих пор вселять ужас в самых отъявленных и закоренелых отщепенцев Серого Облака.
Сорак даже не обратил внимания на то, что не далее, как пару часов назад, надежно и собственноручно связанный малец, лежал, вытянув в сторону руку.
А когда задним умом подметил несоответствие, было поздно.
Горло Архаика сжала невидимая струна силовых наручников.
Он же просто отрежет мне голову, мелькнуло в мыслях Сорака. Какая глупая и нелепая смерть для Охотника за Головами.
Но духи судьбы и удачиКакилеи были сегодня на стороне Сорака.
То ли крысеныш не успел вовремя дернуть невесть откуда взявшееся у него силовое поле, то ли ослаб в дороге, а может, от неудобной позы у него свело руку, но в следующую секунду Сорак уже сидел на объекте верхом, надежно блокировав мощной ручищей все пути демарша, и отвешивал крыске оплеуху за оплеухой.
Он проучил бы поганца как следует, да только передача уже меньше, чем через два часа, так что калечить нельзя.
Быстрыми, слаженными движениями, Сорак обработал рану на руке мальца – чертов психисполосовалвены, чуть не до кости. О чем только думал?! Ведь и регенератор не помог бы, замешкайся Сорак хоть на секунды! Ходить бы пацану с протезом! А Сораку огребай от заказчиков претензии насчет целостности объекта!
И ведь не собирался идти, не хотел!
Из-за этого Сорак готов был собственноручно оторвать крыске все лапки.
- Архаик, погоди, - слабым, виноватым голосом позвал пацан.
Еще чего! Мало ему хлопот от недомерка?!
- Скоро предкам будешь задвигать, что бы там ни было, - процедил сквозь зубы Сорак, и не сдержался. – Гнида.
- Меня вообще-то Майклом зовут, - вздохнул пацан. – Мишка по-русски. В честь прадеда.
Ага. Значит, все-таки Мишка.
И пытки электричеством – это у вас семейное веселье. Сорак пожал широкими плечами. Он не собирался слушать мальца. Пора было снимать автопилот, чтобы запросить разрешение на приземление. Прилунение.
- Не отдавай меня им, - несколько раз моргнув, словно отгоняя непрошеные слезы, попросил ребенок.
Сорак даже улыбнулся. Криво, но улыбнулся. Смешнее пацан ничего придумать не мог.
За карьеру Охотника Сорак привык к чудачествам объектов и не попадал даже в мастерски расставленные ловушки. Даже тогда, когда одна очаровательная, но порочная мисс предложила… Неважно что, репутация дороже.
Сорак ощутил напряжение внизу и одновременное облегчение от того, что скоро, очень скоро, получит разрядку. Правда, в ущерб счету, но он заслужил отдых. На цивилизованной Луне просто обязаны пастись цивилизованные шлюхи.
- Помоги, - крысеныш прервал приятные мысли. – Отпусти меня, Архаик.
Сорак не ответил, и малец добавил совсем тихо:
- Они мне не родители!
- А кто?
Пацан промолчал.
Сорак направился к выходу.
- Все равно не поверишь!
- Ты прав, - Сорак обернулся, заслонив плечами проем. - Не поверю. Ты думал убедить меня, пытаясь убить?
- Я не тебя хотел убить, - серьезно ответил Мишка. – А себя.
Вообще-то, судя по глубине пореза – Сорак так и не нашел, чем себя искромсал новоиспеченный Тесла – это похоже на правду.
- Так нечего было трезвонить, - пожал плечами Охотник. – Глядишь, и скопытился бы уже.
Страшно стало, - подумал Мишка, но вслух говорить этого не стал, провожая взглядом широкую спину Архаика.
***
Раки
Колонизированная луна Сьерра-Алквиста, Йор
- Иди, иди вЧерный Коршун. Там тебя и сожгут. Не посмотрят, что кровь голубая, - почтенная мисс Эштон скептически жевала губами, неприязненно оглядывая новое, в пол, из плотной синей ткани, платье.
Раки наденет его завтра на собеседование. Когда пойдет в Гнездо Черного Коршуна. Раки сделала вид, что смахивает ворсинку с рукава, а мисс Эштон отвернулась. Вся позаэкономки показывала, что известие о том, что Раки собирается покинуть службу у Полстейнов, ничуть ее не тревожит.
Раки упрямо закусила нижнюю губу и ниже склонилась над столом, отбраковываянезрелые, бледно-лимонные зерна курпицы от основной, яркой канареечной массы. Если сварить их все вместе, каша будет горчить, акурпичный пудинг, который хозяйкахочет на завтрак, не получится нежным и воздушным.
- Молчишь? – нахмурилась экономка и оторвала взгляд от домовой книги, куда аккуратно переписывала сегодняшние покупки. – Не хочешь говорить? А может, сказать нечего?Ишь, сопит в две дырки! – мисс Эштон жгла взглядом желтоватые страницы.
Подмечено верно: над горками курпицы раздается сопение. Никаким иным способом, того, что слышит недовольное бормотание старой мисс, Раки не показывает.
Рядом с Раки бухнулся об стол старинный железный канделябр с тремя сальными свечами. От неожиданности Раки нервно дернулась, но губ не разжала, что распалило старую экономку еще больше. Вот и заботься о неблагодарной девчонке! Ведь рта не раскроет, даже чтобы «спасибо» сказать.
Мисс Эштон нервно заозиралась вокруг. Она явно искала повод для скандала. И повод быстро нашелся: он висел на спинке стула, рядом с низким трехногим табуретом, на котором сидела Раки. И повод этот был чистым, длинным, добротно пошитым, синего цвета платьем из грубой шерсти.
В этом проклятом платье маленькая ундина завтра сбежит в Гнездо Черного Коршуна, оставив ее одну на хозяйстве. А где найти другую, такую умелую и расторопную помощницу? Еще и такую, что умеет язык за зубами держать. И вообще болтливостью не отличается.
По иронии судьбы молчание Раки, которое сейчас довело почтенную мисс до белого каления, стало основным аргументом в пользу устройства девчонки на службу в господский дом.
Раки, которую все домочадцы и слуги прозвали ундиной – засветлого, голубоватого оттенка волосы, неровными прядями спадающие до середины спины, показалась на пороге дома Полстейнов полгода назад. Вместе с десятком других претенденток, из которых явно выделялась не в лучшую сторону маленьким ростом и чрезмерной худобой. Бледная, с запавшими щеками и настороженным колючим взглядом, она молча протянула миссис Полстейн письмо с рекомендацией из ближайшего аббатства, которым заведовал пастор Смолл, давний знакомый семьи Полстейн. Пастор писал, что девчонка неплохо зарекомендовала себя на кухне монастыря и вполне может подойти дому Полстейнов, прислужницей.
Придирчиво оглядев хрупкую девичью фигурку в затертом платьице в заплатках, миссис Полстейн поманила Раки пальцем и задала несколько стандартных в таких случаях вопросов. Однозначные, лаконичные и даже скупые ответы ее удовлетворили: не смотря на явный поселенский говор, девчонка казалась не из болтливых. И не заметно было в ней поселенскойвульгарности, так раздражающей чопорную миссис с тех самых пор, какона сама, совсем еще юной девочкой вошла в дом зажиточного гражданина колонизированной Американским Объединением луны. Саму миссис Полстейн двадцать лет назад отдали в этот дом за долги.
За это время из тонкой, пугливой, забитой девочки, точь-в-точь, что стоит перед ней, миссис Полстейн превратилась в важную городскую даму, грамотную и прекрасно воспитанную. Но все, что напоминало миссис о жизни в поселении, в том числе и просторечный, малограмотный говор, жутко раздражало.
- Она подходит, - кивнула миссис Полстейн экономке в сторону Раки, и развернулась, намереваясь вернуться в дом.
- Но, - робко задержала хозяйку мисс Эштон, спеша, пока та не скрылась в воротах. - Девчонка явная поселенка…
- Я вижу, - ледяные нотки в хозяйском голосе заставили бы проглотить язык кого угодно.
Но годы, проведенные бок о бок, научили госпожу и служанку слышать друг друга без слов.А еще служанку не робеть перед госпожой.
- Остальные еще хуже, - все еще не оборачиваясь, но уже мягче сказала миссис Полстейн.
Так Раки совершила головокружительный карьерный скачок – из поломоек богомольни – в прислужницы приличного дома.