Непонятно также, почему эксплуатируемые и эксплуататоры должны сосуществовать (по законам природы!), чтобы осуществилось "это гармоническое, симметричное целое".
Непонятно, кроме того, в силу каких законов природы капитал абсолютно необходим для труда. В самом деле, какова необходимость, абсолютная или относительная, для итальянского трудящегося зависеть от иностранного капиталиста, который, будучи владельцем акций, издалека и ничего не делая, прикарманивает большую часть богатств, производимых трудом первого? Это решительно непонятно и действительно противоестественно.
Папы стремятся устранить классовую борьбу, так как боятся, что она явится причиной социальной революции, в результате которой будет нанесен тяжелый ущерб интересам церкви.
Что касается классовой борьбы, всякий согласится, что все честные люди (и в первую очередь марксисты, которые, разумеется, не изобрели классовую борьбу, но научно доказали ее существование) стремятся ее уничтожить. С точки же зрения церкви - и с этим уже не все согласны - это уничтожение должно произойти исключительно ради того, чтобы церковные интересы остались нетронутыми.
Кроме того - и в этом состоит основное различие, - церковь хочет такого уничтожения классовой борьбы, при котором остались бы и эксплуатируемые и эксплуататоры. Они лишь должны достигнуть соглашения - при помощи церкви, разумеется. В этом все дело.
Для этого надо, во-первых, обращаться с порицаниями к богатым - и энциклики изобилуют грозными призывами. Но богатые - и церковь это знает - туги на ухо. Эти обращения предназначены скорее для бедных, которых убеждают, что церковь покровительствует им. Кроме того, обездоленных уверяют, что выхода не существует, что бы ни произошло; поэтому они должны довольствоваться своей участью и перенести надежды на счастье в потусторонний мир: "...надлежит поощрять ремесленные и рабочие общества, которые под покровительством религии приучают всех своих членов довольствоваться своей судьбой, с достоинством выносить тяжелый труд и всегда вести спокойную и тихую жизнь" (Лев XIII, энциклика Quod apostolic! muneris от 28 декабря 1878 года).
"Установив, таким образом, в первую очередь тот принцип, что человечество должно безропотно нести свое бремя, устранить из мира социальное неравенство невозможно" (Лев XIII, энциклика Rerum novarum). "...Горе никогда не исчезнет с лица земли, ибо суровы и трудно переносимы последствия греха, которые, хотят этого люди или нет, сопровождают человека до могилы. Поэтому страдать и терпеть - удел человека" (Лев XIII, энциклика Rerum novarum).
В энциклике от 1 ноября 1939 года, обращенной к епископам Соединенных Штатов Америки по поводу 150-летия учреждения церковной иерархии в США, Пий XII подчеркивает: "Свидетельства всех времен показывают, что всегда существовали богатые и бедные и что это навсегда предусмотрено неизменными условиями человеческого существования. Достойны почестей бедные, живущие в страхе божием, так как для них царствие небесное и на них в изобилии нисходит духовная благодать. Богатые же, если они честны и порядочны, исполняют обязанность распределителей и управителей земных благ, даруемых богом; в качестве слуг божественного провидения они помогают неимущим, через посредство которых они часто обретают духовные блага и чья рука, как они могут надеяться, приведет их к вечному престолу... Бог, который в своем высоком милосердии заботится обо всех, установил, чтобы для упражнения в добродетели и испытания достоинств существовали в мире богатые и бедные".
Поистине нам кажется, что богатые, согласно тому, что говорит о них Иисус в евангелии, не являются "посланцами божественного провидения". Более того, нам кажется, что не делает чести мудрости бога то, что он решил воспользоваться услугами богачей для распределения земных благ: только ребенок мог бы додуматься до средства такого рода, абсолютно бесполезного для достижения поставленной цели.
Мы также не убеждены в том, что богатые придают большое значение тем духовным благам, о которых говорится в энциклике, и что бедные очень заинтересованы в передаче богатым этих духовных благ.
Кроме того, мы не думаем, чтобы было достойно "высокого милосердия бога" устроить так, чтобы в мире были бедные, то есть люди, умирающие с голоду. Упражнение в добродетели и испытание достоинств, о которых говорится в папском документе, могли бы, согласно мудрости и благости божией, производиться иначе.
Мы убеждены, что существование обездоленных - это злосчастное следствие человеческого эгоизма. Мы охотно выносим эту нашу точку зрения на суд всех честных и здравомыслящих людей. Католическая церковь судит по-другому. И богатые - еще бы! - весьма довольны; действительно, таким образом все оказывается улаженным.
Однако если обездоленные и поверят, что не существует средств против социального зла, трудно надеяться, чтобы они покорились своей судьбе: напротив, они могут поддаться отчаянию и поднять то самое восстание, которое церковь стремится предотвратить любой ценой. Поэтому бедным говорят, что некое средство все же имеется, но, разумеется, не то, на которое указывают учения коммунистов и социалистов; энциклики совершенно недвусмысленно осуждают их, а некоторые, как, например, Divini Redemptoris (Пий XI, 19 марта 1939 года), целиком посвящены этому вопросу. В них нет и намека на осуждение частной собственности; говоря о последней и не делая существенного различия - а это исключительно важно - между "средствами производства" и "средствами потребления", Лев XIII призывает скорее к "милосердию", чем к справедливости. Богатые могут продолжать обладать всем, чем обладают; они должны, однако, подавать милостыню (Лев XIII, энциклика Rerum novarum, § 12). Богатые, которые неправильно используют свою собственность, не могут подвергаться никакому наказанию по закону, ибо это "зависит от личных добродетелей и нельзя юридически принудить человека придерживаться их" (Пий XI, энциклика Quadragesimo anno от 15 мая 1931 года).
Правда, в последние годы в энцикликах можно заметить некоторые уступки в пользу контроля над "средствами производства", их социализации, но крайне робкие и осторожные (см., например, энциклику Пия XI Quadragesimo anno, § 21, 22, 27, 29; речь Пия XII "Мир на земле и сотрудничество классов", обращенную к рабочим, собравшимся в Ватикане, во внутреннем дворе бельведера, 13 июня 1943 года, § 9; речь Пия XII "Христианский синдикализм", обращенную к представителям Католического действия 11 марта 1945 года, и т. д.).
Однако, прежде чем отнять у капиталистов "производительные богатства", необходимо подумать. В самом деле, в энцикликах не говорится, что частная собственность вредит общественному благосостоянию; считается, что нет ничего недопустимого или незаконного, если капиталист живет в праздности, присваивая;труд рабочих; действительно, "по этому поводу случается наблюдать, что неуместно и весьма ошибочно применяют слова апостола: "кто не хочет трудиться, тот и не ешь" (Павел, Второе послание к фессалоникийцам, III, 10). В самом деле речение апостола направлено против тех, кто воздерживается от работы, когда могли бы и должны были работать, и увещевает бодро использовать время и телесные и духовные силы, не обременять других, если мы сами о себе можем позаботиться; но это речение вовсе не учит, что труд является единственным основанием для получения пищи и доходов" (Пий XI, энциклика Quadragesimo anno). Впрочем, "конечно, ошибаются те, кто без колебаний признает справедливость принципа, что труд стоит столько-то и должен оплачиваться соответственно тому, сколько стоят произведенные им продукты, и что поэтому лицо, ссужающее свой труд, имеет право требовать столько, сколько получено в результате этого труда; абсурдность этого принципа очевидна уже из сказанного нами по поводу собственности" (Пий XI, энциклика Quadragesimo anno).
И вот наконец мы приходим к перечислению средств против общественных зол. Капиталистам дается несколько добрых советов: быть справедливыми; стремиться к тому, чтобы заработная плата, если возможно, была достаточной для поддержания семьи трудящегося; не принуждать к работе матерей семейств и детей; не злоупотреблять слабостью детей и женщин (Пий XI, энциклика Quadragesimo anno, § 32).
Таких увещеваний бесчисленное множество в энци-кликах, их бесполезно перечислять. Все великолепно знают, что их воздействие на богатых, которым, согласно энцикликам, доверено практическое применение средств этого рода, равно или почти равно нулю.
Другими средствами являются общества взаимопомощи, частное страхование (для помощи инвалидам, пострадавшим от несчастных случаев, и т. д.), попечительства для детей, юношей и взрослых, ремесленные и профессиональные корпорации (Лев XIII, энциклика Rerum novarum), католические рабочие ассоциации (там же, § 34), народные секретариаты (католические, разумеется; Лев XIII, энциклика Graves de communi от 18 января 1901 года; о корпорациях см., например, Пий XI, энциклика Quadragesimo anno, § 36; энциклика Divini Redemptoris, § 32, 54, и т. д.).
Понятно, что общества, попечительства, профсоюзные объединения, корпорации и пр.,,о которых говорится в энцикликах, организуются католиками и являются католическими; только такие организации и рекомендуются.
И вот - да будет нам позволено это сказать - цель этих организаций, как нам представляется, не в том, чтобы действенно помогать рабочему, работнику умственного или физического труда: сама бесплодность рекомендуемых средств, плачевные результаты их применения и тот факт, что сами папы рассматривают их не более как второстепенные средства, паллиативы в решении наболевшей проблемы, ясно говорят об этом. Впрочем, сами папы объявили, как мы видели, что болезнь неизлечима, что богатые и бедные должны вечно существовать по закону природы и что поэтому единственно верное решение состоит в том, чтобы покориться. Сами папы не верят в предлагаемые ими средства.
Мы заканчиваем пока наше рассмотрение этого вопроса. В настоящий момент нам достаточно этого изложения социальных теорий католицизма.
Выше, когда мы говорили о клерикальных политических партиях и о том, что церковь выработала экономические требования, программы этих партий, когда мы говорили обо всем этом, мы отмечали, что только к середине прошлого века зародилась "католическая социология". Из изложенного ясны идеологические, программные требования политических партий, находящихся на службе церкви (в Италии, например, партии, которая обычно называет себя христианско-демократической).
Особо отметим, что, по мысли пап, положения этой социологии не подлежат обсуждению и являются обязательными. Действительно, Пий XI объявил: "Нам принадлежит право и обязанность судить с высшей авторитетностью о социальных и экономических вопросах" (энциклика Quadragesimo anno, § 17).
Теперь закончив этот обзор идей и текстов, рассмотрим современную деятельность церкви, ее политику. О ее политической деятельности в прошлом мы уже говорили.
Так как невозможно дать исторический очерк политической деятельности церкви в каждой стране даже в течение последних десятилетий, ограничимся лишь некоторыми странами.
Начнем с Италии. Утратив "светскую; власть", церковь сразу же принялась за разработку методов возвращения того, что было у нее отнято. Однако эти методы не предусматривали создания собственной политической партии, считалось, что существуют более эффективные средства, требующие меньших затрат и подготовленные самими условиями, создавшимися в стране после 20 сентября 1870 года*.
* (20 сентября 1870 года гарибальдийцы заняли Рим и присоединили его к Италии, ликвидировав светскую власть папы.- Прим. ред.)
Ватикан считал, что оккупация Рима должна продлиться недолго и что "пьемонтцы" под давлением иностранных держав будут вынуждены оставить город и территорию папской области с границами, установленными после Кастельфидардо. Но этого не случилось. Поэтому пытались помешать "савойцам" править Италией, запретив католикам доступ к избирательным урнам.
Эта политика, начатая еще. Пием IX, была санкционирована Львом XIII в 1886 году в энциклике Non expedit. Но очень скоро и эта надежда исчезла; и тогда, создав так называемую народную партию, Ватикан разрешил католикам доступ к урнам и в законодательные палаты*.
* ("... начиная с 1900 года по указанию Пия X католики стали принимать все более активное участие в парламентской жизни. Действие энциклики Non expedit временно было приостановлено во время выборов 1904 и 1909 годов, для того чтобы протащить в пар-ламент кандидатов либерально-консервативной и демократической партий; она была фактически отменена во время выборов 1913 года, когда Джолитти ввел почти всеобщее голосование. Тогда так назы-ваемый пакт Джентилони... привел впервые к появлению в палате группы депутатов-католиков (не просто депутатов католического вероисповедания) в количестве девятнадцати человек" (S. Jacini, Storia del Partito Popolare Italiano, 1951, p. 8 - 9).)
Клерикальные партии, хотя они и состоят из людей, которые в силу "веры" или других мотивов послушно служат церкви, в руках Ватикана играют роль инструментов, используемых, пока они полезны, и отбрасываемых прочь, как только появляется лучшее политическое орудие, пусть даже не христианское. Это не голословное утверждение. В самом деле, в Италии народная партия была принесена Ватиканом в жертву фашизму, а ныне правящая христианско-демократическая партия - чему я был свидетелем - едва не была принесена в жертву блоку фашистов, либералов и монархистов*. Но последнее слово еще не произнесено. Впрочем, это соответствует политической линии, которой церковь неуклонно следует начиная с эдикта Константина и которая требует использования любых сил, какие окажутся полезными для достижения ее целей - для защиты интересов Ватикана.
* (См. A. Tondi, Vaticano e neofascismo, Roma, 1952.)
Создание народной партии, что было ясно с самого начала, не гарантировало Ватикану быстрого подчинения Италии клерикальному руководству. Вот почему при появлении на политической арене фашизма церковные руководители, признав его более подходящим инструментом для достижения своих целей, очень скоро стали оказывать ему полную поддержку и обязали народную партию сотрудничать с Муссолини (в первом фашистском правительстве было шесть клерикалов: Кавацонни, Гронки, Мерлин, Милани, Тангорра, Вассалло) и в конце концов довели ее до политического самоубийства.
На протяжении двадцати лет фашистского господства клерикалы, если не принимать во внимание их платонических вздохов, восхваляли и одобряли его; они делали это с таким энтузиазмом, так подчеркнуто, что самые снисходительные люди были вынуждены признать это неподобающим характеру и евангельской миссии церкви.
Рассмотрим некоторые факты, подтверждающие сказанное. Начнем хотя бы со следующего факта: 16 февраля 1924 года "Чивильта католика" (ведущий орган иезуитов в Италии, официоз Ватикана), воспроизводя положения статьи, появившейся 7 января того же года в газете Святого престола "Оссерваторе романо", намечала линию, которой следует придерживаться во время выборов в отношении кандидатов оппозиции. Газета учитывала тот факт, что антифашисты получили несколько мест в парламенте, и осуждала "плохую и неуместную открытую оппозицию правительству".
21 июня "Чивильта католика" подвергла: резкой критике членов народной партии за нежелание войти в фашистское правительство.
Когда был убит Маттеотти и Муссолини находился на краю пропасти, достаточно было решительного шага со стороны католиков, чтобы освободить Италию. Но "Чивильта католика" (5 июля 1924 года) заявила, что "крайне деликатные условия момента" требуют "зрелого размышления", и советовала "не доводить до крайности раздражительность и взаимную ненависть".
Между тем "Оссерваторе романо" в величайшем страхе писала (25 июня), что прогнать фашистов значит совершить "роковой прыжок в неизвестное". А "Чивильта католика" (19 июля), говоря о траурном шествии в память Маттеотти, писала, что "манифестация была бы еще более достойной, если бы газеты и ораторы... не впали по этому случаю в недопустимое злоупотребление священными словами, которые слишком диссонировали с воспоминанием о деятельности и идеалах жертвы", поскольку это был "человек, который хотел бороться за идеи, которые не были идеями мира и прощения".
Впрочем, редакторы "Чивильта католика" осмелились писать, опять-таки по поводу всенародных траурных манифестаций в память Маттеотти, и вещи вроде следующих: "Добросовестное исследование покажет, сколько крокодиловых слез скрывается во всех этих публичных манифестациях траура, сострадания, ужаса..." Комментарии излишни.
После соглашения между Ватиканом и правительством (11 февраля 1929 года), когда Пий XI указывал на Муссолини как на человека, посланного провидением (13 февраля 1929 года), "Чивильта католика", комментируя результаты выборов, писала (6 апреля 1929 года): "Подлинная новизна этих выборов состояла в живом участии католиков, вдохновленных призывами епископов и центральной комиссии католического действия сделать более торжественным плебисцит в пользу правительства, которое, освободившись от пут сектантских козней и скудости либеральничающей школы, мудро дало возможность прийти к такому желанному окончанию разногласий..."
Кардинал Ваннутелли, декан Священной коллегии, дошел до того, что заявил господину Стратту (корреспонденту одного из. североамериканских газетных объединений): "Я большой поклонник Муссолини, государственного деятеля железной воли и огромного ума, унаследовавшего римский дух и римское величие" (из "Маттино", Неаполь, 13 марта 1930 года).
Когда разразилась война в Абиссинии, духовенство и иезуиты приложили все усилия для ее морального оправдания. "Чивильта католика" 15 февраля 1936 года писала: "Все придерживаются одного принципа: война справедлива, а следовательно, справедлива и аннексия, когда она носит характер средства, необходимого для наказания агрессора, кары за вину, восстановления несправедливо попранного права и установления порядка и справедливости".
И автор статьи, иезуит Мессинео, поучал: "Если исчерпаны мирные средства, допустимо, а иногда и должно прибегать к насильственным мерам, вторжению на чужую территорию, к ее оккупации и аннексии для поддержания порядка и обеспечения мира. Тот, кто в этом крайнем случае берется за оружие, выполняет роль судьи, которому природа предоставляет право наказывать и восстанавливать порядок, нарушенный врагом".
И добавляет: "В этом принципе заключена, как в зародыше, католическая доктрина наступательной войны, сформулированная впервые св. Августином (письмо 205 к Бонифацию; О граде божьем, XIX, 7, 12 - cfr. Vanderpol, Le droit de guerre, p. 34), развитая св. Фомой Аквинским в Summa Teologica и детально разработанная Виториа и Суарецем. С тех пор принципы этой теории остались неизменными и ее выводы стали частью международного права".
Всякому ясно, справедливы ли эти принципы в применении к абиссинской войне и согласуются ли они с евангельским учением!
Та же "Чивильта католика" писала 6 июня 1936 года: "Если народ спокойно принял и вынес все, то это произошло, утверждаем мы, в силу его убеждения, что он не хотел и, тем более, не вызвал катастрофы вместо мирного разрешения африканской проблемы, но должен был в силу священной обязанности принять этот неумолимый жребий, в результате которого единственным путем, тяжелым, но необходимым, пришел к справедливому и длительному миру. Этим объясняется огромная радость, безудержный энтузиазм, вспыхнувший повсюду в Италии, когда грандиозные события в Восточной Африке, благодаря талантам военачальников, были завершены так неожиданно, быстро и триумфально, что это казалось чудом".
Впрочем, кардинал Шустер, архиепископ миланский, обращаясь 25 октября 1935 года к войскам, отбывавшим в Абиссинию, говорил: "С божьей помощью примемся за дело все, как один. Выполним наш долг патриотов и католиков. Это особенно важно в настоящий момент, когда итальянское знамя на абиссинских плоскогорьях означает триумф креста господня".
"Оссерваторе романо" в это же время писала, что "колонизация должна сегодня рассматриваться как дело величайшей человеческой солидарности, требующее упорства и терпения, большого мужества и неисчерпаемой воли, братской любви". Список документов подобного рода можно было бы продолжить.
Поистине экзальтация католических кругов не знала границ. Кардинал Шустер, обращаясь к юношам, учащимся школ фашистской культуры (26 февраля 1937 года), проводил параллель между Муссолини и - ни мало ни много - Цезарем, Августом и Константином Великим! "Подобно тому как бог, - говорил он, - с самых отдаленных веков подготовил, установил и взял под свое покровительство Римскую империю, так, говорю я, Иисус
Христос, сын бога, спаситель, отметил Бенито Муссолини что сближает эту историческую личность с великими умами - Августом и Константином. Со времени похода на Рим и Латеранского соглашения, которое возвратило бога Италии, а Италию богу, бог с небес дал свой ответ, вновь даровав рукою дуче, вновь даровав, говорю я, Риму и королю лавровый венок империи в "Римском мире".
12 января 1938 года 72 епископа и 2340 священников съехались в палаццо "Венеция" на прием к "дуче", который наградил их в связи с Зерновым конгрессом (Соп-gresso del Grano). Когда Муссолини вошел, они поднялись, с энтузиазмом аплодируя.
Архиепископ Ногара произнес речь, в которой, между прочим, сказал: "Дуче! Вы выиграли столько битв; и вы выиграли также битву за зерно. Да поможет вам господь, о чем мы молим его, и даст вам победу во всех битвах, которые вы мудро и энергично ведете во имя процветания, величия и славы христианской Италии".
Священник дон Меносси, взяв слово сразу после Ногара, сказал: "Ваше превосходительство! Священники Италии призывают и будут призывать на вашу особу, на ваши деяния восстановителя Италии и основателя империи, на фашистское правительство благословение господне и вечный ореол римской мудрости и добродетели. Дуче! Слуги Христа, духовные отцы крестьянства с преданностью воздают вам почести. Они благословляют вас. Они заверяют вас в своей верности. С духовным энтузиазмом, вместе с гласом и сердцем народным, мы провозглашаем: Да здравствует дуче! Ура!" И множество епископов и священников, встав, разразились криками: "Ура! Дуче! Дуче! Дуче!"
20 октября 1939 года Пий XII обнародовал свою первую энциклику Summi pontificatus, в которой иностранная печать, как ей показалось, разглядела осуждение фашистского тоталитаризма. Лучше бы не заводили об этом речи! "Чивильта католика" сразу же отвергла такое толкование энциклики (6 апреля 1940 года). Она писала: "Одно дело осуждение абсолютистского государства, как его понимает энциклика, и совсем другое - определение того, какое именно государство в своей структуре осуществляет это понятие на практике [вот вам пример элегантного и прожженного крючкотворства!- А. Т.]. Было бы поэтому оскорбительным адресовать осуждение, содержащееся в энциклике, государству (Италии), которое на более или менее длительный исторический период, в силу разумных оснований, например необходимости социального, политического и экономического пробуждения народа (итальянского), остававшегося прежде в состоянии спячки и инертности, с согласия большинства граждан и предоставив гражданам надлежащие гарантии свободы, религии, образования, семьи и т. д., сочло нужным принять систему, в которой власть несколько преобладает над так называемыми демократическими свободами".
Когда стало ясно, что конец фашизма близок, Ватикан ловко отмежевался от своих вчерашних хозяев, чтобы смиренно и восторженно принять покровительство американцев. И в соответствии с такой политикой, подобно тому как вчера Ватикан отделался от народной партии, чтобы опереться на фашистов, он сумеет отделаться и от христианско-демократической партии ради союза с сегодняшними фашистами.
В июне 1951 года я был вызван к Луиджи Джедда, бывшему тогда вице-председателем итальянского католического действия. Он сообщил мне о плане высших чинов церковной иерархии создать новую политическую партию, которая была бы способна заменить христианско-демо-кратическую партию и состояла бы из фашистов, либералов и монархистов под тайным руководством католического действия, то есть Ватикана. Я спросил, для чего нужен этот маневр. Джедда ответил мне, что "в верхах" партия Де Гаспери не считается более инструментом, способным обеспечивать в нашей стране интересы церкви. Тайный сговор, разъяснил он, христианско-демократической партии с капиталистами и масонами, помимо ущерба, наносимого итальянской политике и внутреннему управлению страны, сильно подорвал авторитет религии и церкви.
Когда я сказал, что новая партия, включающая фашистов, либералов и монархистов, ничем не отличалась бы от старой, так как в этих группах тоже имеются капиталисты и масоны, Джедда возразил, что "не следует смешивать одно с другим".
"Но ведь это, - заметил я, - все равно, что вступить в союз с коммунистами: они, подобно масонам, также отлучены от церкви". Джедда возразил, что "опять-таки не следует смешивать" одних отлученных с другими.
Чтобы успокоить меня, он сказал, что христианско-демократическая партия - "ничтожная партия", тонущее судно, что она ни на что более не годна. "Во всяком случае, - заметил он, - не волнуйтесь: когда мы будем у власти, те, кто сегодня нам помогает, не будут забыты".
Итак, вот в чем секрет! Эта фраза резюмирует все, что мы до сих пор стремились проиллюстрировать.
Рассмотрим теперь деятельность Ватикана в Испании.
Кто хочет понять деятельность испанской церкви и Ватикана во время франкистского мятежа, должен выяснить ее побудительные мотивы. Пропаганда нынешнего мадридского правительства и духовенства извращает и искажает факты. Вот что пишет по этому поводу Антонио Руиц Виллаплана (весьма известный юрист, очень далекий от коммунизма, находившийся в Бургосе во время войны, спровоцированной Франко):
"В этой ожесточенной борьбе духовенство ни на минуту не забывало о мести. Священник, который должен был бы выполнять миссию мира и милосердия, быть далеким от борьбы и стоять над ней, использовал свою кафедру для возбуждения и поощрения пагубных и земных страстей - ненависти и мстительности. Тот, кто должен был быть пастырем и руководителем народа, испускал воинственные призывы, подобно боевой трубе: "Мы не можем жить вместе с безбожником-социалистом... Война, кровь и огонь! Бейтесь без устали, не знайте пощады, пока не будет полностью обеспечена победа религии и порядка..."*.
* (A. R. Villaplana, Questo ё Franco, Roma, 1945, p. 139 - 40.)
"Однажды в воскресенье в церкви Всепрощения в присутствии властей и представителей привилегированных классов голос проповедника прерывает святую мессу: "Вы, называющие себя христианами, на вас тяжкая вина! Вы терпели рабочих, состоящих членами организаций, враждебных Религии и Родине, вы пренебрегли нашими предупреждениями... Мы и они - враги, как вода и огонь... С ними не должно быть никаких точек соприкосновения... Вырвем же с корнем это ядовитое семя, которое является семенем дьявола!.."*.
* (Там же, стр. 140.)
"Церковь принимает участие во всех воинственных анифестациях и даже руководит ими; она благословляет оружие и трофеи; она организует Те Deum ("Тебе, Господи"); публичные молебствия взывают не о мире, а испрашивают победу Франко и гибель его противников"*.
* (A. R. Villaplana, Questo е Franco, Roma, 1945, p. 143.)
Где причины всего этого? Испанская церковь убеждена, что государство и страна должны быть феодом католического духовенства. Эта идея возникла в те века, когда церковники и абсолютистское правительство, единые в своих действиях, были убеждены в скором создании всемирного католического государства.
Со времени Филиппа II духовные лица привыкли чувствовать себя хозяевами и руководителями Испании. Вот почему в этой стране всякая борьба за проведение политических реформ принимает форму религиозной войны.
Для осуществления господства над нацией церковь нуждается в огромных богатствах. Отсюда следует, что всякое "покушение" на церковную собственность представляет "ересь", "тягчайший грех", даже если это "покушение" необходимо для более правильного распределения земли в интересах миллионов голодающих.
Образчик таких взглядов мы находим в "корреспонденции", которую получала "Чивильта католика" от испанских иезуитов в период франкистского мятежа и даже ранее.
Так, например, имея в виду восстания, вспыхнувшие в Испании в конце 1934 года, восстания, вызванные произволом КЕДА (Испанской конфедерации автономных прав), иезуит отец К. Эгья писал в "Чивильта католика", что "в Бискайе... благодаря бдительности и расторопности губернатора бунт был легко подавлен и группы повстанцев, бежавшие в горнопромышленную зону, были рассеяны или уничтожены правительственной авиацией и войсками... Вполне заслуженными поэтому были похвалы и приветствия, которыми Бильбао встретил действия правительства и войск" ("Чивильта католика", 2 февраля 1935 года).