Анализируя причины затруднения толерантности, можно сделать вывод, что часто причинами затруднений могут выступать индивидуально-психологические особенности общения. Литература: 1. Балцевич В. А., Балцевич С. Я. Энциклопедия социологии, 2003 2. Божович Л. И. "Личность и еѐ формирование в детском возрасте" М. Просвещение,1968 3. Зимняя И.А. "Педагогическая психология". Учебное пособие. Ростов на Дону: Издательство "Феникс ",1997 4. Миславский Ю. А. "Саморегуляция и активность личности в юношеском возрасте" - М., Педагогика, 1991 5. Мудрик А.В. "Общение как фактор воспитания школьников", М. Педагогика, 1984 6. Поварницына Л.А. "Психологический анализ трудностей общения", М. 1987 ЭМПИРИЧЕСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ ВОЗМОЖНОСТИ СУЩЕСТВОВАНИЯ РЕЛИГИОЗНОЙ ТОЛЕРАНТНОСТИ Солынин Н.Э., Ледовская Т.В., Россия, г. Ярославль Для России, являющейся не только многонациональным, но и многоконфессиональным государством, где издавна бок о бок живут православные, мусульмане, буддисты, иудеи, католики, представители других вероисповеданий, формирование толерантности, веротерпимости и миролюбия, профилактика различных видов экстремизма и противодействия имеют особую актуальность. Религиозная толерантность является, по мнению В. В. Форсовой, исторически первым видом толерантности [3]. Наиболее общее определение религиозной толерантности предполагает терпимость к чужим верованиям [5, с 82]. Как правило, религиозную толерантность принято связывать с политической толерантностью, т.е. должно присутствовать равное отношение государства ко всем религиям и вероисповеданиям, при котором главным условием выступает отделение церкви от государства и невмешательство государства в вопросы вероисповедания. К. В. Султанов отождествляет религиозную толерантность с «экуменическим движением», основанном «не на изобретении некой новой «вселенской» религии, но на диалоге (то есть межрелигиозном поликультурном диалоге) исторически сложившихся конфессий. Таким образом, религиозная толерантность подразумевает как обеспечение фундаментального неотъемлемого права свободы совести, так и эйкуменический конфессиональный диалог» [2, c. 101]. Под религиозной толерантностью Ю. Хабермас понимает толерантность к мировым религиям с их миссией спасения, ставшей прообразом толерантности в широком смысле. Он считает, что религиозная толерантность как непредвзятое отношение к людям иной веры ныне расширилась до толерантного отношения вообще к инакомыслящим [4]. А. Верховский [1] отмечает, что понятие религиозной толерантности понимается чаще не как толерантность к взглядам, вере и поведению конкретного человека или группы людей, а как толерантность к самому вероисповеданию — по аналогии с тем, как межрелигиозные отношения понимаются в первую очередь как взаимоотношения больших религиозных организаций или даже религий в целом. Более того, «толерантность к вере», по существу, имеет смысл только в рамках какого-то конкретного религиозного взгляда на мир. Такая толерантность — предмет богословских диалогов. Светское же общество не может обосновать того или иного отношения именно к вере: у тех, кто не определяет себя в религиозных терминах, нет и инструмента для оценочного суждения о вере. Существуют и другие точки зрения. Итак, анализ литературы по проблеме позволяет сделать вывод о том, что некоторые исследователи ставят под вопрос существование религиозной толерантности. Как известно, в современном обществе существует большое количество стереотипов, предубеждений в отношении представителей тех или иных религий и атеистов. Несомненно, что они оказывают своѐ влияние на процесс взаимодействия людей. Поэтому для обоснования существования религиозной толерантности необходимым представляется рассмотрение психологических характеристик личности православных, мусульман и атеистов, а так же изучение ситуаций, в которых эти характеристики ярче всего проявляются – фрустрация и конфликт. Таким образом, гипотеза исследования выражается в предположении о том, что в реагировании на фрустрационную, конфликтную ситуации и локусе контроля у православных, мусульман и атеистов не существует различий, что позволяет обосновать возможность толерантного отношения к представителям различных религий. В исследовании приняли участие представители трех религий: «православные» (n=34), «мусульмане» (n=30), «атеисты» (n=27). Диагностика была анонимная, а принадлежность к религии выяснялась в результате беседы с испытуемым. Общий объем выборки 90 человек. Средний возраст 34 года. Женщины – 43 человека, мужчины – 47 человек. Для изучения современного теоретического состояния проблемы использовались методы сравнительного, структурного анализа.
В ходе эмпирического изучения использовались: а) тест фрустрационных реакций С. Розенцвейга (взрослый вариант) для определения способа реагирования в фрустрационной ситуации; б) тест К. Томаса
для определения способа реагирования в конфликтной ситуации; в) для определения локус контроля использовалась методика УСК Е.Ф. Бажина, Е.А. Голынкина, Л.М. Эткинда. С целью математико-статистической обработки и интерпретации результатов эмпирического исследования были использованы следующие методы: методы первичной описательной статистики (Mx – среднее арифметическое); параметрические методы анализа данных: критерий t- Стьюдента для независимых выборок; методы корреляционного анализа: коэффициент ранговой корреляции r - Пирсона. Математическая обработка данных проводилась с помощью компьютерных программ «Statistica 6.0» и «SPSS 13 for Windows». Анализ исследований позволил охарактеризовать представителей религий следующим образом. Современный православный христианин стремится к совершенству, развитию, делает добро. Он оптимистичный, бескорыстный, благоразумный, имеет любовь и уважение к ближнему. Он правдив, кроток, бдителен, терпелив, имеет высокий уровень самоконтроля, обладает высоким уровнем развития рефлексии. Избегает конфликтов, усилиями воли обуздывает в себе любые проявления агрессии, враждебности, недружелюбия по отношению к людям. Православный эмоционально независим, психически устойчив. Для него характерно умение сдерживать в себе проявление животного индивидуализма, эгоизма, агрессии, страстей, похотей, отрицательных эмоций. Поэтому такой человек старается постоянно контролировать себя. Правоверный мусульманин покорен, скромен, контролирует свои чувства и желания. Правдив, чист, терпелив, непоколебим. Всегда выполняет свои обещания. Характерна высокая религиозная активность, поэтому мусульмане хорошие исполнители всего, что задумали. Характерно стремление к добрым делам по отношению к ближнему: оказанию помощи, заботы, милосердия по отношению к окружающим людям и обществу. Доброта, отзывчивость, сострадание, милосердие, защита, самоотверженная забота. Проявляется умение сдерживать в себе проявление эгоизма, агрессии, страстей, похотей, отрицательных эмоций. Личная скромность, непритязательность, терпимость, великодушие, эмоциональная независимость, психическая устойчивость, адекватность самооценки Атеист – оптимистичный критик. Он прагматичен, стремится наиболее полно прожить свою жизнь. Целеустремлен: стремится к достижениям в профессиональной деятельности, к саморазвитию, в т.ч. к интеллектуальному. Терпим, самокритичен, с развитой рефлексией. Таким образом, анализ литературы показал, что нет принципиальных различий между представителями православия, мусульманства и атеистами. Для всех этих людей характерно стремление к общечеловеческим ценностям, саморазвитию, достижениям. Кроме того, нами не обнаружено значительных различий в психологических характеристиках верующих и неверующих по половому признаку. В результате эмпирического исследования было выявлено, что реакции на конфликтную, фрустрирующую ситуацию и локус контроля у представителей различных религий незначительно отличается по некоторым показателям. У православных, мусульман и у атеистов преимущество отдается импунитивной и необходимостно-упорствующей стратегии поведения в фрустрационной ситуации. Были выявлены различия в выборе поведения в фрустрационной ситуации у представителей различных религий: атеисты, в отличие от православных и мусульман предпочитают эго-защитный способ реагирования. Православные и мусульмане не отличаются по способу реагирования на фрустрационную ситуацию. Представители изучаемых вероисповеданий в конфликтной ситуации отдают предпочтение стратегии «компромисс». Православные также иногда используют стратегию «приспособление», а атеисты – «избегание». Установлено также, что православные в большей степени отдают предпочтение стратегии «компромисс», чем мусульмане и атеисты. Атеисты, в свою очередь, чаще остальных прибегают к стратегии «избегание». Установлено то, что православные по сравнению с мусульманами обладают большей интернальностью в области неудач и семейных отношений. Атеисты, в отличие от православных, более интернальны в целом, а также в межличностных и семейных отношениях. Также атеисты, в отличие от мусульман более интернальны в целом, а также в области неудач и в межличностных отношениях. Локус контроля православных, мусульман и атеистов в области производственных отношений, достижений, здоровья не отличаются. Таким образом, значимость исследования состоит в том, что в нем проанализированы психологические особенности (реагирование на фрустрационную, конфликтную ситуацию и локус контроля) православных христиан, мусульман, атеистов. Выявленные психологические особенности личности людей разных вероисповеданий позволяют сделать вывод, что гипотеза исследования подтверждена: в реагировании на фрустрационную, конфликтную ситуации и локусе контроля у православных, мусульман и атеистов не существует различий, что позволяет обосновать возможность толерантного отношения к представителям различных религий. Литература: 1. Верховский А. Религиозная толерантность между уголовным законом и общественной полемикой [Текст] // https://www.rusoir.ru/news/23-03-2005-2.html
2. Султанов К. В. Идея поликультурного образования в русской традиции [Текст] – СПб.: Изд-во политехн. ун-та, 2004. 3. Форсова В. В. О религиозных корнях толерантности [Текст] // Социологические исследования. – 2004. – №1. – с. 54 – 61. 4. Хабермас Ю. Когда мы должны быть толерантными? О конкуренции видений мира, ценностей и теорий [Текст] // Социологические исследования. – 2006. – № 1. с. 45 – 53. 5. Янкина Н. В. Межкультурная толерантность как компонент межкультурной коммуникации [Текст] // Вестник оренбургского государственного университета. – 2006. – том 1 (Гуманитарные науки). - № 1. – с. 82 – 88. МЕТОДЫФОРМИРОВАНИЯ ТОЛЕРАНТНОСТИ СТУДЕНТА КАК УСЛОВИЯ БЕЗОПАСНОГО СТИЛЯ ПОВЕДЕНИЯ В ВУЗОВСКОМ СООБЩЕСТВЕ Суворова Г.М., Россия, г. Ярославль Понятие «Толерантность» - фр., лат. – терпимость к чужим мнениям и верованиям (4, с. 556). Толерантность – (от лат.tolerantia – терпение), 3) «Терпимость» к чужим мнениям, верованию, поведению (5, с.1341). В русском языке это воспринимается как «терпение» – это уровень, психологический порог восприятия личностью неблагоприятных для неѐ социальных, духовных и других воздействий, выше которого она теряет свою психологическую и волевую стойкость и способность к непредвиденным действиям [6]. Изучение личности обучающейся молодѐжи всегда актуально, так как сегодня это, обучающийся студент, а завтра квалифицированный специалист, чья деятельность должна не только быть безопасного стиля поведения, но и должна иметь социальную и психологическую результативность и эффективность. Методы формирования толерантности студента как личности безопасного стиля поведения в вузовском сообществе находятся на стадии апробации. Они имеют форму индивидуальной работы в виде беседы, консультации, обмена мнениями, анкетирования. Особенно это возможно при работе с группой в качестве куратора, когда идет формирования коллектива при встрече со специалистами, при организации работы в волонтѐрских отрядах, тренингов, участии в организации Дня Донора, Олимпиады по ОБЖ, экскурсии, участие в студенческих конференциях. Для формирования толерантности студента как личности безопасного стиля поведения в вузовском сообществе необходимо изучать направленность личности студента. Ряд авторов (Б.В. Кабарухин, В.Ф. Яненко, Л.Ф. Пшеничная и О.и. Полянская) предлагают следующую классификацию направленности личности студента: гуманистическую и эгоистическую. Гуманистическая направленность студента – это студенты, которые относятся к своим сокурсникам как к равным; основой их личности является альтруизм. Важно отметить, что при доброжелательном отношении преподавателей студенты начинают верить в себя, занимаются самовоспитанием, выполняют свои обязанности. Эгоистическая направленность студента - это студенты, которые непримиримы ко всему. При высокой требовательности к другим, они снижают требовательность к себе. У них сильно завышена самооценка к себе, они стремятся достичь успехов любыми средствами, мало уважая окружающих. Такие студенты часто имеют проблемы с правоохранительными органами; - депрессивная направленность – это студенты, которые отличаются заниженной самооценкой и нерешительностью в принятии решения, не уверены в собственных силах и способностях и непрекословно подчиняются любым авторитетам. Именно эти студенты часто становятся жертвами религиозных течений, они легко могут быть избранными для совершения преступлений против личности и общества [1]. В вузовском сообществе формирование толерантности студента как личности безопасного стиля поведения является важным признание того, что «другой человек имеет право, моральный идеал, выражающийся в гуманных отношениях; общественную значимость и право человека; способы достижения мирного сосуществования; ценности и социальные нормы гражданского общества» [7]. Согласно «Концепции воспитательной деятельности ЯГПУ им. К.Д. Ушинского» главная идея, на основе которой следует строить процесс взаимодействия всех субъектов образовательного процесса в вузе – создание условий для реализации субъектности студента и формирования у него социальной ответственности, нравственных убеждений и готовности к профессиональной деятельности. Среди функций педагога-наставника следует обратить внимание на аналитическую функцию, которая предполагает изучение интересов, возможностей, способностей, в создании условий для проявления организаторских способностей студента, реализация задач социальной защиты и формирование готовности к социальной самозащите, в профилактике конфликтного поведения в группе и с преподавателями [3]. Толерантность – подвижная форма социальности, она является отражением условий и качества жизни с одной стороны, а с другой – институциональных и самоорганизационных форм взаимодействия. Толерантность формируется в рамках устойчивых структур, таких как социальные организации, которые обеспечивают качества жизни, связь времѐн, опыт поколений, создаваемые ими ценности. Критериями толерантности являются взаимоуважение, доброжелательность, сотрудничество. Толерантность в современном мире наполнено смысловым содержанием и отражает взаимозависимость всех от каждого и каждого от всех.
Для изучения направленности личности студента, его интересов, склонностей, потребностей, желаний, идеалов проводится большая работа кураторов кафедры «безопасность жизнедеятельности», начиная с первого курса. Анкетирование показало, что есть ряд вопросов, которые связанны с незнанием и непониманием понятия «толерантность», его содержания, критерий, а также применение в вузовском сообществе. Студентов специальности «безопасность жизнедеятельности» третьего курса волнуют правовые и нормативные аспекты взаимоотношений с однокурсниками и преподавателями (78%). Часть студентов, по результатам анкетирования, не видит путей решения этих вопросов (17%). Группа студентов не смогла дать ответ (5%). Анализ результатов показал, что необходимо работать преподавателям и в большей степени кураторам для решения вопросов взаимоуважения, доброжелательности, сотрудничества. Методы психологической толерантности в процессе проведения коммуникативного тренинга для сохранения отношений человека в социальной группе, вырабатывается психологическая устойчивость к ранее дестабилизирующим воздействиям социальной среды [2]. В России идея равных прав и возможностей стала осознаваться недавно и ей предстоит сформироваться в общественном сознании в полной мере. Литература: 1. Кабарухин Б.В. Рабочая тетрадь методиста, куратора в ССУзе: Учебное пособие/ Б.В. Кабарухин, В.Ф. Яненко, Л.Ф. Пшеничная и О.и. Полянская – Ростов н/Д.: 2003. -288 с. 2. Михайлов Л.А. Обеспечение психологической безопасности детей и подростков. Монография / Л.А. Михайлов, Е.Е.Алесеева, О.В. Шатрова, А.Л. Михайлов. Спб.:Изд-во «Союз», 2003. – С. 85-86. 3. Памятка наставнику студенческой группы: методические рекомендации / под ред. В.В. Афанасьева. – Ярославль, Изд-во ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2010. – С.9 - 14. 4. Словарь иностранных слов. Гос.Ин-т «Советская энциклопедия». М.: ОГИЗ РСФСР. 1947. - С. 556 5. Советский энциклопедический словарь. Издание четвѐртое. М.: Советская энциклопедия. 1987.- С.1341 6. Соколов В.М. Толерантность: состояние и тенденции // Социс, 2003, №8 С.54. 7. Хомяков М.Б. Толерантность: парадоксальная ценность// Журнал Социология, социальная антропология, 2003, №4, С98-112.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИНТОЛЕРАНТНОСТЬ СТУДЕНТОВ: ПРИЧИНЫИ СПОСОБЫПРЕОДОЛЕНИЯ Устинова И.В., Россия, г. Апатиты Процессы демократического транзита предполагают сложный комплекс мероприятий, где значение одновременно принадлежит как формированию институционального базиса, так и политической культуры граждан. Одним из необходимых качеств гражданина в демократическом государстве становится толерантность, так как плюральность, в том числе и в политической сфере, начинает рассматриваться как один из базовых принципов демократических обществ. Отмечая, что сфера политических взаимодействий является сама по себе сферой повышенной конфликтности, что задается конкуренцией и борьбой за власть, влияние и ресурсы, при демократиях, с еѐ возможностями и даже требованием одновременного существования разнообразных политических сил, этот потенциал конфликтности только усиливается. Система ценностей отличается тем, что это самый консервативный элемент, сложнее всего поддающийся каким-либо трансформациям. Когда речь идет о воздействии на этом уровне, то особая роль в формировании толерантности принадлежит политической социализации, которая наиболее интенсивно осуществляется в период взросления личности. Именно поэтому, когда речь заходит о трансформации ценностной системы, делать ставку целесообразнее на молодое, подрастающее поколение. В 2008 году было проведено эмпирическое исследование, предметом которого выступила политическая толерантность студентов. Цель исследования сводилась к выявлению факторов, которые способствуют политической толерантности/интолерантности индивида. В процессе исследования были выдвинуты гипотезы, основанные на идеях теории политики К. Шмитта и его методологическом принципе «друг-враг» при рассмотрении политики; теории политической толерантности М. Уолцера и его идее о конкуренции и борьбе как атрибутивных признаках политической сферы; теории доверия А. Селигмена; теории социальной установки Л. Терстоуна, Р. Лайкерта и К. Осгуда и идее о вербальной представленности аттитюда; теории социальной установки Р. Ла Пьера и идее о зависимости установки личности и демонстрируемого типа поведения от социального контекста; диспозиционной концепции регуляции социального поведения личности В. А. Ядова и идее о ситуационном характере проявления установки. В исследовании политическая толерантность понималась как признание прав политического оппонента на выражение своих интересов и позиции в политическом пространстве, признание его претензии на политическую власть и права вести борьбу в соответствии со своими интересами. Исследование показало, что абсолютное большинство студентов соглашаются с необходимостью распространения принципов толерантности в обществе, признавая тем самым, что толерантность сегодня нужно рассматривать как социальную ценность. Толерантность рассматривается студентами, как средство снижения или предотвращения конфликтности в обществе, возможность наладить взаимопонимание между разнообразными социальными группами. Однако в ситуации эксперимента, как оказалось, следование этим принципам не всегда имеет место – респонденты в ряде случаев продемонстрировали установки интолерантности по отношению к политическому объекту.
Одна из задач исследования заключалась в том, чтобы проследить, изменяются ли установки политической толерантности, если меняется заданный контекст для их проявления (ситуация установки) и если изменяются, то в каком направлении. В итоге идеи, выдвинутые Р. Лапьером, В. А. Ядовым, были приняты нами на вооружение и легли в основу эмпирического исследования. Кроме того, применительно к политическим отношениям нами на этапе планирования исследования предполагалось проверить еще и гипотезу, выдвинутую в рамках теорий К. Шмитта и М. Уолцера, о том, что люди в политике более нетолерантны нежели в ситуации простого повседневного межличностного общения. В результате проверки гипотезы, сформулированной в рамках теории К. Шмитта и М. Уолцера, получилось, что люди в политике действительно более интолерантны, нежели в ситуации простого межличностного общения. Сравнивая результаты замеров по двум ситуациям, мы наблюдаем, что количество толерантных преобладает в ситуации межличностного общения, а количество интолерантных – в ситуации политической борьбы. Исследование показало, что у студентов выражена персональная политическая толерантность, в то время как толерантность по отношению к политическим институтам фактически отсутствует и имеет место институциональная интолерантность. Иначе говоря, студенты вполне толерантны к конкретным персонам, и при этом интолерантны по-отношению к политическим институтам, в частности в исследовании, к политическим партиям. Тем самым в среде студенческой молодежи проявляются типы взаимодействия с окружающими, свойственные традиционным обществам, которые основаны на доверии близким, родным и друзьям, в то время как отношение к абстрактным системам скорее характеризуется недоверием и интолерантностью. Экстраполяция установок политической толерантности с уровня личности на уровень институтов, учитывая природу политики и «политического», составляет в условиях современных демократических обществ, таким образом, прикладную научно-исследовательскую проблему, а исследовательский вопрос, который возникает в таком случае – как сформировать в российском обществе установки политической толерантности на институциональном уровне? Как политическую толерантность, существующую на межличностном уровне, распространить и на уровень политических институтов?
Корни проблемы институциональной политической интолерантности кроются, как видится, в специфике трансформационных процессов политической системы Российской Федерации и еѐ институциональной подсистемы. Сегодня в научном дискурсе сохраняется идея о том, что, несмотря на внешние признаки современного государства, политическая и экономическая система России характеризуется неустойчивостью и неопределенностью, отсутствием стабильных правил игры, где действия органов государственной власти и управления слабо предсказуемы, поэтому социальным агентам трудно прогнозировать будущее. А отсюда – и сохранение традиционной ценностной матрицы [1; 3]. Как показывают регулярные опросы общественного мнения (например, ВЦИОМ), достаточно высокими остаются рейтинги Президента Д. А. Медведева и премьер-министра В. В. Путина при одновременном недоверии таким институтам государства и гражданского общества как парламент, политические партии, общественная палата и др. В основе толерантности лежит доверие, т. е. уверенность в том, что «Другой» не причинит вреда. Толерантность к политическому институту означает уверенность в его функционировании по правилам. К сожалению, в России сохраняется ситуация, когда эти самые правила находятся в процессе изменения и модификации, а сам срок существования политических институтов относительно невелик. В условиях, когда политические институты не сформированы, не устоялись или действуют неэффективно, возникает закономерно вопрос: как можно доверять тому, чего нет или не сформировано, не устоялось? Гражданин попадает в ситуацию, когда не вполне ясно, как относиться к новому, находящемуся в процессе становления и модификации, порядку. Для индивида актуальным становится поиск неких оснований уверенности, что и находит своѐ выражение, прежде всего, в ближайшем окружении в виде семьи, родственников, друзей и традиционных связях. Это традиционные основания уверенности индивида, которые восходят еще к родоплеменной организации общества. Адам Селигмен в своей работе «Проблема доверия» [2] отмечает, что доверие институтам – это продукт современных обществ с их углубленным разделением труда и статусно-ролевой сложностью. Необходимость в доверии появляется в современных обществах, когда появляются абстрактные системы и анонимные «Другие». Доверие институтам в таких обществах четко функционально обусловлено. Именно эта способность позволяет индивиду эффективно существовать и действовать в условиях абстрактных социальных систем, когда возникает необходимость в расширении социальных связей и контактов с внешним миром. Традиционное общество предоставляет индивиду ограниченное количество связей и вписывает его в ограниченную систему социальных отношений. И таковые чаще всего имеют межличностный характер и основаны на отношениях родства, дружбы и т. д., что предоставляет индивиду ощущение безопасности и предсказуемости в пределах таких взаимодействий в кругу «Своих». В современных обществах круг социальных взаимодействий расширяется за пределы «Своих», при этом отношения между индивидами обезличиваются, но регламентируются институциональными рамками. Формальные нормы придают отношениям легитимный характер и служат своего рода гарантами безопасности в отношениях с «Другим», придают устойчивость социальному существованию. В традиционных обществах радиус доверия охватывает лишь тех, кого индивид знает лично, все остальные заслуживают недоверия, они есть инородцы, иноверцы. Традиционные общества в результате основаны на уверенности в личности, межличностных связях и ограниченном круге взаимодействий. Современные общества способствуют расширению круга взаимодействия, куда попадают малознакомые люди. Ролевая сложность современных обществ, способствует нарастанию неопределенности
в системе социальных взаимодействий, когда актуализируется проблема исполнения обещаний. Поэтому доверие институтам и агентам в условиях таких обществ следует рассматривать как рациональную основу взаимодействия индивидов и может быть даже меру вынужденную. Доверие делает возможным социальные интеракции в современных обществах и в этом плане оно функционально. Доверие необходимо для социального существования. Доверие возникает как результат уверенности в неизменности правил игры, принятых в социуме. Закономерность, которую открыл Селигмен, когда модернизация обществ приводит к увеличению доверия, еще не проявляется в условиях российской политической системы. Ввиду несформированности политической системы и еѐ продолжающейся модернизации, неустойчивости и неоформленности политических институтов, состояние неопределенности не преодолено, в то время как доверие конкретной персоне или личности может служить отправной точкой в отношениях с «Другим». Неэффективные механизмы реализации демократии, монополия на власть приводят в лучшем случае к отчуждению населения от власти и влекут политическую индифферентность. В худшем случае – возможны неконвенциональные формы политической конкуренции (вплоть до физического уничтожения представителей оппозиционных политических сил), т. е. политической интолерантности. Как демократические институты не могут нормально функционировать без определенной политической культуры граждан, так и политическая культура граждан зависит от структурных факторов и состояния политических институтов. А политическая толерантность выступает как один из элементов политической культуры гражданина. Качество толерантности личности сегодня можно рассматривать как требование современных обществ, поэтому от действий в этой сфере ученых, практиков, а также субъектов государственного управления зависит во многом то, как будет формироваться – стихийно или целенаправленно – политическая культура подрастающего поколения и в том числе политическая культура бесконфликтного взаимодействия. Знание факторов, которые лежат в основе толерантного или интолерантного поведения индивидов, можно сегодня рассматривать как средство, с помощью которого возможно производить профилактику и коррекцию нежелательного социального поведения в рамках политической системы и оказывать влияние на конфликтные группы, так называемые группы риска. Прежде всего, это приобретает определенную актуальность относительно групп подрастающего поколения, находящихся на этапе активного усвоения и формирования ценностей, убеждений, т. е. определенного типа политической культуры, находящихся на этапе, когда трансформация ценностного базиса еще не происходит так болезненно и противоречиво, как в старших возрастных когортах. Субъекты государственного управления, а также руководители общественно-политических организаций, движений и прочих гражданских инициатив, должны учитывать, что именно институциональная политическая толерантность, а не межличностная, служит основанием и признаком современной демократической политической системы. Одна из проблем российской демократии состоит в том, чтобы распространить ценности и установки межличностной политической толерантности на уровень институциональный. Эффективными в данном направлении могут оказаться целенаправленные усилия специалистов педагогического воздействия (социальных педагогов, социальных психологов, социальных работников и преподавателей учебных заведений в целом), реализующих образовательные и просвещенческие задачи в рамках учебных курсов общественных дисциплин и отвечающих за формирование мировоззренческого или когнитивного среза политической культуры гражданина и такого качества личности как гражданская воспитанность. Востребованными здесь могут оказаться как стандартные учебные курсы государствоведения, права, политологии, так и специальные, включающие тренинги и семинары по проблемам толерантности и политической толерантности в современном обществе. На макроуровне, или на уровне политической системы, требованием становится необходимость стабилизации правил политической игры, оформленность, действенность и эффективность демократических институтов власти, а также активная вовлеченность граждан в деятельность политических институтов, без чего актуализация институциональной политической толерантности мыслится невозможной. Литература: 1. Ильинская С. Г. Толерантность как принцип политического действия: история, теория, практика. – М., 2007. – С. 237-241; 2. Селигмен А. Проблема доверия.– М.: Идея – Пресс, 2002 – 256 с. 3. Экономика и социология доверия / Ю. В. Веселов, Е. В. Капусткина, В. Н. Минина и др.; Под ред. Ю. В. Веселова – СПбГУ, 2004. – С. 150-167. ФОРМИРОВАНИЕ КАЧЕСТВ ТОЛЕРАНТНОЙ ЛИЧНОСТИ У СТУДЕНТОВ ЭКОНОМИЧЕСКОГО КОЛЛЕДЖА СПЕЦИАЛЬНОСТИ «РЕКЛАМА» Хусаинова С.В., Россия, г. Набережные Челны