Я знаю, у меня получится.
Я собираюсь убраться отсюда ночью, и я больше не вернусь сюда. Если понадобится, я укроюсь в доме тетушки. Я буду жить для себя. Буду посылать Энни глупые открытки, и может они вернут ей зрение, и она даже сможет прочитать их самостоятельно. Я не хочу быть без нее – от этой идеи мне трудно дышать – но я не могу остаться здесь.
Я поднимаю взгляд на Мисс Робертсон, она улыбается, но сейчас она не врет. Это вызов. Как будто она знает, что я планирую.
Но она не может знать.
Все же знает. Это моя обычная реакция, дрожь по телу, пустота в желудке, внутри все замирает. Я знаю, что она знает. Откуда ей знать? Мне нужно уйти сейчас. СЕЙЧАС ЖЕ. Я подымаюсь, бросая стул с грохотом к столу.
— Я плохо себя чувствую, — говорю я, оставляя свои вещи, и направляюсь к двери. Внизу длинный коридор, как темный лес. Вверх по лестнице доносится запах лимона, это польская мебель. Прямо к окну, которое я открыла на прошлой неделе, чтобы увидеть, насколько высоко.
Оно забито гвоздями.
Что за черт, я ухожу. Я подымаюсь по другой лестнице, наслаждаюсь яркими желтыми оттенками, под ногами красный ковер. Я заберу все вещи и убегу отсюда. Я побегу к солнцу и больше не вернусь туда, где все неправильно. Я врываюсь к Энни, она сидит на диване и плачет.
— Что не так? — спрашиваю я. — Что случилось?
Она смотрит на меня, но улыбается. Почему она и плачет и смеется одновременно?
— Я не одна такая», говорит она. — Фиа, я не одна! Кларисса тоже может. Она видит будущее. И она собирается научить меня контролировать свои эмоции и видения. Ах, я знала, что эта школа – правильный выбор. — Она стоит и протягивает руки для объятий, я иду вперед, чтобы она обняла меня, потому что я никогда не остаюсь в стороне, если Энни рядом. — Подумай об этом, Фиа. Если бы я могла это контролировать, я бы могла увидеть раньше маму и папу, я могла понять, что именно увидела… — Я знаю, что она видела, ведь она говорила об этом столько раз, плача посреди ночи.
Она видела их жизни, перевернувшиеся в один миг. Она до сих пор обвиняет себя в смерти родителей, потому что у нее было видение, и она ничего не смогла изменить. (Не изменила. Я здесь потому – нет, остановись).
Может эта школа – это лучшее, что случалось с ней; она сможет понять, как контролировать свои видения. Но почему я должна чувствовать себя плохо, в то время как она счастлива и полна надежды? Нет. Моя работа заботиться о ней. Если ей нужно, чтобы я осталась, я останусь.
Волосы на затылке встают дыбом, и я поворачиваюсь увидеть то, что Энни не может. Мисс Робертсон, тихо притаившись у дверей, стоит и наблюдает за мной.
Прошло две недели, как окна забили гвоздями. Замки были установлены на всех окнах, на каждом этаже. Администрация сказала, что это сделано, чтобы предотвратить взлом.
Каждый день Энни рассказывает мне, чему она научилась, какая умная Кларисса, какое это удивительное совпадение, что нашелся единственный человек, кто может понять ее. Я не улыбаюсь, ведь с Энни в этом нет необходимости, но я вру, когда мы вместе.
Сейчас я сижу в классе.
Я не выполняю заданий.
Я просто сижу, без какой-либо работы, не отвечаю на вопросы, и они не сделают со мной ничего. Нет ареста. Нет угроз. За исключением случаев самообороны, когда мой инструктор бьет и бьет меня, пока я, наконец, не нанесу ответный удар.
Я пронизана синяками под моей белой рубашкой, которая пропахла хлоркой, они заставляют испытывать боль из-за смерти мамы, не думаю, что может быть что-то сильнее этого.
Я не говорю Энни. Я не могу ей сказать. Энни счастлива и я должна сделать ее счастливой. Моя работа убеждаться в том, что она по-настоящему счастлива.
Я смотрю на Мисс Робертсон, я все еще виню ее в заколачивании окон, никаких причин на это не было.
Затем мне в голову приходит гениальная идея. Может и Клариссу не просто так подослали. Вся эта школа пронизана ложью. Я знаю это как никто. Я хочу узнать зачем, если я узнаю почему, мне не будет так плохо время от времени. Если есть причина, почему все так, я не буду чувствовать себя сумасшедшей из-за этого всего. (Я не сумасшедшая, не сумасшедшая). Я откидываюсь на стуле, глядя на мисс Робертсон, и думая, что у меня нож в ботинке. У меня в ботинке нож. У меня нож в ботинке и я собираюсь вытащить его и зарезать Эден до того, как она закричит. Нож в ботинке. Я собираюсь зарезать Эден. Прямо сейчас.
Мисс Робертсон бежит ко мне и кидает на пол, моя голова прижата к полу. Она бьет меня – это не так уж трудно, хватает за локти, колени скрещены, и мне всего тринадцать. Она снимает один из моих ботинок, а потом другой, тяжело дыша. Мое лицо разбито. Я не могу ничего видеть. Не могу двигаться.
Моя учительница орет:
— Что… зачем ты… Эден! Что сейчас чувствует Софиа?
— Я не знаю! Как я могу…
— Просто скажи, как она себя чувствует сейчас!
— Она – вообще она была спокойной, пока вы ее не схватили. И сейчас она как будто, не знаю, как сказать, как будто смеется внутри, но также она и напугана. — Эден тоже напугана, тем более она все знает.
Мисс Робертсон встает, и я поворачиваюсь на спину, слезы текут по моим щекам от боли в голове, но Эден права – я смеюсь.
Я смеюсь, смеюсь, заливаюсь, думая о мисс Робертсон, ищущей нож в ботинке, которого там не было. Я как будто освещаю эту комнату светом, смеясь от души, как будто взяла спички и зажгла ее.
Это место плохое, я думаю о ней, и я все знаю.
— Очень умная девочка, — говорит мисс Робертсон со своей лживой ухмылкой. — Думаю, ты готова для углубленного отслеживания.
Глава 7
Энни
День понедельника
Она должна была уже вернуться к этому времени, почему ее до сих пор нет? Мне надо услышать ее, понять, все ли с ней в порядке. Конечно же, она мне соврет, но я должна услышать ее.
Это все моя вина. Снова. Либо я вижу события и не могу остановить их, либо я сама вызываю их, потому что все неправильно вижу. Из-за меня погибнет вся моя семья. Я уже итак разрушила Фию, затащив ее в эту школу. Я не могу убить ее.
Я выхожу за дверь и выхожу в холл. Кто-то тут же встает – Дарен, это его звуки. У него привычка выдыхать, когда он собирается что-то сделать.
— Я могу чем-то помочь, Мисс Анабель?
— Ну да, можешь, Дарен! Там окно в конце холла, не так ли?
— Да.
— Можешь открыть его?
— Тебе жарко? Я могу включить кондиционер.
— О, нет, окно не для меня. Это для тебя. Ты можешь просто выброситься из него.
Минутная пауза и затем:
— У вас такое потрясающее чувство юмора, мисс Анабель.
— У меня всего 4 чувства, надо ж как-то это компенсировать. Ты можешь продолжать сидеть в кресле и читать свои любовные романы. А мне надо увидеться с Эйден.
— Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится.
— Чтобы вы могли вновь разочаровать меня, не послушав? Да будет тебе, Дарен. — Я продолжаю идти по коридору, касаясь руками гладкой деревянной обшивки. Пропускаю дверь в пустую комнату. Еще одну. Стучусь.
Открывается дверь, и она тут же протягивает руки ко мне.
— Что-то не так? Что стряслось?
— Они послали Фию на миссию.
Эйден вскрикивает:
— Она в порядке?
— Мне нужно, чтобы ты увидела, что с ней, когда она вернется. Она соврет мне.
Она вздыхает и ее настроение меняется, когда она отдаляется от меня.
— Мне очень жаль. Правда. Думаю, это неправильно. Но я не могу находиться с ней рядом. Ты понятия не имеешь, на что это было похоже, когда мы виделись в последний раз, втянутая во весь этот гнев. У меня голова кругом. От нее у меня головная боль, чувство будто я наглоталась кислоты. Она – яд.
— Моя сестра не яд. — Я выдергиваю свою руку обратно.
Она снова вздыхает, и ее голос становится мягче:
— Прости. Просто я уже говорила тебе, как она будет себя чувствовать. Она будет в гневе. Это первый раз с тех пор, как мы приехали из Европы. Я бы хотела помочь ей, но не могу, также как и ты!
— Почему ты еще здесь? — Я так разъярена, что хочу тряхнуть ее, и уверена, она это чувствует. — Почему ты вернулась? Почему не вернулась к Кейну, не осталась его маленькой шпионкой?
Мне не обязательно быть ясновидящей, чтобы почувствовать боль в голосе Эйден:
— Я не хотела, чтобы ты была одна.
— Как ты можешь работать на них? — Шепчу я. — Они держат меня здесь как в тюрьме, чтобы контролировать Фию.
— Ты когда-нибудь задумывалась, что они держат тебя здесь лишь для того, чтобы обезопасить от Фии?
— Это ложь.
— Ты не можешь чувствовать ее так, как ее чувствую я. Она опасна, Энни, и меня пугает каждый раз, когда она остается с тобой наедине. Она — … — Я слышу ее резкий вдох. — Хорошие новости, она здесь. Я чувствую ее на первом этаже. Полагаю, институт искусства отменяется. Приходи, как она уйдет, и мы сделаем маникюр, договорились? — Эйден начинает закрывать дверь, но колеблется. — Прости меня. — И вот дверь закрыта.
Я смотрю с надеждой на лифт в конце коридора. Я бы хотела спуститься и встретиться с ней, но в отличие от Эйден, которая может ходить когда и где угодно, без ключа—карты Дарена я не смогу спуститься вниз.
Чтобы защитить меня. Отлично. Да я самый защищенный заложник во всем мире.
Я сосредотачиваюсь на звуках из лифта: приглушенный звон, звук дверей. Звук шагов Фии, спускающихся вниз. Она всегда ходит громко, чтобы я услышала ее.
Но вдруг вместо звуков я вижу вспышку света, да – это он, я вижу свет! – и все эти огни и темнота, которые заполняют мои видения, везде темнота и дым, пожар ли это? Должно быть пожар! Слишком много людей умрут.
Нет, это не огонь, это тела танцуют, ритм музыки. Вспышки меняются так быстро, что я не могу запомнить их лица и имена. И Фиа, О Фиа – ты так красива, что у меня разрывается сердце, все танцуют, но она двигается так, как никто другой. Ее глаза закрыты и ее рука поднята. Только одна рука, ей очень больно, кто посмел причинить ей боль? Как скоро это произойдет? Но она потеряла себя, и я знаю, что в тот момент она была по-настоящему счастлива.
Я хочу что-нибудь сделать, но продолжаю стоять и видеть, как моя сестра танцует.
Но потом я понимаю, что не единственная, кто наблюдает за ней. Кто-то еще. Вот что главное в этом видении — не увидеть Фию счастливой, а увидеть того, кто именно наблюдает за ней. Я пытаюсь отсканировать этого труса, но ничего не получается: Я застряла здесь, в своих видениях. Кто-то смотрит на нее. Фиа продолжает танцевать, забыв обо всем.
Если бы я только могла понять, кто смотрит, затем …
— Энни! Анабель!
Голос Фии освобождает меня от видений, от этого света и тьмы.
— Что ты увидела? — Слышится голос Джеймса. Черт. Я должна была оставаться в своей комнате. Он бы не узнал, что я что-то увидела. Я не рассказываю им о большинстве своих видений. Это великая сила все держать в голове и ничего не открывать. Они туда не заберутся.
— Фию. Она танцует.
— Вау! Я собираюсь танцевать! — Я чувствую, как она кружится вокруг меня, ее шаги становятся все быстрее, и какой-то стук об стену.
— Тебе нужно ложиться отдыхать. — Фыркает Джеймс.
— О, Джеймс, — Фиа вскрикивает. — Только не при моей сестре. Она тебя ненавидит.
— С тобой все в порядке? — Я хочу прикоснуться к ней, но она танцует вдали от меня. Играет какая-то неприятная попса. Наверно здесь Дорис – я пропустила все, что видела.
— Я не добьюсь от нее ничего, — фыркает Дорис. — Я возвращаюсь к себе в офис. — Она уходит, бормоча себе под нос, что эта песня заела у нее на весь день.
— Детка, детка, детка, Мисс Робертсон! Та-тата! — Фиа не берет мою руку, больше и не возьмет, но я слышу, как она топает ко мне в комнату, я следую за ней.
Ее шаги обрываются. Я предполагаю, Джеймс схватил ее. Его голос слишком спокойный.
— Хорошо, Фиа. Ты увидела ее. Не знаю, зачем она тебе нужна, но ты уже увидела Анабель, так что мы можем направляться к доктору Гранту, не так ли?
— К доктору Гранту? Зачем ей нужен доктор? — спрашиваю я.
— Но я должна рассказать все Анабель о моем приключении. Энни… — Она так близко склоняется к моему лицу, что я могу почувствовать ее дыхание. — В меня стреляли. Это было незабываемо. Сколько семнадцатилетних девчонок могут сказать это?
— Кто-то выстрелил в нее? — Я поворачиваюсь к Джеймсу и с ужасом говорю. — Ты позволил этому случиться?
— Пожалуйста, Фиа, — говорит Джеймс.
— Да, хорошо. Я тоже убила одного невинного ребенка из колледжа. Он бы тебе понравился, Энни. Он был очаровашкой. У него были длинные ноги и руки, и серые глаза. Но потом он просто сдох. Маленький несчастный мертвый малыш.
Я вздохнула, не знала, что смогу. Не чувствовала такого с момента, как солгала Кейну.
— Мне жаль.
— Я была почти убита или убила кого-то? Конечно, мне не жаль. Не жаль, не жаль, вообще пофиг. Этот зал предназначен для кого-то еще? Только для меня? Ладно, я собираюсь вытереть кровь об диван Энни. Не волнуйся, Джеймс – она все равно не может видеть. Она никогда не узнает.
Я слышу, как ее плечо касается стены, она волочится в мою комнату.
— Ты накачал ее антибиотиками? — Спрашиваю я. Я предполагаю, что она не истекает кровью, а также то, что Джеймс не позволил бы и приблизиться близко ко мне. Возможно, он дал ей что-то от боли. Я не почувствовала ни капли алкоголя в ее дыхании. С ней давно такого не происходило.
— Нет. — Джеймсу хватает смелости грустить. Он не имеет права так поступать с моей сестрой. Я шагаю дальше, он сжимает мою руку, но я отталкиваю его.
— Ей не разрешено быть здесь сейчас.
— Джеймс. Она ранена. Она убила человека. Я думаю, ты можешь нарушить правила.
Он спокоен и я задерживаю дыхание: пожалуйста, пожалуйста, ну будь ты человеком, ну хотя бы раз в жизни.
— Хорошо. Я пошлю Гранта присмотреть за ней в вашей комнате. Но потом ей придется уйти.
Ненавижу его. Ненавижу, что Фиа может приходить сюда только по их разрешению, что мы не можем покинуть эту проклятую школу. А также то, что Фиа может жить где-то еще, в то время как я закрыта здесь, в этом аду.
— Да ты святой. — Я кидаюсь словами, желая, чтобы я была его ядом, а Фиа – ядом для Эйдена.
— Она не заслуживает этого. Мне действительно жаль. Обо всем. И я обещаю, что не брошу ее сегодня. Я позабочусь о ней.
— Не тебе о ней заботиться. — Я направляюсь в свою комнату, не касаясь стены, и закрываю за собой дверь. — Фиа? Ты где?
Приглушенное рыдание доносится из-за дивана. Я подхожу к углу и вскрикиваю. Я уже несколько лет не спотыкалась о мебель. Потом я сажусь на колени и пытаюсь сесть рядом с ней.
— Тсс, все будет хорошо.
— Не все так хорошо, Энни. То, что я наделала…что же я наделала…Мне очень жаль. Я со всем разберусь, я обещаю.
Я нахожу ее волосы и глажу их; они мягкие, но на кончиках твердые с какой-то жидкостью. Кровь. Я хочу подбодрить ее. Моя маленькая сестренка на моем диване, и у нее в волосах кровь, и я не знаю точно, чья именно эта кровь.
— Ты что-нибудь видела? — шепчет она. — Они собираются убить нас? Мы в порядке?
— С нами все хорошо, мы в порядке, я обещаю, все будет хорошо. — Я бы так хотела увидеть ее плечо, ее рану. Увидеть ее лицо, понять насколько ей больно. Может и не хочу вовсе. Лучше увидеть ее танцующей.
Я прихожу в себя.
— Не танцуй.
Она смеется.
— Почему?
— Кто-то смотрит на тебя.
Она снова смеется. Смех резкий, не такой, когда мы были детьми.
— Когда я танцую, все наблюдают.
Я вздыхаю, прислоняю голову к ней.
— И не позволяй Джеймсу остаться у тебя на ночь.
— Ты что-то увидела, да? Что-то плохое должно случиться?
Она встревожена.
— Я твоя старшая сестра. Мне не обязательно видеть, чтобы понять, что Джеймс плохой парень, он не для тебя
Фиа фыркает.
— Ты бы изменила свое мнение, если бы увидела его. — Ее голос приглушенный, она пятится назад, берет мое лицо руками. Она кричит, потом рыдает. — Мое плечо реально болит, — она хныкает. Я слышу постукивание пальцев по дивану, три паузы, потом три постукивания. Ох, Фиа.
— Я знаю. Но все в порядке. Все кончено. Больше я не позволю им сделать тебе больно снова.
— Энни, — говорит она, обнимая меня за шею и целуя мой лоб. — Я ничего не сделала.
— Не сделала что?
— Я это улажу. Я обещаю. Ты будешь гордиться мной, я заставлю тебя гордиться и я вытащу тебя отсюда. Я не выполнила задание. Не смогла. Я не убила Адама.
Мое сердце охладевает, я хватаю ее за плечи. Она кричит от боли.
— Ты не?
— Нет, я не смогла. Прости. Я знаю, что натворила. Но я подумала…Я надеюсь…Ты бы не хотела, чтобы я убивала его. Он хороший, Энни. Я сделала правильный выбор. Впервые за столько лет я послушалась себя. Я была так напугана, что вернусь домой – что ты – что они узнают, и что они причинят тебе боль. Но они не знают. Я покончила с этим. И я собираюсь дальше прислушиваться к себе. Я смогу с этим справиться. — Она ждет моего ответа, но я не отвечаю, не могу. В ее голосе еще больше боли, когда она говорит это. — Я думала, что ты будешь гордиться мной за то, что спасла того, кого хотел убить Кейн.
Я позволяю ей пойти и сесть на диван. Слышится удар двери.
— Это не Кейн хотел его смерти, — говорю я.
Щелчки ручки двери; наш разговор подходит к концу. По крайней мере, доктор Грант – человек и наши мысли сейчас в безопасности.
— Тогда кто? — спрашивает Фиа, ее голос дрожит. Мне и так больно видеть ее в таком состоянии, я не могу подойти к ней. Не могу помочь. — Кто хотел его смерти?
Я встаю с дивана и направляюсь к выходу.
— Я.
Глава 8
Эни
Три года назад
- Я увидела озеро! Не могу поверить. Неужели оно всегда такое неповторимое? Не могу больше ждать!
- Но ты же не можешь видеть, - говорит Фиа, захлопнув ящик.
- Нет, но я помню картинку в моих видениях! Я могу все создать в своей голове, и я могу увидеть все, что помню, те же самые запахи, чувства и звуки. - Я бросаю подушку, прыгая с кровати. Чувство, что я могла бы летать. Чувствую, что лечу. Я что-то видела, ведь я так часто об этом думала, что это не могло быть ни ужасным, ни запутанным. У меня до сих пор не так уж много видений, и обычно не могу понять, что они значат – люди, которых не знаю, места, которые не могу узнать. Ни одно не связано с родителями, и ни одно нельзя назвать каким-то особенным.
Но это видение! Это был пляж, красивый узкий участок бледного пляжа на берегу озера, такое широкое озеро, что не видно горизонта, такой вид, когда смотришь на океан. Мои одноклассники, я видела некоторых из них, но единственная, кого я узнала - Эйден, с ее вьющимися волосами, я играю с ними, когда они болтаются. И Кларисса! Я увидела Клариссу; я знала, что это она, ведь я слышала ее голос, да я бы где угодно узнала этот голос и голубая глаза, такого же цвета как небо. Я забыла о синем. Синий!
Я плюхнулась на спину, постукивая по животу.
- Я не рассказала тебе о лучшей части.
- Ой, - другой ящик захлопывается. - Не могу найти свой лифчик, - бормочет она.
- Самое главное, что я увидела тебя.
- Ну и что? Я не так уж и красива, чтобы на меня смотреть.
- Не будь глупенькой! Это первый раз, когда я видела тебя ребенком! Твои волосы такие блестящие, и твое лицо. Ох, Фиа, ты красивая. Ты такая, такая красивая. Я знаю, я видела именно тебя. - Слезы катятся с моих глаз. Я на кровати Фии, кровать пахнет ею, сладкой ванилью, и сейчас я знаю, какой у нее запах.
Она была здесь, на пляже. Она оглянулась на секунду, посмотреть, как толпа гоняет мяч.
Она не выглядела счастливой. Интересно, всегда ли она так выглядит. Или наверно я уже не помню, как выглядит счастье. Но даже с ее сросшимися бровями, с ее плотно натянутым ртом, даже тогда она красива. И когда она бежала, так изящно, как пишут в книгах.
- Ты прекрасна, - говорит она со вздохом. - И я рада, что ты увидела что-то счастливое. Действительно. Это удивительно. Я надеюсь. Я надеюсь, ты хранишь счастливые моменты. Ты заслуживаешь этого.
- Может в следующий раз они возьмут нас на Бродвей, я смогу увидеть это заранее и разрушить им весь кайф для тебя.
Фиа выпускает сухой смешок.
- Ты сделаешь это. В любом случае ненавижу мюзиклы.
Наша дверь распахивается.
- Где проходили твои занятия сегодня, Фиа? - Говорит Эйден, а потом они обе громко вскрикивают, и я чувствую, как рвется одеяло подо мной.
- СТУЧАТЬСЯ НАДО! - кричит Фия. Я никогда не слышала ее такой злой.
Я машу рукой в воздухе.
- Да успокойся. Эйден не должна стучаться. Стоп, подожди – ты что голая? Она увидела тебя голой? - Я хихикаю, голова до сих пор кружится от счастья, все еще вижу пляж. Я знаю, как выглядит Эйден. Мне хочется снова прикоснуться к ее волосам; это было в моем видении. Теперь, когда она здесь, мне не обязательно представлять ее и копаться в моих видениях. Я знаю. - У Фии большие сиськи? Она мне все равно не скажет, посмотри для меня. - Никто не смеется. - Ладно, шучу.
- Что с тобой случилось? - спрашивает Эйден. Она напугана.
Фиа топает к двери.
- Заткнись. Убирайся из нашей комнаты.
- Что случилось? - Я сажусь.
- Ее тело…, - говорит Эйден.
- Я ЖЕ СКАЗАЛА, ЗАМОЛЧИ.
- Нет, скажи мне, что не так. Эйден, что я не вижу? Что случилось?
- Она вся в синяках и порезах! Ее живот, ее руки тоже! Что же это…
- Убирайся из комнаты!
Эйден вопит, я слышу их шаги, потом захлопывается дверь и Фиа тяжело дышит.
- О чем она говорит?
- Да ни о чем. Эйден идиотка. Ненавижу ее.
- Она бы просто так не говорила об этом! - Я поднимаюсь и тянусь к Фие. Она всегда тянет руки ко мне навстречу. Но мои руки натыкаются только на воздух. Она стоит в нескольких шагах от меня.
Раньше она никогда не пряталась от моих прикосновений.
- Ты действительно в синяках и порезах? - Я уже не шепчу. Я двигаюсь вперед и наконец-то чувствую ее. Она не двигается. Я тяну одеяло в сторону и подвигаюсь к ее животу. Он гладкий. Я могу чувствовать ее резкие вдохи, когда я дотрагиваюсь, на ее ребре чувствую порез. Выше еще один. Я тяну ее руку и понимаю, что все это время на ней была одета кофта с длинными рукавами – почему я не заметила этого? Длинный порез на предплечье, другой на плече.
- Как это случилось?
-Тренировки, - говорит она с хладнокровием.
- Какие еще тренировки?
- Последний раз боролись на ножах.
- Они обучают тебя борьбе на ножах? Я думала, что ты ходишь на гимнастику и занятия по самообороне!
- По-видимому, они к этому очень серьезно относятся.
Я сжимаю ее руку, наверно ей больно, но я не могу ее отпустить. Не могу, потому что не могу видеть ее. Она вздыхает.
- Они учат меня драться. Ножи – это новый метод. До этого был просто рукопашный бой.
- Как карате? - Карате это нормально, дети занимаются этим постоянно. Но не с ножами, однако.
- Как уличная борьба. У них настоящие ножи. У меня есть один пластиковый. Я не должна останавливаться, пока не нанесу удар. И не важно, сколько раз меня порезали.
- Нет.
- Все нормально, Энни. Меня больше не поранят. Они все старые. Они почти все на грани. У меня получается все лучше и лучше. - По ее голосу чувствую все эти ножи, порезы на ее коже, ее красивой, бледной коже, бледной как песок на пляже, где я видела ее.
- Почему ты мне не рассказала? - Я пячусь назад, тащу ее за собой, пока мои ноги не касаются кровати и я могу опуститься. Мои пальцы касаются ее рук.
- Да не велика проблема.
- Еще какая проблема! Это ужасно. Не могу поверить, что они делают такое с тобой! Я должна сказать Клариссе. Я пожалуюсь. Это безумие. Они должны прекратить это безобразие. За этим стоит Мисс Робертсон? Я бы уволила ее!
- Хорошо, - говорит она, и по ее голосу я могу понять, что ее голова устремлена в окно, а не на меня. - Поговори с Клариссой. Уверена, все разрешится.
- Ты говорила им, что не хочешь делать этого?
Ее рука движется вверх, она пожимает плечами.
- Говорила. Сказали, что все это не обязательно. Может пригодится когда-нибудь. Они всегда выбирают те занятия, которые полезны для нас. Наверно, я хороша в борьбе на ножах.
- Больше ты никогда не будешь тренироваться на ножах, - говорю я. У меня кружится голова. Не знаю, что происходит, и почему она скрывала все от меня. Но я скажу Клариссе, и Кларисса убедится, что виновные за это понесут наказание.
Я сжимаю руку Фии, ощущаю песок под моими пальцами. Я думала, сегодня будет все прекрасно, но я продолжаю лишь жить видениями, в которых чувства, запахи выражения лица Фии.
Она не была счастлива.
Ничего в ней не предвещало счастья. Я помню лица своих родителей, я помню, какие счастливые они были, конечно же, были. Дюжина других девушек кричат и смеются вокруг нас; я слышу несколько бурлящих волн, вода слишком холодная, чтобы войти.
Мы провели день в аквариуме. Эйден бы сказала, чтобы я отвлеклась и продолжила называть имена рыб, но я не могла остановиться, интересуясь, что же с Фией. До сих пор не могу. Фиа убирает мои волосы и заглядывает мне в лицо, и я пытаюсь улыбнуться ей.
- Прекрасно, не так ли? - спрашиваю я в надежде.
- Да.
- Эйден, - спрашивает Кларисса, - Можешь взять руку Анабель? Мне нужно украсть Фию на минутку.
Я немного расслабилась. Я разговаривала с Клариссой вчера, и она была в ужасе. Она сказала, что некоторые из тренеров, которых они нашли, были новичками и слегка переусердствовали, и то, что они сделали с Фией совершенно недопустимо. Она сказала, что немедленно исправит ситуацию. Я улыбаюсь и отпускаю руку сестры. Кларисса собирается сказать ей, что она больше не будет посещать такие занятия.
Здесь так шумно, так много различных звуков. Вода везде, под и над всем. Птицы. Я не замечала птиц в своих видениях – мне нужно быть внимательнее в следующий раз. Движение. Мы наверно находимся около дороги. Разговоры вокруг меня. Я могу слышать Клариссу и Фию.
- Зачем? - спрашивает Фиа.
- Мы хотим посмотреть, сможешь ли ты сделать это. Подумай об этом как об игре.
- Глупости. Я ничего не буду делать.
- Ты хочешь освободиться от занятий Мисс Робертсон?
Пауза.
- Да.
- Ну, тогда покажи, на что способна. Сосредоточься. Доверься инстинктам. Все что тебе нужно, это понять, как забрать сумку у женщины, чтобы никто не заметил.
Пауза.
- Это все?
- Да, все.
- Что-то мне не очень нравится эта идея.
- Тогда сделай все правильно. Ты можешь сосредоточиться. Я знаю, можешь.
- Ладно. Неважно.
После окончания беседы я в замешательстве. Это совсем не то, о чем собиралась поговорить Кларисса. Может, Мисс Робертсон отвечает за тренировки самообороны. Но что было за задание с женщиной и сумкой?
Я освобождаю руку Эйден и сажусь на свое место, просеивая песок между пальцами, интересно, с каким же лицом вернется Фиа.
- Я спущусь вниз за водой, хочешь со мной? - спрашивает Эйден, но я качаю головой, потерянная в своих видениях. Она гладит меня по голове. - Ты очень сильно волнуешься. Крикни, если буду нужна.
Через несколько минут я чувствую кого-то рядом, это Фиа.
- Что хотела Кларисса?
- Да ничего. Просто глупая игра.
- Но ты пропускаешь занятия, не так ли?
- Да, ты права.
- Хорошо, - я улыбаюсь и упираюсь головой на плечо. - Мне нравится, как здесь пахнет.
- Ужасный запах. Да ты с ума сошла.
- Я вижу, как это пахнет. И знаю, как это выглядит. - Я улыбаюсь, по словам Фии, как сумасшедшая, и она издает легкий смешок, но я все равно чувствую в ее напряженном плече, что она несчастна. Я сделаю ее счастливой. Я смогу все исправить. Я могу быть старшей сестрой. - Ой! Они сказали, что врач должен принести результаты, и им нужны образцы твоего ДНК, чтобы сравнить их и…
Грохот, похожий на грозу, взрывает воздух, и вспышка жаркого воздуха проносится со свистом по комнате, неся за собой горы песка. Фиа стучит по полу, бросившись на меня, и все кричат и я не вижу этого, что случилось, что произошло?
- Что случилось? - Я кричу Фие в ухо. Но потом она пихает меня и уходит в темноту, крича так сильно, как она умеет.
- ЧТО ТЫЗАСТАВИЛА МЕНЯ СДЕЛАТЬ? ЧТО ТЫНАДЕЛАЛА? ЧТО Я НАТВОРИЛА?
Она кричит и кричит, пока крик не смягчается и не пропадает совсем, кто-то еще начинает кричать и это не пляж, который я видела, и я отчаянно тянусь за песком в поисках Фии, потому что не знаю, где она.
Где же Фиа?
Глава 9
Фиа
Вечер понедельника
- Таблетки, таблетки, пожалуйста, дайте мне что-нибудь, - Я вижу свое бледное отражение. Рука болит. Голова раскалывается. Не пойму ничего из случившегося сегодня. Энни поставила под удар Адама. Она помогает Кейну. Почему? И благодаря Кейну я не могу навещать ее или позвонить ей без разрешения. Как она могла поступить так со мной? С нами? Она использовала меня.
Рука болит
Жизнь дерьмо.
- Таблетки, таблетки, мне нужны хоть какие-то таблетки, - Я пою, танцуя в ванной, а потом в гостиной. Это красивая квартира, на Линкольн Парк, безупречно оформленная. Джеймс предоставил мне ее, когда мы вернулись из Европы, они решили, что будет опасно держать меня поближе к Энни. Слишком много всяких мыслей, которые появляются в ее голове. Глупые ясновидящие.