Невозможно представить Суражское подполье без отважной партизанской разведчицы и связной Марии Ильиничны Романцовой, которая осуществляла основную связь между подпольщиками и партизанами.
М.И. Романцова родилась в 1910 году и уже к началу войны имела четырёх дочек от двух месяцев до шести лет. В самом начале войны её мужа забрали на фронт, а она перебралась из деревни Лубеньки в посёлок Орёл, что в Хотимском районе, к своим родным. В Орле располагался штаб чекистского партизанского отряда "Вперёд". Так что уже в августе 1941 года Романцова познакомилась с командирами и бойцами отряда Н.А. Михайлашевым, В.И. Сыромолотовым, С.Г. Шашиным, Я.М. Глашнейдером. От них получила первое задание: связаться с городом Суражом. Ей кандидатура была подходящей для разведчицы и связной: у Марии было много малолетних детей, она по существу была беженкой, и ей приходилось всё время добывать пропитание для большой семьи. Следовательно, она должна была много ходить по населённым пунктам ради хлеба с солью.
Романцова не откладывала дело в долгий ящик и в Сураже за короткое время установила связь с Фрузой Жаворонковой, Марией Гетун, Евдокией Павлюченко, Варварой Гасановой. Павлюченко связала её через свою дочь Шуру с комсомольцами Наташей Бердниковой, Леной Кохан, Зиной Кошечко, Зоей Коржуковой, Ниной Мехедовой, Владиком Войткевичем, Леонидом Малюченко, Игорем Ошманом и матерью Войткевича Натальей Михайловной Шубабко.
Романцовой не один раз приходилось ходить в разведку с односельчанами из Орла, но никто из них ни о чём не догадывался. Однажды в посёлке стоял партизанский отряд, которому необходимо было пересечь железнодорожное полотно. Для этого надо было разведать дорогу на Сафоново. Во дворе у родственников Романцовой её посадили на сани. Вокруг неё село столько партизан, чтобы никто из односельчан не видел Марию. Таким образом её вывезли за посёлок, и дальше она пошла "узнавать, у кого можно купить козу". В первой же деревне ей дали совет, где можно купить "козу". Используя эту правдоподобную легенду, разведчица прошла по всему маршруту. Дорога оказалась свободной, о чём она, возвратившись, сразу же доложила Михайлашеву.
В начале 1942 года начальник разведки отряда "Вперёд" Николай Афанасьевич Михайлашев послал Романцову в Сураж с текстом листовки, которая должна была быть отпечатана в подпольной типографии в количестве нескольких сотен. Текст она передала Наташе Бердниковой. Листовки были отпечатаны. Распространяли их в Суражском и соседних районах. Романцова распространяла листовки с Дуней Павлюченко. Возила Мария листовки и с Анной Федориной. Однажды они доставили их большое количество в Клинцы в дом Горбачёвой, у которой муж был в партизанском отряде. Молодая отважная клинчанка с кем-то из клинцовских подпольщик до утра расклеивала листовки на фабрике имени Ленина, на Глуховке, на кожевенном заводе и в других местах города.
Утром, обнаружив сотни листовок, фашисты устроили в городе облаву. Выезд из Клинцов и въезд были закрыты до вечера, и только после шести часов суражские подпольщицы смогли покинуть Клинцы.
Романцова с Павлюченко и Федориной приносила в отряд медикаменты, которые передавала Н.М. Шубабко через медсестру Зайцеву или регистратора амбулатории Евгения Мамчура.
Мария Ильинична не смогла долго поработать со связной Фрузой Жаворонковой. Уже после выполнения первого задания Фруза была арестована за то, что спрятала еврейского мальчика, сумевшего убежать из колонны евреев, которую вели на расстрел. Немцы пришли по свежему следу и нашли мальчика в сарае под замком. Они сделали обыск в доме, арестовали Фрузу Жаворонкову, отправили её в Унечу, где она была расстреляна.
Но до этого Жаворонкова успела познакомить Романцову с М.А. Гетун, к которой в начале января 1943 года Мария Ильинична принесла листовку под названием "Вести с Большой земли". В листовке говорилось о разгроме немцев под Сталинградом. Мария Гетун в ночь с 6 на 7 ноября наклеила листовки на столбе около своего колодца. Это было рискованным делом, потому что жила она по улице Ленина в окружении полицейских: начальника полиции Лазаренко и его холуёв Мефёда и Берестнева. Сын Марии Саша изловчился среди бела дня приклеить листовку к двери немецкой управы.
3 апреля 1943 года Романцова пришла в дом Гетун с листовками. А в это время немцы в спальне делали обыск. На кухню вышел пятилетний сын хозяйки Валик и шёпотом предупредил партизанскую связную об обыске. Романцова сумела незаметно улизнуть из дома. У подростка Саши Гетуна во время обыска нашли прошлогоднюю листовку, отпечатанную в Сураже, которая была подписаны инициалами М.Ш. - командира отряда "Вперёд" Шамякина. А в 1943 году в Сураже листовки уже не печатали, их готовыми получали из партизанского отряда.
В конце 1942 года Романцова производила разведку подходов к железнодорожной станции Журбин. Ей поручили узнать, какие силы немцев сосредоточены здесь. Станция была окружена колючей проволокой в несколько рядов и все подходы к ней были заминированы, о чём были предупреждены все жители. На станции жило девять немцев, но в светлое время им кололи дрова и подвозили воду русские. Разминировать станцию не представлялось возможности, так как вместе с людьми её охраняла злобная овчарка.
На станцию Журбин приходил заготавливать дрова Афанасий Сорока. Партизаны поручили ему приручить собаку, чтобы затем отравить её. На выполнение этого задания у Афанасия ушло полтора месяца. Через день станцию Журбин окружили партизаны Ерёминского, Шемякинского и Каленченского отрядов, которых привела Мария Романцова. Оба моста по сторонам станции партизаны взорвали одновременно. Саму станцию быстро разбили и сожгли - немцы не успели даже вызвать подмогу.
В начале февраля 1943 года М.И. Романцова ходила в первую разведку в Далисичи, где находился стан полиции, насчитывавший около 70 человек. Начальником полиции в Далисичах был сибиряк, приставший в зятья, бывший военнопленный. Свою деятельность в помощь немцам он развивал очень активно. В Далисичах жил Иван Чудопал, собиравший сведения о фашистах и полицаях и передававший их Марии Ильиничне. Большинство полицаев жило в здании бывшего колхозного правления.
Увы, окружить здание не удалось, хотя партизан наступало на Далисичи довольно много - помешали собаки. Они подняли оголтелый лай, когда партизаны были ещё в шести километрах от села. Чудопал указал партизанам на дома других полицаев. Партизаны сожгли правление, позабирали у полицаев лошадей, коров, продукты. На обратном пути их встретила засада из оставшихся в живых полицаев, но большого урона отряду она не принесла.
В марте 1943 года группа из девяти партизан, в которой были Мария Романцова, Николай Харламов, Константин Смелов, Павел Черногузов получила задание подорвать мост около посёлка Пески. Стояла распутица. В Песках партизаны взяли проводника Павла Коржукова, который привёл их к мосту. У партизан было 45 килограммов тола. Николай Харламов подложил взрывчатку с обеих сторон моста. Взрыв получился страшной силы. Погони за подрывниками не было, и они спокойно ушли в лес.
В мае этого же года командир разведки отряда "Вперёд" Михайлашев дал Романцовой три мины замедленного действия, которые она должна была отнести в Сураж. Она несла их в корзине, прикрытой ветошью, и в Журбине нарвалась на бургомистра Максима Шунькина. К счастью, тот был характера не вредного, хорошо знал её отца Илью Волкова. Поэтому пропустил без обыска. Романцова передала мины в Сураже Наташе Бердниковой, а та - Ковалюку. На второй день в десять часов вечера был взорван товарняк, состоящий из цистерн с бензином, который шёл в Белоруссию. Вскоре Ковалюк был арестован и был расстрелян под Кисловкой.
В июле 1943 года с Большой земли были доставлены боеприпасы для одной из Клетнянских бригад. Но партизаны уже ушли на запад. Боеприпасы необходимо было перевезти через железнодорожное полотно к месту стоянки партизан. Начальник разведки, построив отряд, спросил:
- Кто возьмётся перевезти боеприпасы.
Наташа Бердникова была самой отчаянной в отряде. Она обратилась к Романцовой:
- Мария, мы с тобой перевезём!
Романцова хорошо знала дорогу, да и отваги ей было не занимать.
Боевые подруги оделись очень бедно, по-деревенски - в сарафаны и полотняные рубашки, повязались блеклыми тряпочками вместо платочков. Партизаны приготовили мешки якобы с "зерном" - с патронами, минами и автоматными дисками, - положили на две пароконки и накрыли грязными дерюжками. Босые партизанки поехали вперёд, а на некотором удалении от них шла связная - Степанида Волкова, которая должна была вернуться и сообщить, как проехали Бердникова с Романцовой. У неё в корзинке были яички для обмена на соль.
Около железнодорожного переезда стояла вышка, на которой дежурил немец. Внешний вид партизанок не вызвал у него подозрения, и они благополучно переехали через железнодорожное полотно Далее им надо было проехать две деревни - Смольки и Бороньки, в которых стояла полиция. И только за этим деревнями был посёлок Пушково, откуда начиналась партизанская зона. Волкова вернулась в лагерь, а Романцова с Бердниковой, считая каждый метр и волнуясь, ехали дальше. По полевым дорогам им удалось благополучно добраться до отряда. Собралось очень много партизан, так как из Москвы приехал начальник штаба Ляховский, который перед строем партизан отблагодарил Марию и Наташу и объявил, что они за мужество будут представлены к правительственным наградам.
В июне 1943 года Мария Романцова вместе с Марией Даниленко ходила в разведку в Батаево, где в деревянном здании располагалось 82 полицая и два немца. Шли они просить справку, чтобы ездить по деревням с целью купить соли. Марию Даниленко полицаи развернули в обратном направлении, а Романцову, подозревая неладное, повели к начальнику полиции Кодотенко. Тот, внимательно осмотрев паспорт разведчицы, спросил: почему он знает всю её семью, а саму Марию не знает? Романова объяснила, что она беженка из Лубенек.
- Не в первый раз тебя видят в окрестностях Батаева!.. - с явным подозрением сказал начальник полиции. - Так что туда лучше не ходи, если жить хочешь.
Но Романцова должна была выполнить задание: узнать, где у немцев в Батаево замаскирован пулемёт?
Пришлось бесстрашной разведчице брать с собой двух старших дочек семи и пяти лет и пустой мешок - будто для хлеба. У входа в деревню сидел полицай с винтовкой. К счастью, он хорошо знал Марию и не задержал её. Романцова с детьми прошла мимо кладбища, школы и у мельницы повернули назад, чтобы вернуться в Орёл. И тут между кладбищем и школой она заметила блиндаж, из единственного окошечка которого выглядывал пулемётный ствол. Романцова благополучно вернулась назад и доложила командиру отряда о пулемётной точке.
Батаево партизаны называли вторым Берлином, так как из ста дворов в восьмидесяти жили полицейские. Стояла деревня на перекрёстке дорог, мешая передвижению партизан. На следующую ночь партизаны совершили налёт на Батаево, убили немцев, почти всех полицаев, сожгли здание школы и дома, в которых проживали изменники.
В июле Романцова опять пошла в разведку вместе с Даниленко за 33 километра от Орла до Хотимска. Марии Ильиничне было поручено узнать, как охраняется мост и много ли немцев в военной комендатуре. Территория вокруг кирпичного здания бывшего райотдела НКВД, в котором расположилась комендатура, было огорожено колючей проволокой до самой реки. Отсюда хорошо был виден охраняемый мост. У ворот комендатуры с винтовкой стоял часовой. Разведчицы смело подошли к воротам и на вопрос часового ответили, что принесли коменданту Гольцу яйца и масло.
На дверях комендатуры висело предупреждение "Вход запрещён не только гражданским, но и военным". Партизанки остановились, будто в замешательстве, а в это время Романцова внимательно изучила обстановку вокруг моста. Через несколько минут из комендатуры вышел молоденький переводчик и провёл их к коменданту Гольцу - девятипудовому немцу, который был рад подаркам селянок.
Гольц открыл ящик комода, полный денег и предложил им десять рублей, но партизанки настойчиво просили соли. Комендант написал записку, по которой им выдали пуд соли. За соль они рассчитались полученной десяткой. Домой возвращались той же дорогой, и за деревней Изоповкой их встретили партизаны.
На следующий день мост был взорван.
В июле Романцова ещё раз ходила в Далисичи к Чудопалу. Полиция после налёта партизан перебралась в кирпичное здание бывшей школы. Партизанский связной подробно рассказал Марии Ильиничне о распорядке дня полицейского стана, его вооружении и огневых точках. В тот же день ночью партизаны в очередной раз начали наступление на Далисичи. Здание школы было окружено, и всю ночь шёл бой. Под утро патроны у полицаев кончились, и они затихли. Партизаны начали бросать гранаты в окна школы. И тут же распахнулись двери, в проёме которой появился начальник полиции с поднятыми руками. Но партизанская граната уже была в полёте и упала прямо под его ноги. А в это время уже рассвело, и могло появиться подкрепление от немцев. Практически уничтожив полицейский стан, нанеся предателям Родины большие потери, партизаны отошли в лес.
В августе Романцова отнесла в деревню Забелышин письмо-ультиматум партизан начальнику местной полиции Юрченко, который до войны работал участковым инспектором в Сураже. Юрченко должен был сдаться вместе со всеми полицаями, что начальник забельшинских полицаев сделал незамедлительно. В партизанский лагерь, находившийся под Дубровкой, он привёл весь личный состав полицейского стана.
Это далеко не полный список дел отважной разведчицы. Вот что она сама рассказала о своих контактах с суражскими подпольщицами:
"На связь с партизанами подпольщики из Суража приходили всегда по двое. Помню, что Наташа Бердникова в разное время приходила на связь с Ниной Мехедовой, Ксенией Станкевич, Зиной Кошечко, Шурой Павлюченко и Леной Кохан.
С Ниной Мехедовой, помню, однажды Наташа Бердникова приходила на связь на могилу партизана под посёлком Орёл. С ними в тот день разговаривали командир отряда "Вперёд" Шемякин и начальник разведки Михайлашев. Знаю только, что Нине было поручено давать сведения о движении немецких поездов. Про другие задания я ничего не знаю, я ведь была только связной и разведчицей. Нина работала при немцах на сенобазе, и это задание ей было выполнить легче, чем другим - сенобаза была расположена рядом с железной дорогой. Нинины записки о движении поездов для Михайлашева приходилось приносить и мне. Она очень аккуратно выполняла все задания, которые ей давались. Помню, что Наташа Бердникова, находясь уже в отряде, очень беспокоилась о своей подруге, которую могли арестовать или выслать в Германию. Один раз я передала Нине листовки с Большой земли, которые необходимо было распространить в Сураже.
Очень здорово работали вместе Владик Войткевич и Леонид Малюченко. Очень отважным подпольщиком был Леонид. В партизанском отряде только и слышала: Малюченко, Малюченко. Им двоим и Ошману можно было поручить любое задание, и они его выполняли.
Дуня Павлюченко работала курьером в Мглинском лесничестве. Это она познакомила меня со своей дочерью Шурой и Наташей Бердниковой. Однажды Дуня сказалась больной, чтобы дочь смогла отнести пакет от партизан в Мглин. Шуре выписали пропуск. Шура выполнила задание, а принесённые бумаги из Мглина сожгла в печи и, так как её грозил угон в Германию, ушла в лес. Немцы, обнаружив уход Шуры, арестовали Дуню и двоих её детей, долго допрашивали и пытали. Расстреляли Дуню Павлюченко 19 сентября под Кисловкой".
Не давая врагу покоя
Активным участником Суражского подполья был Костя Станкевич, который жил на Монастырской (сейчас Фрунзе) улице. По выходным у Кости собирались подпольщики Борис и Анатолий Воронины, Семён Доморослый, Игорь Ошман, Николай Пастухов, Анатолий Полуботко. На этих "посиделках" и строились планы, как мстить оккупантам. Вся эта подпольная группа работала у техника-строителя Дмитрия Малюченко, и никого другого последний на работу не брал.
Недалеко от Кашёвского переезда группа построила необходимое немцам картофелехранилище, но когда его заполнили картофелем, вдруг обрушилась крыша, похоронив ценный продукт. В подобном ключе подпольщики выполняли для немцев любую работу. Но ребята желали настоящих дел. Не случайно в погребе Кости хранилась взрывчатка.
И с некоторых пор Костя Станкевич полюбил одиночные прогулки в лес. Ему по предписанию врачей был полезен хвойный воздух, а следователь полиции Евгений Клочко (работал по заданию командования партизанского отряда "Неустрашимые") для этой цели выписал ему аусвайс (пропуск). Подпольщик шёл через Первомайский мост на Каменск, затем лесом и через Глуховку в сторону Ландикова хутора. Там, на краю хутора, у самого леса стояла старая кузня, в которой располагалась явка 5-ой Клетнянской бригады. В определённые дня здесь партизаны бригады ожидали связного из Суража Костю Станкевича.
С апреля 1942 года поддерживал Костя постоянную связь с Ерёминским отрядом. Получал необходимый инструктаж, листовки, газеты, взрывчатку, магнитные мины, которые, с риском для жизни, хранил у себя. Листовки передавал девушкам-подпольщицам для распространения в городе. А для ерёминцев приносил в старую кузню перевязочный материал, йод, другие медикаменты. Иногда встречи с партизанами происходили в лесу неподалёку от Первомайского моста.
Несмотря на опасность, отважного подпольщика не устраивала роль лишь связного, и он с Владиком Войткевичем и Игорем Ошманом задумал рискованную операции, которую условно назвал "Будь готов!". В конце его огородов располагалось здание бывшего Дома пионеров (ныне на этом месте Дом Советов). Здание было двухэтажным, на его первом этаже немцы оборудовали механическую мастерскую для ремонта автомашин. Второй этаж занимали офицеры и солдаты немецкого воинского гарнизона.
Незадолго до заката солнца от берега Ипути, в который упирается улица Мглинская, отчалила лодка с тремя подпольщиками. Они решили во время комендантского часа с наступлением темноты провести задуманную операцию. Весьма кстати шёл дождь. С наступлением темноты подпольщики спрятались в конце Костиного огорода в кустах смородины и малиннике. Отсюда до Дома пионеров рукой подать. Внимательно следили за стоявшим на часах у фасадной стороны здания немцем. Когда дождь усиливался, часовой не покидал крыльца.
Этим и воспользовался Костя Станкевич, которому по жребию выпало выполнение главной части операции. Ребята пожелали другу удачи, и Станкевич растворился в темноте. Когда притих дождь и часовой пошёл в обход вокруг здания, Костя проник в Дом пионеров, нашёл печь и сунул в неё мину замедленного действия, рассчитанную на два часа. И до возвращения часового успел спрятаться за угол дома.
После этого трое подпольщиков добрались до рва, что у военкомата, и решили здесь дождаться взрыва. И вскоре он грохнул! Результат своей диверсии узнали днём. Пять немецких солдат попали в морг, двух гитлеровских офицеров контузило.
В июне 1943 года из партизанской бригады "Вперёд" через Ксению Станкевич руководству суражского подполья было передано задание: срочно разведать возможные пути подхода к водонапорной башне, что возле железнодорожной станции. Выполнить его было поручено подпольщицам Лидии Кохан и Нине Мехедовой. Подготовленные девушками разведданные сыграли важную роль в успешном выполнении задания под кодовым названием "Операция Сураж".
Провести эту смелую операцию командир бригады Шемякин поручил группе партизан, состояшей из уроженцев Красной Слободы Петра Легенько, Коржукова и Феликса Нечётного, Николая Котенка. Старшим группы был Фёдор Уваров. О выполнении важного задания, рассказал партизан Феликс Нечётный:
"На всю жизнь запомнились мне дремучие панковские леса. В годы войны в них базировались многие партизанские части и соединения. Стояла там и наша партизанская бригада под командованием Шемякина.
Железнодорожная магистраль Унеча-Орша была одной из важнейших артерий, по которой гитлеровцы перебрасывали подкрепления для своих фронтов - эшелоны с техникой и живой силой. Железная дорога была важнейшим объектом и для нашего отряда.
Одной из важнейших стала операция по подрыву вражеской системы водоснабжения, питавшей водой станцию Сураж. Здесь заправлялись водой фашистские эшелоны, шедшие на юг. Подробный план операции разработал помощник начальника штаба Ляховский. Наша группа должна была взорвать две водоразборные колонки на станции.
Мы хорошо понимали всю важность операции, ведь уничтожить водоснабжающие колонки на станции Сураж означало остановку движения фашистских эшелонов на двое-трое суток, в то время, как вражеский фронт задыхался без пополнения.
Июньской ночью 1943 года на партизанской базе мы погрузили на подводу тол. До деревни Сенча везли его на лошади, а затем разделили взрывчатку по десять килограммов на каждого. Ночь выдалась тёмная, тихая - настоящая, летняя. Попрощавшись с нами, партизанский возница поехал назад. Мы попрощались с ним, как прощаются люди, расстающиеся навсегда, потому что на возвращение у нас было мало надежды. Станция Сураж была хорошо укреплена, там враг держал многочисленную охрану.
К станции подошли глубокой ночью. Уже издалека мы услышали шум передвигавшихся там составов, но огней не видели: фашисты боялись советской авиации. На высоком обрыве напротив станции, к счастью, нас не встретили неприятные неожиданности, и мы спустились вниз, к железнодорожному полотну. Ползли медленно, так как давала знать о себе усталость. На спины давил тол, а тут ещё на поясах висели по два диска к ППШ, по ножу и по пистолету.
Доползли до железнодорожного полотна, остановились, прислушались. Ничего опасного не заметили. Командир Уваров приказал разделиться на две группы. Он с Коржуковым и Котенком поползли искать колонку слева, а ту, что находилась в трёхстах метрах от неё, предстояло взорвать мне и Легенько.
Надо сказать, нам очень везло. Хотя на станции грузилась кавалерийская дивизия немцев, народу была прорва, ржали лошади, нас не заметили. Наверное, правду говорят, что дома и стены помогают. Родное пространство тёмной ночной завесой, как плащом, прикрыло нас от чужих, вражеских глаз, помогла бесшумными тенями проскользнуть под вагонами стоявшего состава и незаметно пробраться к паровозу, рядом с которым и находилась наша колонка.
Около неё, как и положено, стоял часовой. С ним мы справились бесшумно при помощи ножа - сказывалась подготовка партизанских разведчиков. Затем быстро уложили под колонку тол. Маскировать его не стали - рассчитывали, что немцы не заметят его в темноте. Потом зажгли специальный "замедлитель", который должен был передать огонь бикфордову шнуру.
Отходили тем же путём, под вагонами, только сильно торопились - обидно было бы, если бы нас накрыл собственный взрыв.
И нам, и товарищам нашим несказанно повезло. Только мы кубарем скатились с насыпи, как громыхнул взрывы, огромные языки пламени осветили всю окрестность. Вражеская система водоснабжения была уничтожена полностью, а движение эшелонов по станции Сураж остановлено на неопределённый срок".
Свою борьбу с фашистскими оккупантами Анна Федорина начала уже в конце августа 1941 года, когда помогла лейтенанту, шедшему из окружения, благополучно миновать наш район. Затем в сентябре она с невесткой приютила Виктора Лебедева - бывшего комиссара заградбатальона, попавшего в окружение по хутором Михайловским, где был тяжело ранен осколком мины в голову. Когда Лебедев выздоровел, ему помог устроиться на работу М.М. Макаров. Но вскоре его пришлось переправлять в партизанский отряд. Так она познакомилась с партизанами и стала их связной.
В начале войны на территории района появились записки религиозного содержания, которые необходимо было переписывать 10 раз и передавать ещё девяти человекам. Этим воспользовались подпольщики. Они пекли хлеб, и в хлебцы вкладывались листовки. Потом под видом разноса религиозных листков Анна Федорина и Евдокия Павлюченко разносили в хлебцах настоящие листовки по Суражскому, Клинцовскому и Гордеевскому районам. За это Федорину в мае 1942 года арестовала полиция. Она пробыла в застенках восемнадцать суток, но от неё так ничего и не добились.
Только Анна вернулась из тюрьмы, как партизанские связные принесли записку из Малиновки, чтобы она явилась на кладбище в посёлке Орёл. На встречу пришли двое в военных гимнастёрках. Её познакомили с М.И. Романцовой и дали задание каждую неделю приносить Марии Ильиничне сведения о движении поездов, о том, где сосредотачивались немецкие силы, о наличии у них боеприпасов и оружия, а также проводить работу с полицейскими и власовцами об их переходе в партизаны.
Чуть позже Анна с однофамилицей Софьей в корзинах несли патроны в Орёл. По дороге подпольщицы встретились с иржачским бургомистром Овчинниковым. Он арестовал их и приказал Корнею Шпакову привести полицейских, чтобы те отвели их в волость, а оттуда переправить в суражскую комендатуру. Шпаков прежде, чем идти за полицейскими, помог девушкам удрать.
Чтобы обеспечить устойчивую связь с подпольной группой Войткевича, начальник разведки отряда "Вперёд" попросил Федорину привести Наташу Бердникову, что та и сделала весной 1942 года. Анна хотела остаться у партизан, но ей приказали оставаться в подполье и поручили помочь группе партизан под командованием Руты взорвать железнодорожный мост в посёлке Пески. Задание было выполнено.
В марте 1943 года Анна Федорина помогла перейти к партизанам четырём власовцам. Пособники немцев видели Анну возле сушзавода, где базировались власовцы, и она чудом избежала ареста. Но в апреле при обыске в её доме нашли двадцать кусков мыла, самогонку, соль, и арестовали Федорину вместе с сестрой, но она опять смогла выкрутиться. Затем она переправила в партизанский отряд ещё двух власовцев.