Умер Николай Андреевич Рословец в Москве 23 августа 1944 года.
Новая жизнь
Кончилась гражданская война. Суражане, участвовавшие в ней, возвращались домой, и многие из них - героями. Среди последних были и ляличцы. Высшей на то время награды ордена Боевого Красного Знамени был удостоен Алексей Моисеевич Пикин. Этой же наградой был отмечен и Николай Данилович Корытко, командовавший партизанским отрядом в Приамурье.
Возвращался в свой Новый Дроков и Иваньков. В конце гражданской его свалил тиф-сыпняк. Степан выжил, но после мобилизации из армии был в растерянности: что его ждёт дальше, ведь, чтобы работать на земле, необходимо немалое здоровье. На станции Унеча его остановили для проверки документов, и председатель пограничного ЧК сказал ему:
- Ты, Иваньков, боец Красной Армии. Связывайся с фронтовиками, вместе поднимайте бедноту и создавайте советскую власть в своей волости!
Это помогло бывшему красноармейцу определиться со своим будущим. Встречаясь с земляками, он рассказывал о новой народной власти, о ленинских декретах, о том, что пора у панов землю забирать и делить её между мужиками. Но сомневались мужики, побаивались: больно время ненадёжное. Вокруг хозяйничали немцы, под их властью была значительная часть Суражского уезда. Имения практически были не тронуты, с немецкой стороны провокаторы, шпионы, диверсанты лезут, организовывают банды, терроризируют население. Попробуй, тронь землю! Кому было охота на виселице болтаться?! Однако Степан Иваньков связался с друзьями-фронтовиками Матвеем Лындо, Иваном и Матвеем Птушко. Решили вооружиться и действовать. Но дальше планов дело не пошло.
Нужны были срочные меры для создания Советов в уезде. И этот вопрос решил первый уездный съезд Советов. В не оккупированные населённые пункты уезда зачастили агитаторы-большевики, выступали перед населением на сходах, помогали создавать волостные и сельские Советы. Не пропускал такие сходы и Степан Иваньков. Одним из первых он вступил в отряд самообороны, которым руководил Кузьма Знаменок. А вскоре Степан Иваньков вошёл в волостной комитет и был избран его председателем. В те дни из Петрограда после пяти лет работы на военном заводе вернулся в Дроков Родион Лежнёв. Он участвовал в октябрьских событиях, устанавливал советскую власть в Ржеве, был членом Ржевского реввоенсовета. После выхода Декрета о земле, Родион твёрдо решил вернуться на родину. А там его ввели в земельный отдел волисполкома и назначили объездчиком государственного леса.
А у Степана Иванькова работы было невпроворот. Волость включала в себя восемь населённых пунктов: Овчинец, Дубровку, Нарость, Слище, Далисичи, Большую и Малую Ловчу, Калинки, Красную Слободу. А он не жаловался. Не досыпал, не доедал, не щадил себя. А тут ещё и бандиты, которых хватало в пограничной области. Бандиты грабили и сжигали склады, нарушали связь, взрывали мосты, убивали советских активистов. Но отряд самообороны К.Б. Знаменка решительными действиями ликвидировал бандитские гнёзда в восьми населённых пунктах волости. Впоследствии Знаменок дослужится до полковника и до своей трагической гибели будет работать во всероссийском Комитете Обороны. Урна с его прахом будет привезена для захоронения на родину - на хутор Чернявский.
После расформирования отряда обороны вопросами борьбы с бандитизмом ведали волостной комиссар Филипп Борцов и волостная милиция под руководством Тимофея Ладынского.
Много и напряжённо работал Дроковский волисполком во времена продразвёрстки - надо было помогать продотряду правдами и неправдами добывать необходимый для Красной Армии и рабочих фабрик и заводов хлеб. И из волости шли хлебные обозы на Клинцы.
Волостному комитету активно помогал комитет бедноты во главе с Голофастом, а чуть позже - с М.Н. Шкредом. В 1922 году Дроковская волость была аннулирована, и Степан Иваньков стал трудиться на своей земле, и 3 июля 1926 года был убит бандитами-грабителями.
В 1921 году после Х съезда РКП (б) произошёл крутой поворот в политике партии относительно сельского хозяйства. Был разрешён остро стоявший вопрос относительно крестьянства, не принимавшего грабительский военный коммунизм. Противоречия должна была разрешить новая экономическая политика (НЭП).
28-29 июня состоялась шестая Суражская уездная партийная конференция. В докладе об экономической политике разъяснялось, что размер продналога в два раза меньше продразвёрстки. Конференция потребовала точного статистического учёта крестьянских хозяйств - посевных площадей, наличия скота. Уже 20 ноября на следующей партконференции было отмечено оживление в хозяйственной деятельности, В Клинцах, Сураже, в сёлах и деревнях уезда. Крестьянам активно помогали рабочие. Земледельцы уезда получили от государства сотни плугов, борон и другого сельхозинвентаря, а беднякам предоставили значительную семенную ссуду.
В конце 1921 года в Поволжье разразился голод. И крестьяне Суражского уезда откликнулись на бедственное положение голодающих, отправив на Волгу 1400 пудов хлеба и 150 млн рублей.
В 1922 году в сельские населённые пункты Суражской волости приехали землеустроители, чтобы разделить землю между крестьянами. На каждую живую душу наделяли пай, который в наших краях равнялся одной десятине. Молодое Советское государство было кровно заинтересовано в том, чтобы вся пахотная земля была распахана и давала урожай. Стране нужен был хлеб. Стоял вопрос, чтобы приблизить хлеборобов к земле. Поэтому поощрялось переселение крестьян на выселки. Переехавшим на хутора выделялось по три пая на душу. В Суражской волости образовалось много новых посёлков - Мостки, Лебедин, Павлов Хутор, Зелёный Гай, Вьюнное, Новинки, Тёплый, Красный Бор, Песковсеха, Заречное, Буда и другие.
Переход к новой экономической политике дал положительные плоды. Были восстановлены промышленные предприятия и сельскохозяйственное производство, значительно увеличились государственные заготовки хлеба. Появились новые заботы: для нового урожая требовались склады, и к октябрю были подготовлены хранилища на 300 тысяч пудов зерна. Уже в 1924 году посевная площадь Суражской волости посевная площадь составила 121 523 гектара и на семь с половиной тысяч гектаров превзошла довоенную.
Земля - заветная мечта хлебороба. Получив её, крестьяне от зари до зари семьями работали на ней. В годы нэпа был необыкновенный трудовой подъём среди крестьянства, все стремились к тому, чтобы не пустовал ни один клочок земли. Каждый двор старался побольше держать скота, чтобы обеспечить не слишком плодородную землю удобрениями. Середняцкие дворы держали по две коровы, по паре лошадей, около десятка овец, пятеро свиней, до двух десятков птицы. И это при 5-6 десятинах земли!
Суражские крестьяне сеяли рожь, ячмень, пшеницу, целые поля засевали гречихой, над которой во время цветения летали тучи пчёл. Кроме того, каждый двор выращивал лён, коноплю, просо, картофель, вику и клевер. На хорошо удобренных почвах в те годы крестьяне выращивали урожай по 120-150 пудов хлеба с десятины.
Но были и другие крестьяне, работавшие с ленцой, любившие выпить и погулять. Они держали мало скота, плохо удобряли землю, получали скудные урожаи и жили впроголодь, хотя имели земли не меньше других.
Новая экономическая политика дала большой толчок развитию новой деревни, продукты и сырьё для промышленности производились в изобилии. Излишки продуктов крестьяне реализовывали на рынке. Пуд хлеба стоил 50 копеек, столько же килограмм сала. За корову, как и за сапоги, давали 12 рублей.
То был период необыкновенного подъёма в сельском хозяйстве. Изменился и облик Лялич. У многих ляличских мужиков зазеленели сады, появились пасеки. Вокруг села, как грибы после дождя, выросли ветряные мельницы, маслобойни, на которых били конопляное масло, крупорушки, сукновальни. В сёлах появились доморощенные квалифицированные печники, плотники, кузнецы, столяры, кушнеры (занимались выделкой овчин), швецы, сапожники, коновалы.
Преображались и новые посёлки. Появлялись новые постройки: избы, сараи, бани, гумна, колодцы. На пастбищах паслись большие табуны лошадей, стада коров и отары овец, на водоёмах пестрели косяки водоплавающей птицы.
После раздела земли все крестьяне получили равные возможности для обустройства личного хозяйства. Но за пять лет произошло резкое расслоение крестьянства. Богатели трудолюбивые и предприимчивые мужики, которых в Ляличах была десятая часть - около 40 семей. У бедняков земли было не меньше, однако жили впроголодь. Из-за лени, пьянства и нерадивости они весной, склонив голову, шли с протянутой рукой к богатым соседям просить взаймы муку и картошку под будущий урожай или за отработку. Так появились на селе батраки. Бедняки стали завидовать крепким хозяевам - кулакам и середнякам. А где зависть - там появляется ненависть.
Чтобы свести концы с концами и как-то влиять на разбогатевших сельчан, бедняки начали объединяться в комбеды, на селе стали создаваться партийные и комсомольские ячейки. В 1922 году в Ляличи по поручению укома комсомола приехал Егор Гладченко и собрал собрание молодёжи, на котором была организована комсомольская ячейка, которая состояла из девяти человек: А.И. Фещенко, Е.Ф. Бондарева, М.П., Е.Г. и И.И. Иваненко, А.Я. Андросенко, И.А. Минин, Симы Эйльбермана и избранного секретарём ячейки В.И. Винниченко. Ячейка была призвана вести культурно-массовую работу, помогать комитету бедноты вести борьбу с "разжиревшими" односельчанами. А в 1923 году в Александровском (хутор Ландиков) был организован свиноводческий совхоз.
Создавались в Суражской волости и сельхозтоварищества. К концу 1925 года уже насчитывалось 784 пайщика сельхозтоварищества, которое обслуживало десятки населённых пунктов. Непосредственно вдохновителями поднятия экономики на селе стали деревенские комиссии, созданные при каждом волкоме партии. Брали шефство над селом городские предприятия и организации. Так в 1923 году Суражская картонно-бумажная фабрика установила шефство над крестьянами села Нивное. Шефы содействовали кооперированию крестьянских хозяйств, оказывали помощь школам и избам-читаль- ням. Таким образом, шло вовлечение крестьян в коллективную деятельность.
Уже с 1921 года вся власть в Сураже осуществлялась городской партийной организацией, которая в течение двух лет выросла с 20 до 50 членов. Кроме борьбы с бандитизмом, самогоноварением, воспитания коммунистов парторганизация города уделяло внимания вопросам ликвидации безграмотности. В августе 1922 года в Сураже была открыта общеобразовательная школа на 30 человек для коммунистов, комсомольцев и профсоюзного актива. В то же время педагогические курсы были преобразованы в педагогический техникум. Уже в 1923 году в Суражской волости функционировало 27 общеобразовательных школ и городская профессиональная школа, в которой готовились слесари и столяры. Большую помощь коммунистам города оказывала городская комсомольская организация, созданная 9 апреля 1919 года. А первый пионерский отряд в Сураже появился 22 июня 1923 года.
Восстающая из пепла гражданской войны экономика страны нуждалась в надёжной денежной системе. И в 1924 году в СССР начался переход к единому червонцу, как основе. Это позволило окрепнуть как промышленным предприятиям, так и сельскому хозяйству. В Сураже в 1925 голу была проведена реконструкция фабрики "Пролетарий", введена в строй электростанция мощностью 2500 киловатт, построены насосно-фильтровальная станция, новый картонный цех с восьмицилиндровой картоноделательной машиной, новый древесно-массный завод. Фабрика полностью была электрифицирована, часть электроэнергии стала поступать на нужды города.
Но работа картонно-бумажной фабрики всё ещё давала сбои. По-прежнему не хватало производственных площадей, постоянно случались перебои с сырьём, не было установлено твёрдого ассортимента выпускаемой продукции. Последний был зависим от наличия того или иного сырья. В основном продукция фабрики шла на потребительские нужды. Высока была себестоимость не очень качественной продукции, картон ценных технических сортов не выпускался. Потребовались огромные усилия инженерно-технических работников и рационализаторов, чтобы совершенствовать технологию и повысить культуру производства. И в 1927 году экономия от внедрения рационализаторских предложений составила 45 тысяч рублей. И хотя производство картона и бумаги увеличивалась, назревал острый вопрос о капитальной реконструкции и расширении фабрики.
К 1927 году значительная часть крестьян Суражской волости была охвачена кооперированием. Были организованы товарищества: шесть - поселковых, четыре - машинных, шесть - торфяных, а также - мелиоративное, животноводческое. Работали две артели - кирпичная и сельскохозяйственная. Большинство крестьян волости были членами потребкооперации, взгляд на которую к концу двадцатых годов у советского руководства, увы, изменился. Ему не нужен был нэп, несущий в себе элементы вольности.
Коллективизация
В конце двадцатых годов в высших эшелонах власти поменялся взгляд на социалистическую кооперацию. Новая экономическая политика была остановлена, так как она была не выгодна руководству в политическом смысле. Управлять твёрдо стоящим на земле хозяином было труднее, нежели жёстко подчинёнными общинами. И начался период сталинской коллективизации. Тогда же, в 1929 году был образован Суражский район.
9 июня 1929 года состоялась первая Суражская районная партийная конференция. На то время в районной парторганизации уже насчитывалось 300 коммунистов, среди которых преобладали рабочие - 220 человек. На конференции присутствовало 47 делегатов, представлявших 13 ячеек ВКП(б). Лишь пять делегатов имели среднее образование. Отсутствие знаний не мешало руководить целым районом.
Наиболее острыми на конференции были выступления представителей от Нивнянской волости, от парторганизаций фабрики "Пролетарий" и Лялич. Много говорилось о создании коллективных хозяйств, борьбе с кулаками, которые своей неуступчивостью мешали объединению бедняков и середняков в артели. К примеру, Мазуров из Нивного упрекал суражан в том, что меньшая по территории и населению Нивнянская волость организовала два колхоза, в то время как Суражская - всего один. Конференция дружно приняла решение усилить борьбу с кулаками и повысить темпы коллективизации района. В первый состав Суражского райкома партии были избраны Кондрат, Краев, Смехов, Бурдаков, Овсянников, Казакевич, Гольдин и другие, а секретарём райкома стал Морской.
Начиная с весны 1929 года, в сёлах района почти ежедневно проводились собрания. Активную работу по агитации крестьян на вступление в колхозы вели секретарь райкома Морской, председатель райисполкома Абрамов, которым помогали заведующие отделами, секретарь райкома комсомола, председатели сельсоветов, местные коммунисты и комсомольцы, агитаторы. Мужики внимательно слушали о будущей счастливой жизни колхозников, дымили крепкой махоркой и тяжко вздыхали. Но записываться в колхозы не спешили. Особенно те, кто был крепким хозяином.
До этого в Суражском районе действовал лишь один колхоз, организованный в 1928 году в селе Барсуки, который назывался "Свободный путь". Его первым председателем стал демобилизованный из Красной Армии коммунист Г.С. Автушенко. Первый колхоз удалось открыть в глухой, окружённой вековым лесом деревне Барсуки, где крестьяне жили очень бедно, фактически в нищете, и терять им было нечего. Это было небольшое коллективное хозяйство, в котором насчитывалось всего двадцать пять крестьянских дворов. Но первому колхозу помогло стать на ноги государство. Благодаря этому, барсучане построили конюшню, кузницу, зернохранилище, начальную школу, клуб, заложили фруктовый сад, который в одну из ночей вырубили противники коллективизации.
Только в следующем году в районе удаётся организовать второй колхоз "Коллективный труд" в селе Нивном, председателем которого стал Терентий Беликов.
В один из долгих зимних вечеров 1929 года в Миновке в доме М.И. Черепкова собрались учитель А.Я. Джунковский, сельские активисты И.М. Черепков, И.И. Зима, А.А. Минин, И.Я. Андросенко, А.Л. Радьков. Всю ночь они обсуждали вопрос о создании колхоза. Спорили, предлагали, как это лучше сделать.
Наутро 13 бедняков принесли заявления с просьбой о принятии их в колхоз. Свезли в амбар семена зерновых и картофеля, обобществили скот, сельскохозяйственный инвентарь. Эти тринадцать бедняцкий хозяйств и объединились в колхоз "Красная нива", председателем которого был избран А.А. Минин.
В апреле-мае в Миновке провели первый колхозный весенний сев. На тринадцати лошадях вспахали и засеяли 100 гектаров земли. Этой же весной заложили девять гектаров фруктового сада. Уже к весне 1932 года в колхоз вступило 4о миновских хозяйств из 153. Колхоз был переименован в "Маяк". Расширилась площадь колхозной пахотной земли, сенокосов, появилась пасека, в которой насчитывалось 20 ульев.
20 июня 1929 года состоялось комсомольское собрание в селе Ляличи, на котором, кроме комсомольцев, присутствовали председатель сельсовета, местные коммунисты во главе с секретарём партячейки Пешковским. Из района прибыли Морской, Абрамов и Прохоренко. Даже комсомольцев-активистов и коммунистов пришлось долго убеждать, но за полночь собрание всё-таки приняло решение о создании в селе колхоза. Не откладывая дела в долгий ящик, тут же произвели запись желающих вступить в колхоз. Таких оказалось всего 12 дворов комсомольцев и два бедняка. А в конце июля секретарь райкома Морской проводил первое колхозное собрание, на котором решили ляличский колхоз назвать "Верным путём", утвердили устав сельхозартели и определили земли (в районе Городка), которые должны были отойти колхозу. Назавтра землемер отбил их, и первые колхозники засыпали посевной фонд.
20 августа в восемь часов утра "Верный Путь" полным составом вышел в поле, чтобы проложить первую, красную борозду. Это мероприятие вызвало среди новоиспечённых колхозников большое воодушевление. Они провели митинг "За успех первой социалистической борозды". Но вдруг увидели, что к ним со стороны Лялич бежит раскрасневшаяся, запыхавшаяся девушка. Это была Елена Иваненко, дочь председателя колхоза.
- На Городке собирается восстание против колхоза! - сбивчиво рассказывала она. Варька Богданова подняла свою родню. Они идут от двора к двору, бьют кольями по воротам и кричат: "Выходьте люди! Надо проучить этих голодранцев, якие наши земли захапали!"
Собралась толпа из более чем двухсот человек. Она направилась к колхозному полю. По пути взбунтовавшиеся бабы жестоко избили колхозника Емельяна Шматова, разбили его плуг, порезали упряжь.
Было от чего возмущаться ляличцам. Четырнадцати захудалым хозяйствам колхозников отбили самые лучшие земли, принадлежащие другим односельчанам, которые полили эти земли обильным потом, несколько лет тщательно удобряли их. Это показалось им вопиющей несправедливостью. Возмущение возникло спонтанно, от обиды и переросло в народный бунт. Правда, мужики не поддержали своих хозяек, предпочтя отсидеться, ибо понимали, что новая власть с бунтовщиками "цацкаться" не будет. Пытался остановить разъярённых женщин мудрый старик с окладистой седой бородой Никита Мисливец, встав перед толпой с распростёртыми руками:
- Любезные сёстры! Опомнитесь! Что вы делаете?! Остановитесь Вы погубите себя, своих детей, всех нас! Отбросьте в сторону сатанинскую злобу!
Женщины с презрением обошли стоящего на коленях старика и в отчаянии запели:
Смело мы в бой пойдём
За власть Советов
И колхоз-то разобьём
В борьбе за это!
Колхозники благоразумно решили в конфликт с односельчанками не вступать и спрятались в кустах неподалёку. Посадили на лошадь колхозника Дмитрия Гломаздо и направили через Красный Пахарь в Ляличи, чтобы вызвать подмогу из райцентра. Ярость толпы, особенно возмущённых женщин была беспредельной. Они налетели на лагерь молодых колхозников у края поля, порубили телеги, разбили плуги, бороны, едва не закололи вилами председателя колхоза П.А. Иваненко. Спасли его дети, испуганно прижимавшиеся к груди отца.
В это время в Сураже уже узнали о бунте в Ляличах и приняли меры. Из райцентра, из Клинцов, Унечи, Мглина и Гордеевки во весь аллюр летели в сторону Лялич вооружённые отряды милиции. Первым через полчаса прибыл Суражский взвод конной милиции, которым командовал В.С. Матюхин. С отрядом прибыли и представители райкома и райисполкома. Взбунтовавшиеся бабы были застигнуты врасплох и, завидев конных вооружённых людей, пришли в ужас и в панике бросились в разные стороны.
Милиционеры нагоняли их и, полосуя бабьи спины плетьми, согнали снова в толпу в чистом поле. Один за другим прибывали новые отряды из соседних районов, которые помогли передислоцировать взбунтовавшуюся толпу в центр села, на прицерковную площадь, где начали вести разбирательство. Зачинщиц и самых отчаянных погромщиц арестовали. В результате, на скамье подсудимых оказались полсотни женщин, которые получили тюремные сроки от пяти до пятнадцати лет. Четыре семьи по решению суда было высланы в один из северных районов Урала.
Следствием также было установлено, что в народном восстании приняли участие священник Иоанн Крещановский и три кулака, двое из которых до 1917 года служили охранниками в жандармерии. И хотя хорошо образованный священник, кандидат богословских наук был далёк от мирских дел и политики, он ничего не доказал. Его и кулаков Василия Бондаревского, Никиту Кащаева и Мисливца выездная сессия Верховного Суда приговорила к расстрелу. Приговор привели в исполнение в тот же день в лесу под Кулагами.
На 10 августа 1929 года в Суражском районе было организовано 11 колхозов с охватом 194 хозяйств, а к 10 ноября добавилось ещё три.
Не менее драматично проходила коллективизация и в Дрокове. В августе 1929 года прибывшие из района представители М.Н. Станкевич и Панус после ожесточённых споров на собраниях сумели организовать в селе колхоз "Новая жизнь". Обобществили лошадей, свезли сельхозинвентарь, вызвали землемера и остолбили колхозные земли, позаботились о семенах, после чего приняли примерный устав артели. Первыми членами колхоза стали бедняки, комсомольцы, молодёжь, которые избрали своим председателем Акима Гавриловича Иванькова. Но фактическим руководителем был председатель сельсовета Тригубенко. Он сколачивал колхоз, посещая крестьянские дворы, разъясняя положительные стороны новой колхозной жизни.
- Вступайте в колхоз! - говорил он, например, Пелагее Степановне Иваньковой. - Вам помогут вырастить детей, вы того стоите.
На первую пахоту, красную борозду, выехали Яков Иваньков, Тихон Солобуто, другие комсомольцы, председатель комитета бедноты Фёдор Романенко. Всего вспахали, посеяли и забороновали 50 гектаров ржи, и в 1930 году получили хороший урожай. Во время уборки приезжали на помощь рабочие из Суража, которые свозили и ставили в скирды хлеба на околице села, напротив сельсовета. Молотили рожь конной молотилкой.
Весной 1930 года в селе было проведено раскулачивание. Кулаков лишили имущества. Постройки, скот, сельхозинвентарь передали в колхоз, одежду, личные вещи продали с торгов, а самих кулаков выслали на Урал. Все дроковские кулаки были многосемейными. У Кузьмы Скока, например, было три семейных сына. Скоки жили одним двором двадцатью душами. Наёмной силы не имели, управлялись сами. Трудились, как каторжные, день и ночь. Порой не хватало времени, чтобы поесть по-человечески. Везёт, бывало, Кузьма навоз на трёх лошадях и на ходу из грязных от навоза рук хлеб с салом жуёт. Имели Скоки на четыре семьи по пятку коров и лошадей, около ста ульев пчёл.
А у Гриньки Ашитко было восемь душ семьи. Все взрослые, физически сильные, выносливые. В страду спали часа по четыре, не больше. Имели около гектара земли, 30 улеев, три десятка овец, свиней, стадо гусей. В Дрокове и сейчас стоит их "особняк" столетнего возраста.
Феоктист Лагутенко был типичным середняком, владел мельницей, которую сам и поставил. Александр Лагутенко с тремя сыновьями имел ветряк, который установили собственноручно. Интересны и семьи Михаила и Тимофея Скоков. Натурального середняка Тимофея ни за что, ни про что раскулачили. У Михаила был небольшой ветряк, а трое его сыновей Фёдор, Иван и Никита сами построили крупорушку на конной тяге. В итоге Никиту раскулачили, Фёдора не тронули, так он вовремя съехал в Сураж и работал там столяром, а Иван подался в Рословку, где женился. В наши дни его сын стал генералом авиации. Один из отпрысков этого рода - Афанасий Скок - был талантливым художником.
Все раскулаченные и высланные на Урал (за исключением погибших и Семёна Обыденникова) сбежали оттуда и обосновались в Москве. Там работали на строительстве военного завода, прилично зарабатывали. Уже третье поколение дроковчан работает на этом заводе.
Во время Великой Отечественной войны раскулаченные из Дрокова показали себя с самой лучшей стороны. Сын Семёна Обыденникова Михаил был контужен, получил тяжёлое ранение, закончил войну в звании майора. Его брат Пётр, будучи малолеткой, во время раскулачивания убежал и спрятался. Однако один из активистов-кулаков поймал его, втоптал в мешок и отнёс к обозу с кулаками. Позже Пётр храбро воевал на фронте, ушёл в отставку полковником. Парфён и Федос Ашитко пали на фронте смертью храбрых, а Павел и Николай вернулись с войны инвалидами.
После организации колхоза в Дрокове Якова Иванькова назначили счетоводом, затем перевели в сельский Совет. Председателя сельсовета Тригубенко направили на учёбу, а его сменил большевик Лапик. Но этот походил в начальниках недолго, был арестован и осуждён за халатность и растрату. Его место занял двадцатисемилетний избач Тит Шкловец, которого в марте 131 года застрелили на почве ревности.
В 1932 году райком принял решение направить в Новый Дроков председателем сельсовета Филиппа Матюхина. Он был выходцем из крестьян, до революции батрачил у помещика пастухом за десять копеек в день. Потом уехал работать на шахту, служил в Красной Армии помкомвзвода в кавалерийском подразделении. После демобилизации из армии работал помощником командира конного взвода в Клинцовской окружной милиции, затем участковым инспектором в Кулагах.
Матюхин появился в Новом Дрокове неспроста. Коллективизация на территории сельсовета затянулась, ею было охвачена только пятая часть хозяйств. Был организован только один колхоз "Новая жизнь". Организовали было коллективное хозяйство в Повлекове - колхоз "Победа", куда вступили все повлековцы. Избрали председателем Д.А. Лагутенко, назначили кладовщиком Г.М. Какошу, а счетоводом Родиона Лежнёва. Но после опубликования статьи И. Сталина "Головокружение от успехов" повлековцы также дружно покинули колхоз.
Сильное противодействие коллективизации оказывали кулаки. И неспроста. Все кулаки были обложены твёрдым заданием на сдачу "хлебных излишков". Не выполнившие хлебозаготовки "твёрдозаданцы" отдавались под суд. Сельские Советы имели такое право. Не выполнение плана хлебозаготовок влекло за собой строгую партийную и уголовную ответственность. И с течением времени количество кулаков росло, что в какой-то мере помогало выполнять задания по хлебозаготовке.
Ещё В.И. Ленин предупреждал:
"Кулак - это тот, кто вообще употребляет кулацкий приём (заём, отработка, спекуляция), а кулацкий приём в отдельности употребляет всякий середняк. Почему он имеет большой участок земли? Если это несправедливо, почему общество и земство не отберёт его? Так за что его карать, если он на нём старается?"
Но новые большевики не вняли словам своего бывшего вождя. В апреле 1930 года на базе сплошной коллективизации в районе было ликвидировано кулачество, как класс. У всех кулаков были отобраны дома, надворные постройки, скот, инвентарь и переданы в колхозы. Личные вещи кулаков продавались с торгов. Их самих под конвоем свезли в Суражскую тюрьму, затем эшелонами отправили на северный Урал.
5-7 мая 1930 года состоялась вторая партийная конференция, которая подвела первые итоги сплошной коллективизации в районе. К этому времени в районе было коллективизировано 4000 крестьянских хозяйств, что составляло почти половину всех дворов. Выступавшие в прениях коммунисты говорили о перегибах в ходе коллективизации, за что был снят с должности секретарь райкома Морской и избран Бирилло.
Ликвидация кулачества, как класса, стало началом раскрестьянствования села: в места не столь отдалённые были высланы лучшие представители крестьянства - самые трудолюбивые, предприимчивые, любящие землю.
После статьи Сталина и партконференции коллективизация в районе пошла на спад, многие крестьяне стали выходить из колхозов. И к 10 июня 1931 года в них осталось только четверть крестьянских хозяйств. Райком ВКП (б) решительно указывает на преступно медленный ход коллективизации "как результат правооппортунистической практики в работе отдельных партячеек, районных организаций, отдельных сельсоветов, правлений колхозов". Намеченный план 50 процентов остался не выполненным.
В районе увеличивалось количество "твёрдозаданцев", многие из которых были осуждены за не сдачу "излишков". Это не могло не вызвать недовольства у сельчан. В сёлах и деревнях по ночам начали вспыхивать пожары. В одних только Влазовичах трижды поджигался двор председателя сельсовета А.Б. Бондаря. Все три избы сгорело. В Новом Дрокове сын "твёрдозаданца" С. Скок, исключённый из комсомола, среди белого дня принародно в помещении сельского Совета убил его председателя Тита Шкловца.
Появившийся в Новом Дрокове Матюхин не мог терпеть того обстоятельства, что на территории сельсовета коллективизацией было охвачено всего 12 процентов дворов. Новый председатель начал присматриваться к дроковским мужикам, изучать обстановку. А из города торопили, требовали увеличить хлебозаготовки, спрашивали: сколько человек вступило в колхоз, сколько выявили кулаков. Оправдываться не давали, угрожали лишением партийного билета. А план хлебозаготовок для сельсовета был очень высок -70 тонн, а в состав сельсовета не входили близлежащие деревни Красное, Старый Дроков, хутор Чернявский и посёлок Красный Бор.