Страховая стоимость - это денежная оценка предмета страхования, применяемая при страховании имущества или предпринимательского риска. 11 глава

Такой подход является полностью несостоятельным. Экономическое отношение собственности не может существовать вне правового отношения. Быть в собственности - значит принадлежать кому-то на праве собственности; собственности вне права собственности не существует; сама собственность - это порождение права. Вычленение собственности как экономической категории от права собственности недопустимо. Поэтому такого "раздвоения" собственности не может быть ни теоретически, ни практически. Здесь, скорее всего, следует вести речь не о раздвоении собственности, а о раздвоении сознания. Но это уже проблема не науки страхового дела, а других специалистов.

Своеобразный аргумент по данному поводу приводит проф. В.В. Шахов. Рассматривая вопрос, в чьей собственности находится страховой резерв при страховании жизни, где в соответствии с законодательством эти резервы являются собственностью страховщика, а по мнению некоторых авторов, в собственности страхователя, он замечает: "Ясно, что истина лежит где-то посредине, так как один решает вопрос по праву, другой - по справедливости (выделено мною. - А.Х.)" <1>.

--------------------------------

<1> Страхование / Под ред. В.В. Шахова. С. 33.

Здесь возникает вопрос философского характера: что в данном случае понимать под истиной? Если под истиной понимать соответствие некоего утверждения реальной действительности, то критерием истины в данном случае будет выступать предписание законодательства, поскольку именно оно определяет, кто является собственником того или иного имущества. Применительно к страхованию закон установил, что собственником страховых фондов является страховщик: эти фонды формируются за счет доходов страховщика, включающих страховые премии, которые выступают платой за страхование. В данном случае истина заключается в том, что страховые резервы находятся в собственности страховщика, как это предусмотрено законодательством и как это есть на самом деле. Нахождение имущества (в данном случае - страховых резервов) у того лица, которому оно не принадлежит в силу предписаний закона, означает противоправное состояние. Оно не создает у этого лица легитимного права собственности. Если закон установит, что страховые фонды являются собственностью страхователя, то истинным будет лишь то мнение, которое соответствует этому факту объективной действительности. И если кто-то будет утверждать, что эти фонды по соображениям справедливости или в силу какой-либо теоретической доктрины (хоть "экономической", хоть доктрины "правовой") находятся в собственности страховщика, то под данных обстоятельствах это утверждение будет ложным и ошибочным. Всякого рода субъективные усмотрения по поводу того, в чьей собственности желательно иметь эти фонды, претендовать на роль истины конечно же не могут. И уж совершенно очевидно, что нескольких истин (по праву, по справедливости, посередине между ними), а равно нескольких прав собственности на одно и то же имущество существовать не может.

Безусловно, закон может быть несправедливым, закон может быть ошибочным, закон может не соответствовать той или иной теории. Это дает основание ставить вопрос о его пересмотре. Но это не дает основание утверждать, что помимо того решения, которое предусмотрел закон, существует и еще одно объективное состояние, параллельное и столь же действительное, как и предусмотренное законодательством.

Противопоставление законности и справедливости при осуществлении страхования вообще неправомерно: при всех обстоятельствах участники страховой деятельности должны руководствоваться законом, даже если он им кажется (и даже является таковым на самом деле) не только несправедливым, но вообще плохим.

Таким образом, сама концептуальная посылка, лежащая в основе теории "страхование как экономическая категория", согласно которой страхование в экономическом смысле и страхование в правовом смысле существуют сами по себе, отдельно и независимо друг от друга, поскольку выражают разные явления, с методологической точки зрения глубоко ошибочна. Утверждать, что существует несколько "страхований", каждое из которых, несмотря на их взаимное отрицание, является правильным ("истинным"), - значит быть в плену ложных представлений по поводу того, что представляет собой страхование на самом деле.

Обращает на себя внимание и следующий момент. Поскольку от действительности не уйти - а она такова, что экономика и право в страховании слиты воедино, - сторонники данной теории при обосновании своей модели страхования вынуждены формулировать собственный "правовой механизм", который придал бы данной теории хоть какую-то правдоподобность и убедительность. В результате в рамках данной теории даже сложилась некая "правовая концепция страхования как экономической категории". Так, в рамках этой теории разработано собственное понимание права собственности при страховании, правового статуса страховщика, характера юридического обязательства, возникающего между страхователями в рамках "страхового сообщества", и др. Поскольку весь этот "правовой механизм" приходится придумывать в качестве параллельного реально существующему, то вся эта, с позволения сказать, "правовая концепция страхования как экономической категории" носит характер сплошных измышлений, поражающих не только своим дилетантизмом (что для экономистов в общем-то простительно - речь все-таки идет о юридической материи), но и полной надуманностью, очевидной искусственностью и каким-то наивным фантазерством.

Так, игнорируя тот факт, что страховые фонды находятся в собственности страховщика, поскольку согласно их теории такого быть не может, они объявляют, что эти фонды находятся в "коллективной" или "паевой" собственности некоего "сообщества страхователей", хотя ни таких видов собственности, ни такого носителя права этой собственности законодательство не знает. Но здесь возникает уже новый вопрос: в каком же, собственно, качестве выступает страховщик в данном страховом сообществе? Следует ответ столь же маловразумительный, сколько и ошибочный, - в качестве "управляющего делами" этого "сообщества". На вопрос, в силу каких же полномочий страховщик распоряжается чужой собственностью (в виде страхового фонда, находящегося в "коллективной собственности" страхователей), с лихой бесшабашностью следуют вообще фантастические утверждения о нахождении этих фондов у страховщика во "временном распоряжении на период действия договора страхования" или в "оперативно-организационном управлении". Но на вопрос, на основании какого юридического акта (в силу закона, договора, одностороннего веления страхователя как собственника и т.п.) страховщик наделяется полномочиями по управлению чужим имуществом и приобретает в рамках "страхового сообщества" названный выше правовой статус, ответа вообще нет.

Правда, этого вопроса экономистам никто и не задает. Юристы, осознавая, что это чужая епархия, в дискуссии с экономистами не вступают. Показательна в этом смысле позиция В.С. Белых. Перечислив признаки страхования, которые дает В.В. Шахов (они, будучи воспроизведенными выше, и выступают предметом нашего рассмотрения), В.С. Белых дипломатично замечает: "В рамках данной работы не представляется целесообразным давать какую-либо оценку этим признакам - это дело рук ученых-экономистов". Однако его возмущение вызвало использование в качестве характеристики страхования как экономической категории такого признака, как "солидарная ответственность всех страхователей за ущерб". "Резонно возникает вопрос, - пишет он, - с каких пор правовое понятие "солидарная ответственность" превратилось в экономический признак страхования. Тем более, когда речь идет о солидарной ответственности, подчеркнем, страхователей. Напротив, ГК РФ (ст. 953) устанавливает солидарную ответственность состраховщиков перед страхователем (выгодоприобретателем) за выплату страхового возмещения по договору имущественного страхования либо страховой суммы по договору личного страхования. Отметим, - продолжает он, - что солидарная ответственность применяется лишь в случаях, прямо предусмотренных законом. Поэтому некорректно применять столь "уважаемую правовую категорию" в экономических исследованиях по собственному усмотрению авторов. Равным образом сказанное относится и к такому "экономическому" признаку страхования, как формирование страхового обязательства" <1>.

--------------------------------

<1> Белых В.С., Кривошеев И.В. Страховое право. М., 2001. С. 9 - 10.

Вместе с тем правда и то, что на обозначенные выше вопросы ответить вообще невозможно, будь ты семь пядей во лбу. И подключи экономисты к разработке правового аспекта теории "страхование как экономическая категория" самых высококвалифицированных юристов, они, конечно же, что-то бы пригладили, чему-то придали бы видимость большей достоверности и убедительности, почистили бы терминологию и т.п. Но это не изменило бы сути дела: все эти правовые построения как были, так и останутся плодом ошибочных умозаключений, ничего не имеющих общего с действительностью. При этих обстоятельствах данная "правовая конструкция" носит и будет носить характер юридической мистификации. Если такие утверждения звучат из уст ученого-экономиста, то это будет выражать лишь его заблуждения (вполне, возможно, искренние). Сама же конструкция такого "правового механизма" носит характер юридической фантомизации, где этот "механизм" выступает в качестве вещи, существующей лишь в воображении.

Реальная правовая конструкция страхования существует в том виде, в котором ее определяет страховое законодательство. И точно так же, как не существует двух видов страхования (страхования в экономическом смысле и страхования в правовом смысле), а равно как не существует двух видов собственности на страховой фонд (собственности страхователей и собственности страховщика), так не могут существовать два правовых режима страхования (один - предусмотренный страховым законодательством, другой - сформулированный в рамках рассматриваемой теории).

Попутно отметим, что экономическая теория оказалась не в состоянии сформировать модель страхования как экономической категории, не прибегая к помощи юридических конструкций. И это подтверждает нашу мысль, что в настоящее время определить страхование в качестве чисто (и единственно) экономической конструкции или конструкции, противостоящей "правовой", вообще невозможно. Хотя, повторяем, безусловно можно выделять экономические аспекты страхования, поскольку оно, несмотря ни на какое правовое регулирование, было и всегда будет и видом экономической деятельности, и видом экономического отношения, и, наконец, объективно существующей экономической категорией.

Наконец, теория "страхование как экономическая категория" не дает правильного отображения самой этой категории, т.е. страхование как объективная экономическая категория содержит совершенно иные признаки, нежели ему приписывает данная теория.

Коренной ошибкой этой теории выступает неправильная трактовка страхового отношения. Страхование как объективная экономическая категория представляет собой экономическое отношение, субъектами которого, на что уже неоднократно обращалось внимание, выступают страховщик и страхователь. Между тем рассматриваемая теория толкует страхование как отношение между страхователями, где каждый страхователь по отношению к другому выступает в качестве страховщика. Отсюда и шлейф других ошибочных постулатов: осуществление страхования путем расклада ущерба, причиненного одному страхователю на всех остальных, где эти страхователи несут друг перед другом "солидарную ответственность"; наличие "замкнутого страхового сообщества", в рамках которого осуществляется страхование; признание страховой премии не платой за страхование, а взносом (вкладом) в тот совместный страховой фонд, который приходится признавать вопреки очевидным фактам находящимся в коллективной собственности страхователей, для чего приходится придумывать и совершенно несуразную конструкцию права "коллективной собственности", и несуществующего субъекта этой собственности в лице "сообщества страхователей"; превращение страховщика в надуманную фигуру "управляющего делами страхового сообщества", "временно распоряжающегося средствами страхового фонда", чей труд вознаграждается страхователями в форме той части страховой премии, которая обычно обозначается как "надбавка нетто-премии".

Надо сказать, что фигура страховщика - самая неудобная фигура для теории "страхование как экономическая категория". Он упорно не желает укладываться в постулаты этой теории, ломая и взрывая ее полностью. В целом данная теория даже не знает, что с ним делать. Не знает, как более или менее достоверно обозначить его роль в страховании, как определить его правовой статус, какое найти ему место в страховом отношении, субъектами которого согласно теории выступают сами страхователи. Чтобы как-то вписать страховщика в ту модель страхования, которая вытекает из данной теории, приходится идти на отрицание очевидного, придумывать сказочные и умопомрачительные конструкции.

Словом, страховщик создает массу совершенно неразрешимых проблем для теории "страхование как экономическая категория". И для этой теории было бы гораздо лучше, если бы его не было вовсе. Тогда бы эта теория стала бы внутренне гармоничной и засверкала всеми лучезарными гранями постигнутой истины. И можно лишь посочувствовать сторонникам рассматриваемой теории. Наличие страховщика заставляет вносить в эту теорию массу темных, явно надуманных и совершенно неубедительных трактовок, которые порождают вопросов больше, чем дают ответов. В результате свести концы с концами и избежать противоречий в рамках данной теории практически невозможно.

О характере основных противоречий теории "страхование как экономическая категория", связанных с правовыми аспектами страхования, дает представление следующая таблица.

На основании изложенного можно сделать следующие выводы.

Теория "страхование как экономическая категория", во-первых, не находит ни малейшего подтверждения в реальной практике страхования. Во-вторых, всеми своими правовыми аспектами она в корне противоречит страховому законодательству. Поэтому, в-третьих, осуществлять страхование в соответствии с постулатами этой теории невозможно. В силу этого, в-четвертых, эта теория представляет собой набор ошибочных положений, иллюзорных представлений о страховании и фантастических измышлений о нем. В итоге, в-пятых, данная теория вопреки своему названию не только не раскрывает признаков страхования как экономической категории, а, напротив, приписывает этой категории те признаки, которыми страхование объективно не обладает и обладать не может.

Иначе говоря, данная теория дает совершенно искаженное представление о страховании как экономической категории.

И если критерием истины выступает практика, то организация страхования по модели, в основу которой будут заложены те признаки, которые приписывает ему экономическая наука в лице своей теории "страхование как экономическая категория", приведет - в чем у нас нет ни малейшего сомнения - лишь к разрушению самого страхования.

Страхование как экономическая категория возникло очень давно. Достаточно давно оно стало и объектом правового регулирования. И за это время страхование, будучи объективной экономической категорией, сумело в большей или меньшей степени "подогнать" под себя навязываемые ему государством "юридические одежды". И если бы данная теория в своем нынешнем виде действительно правильно отображала те признаки, которые свойственны страхованию как экономической категории, то нет ни малейшего сомнения в том, что положения этой теории нашли свое отображение и в страховом законодательстве, и в реальной практике страхового дела.

Поэтому приходится признать, что сформированная ныне действующим законодательством модель страхования более правильно отображает его экономическую сущность, нежели та модель, которую описывает экономическая наука в виде теории "страхование как экономическая категория".

У нас нет ни малейшего сомнения в том, что, предоставь сейчас ученым-экономистам возможность привести страховое законодательство в соответствие с теми теоретическими постулатами, которые они проповедуют в рамках этой теории, у них ровным счетом ничего не получилось бы. Проповедуемая ими модель страхования нежизненна и нереальна. Более того, она коренным образом не соответствует сущности страхования как экономической категории.

Кстати, ученые-экономисты и не настаивают на внедрении постулатов теории "страхование как экономическая категория" в жизнь. В их трудах не найти ни предложений по поводу трансформации страхования в соответствии с теми признаками, которые они этому страхованию приписывают, ни критики действующего страхового законодательства с позиций своих теоретических воззрений, ни призыва к законодателю пересмотреть это законодательство в духе теории "страхование как экономическая категория" и т.д. Никто из них не предложил отменить ст. ст. 929 и 934 ГК РФ, изложив понятие договора страхования примерно в следующей редакции: "Договор страхования - это соглашение между физическими и юридическими лицами (страхователями), образующими страховое сообщество, о взаимном возмещении ущерба, причиненного в результате страхового случая, путем создания из вкладов (взносов) страхователей страхового фонда, находящегося в их общей собственности, с возложением на специальную организацию (страховщика) полномочий по доверительному управлению имуществом сообщества". А между прочим, именно такая конструкция договора страхования вытекает из рассматриваемой теории.

Напротив, когда речь идет об этом договоре, в работах представителей данной теории либо воспроизводятся те формулировки, которые дает страховое законодательство, либо дается такое определение, которое соответствует этим формулировкам. При этом они не замечают того, что излагаемые ими положения о договоре страхования в корне противоречат всем постулатам теории "страхование как экономическая категория".

Надо сказать, что теория "страхование как экономическая категория" сформирована на своеобразной методологической основе. Сперва объявляется тезис о том, что страхование многогранно, его можно освещать с разных сторон: экономической, правовой, организационной, технической и др. И делается вывод, что страхование можно рассматривать в двух смыслах - в экономическом и правовом, что в общем-то вполне обосновано. Но затем этот тезис незаметно подменяется другим: существует два вида страхования, где страхование "как экономическая категория" реализуется в каких-то совершенно иных сферах, чем то страхование, которое существует реально и которое регулируется страховым законодательством. Потом на основе чисто умозрительных заключений без оглядки на реальную страховую практику выстраивается абстрагированная схема, которая вообще не соответствует страхованию "в правовом смысле".

Отсюда полное игнорирование того факта, что основные положения теории находятся в вопиющем противоречии с жизнью. Но поскольку никакую теорию страхования (даже чисто экономическую) в наше время уже невозможно сформулировать без использования юридических конструкций, в рамках этой теории выстраивается свой собственный правовой механизм страхования (свое право собственности, свой правовой статус субъектов страхового отношения, свое страховое обязательство, своя юридическая ответственность и т.д.). То, что этот "правовой механизм" полностью противоречит страховому законодательству, фактически определяющему страхование, также мало беспокоит сторонников рассматриваемой теории.

В итоге данная теория существует вне возможности определить ее правильность на основе каких-либо объективных критериев истины. Во всяком случае, ни реальная практика страховой деятельности, ни страховое законодательство такими критериями быть не могут, поскольку если признать их за таковые, то от этой теории вообще бы ничего не осталось. Единственным, пожалуй, критерием истины здесь выступает правило, которое древние именовали как consensus omnium (общее согласие). И действительно, не найти экономической работы по страхованию, авторы которой в той или иной степени не выказывали бы себя сторонниками данной теории.

В итоге теория "страхование как экономическая категория", выстроенная путем абстрагирования от действительности на основе лишь умозрительных заключений, оказалась возведенной чуть ли не на ступень гегелевского "высшего разума", представляющего собой абсолютную истину. Причем эту истину надо воспринимать априорно, вне связи с действительностью и вне критики с позиций этой действительности.

Следует иметь в виду, что данная теория не является безобидным чудачеством оторвавшихся от жизни и витающих в эмпиреях кабинетных ученых, производящих "научные доктрины" исключительно для своего собственного потребления и варящихся в соку узкого круга лиц.

Она имеет и значительные вредоносные последствия.

Так, российское страховое законодательство до сих пор находится под влиянием "теории возмещения вреда (убытка)". Особенно наглядно это проявляется при определении договора имущественного страхования, где страховщик объявляется носителем обязанности по возмещению убытка, причиненного страховым случаем.

Гражданский кодекс Российской Федерации до сих пор не содержит развернутого правового регулирования такого вида страхования, как "страхование жизни", и даже не использует это понятие. Нет сомнения, что в этом сказывается влияние теории "страхование как экономическая категория", для которой данный вид страхования является крайне неудобоваримым, поскольку подрывает основные тезисы данной теории, - страхование призвано возместить вред, а страховой случай всегда выступает в качестве вредоносного события. Между тем при страховании жизни нет ни того, ни другого. И совершенно не случайно, что Ю.Б. Фогельсон, по мнению которого любое страхование связано с возмещением вреда, а если вреда нет, то нет и страхования, тот факт, что Гражданский кодекс, регулируя личное страхование, не упоминает о признаке вреда, не считает это свидетельством возможности существования "безвредного" страхования. По его мнению, "требование о возможном вреде, как необходимом элементе страхования, выдвигается в этом случае не законодательством, а доктриной (выделено мною. - А.Х.)" <1>. Фактически это означает, что право подменяется экономической теорией, причем теорией не лучшего качества.

--------------------------------

<1> Фогельсон Ю.Б. Комментарий к страховому законодательству. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2002. С. 26.

И если действующее страховое законодательство во многом, к сожалению, ложно отображает экономическую сущность страхования, то в определенной степени это происходит в силу того, что в данном случае правовая доктрина питается ложной экономической теорией.

Следует также сказать, что экономические работы по страхованию, большинство из которых при освещении материала исходят из положений теории "страхование как экономическая категория", создают у читателей ложное представление о теоретических основах страхования и дезориентируют их в вопросах понимания сущности этой важнейшей экономической категории.

Однако возникает вполне резонный вопрос: каким образом эта теория, несмотря на свое очевидное несоответствие реальной практике страхования, полнейшее противоречие страховому законодательству, наличие всякого рода искусственных и явно надуманных положений, уже в течение порядка полутора веков является господствующей в экономической науке?

Эту ситуацию и на самом деле можно считать феноменальным явлением.

Причина ошибочности теории "страхование как экономическая категория" коренится, на наш взгляд, в механической экстраполяции признаков, свойственных такому историческому виду страхования, как совместное страхование.

Когда десяток финикийских купцов, отправляясь в полное опасностей торговое предприятие, договаривались, что если с кем-нибудь из них случится беда, то остальные окажут ему или его семье помощь, при таком страховании действительно имеют место и формирование сообщества из числа страхователей, и расклад ущерба среди них, и долевая ответственность страхователей за взаимное возмещение этого ущерба.

По современным оценкам, такое страховое сообщество представляло собой простое товарищество, основанное на договоре о совместной деятельности <1>. Страховщика как такового в данной системе вообще не было. Само же страхование носило неправовой характер - взаимоотношения сторон регулировались исключительно договором. Поэтому страховое отношение было чисто экономическим и неправовым.

--------------------------------

<1> Договор простого товарищества - это договор, по которому несколько лиц обязуются соединить свои вклады и совместно действовать для достижения общей цели. Общей целью в данном случае выступает возмещение ущерба пострадавшему члену товарищества. Простое товарищество не является юридическим лицом.

Но жизнь, включая экономику, не стоит на месте. Развиваются производительные силы, меняются производственные отношения, меняется и сама экономика. Видоизменяется, приобретая все новые организационные формы, и само страхование.

Характер страхования и его экономическое содержание кардинальным образом изменились с появлением такого хозяйствующего субъекта, как профессиональный страховщик, занимающийся страхованием в качестве предпринимательской деятельности, дающей ему доход. По данному поводу В.И. Серебровский пишет следующее: "...зародышевые формы страхования были построены на началах общности интересов участников и были проникнуты духом товарищеского единения. Но не из этих первичных форм получило свое развитие современное страхование. Своим возникновением и развитием современное страхование обязано построенному на коммерческих началах, т.е. с целью извлечения прибыли" <1>.

--------------------------------

<1> Серебровский В.И. Очерки советского страхового права // Избранные труды. М., 1997. С. 280 - 281.

Появление профессионального страховщика знаменовало возникновение принципиально нового вида экономического отношения - страхового отношения. И если раньше страхование осуществлялось в рамках отношений между членами определенного сообщества, которые возмещали ущерб друг другу, то теперь оно осуществляется в рамках отношения, субъектами которого всегда выступают страховщик и страхователь. При этом страхователи никаких соглашений между собой не заключают, в каких-либо отношениях друг с другом не состоят (и даже вообще не знают друг друга) и какой-либо взаимной ответственности не несут. Страховое сообщество как экономическая категория и субъект права исчезает.