— Эх, жаль только!
— В чем дело, бабушка? — наклоняется к ней Светлана.
— Росла у нас на Руси одна травка в прежние времена. Да выродилась. Не могу я ее нигде сыскать. Это травка или цветики называлась в старину «Три Маруськи». Вкупе с другими ингредиентами, которые у меня есть, я могу без шума общественности создать лекарство, которое рак на всех стадиях вылечивает. Я бы вырастила этот цветок, лекарство создала и в Минздрав Российской Федерации послала для производства лекарства в промышленных масштабах. Эх, жаль!!
Андрей шепчет Светлане:
— Царевна, слушай, давай Яге скажем, что скоро снимать фильм сюда приедем.
— Не надо ее беспокоить раньше времени. Сделаем ей сюрприз, чтобы не скучала в одиночестве.
— Отличная идея! — соглашается Андрей.
Андрей, Светлана, внучки тепло прощаются с бабкой, обнимаются, целуются. Вместе с внучками Андрей со Светланой и собакой выходят из леса. Хотя дорогу внучки хорошо в лесу знают, их по запаху выводит из леса Рей.
В офисе студии Светлана с восторгом рассказывает режиссеру и членам киногруппы об их поездке с мужем к Бабе-Яге:
— Там, Евгений Степанович, потрясающая такая, экзотическая бабуля-отшельница живет. То, что нам надо. И избушка ее старинная прямо в объектив камеры просится. Живая натура. Ходить далеко не надо. От нашего поселка Кирсановка семьдесят километров по шоссе, а потом лесом километра три-четыре.
— Отлично. Едем! Послезавтра. Всем собираться. Ясно?
И вот съемочная группа в полном составе шумной толпой приходит в избу к Бабе-Яге.
— Здравствуйте на много лет! — приветствуют Ягу все члены съемочной группы наперебой.
— Явились — не запылились. Зачем пожаловали-то? — недовольна Яга.
|
|
— Фильм будем здесь снимать. Разрешите? И Вас, мадам, тоже для истории снимем в главной роли, — целует ей ручку режиссер, — Какой типаж!
— Сами Вы типаж. Попрошу без оскорблений! А то вот порог! Не умею я сниматься. Предупреждать надо!
— А мы, госпожа, хотели неожиданно Вас обрадовать! — скалится режиссер.
— Обрадовали. Вот какая я радостная. Смотрите, — старуха растягивает пальцами рот до ушей, — И не очень фотогенична. Хотя…. Снимайте меня, а я буду своим хозяйством заниматься.
— Нет, так дело не пойдет. Мы хотели сделать Вас в этой сцене главным персонажем. Самым главным.
— Мы Вас так загримируем, что Вы сами себя не узнаете.
— М-м-м! Главным, говоришь? Хорошо. Согласная я. Не надо вот этого мне. Не надо. Пусть я буду привлекательной. Просто привлекательной. Как в жизни.
— Договорились, — смиряется режиссер, — наложите ей только немного грима и туши, чтобы бликов не было.
— Это, это мы — пожалуйста.
— А где моя гримерная? Персональная? — встревожилась вдруг Баба-Яга, — Вот здесь на солнышке, — режиссер показывает на стул перед зеркалом.
— Не-ет. Так дело не пойдет. Я ведущая актриса. Вы сами сказали. К тому ж очень характерная и манерная. Поэтому мне нужен караван-салон с душем, с VIP гримеркой, с туалетом, кондиционером, умывальником, кофе, какао, телевизор, радио, кушеточка покемарить. Все, как у кинозвезд! По высшему классу и тарифу. Али я не звезда?
— Бабуля, ты белены, чай, не объелась?!
— Вот только хамить мне не надо!
— Не буду. Звезда! Да еще какая! Десятиконечная! Или даже двадцати! Но бедные мы. Понимаешь? Бе-едны-е!!! Нет у нас денег на отдельные услуги. Тем более на выезде. Вот приходите к нам на «Мосфильм». Мы Вам отдельную гримерную комнату организуем. И переодеваться где, и покурить, и отдохнуть в тишине. А здесь нет. А за съемочный день мы Вам заплатим. Две. Нет. Три тысячи рублей. Подъезжайте в кассу «Мосфильма! На нашу киностудию, в наш офис. Наш бухгалтер Вам сразу и выплатит. Только позвоните заранее. Мы всех предупредим. А то все т-а-а-к перес…, так переп…, так, я хотел сказать, удивятся.
|
|
— Ладно, не буду выпендриваться. Куда садиться-то? За деньгами моя внучка заедет с доверенностью. Паспорт нужен?
— Нужен.
— А вот паспорта у меня отродясь не было!
— Ладно. Решим. Выдадим черным налом.
— Лучше бы, конечно, светлым… Но, если только черный, то пусть. Внучки его у олигархов своих отмоют. Внучки его у олигархов своих отмоют.
— Не беспокойтесь. Обойдемся без черного, очень светлым налом получите. Эй! Да сюда, девочки! Приступайте. Нам бы солнце не упустить.
Режиссер подходит к Андрею:
— Коллекцию прихватил?
— Взял, — Андрей поднял край рубашки и похлопал по поясу с монетами.
— Хорошо… Тебе даже пару фраз сказать дадим. Как, снимешься в роли второго плана? Ведь интересно в анналы киноискусства попасть…
— В анналы это конечно! Интересно. А чего? Снимусь.
— Тогда примерь этот костюм. Я просил для тебя, специально для тебя, на складе подобрать по твоим размерам, как Светлана сказала. Она хотела, чтобы тебя тоже в фильме сняли.
— Надо же! А мне ни слова!
— Сюрприз хотела тебе сделать.
— Сюрприз так сюрприз. Пойду, примерю.
Режиссер обращается к директору картины:
|
|
— А стрельцы подъехали? Где они? Почему их нет?
— Запаздывают.
— Что значит, запаздывают? Я им дам! Они что хотят нам съемку сорвать? Звоните им срочно!
Второй режиссер набирает по мобильнику:
— Где вы, черти полосатые, болтаетесь? Все стоит. Вас ждем.
— Да в пробке стрельцы застряли. Они уже на подходе. Лесом идут. Через полчаса-час будут, — успокаивает режиссера второй помощник.
— Чтоб они! — негодует режиссер, — Ладно, расслабьтесь. Повторите роли. Через час, — он смотрит вприщур на солнце, — чтобы все были готовы. Как штык! Смотрите у меня!
И Андрей проверяет на себе, в брезентовом нательном поясничном корсете поясе монеты, чтобы их не потерять или не забыть где-нибудь. Так и носит на себе все время пояс с монетами, не расставаясь. Хотя и весят они прилично. Артисты и Бабка-Яга готовятся к съемкам. Артистов гримируют. Бабку гримировать почти не надо.
Гримерша над ней колдует:
— Вы, как Вас по отчеству, такой живописный типаж!
— А леший мое отчество знает! Химия! Фи!! — фыркает Баба-Яга, — А вот кудряшки мне здесь завей. А уши закрывать не надо. Таких ушей ни у кого нет! Моя, можно сказать, гордость! Характерная черта!
— Оставим черту на месте! — улыбается гримерша.
— Так подфуфырьте меня слегка местами и все, — кокетничает и жеманится Яга.
— Сделаем!
— А под кого Вы меня гримируете?
— Под Бабу-Ягу. Слышали о таком сказочном персонаже?
— Уж, понаслышаны. И как я? Похожа?
— Точь-в-точь! — подает ей зеркало гримерша.
— Один-в-один! — вторит ей другая гримерша.
Андрей облачается в костюм высокого царского сановника Петровских времен для участия в съемках. А Светлана уже надела на себя богатое старинное платье. Они смотрят на часы. До начала съемок еще много времени. Не рассчитали.
— А не пойти ли нам макнуться пока на озеро? — предлагает Андрею жена, — Ягушка о-очень рекомендовала. Она многозначительно смотрит на мужа и ему подмигивает.
— А пошли.
— Потихоньку смоемся, чтобы режиссер не заметил, а то вони будет!
— Бабуля, а где здесь озеро? Хотим искупаться, — спрашивает Светлана украдкой у старухи.
— Идите во-о-н по той тропинке, только никуда не сворачивайте.
— Спасибо.
— И еще. Там ящур доисторический водится.
— Ужас! Кошмар! — всплескивает руками Светлана.
— Да не бойтесь Вы! — успокаивает ее Яга, — Он веселый, любит поиграть, порезвится. К Вам не подплывет и никого не тронет. Смело купайтесь!
Андрей, Светлана идут в обнимку на озеро купаться. У них с собой дисковой плейер. По дороге они его включают, и идут под музыку с песней из фильма «Свадьба с приданым»:
— «Про меня все люди скажут: Сердцем чист и не спесив….».
Андрей по дороге изображает ухаживание за своей царевной. А Рей крутится вокруг и на них прыгает. Андрей и Светлана от него играючи отбиваются
Выходят на озеро. Андрей бросает корягу в озеро:
— Рей, апорт!
Рей с разбегу бросается в озеро и плывет за палкой.
— А в чем будем купаться? — спрашивает Света.
— А ни в чем. Голышом.
— Ты что?
— А что? Здесь никого нет. Рей только. Но он по-джентльменски отвернется. Ящура нет.
Молодые снимают с себя историческую одежду. Андрей отстегивает пояс с монетами. Светлана пробует ногой воду:
— Как парное молоко!
Андрей командует Рею, указывая на одежду.
— Охраняй!
Рей ложится рядом с одеждой, а Андрей с женой, взявшись за руки, нагими входят потихоньку в воду, макаются и плывут от берега. Возвращаются к берегу, обнимаются и на отмели занимаются любовью. А Рей радостный, за ними, виляя хвостом, подглядывает, а затем стыдливо встает и снова ложится, повернувшись головой к лесу. А влюбленные выходят из воды, ложатся на песок и продолжают заниматься любовью уже на берегу. Потом Андрей со Светланой одевают одежду на мокрое тело, играют с собакой, бросают ей палки в воду, снова обнимаются, целуются, радуются хорошей погоде и хорошему дню. Вдруг они видят, что в метрах двадцати от берега вода в озере забурлила и на поверхности появляется большой ящур с детским смешным личиком, лопоухий, с огромными удивленными глазами. Он прыгает, ныряет, выныривает, вертится в воде, строит рожицы Андрею и Светлане. Андрей, Светлана и Рей удивленно наблюдают за ящуром. Потом Андрей с женой начинают криками его приветствовать, машут ему руками. Но вот ящур, махнув им ластом и послав воздушный поцелуй на прощание, исчезает под водой.
Молодые, взявшись за руки, идут не спеша по тропинке и целуясь, обратно в сторону избы. Рей уносится с палкой в зубах вперед. Из магнитофона звучит песня «Осенние листья»:
— «…Знакомой тропинкой я рядом с тобой иду. И счастлив лишь тот, в ком сердце поет, с кем рядом любимый идет…».
Вдруг Светлана видит редкой красоты цветок в трех метрах от тропинки и бежит за ним. И неожиданно пропадает, исчезает в дрожащей, голубой дымке. Андрей бросается за женой и тает в воздухе. Рей с лаем возвращается, ищет по нюху хозяев, устремляется за ними, в их сторону, и тоже растворяется в дребезжащей синеве….
Троица с испугом и удивлением обнаруживают себя на опушке леса, от которой витиеватая тропинка ведет к околице городка со старинными, деревянными заборами, постройками, избами и теремами. Они бросаются назад, но попасть обратно в свое время не могут. Тыркаются во все стороны, но напрасно. Упираются в невидимую стену. И вдруг из-за деревьев показываются лесные люди и с криком, размахивая дубинами, кольями, пиками, бросаются к Андрею, Светлане и Рею:
— Стойте! Попались, господа хорошие! Не уйдете от нас! Добром остановитесь! Обкладывай их!
Один разбойник подобрался очень близко к Светлане и замахнулся на нее топором, но Рей моментально прыгнул и схватил разбойника за локоть. Разбойник с воплем сразу согнулся, сел, выронил топор и заскулил, взвыл от боли. А Рей помчался догонять своих хозяев, пустившихся бежать от лесных людей.
Гости из будущего видят на околице патрульных стражников и бегут во всю прыть к ним. Стражники, узрев бегущих людей в дорогой одежде и гонящихся за ними разбойников, засвистели, затрубили в рога, заулюлюкали и направились рысью навстречу преследуемым. Разбойники, чертыхаясь, остановились и побежали обратно в лес, упустив добычу. Стражники гонят разбойников до леса, но в лес не едут, Возвращаются обратно. И поскакали к незнакомцам.
Один их разбойников в лесу слышит из густой травы звонок. Ищет на ощупь ногой и находит мобильник. Вертит его, разглядывает и нажимает на зеленую кнопку.
— Это ты, Андрей? — слышится женский голос.
— Нет, это я Серега! — говорит удивленно бородатый разбойник.
— А ты кто?
— Кто я? Я бандит с большой дороги. Вот кто я!
— А где Андрей?
— А леший его знает! А ты кто? Чего ты туда залезла, змея подколодная?
— Это я змея?
— Не я же? Что ты там, баба, делаешь?
— Ты дурак? Или родом так?
— Сама ты дура неотесанная. Вылазь живо оттудава добром, говорю, а то размолочу!
— Совсем сдурел что-ли? Где Андрей??
— Поговори ужо у меня! Нечисть! Упаси Господи!
Мужик кладет мобильник, двумя пальцами, осторожно, на пень и разносит его обухом топора вдребезги.
— Теперь не покудахтаешь! Ишь, куда залезла!
И мужик, перекрестившись, устремляется в лес за своими гопниками. А гости из будущего идут на проселочной дороге между хилыми домишками, наклонившимися, сгорбившимися. Навстречу им идут, поспешая, другие стражники. На улице играют в пыли в серых полотняных рубашках и голые в пыли и в лужах, бабы в сарафанах ходят с коромыслами, всадники скачут туда — сюда, нахлестывая лошадей, свора местных дворняжек, увидев Рея, набрасывается на него, но он их быстро отгоняет от себя. Один дитятко сел в лужу и плачет. Другой дитятко малышу грязью в лицо залепил и хохочет. Третий на палке скачет, как на коне. Из ворот выскакивает босая дворовая девка, бросая кому-то:
— Я тепереча побегла?
Выскочила, увидела троицу и застыла, открыв рот. Андрей говорит Светлане:
— Кажется, моя царевна, влипли мы…. Не пойму: Это петровское время или екатерининское, или Елизаветы Петровны? Здесь можно и голову потерять. Пытать будут, да и на кол посадить запросто могут. Кажись, мы в петровские времена попали.
Светлана прижимается к мужу:
— И меня тоже? На кол? А это больно?
— Нет, щекотно! Не до шуток, Светка! Надо время потянуть и думать, что делать. Вот что. Я буду говорить по-ихнему, ну как тогда люди говорили, а ты молчи. Или говори по-украински. Скажу, что ты, моя жена, с Украины, с Киевской Руси. Из города Славянска Донецкой области. Какой Славянск!! Он в то время именовался городом Тор. Его еще царь Алексей Михайлович основал для защит от набегов кочевников. Вот ты и будешь из него родом. Кто этот город здесь знает?! А скажешь, что из Киева, то можно вляпаться. Ты ж не знаешь, как Киев в то время выглядел. А я буду обер-фискалом Петра. Нет. Мелковато. Военным ревизором. Нет. Одет не так. Буду Генеральным ревизором…. Дай бог вспомнить, как его звали и его супругу! Ура!!!! Вспомнил!!!
— Глянь! Вельможи идут пехом. Из лесу Чудеса Поспешаем к ним, — переговариваются стражники с пищалями и секирами.
К гостям из будущего подбегают стражники и подскакивает всадники. Снимают шапки, кланяются. Прохожие простолюдины с удивлением смотрят на богатых людей, идущих пешком, да к тому же со странной, диковинной собакой, тоже кланяются и провожают их молча взглядами. Стражник у хором губернатора, низко кланяясь, спрашивает:
— Ваше Сиятельство! Позвольте любезно узнать, Ваше Высоко Пре-пре-высоко Превосходительство, кто Вы и куда следуете? Не нужна ли какая помощь?
— Конечно, нужна, — кивает Андрей и властным голосом продолжает, — Грабители вон в лесу. Охрану перебили. Мы еле спаслись. Надо их переловить! Я, волею Государя Петра Алексеевича и по назначению Сената Генеральный ревизор российский Якунин Николай Егорович. А это моя супружница Агафья Степановна. Мы были с высокой миссией там, показывает рукой назад, — А по дороге на нас напала огромная ватага лесных разбойников. Спаслись только мы трое. А куда мы, интересно, выбрели?
— Это, Ваше Сиятельство, Рязань.… Разрешите губернатору о Вашем прибытии доложить? Как изволите?
— Разрешаю! — милостиво соглашается Андрей, — Скажите, что к нему сам Генеральный ревизор из Санкт– Петербурга пожаловал. Собственной персоной. Все!! Летите!
Всадник кланяется, вскакивает на лошадь и скачет к губернатору. Андрея и Светлану стражники ведут в город. Мимо них проносятся человек тридцать на лошадях в сторону леса. Видно, по приказу губернатора ловить разбойников.
— Не уйдут! Не схронитесь! Догоним! Сейчас Ваши бошки полетят! И на дыб-уу-ууууууу!! — кричат на скаку всадники, размахивая и нахлестывая лошадей плетками и обнажая сабли.
На завалинке у дома сидит красна девица и расчесывает длинные волосы гребнем. К ней подходят два добрых разухабистых молодца.
— Краса, дай нам гребешок причесаться!
— Не дам!
— Действительно расчесать волосы. Мы не пристаем к тебе!
— Тем более не дам!
— Это почему?
— А, может, у вас глисты!
В этот момент из-за угла дома выходят три гостя из будущего в сопровождении стражников. Парни и девка застывают от удивления. А девка от удивления едва не падает с бревна и чуть не сбивает одного из парней с ног. Все трое кланяются господам в пояс.
А гостей стражники ведут к губернатору города, бывшему воеводе, пятидесятилетнему бородачу, который в парадной форме стоит на крыльце своих хором… Губернатор поспешает навстречу гостям, едва не кувырнувшись со ступенек, и встречает гостей с опаской и с подобострастием. Андрей протягивает руку губернатору:
— Я Кушкин Николай Егорович, Генеральный Ревизор Великого нашего Государя, а это моя супруга, Агафья Степановна, и пес наш домашний.
Размашисто перекрестившись, губернатор низко кланяется:
— А я так рад! Так рад! Ваше Сиятельство! Я губернатор местный Данила Никитич Кожемякин. Прошу любить и жаловать, гости высокие, почтенные и дорогие! Дороги у нас так опасны! Рыскают, распоясались совсем разбойничьи шайки. Недавно на конвой с казной напали. Поймали и всех на дыбу. И вот на те, опять! Не гневайтесь, Ваше Преосвященство! Армию сюда надо! Сами мы не справляемся. Силенок маловато…
Губернатор в окружении охранников и слуг приглашает гостей войти в дом:
— Добро пожаловать. Милости просим! Господи! Вот спас Вас Господь Бог!
— Да, ладно. Чего там. Проехали! — милостиво машет рукой Андрей.
Он ведет себя напыщенно и развязно.
— А как Вы, сударыня, не побоялись в такое рискованное путешествие пуститься?
— Бояться разбойников, так это мужу Ревизором не служить и в городе нам сидеть. А я люблю смену обстановки. Да и мужу скучать не даю. У нас кони добрые и вынесли почти, да не так пошло. Но об этом потом.
— А уж как моя супруга обрадуется, — суетится губернатор, — Она сейчас будет. Сию минуту изволит быть. У меня, Ваше Сиятельство, такой нрав. Гостеприимство с самого детства. Не подумайте, что говорю это из лести! Нет, не имею этого порка. От полноты души выражаюсь.
Входит жена губернатора.
— Нам так приятно видеть такую особу в наших краях. У себя дома. Это моя жена Наталья Дмитриевна. А это сынок наш младшенький, Ерема.
Супруга губернатора приседает в реверансе.
— Нам с Агафьей Степановной еще приятней Вас видеть, — кланяется Андрей. Светлана тоже делает реверанс.
— Ваша поездка вышла столь неприятная. Настрадались поди! — горестно вздыхает губернатор, всплеснув руками.
— Мы люди служивые, государевы, привыкли к риску во имя Отчизны. Ради долга и живота своего не жалко.
— Мы этих нехристей вмиг отловим и кожу с них спустим, — заверяет Андрея Данила Никитич.
— Похвально! Похвально. А это моя супруга Агафья Степановна. Я ее на Украине недавно сосватал. Был там с ревизией в городе Славянске, то, бишь, в городе Тор. А царь-государь благословил.
— Как столица? — интересуется губернатор, — Эх, Петербург, Петербург! Что за жизнь право! Как поживает Петр Алексеевич? Я давно мечтал увидеть великого государя, царя-батюшку. Меня воеводой назначили, значит. Я из местных. Да вы присаживайтесь, сударь мой, поудобнее. Сейчас потчевать Вас будем. Вот кваску свеженького, ядреного испейте! Может, чарочку пригубите?
— Обязательно. За чудесное спасение и за встречу столь нежданную.
— А какая у вас собачка очаровательная. Что за порода?
— Немецкая овчарка. Канцлером германским дареная.
— А как ее кличут?
— Рей.
— Странная кличка.
— Иностранная. Шпанская. Таких собак у нас в Петербурге две-три и обчелся. Будьте ласковы, дайте собачке покушать и водицы.
Губернатор хлопает в ладоши. Входит слуга.
— Учини накрыть стол! Да не мешкая!
— Будет исполнено сей момент!
Слуги приносят и ставят на стол графины и штофы с напитками, квашеную капусту, лесные ягоды, пироги, жареного гуся, кровяные, свиные и ливерные колбасы. Рей облизываются.
— О, какая! Сей момент сварганим, — кланяется слуга хозяину.
Слуга кладет в углу гостиной Рею мяса и ставит миску с водой.
— Угощайтесь гости мои любезные. Перцовочка преотличнейшая, позволю заметить. Сами оцените. А вот водочка тминная. Тоже наивкуснейшая. Али изволите сбитень горячий? Моя супруга сама делала. За здравье Государя нашего Петра Алексеевича!
Все выпивают по кубку.
— Так как Вам удалось от лихих людей избавиться?
— Дело было так. Повыскакивали из-за деревьев. С топорами, рогатинами, дубинами, ножами. Поперек дороги веревку натянули, да кучер вовремя заметил. Пошел ее убрать, но со всех сторон ироды эти повыскакивали. Много их было. Душ двадцать-тридцать. Не сладила с ними наша охрана. Полегла. Кого повязали. А, ведь, говорили, что дорога безопасна. Видать, пришлые напали. Нас из кареты вытащили, и стали ее грабить. Все что в ней было. Меня-то по голове стукнули. Оглоушили.
— Какие ужасти! — всплеснула руками губернаторша, а губернатор сокрушенно качал головой.
— Я вот так качался, — показывает Андрей, качаясь из стороны в сторону, — А вот моя жена, дорогая, не растерялась, — придумывал на ходу Андрей, — Из пистолета одного верзилу в грудь, а другому в прямо в лоб. Мозги ему по дубу так и размазала. А Рей одному разбойнику руку прокусил, второго за зад хватил, а третьему ногу прокусил до кости! Они от такого поворота неожиданного отпрянули, а мы сразу в карету. Я на место кучера сел и давай гнать. Лошади нас вынесли бы, да только в схватке одной лошади ногу ранили. Лошади несли быстро по началу, а потом одна стала припадать. Разбойники за нами бегом бежали с криками, свистом. Но отстали. Я ж не кучер. Этих тонкостей, как распрягать не знаю. Пришлось нам карету бросить где-то в чащобе, и мы побежали. Мы-то к вам заезжать не собирались. А хотели по большой дороге напрямую, а здесь… Нам дед с мальчишкой, грибники, попались. Мы их и спрашиваем, как нам спастись. Они нам дорогу через лес и указали. Так на вас и вышли. Теперь мне будет, о чем рассказать моему другу Меншикову…
— Не приведи Господь попасть. в такую передрягу.
— Это моя фортуна!
— Ну, целы, живы остались. Да, и слава Богу! Представляю, чего Вы только не натерпелись и сколько пережили! А как там, кстати, светлейший князь Александр Данилович?
Все опять выпивают по большому кубку.
— Да-с, мы с Меншиковым на дружеской ноге. Бывало, говорю ему, ну, что брат Меншиков?
— Да так, брат, отвечает. Так как-то все. Большой оригинал, — вдохновенно и самозабвенно придумывает на ходу Андрей, — Будете в Петербурге, добро пожаловать ко мне в гости, — расщедрился Андрей, — Сочту за честь, непременно. Я ведь тоже балы даю. У нас там и шахматишки. А Вы играете? А я то с аглицким министром иностранных дел играю, то с немецким посланником, то с французским. А когда у меня приемный день, бояре толкутся в приемной, как шмели. Только и слышно: Ж-ж-ж! Ж-ж-ж!
Светлана толкает ногой под столом Андрея и шепчет:
— Не увлекайся, хватит!
Но Андрей с губернатором уже изрядно выпили. И оба запьянели. И Андрей в роли Хлестакова вошел в раж и его понесло:
— А курьеры ко мне со всего миру. Курьеры, курьеры. 35 тысяч одних курьеров. О! Я шутить не люблю! Я всем могу дать острастку. Я так ревизую, я так проверяю! Мне государь, как самому себе верит. Если что не так, одно мое слово Государю, и вора, отступника, преступника мигом вздернут. А то и голова с плеч долой! Я везде, везде! Во дворец всяк день езжу. Государь мне нальет, бывало, ведро мадеры, пей, мол, Николаша! Я говорю, отчего, Петруша, не выпить и выпиваю. Так и живем с ним, с Государем. Мы с Государем с детства вместе, манную кашу из одной миски ели, ложку он, ложку я.
Светлана больнее ударяет под столом ногой Андрей. Он вздрагивает:
— Ну, это я так. А вообще-то я добрейшая душа. Вот и женушка моя это подтвердит. У меня мои подчиненные, как мухи в сметане катаются. Да что мы все о себе, да о себе, вы-то тут как? Дебет с кредитом сходится? Недостач нет? Я имею в виду, казна не разворовывается? Главное дело ревизора, чтоб все исполнено было и чтоб душ от налогов и государевой службы не прятали…
— Боже упаси, крестится губернатор, — Казна-это святое! Ни копейки налево не уходит. Ни полушки! Ни полуполушечки! У нас все дела прозрачные!
— А откаты? Коррупция, как у нас теперь говорят, наблюдаются?
— Что такое? Ах, откаты…, — не знает, что сказать воевода, — Откаты и коррупция, ведь это очень плохо? Да?
— Отвратительно! Ужасно! Фу!
— У нас никаких откатов при мне не бывало.
— Это совсем другое дело! Выпьем за сошедшийся баланс. За баланс! — Андрей одобрительно похлопал по — свойски губернатора по плечу.
— Никаких откатов, уверяю. Порядок держим строгий. Не извольте беспокоиться. И Вам от всей души поспособствую и поусердствую. Дадим Вам и коней, и охрану добрую и доставим вас в целости и сохранности до самого Петербурга, чтобы эти разбойники с большой дороги Вас боле не… не побеспокоили. Когда пожелаете трогаться. Переночуете у нас или боле погостите? — не знает, как угодить гостям Кожемякин.
— Нас ждут великие дела. Засиживаться некогда. Завтра и тронемся в путь.
— Прикажу с утра заложить лошадей. Спать — почивать будете в гостевой опочивальне.
— Какие еще новости в Царьграде? — спрашивает Наталья Дмитриевна.
— Новостей уйма! До Вас еще не дошло? Царь вводит ГТО-это значит, будь готов к труду и обороне. Теперь все детки призывного возраста, независимо от социального положения, готовящиеся к почетной воинской службе, будут нормы сдавать. Там потянуться на турнике десять раз надо будет, пробежать три версты за столько-то минут, из лука, из пищали пальнуть метко, проплыть столько-то…. Если выполнят, то их на государеву службу скорее возьмут.
— А если… — Встревает в разговор Ерема — я сын губернатора, что, мне тоже в армию идти? А тот, кто не сдаст нормы? Того в армию не возьмут? Вот здорово! Я не сдам!
— А кто не сдаст, — хмурится Андрей, — того, особо деток бояр, вельмож, там, разных по повелению Петра Алексеевича будут сечь розгами до потери сознания и рядовым в армию пожизненно!
Губернатор отвешивает значительный подзатыльник сыну:
— Не лезь в разговоры взрослых. От горшка два вершка, а рассуждает! Пшел вон отсюда, щенок. Будешь сдавать ГТО, как все нормальные люди. А коли не сдашь — засеку! И из наследников уволю!!
Ерема заплакал, захлюпал носом и обиженный убрался в другую комнату:
— И спросить, уж, нельзя!
— Вот молодежь, вот детки пошли. Переходный возраст. Недоросль. Чего с него взять? А подрастет, пойдет как миленький, как и предписано, сначала солдатом в Преображенский, Семеновский или Измайловский полк, а уж потом в офицеры. Зато у него склонность наблюдается к наукам всяческим!
— Сечь сына надо. Меня секли. Вот из меня Генеральный ревизор и получился! А если б не секли? Что из меня получилось бы?
— Платиновые слова, ваше Высоко Преосвященство… — соглашается губернатор, — Еще выпьем?
— Ему хватит, — встревает Светлана.
— Цыц, женщина, — гаркнул на нее Андрей, — Наливай, Данила Никитич! Я вам далее про новшества в Центре рассказывать буду. А вот часы у меня, необыкновенные, противоударные, герметичные, в них на 50 метров нырять можно. 5 BAR выдерживают! Дарю! Они и в темноте светятся!
— А часы я себе еще в загранке как-нибудь достану. Носите, друже мой, Данила Никитич, на добрую память от Генерального ревизора! — Андрей снимает часы со своей руки и надевает их на руку губернатора.
— Тикают, — слушает ход часов губернатор. Его жена в восторге хлопает в ладоши.
— Премного-много благодарен за такую вещицу. Смотри, Наталья, чудо-то какое, — Губернатор вертит в руках часы так и сяк, — Тикают, стрелочки время показывают. И на руке помещаются! Чудеса! Век благодарен буду за сей божественный подарок. Дивная какая махина! Как сейчас сейчас уже модно стало говорить «машина». Я все по старинке. Какая чудесная механика! Вот видите, какие у меня ходики на комоде стоят с ангелочками. Но с вашими не сравниться! Нет, я не могу такой подарок принять бесплатно. Вот здесь двадцать золотых, но и этого мало за такую вещь! — Губернатор дает Андрею мешочек с золотыми, — В нашей глубинке такого чуда никто не видывал. Кстати, не сочтете за дерзость? Я уж пятнадцать лет здесь воеводой. Служу Отечеству верой и правдой! И восстания Астраханское и Булавинское усмирял. Не замолвите за меня словечко? Там, наверху. Чтобы меня поближе к Москве перевели. А? Век молиться за Вас буду!!
— Да для меня это раз пл…. Не проблема. Конечно, замолвлю. Но я подношений не принимаю. А ваш подарок принимаю, только ради… уважения к Вам и Вашей супруге… И для коллекции…
— Вы золотые коллекционируете? — удивилась Наталья Дмитриевна.
— Скорее серебряные монеты разных времен и народов. Вот смотрите. У меня с собой совершенно случайно оказалась часть моей коллекции. Вот серебряные советск…. Полтинники одна тысяча м… сот семнадцатого года, — Владимир задвигает рукой эти монеты под широкий рукав кафтана, — Вот Петровские рубли. Ой, они здесь в коллекцию попали ненароком. А вот юбилейные рубли Зимней Олимпиады в Сочи в 2014 году.
— В каком, в каком? — берет в руки губернатор монетки и рассматривает. Чудеса. Что здесь изображено?
— В 2014. Решил Петр Алексеевич пополнить казну. А как? Я ему подсказываю. Есть в Италии художник, изобретатель такой Леонардо Да Винчи. Надо, советую я государю, начеканить редких коллекционных монет из дешевого сплава, которые богатые люди в России и за ее пределами будут эти монеты раскупать, не скупясь. Вот в Древней Греции издавна проводятся Олимпийские Игры. Вот играем мы в городки, в лапту, стреляем, бегаем, плаваем, прыгаем, на санках с гор катаемся. Кто быстрее, кто точнее, кто дальше. И вот, как я отметил, по моей подсказке это фантазер Леонардо изобразил на монетах людей, которые будут заниматься спортом, ну, эти игры играть в далеком будущем. Видите, вот саночники, вот прыгуны с гор на лыжах. А вот стрелки, бегуны. Таких он их себе представал в будущем. А Петр Александрович стал всех убеждать, что такие игры, соревнования, видите надпись «Жаркие. Зимние. Твои!», — Врет без остановки Андрей, — Это тоже я придумал, состоятся именно в России по предвидению Царя-Батюшки нашего, слава ему во веки веков, — Крестится Андрей и все следом за ним, — в будущем нашем городе Сочи, название этого города в письменах исторических впервые упоминается в середине 17 века.. А наш Великий Государь уверен, что победят на этих играх русские! Напечатали, наштамповали таких монет массу и продали их за золото.