Все радостно встают и тянутся с рюмками к Марии Николаевне. Некоторые к ней подходят, чтобы чмокнуть ее в щечку. Сергей Яковлевич вливает в рот водку, но не проглатывает, а надув щеки, ищет на столе с вилкой чем-бы вкусненьким ее закусить. Находит маринованный белый грибок, проглатывает водку и тогда уж закусывает со смаком грибком. Потом садится на свое место. Все за столом начинаю усиленно поглощать яства на своих тарелках.
Через некоторое время, когда все насытились и немного поговорили, Сергей Яковлевич обращается к Андрею:
— А не курнуть ли нам с тобой, дружище?
— Можно и курнуть? Хотя я вообще-то не курю.
— И не сыграть ли нам с тобой, Жорж, в шахматишки?
— С удовольствием!
Полный отец поднимет свое тучное тело из-за стола, сметая с галстука крошки хлеба. Трое мужчин переходят в другую комнату, где Андрей ставит четыре стула. На два садятся Сергей Яковлевич и Георгий Федорович. На стул между ними Андрей ставит шахматную доску и все вместе в шесть рук расставляют на доске шахматные фигуры. На четвертом стуле — пепельница, куда Сергей Яковлевич и Андрей стряхивают пепел. Сделав очередной ход, который заставляет отца Андрея задуматься, Сергей Яковлевич спрашивает Андрея:
— Как, Андрюша, твои подвиги на поприще внутренней нашей отечественной торговли?
— Работаю себе потихоньку старшим инженером. Вступил в кандидаты партии…
— Это правильно. Без партии ни шагу. Это надо в жизни! И для карьеры в хорошем смысле слова надо!
— В Академию Внешней Торговли хожу учиться. Точнее на ее Высшие курсы. В саму Академию беспартийных не принимают.
— Правда!? Так это ж здорово. Великолепно! Сначала курсы, а потом и сама Академия!
Глубоко затянувшись, Сергей Яковлевич задумывается.
— А ведь мне, нам, такие люди, как ты, нужны. И Родине тоже! У меня мысль мелькнула. А не хочешь перейти к нам на работу во Внешторг? Конкретно ко мне в Объединение? У меня вакансия есть в одном отделе. С языком у тебя как? Шпрехаешь по-аглицки?
— Английский я знаю прилично. Я же, Вы знаете, еще в школе учась, с преподавателем четыре года занимался.
— Будешь заниматься импортом продуктов питания из-за рубежа. Командировки за границу будут. Оклад у тебя какой?
— Сто срок. И премии.
— И у нас тоже сто сорок-сто шестьдесят и премии. Зато перспектива какая! Соображаешь?
— Соображаю. Тебе Георгий, кстати, мат. Расставляй по новой! Я с Мусей поговорю. А ты, Жорж, как на это дело смотришь?
Георгий Федорович неопределенно качает головой.
— Вот и отец тебя тоже поддерживает! — Вдохновлен своей идеей Сергей Яковлевич. — Я буду тебя рекомендовать. Договорились?
— Договорились! — Соглашается неуверенно Андрей. — Надо только подумать.
— Пока ты будешь думать, вакансия ждать тебя не будет. Желающих навалом. Учти.
— Я согласен!
— Я тебе сообщу, когда прийти на собеседование. А скажи мне, дружок. Ответь на такой вопросик. Вот ночной сторож умер днем. Будут ли ему платить пенсию? А?
— Не будут. Мертвым пенсию не платят.
— Верно. У нас не платят. А вот в Италии пенсию, причитающуюся умершему мужу, выплачивают полностью вдове, пока она сама жива. Во! Но так это в Италии. А для нас ответ правильный. Соображаешь! А какая разница между знаком и символом?
— Работа скульптора Мухиной «Колхозница и рабочий», тот памятник, что у ВДНХ-это символ труда, единства рабочих и крестьян. А «точка» или «запятая» в письме или газете–это знак препинания. Или транспортные и дорожные знаки.
— Отлично. Годишься! Приходи!
— Спасибо. Приду. Буду ждать от Вас звонка. Сигнала.
Андрей на лестничной площадке ждет, когда мимо него пойдет в столовую Марина. Он делает вид, что курит. Прикуривает сигарету и держит ее в руке пока та не затухнет. Снующие мимо него туда — сюда работники с удивлением на него поглядывают. Но вот в дверях появляется Марина. Она видит Андрея и как бы наклоняется к нему, но потом спешит по лестнице вниз. Андрей ей кричит вслед:
— Марина, подожди.
Та останавливается.
— Никак не могу с тобой поговорить: то тебя нет, то я занят.
— А о чем?
— Давай встретимся как-нибудь после работы, погуляем, поговорим…
— Я не могу. Занята. Очень.
— Чем?
— Учебой.
— Каждый день?
— Почти. После работы хожу в Институт. А еще посещаю курсы вождения.
— Машину планируешь купить?
— Планирую.
— Где же ты учишься?
— Не буду же я всю жизнь машинисткой печатать, печатать, печатать… Андрей, извини, я спешу, а то очередь будет большая в столовой. Счастливо.
— Приятного аппетита, — Андрей горестно бросает окурок в урну. Ему дурно от выкуренных сигарет.
Андрей подходит к будке «Справочное бюро» и спрашивает киоскершу:
— Можно у Вас узнать адрес проживания в Москве одного человека? Я знаю его фамилию, имя и отчество.
— Заполняйте заявку.
Андрей пишет заявку. Подает ее в окошечко, расплачивается и ждет. Через три минуты киоскерша его подзывает:
— Такая гражданка в Москве не проживает. Во всяком случае, Маркелова не является владельцем квартиры. Или квартира записана на другую фамилию.
Андрей решает дождаться на первом этаже у окна на улицу, когда из здания «Управления торговли Мосгорисполкома города Москвы» выйдет Марина после окончания рабочего дня. Наконец на улицу выходит Марина с подружкой. Они перекидываются парой слов и расходятся в разные стороны. Марина по бульвару идет к метро. Андрей по тротуару слева от бульвара идет тайком за ней. Нагоняет ее и, прячась за другими пассажирами, входит за ней в метро и едет в том же вагоне, что и Марина. Андрей прикрывает свое лицо газетой «Советская Россия». Выйдя следом за ней из метро, прячась за углами домов, идет за Мариной до самого ее дома. Марина входит в подъезд. Андрей входит в подъезд спустя минуту и… девушку теряет. Он смотрит на лифт. Лифт стоит на первом этаже. Шагов по лестнице не слышно. От лифта налево и направо идут коридоры. В каждом коридоре по четыре двери в квартиры. Это видно сквозь застекленную дверь, закрытую на замок, перегораживающую в ход в коридор. На его удачу дверь в коридор открывается, и из него выходит на площадку перед лифтом грузная женщина. Андрей сразу к ней обращается.
— Будьте так добры, скажите, пожалуйста, я разыскиваю знакомую, с которой учился в школе. Мне дали ее адрес в справочном бюро. А я листок этот по дороге сюда, видимо, выронил. Вот знаю только фамилию, имя, отчество, номер дома, а номер квартиры забыл. Не знаете случайно здесь такой Марины Маркеловой?
— Как не знать? Конечно, знаю. Вот в этом секторе напротив в пятой квартире и живет Ваша Марина.
— Спасибо большое. Очень Вам признателен.
— Не за что.
Андрей ждет пока женщина уйдет и через некоторое время тоже выходит из подъезда, потирая руки.
Очередь в столовую Управления. Марина проходит мимо Андрея. Он предлагает ей встать перед ним, уступая очередь, но Марина проходит мимо него вперед к своим коллегам из бухгалтерии. Андрей идет с подносом и подсаживается за столик к женщинам их бухгалтерии. Они обсуждаю, что у них будет в продуктовом заказе к майскому празднику: баночка красной икры, балычок, финская «Салями», две пачки масла, тушенка две банки, томаты в банке, маринованные огурцы, мороженый судак…
— Вот анекдотец к трапезе. Великий пост наконец-то позади.
— А ты, что постился? По тебе что-то незаметно, — спрашивает его одна из работниц Управления.
— Вот на Великой пост приходит прихожанин к священнику и спрашивает его, мол, можно ли в Великий пост заниматься сексом. Посланник Бога подумал, подумал и отвечает:
— Можно-то можно, но уж с о-че-ень худой!
Все смеются.
— А водка в заказе будет? — в шутку интересуется Андрей.
— Никогда не бывало. Будто сам не знаешь? — отвечают ему.
— Ну, когда-нибудь должна же быть! Кстати, анекдот на эту тему. Пациент спрашивает в регистратуре:
— А окулист принимает?
— Не то слово! Бухает по-черному.
Все смеются, но Марина не веселая. Берет свой поднос и уходит.
— Что это с ней? Неприятности по работе?
— Проблемы у нее с мужем!
— Тсс. Не надо, Таня, всем-то.
Но Таня любит посплетничать:
— Маринка год как в разводе.
— Ясно.
Андрей углубляется в прием пищи и напоминает женщинам:
— Мы едем получать заказ на склад завтра к семи утра. Я тоже еду. Так что в одиннадцать-двенадцать будьте готовы к раздаче по спискам.
Воскресенье. Андрей с букетом цветов подходит к стеклянной двери, отделяющей площадку у лифта от квартир, и нажимает на кнопку с цифрой «5». Поправляет прическу, галстук, букет, смотрит на брюки, отряхивает их. Открывается дверь. На него вопросительно смотрит среднего роста, невзрачный, небритый мужчина лет тридцати в цветастых трусах и желтой майке.
— Я собственно к Марине… А Вы кто? — Андрей в нерешительности. Вроде бы нажал на правильную кнопку, а передним кто-то, видимо, вышедший из другой квартиры.
— Проходите, — говорит мужчина и идет в квартиру номер пять. Андрей идет молча за ним. Входят. Мужчина открывает настежь окно. Жарко. И продолжает начатое ранее дело: поливать цветы на подоконнике. Пахнет спиртным. На столе стоит початая бутылка водки, картошка на тарелке и шпроты в банке. Андрей мнется, не зная с чего начать:
— А Марина?
— Ее нет. А меня Николаем зовут. Ивановичем.
— А где она, Николай? Когда будет?
— Не знаю. Уехала. К матери…
— А Вы, простите…?
— Я ее бывший муж.
— А-а-а-а-а.
— Я так зашел. Цветики, вот, полить…. Я здесь прописан, но практически не живу. Иногда, так, ночую. Я там живу, — махнул рукой в окно мужчина.
— А Марина?
— А что Марина? Она здесь живет. Свататься, небось, пришел? — он кивнул головой на букет, — Зря! Ничего у тебя не выйдет.
— Это почему же?
— По кочану!
— Тогда… можно я в туалет зайду?
— Валяй! Иди!
Андрей выходит из туалета.
— Выпить не хочешь? — предлагает ему Николай.
— Не-а. Не хочу. Жарко.
— Ну, как знаешь. А я выпью. — Николай наливает себе. Выпивает и закусывает шпротиной с вилки, ловя рыбину на лету.
— Тогда я пошел?
— Иди!
— До свидания.
— До свидания.
Андрей выходит слегка ошарашенный из квартиры, прикрывая за собой дверь. Смотрит на букет и кладет его на холодильник, стоящий на площадке рядом с дверью в квартиру. И уходит. Проходя мимо открытого окна, видит в нем Николая, который молча провожает его глазами.
В отдел Внешнеторгового объединения заходят Андрей и начальник отдела кадров. Работники отдела смотрят заинтересованно и вопросительно на вошедших.
Из-за стола начальника отдела встает знакомый Андрею Николай и идет навстречу вошедшим. Николай и начальник отдела кадров приветствуют друг друга пожатием руки.
— Добрый день, Евгений Степанович, — приветствует Николай Заместителя директора Объединения.
— Здравствуйте, товарищи! — в свою очередь здоровается с работниками отдела Заместитель директора Объединения. — Вот представляю Вам нового Вашего работника Андрея Петровича Смагина. Прошу любить и жаловать. Николай Иванович, введи, пожалуйста, нового работника в курс его обязанностей.
— Я уже практически ушел. Я уже не работаю здесь.
— Ничего, ничего. До 18:00 еще работаете. Так что вводите. Всем трудовых успехов! — машет начальник рукой всем в отделе и уходит. Андрей и Николай удивленно смотрят, не мигая, друг на друга.
— Бред какой-то, — Роняет Николай, — Ну, ладно, Андрей Борисович. Раз Вы теперь наш работник, вернее Ваш, — Поправляется Николай, кивая на своих бывших сослуживцев, — То вот Ваш стол, стул, полка, машинка…. Печатают нам все в машбюро. Вам покажут где. Ваш участок — импорт продуктовых товаров из Финляндии. Михаил, объясни, товарищу, что к чему. А я, ребята, пошел. Ладно?
— Сделаем, Николай, — хором отвечают Николаю его бывшие подчиненные.
— Спасибо, братцы, за службу. Не прощаюсь с Вами. Еще увидимся. Я как-нибудь зайду, как только вот освоюсь в своем совместном предприятии. Так и зайду. Общий привет!
— Как жалко, что Вы уходите, Николай, — заныли ребята в отделе. — Так хорошо было с Вами работать. Мы будем скучать.
— Что делать. Может Вам с новым шефом повезет?! Вообще все когда-нибудь да кончается.
Лицо Николая кривится от боли и переживаний. Он смахивает набежавшую слезу на глаза. По очереди жмет всем ребятам в отделе руки. И Андрею тоже. Берет свой кейс, и, кивнув всем, выходит быстро из отдела. Андрей растерянно занимает указанное ему Николаем место его будущей работы.
— Будем знакомиться, коллеги…, — Андрей берет в руки красивую пластиковую папку, на которой написано «Финляндия».
В торжественной обстановке школа отмечает праздник трудящихся. В актовом зале, на сцене, под вывеской «Да Здравствует 1 Мая!» стоит стол, покрытый красной бархатной скатертью. На нем ваза с цветами. За столом сидит почетный президиум в составе директора школы, заместителя директора, старшей пионервожатой, работника Райкома ВЛКСМ Николая Ивановича, секретаря парткома школы.
На трибуну выходит Николай Иванович произносит торжественную речь. Заканчивает ее под аплодисменты присутствующих, и ему вручает букет цветов ученица 11 класса Марина Маркелова. После торжественной части Николай подходит к Марине.
— Марина! Завтра наш райком в полном составе едет в арендуемый нами подмосковный дом отдыха на два отдохнуть. На двух больших новых автобусах «ВАЗах». На красивейшую природу. Распускающиеся почки, молодая травка, кино, шашлыки на свежем воздухе, танцы, прогулки по лесу. Красота! Я приглашаю тебя поехать с нами, передохнуть от учебы, повеселиться. Это тебе премия за активную работу в комсомоле. Мы так решили тебя наградить. Ты, молодец, активистка. Заслужила!
— Я не могу. У мамы надо спросить.
— Не стесняйся. Там только наша райкомовская молодежь будет. Ребята хорошие. А знаете, что? Пригласите с собой свою лучшую подругу.
— Тоже активистку?
— Это будет ей аванс на будущее. И Вам будет веселее. Как? Есть такая подружка?
— Есть, конечно…
А хочешь я твоей маме позвоню?
— Не надо. Я сама договорюсь. С подругой она меня отпустит.
— Кто мама?
— Отца у меня нет.
— Извини… Тогда, знаешь, где находится наш райком?
— Конечно, знаю.
— Завтра ровно в 10:00 утра мы отправляемся. Не опаздывайте. А то никто ждать не будет. Комсомольцы должны быть обязательными и пунктуальными. А фильм там будет потрясающий. Его нигде у нас в Союзе не показывают. Закрытый просмотр. Американских фильм ужасов. «Челюсти» называется. Потом будешь всем рассказывать — не поверят. А ты видела. Про акулу-людоеда. Вечером через день вернемся. У вас с подругой будет отдельная комната, номер как в гостинице. Двухместный. Отдельный.
В автобусе шумная компания комсомольцев поют песни под гитару про зеленого кузнечика:
— …Чему-то очень рад сидит кузнечик маленький коленками назад!
Николай сел через проход напротив Марины с ее подругой Галей и то заботливо закрывает окно, чтобы девушек не продуло, то поправляет Марине шарфик на шее и развивающиеся волосы, то угощает их сладким горячим чаем из термоса и бутербродами.
Мимо проносятся и остаются позади окрестности Москвы, лес в лужах, кустарник с начинающимися распускаться почками. Отдыхающие с гамом, радостные, выходят из автобуса на природу. Радуются чистому воздуху. И направляются цепочкой к входу в Дом отдыха.
По приезде в Дом отдыха отдыхающие толпой вваливаются в главный корпус. Им раздают ключи от номеров. Марина с подругой Галей входят в свою комнату. Николай подносит рюкзаки и сумки девушек и ставит их посреди комнаты.
— Располагайтесь, отдыхайте! Программа такая. Сначала прогулка по лесу. Потом обед, отдых, в 16 часов — шашлык в лесу, а вечером ужин в 19 часов, потом в 21 час танцы и кино. Кто-что пожелает. Завтра после завтрака прогулка по лесу. Настольный теннис, шахматы, игры. Обед и отъезд домой.
Перед танцами Николай с приятелем заходят в номер девушек, и Николай знакомит своего приятеля с Галей. У ребят в руках две бутылки «Шампанского» и коробка конфет. Николай разливает «Шампанское». Марина было отказывается.
— На меня «Шампанское» плохо действует. От него голова что-то болит.
— А мы по-немножко.
Ребята все же уговаривают девчат выпить. И они опустошают одну бутылку «Шампанского» и веселенькие идут на танцы.
В холле из большого ленточного немецкого магнитофона «Грюндик» с черными выносными колонками звучат мелодии тех лет в исполнении Адамо, Челентано, Литл Тони поет «Cuore Matto» и «Prega, Prega». У стен на столиках стоят бутылки с марочными грузинскими винам и «Шампанским».
Николай танцует постоянно с Мариной. Никто не осмеливается ее приглашать. А Николай все больше обволакивает Марину своим вниманием. И в периоды между танцами угощает ее бутербродами и вином с «Шампанским». Через некоторое время он, уловив момент, говорит своему приятелю.
— Гена, — просит Николай Геннадия приятеля, — уведи Галю в кино на часик — другой. Мне с Мариной надо поговорить наедине в тишине и покое. Ты понял? Как тебе Галя?
— О, кей! Так себе. Но ничего сгодится!
Незаметно в толпе танцующих Геннадий уводит Галю в кинозал. Галя ищет глазам подружку, но Геннадий ее успокаивает:
— Галочка! Отличное кино. А танцы будут до утра, если кто захочет. Еще натанцуемся. А Николай с Мариной тоже придут и к нам присоединятся. Не будем им мешать. Пошли, пошли.
— А когда они к нам подойду?
— Подойдут-подойдут. Не маленькие. Они так хорошо танцуют. Кино начнется, они и подойду.
— А место им занять?
— Мест всем хватит! Закрытый просмотр. Только для таких красавец, как ты.
Он обнимает за талию девушку и ведет ее в кинозал.
Марина, утомившись от танцев и захмелев, держится за голову.
— Ой, голова…. Передохнуть бы. Кружится все…
— Пойдем, я тебя провожу в номер. Ненадолго. Передохнешь. Потом снова сюда вернемся.
Николай ведет шатающуюся Марину к себе в номер. Марина плохо соображает, куда ее ведут. Она буквально виснет на руках Николая. Николай сажает Марину в кресло.
— Посмотри, какой у меня люксовский номер!
Он незаметно закрывает комнату на ключ. Наливает в большие рюмки коньяк.
— Я не буду! Мне и так весело!
— Выпей немножко. Коньяк, он бодрит. Усталость мигом снимет. Выпей глоток. Ты такого никогда не пробовала. Гарантирую.
Он вливает в Марину полрюмки коньяку, потом еще рюмку и дает ей шоколадную конфетку закусить. И сам выпивает рюмку. Марина теряет контроль над собой, а Николай убаюкивает ее любовными, ласковыми словами и увлекает в спальню, где гасит свет. Марина рвется из сильных, цепких рук мужчины, но силы оставляют ее… Николай ее раздевает…
— Что ты со мной делаешь? Это подло! Я все расскажу маме!
— Я тебя, люблю, Мариночка! Сразу полюбил вчера, как увидел. На всю жизнь. Мы будем всегда вместе. Ты такая необыкновенная… Родная! Любимая моя!!!
Марина безвольна. Николай овладевает девушкой….
На следующее утро Николай с приятелем заходят за девушками, чтобы пригласить их на завтрак и стучат в дверь их номера.
— Девочки! Вы готовы?
Дверь открывает Галя. Она подозрительно смотрит на мужчин.
— Входите.
Райкомовцы входят в комнату. Марина бледная, пряча глаза от подруги, не глядя на Николая, говорит ему:
— Коля! Выйди со мной на минуточку в коридор.
Они выходят в коридор и отходят на несколько метров от номера. Марина неумело, но от души бьет ладонью по одной щеке Николая, потом другой ладонью — по другой. Марина плачет. Николай не защищается.
— Скотина! — Марина рыдает. — Скотина! Мерзавец! Что теперь будет? Как я теперь?
— Я тебя люблю. И предлагаю тебе быть моей женой. Выходи за меня замуж!
— Я тебя после того, что ты со мной сделал, ненавижу!
— Это сейчас ты так говоришь. Сейчас. С горяча. Ты увидишь, как тебя люблю. Я все для тебя сделаю, чтобы ты была счастливой! Школу окончишь, и сразу распишемся. Потом в институт тебя устрою…
— Я не хочу замуж. Я не хочу за тебя замуж! Я вообще ничего не хочу от тебя! Убирайся!
Галя открывает дверь и удивленно смотрит на парочку. Она начинает понимать, в чем тут дело.
— Ну, Вы где пропали?
Она рассматривает внимательно Марину и Николая. Марина вытирает почти высохшие слезы. Геннадий берет за руку Галю.
— Пошли завтракать. Ребята! Давайте жить дружно! Не будем сориться! У нас еще целый день отдыха!
Все четверо направляются в столовую. Марина все время под укоризненным взглядом подруги нервно одергивает и поправляет то юбку, то кофточку, то прическу…. Галя с пониманием обнимает за плечи свою подругу, что-то нашептывает ей на ушко, успокаивая…
В Управлении торговли в большой комнате раздают предпраздничные заказы. По всей длине комнаты на полу, на столах и стульях расставлены деревянные ящики и картонные коробки с продуктами. Отоваривается один из отделов. Его работники стоят в очереди друг за другом. Шутят. Смеются. В руках у каждого работника сумка или авоська.
Три человека — парень и две девушки — суетятся над ящиками со списками продуктовых товаров в руках. Подходит на раздачу очередная работница. Девушка, выдающая продукты, читает в слух, что ей причитается.
— Степашина! Так: горбуша — одна, колбаса — одна штука, сгущенное молоко — две банки, ветчина в банке — две. Селедка — одна. Горошек — две банки.
Горошек достает и кладет в сумку Степашиной другая девушка, а Марина, у которой руки все в масле, достает селедку, обертывает ее бумагой, кладет в полиэтиленовую пленку и с ненавистью засовывает Степашиной в ее сумку.
— Получите! Следующий.
— Спасибо.
У нагнувшейся Марины задирается юбка, а в это время в комнату заходит начальник Первого отдела Петр Иванович. Он видит стройные ноги Марины, ее тонкую фигурку, губы в розовой помаде, высокую челку русых волос.
Одна из работниц говорит.
— Вы не беспокойтесь, Петр Иванович, — горит одна из работниц, — Мы Вам уже отложили. Вот здесь в уголке.
И наполняет сумки Петра Ивановича пакетами с продуктами. Петр Иванович благодарит и, поглядев, облизав сухие губы, на распаренную Марину, убирающую челку с лица локтем, уходит.
Начальник Первого отдела сидит в своем кабинете, перебирая бумажки. К двери без номера и таблички подходит Марина и не без ропота стучится в дверь. Высокий, кряжистый мужчина лет под сорок переворачивает листок, лежащий перед ним на столе, на другую сторону, встает и идет к двери. У мужчины из-под расстегнутой рубашки и приспущенного галстука видна волосатая грудь. Закатанные рукава рубашки открывают волосатые сильные руки.
— Можно? Вы мне звонили, Петр Иванович. …Я…
— Проходите, проходите, Марина Георгиевна.
Петр Иванович усаживает Марину на стул у его стола, подтягивает галстук и надевает пиджак, висящий на спинке стула.
— Спасибо, что зашли.
— Но я же…
— Правильно. Правильно. Вы знаете, что сюда, в этот кабинет, просто так не заходят. И… просто так отсюда не выходят. Сами знаете. — Строго, нахмурив брови, произносит Петр Иванович, теперь широко улыбаясь. — Как Вы хорошо выглядите. Это платье так Вам к лицу!
— Спасибо, — Смущается Марина.
— Вы, Марина Георгиевна, у нас на хорошем счету! Руководство Вами довольно. Вы инициативны, активны во всех отношениях. И учитесь. Это очень важно! Готовитесь выйти на новый уровень. И дочка у Вас растет. Ей сколько?
— Почти два годика.
— Годик и восемь месяцев, если быть совсем уж точными. О ней тоже надо заботится. Только вот одна проблема имеется.
Марина недоумевает.
— Какая проблема?
— Как какая. А Вы не знаете? Вы собрались ехать с мужем за границу в долгосрочную командировку? Ведь оформляетесь?
— Начали. Но это еще не скоро. Когда уедет этот, ну, кого муж должен заменить в Болгарии.
— Я вот это и имею виду. Загранкомандировка даже в Болгарию на два-три года-очень ответственное дело. Хотя несомненно и шаг в карьере мужа и для будущего, так сказать, накопления, материальная база…. Но ответственность. Огромная. Нам за границей плохие люди не нужны. Какими глазами за границей на порочащих себя и других советских людей будут смотреть местные жители, болгары? Если кто-то будет подводить за рубежом Советский Союз?
— Я Вас не понимаю Петр Иванович!?
— Поясняю. Я ответственен за Вас, давая Вам рекомендацию для поездки за границу.
— Но мы, мой муж, то есть, вроде прошел собеседования у себя в Райкоме ВЛКСМ, в городском парткоме, получил хорошую выездную характеристику. Осталось только в ЦК партии…
— Я это и имею в виду! Но все же знают, что он любитель выпить…. А в Болгарии еще и машину водить будет. А ДТП с участием пьяного водителя за рубежом — это катастрофа. Для всех! Это ЧП! Позор для всех наших загранработников. Пятно на всех…. Он же выпивает?
Марина опускает голову.
— Выпивает.
— Вот! Здорово выпивает?
— Немножко. Он исправляется. А там точно не будет!
— А с чего он пьет?
Марина еще ниже опускает голову и молчит.
— А я знаю с чего.
— Откуда?
— Я, Марина тоже не сторонник портить людям жизнь. Тем более таким, как Вы. Все у Вас будет хорошо. Если правильно меня поймете… Не делайте скоропалительных, поспешных выводов. Обдумайте все спокойненько. Если согласитесь на мое предложение, то уедите в Болгарию и Ваш супруг Николай Иванович… Там ему люди в случае чего подскажут, предостерегут, и будете себе работать и жить-поживать спокойненько. А после командировки Ваш супруг пойдет на повышении. Я думаю, что он в МВТ устроится. Если Вы ему в этом, конечно, поможете.
— Как я могу ему помочь? Я, конечно, все сделаю, чтобы ему помочь.
— Вот и хорошо. Вот и ладненько, что Вы такая умная и серьезная женщина. Такие нам и нужны… Наш разговор сегодняшний, Марина Георгиевна, должен остаться между нами…
— Я понимаю.
— Обещаете?
— Обещаю.
Марина вечером готовит ужин на кухне. Приходит Николай. Раздевается. Идет на кухню к Марине.
— Привет, дорогая!
— Привет. Садись. Ужин готов.
— Чем порадуешь сегодня? — Николай делает попытку погладить Марину по руке.
— Не трогай меня! Я говорю, не трогай меня.
— Ладно. Успокойся. Ты опять не радостная. А сегодня чего?
— Вот чего, — Марина нервно ставит тарелку с супом перед Николаем, — Кушать подано! — О-о-о! Борщец-молодец! А на второе?
— А на второе — шницель.
— Здорово. И когда ты успела? А то я уже устал себе готовить.
— А я не устаю везде успевать? В институте пару отменили. Вот и успела.
— Понятно.
— Но это еще не все новости. Главная новость впереди.
— Выкладывай.
— Ешь. Ешь. Потом сядем и поговорим.
После ужина в столовой Николай включает телевизор, берет в руки газету «Московский Комсомолец» и садится на диван под торшер. В домашнем халате в комнату входит Марина. Двумя пальчиками она держит на весу ключи с брелоком. Николай вопросительно и с удивлением смотрит на жену.
— Что это?
— Это ключи.
— Я вижу, что ключи, — смеется Николай, — От новой квартиры, которую тебе дали в твоем Управлении торговли?
— Нет. В моем Управлении торговли мне сказали, что меня поставили в очередь на машину «Жигуль».
— Отлично. И когда будем его выкупать?
— Не знаю. Года через два-три. Я договорилась, что очередь за мной сохранят пока мы будем в Болгарии.
— Но зачем, если я тоже у себя Райкоме уже стою в очереди на «Москвич»?
— Так. На всякий случай.
— На какой такой случай?
— Подойдет очередь, тогда и посмотрим. Если нам машина будет не нужна, продадим очередь или перепродадим машину подороже.
— С наценкой? Какая ты практичная. А ты знаешь, что, если я буду перепродавать машины, то меня и наказать могут?
— Всего ты боишься!
— Не смей так говорить! Ты знаешь, что я этого не терплю! Я тебе тысячу раз говорил, что я ничего не боюсь. И вроде бы доказал это всем! Когда, например, схлестнулся с этими подонками в парке. Уже забыла?
— Да, помню, помню.
— Так чего ж ты выводишь меня из себя каждый день? Чего постоянно треплешь мне нервы?
— Все перепродают машины и всем ничего. А тебя обязательно должны наказать! Как — же, ты у нас самый честный и порядочный. Один такой нашелся!
— Да нашелся. Я не спекулянт там какой-то. Я живу по совести.
— Что-то я не заметила, что у вас там, в комсомоле, все совестливые. Вон твой шеф. Пробил себе строительство кооперативного гаража и выбил там гаражи для своих партийных покровителей…
Николай опускает голову.
— Не все такие.
—А ты учись у своего шефа быть пробивным. Вон Шевчук на Кубу поехал, а мы всего лишь в Болгарию едем.
— Опять ты недовольна.
— Да, опять. Курица–не птица, а Болгария–не заграница.
— Скажи спасибо, что хоть в Болгарию едем.
— Огромное тебе за это спасибо. До пояса, — Марина отвешивает мужу низкий поклон:
— Знаю, почему мы едем. Твой шеф хочет тебя подальше от себя сплавить. Не нужен ему такой честный человек, как ты, под боком. Потому что ты не умеешь с нужными людьми ладить.
— Подлаживаться, хочешь сказать? Вот видишь, — усмехается Николай, — от моей порядочности хоть какой толк, но все же есть.
— Да, если нужно, то и подлаживаться.