— Она сказала, чтобы в 23:00, то бишь, через час, я пришёл на встречу с ней к калитке на выходе из дома отдыха. Один.
Артуро стоит рядом и слушает.
— А ты что? — спрашивает Олег Илью.
— Я ничего не сказал, — понурился Илья.
— И что теперь? — обратился Владимир к Артуро. — Что делать Илье? Идти или не идти?
Стоящий за спиной Артуро подленький шпанёнок с бегающими глазками, прислушивается к разговору. Достаёт из брезентового чехла на поясе финку с наборной цветной рукояткой и начинает демонстративно подрезать и чистить ею ногти на пальцах. Артуро даёт ему знак рукой отдалиться. Шпанёнок с презрительным выражением лица нехотя отходит.
— Конечно, идти. Иначе Светка скажет, и его зарежут. — Артуро показывает пальцем на Илью. — Впрочем, если и не пойдёшь, то потом тебя всё равно зарежут.
— Выходит, и так, и так зарежут? — доходит до Ильи.
— Выходит, так, — Артуро сочувственно вздыхает.
Володя решается уточнить у парня, что он конкретно имеет в виду.
— За что? — голос Володи противно дрожит.
— За то, что танцевал со Светкой. За то, что ей приглянулся.
— Так он танцует не по своей воле.
— Какое дело! Не всем это по нраву. Такое не прощается!
— Так мне идти к ней или не идти? — Илья пытается добиться от Артуро конкретного ответа.
— Мужик, честно говоря, не знаю! Не знаю, что ей в голову взбредёт, если придёшь. А если не придёшь, так эти вас всё равно в номере достанут. — Он мотнул головой в сторону своих. — А если с собой тебя уведёт, то потом эти тебя точно зарежут. Из мести. Такое не прощается.
И вот тут студентикам становится совсем не по себе. Шпана потихоньку к ним подтягивается, злобно и угрожающе зубоскаля, пока их атаманша танцует с одним из своих.
|
|
Володя вполголоса, чтобы не слышали его приятели, шепчет Артуро:
— Артуро! Ну, скажи своим, Свете, такой милой девушке, чтобы нас выпустили. Мы уйдём. Сделай доброе дело! Попробуй!
Артуро пожимает плечами:
— Ладно, попробую.
Он направляется к Светлане и на ухо ей что-то настойчиво шепчет, на что Светлана, глянув в сторону Ильи, качает головой. Артуро возвращается к инъязовцам.
— Ну что? — нетерпеливо спрашивает его Володя.
— Она сказала…. Она ничего не сказала!
— Артуро, очень тебя просим, — продолжает упрашивать Володя, — сделай так, чтобы Светлана, эта чудесная красивая и такая милая девушка, оставила Илью в покое. Нам в институте испанский язык преподают советские испанцы, республиканцы, как твой отец, герои, участники Великой Отечественной войны. Твой отец тоже, наверное, воевал?
— Воевал.
— Вот! И наши отцы воевали. Может, они вместе воевали. А вы нас ни за что убить хотите. Как же так?! Своих!
Артуро вновь идёт к Светлане. Что-то ей говорит. Девушка царственно и повелительно машет рукой, и местные парни расступаются.
— ¡Hasta la vista! — испанисты по очереди говорят Артуро на прощание.
— ¡Adiós! Прощайте! — отвечает им Артуро уже миролюбиво.
Приятели гордо идут к выходу сквозь враждебную толпу, не мигая, не глядя по сторонам и не оглядываясь. Выходят на улицу и один за другим бегут по дорожке к жилому корпусу, спотыкаясь, скользя в кожаных ботинках, падая и чертыхаясь. Протирают от снега глаза. Вдали показался жилой корпус, казавшийся вымершим из-за тёмных окон.
Илья, бегущий первым, резко останавливается. На него налетают Олег с Володей. Они все сваливаются в сугроб. Илья, отдышавшись, говорит, глядя на приятелей:
|
|
— Ну и в дыру мы, ребята, попали!
Володя снова обижается за свою маму:
— Причём здесь моя мама? Главное, сам говорил, чтобы были снег, воздух, как слеза, мы и тишина.
— Да не про мамашу твою речь, козёл! Мёртвая здесь какая-то тишина, — Илья шипит голосом вурдалака, простирая руки в высоту. — Ну и влипли мы! По самый…
— Да, что ни на есть. Влипли по самый… — нервно хохотнул Олег.
Приятели идут по полутёмному за отсутствием нескольких лампочек на потолке коридору. Из одного номера доносятся ритмичный скрип кровати, стоны, охи и вздохи.
— Вот! Все здесь отдыхают как люди, — говорит Илья, указывая пальцем на дверь номера, — а мы как три хе… хрена на блюде. Ещё и ключ этот! Не лезет, чёрт бы его побрал!
Ребята входят в комнату, запираются и устало бухаются на кровати.
— Может, вызвать милицию? — робко, растягивая слова, предлагает Володя, хотя ему очень не хотелось выглядеть трусливее своих товарищей.
Но Илья относится к предложению серьёзно:
— Приедут! Жди! Вот на мой труп приедут, а так… Скажут, что шутники их разыгрывают. Да и телефон закрыт в кабинете директора. А где ключ? Кто нам его даст? Пьяный вахтёр, который сразу нас стилягами и тунеядцами окрестил? Он нас в кабинет директора пустит? Ни фига!
— Может, дёру дадим? — потирает щёку Володя.
— Куда мы сейчас от них убежим, ночью-то? Транспорт — не ходит, до города — далече. В деревне шпана болтается. Пути перекрыты. Далеко не уйдём. Догонят. Идти на станцию? Когда будет электричка — неизвестно. На станции укрыться негде. А за бортом — минус двадцать. Замёрзнем. Нет, я пойду через час к калитке. Будь что будет! Зато вас не тронут эти твари, — Илья с тоской смотрит на звёздное небо, потом на свои ручные часы Seiko. — Сейчас 22:00. С копейками. Через час я пойду на встречу.
|
|
Олег его перебивает:
— Никуда ты не пойдёшь! Тем более один. Мы тоже с тобой пойдём.
Олег вопросительно посмотрел на Володю. Володя молча ему кивает. Илья грустно произносит:
— Чтобы и вас тоже зарезали? А если я не пойду, то они сами сюда за мной придут. И вам достанется из-за меня.
— Правильно говорят: «Не родись красивым», — пошутил Володя.
Илья понял шутку, но ему было не до смеха.
— Нет, я пойду один, — без особого воодушевления настаивает он на своём.
— Вот что. Мы будем драться! Здесь! Решено! — безапелляционно заявляет Олег.
Приятели обводят комнату взглядом.
— Будем, — говорит Володя. — Только вот чем? Кулаками или перочинными ножичками?
Не говоря ни слова, Олег встаёт, берёт за спинку стул и с размаху одним ударом об пол разносит его на составные части. Длинные увесистые задние ножки даёт Володе и Илье. В стенку начинают возмущённо стучать соседи. Но Олег таким же образом разбивает и второй стул. Стук в стенку сразу прекращается. Потом Олег раздаёт Илье и Володе по две лыжные палки. Две ножки стула кладёт на тумбочку. К ней же прислоняет и лыжные палки. Достаёт раскладной охотничий нож и тоже кладёт его на тумбочку. Развязывает шесть лыж у стенки.
Илья, примеряя палку по руке:
— Значит, отец Артуро директор местной овощебазы? Та-а-ак! Для такого городка это авторитетный руководитель.
— Авторитетный, — соглашаются с ним приятели, кивая головами. — И весьма.
По команде Олега «Ну-ка, братцы, дружно взялись!» ребята без шума передвигают платёжный шкаф к двери. Но он слишком лёгок. Тогда они подпирают его столом, на который кладут две тумбочки.
— Если придут, другие кровати сразу наваливаем сверху, — строго отдаёт команды Олег. По-армейски.
Затем тушит свет. Нервы у всех напряжены. Студенты прислушиваются к тишине. Через некоторое время Володя спрашивает:
— Интересно, который час на твоих хвалёных, светящихся Seiko?
— 23:00.
— Ложитесь пока. Будем ждать, — командует Олег.
Тихо и темно в комнате. Слышно только дыхание ребят, да виден в окнах в свете фонарей падающий снег.
— А теперь сколько? — спрашивает Володя.
— 23:30.
— А теперь?
— 24:00.
— А сейчас?
— 2:00.
Уставшие, разморённые свежим воздухом и сытые по горло адреналином ребята почти одновременно засыпают. Слышны храп, посапывание, скрип кроватей….
Яркий солнечный свет ударяет в комнату сквозь окна. Приятели просыпаются почти одновременно. Лежат молча, глядят в потолок, соображая, где они и что вчера с ними приключилось. Смотрят недоумённо друг на друга, оглядываются по сторонам, потягиваются. Встают, заспанные, автоматически прибирают и заправляют свои постели. Ставят на место тумбочки, кровать, затем шкаф.
— Видать, Артуро уговорил-таки атаманшу, — говорит Олег.
— И как ты догадался? Раз мы живы, — Илья себя ощупывает, — значит, уговорил. И сонно зевая, глядя на разбитые стулья, добавляет: — Наломали мы тут дровишек! Это всё ты, бугор, натворил!
— Лес рубят — щепки летят! Да здравствует Испания! — в этот раз Олег разглаживает свои усы нежно, с любовью.
— Да, наша дружба с Испанией не ржавеет. Viva España! — удовлетворённо потирает руки Володя.
— Viva! — радостно подхватывают Илья с Олегом, размахивая спинками стульев, как знамёнами.
— Я люблю, тебя жизнь! Я люблю тебя снова и снова! —поет Илья.
— Кажись, братцы, наш отдых и дела налаживаются! — поддерживает его Володя.
— Будем жить! — заключает Олег.
И, хлопая друг друга по рукам, все трое разом загоготали. Громко, радостно и облегчённо.