Девушка подняла взгляд и замерла, увидев себя в зеркало. Красный нос, разодранная щека и мокрые волосы, с которых до сих пор стекала вода.
«Да уж, красавица», – усмехнулась про себя Сэм и еще раз умылась, стирая следы крови. Впрочем, только с лица и рук, поскольку застирывать сейчас халат, также местами покрытый кровавыми подтеками, не было ни сил, ни настроения.
Она снова посмотрела на себя в зеркало и решила, что лучше после всего этого выглядеть просто не может. Саманта развернулась к Бротту, стоявшему неподалеку. Он хмурился и следил за каждым ее движением.
– Все нормально. И тебе не нужно было извиняться. Кто же знал, что я окажусь такой неуклюжей? – попыталась улыбнуться девушка, но тут же почувствовала вспышку боли, пронзившую щеку. – Ладно, это была плохая идея, – Саманта внимательно оглядела Джимма и выгнула бровь. – Зато ты протрезвел. Не знаю, от воды или от того, что пришлось меня срочно спасать, но все, наверное, было не напрасным, – качнув головой, она закатила глаза. – Не обращай внимания. Похоже, я несу чушь, – секунду помедлив, Саманта закусила губу. – Жаль смартфон. Прости, я даже не подумала. Наверное, мне хоть как-то хотелось отомстить за «идиотку», – нахмурилась девушка. – И не нужна мне твоя кровь, – обхватила себя руками девушка, внезапно почувствовав, что подзамерзла. Плитка холодила голые ступни, а совершенно мокрая одежда начала остывать, неприятно липнув к телу. – Я довольно быстро поправляюсь. И раны заживают не так, как у обычных людей. Все пройдет. Не волнуйся. Такое уже бывало пару раз. Через несколько часов все придет в норму. А царапины заживут через день-два. В любом случае, пить твою кровь я считаю для себя неприемлемым. Извини, знаю, что именно этим ты и живешь, но мне это кажется гадостью, – на этот раз улыбка вышла, хоть и была слабой, поскольку Сэм не хотела вновь тревожить раны. Она протянула руку Джимму. – Если извинишься за «обидчивую идиотку», будет мир.
Он шумно выдохнул и на краткий миг отвел взгляд от Сэм. Джимм так привык к тому, что может почти полностью читать любого, кто находится с ним рядом, знать наверняка чужие мысли и желания, что, оказываясь рядом с полукровкой, чьи мысли были под плотной, будто нарочно выставленной, завесой, а образы и обрывки, что на доли секунды вспыхивали в сознании, тут же уходили прочь, он ненароком начинал чувствовать себя «глухим», отчего терялся и, как ребенок, делал дурацкие ошибки.
– Ты права, не стоило. Я вспылил. Извини, – он потянулся к ее кисти, и тут его взгляд упал на собственную руку. Кровь. Ее кровь. Странно, но Джимм на несколько минут забыл об этом, а теперь не мог оторвать горящего взора от небольших красных разводов, так и застыв на месте. Кожа на том месте вмиг вспыхнула и, казалось, сделалась горячей. Мужчина сглотнул сухой ком в горле. Умопомрачительно тянуло попробовать, просто слизнув кровь с кожи. Стоп. У него получится. В каком-то особом напряжении этернель ухватил прохладную ладонь Саманты и чуть сдавил своей пятерней. – Сэм, ты замерзла, – не своим голосом прохрипел вампир, вдруг вспомнив свой недавний сон. – Мешать не буду, вытирайся, переодевайся. Если что-то понадобится – зови.
Музыкант тут же оборвал рукопожатие и, не оборачиваясь, вышел из ванной. Мокрая одежда, сковывающая движение сильно раздражала, потому первым делом он решил избавиться именно от нее, а уже потом идти и убирать устроенный им кухонный хаос.
Поздно он вспомнил, что из запасного у него только оставленные кем-то в Форде шорты. Они должны были подойти по размеру, но вот с другим все было более проблематично. Джимм угонял из Буффало только с тем, что было в его брошенном любимом «Мерсе». Естественно тогда его мало заботила одежда или еще что-то, потому что первоочередным все же являлся быстрый перехват и спасение Сэм, а не какое-то там удобство. Мужчина скептично осмотрел подаренный судьбой предмет одежды – яркие шорты с гавайскими мотивами. Та еще хрень, но не ходить же ему по дому голышом. Это как-то неэтично. Вздохнув и изрядно попотев, ему все же удалось напялить цветастое чудо, которое неудобно давило в бедрах, но (алиллуя!) оказалось достаточно свободным, длиной чуть выше колен.
– И так сойдет, – буркнул Бротт, аккуратно развешивая на перилах второго этажа мокрую футболку, джинсы и трусы.
Босыми ногами прошлепал на кухню и присвистнул. Если Руп вернется в такой срач и увидит раны Сэм, то точно решит, что, пока его не было, они решили устроить потасовку.
Вампир в который раз за последние полчаса посмотрел на свою правую руку, где еще недавно была кровь Саманты, пока он, трясясь от жажды, не смыл ее. Получилось. У него вышло не сорваться. Хотя чего было проще поднести конечность к губам и всего раз лизнуть, но Джимм решил, что лучше лишний раз даже не думать об этом, ибо кто знает, что могло с ним случиться впоследствии.
Сэм снова навзрыд начала плакать в его сознании, связанная и испуганная.
Этернель мотнул головой, прогоняя всплывшее в памяти видение.
Мужчина, как мог быстро, убрался на кухне и, пуская слюни, вынес все окровавленные салфетки из дома, а теперь стоял, задумчиво глядя на бурление воды в электрическом чайнике. Наверное, девушка уже спала, но все же Джимм решил сделать хоть что-то. Сделав мысленное усилие, Бротт попытался проникнуть в голову Сэм и к удивлению понял, что девушка еще не спит. Образ был нечеткий, смазанный, но то, что глаза ее сейчас открыты, басист не сомневался.
Аккуратно постучавшись в дверь и услышав тихий голос Саманты, Джимм осторожно заглянул в комнату девушки.
– Сэм, мне показалось, что было бы не плохо тебе попить чего-нибудь теплого. Поэтому, – он улыбнулся и показал в щель, через которую разговаривал с ней, кружку с напитком и печенье, – тут какой-то травяной чай, который Руперт взял в магазине, и овсяное с шоколадом. Будешь?
– Проходи, – кивнула девушка, наблюдая за тем, как Джимм входит в ее комнату. Саманта куталась в кофту, которую, слава богу, не оставила дома, понадеявшись на все еще стоящую, несмотря на конец лета, жару. Сейчас теплая вещица была кстати, впрочем, как и длинные спортивные черные штаны с махровыми носками, также лишь чудом оказавшимися в сумке. – Я как раз хотела спуститься вниз и поставить чайник, но услышала, что ты идешь наверх, – Сэм пожала плечами. – Садись, – указала она на кровать рядом с собой. Девушка все еще ощущала себя довольно странно. Казалось, всего несколько мгновений назад она вышла из себя, и все это закончилось обидной ссорой, а в следующий миг Саманта уже была насквозь мокрой, и Бротт помогал ей остановить кровотечение. Наверное, именно про такие случаи говорят нечто вроде: «друг познается в беде», верно? Джимм моментально забыл про все, что они с Сэм наговорили друг другу, и кинулся ей помогать.
Остановить кровотечение… Ну, конечно…
– Джимм, как ты? Там было столько крови, а в тот миг я даже не подумала об этом… Как ты себя чувствуешь? – она ждала ответа, но мужчина лишь пожал плечами и криво усмехнулся. – Ладно. Рада, что ты в порядке, – Саманта приняла из рук Бротта кружку и обхватила ее ладонями, чувствуя, как приятное тепло растекается по озябшим рукам, а от них и по всему телу, даря успокоение. Сэм просто сидела рядом с мужчиной и маленькими глотками пила чай, задумавшись о том, что, похоже, мало знает о Джимме. Он явно что-то вложил в свой голос, там, в гостиной, а потом и на улице. И его жажда, с которой он борется... Смешно, но у них так и не было времени просто поговорить об относительно новом для Сэм мире этернелей. Все знания Саманты заканчивались лишь тем, что поведал ей отец, но ведь Джимм, сидящий рядом, вовсе не был чудовищем, о которых она знала по рассказам Уильяма. Нет, только не он. А значит, ее знания уже можно было ставить под вопрос.
Девушка подвинулась ближе к Джимму и склонила голову набок, чуть улыбнувшись.
– Расскажи мне о себе. В ответ можешь задавать любые вопросы о моей жизни. Прошу лишь сначала рассказать про себя, – мягко проговорила она. – В каком на самом деле году ты родился и как долго был в клане? Как у тебя появились все эти способности? Они просто приходят, когда этернели обращают в себе подобных? И… – Саманта помедлила, закусив губу, – что ты сделал в гостиной? Я думала, тебе подвластен лишь людской разум, но ты полон загадок, – протянула девушка, насмешливо прищурившись. – А еще я все время чувствую зуд в голове. Будто ее щекочут прямо изнутри. Это ведь ты, правильно? Что тебя так привлекает в моем сознании? Если что-то хочешь узнать, просто спроси. Я никогда бы не хотела чувствовать себя, как Роз. Твоя сила огромна, и это иногда пугает. Мне страшно, Джимм. Страшно за тебя, – она вздохнула, отведя взгляд от его внимательных глаз. – Страшно даже от одной мысли, что эта сила могла достаться кому-то другому, – Сэм сглотнула. – Я понимаю, что бывают некие ситуации, в которых манипуляции с разумом порой необходимы. Но от этого я не сменила свою точку зрения. В теории всегда хочется, чтобы каждый сам распоряжался своей судьбой, – усмехнулась она и вновь замолчала, подбирая слова для следующего вопроса. – Джимм… скажи, это больно? Когда тебя обращали? И когда ты кусаешь? – Саманта повела плечом – Просто вдруг стало интересно.
Мужчина задумчиво покрутил в руках овсяное печенье, которое она не стала брать. Попробуй Джимм откусить хоть кусочек, и его просто-напросто вырвет. Отвращение к человеческой пище – почти «врожденный» инстинкт у каждого из них.
– Сколько сразу вопросов, – ухмыльнулся он, бросив бесполезное разглядывание печенья. – Отвечу все по порядку, окей? – он вздохнул. – Я родился сразу после Гражданской войны в Нью-Йорке. Отца я не знаю, мать была официанткой в захудалом пабе, над которым мы жили. Когда я взрослел, повсюду разворачивались небольшие стенды с зазывалами, выкрикивающими лозунги о становлении на ноги разрозненной страны и призывающими вступать в свои партии. Везде развешивали листовки, плакаты, флаги, и, казалось, город горит огнями новой Америки. Только никто так и не чувствовал ее, улучшенную страну. Меня обратили в то время, когда миллионы ирландцев, бегущие от голода, денно и нощно прибывали к нам на кораблях. Это случилось в тысяча восемьсот девяносто первом году. Я играл тогда на скрипке у одной палатки на ярмарке. Поздно вечером, прямо перед тем, как я уже собирался уходить, ко мне подошла одна женщина, – Джимм прикрыл глаза, восстанавливая в памяти те события, и еле заметно улыбнулся. – Никогда до того не видел такую внешность. Только слышал от стариков, что гречанки те еще красотки, с некой ленной походкой и улыбкой. Она сказала, что долго наблюдала за мной и захотела прогуляться. Это была леди Орифия – глава моего будущего тогда клана. Мы просто разговаривали, вроде на какие-то отстраненные темы, как потом я узнал, она проверяла, подхожу я Сшиллс или нет. Однако оказалось, что мои убеждения несколько отличаются от тех, которые приняты в клане, впрочем, по какой-то своей прихоти Орифия обратила меня. Может, она заранее знала, кем станет жалкий музыкантишка с улицы, а может, это было мимолетное желание, кто знает, – он открыл глаза и посмотрел на притихшую девушку. – Ты не подумай, ничего не было. Эта женщина стала моей матерью на долгое время. Да и до сих пор я уважаю и люблю ее, леди многое сделала для меня и всех нас.
Решив сделать паузу, вампир приподнялся и положил печенье на прикроватный столик. Ему надоело его держать, тем более эта зараза крошилась.
– Честно, было больно. Она прильнула к моей шее, – Джимм рефлекторно погладил то место, где больше сотни лет назад гречанка вонзала свои аккуратные, но ужасно острые клыки, – до тех пор, пока я не начал чувствовать онемение во всем теле. Дошло до боли. Я умирал, а что случилось потом, уже не помню. Проснулся через сутки в своей кровати, в той коморке, где жил. Когда почувствовал ошеломляющую жажду и чуть ли не ползком вышел на улицу в поисках утешения внутреннего огня, она встретила меня, показала и рассказала, как быть этернелем. В тот же вечер я услышал сотни, если не тысячи, чужих голосов в голове и чуть не умер от хлынувших эмоций и мыслей. Они ежесекундно проходили через меня, прожигали и убивали. Что страшнее, я начал перенимать все это. За пару минут мог перебрать образы мышления от полного засранца до безобразного нытика. Одновременно чувствовал отвращение, гнев, уныние, любовь и страсть. Через пару дней леди поняла, что меня как-то нужно спасать от этого, и мы уплыли из Америки в какую-то итальянскую глушь, где были только приближенные леди Орифии. Потом я узнал, что являюсь единственным абсолютным телепатом. У многих в Сшиллс есть схожие таланты. Есть те, кто имеет весомый дар убеждения, кто-то умеет летать, некоторые даже обращаются в животных. Клан имеет некоторые свои секреты, и каждого из нас обучали им. Например, что не из моего арсенала, так это умение создавать легкие иллюзии и ощутимые «щиты». Вплети образ его в то, что видишь перед собой и оттолкни мысленно – враг будет сбит с ног, – этернель похрустел костяшками пальцев и усмехнулся. Каким же бредом все это казалось ему когда-то. – Со своим же талантом я и сам иногда теряюсь. Копаешь-копаешь, а дна никак нет. Это иногда и в правду пугает. Обуздать хоть какую-то его часть стало для меня вопросом нескольких десятилетий. Иногда мне кажется, что я могу влезть в голову к кому угодно на планете, изменить даже само сознание природы и вещей вокруг, понять суть чужих талантов и использовать их, а иногда у меня не получается прочесть элементарной мысли в одной голове. Это я, кстати, про тебя, Сэм, – Джимм улыбнулся и еле-еле толкнул ее плечом. – Я совершенно ничего не вижу, кроме каких-то обрывочных воспоминаний или чувств. Ты запоминаешь необычные вещи. Первый раз, когда я тебя встретил, то почувствовал твоей кожей лучи солнца и дуновение ветра, а нос защекотал какой-то сладкий запах, хотя была ночь, а ты в одной моей куртке. Еще ты запомнила не самого Клайва, а скорее то, как играло освещение на его волосах, блеснувшие клыки, и как вибрирует звук в помещении. И это не одномоментно, ты помнишь это всю жизнь. А вот это уже редкость, – он сдвинул брови. – Зуд? Ты и правда чувствуешь, когда я пытаюсь прочесть твои мысли? Невероятно. Я ничего не знаю о полукровках, совершенно.
Джимм замолчал, встал с кровати и, скрестив руки на груди, начал задумчиво расхаживать из стороны в сторону под пристальным взглядом Саманты. Дурацкие шорты шелестели в полной тишине, звук оттого казался до безобразия громким.
– Ничегошеньки, – выдохнул Бротт и посмотрел на Сэм. – Я ответил, – он улыбнулся, – теперь твоя очередь. Откуда твой отец узнал, кто именно совершил это непотребство с твоей мамой? Кем он был? И есть ли хоть что-то из его рассказов, что могло бы идентифицировать нападавшего? Мне хочется разобраться и понять, как – ты уж прости – обычный смертный мог узнать о нас. Такие дела сразу заметает Общее Собрание, и информация не идет дальше наших людей в моргах.
Девушка поежилась, поскольку с большей охотой ответила бы на вопросы о хобби или любимых фильмах. О матери она почти никогда не разговаривала и, по правде, не горела желанием ворошить те события прямо сейчас. Однако свое обещание нужно выполнять. Джимм честно ответил на ее вопросы, а ограничения на свои ответы Сэм не оговорила сразу, поэтому…
– Ладно, – тихо проговорила девушка и села поудобнее, обхватив колени, по-прежнему удерживая в руках теплую кружку. – На самом деле, мне известно совсем немного. Лишь то, что на мое совершеннолетие рассказал отец, – Саманта глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. – В тот день он позвал меня в свой кабинет и завел очень странный разговор. Папа выглядел довольно взволнованным, то и дело мерил шагами свой кабинет, довольно быстро передвигаясь из угла в угол. Понимаешь, ему всегда было тяжело говорить о моей матери. Мы и вовсе о ней не разговаривали. Я хотела узнать о ней больше, но отец словно закрывался, когда я подходила к нему с вопросами. У него вдруг находились важные дела или еще какие-то отговорки. В конце концов, я сдалась и перестала мучить его расспросами. А тут он сам заговорил о маме. Я просто ушам своим не поверила, – Сэм подняла голову, заглянув в глаза Бротта. – Он начал издалека, припоминая, что с детства рассказывал мне о неких ночных хищниках, которых мне следует бояться. Для меня это были лишь детские сказки, но, как оказалось, отец так не думал. Он рассказал, что смерть моей мамы наступила вовсе не по причине родов, а потому что ее разодрал какой-то зверь, а меня лишь чудом удалось спасти. Отец был на опознании тела матери и видел странные раны, которые никак не могли быть нанесены человеком. Врачи уверяли, что это какой-то маньяк, чей почерк был весьма узнаваем, но преступника никак не могут найти, поэтому оставалось лишь смириться с утратой. Но мы, Сент-Джоны, довольно упрямы, – качнула она головой и отвела взгляд. – Он пошел дальше: обивал пороги полиции, просил их найти настоящего виновника этого зверства, но там лишь разводили руками. Когда отец уже хотел идти жаловаться в вышестоящие органы, к нам пришел один мужчина. Мне тогда было всего несколько месяцев. Отец говорил, что тот незнакомец пришел довольно поздно, поэтому особого желания открывать дверь не возникало, но после нескольких слов, оброненных мужчиной, Уильям все же впустил его в дом. Они говорили какое-то время, и незнакомец запретил отцу высовываться, наоборот, сказал, что ему не следует даже упоминать об этом деле, если он хочет остаться в живых и растить дочь. Папа вспылил, посчитал, что мужчина ему угрожает, но тот лишь усмехнулся, обронив, что в мире есть более опасные существа, чем видится обычным людям, и связываться с ними все равно, что обрекать себя на участь моей матери. В тот момент в тусклом свете кабинета блеснули глаза того мужчины. Отец сказал, что запомнил только глаза, ничего больше. Совершенно белые, они, казалось, светились, посылая по всему его телу мурашки. Потом мужчина вдруг встал и направился к моей комнате, а отец даже не мог ему помешать, не чувствовал в себе сил. Незнакомец тогда остановился напротив моей колыбели и заставил отца поклясться, что будет держать меня в безопасности и ни в коем случае не позволит покинуть Риджтаун, поскольку мое существование должно остаться лишь между ними. А если я буду отличаться от остальных людей, ему просто следует спокойно принять это, – Саманта вздрогнула и отпила глоток уже ставшего чуть теплым чая. – Только из-за этой истории я поверила в рассказ отца. До этого я думала, что мои способности – это какие-то отклонения в развитии, которые следует скрывать, чтобы не попасть в исследовательскую клинику в качестве подопытного образца – так говорил отец. А в тот момент мне вдруг показалось, что эти ночные чудовища действительно существуют. Папа попросил меня и дальше оставаться в нашем доме, чтобы с ним самим не случилось. Не знаю, зачем отец это сказал, я тогда шутливо возразила, что он еще слишком молод, чтобы с ним что-то случалось. Папа улыбнулся, но лишь повторил свою просьбу. Он очень боялся, что я уеду, и меня найдут те «более опасные существа», и даже не скрывал этого.
Сэм вдруг замолчала, пытаясь припомнить еще хоть что-то, но отец тогда рассказал ей очень мало. Только то, что сам, по его словам, с трудом вспомнил о том незнакомце. Ко всему прочему, боль от потери жены, разрывающая душу, после того дня поутихла, сменившись тихой печалью.
– Больше я ничего не знаю. Отец совсем не запомнил его внешности, лишь глаза, – девушка на мгновенье прикрыла веки, борясь с тоской по любимому родителю, навеянной воспоминаниями. – Через несколько недель папы не стало. Не знаю зачем, но он поехал в соседний город. Я спрашивала у Рейчел и девочек, но те знали не больше меня. У меня тогда возникло неприятное чувство, будто бы он знал, что с ним скоро произойдет, именно поэтому тогда рассказал все мне, – Саманта украдкой посмотрела на Джимма. – На самом деле, ты первый, кому я все это рассказываю. Не думала, что встречусь с кем-то, относящимся к «ночному» миру. И… – она сглотнула подступивший к горлу ком, – полагаю, тот незнакомец тоже не был человеком. Только вот желания встречаться с кем-то из этернелей, помимо тебя, у меня не прибавляется. Возможно, он зачем-то и помог нам тогда, запретив отцу привлекать внимание к нашей семье, но мне не известны его мотивы, и я понятия не имею, кто этот мужчина, – Сэм нахмурилась. – Ты сказал, что дела заметает ваш Совет? Тогда я вообще плохо понимаю, что происходит. Разве тот мужчина мог пойти против Совета? И почему о его поступке никто не узнал? Обо мне ведь действительно никому не было известно, пока ты не приехал в Риджтаун, а я так неаккуратно не выбрала себе провожатого, – криво усмехнулась девушка и тут же посерьезнела. – Или я что-то упустила?
Последний вопрос Саманты прошел мимо ушей Бротта. Мужчина в каком-то смятении замер, пытаясь переварить все то, что сейчас она рассказала. Как же так? Под описание «почти белых глаз», подходило, по меньшей мере, трое знакомых Джимма, но никто из них не обладал подобным влиянием на смертных, да и все они были относительно молоды, но вот…
– Сэм, я знаю того, кто к вам приходил, – медленно в глубокой задумчивости проговорил этернель и поднял на Саманту пораженный взгляд. – Только он мертв уже около двадцати пяти лет. – Не в силах удержать внутри чувства он снова замельтешил по комнате девушки, соображая. – Был один старый-старый вампир, один из наших. Обладал сильнейшим даром убеждения, можно даже сказать, он умел гипнотизировать кого угодно. Какое-то время он помогал мне освоиться с моим обретенным талантом. Йерт был не из тех, кто любит социум, потому чаще сторонился общения и пропадал на многие года из клана. Никто ему не мешал. Этернель он был сильный. Но вот однажды Йерт вдруг заявился со смертной прямо в нашу резиденцию в Буффало и просил леди Орифию о разрешении обратить молодую девчонку. Той, наверное, и восемнадцати не было, – музыкант опустился рядом с Сэм на кровать и продолжил рассказ, напряженно уставившись куда-то перед собой. – Как и полагается, ее проверили, и она категорически не подошла Сшиллс. А уже тогда давно было введено строгое ограничение на обращения. Йерта просили срочно уводить девчонку и заставить все забыть, иначе бы ее просто убили. Он противился, настаивал, говорил, что нашел настоящий талант и что-то еще, уповая на крепкую дружбу с Орифией. Но верхушка клана была против, и он подчинился. После того Йерт пропал на девять лет, чем никого не удивил. А после я узнаю, что Сшиллс зачем-то по-быстрому изгнали его. Так же экстренно было созвано Общее Собрание, которое решило казнить Йерта. Мы, молодняк, ничего не знали, нас просто поставили в известность, а прочесть их мысли мне не удалось. Этернеля нашли и казнили в присутствии двух членов Собрания и привилегированных Сшиллс. Понимаешь, – он сглотнул, вспоминая свой кошмар, – этот вампир никак не мог остаться в живых. Потому что сначала из провинившегося выкачивают почти всю кровь, ломают позвоночник, на всякий случай еще ноги и руки, особо буйным, бывало, вырывали клыки. После этернеля оставляют на несколько часов, чтобы он осознал всю неизбежность своей кончины, а затем выкидывают под солнце. Выжить после такого невозможно. И что я сейчас слышу? Тот, кого казнили, смог прийти в твой дом, когда ты была маленькой? Либо гость пытался скрыть свою личность под чужой маской, либо Йерту кто-то помог выжить… Но как такое вообще возможно под вниманием Собрания? И откуда он мог знать о тебе? Не понимаю, – выдохнул Джимм и почесал подбородок.
Он посмотрел на девушку рядом и после нескольких секунд раздумий не стал озвучивать пришедшую на ум догадку. Под собой та не имела твердой почвы и могла только навредить Саманте. Это дела давно минувших дней. Сейчас лишь стоял вопрос о выживании девушки. Кто знает, когда Сюзар притащит своих марионеток в Луизиану и начнет тут все прочесывать.
Сейчас Джимм вполне мог связаться с Орифией, расспросить ее, но знал наперед, что услышит тревожный материнский голос с просьбой вернуться назад и сдать-таки им Ходящую. Возможно, его простили бы, уж леди наверняка позаботится о судьбе «любимого ребенка». Но на хрен оно ему нужно это чертово прощение. Всего за сутки Джимм осознал, что печалиться больше стоит о том, что не выкинул что-то из ряда вон раньше. Жаль друзей больше так просто не встретишь, но теперь, кроме подбитой опоры, он ощущал еще и свободу выбора. Как, например, сейчас – спокойно без боязни рассказал пусть и не совсем, но смертной, о прошлом и кое-каких подробностях вампирской жизни, что в другой ситуации каралось бы разносом и требованиями стереть память человеку, ну, или убить.
– Не стоило вообще заводить эту тему, лишний раз загружаться. Сэм, – он заговорщицки улыбнулся, – как ты смотришь на то, чтобы прямо сейчас устроить кинопросмотр? У меня в подвале есть несколько видеокассет с комедиями, которые незаслуженно не пропустили в прокат в свое время. М?
В голове Саманты все еще прокручивались слова мужчины, она никак не могла поверить, что все сказанное Джиммом – правда. Это действительно казалось невероятным.
«Ну да, конечно, невероятнее, чем существование вампиров в реальном мире», – хмыкнула про себя Сэм и посмотрела на одного из представителя этой расы. Губы сами собой сложились в улыбку, и девушка встала с кровати, по пути бросив взгляд на прикроватную тумбочку, а потом, обдумав мгновенье, закинула в рот печенье, пожав плечами на чуть прищуренный взгляд Бротта.
– Раньше не хотелось, – просто сказала она, прожевав сладость и запив остатками чая. – Знаешь, с удовольствием посмотрю кино. Почему-то мне кажется, я не смотрела того, что ты хочешь мне предложить. А потом можем вместе съездить за Рупом. Наверное, глупо, но и правда переживаю за него. Он сейчас в таком возрасте, – вздохнула Сэм и на секунду замолчала. – У него все эмоции так и просятся наружу. Даже то, что он действительно хотел уйти из дома, уже говорит о многом. Конечно, винить Руперта не за что, учитывая атмосферу в его доме, но всегда хочется верить, что вопрос можно было решить как-то иначе, – Саманта тряхнула головой, прогоняя невеселые мысли. – Ладно, что уж говорить про Рупа, если и сама в последнее время нервная, – тихо рассмеялась она. – И тебе от меня досталось, – протянула девушка, не в силах перестать улыбаться. Ссора сейчас казалась просто детской выходкой. Что вообще на них нашло? Какой-то спонтанный выплеск эмоций. – Знаешь, а я все-таки безумно рада, что ты не можешь залезть в мою голову. Мне кажется, что для тебя это должно быть интересным разнообразием. Но что-то мне подсказывает, что на настроение ты вполне можешь повлиять, и недавний выплеск эмоций – прямое тому подтверждение, – Саманта подняла руки, на случай если Джимм попытается возразить. – И ничего не говори, если это не так. Мне, как слабой девушке, хочется иногда переложить вину на сильное мужское плечо, – как можно серьезнее проговорила она, кивнув головой, но все же вновь рассмеялась, заметив выражение лица Джимма. – Ау, – вдруг схватилась за щеку Сэм, когда недавняя рана дала о себе знать. – И это тоже из-за тебя, между прочим, – бросила она на Джимма шутливый взгляд из-под ресниц.
Наверное, Сэм окончательно сошла с ума, но глаза Бротта сейчас казались ей поистине завораживающими. Казалось, они немного светились при слабом свете лампы.
– Веди, – выдохнула Саманта. – Все равно с тобой я уже начинаю забывать о каких-либо режимах.
ГЛАВА 10
Девушка вновь оказалась в подвале, в который накануне так бессовестно пробралась, даже не спросив позволения хозяина дома, отчего до сих пор ощущала себя немного странно. Пока Джимм копался в видеокассетах в поисках нужного кино, она осматривалась по сторонам, желая подметить о Бротте как можно больше. Ей было интересно узнавать о басисте что-то новое. Его увлечения, то, что его привлекало, трогало его сердце. Почему-то именно здесь Саманта чувствовала себя уютнее, чем во всем этом дорогом доме. Эта комната была настоящей, пропитанной неким витающим повсюду духом памяти и привязанности. По-настоящему приятная атмосфера, где хотелось задержаться.
Она отошла от гитары, на которой пару часов назад играл Джимм, и обернулась к мужчине.
– Прежде чем мы начнем просмотр… Ответь мне на один вопрос, – заговорила Сэм. – Мы уже подняли эту тему, поэтому я все никак не могу перестать думать об этом. Пыталась, но все время мысленно возвращаюсь обратно, – девушка помедлила, на мгновение закусив губу. – Тебе не кажется, что все это может быть связано? Что если тот Йерт и правда остался жив? Вдруг они с Орифией все эти годы, пока он пропадал, лишь исполняли свой задуманный план или же только продумывали его. Ты ведь сказал, что они были в хороших отношениях, почему бы все те девять лет ему не выжидать до некого случая, который может представиться, а потом привести в исполнение некую «казнь» только для того, чтобы спрятать Йерта от пристального внимания Совета? Потом еще четыре года он наблюдал за нашей семьей, пока не забеременела моя мать. А может, та самая девушка, которую он привел к вам в свое время, и была моей матерью? – Сэм тяжело опустилась на диван, уставившись куда-то перед собой. – Просто не знаю, что и думать. Прости, если совсем сбила настрой на кино, но чем больше я об этом размышляю, тем хуже себя чувствую. А что если все это было заранее спланировано и кому-то, а точнее леди Орифии и Йерту, было нужно, чтобы нашел меня именно ты и увез подальше. Вдруг у них на меня какие-то свои планы, и они просто не хотят делиться мной с остальными членами клана? – Саманта вдруг поежилась, обхватив себя руками за плечи. – Только вот понять, что именно они задумали, у меня не выходит, – девушка горько усмехнулась. – Если, конечно, не брать в расчет сцены довольно насильственного содержания.
Мужчина выпрямился с найденной кассетой в руках и сосредоточенно посмотрел на Сэм. У нее получилось озвучить его догадку, по крайней мере, большую ее часть. Пальцы чуть сильнее обхватили кассету с надписью «Сицилийская свадьба», и та чуть слышно затрещала. Это была единственная копия оригинальной ленты, которая должна была выйти в девяносто шестом году, но цензура правильно углядела скрытый политический подтекст и картина талантливого на тот момент режиссера так и не увидела свет. Благо Бротт неплохо общался с ее создателем. Если вампир не один думал о каком-то своем плане Орифии и Йерта, значит, стоит рассматривать эту версию почти как основную.