Дж. С. Андрижески – Щит
(Мост и Меч #2)
Перевод: Rosland (https://vk.com/vmrosland)
Русификация обложки: Rosland
От автора бестселлеров по версии USA TODAY и WALL STREET JOURNAL - увлекательная история сверхъестественной войны в суровой альтернативной версии Земли. Содержит сильные романтические элементы. Апокалипсис. Сверхъестественная романтика.
«И Смерть будет жить среди них в обличье ребёнка...»
Попытки справиться со своей новой ролью «Моста», создания, призванного провозгласить конец для всего человечества - это даже не самая большая проблема Элли. Новые правила культуры видящих и её отношения с печально известным видящим-разведчиком Ревиком продолжают чинить ей проблемы, а жаждущий власти Шулер, которому она помогла попасть в Белый Дом, хочет войны с Китаем.
Затем появляется мальчик. Социопат со всеми энергетическими маркерами Сайримна, смертоносного телекинетика, который во время Первой Мировой Войны загубил тысячи невинных душ. Похоже, за сотню лет он ни капли не постарел.
Хуже того, он считает, что Элли принадлежит ему.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: эта книга содержит нецензурную брань, секс и жестокость. Только для взрослых читателей. Не предназначено для юной аудитории.
«Щит» - это вторая книга в серии «Мост и Меч». Она также связана с миром Квентина Блэка и занимает место в обширной истории/мире видящих.
Посвящается
Мужчине, танцующему среди звёзд.
(ты знаешь, кто ты)
Время ещё не созрело. Но через эту кровавую жертву, оно должно созреть. И пока возможно убить брата взамен себя, время ещё не созрело. Ужасные вещи должны случиться, пока люди не созреют. Но из-за другого человечество не повзрослеет. Отсюда все, что происходит сейчас в эти дни должно быть, так что обновление может прийти. Так как источник крови, который следует за укрытием солнца – это также источник новой жизни.
Карл Юнг, «Красная Книга» (Liber Novus)
Глава 1. Смерть
Я стараюсь смотреть на смерть объективно. Всё умирает.
Люди умирают. Так было всегда.
Деревья сгорают. Страны воюют друг с другом по причинам, которые в разы ужаснее самих войн. Мир по-своему безумен. Все мы безумны.
Люди не говорят об этом, но все мы это чувствуем. Тот факт, что безумие изображается обыденным, не делает его менее безумным. Теперь я знаю больше о том, как людьми манипулировали годами, по крайней мере, с конца Первой Мировой Войны.
Я также знаю, что ни один из нас не является таким невинным, каким притворяется.
Мы влияем друг на друга, хотим мы того или нет.
Но в этот раз все не абстрактно.
В этот раз я принимала непосредственное участие в том, на что смотрю сейчас.
- Держи его! - Чандрэ поймала ещё одного разведчика за шею.
Её косички взметнулись за ней как тёмный хвост, когда она впечатала в стену миниатюрную женщину тибетской наружности, сбив при этом настенные гобелены и крупицы голубой краски. Она засунула ствол пистолета в горло женщины и навела его вверх, показывая в её сознании образ своих намерений, чтобы уж точно без ошибки.
Почти в то же самое мгновение Чандрэ резко перевела взгляд ко мне.
- Держись позади! Я серьёзно, Мост!
Я тоже держала пистолет. А так и не скажешь по тому, как они все со мной обращались. У меня шесть нянек, и все они уверены, что выполняют Божью волю, защищая меня от вреда.
Лидерство оказалось вовсе не таким, каким его рисовали.
И все же я навела пистолет на другого видящего в комнате, мужчину, в то время как Мэйгар, Дорже, Бревин, Алекс и Касс подошли ко мне сзади.
Я знала, что Чандрэ вообще не хотела, чтобы я присутствовала здесь. Все они, даже Касс, предпочли бы, чтобы я осталась на самолёте. Но я не могла просто сидеть там. Может, это эгоистично, но я не могла так поступить. Я отбросила назад отросшую гриву темных волос с лица, жалея, что не завязала её кожаным шнурком, как это делала Касс.
Мои волосы на концах все ещё сохраняли винный цвет после того, как я покрасила их в Сиэтле.
Я говорила на прекси - единственном языке, который знали все видящие.
- Где это? - я навела пистолет на грудь мужчины-разведчика. «Мы знаем, что ты хранишь это для него, - произнесла я прямо в его сознании. - Ты можешь пойти с нами. Мы позаботимся, чтобы он не отомстил. Мы можем защитить тебя».
Видящий рассмеялся. Молодой парень с высокими скулами и фиалковыми глазами наверняка надевал контактные линзы, когда работал с людьми. Он плюнул в мою сторону, не утруждаясь отвечать словами на моё предложение.
Я заметила, что он был одет в камуфляжную униформу русской пехоты.
Я шагнула ближе, вытирая лицо.
- Где это? - повторила я и подняла пистолет, прицелившись прямо ему в лицо.
Мэйгар пересёк комнату позади меня. Подойдя к месту, где я стояла, он схватил видящего в поле моего зрения за воротник. Он продолжил тащить его через комнату.
- Мэйгар, подожди! - сказала я по-английски. - Не причиняй ему вреда!
Мускулистый видящий с татуировкой меча и солнца на руке вёл себя так, словно и не слышал меня.
Я раздражённо щёлкнула языком, когда он вытащил охотничий нож из ножен на бедре и показал его другому видящему перед тем, как приставить лезвие к его шее. Он прорычал видящему что-то на русском.
Я видела, как фиалковые глаза утратили всю уверенность по мере того, как он говорил.
Затем я услышала знакомое слово, и фиалковые глаза метнулись прямо ко мне перед тем, как выпучиться от страха.
- Мост? - прошептал он на прекси.
- Где это? - спросил Мэйгар на английском. «Иначе она прорежет новую дырку на твоём хорошеньком личике. И даже не вспотеет».
Я опустила пистолет, подавляя раздражение.
Видящий вновь залопотал что-то на русском. Мэйгар на мгновение прислушался, затем посмотрел на меня.
- В соседней комнате, - произнёс он по-английски с акцентом и мотнул головой в ту сторону. - Там коробка. Он говорит, что там только бумаги. Никакой органики, - он тряхнул видящего, снова спросив у него что-то по-русски.
Видящий решительно закивал, снова показывая на дверь.
- Только бумаги, - подтвердил Мэйгар.
Подавляя импульсивное желание отчитать Мэйгара, я вместо этого повернулась и пошла к двери, на которую он показал кивком головы.
Входя в маленькую спальню по ту сторону двери, я прошла мимо Касс, которая наградила меня лёгкой улыбкой, растянувшей шрам на её лице. Её изящные черты проступали и под шрамом, но мне все равно было немного больно его видеть.
Пока мы росли вместе, она всегда казалась мне моделью с её странной смесью внешности тайки, эфиопки, шотландки и чего там ещё она унаследовала от обоих родителей.
Теперь она сжимала пистолет, со своими поразительными черными и кровавыми на концах волосами походя на модель из журнала про оружие и боеприпасы. Футболка, облегающая её грудь, изображала одну из её любимых героинь комиксов, а слова ниже гласили «Девочке-Космос не нужны причины».
В отличие от моего сводного брата Джона Касс приняла жизнь с видящими так, как я бы не сумела вообразить себе ещё год назад, когда мы были лучшими подругами в Сан-Франциско.
Конечно, месяцы пыток от рук психопата-видящего могут произвести такой эффект.
Почему-то она никогда не винила меня. Хотелось бы мне сказать то же самое про себя.
Коснувшись её плеча на ходу, я вошла в спальню. Хлопающая тряпка прикрывала единственное разбитое окно.
Териан, вышеупомянутый психопат-видящий, производил зачистку с тех пор, как сумел прийти к власти в человеческом мире.
Благодаря мне, самый сумасшедший, самый умный и самый кровожадный видящий, с которым я сталкивалась, теперь стал президентом Соединённых Штатов. Он нашёл способ разделить своё сознание на части, чтобы распределить себя между многочисленными физическими телами, и умудрился поместить одно из этих тел в Белый Дом - все потому, что я убила предыдущего президента, генетически эволюционировавшего человека, который по случайности оказался главой Шулеров, международной сети видящих.
Видите, какая я молодец.
Я подошла к деревянному ящику. Он лежал на кровати со сломанными пружинами, которые просели почти до самого пола. Вся комната воняла сыростью, кошачьей мочой и гнилым деревом.
- Подожди!
Я повернулась. Чандрэ уставилась на меня своими темно-красными глазами.
- Не трогай его, Мост! D’ gaos! Ты как ребёнок, который бродит весь покрытый кровью в парке с дикими животными.
Я попятилась от ящика, а Касс засмеялась над сравнением, которое выдала Чандрэ.
- Я просканировала его, - сказала я, немного обидевшись. - Никаких бомб, Чандрэ. Никаких ловушек в Барьере. Я только собиралась заглянуть внутрь.
- Ну так не заглядывай. Ты, может, не дорожишь своей жизнью, а мне моя жизнь дорога. Твой муж убьёт меня - буквально - если узнает, что мы вообще пустили тебя сюда.
- Нет, - произнесла я, предостерегая. - Даже не вздумай снова упоминать Ревика.
- Он вообще знает, что ты здесь? - спросила она, прищурившись.
- Нет, - я взглянула на Касс, затем наградила более выразительным взглядом Мэйгара. -...И я не вижу абсолютно никаких причин, зачем ему нужно об этом знать.
Улыбнувшись, Мэйгар закинул ружье за плечо, выходя обратно в главную комнату. Он послал мне воздушный поцелуй со своих толстых пальцев.
- Можешь сколько угодно врать своему мужу, Мост, - сказал он, подмигивая. - Я не возражаю.
Я проводила его взглядом, прикусив язык.
- Что ж, в таком случае, - сказала Чандрэ, заставляя меня повернуться к ней. Она скрестила мускулистые руки на груди и вскинула бровь. - Раз уж Дигойз единственный, кому ты позволяешь отдавать тебе приказы, я думаю, что в его отсутствие эта честь должна достаться кому-то другому. Я решила, а почему бы не мне?
Касс у дверей вновь рассмеялась, наградив меня извиняющейся улыбкой, когда я взглянула на неё. Потянувшись внутрь своего жилета, Чандрэ вытащила маленькое оливково-зелёное устройство, похожее на камень размером с кулак. Она положила его на ящик, где оно быстро начало вибрировать. Из гладкой поверхности показались щупальца, заставив меня вздрогнуть.
Я все ещё не привыкла к видам и изобилию органических машин. Согласно Мировому Суду, они должны быть нелегальными, но видящие во многом на них полагались, особенно в военных операциях.
Испытывая одновременно восхищение и отвращение, я наблюдала, как ножки аккуратно ощупывают бока деревянной коробки перед тем, как скользнуть в щели контейнера и в бумаги, запихнутые внутрь.
- И ничего я не позволяю ему командовать мной, - пробурчала я.
- Ну, ты хотя бы притворяешься, что слушаешь его.
Чандрэ подмигнула Касс, когда та вновь засмеялась.
Коснувшись наушника, чтобы прочитать какой-то сигнал от органики, она выпрямилась и прищуренным взглядом уставилась на насекомообразное существо, карабкающееся по ящику. Мы втроём наблюдали, как его бледные щупальца перебирают слои бумаги.
- Оно может обезвредить то, что может находиться внутри? - спросила я.
- Давай будем надеяться на это, Мост, - сказала Чандрэ. - Я не хочу выковыривать кусочки тебя из своих волос, с твоими-то человеческими рефлексами.
Я закатила глаза, крепче скрещивая руки на груди. Очевидно, ей вовсе не казалось странным оскорблять мои навыки видящей, называя меня человеком. Даже при Касс, которая вообще-то была человеком и стояла прямо рядом с нами.
Псевдо-организм издал тихий сигнал прямо перед тем, как его змеевидные ножки убрались в тельце размером в кулак, которое сделалось гладким и как будто безжизненным.
- Все чисто, - объявила Чандрэ.
- Хватай его, - сказала я Мэйгару, который появился на пороге и заглянул через моё плечо. - Поставь с остальными. И проверь стены эхолокатором. Может обнаружиться что-нибудь ещё.
Я смотрела, как Касс следует за Мэйгаром, и видящие вокруг меня рассеялись, делая так, как я сказала.
Никто больше не спорил, когда я говорила им сделать что-то. Даже Мэйгар и Чандрэ подчинялись прямым приказам, если я настаивала, хотя и могли бурчать все это время. Я не уверена, нервировало это меня или успокаивало.
В конце концов, я же «Мост».
Мне пришлось привыкнуть ко многим вещам.
Больше половины мира людей и мира видящих верило, что я - реинкарнация мифологического существа, чьё присутствие на Земле предвещало конец света. Но мне не нравилось думать об этом.
У меня появилось новое имя. Состоялась даже целая церемония.
Мне пришлось надеть синюю мантию. После этого я стала «Дигойз Элиани», по крайней мере, на бумаге.
Имя заставляло меня нервничать. Видящие ставили фамилию наперёд имени, как и многие азиатские народности. Наверное, логично было взять фамилию Ревика, хотя бы временно, но все равно это казалось довольно странным. В конце концов, один-единственный раз, когда мы с Ревиком действительно обсуждали наш брак - это когда он попросил меня о разводе.
Поскольку у видящих не существовало особенной традиции, по которой женщины брали бы фамилии мужей, я попыталась не придавать этому значения. Но это непросто.
Элиани - уже не такая большая проблема. Я попросила Вэша дать мне имя, которое я по-прежнему могла сокращать до Элли. Вариант «Элиани» был ничуть не хуже остальных.
В любом случае, я не могла оставаться Элисон Мэй Тейлор - по многим причинам.
Не последней из них стало то, что Элли Тейлор разыскивали за предположительные террористические акты примерно в двадцати странах. Опять-таки, я сомневалась, что мы хоть кого-то одурачили, пока Териан жив.
У меня все ещё не было клановой татуировки.
Очевидно, это несло за собой более серьёзные последствия в плане семейных обязательств и все такое, так что Вэш дал мне разрешение повременить. Вне зависимости от того, что Ревик думал о нашем «браке» в эти дни, у меня определённо сложилось впечатление, что он не очень-то любил свою приёмную семью. Я не хотела использовать их в качестве запасного варианта там, где не смогу потом что-то изменить - по крайней мере, пока не поговорю с Ревиком.
Все кланы подали петиции на включение меня в их родословную, когда Совет Семёрки официально идентифицировал меня как Моста, так что у меня имелись варианты.
А ещё это означало, что кого бы я ни выбрала, кто-то разозлится.
Когда я сказала об этом Вэшу, он улыбнулся и сказал:
- Добро пожаловать в лидерство.
Он не ошибался. И все же, разве обязательно ему так демонстративно радоваться тому факту, что это больше не его головная боль?
В самом Сиртауне моя новая личность оказалась совершенно бесполезной.
Все, кроме Касс и Джона, называли меня «Мост».
Мне пришлось иметь дело с религиозными людьми и видящими, которые приезжали в Сиртаун, чтобы отдать дань уважения - некоторые ехали аж из Южной Америки. Буквально три недели назад в городе происходил фестиваль, где меня просили благословить детей, и многие религиозные личности окрестили своих дочек «Элисон».
Я также благословила как минимум одного «Ревика», что невольно показалось мне милым.
Я практически уверена, что как минимум несколько людей снимали меня на видео в тот день, на сцене, хотя формально любое записывающее устройство запрещено в пределах лагеря.
Моё лицо все ещё время от времени показывалось в новостях - моё настоящее лицо, не аватар - а значит, я все ещё классифицировалась как террорист и враг Мирового Суда.
Так что я не знаю, кого они дурачили.
В любом случае, мне меньше всего нужно, чтобы ещё больше людей доставали меня по поводу Ревика.
Глава 2. Война
12 июня, 1944
Дневники Родерика Бирманна (также известного, как Галейт), позднее известного как президент США Дэниэл Кейн
Берлин, Германия
... Думаю, у нас наконец-то достаточно сил, чтобы оказать перманентное влияние.
Молодой Дигойз - это благословение. Я уже ловлю себя на том, что хочу дать ему больше ответственности, посмотреть, как далеко может зайти этот талант к стратегии.
Он будет моим архитектором нового мира. Среди этого расового разделения он кажется истинным участником коллективной работы. Прогрессивным деятелем.
Я так хочу доверять ему. Всем своим существом я хочу верить, что он поможет мне с моим величайшим бременем.
Этот мальчик - ключ к миру.
Не к миру в краткосрочном плане. Окончание этих войн - лишь начало, предпосылка для всего того, что должно последовать. И я не имею в виду тот тип перемирия, который подразумевает капитуляцию тех, кого никогда нельзя принуждать к мольбе или прогибам.
Я имею в виду настоящее перемирие. Которое продлится долго.
Что касается Фиграна, то он также должен сыграть свою роль. Его амбиции кажутся безграничными, но как личность он не ограничивается ими. Есть в его душе нечто, какой-то ключ к следующему шагу, окончательному исходу Смещения, который я все ещё не могу постичь.
Они все ещё не догадываются, кто они.
Поток пламени освещает тёмное пространство Барьера. Я знаю, что в реальности только что взорвалась ракета и послала вспышку пламени. Деревья падают от удара, птицы взлетают к облакам, крича от страха. Война происходит внизу, в физическом мире - то, что я вижу, действительно реально, а не просто какое-то световое шоу внутри самого Барьера.
Я вижу размытые, нечёткие света людей, отброшенных взрывом.
Я знаю, что они настоящие люди. Я знаю, что их там разрывает на куски, конечности отрываются от туловищ, шрапнель впивается в мягкую плоть и кожу.
Некоторые полностью отделяются от их тел, тут же выброшенные в тёмное небо Барьера.
Будучи все ещё закреплённой за своим телом, я наблюдаю за ними. Поначалу, когда там умерли лишь немногие, я пыталась им помочь. Теперь их слишком много.
Я все равно пытаюсь приободрить тех, кто проходит мимо меня в волнах Барьера.
Я говорю им простые вещи.
Нет, ты не можешь вернуться в своё тело. Ты не можешь силой проложить себе путь обратно в изувеченную плоть. Да, сосуд действительно сломан. Видишь? Вот оно, вон там. Это было твоим телом. Ага, я знаю, выглядит ужасно. Нет, я не Бог и не ангел. Нет, я не знаю, как связаться с твоей женой...
Заставить их слушать сложно.
Большинство бежит от меня. Их страх заставляет их резонировать с другими светами, исчезать - пуф - в других, более запутанных местах Барьера. Они не привыкли к темным облакам Барьера и меняющемуся окружению. Они не знают, что в принципе могли бы путешествовать здесь так же, как я, если бы просто расслабились.
Но они не могут расслабиться.
Некоторые, очень немногие, слушают.
Другие видящие пытаются помочь, но этот процесс приводит в уныние. Их слишком много. И для людей все это слишком в новинку.
Пытаться помочь снаружи, пока они ещё не погибли - это ещё более жалко.
За последние несколько недель я быстро научилась этому, даже с Джоном и Касс. Для некоторого из того, что теперь стало для меня обыденной реальностью, просто не существует слов. Даже если сама идея представляет для них интерес, я чувствую пропасть между их воображением и реальностью. Как и все создания, люди объясняют жизнь и смерть в тех терминах, которые они знают на данный момент.
Проблема в том, что они ничего не знают.
Мировой Суд по какой-то причине официально объявил Барьер мифологией. Они описывают наши способности как ребёнок, отрицают наши объяснения просто потому, что предпочитают свои собственные. Когда их объяснения не совпадают с реальностью, они злятся на нас или принижают этот феномен до научного эквивалента «магии». Они ищут лучшее объяснение - лучшую историю, которая объяснит то, что ранее считалось необъяснимым, но при этом не будет противоречить их изначальным предположениям.
Эта война, к примеру.
Для людей она включает в себя сражения за земли и права торговать, потенциал получить больше маленьких бумажек, которые будут означать, что больше людей захотят секса с ними, и они смогут произвести впечатление на совершенно незнакомых людей.
Однако для кого-то вроде меня и всех видящих, с которыми я работаю, эта война - всего лишь изобретение разума безумного видящего. Безумного видящего, который ненавидит людей и хотел бы, чтобы все они исчезли. Безумного видящего, которого я приставила к власти в стране, способной развязать войну со всеми остальными, просто выкрикивая эмоциональные слоганы.
Другие видящие говорят, что это не моя вина.
Однако я ни капли не верю в это. Моё сердце болит, но недостаточно. Я онемела, просто не в состоянии чувствовать столько, сколько должна.
«Сэр? Вы видели достаточно?»
Я поворачиваю голову, моё сознание все ещё разделено. Я сосредотачиваюсь на его лице, смотрю, как оно мелькает со светового на физическое, с позитива в негатив...
И я теряюсь.
Мой разум щелкает обратно.
Я выхожу из Барьера. Моё сознание возобновляет движение в реальном времени...
...Звук взорвался всюду вокруг меня.
Над головой шумели вращающиеся лопасти вертолёта, бившие по воздуху и кружившие в оглушительном ритме, словно длинные металлические крылья, то заслонявшие солнце тенью, то открывавшие его обратно. Волосы хлестали меня по лицу.
Я встретилась взглядом с пилотом - высоким видящим китайской наружности, которого звали Тензи.
«Мы слишком близко», - послал он извиняющимся тоном.
Я выругалась, разозлившись из-за того, как просто меня вытащить.
Мне нужно освоить навык находиться в обоих местах разом.
Некоторое время, каждый день работая с Йерином и Мэйгаром, я, кажется, добивалась прогресса. В последнее время я зашла в тупик, ударившись о стену, которую, казалось, никак не могла преодолеть. Я могла держаться одновременно в двух местах, если никто меня не беспокоил и ничто меня не пугало.
А значит, если всего лишь держаться подальше от всего мира и всех людей, то все будет замечательно.
Иногда, как например, сейчас, я могла удерживать разделение на несколько секунд отвлечения.
Иногда я вообще никак не могла это сделать.
Особенно раздражало замечать это в сравнении с моим вышеупомянутым мужем, Дигойзом Ревиком, который мог разделять сознание на четыре-пять задач, держать внимание сосредоточенным на каждой из них в разной степени, и делать это, кажется, так долго, как ему вздумается.
«Высокочтимейший Мост, - вежливо послал Тензи. - Мы не можем оставаться».
Я пренебрежительно махнула рукой на манер видящих.
«Давай продвинемся немного дальше», - послала я.
«Нет, Высокочтимый Мост».
Я обернулась, приподняв брови. Откровенного «нет» я в последнее время не получала.
Мысли Тензи оставались упрямыми. «Сэр, мы должны возвращаться, - он удивил меня, улыбнувшись. - Вы обещали, Высокочтимая. Вэш сказал напомнить вам. Он говорил сказать вам «никаких ещё раз». Если вы будете настаивать и спорить, я имею разрешение посчитать ваши суждения иррациональными и доставить вас обратно по своему усмотрению».
Я невольно рассмеялась.
- Высокочтимая, как же, - проорала я, заглушая шум лопастей.
И все же ему удалось рассмешить меня - непростой подвиг в эти дни. И хоть он перебарщивал с вежливостью, у него имелась своя голова на плечах.
Посмотрев вниз через плексигласовое стекло, я своим уже физическим зрением наблюдала, как пылает огонь. Я сосредоточилась на линии дыма среди деревьев.
Громкий свист нарушил мои мысли.
Тензи дёрнул в сторону ручку управления, похожую на джойстик, и переставил ноги на педалях, чтобы противодействовать вращению. От резкого рывка в сторону мой желудок совершил кульбит. Когда мы потеряли высоту, я схватилась за край двери вертолёта, мельком заметив что-то, просвистевшее мимо нас, когда вертолёт нырнул вниз. Что бы там ни было, оно двигалось громко и быстро.
«Они стреляют по нам, сэр», - послал Тензи.
«Я уже догадалась». Я широко улыбнулась, и он удивил меня, улыбнувшись в ответ.
- Ладно. Вези нас обратно, - сказала я вслух. - Ты выиграл. В этот раз.
Он уже разворачивал нас и набирал скорость. Мы поднялись над лесным покровом и направились к заснеженным горам на юго-западе.
Я оставалась на прежнем месте, стискивала дверцу и смотрела в почти полную темноту. Держась за ремень, удерживавший меня на сиденье, я наблюдала за вспышками небольшого орудийного огня, освещавшими тёмную массу под верхушками деревьев.
Затем мы накренились, быстрее устремляясь в сторону границы с Индией.
Разведчики из Сиртауна держали вокруг нас щит, чтобы скрыть нас в Барьере - в основном, от видящих, работавших или на китайцев, или на американцев. И все же у этих видящих имелись глаза. Если они сумели уловить нас через беспилотник, снимавший изображения, или, черт подери, через бинокль, то они могли идентифицировать меня одной лишь программой распознавания лиц.
По отсутствию Барьерного отпечатка они должны уже знать, что нас защищали видящие. Это могло означать только три вещи: что мы сами видящие, что мы важные персоны, или что мы богачи.
Любая из этих трёх вещей могла вызвать у них желание присмотреться поближе.
Я вспомнила ворчливое предостережение Мэйгара, которое он озвучил при моей последней вылазке. В тот раз он попробовал давить на вину, и это почти сработало. Он напомнил мне, что если меня сейчас поймают, то это повлияет не только на Тензи и меня саму.
Я все равно полетела.
Откинувшись на изодранное виниловое сиденье, я закрыла глаза, вдыхая холодный утренний воздух. В лагере меня ждала куча работы. Теперь мне предстояло просмотреть целые ящики бумаг Галейта. Через несколько дней привезут ещё, при условии, что команда, которую я послала в Баварию, что-нибудь найдёт.
Я могла бы отдать часть видящим Вэша на сортировку, или даже Адипану, члены которого теперь начали прибывать в город, но тогда пришлось бы рассказать о своих целях большему количеству лиц, чем мне хотелось.
Пока что лишь немногие из Охраны Семёрки знали, ради чего все эти поездки. Я даже не могла рассказать Джону и Касс всю историю целиком. Они - люди, и уязвимы для прочтения любым видящим в поисках информации. Я позволяла Касс ездить с нами и выдала ей ту же историю, что и Вэшу - что я искала артефакты от пирамиды Шулеров, раз теперь она разрушена.
По сути это правда.
Я осознала, что смотрю на моря льда и снега, потерявшись в собственных мыслях, пока мы скользили по просветам между высокими горами. Мы обогнули крутой выступ горной породы, и под моими ногами открылась зелёная и коричневая равнина.
Знакомые черепичные крыши начали перебивать простор длинной равнины. Дома, храмы и более крупные постройки появлялись все чаще, наряду с могильниками, выкрашенными белой краской, и красочными флажками, болтавшимися над крышами зданий.
Затем я увидела каменный дом Старого Города высоко на вершине холма, с его простиравшимися садами и белыми скульптурами.
Рынок и коммуны Сиртауна, включая более скромный с виду лагерь Вэша, тянулись вниз по холму, где здания имели более жилой вид. За балконами висело выстиранное белье, даже в самом лагере, и большинство домов было выкрашено яркой облезающей краской: розовой и белой, оранжевой и красной, небесно-голубой и цвета морской волны.
Мартышки сидели на балконах и покатых крышах, смотрели на шум и суматоху города людей и видящих внизу.
Тензи направил нас к центру белого креста, помечавшего вертолётную площадку над домом Вэша.
Мы приземлились почти гладко.
Повесив подавляющие звук наушники на крючок внутри кабины пилота, я слезла с потрёпанного сиденья, когда вращающиеся лопасти начали замедляться с утихающим жалобным звуком. Низко пригнувшись и инстинктивно убирая волосы с лица, я убралась из радиуса ветра от лопастей и улыбнулась четырём людям, ждавшим меня по другую сторону.
Сначала я широко улыбнулась Джону.
- Соскучились по мне? - спросила я.
- Нет, - выразительно отозвалась Чандрэ, но улыбнулась.
- Он вернётся, знаешь ли, - прокричал Джон, заглушая шум лопастей. - Было бы неплохо, если бы ты была жива, когда он вернётся...
- Кто? - спросила я, недоуменно взглянув на Джона.
Касс рассмеялась, пока её длинные черные и красные на концах волосы хлестали по её изящному азиатскому личику.
Я широко улыбнулась ей, лишь немного вздрогнув при виде толстого шрама, спускавшегося по лбу с одной стороны, затем по носу, и немного искривляя её широкую улыбку. Я видела, как она смотрит вниз холма с вертолётной площадки, наслаждаясь видом Сиртауна с его цветными молитвенными флажками и домами с бамбуковыми стенами.