— Коль Вельминушка закручинится — дайте ей подружек-служаночек, волкодлакушек и вампирш. Пусть они её развлекают.
о
Как уехал Кащей на охоту — подошла Вель– мина к окошечку. Села вилушка и заплакала. Мимо шла мать Вия — Седунюшка. И спросила она у вилы:
— Что ж ты плачешь и уливаешься?
И ответила млада вила:
— А сегодня во светлом Ирии отмечают праздник — Седыев день! Праздник Родушки-Праро– дителя… Все гуляют и веселятся… Я же здесь сижу у окошечка, слёзы горькие проливаю!
— И у нас, — Седуня ответила, — ныне чествуют все Седыя. Он и мой Родитель, и Вию — Дед. А Кащеюшке будет Прадед. Есть и нам что
< ныне отпраздновать!
И позвала она к виле нянюшек, и дала на– питочков разных. И с козлом любимым Седу– иевым погулять её отпустила.
Выходила гулять Вельмина, нянек допьяна напоила. Только нянюшки те напились — сразу же в кусты повалились. И козла Седуни зарезала — в жертву Роду в Седыев день.
И коня она отыскала, и из плена прочь поскакала.
То не белая лебедь по небу летит — то Вельминушка от Кащея бежит. Жемчуг ме– ■п чется по её груди, на руке её перстенёк горит.
И под нею конь растягается, хвост и грива коня расстилаются.
И навстречу ей Дарьюшка-река. И взмоли– лася вила речушке:
— Ой ты, матушка! Дарьюшка-река! Есть ли на тебе броды мелкие? Иль мосточечки хоть калиновы? Может, где-то есть перевозчики?
И подплыла к виле колодушка, а в колодуш– ке перевозчик — сам великий бог Китаврул.
И взмолилась ему Вельмина:
— Ой ты гой еси, Китаврулушка! Ты меня доставь на ту сторону! К отцу-матери, роду– племени! Я за то тебе заплачу! Дам тебе коня, кунью шубочку, скатный жемчуг и перстенёк!
Китаврул же с ней не торгуется и с ухмылочкой говорит:
|
|
— Не хочу я ни злата, ни жемчуга, и ни шубочки, ни коня! Млада вилушка, выходи-ка ты замуж нынче же за меня!
И нд речи те Китаврулушки млада вилушка отвечала:
— За меня и Велес сам сватался! Про иных я здесь умолчу… Как же я пойду за тебя? Даже в шуточку не хочу!
Что за топот и крики слышатся? Вой звериный, вороний грай… То бежит погоня Кащея!
— Не уйдёшь от нас! Догоняй!
И на Камешек Бел-горючий тут Вельми– нушка поднималася, и ударилася о Камень.
Там, где вилушка упадала, — там святая горушка встала. Где упали вилины руки — вырастали вязы и буки. Там, где ноженьки вилы пали, — ёлки-сосенки вырастали. А где русая пала коса, — поднималися там леса. Кровь где вилушка проливала — речка быстрая побежала…
Как бог Велес три года сватался, только все пугались несчастного, обращённого в Чудо-Юдо.
Посылал он свататься матушку и сестру родную Алтынку к Домне, дочери Славы-Сва. Уж они его и нахваливали, младу Домнушку уговаривали.
— Ты иди за Велеса, Домнушка!
Только смотрит она из окошечка — видит, ходит по саду Велес. Как увидела — испугалася:
— Ой, зачем же вы говорили мне, будто Велес — хорош-пригож? Лучше нет его в целом свете! И походка его будто львиная, тиха речь его лебединая. А глаза его — ясна сокола, ну а бровушки — чёрна соболя! Он сутул– горбат, наперёд покляп. Руки-ноги —кривы, а глаза — косы, голова — котёл пивоваренный, брови — будто собаки, а кожа — кора, не волосья на нём, а ковыль-трава!
И слова те на слух пали Велесу, за беду ему показалися, за насмешку стали великую. Воротился Велес от Домны. Говорил сестрице Алтынке:
|
|
— Ай же ты, сестрица любимая! Соберём мы пир и девичий стол. Пригласи-ка ты Домну Славовну хлеба-соли есть да медок попить. А меня, скажи, будто дома нет. Мол, ушёл он в лес лесовать за лисицами и куницами да за разными мелкими птицами.
И пришла Алтынушка к Домне:
— Ай же ты да, Домнушка Славовна! К нам на пир пожалей медку попить! Ещё Велеса нынче дома нет. Он ушёл в леса за лисицами да за разными мелкими птицами…
Не пускает Домнушку матушка:
— Не ходи-ка ты, Домна Славовна, на почестей пир, на девичий стол! Мне ночесь спалось, во сне виделось… Будто я ношу золоты ключи, а один из них потеряла, и с руки моей падал перстень…
Отвечала ей Домна Славовна:
— Куда ночь пошла — туда сон прошёл!
Одевалась она скорёшенько, и умылась
она белёшенько, и пришла на пир, на девичий стол. Заходила она в палатушки. Видит: Велес сидит во главе стола. Говорит он так званой гостьюшке:
— Ай, добро пожаловать, Домнушка, ко сутулому да горбатому! Ко ногам кривым и глазам косым! Проходи, садись за дубовый стол!
И взмолилася Домна Славовна:
— Отпусти меня, Велес Суревич! Я забыла в тереме перстень — тот, которым нам обручаться!
И ответил ей Велес Суревич:
— Ты, где хочешь, ходи, лишь меня люби!
И пошла-побежала Домнушка из палатушек
белокаменных. Заходила в кузню Сварогову и ковала булатный нож. И ушла она в чисто полюшко, и на нож тот бросилась сердцем.
— Не достанься ты, тело белое, да сутулому и горбатому! А достанься ты да Сырой Земле!
И где кровь пролилася Домнушки, речка быстрая побежала — заструился там тихий Дон.
И остался тут Велес Суревич без невестушки Домны Славовны. И ушёл в лесочки дремучие, скрылся в горушки и долины…
|
|
И отныне все в день Седыя славят Вилуш– ку и Седуню, бога Велеса, сына Сурьи! С ними вместе и Домну славят!
г ВЄЛЄО И АОЯ ЗВЄЗДИНКЛ Ч
—
Расскажи, Гамаюн, птица вещая, нам о том, как Ася Звездинка бога Велеса полюбила…
— Ничего не скрою, что ведаю…
Как во том Святогоровом царстве жил купец богатый Садко! Почитал он Велеса мудрого. И во всех краях, где он хаживал, богу Велесу строил храмы.
И имел он много товаров, золотой казны, самоцветов. И имел трёх дочек любимых, и любил он их больше жизни, больше всех сокровищ земных. Всех сильней любил дочку младшую — Асю, правнучку Святогора.
Вот пришла пора отплывать по делам тор– говым-купеческим в тридесятое государство. Собираясь в дорогу дальнюю, так сказал Садко дочерям:
— Много ль, мало ль в дороге буду, то не ведаю, дочки милые! Вы ж живите достойно, смирно. Коль исполните мой наказ — привезу такие подарочки, о каких вы только мечтаете…
И сказала так дочка старшая:
— Государь ты мой, родный батюшка! Не дари ты мне чёрна соболя, злата-серебра, жемчугов, подари венец королевский из камней драгих самоцветных, чтоб в ночи сиял, словно Месяц, ну а днём горел — Солнцем Красным!
И Садко сказал старшей дочке:
— Хорошо, пусть будет по-твоему! Знаю я, есть в царстве заморском тот драгой венец самоцветный. Он хранится у королевы, спрятан в каменной кладовой во пещерочке под горою за двумя дверями железными, за тремя замками булатными… Да, работушка будет трудная, но казне моей всё откроется.
Поклонилася дочка средняя:
— Государь ты мой, родный батюшка! Не дари ты мне чёрна соболя, злата-серебра, жемчугов — дай хрустальное чудо-зеркальце, чтоб, смотрясь в него, я не старилась, красота моя прибавлялася!
И ответил он средней дочери:
— Хорошо же, дочь моя милая! Знаю я, что в царстве заморском у царя с царицей прекрасной есть волшебное чудо-зеркальце. Скрыто зеркальце в башне каменной, что поставлена на горе. За семью дверями железными, за семью замками булатными. Вышина горы триста саженей, и ведут к той башне ступени — их три тысячи без единой. И на каждой ступени — воин, и ключи от этих дверей та царица носит на поясе. Да, работушка будет трудная, но казне моей всё откроется.
Поклонилась и дочка младшая:
— Государь ты мой, родный батюшка! Не дари ты мне чёрна соболя, злата-серебра, жемчугов, не вези богатых даров. Привези лишь алый цветочек — да такой, чтобы в свете нашем не найти его было б краше!
Призадумался тут купец. Мало ль, много ль проходит времени, стал ласкать Садко дочку младшую, говорил он ей таковы слова:
— Ой, дала ты мне, дочь, задачку — потя– жельше, чем сёстры старшие. Как найду я цветочек аленький? Как узнаю, что он всех краше? Поищу его в царствах дальних… А найду нет — я не ведаю…
и поплыл Садко через морюшко, торговал в тридесятом царстве, продавал товары втридорога, покупал чужие втридёшева, трюмы нагружал златом-серебром и каменьями драгоценными.
Много ль, мало ль проходит времени — он добыл венец самоцветный старшей дочери на забаву, средней дочери — чудо-зеркальце. Но не смог найти младшей Дочери тот заветный алый цветок.
Был Садко в садах королевских, был и в княжеских, был и в царских. Видел много цветочков алых — но никто не мог поручиться, что их краше нет в целом свете. Говорили ему садовники, что ещё прекрасней цветы во горах высоких Ирийских, только в горушки те святые нет пути-дороженьки смертным…
и поднялся Садко на кораблике ко истокам великой Ра. Плыл от самого моря Чёрного ко горам высоким Ирийским..
Вот уж реченька стала узенькой, обмелела и запорожела. И сошёл Садко с корабля, и пошёл Садко с корабельщиками по горам, холмам и долинам. Брёл Садко лесами дремучими и болотушками зыбучими… И дружков в пути растерял — кто пропал в болотной пучине, кто назад повернул иль в реке утонул…
А Садко всё шёл без дороженьки.
Видит: лес пред ним расступается, а за ним опять задвигается. И не слышно рыку звериного, и шипения нет змеиного, писка в норочках нет мышиного, нет в ночи и крика совиного… Только сердце бьётся в груди, только ви– свет впереди…
Выходил Садко на поляночку. А среди поля ны широкой там стоит чертог белокаменный и сверкает огнями многими. И украшен чертог златом-серебром и каменьями самоцветными. Все окошечки в нём растворены, и играет дивная музыка…
И входил Садко в золотой чертог. Видит: лестница бела мрамора с позолоченными перилами, по бокам вода бьёт ключами, и цветы растут, птицы песнь поют. ^Входит в залы Садко и в горницы — и везде убранство богатое, только нет кругом ни души.
И дивится Садко чуду-чудному, только думает про себя: «Как красиво здесь и богато, только кушать путнику нечего…» Лишь подумал он — перед ним вырос стол, уставленный яствами. Сел за стол Садко без сомнения — и напился, наелся досыта. Не успел он встать, оглянуться, а стола с едой как и не было… Только музыка не смолкает…
И дивится Садко чуду-чудному, только думает про себя: «Хорошо бы лечь отдохнуть…» Глядь — пред ним кроватка резная, пуховик на ней, как гора, лежит, пуху мягонького, лебяжьего… И заснул Садко, и забылся…
"Утром встал с кровати высокой, а уж платье ему приготовлено. Одевался он, умывался, кушал завтрак. И снова стал по палатам дивным прохаживать. Всё казалось ему лучше прежнего. И сошёл он с лестницы мраморной с малахитовыми перилами и выхаживал в чудный сад.
Ходит он по саду — дивуется. Спеют там плоды на деревьях, и цветы цветут расчудесные, по цветочкам летают бабочки, и ключи там бьют, птицы песнь поют.
Видит он: перед ним на пригорочке расцветает цветочек алый. Красоты цветочек невиданной, что ни в сказке сказать, ни вздумать. От него по саду волшебному разливается чудный запах…
Дух в груди Садко занимается, резвы ноженьки подгибаются, и сёрдечушко разрывается.
— Вот какой он, цветочек алый! Нет его в целом мире краше!
И сорвал Садко тот цветок — в тот же миг безо всяких туч гром ударил, сверкнула молния и под ним земля зашаталась. И явился перед купцом сам бог Велес Сурич — чудовищем, коим стал по заклятью Вия после похищенья Вельмины.
И взревел Чудо-Юдище дико:
— Что ты сделал! И как посмел мой цветочек рвать заповедный? Я цветочком тем утешался и хранил его пуще ока… Я — бог Велес, хозяин сада! Я кормил тебя и поил. Ты ж мне чем за то уплатил?
И со всех сторон завопили:
— За цветочек аленький — смерть!
И упал Садко на колени:
О — Ой ты, гой еси, Велес-батюшка! Ты прости меня неразумного! Не вели казнить, вели миловать, дай мне словушко только вымолвить… У меня есть дочки любимые — и хорошие, и пригожие. Обещал я им дать подарочки: старшей — дать венец самоцветный, средней — зеркальце подарить, и цветочек аленький — младшей, в целом свете его нет краше… Старшим я добыл по подарку, только младшей най-
ти не смог… Но увидел я тот цветочек во саду твоём, мудрый Велес! И подумал, что ты богат, жалко ль будет тебе цветочка?..
И ответил так буйный Велес:
— Нет тебе от Велеса милости! Но одно есть только спасение. Отпущу тебя невредимого, награжу казною несчётною, подарю и алый цветочек, коли вместо себя ко мне ты одну из дочек пришлёшь. Я обидушки ей не сделаю, будет жить в чести и приволье. Стало груст-но мне одному, пусть развеет она мне горе…
Падал ниц Садко пред хозяином, лил купец горючие слёзы.
— Ой ты гой еси, Велес-батюшка! А как быть, коли дочки милые не пойдут к тебе по хотению? Аль прикажешь их приневолить? Да и как к тебе добираться? Я три года шёл без дороженьки, по каким местам, сам не ведаю…
И ответил так Велес мудрый:
— Пусть придут они по хотению, по любви к тебе, родну батюшке. Ну а коли не захотят, сам вертайся за лютой смертью. Как дойти сюда — не твоя печаль. Вот возьми-ка, Садко, мой перстень — со рубином алым из Китежа. На мизинец его наденешь, будешь там, где сам пожелаешь…
Начал думать Садко думу крепкую: «Лучше с дочками мне увидеться, ну а коли меня не выручат — приготовлюсь я к лютой смерти…»
И надел перстенёк на палец.
Не успел Садко оглянуться — он стоит во славном Царьграде на своём широком дворе. И в ту пору в ворота въехали караваны его богатые, и казны на них больше прежнего.
И встречают его дочурки. И целуют его, и милуют. И зовут его словом ласковым. Принимают его подарочки, дочка старшая — дорогой венец, дочка средняя — чудо-зеркальце, дочка младшенькая — цветок. Только видят — печален батюшка, есть на сердце его тоска.
И сказала так дочка младшая:
— Мне богатства твои ненадобны, и цветочек алый не радует* коли ты нерадостен, батюшка. Ты открой-ка нам, в чём печаль твоя. Не таи от дочек кручинушку…
И ответил так дочерям Садко:
— Я нажил богатство великое, но не смог беду отвратить. Дал обет такой богу Велесу: если он меня возвратит домой и подарит цветочек алый, я отдам ему дочь родимую. Коль никто из вас не решится жить у Велеса, бога лютого, обращённого в Чудо-Юдо, — я умру тогда смертью скорой…
Испугалися дочки старшие, разбежалися и попрятались. Только младшая так сказала:
— Коль ты мне принёс аленький цветок, значит, надо мне выручать тебя, отправляться жить к богу Велесу. Буду я служить зверю лютому, может, он меня и помилует…
и с отцом прощалась Звездиночка, и брала она аленький цветок, перстень на руку надевала.
В тот же миг она оказалась во палатушках бога Велеса на кроватушке золочёной и на той перине лебяжьей. И легла она почивать — утро вечера мудренее…
А наутро она проснулася и пошла чертоги осматривать. И ходила она много времени, на диковинки удивляясь. И казалося ей всё краше, чем рассказывал родный батюшка.
И сошла она во зелёный сад. И запели ей соловьи, зазвенели ключи хрустальные, и цветы пред ней преклонились. И взяла она аленький цветок — посадить его захотела. Он же сам из рук её вылетел и вернулся на стебелёк. И расцвёл опять краше прежнего.
И Звездиночка так сказала:
— Значит, мой хозяин не гневается и со мною он будет милостив.
Тут на стеночке беломраморной буквы огненные явились:
«Не хозяин я, а послушный раб. Что тебе, госпожа, захочется — в тот же миг исполню с охотою».
Изумилась Ася словам таким:
— Не зови меня госпожою! Будь же добрым мне господином, не оставь меня своей милостью… Я из воли твоей не выступлю… Я за всё тебе благодарна…
Стала жить так Ася Звездиночка. Всякий день её беспечален, всякий день — нарядушки новые, и убранства, и украшения. Подают ей руки невидимые яства-кушанья, угощения. Всякий день катанье весёлое по лесам, полям и дубравушкам — в колесницах волшебных без упряжи… И приветы и речи ласковые шлёт ей Велес словами огненными всё на той стене беломраморной…
И увидела Ася — Велес полюбил её больше жизни. И тогда она захотела говорить с ним и голос слышать. И молила она хозяина. И явилися ей слова на той стеночке беломраморной:
«Приходи сегодня в зелёный сад во свою беседку любимую. И скажи: я слушаю, Велес!»
Много ль, мало ль проходит времени — прибежала Ася Звездиночка во свою беседку любимую. А сердечко у ней трепещет, как у пташечки, в клетку пойманной.
— Говори со мной, добрый господин! После всех твоих многих милостей — и звериный рёв мне не страшен…
И услышала Ася милая ровно кто вздохнул за беседкою. И услышала голос страшный, дикий, сиплый, как волчий вой. Испугалась она и вздрогнула, но приветливые слова скоро сердце ей успокоили. Стала слушать она речи умные, на душе её стало радостно.
С той поры беседы пошли у них — целый день в саду на гуляниях, в тёмных лесушках на катаниях.
Только спросит Ася Звездиночка:
— Здесь ли ты, мой добрый хозяин?
Отвечает ей мудрый Велес:
— Здесь я, твой неизменный друг!
И не страшен ей голос дикий. И идут у них речи долгие, и за ласковою беседой незаметно уходит время…
Много ль, мало ль минуло времени — захотелось Асе Звездиночке увидать обличие Велеса. И просила о том друга верного. Долго Велес не соглашался, испугать её опасался:
— Не проси меня, Ася милая! Ведь меня в обличье чудовища устрашаются даже звери! Мы живём с тобою в согласии и друг с другом не разлучаемся. А увидя мою личину, ты меня, конечно, оставишь. Я ж навек тогда затоскую…
Не послушала Ася милая.
— Я не разлюблю тебя, Велес! Во любом об личье явись! Если стар человек — будь мне дедушка. Коль середович — будь мне дядюшка. Если молод ты — будь мне братушка. И поколь жива — будь сердечный друг!
И ответил ей мудрый Велес:
— Я тебе перечить не стану — я люблю тебя больше жизни! Ныне приходи во зелёный сад, как за лес зайдёт Солнце Красное. И скажи: «Явись, мой сердечный друг!» Я тогда тебе в серых сумерках на единый миг покажуся…
И пошла она во зелёный сад, ни одной минутки не мешкая. Опустилося Солнце Красное, и тогда Звездинка промолвила:
— Ты явись ко мне, мой сердечный друг!
Показалось ей Чудо-Юдище, вдалеке на миг
появилося, перешло дорожку садовую и пропало сразу в кустах…
Испугалася Ася, вскрикнула и на землю пала без памяти. Вправду было страшно чудовище. Его кожа была — что елова кора, ну а волосы — что ковыль-трава. На руках-то — когти звериные, его ноженьки — лошадиные, нос — как клюв совиный, клыки во рту, а глаза — колодцы бездонные.
Пролежала она много времени. Как очнула– ся — слышит плач, кто-то рядом с ней убивается:
— Ты меня погубила, девица! Ты меня теперь не захрчешь и ни видеть, ни даже слышать…
Жалко стало Звездиночке Велеса:
— Господин мой добрый и ласковый, я не буду больше бояться, не забуду я твоих милостей и не разлучуся с тобой! Покажись мне теперь в виде давешнем, я впервые лирь испугалась…
Показалось ей Чудо-Юдушко, только близко не подошло, как она его ни просила. И гуляли они до ноченьки, и вели беседушки прежние.
На другой день она увидела буйна Велеса в свете Солнышка — и ничуть уже не боялась. И пошли у них разговоры день-деньской, с утра и до вечера. И гуляли они по садам, и каталися по лесам…
Много ль, мало ль минуло времени, как-то раз приснилися Асе дом родительский и отец. Он стоит один на пороге и печалится о Звездинке.
И она молила хозяина:
— Отпусти меня, Велес мудрый, в гости к батюшке моему! Он слезит свои очи ясные, всё тоскует он обо мне…
И ответил ей Велес мудрый:
— Что ж, иди, мой свет, не в неволе ты! Вот возьми, Звездиночка, перстень. Повернёшь рубин — ты у батюшки, повернёшь ещё — снова дома. Но вернись, молю, до заката! А иначе сила волшебная у того рубина иссякнет, и останешься ты у батюшки, я же без тебя затоскую…
Повернула Звездинка перстень — оказалася в Цареграде. И встречают её Садко и сестрицы её родимые. И нарядам её дивятся, и рассказами утешаются.
Рассказала она Садко о привольном житье своём, ничего пред ним не скрывая. И дивился, и веселился он житью её королевскому, и тому, что она привыкла не бояться Чудища– Юдища.
И проходит день, как единый час, стали сёстры её упрашивать не идти назад к Чуду-Юдищу. И разгневалася Звездинка:
— Если я моему господину за любовь его буду злом платить, лучше мне и не жить на свете!
И тогда сестрицы родные задержать решили Звездиночку, и все окна закрыли ставнями, запалили в тереме свечечки…
Вот к закату Солнце склоняется, а Звезди– ночка не спешит домой, на пиру забылась у батюшки…
Тут отец Садко удивился:
— Что же в доме окна заставлены? Надо их открыть — посмотреть, не заходит ли Солнце Красное?
Как открыли слуги те ставенки, видят все, что последний луч посылает им Солнце Красное…
И тогда Звездиночка Ася повернула свой перстенёк. В тот же миг она очутилась во дворце своём белокаменном, во палатушках бога Велеса.
И вскричала она тогда:
— Что же ты меня не встречаешь, господин мой ласковый Велес?
А вокруг стоит тишина. Не поют в саду птицы певчие и не бьют ключи родниковые…
— Где же ты, мой алый цветочек? — так в саду заплакала Ася. — Аль его Красным Солнышком выпекло, и дождями частыми вымыло, жёлтыми песками повымело?
Побежала она к пригорку, где цветочек аленький рос. Видит — Велес лёг на пригорке, обхватив руками цветок. Видит — он лежит бездыханный. Его очушки помутились, и уста его запечатались…
И припала к нему Звездиночка, и ласкать она стала Велеса, целовала его и плакала:
— Ты проснись, пробудись, милый Велес! Я ^ люблю тебя, как невеста жениха желанного
любит!
Только те слова прозвучали — заблестели в небушке молнии, затряслася Земля Сырая и потрясся небесный свод.
И упала Ася без цамяти…
А очнулась… в палатах царских, и сидит она на престоле, князь младой её обнимает…
— Ася! Звёздная ты царевна! Ты меня тогда полюбила за любовь мою, душу добрую, когда был я как лютый зверь! Скинул я личину ужасную, полюби же меня теперь!
И ещё сказал Велес Сурич:
— Злой волшебник силой Седуни наложил заклятие крепкое — жить мне в образе безобразном до тех пор, пока в сём обличье не полюбит меня красна девица… Ты сняла заклятье Седунево! Быть тебе моею супругой!
И они полетели в Ирий на ковре-самолёте Велеса.
И сыграли там вскоре свадебку. И на свадь– ^ бе Велеса Сурича веселилися небожители, веселился и сам Садко и сестрицы Аси Звезди– ночки.
А когда Велес с Асей женились, в хороводе звёзды кружились… И родилася у Звездинки и у Велеса Всевеликого, как пришла тому пора– времечко, дочка Ламия солнцеликая!..
И теперь все Велесу славу поют, и Звезди– ночке, и Садко — внуку Святогора с Плеяною!
— Расскажи, Гамаюн, птица вещая, как пришла к Звездиночке Смерть. Как бог Велес пошёл за Асей, и как встретил он Вилу Сиду.
— Ничего не скрою, что ведаю…
Как на озере Светлояре, во Великом том Китеж-граде, Велес, мудрый бог, видел смутный сон.
Говорил он Асе Звездиночке:
— Ой, малым-мало ныне мне спалось. Мне мало спалось и привиделось… Как слеталися чёрны вороны, собиралися тучи чёрные… И Властители четырёх стихий собиралися-соез– жалися… И судили там, и рядили, о Звездиночке говорили: «Ася — смертная! И по Пра– ви — жить ей краткий век человека! Человечья жизнь — словно искра! Погорит она и погаснет! »
И, услышавши те слова, опечалилася Звез– динка:
— Почему должна умереть я? И за что же мне эта кара? Кто меня теперь защитит?
— Не волнуйся, — ответил Велес. — Я Властителей умолю, чтобы жизнь тебе сохранили! Возложу на их алтари я сокровища все свои!
Но послышался голос Вышня:
— О, не трать богатства напрасно… Не в ладах ты, Велес, со Смертью! Враждовал ты с родом Седуни — и не будет Ася бессмертной!
— Что ж, готова я мир оставить, — так сказала Ася Звездинка, — если ты меня не забудешь… Я к тебе прорасту травою, расцвету цветами весною…
И явилася Смерть Звездинке:
— Ты умрёшь теперь, как и люди! И тебя на ложе печали Велес, сын Коровы, уложит!
И воскликнул тут Велес Сурич:
— О Звездиночка! Зорька ясная! Вот вода иссякла в крынице… И колышутся в поле травы, и печально щебечут птицы… Что за сон владеет тобою? Вот'и сердце твоё не бьётся… Тьі бледна и меня не слышишь, закатилося Ясно Солнце…
Не насытившись горьким плачем, Велес бросился в лес дремучий, да ко омутам тем зыбучим…
Что там? Ветер ли ветки клонит? Или ви– хорь листья срывает — под горой у речки студёной?
То не вихорь вьёт и не ветер — кружат здесь под горой русалки, двор городят и строят терем. Вместо брёвен кладут в основу старцев с белыми бородами. Не кирпич кладут — малых деток, не подпорочки — жён с мужьями. Из мальчишек делают крышу, из девчоночек — черепицу. Двери — из парней неженатых. А окошечки — из невест.
— Велес! Велес! Вот тихий ветер шевельнул листву у деревьев. Это вилы, русалки-вилы, закружилися в хороводе. И не видел ты, и не чуял — понесло тебя, закружило в хороводе у тихой речки…
Пляшет Велес и горько плачет. И спросили его:
— Что ж плачешь ты в русалочьем хороводе? Жаль тебе ли старую маму? Иль отца? Сестру или брата?
И ответил печальный Велес:
— Жаль не батюшку и не мать мне. Не сестру родную, не брата. Жаль подругу милую Асю, что угасла ныне с Зарёю…
И побрёл он теми лесами, поднимался в горы высокие, опускался в долы широкие.
И пришёл к горам Сарачинским, к Марабе– ли — Чёрной горе. Видит он пред собой пещеру, что закрыта медною дверью. И ту дверь охраняют стражи. Их ужасней представить трудно: псы — Азарушка и Казар.
И сказал им так Велес Сурич:
— Вы откройте-ка двери, стражи! Нет мне более жизни в Яви. Я хочу подругу увидеть. Ту, что ныне сделалась прахом…
И ему ответили стражи:
— Как же ты, сын Солнца, пойдёшь, ничего не видя во мраке?
— Как печаль идёт прямо в сердце. Я пойду со вздохом и плачем, с тяжкой мыслью о милой Асе…
И открылись бесшумно двери, уступив преклонной воле. И вошёл в пещерушку Велес. И вступил на печальный путь.
Много ль, мало ль он шёл во мраке — вот забрезжил свет впереди…
И открылась взору долина, и луга, и роща, и речка. Там плоды свисали с деревьев, и цветы в траве расцветали.
Только было всё неживое. Все стволы — из чёрного камня, листья, травы из малахита, а плоды с цветами — из яшмы, из рубина и сердолика.
И ту рощу покинул Велес. И увидел Чёрную реку, что текла слезами людскими. И увидел Чёрное море. И над бездною той — утёс. И узрел на чёрном утёсе дом без окон с плоскою кровлей.
Подошёл к нему Велес. Видит, что у дома заперты двери. Но от слуха его не скрылось за дверями чьё-то дыханье.
— Кто здесь? — спрашивал Велес громко. — Ты ль, хозяйка утёса Сида? Та, что здесь богов принимает, угощает медовой сурьей?
— Да. Я здесь гостей принимаю! Что ты ищешь тут, мудрый Велес? Отчего же ты так печален?
— Как же, Сидушка, мне не плакать! Смерть украла мою супругу — Асю, правнучку Святогора! Потому отныне печально я брожу по Тёмному царству…
И пропела так Вила Сида:
Год за годом травой растёт, век за веком рекой течёт.
За Зимою идёт Весна,
Лето с Осенью им вослед.
После дня наступает ночь, а за ночью идёт рассвет…
Круг сменяет Круг бесконечно…
И ничто под Луной не вечно…
И сказала так Вила Сида:
— То ли ищешь ты, Велес мудрый? Ведь Сварог с супругою Ладой человека создали смертным. Ты оставь пустые заботы! И развей печальные думы! Выпей лучше ты чашу с су– рьей…
Выходила к нему хозяйка, чашу с сурицей выносила. И увидел хозяйку Велес. Поразился он несказанно вот стоит перед ним Звездинка, и в руках она держит чашу.
— Ты ли это, Ася Звездинка? — вскрикнул Велес и принял чашу.
— Это я — великая Сида! Я ж Звездиночка, дочь Садко. Я ж — Ясунюшка Святогоровна. Также я — Премудрая Вила. Также я — Хозяюшка Камня и Азовушка Золотая.
И ещё она так сказала:
— Много раз я в мире рождалась, много раз покидала мир… И во всех назначенных жизнях я всегда тебя находила! Здравствуй, Рамна! Асила! Велес!
И ответил ей Велес мудрый:
— Здравствуй, Сида! Азова! Вила!
И тогда над чёрною бездной зашумели мощные крылья, и явилась им Гамаюн.
— Вы садитесь ко мне на крылья!
И услышали боги зов. И садился Велес на правое, Вила Сида села на левое. И они полетели в Ирий к Свету Белому, к Сурье-Ра.
— Расскажи, Гамаюн птица вещая, как родились Лель и Снегурочка. Спой историю их любви!
— Ничего не скрою, что ведаю…
Как у Волги — Зеликой р а да во тех лесах Светлояровых Велес с Вилою жили и зверей сторожили.
Был весной Велияром — Велес. Вила же была — Вешней Тальницей. Где пролётывал Ве– лияр вместе с Тальницей Святогоркою — таял снег, росли яровые.
Был Зимою Велес — Мороз кою, Вила же — Метелицей-Вьюжницей. Где Морозушко пролетал вместе с Вьюжницею-Метелицей — там снега ложились высокие, реки леденели широкие.
и из снега талого, вешнего Велес с Вилой слепили девочку. И назвали её Снегурочкой. И качали доченьку в люлечке, и Снегурочку так баюкали:
— Спи, дочурочка! Спи, Снегурочка! Ты из вешнего снега скатана, вешним Солнышком нарумянена!