- Да, - Симо уверенно кивнул, не дожидаясь, пока его приятель договорит, и положил руку ему на плечо, - мы повстанцы.
Не поворачивая головы в сторону сидящего рядом Иллуги, но все равно ощущая на себе его недовольный взгляд, Джин чуть усмехнулся, продолжая смотреть исключительно на Рейнарда.
- Мой друг говорит неправду, - с расстановкой произнес мужчина, - а я не вижу смысла скрывать, кто мы. Мы осознаем, что из-за нас у местных жителей могут быть проблемы, и поймем, если Вы захотите, чтобы мы ушли. Надолго мы все равно не задержимся. Зато за ночлег можем отблагодарить... Денег у нас нет, - он покрепче сжал чужое плечо, - но я готов предложить Вам двух лошадей за молчание и помощь.
Джессамин Рассел:
Приятный запах печеных булок с грибами и лесными травами витал по всей кухне, проникал через слегка открытое деревянное оконце, растворяясь в холодном утреннем ветре. Джессамин могла поклясться, что Паветта настоящая колдунья, если так умело может сочетать несочетаемое. Во всей общине про нее ходили хвалебные молвы, а один особенно ушлый червен, решил даже переманить девушку на свою сторону — в небольшую забегаловку, где собирались самые пропащие пьянчуги. Он, видимо, решился сделать из своего захудалого местечка таверну высшего уровня. Но Паветта наотрез отказалась, продолжая почти за бесценок работать в храме. Джесс никогда сильно не держалась за свою помощницу, понимая, что такие золотые ручки пригодятся в любом хозяйстве. Где-то внутри она завидовала, ибо ничего у Рассел не получалось делать по хозяйству, кроме, пожалуй, горьких лечебных настроек. Хлеб всегда выходил черствым и твердым, супы слишком жидкими, мясо недожаренным или пересоленным. За животными тоже ухаживать не удавалось. Мать постоянно ругалась, боясь, что Джесси погубит скотину. И каждый раз, уплетая за обе щеки рагу из кролика или тарталетки с ежевикой, она благодарила Вечную за то, что та послала ей такую замечательную послушницу.
Так или иначе, любой прием пищи всегда настраивал на добрые мысли и открытый разговор. Утро выдалось на удивление хорошим, раз уж девушке удалось первой перехватить двух путников и расспросить про большой мир за пределами червенской общины. Едва просыпающаяся после ночного сна община осталась позади, Джессамин лучше смогла разглядеть своих гостей, стараясь не упустить ни одной детали. Ее гибкий ум сразу же подбрасывал возможные характеристики путников, но пока она отнекивалась от голоса разума, слушая приятные голоса незнакомцев. Отец бы наказал ее, обвинив в чрезмерной наивности, но что-то подсказывало девушке, что человек с мягкими черными кудрями вряд ли мог быть плохим. Слегка улыбнувшись и внимательно посмотрев в живые и яркие глаза второго мужчины, Джессамин уже хотела было что-то сказать, но ее бесцеремонно прервали звуком открывающейся двери.
—Артур? — Джесс даже привстала, на ее симпатичном лице отразилось недоумение, вперемешку с испугом. Нет, с главой общины у них были хорошие и доверительные отношения, однако, вся эта ситуация была из ряда вон, поэтому девушка очень боялась чужого осуждения. Однако, Рейнард лишь твердым шагом прошел в небольшое помещение, остановившись напротив незнакомцев. Сквозь тонкую ткань хлопкового платья Джессамин почувствовала чужую горячую ладонь, уверенно разместившуюся у нее на плече.
А дальше произошло то, что Джесс никак не могла ожидать от Артура. Он почти с порога спросил про повстанцев, вовсе не боясь, что их сейчас пришьют без разбирательств. Пытаясь как-то остановить его, Джесс сдавленно мяукнула, желая что-то сказать, но ее сразу перебил чужой мужской баритон. Тот (с приятными и открытыми чертами лица) начал отнекиваться, еще больше подтверждая слова Артура. Дружелюбную речь оборвал второй, на манер Рейнарда опустив ладонь на плечо своего спутника.
—Хватит! — Джесс слегка вскрикнула, стукнув изящными ладонями по «раненой» поверхности стола, от чего столовые приборы тихо звякнули. — Артур, как ты можешь так врываться сюда со своими расспросами, тем более за приемом пищи, — она резко встала, потянув рыжего к столу, настойчиво попросила присесть рядом со всеми.
— К тому же, разве я не сказала, что вы мои гости, что моя Богиня будет столь великодушна, чтобы приютить вас. Никаких денег нам не нужно, а вот помощь всегда пригодится, — пышные брови недовольно сошлись к переносице, а взгляд был устремлен на черноволосого мужчину. Когда ее пыл немного угас, девушка с едва видным опасением взглянула в лицо Артуру, надеясь, что он не сильно разозлится за столь яркое проявление неуважения к нему. И хотя все жили в общине, как одна большая семья, но никто не отменял банального уважения, которое, кстати, у Джессамин было.
Артур Рейнард:
Обычно мужчина относился с полнейшим уважением ко всем раздольцам, но после непродолжительной «беседы» с одним из путников Артур понял, что некоторые из них очень сильно подвержены стереотипам и являются не такими учтивыми, какими их представлял Рейнард. Конечно, ведь когда почти всю жизнь живешь в общине и трудишься на её благо, начинаешь забывать о том, насколько плохо другие народы и расы относятся к тебе и твоим людям.
С первого взгляда стало понятно, что Иллуги — очень непростой и сложный человек. Он вызывал у Рейнарда уже не такую сильную симпатию, какую вызывал его товарищ, а данное поведение скорее отталкивало и заставляло напрячься, нежели настраивало на компромиссы, которые просто должны были присутствовать в данном договоре.
Догадки червена полностью подтвердились, когда темноволосый мужчина пошел навстречу, искоренив возможность лжи второго повстанца. Глава даже не успел толком среагировать на чужие слова, когда инициативу перехватил более приветливый путник. Убедившись в верности своего первоначального мнения Артур лишь перевел взгляд на молча сидевшего недовольного мужчину, в открытую усмехнувшись, а затем снова начал смотреть на своего собеседника, сняв со своей головы платок. Минутой позже Рейнард ощутил на себе все «прелести» дежавю, когда вновь собираясь ответить, его опять прервали. На этот раз дело было в Джесс, которая, казалось бы, являлась самой спокойной в этой «компании» и, более того, не имела абсолютно ни малейшего представления о том, насколько важный разговор затевал глава общины.
— Довольно! — повысил и без того громкий голос Артур, с укором посмотрев на Джесс, полностью проигнорировав её претензии. Если бы она вспылила наедине с мужчиной или «среди своих», Рейнард бы не придал этому особого значения, но сейчас, в присутствии иноземцев, да ещё и раздольцев, Артур был взят врасплох таким поведением.
— Данными вопросами занимаюсь я, Джессамин, — продолжил он уже менее агрессивным тоном, после окинув взглядом обоих гостей, вновь переведя глаза на девушку, — ты не должна вмешиваться в подобные дела.
Мужчина потёр переносицу, устало закрыв свои глаза. Утро вот-вот начинается, а этих страстей Артуру хватит до конца вечера. Такой выпад со стороны служительницы храма он забудет нескоро, как и то, в какое глупое обстоятельство попал благодаря Си-си.
— Я хочу обсудить ситуацию с ночлегом с одним из вас, — сказал Артур, смотря на повстанцев. Он надеялся на то, что мужчины сами разберутся с тем, кто же должен общаться с главой общины, и Рейнард был уверен, что жребий выпадет на дружелюбного Симо. У Артура были планы на это дело, и он не хотел, чтобы чужие эмоции помешали ему осуществиться, так что девушке придется найти какое-нибудь другое занятие.
— А тебя, Джессамин, — он сделал небольшую паузу, будто задумываясь; его голос отдавал холодком — я попрошу остаться с другим раздольцем, — он еле удержался от того, чтобы не использовать слово «проследить», которое подходило гораздо больше. Было бы глупо полагать, что глава общины, пускай и кажущийся приветливым, полностью доверится чужеземцам с первой встречи. Доверие ещё нужно заслужить. И, к сожалению или счастью, эти слова предполагают взаимность.
Рейнарду совершенно не нравился тот факт, что полноценного ответа на слова собеседников так и не последовало, однако, обсуждать что-то в храме после чужого всплеска эмоций казалось далеко не лучшей идеей.
Иллуги Мория:
Мория раздраженно дернулся, сбрасывая ладонь приятеля со своего плеча. Не то чтобы он был сильно удивлен намерением лучшего друга сознаться в причастности к восстанию. Наоборот, от такого, как Джин, ничего другого можно и не ожидать: с ролью вселяющего доверие командира сын рыбака справлялся, но не с муками совести. Тем не менее, на мгновение Иллуги почувствовал себя оскорбленным, как если бы лгал не он.
- Предлагаете взамен на ночлег конюшни вам чистить? - переспросил он, насмехаясь над репликой доброжелательной девушки о возможной помощи со стороны путешественников. Прозвучало цинично и твердо, даже чересчур, а ведь окажись она в какой-нибудь раздольской таверне гостьей, он оплатил бы ей пиво.
- Исключено.
Подозревая, что обходительному и честному Симо сложившийся тон разговора придется не по душе, Мория спешно вынырнул из-за стола, отошел к двери, игнорируя чувство голода, и практически незаметно для посторонних глаз вздрогнул, когда Рейнард повысил на подопечную голос. Голосом, к слову, глава здешней общины обладал впечатляющим - внушительным, громким. Иллуги мог пересчитать всех обладателей похожих голосов на пальцах одной руки. В их строю непременно числились разбойник Берт по прозвищу "Старшая сестра" и родной отец Джина - Томас, которого светловолосый раздолец обожал и побаивался. Справедливости ради, в этом списке Артуру Рейнарду предназначалось особое место.
Послушав, что скажет червен, скупщик выпрямился, потер друг о друга ладони и скрестил руки на груди. В сказки и небылицы о грубых невеждах с Огненной земли он не верил, но кричалки и шутки о нелепости этих людей, коих в Раздоле крестьяне знавали необъятное множество, моментально заполнили его мысли.
О том, как обидно терпеть унижения, потому что ты не похож на других, Иллуги Мория знал не по наслышке - на личном опыте. В окрестностях Бэйна он всегда значился самым светловолосым ребенком. Темноволосые подростки дразнились и, бывало, кидались камнями прямиком в голову, от чего она покрывалась шишками и синяками. Удивительно, но тесное знакомство с жестокостью людей в раннем детстве не смягчило его сердце, а напротив, сделало его отношение к внешним отличиям предвзятым и хладнокровным.
Раздолец коснулся коленом спины расположившегося на скамье Симо Джина и безупречно гладким тоном предположил:
- Тебе стоит облегчить душу перед богами и как следует выспаться. Поручи мне разговор.
Опираясь обеими руками о шершавую поверхность обеденного стола, Иллуги вгляделся в глаза сидящего напротив червена. Его тонкие и прямые черты лица оставались невозмутимо расслабленны, а вот пальцы напряглись так, словно собирались сломаться.
- Волосы цвета солнца.., - меланхолично, но в то же время уверенно произнес скупщик. - Как по мне, это цвет мочи.
Симо Джин:
Хотел бы Джин сказать, что, выдавая хозяевам сокровенную правду, он предвидел любую реакцию (и возможно когда-нибудь, повествуя о своем путешествии на Огненную землю, он так бы и повернул свой сюжет), однако это было не совсем так. Он не учёл одного - не только в Раздоле женщины осмеливаются перечить мужчинам.
Джессамин, как назвал свою соплеменницу глава общины, вступилась за уставших путников, но её укоризненный взгляд был устремлен на раздольцев, отчего мужчине на мгновение стало не по себе. Впрочем, разве можно было ожидать чего-то меньшего от той, кто служит Вечной? Звонкий голос служительницы Храма привёл в замешательство всех присутствующих, - повстанцу хотелось верить, что даже Иллуги, хотя тот, конечно же, и виду не подал, а вот Рейнард сделался куда более серьезным. Заметив, как мрачнеет его лицо, Джин занял «наблюдательную позицию», ожидая развязки, и лишь нахмурился, когда собеседник предложил разделиться. Эта идея не показалась предводителю восстания достаточно безопасной. Как знать, какой оборот примут события, стоит одному из раздольцев остаться с рыжеволосым наедине. Однако, чтобы достичь взаимопонимания, им следовало быть терпеливыми.
Только вот терпения Симо хватило ненадолго.
- Хватит, Мория! - мужчина резко поднялся, бросая на своего товарища сердитый взгляд, и уже более сдержанно продолжил. - Нам нужно все обсудить.
Выдавив из себя учтивую улыбку, и избегая смотреть на кого-либо из червенов, Джин ухватил напарника за предплечье и потянул за собой, отводя скупщика в сторону.
Остановившись у открытой в кухню двери и зайдя за угол, повстанец обратился к Иллуги, стараясь говорить как можно тише.
- Ты что делаешь? - раздраженно прошипел он сквозь зубы. - Вот с такой ноты ты решил начать переговоры?
В глубине души Симо понимал, что, отчасти, он сам виноват в том, что его напарник «завёлся», - ведь именно он поставил друга в неловкое положение, тогда как его попытка солгать была лишь мерой предосторожности. Но признавать свою вину раздолец не собирался.
- Это ведь ты предложил прийти сюда. А теперь решил всё испортить? Молчи, - мужчина вскинул руку, указывая на своего собеседника пальцем, хотя тот, похоже, и не собирался ничего говорить.
- Нельзя терять голову! Нам разве мало всего, что уже случилось?
Осёкшись, Джин выдохнул, отступая на шаг от Мории, которого успел почти припечатать к стене. И чего он вдруг так разозлился? Возможно, из-за усталости. Да-да, скорее всего, дело было именно в ней.
- Слушай внимательно, - строго произнес повстанец, - эти люди могут нам помочь, не пристало нам ссориться с ними. Мы пришли сюда договариваться о ночлеге, и раз уж ты сам вызвался, то ты этим и займешься. Но ради Правого, не наделай глупостей.
Вернувшись в комнату, Симо подошёл к оставленному им столу и кивнул, обращаясь к Артуру.
- Мы рады, что вы решили пойти нам навстречу. Мой друг лучше разбирается в таких вопросах, так что он поговорит с Вами, а я, если позволите, хотел бы немного здесь задержаться. Недавно мы потеряли одного из наших людей, думаю, Вы поймете моё желание обратиться к Богам…. Я обещаю, - он бросил короткий взгляд на Иллуги, - что проблем не возникнет.
Взглянув на притихшую за столом девушку, раздолец чуть улыбнулся.
- Позволишь мне остаться?
Джессамин Рассел:
Сказать, что Джесси опешила – это не сказать ничего. Артур, обычно, никогда не повышал на нее голос, а тут решил сыграть в сурового папочку, что девушке, конечно же, не понравилось. Она давно уже выросла из чужих укоризненных взглядов и отеческого тона. Но, несмотря на это, что-то внутри нее всколыхнулось, а осознание того, что может зря она так резко высказалась в отношении Артура, больно кольнуло в груди. Особенно, после слов одного из путников, кажется, часть его имени слетело со слов кудрявого напарника.
—Если вам что-то не по душе, господин Мория, то вы вполне можете покинуть нашу общину и этот храм. Говорят, что ночной воздух настолько же полезен, насколько и опасен, — его слова разозлили Джессамин, и вся внешняя привлекательность этого человека была полностью перечеркнута его ядовитыми словами. Хорошо, что эта ссора не продолжилась и перетекла в более мирное русло. Си устало опустилась на деревянную скамейку, ей хотелось провести по лицу, чтобы смахнуть это эмоциональное напряжение, которое зависло в воздухе и душило, схватив когтистыми лапами за шею. Джессамин была очень эмоциональным человеком, она легко злилась, также легко остывала, отчаянно сопереживала тем, кто в этом нуждался.
Больше вступать в разговор она не хотела, девушка почувствовала себя неуместно, несмотря на то, что она была в этом храме настоятельницей, но никак не Артур и, тем более, путники. Настроение ее резко перешло в едва раздраженное, а глупые перепалки мужчин хотелось закончить прямо сейчас, но на этот раз Джесс смолчала. Она подала голос только тогда, когда два путника отошли чуть в сторону, чтобы о чем-то переговорить с глазу на глаз. Они с Артуром остались наедине.
—Артур, разве ты не понимаешь, что пороть правду матку с порога не просто неразумно, но и опасно, — она внимательно посмотрела на главу общины, не ожидая от него какого-либо ответа. — А если бы они нас прям тут прирезали? — перед ее глазами промелькнула ужасающая картина: теплая кровь, приторный металический вкус на губах, от которого никак не отделаться, испуганная Паветта и глубокие, мертвецки-стеклянные глаза Артура. От своих смешанных ощущений, девушка вздрогнула, возвращаясь в теплую кухню храма. Наверное, Рейнард опять бы раскричался, но их внезапные гости уже вернулись со своих обсуждений. Джессамин не смотрела в их сторону, ее куда более увлек деревянный рисунок на стене, который так виртуозно начертала природа.
Решение разделиться вызвало у Джесси совершенно нечитаемые эмоции. Она вовсе не боялась за себя, будучи уверенной, что на территории храма никто не посмеет посягнуть на чужую жизнь. За Артура она тем более не волновалась, куда более переживала за язвительного путника, который может здорово получить по голове, если не перестанет во всех плеваться ядом. Обман и последующее за ним оскорбление, совершенно разочаровали Джессамин, и вести какие-либо беседы она более не хотела.
Чужой вопрос застал ее врасплох, Рассел немного неуверенно потупила взгляд, до боли прикусив губу, но почти сразу взяла себя в руки, легко улыбнувшись.
—Хорошо, если вы так хотите, — она сдержанно кивнула, а потом поднялась на ноги, чтобы покинуть помещение, унося с собой и легкий аромат смородины.
Молебный зал утопал в мягком приглушенном свете свечей. Разреженный дневные лучи едва проникали через круглое резное оконце под потолком, рассредоточивались и причудливыми тенями изгибались у самого пола. Джессамин заняла самую первую лавку у небольшого постамента. Ее фигура была весьма сдержанна, если бы только не живой, слишком искрящийся взгляд для смиренной служительницы Богам. Было в девушке что-то совершенно иррациональное, и казалось, что она совершенно не вписывается в это место, однако, представить это место без нее было почти невозможно.
—Я буду рада выслушать вас, — дождавшись путника, ответила Джессамин. Она пододвинулась чуть ближе, взяв чужую ладонь. — Открытый разговор пред Богами всегда помогает, — осторожно улыбнувшись, Джесс отпустила руку мужчины, невесомо пройдясь длинными ноготками по внутренней стороне ладони и уместила свои руки на острых коленях, скрытых под тонкой тканью юбки.
Артур Рейнард:
Артур был в полном негодовании, когда на его, казалось бы, вполне разумные и логичные слова один из раздольцев нахмурился, показывая свое отношение, а второй ответил усмешкой. Да ещё и такой, что чуть не вывела червена из себя. Этот иноземец позволяет себе слишком многое, но мужчина не может дать волю агрессии в храме, в присутствии других людей. На пару секунд Рейнарду показалось, что они со светловолосым вступили в какую-то ментальную борьбу, и даже после того, как более приятный повстанец отогнал своего приятеля подальше от стола, это странное ощущение не утихло. Мужчина лишь разжал свои грубые ладони, что держал в кулаках пару секунд назад, пытаясь таким образом сдержать свой гнев, после чего проследил взглядом за остраняющимися путниками, ловя себя на том, что ему бы было очень интересно послушать то, о чем же они говорят.
Оказавшись наедине с Джесс, Артур ожидал очередного всплеска эмоций, что и последовало дальше, по мнению самого червена. Иногда он вообще считал всплеском эмоций любое их проявление, если оно было не к месту, тем самым сильно мешая главе общины. Всё-таки мужчине нравился контроль над ситуациями и людьми.
Рейнарду не хотелось затевать ссору со служительницей храма и рушить их хорошие отношения, но если бы не слишком рано пришедшие путники, червен бы отчитал Джессамин в ответ. Хотя бы за то, что та привела незнакомцев в храм, в котором не было не только оружия, но и отсутствовали почти все мужчины. По крайней мере, крепкие и коренастые, такие, которые способны дать отпор в случае чего; и за ряд других вещей, которые глава общины считал не совсем правильными, однако, ни его, ни ее ошибки не привели к катастрофе, так что переживания, которыми занималась девушка, явно были ни к чему. Ей нужно было успокоиться, поэтому Артур не стал беспокоить ее, дабы не разжигать огонь и без того горячего вспыльчивого характера.
После озвученного раздольцем решения Артур был в шоке от того, что между Симо и Иллуги выбор пал именно на второго. Ну как, как этот наглец и грубиян мог «лучше разбираться в таких вопросах»? Сейчас Рейну казалось, что Мория способен только на грубости и не более того. Но раз уж Джин говорит, что Иллуги в этом разбирается, Артур все же верит ему, пусть и с большой неохотой. «Может, я просто не разглядел в Мории его талант как переговорщика?» — пронеслось у червена в голове и он чуть не засмеялся от этой мысли. Глупости. Рейнарду придется поднапрячься, чтобы не врезать этому наглецу после его очередной язвительной фразы.
— Да уж.. Я надеюсь на это. — более чем спокойно, но коротко произнес Рейнард, бросив взгляд на темноволосого путника. И если уж Симо проявил желание обратиться к Богам, Артур не будет как-либо препятствовать ему. Однако, это означало, что теперь ему и Иллуги придется уединиться, чтобы обсудить все детали ночлега. Перспектива не из лучших, но выбора не было. Мужчину даже немного забавляла вся абсурдность этой ситуации, поэтому, когда Симо и Джесс ушли в молебный зал, Артур, выпрямившись в спине, чтобы поравняться ростом с раздольцем, двинулся в его сторону, ничуть не скрывая уверенности в своих действиях. Оказавшись рядом, он покровительски обхватил Морию, кладя руку на его плечо, посильнее сжав ладонь, чтобы путник не думал вырваться из этой хватки, хотя Артур все жн довольно скоро отпустил его. Рейн почему-то был уверен в том, что Иллуги ведет себя более вызывающе в присутствии людей, так что не смог удержаться от усмешки, когда они выходили из храма на улицу.
— Нам с тобой ещё многое предстоит обсудить.
Симо Джин:
Не услышав возражений, Симо почувствовал облегчение, словно тяжёлый камень свалился с его плеч. Хотя витавшее в воздухе напряжение никуда не делось, начало диалога было положено, а это уже можно было считать удачей.
Служительница храма покинула комнату, скрывшись в дверном проёме, и раздолец, кивком попрощавшись с другими собеседниками, последовал за ней. Они вернулись в молебный зал. Опустившись на лавку рядом с девушкой, Джин с непривычной для себя неуверенностью взглянул ей в лицо, пытаясь по его выражению угадать, о чём она сейчас думает.
«Странно ей, наверное, привечать в своем Храме чужака, - размышлял он, невольно засматриваясь на столь необычные для его народа веснушки. - Мы молимся одним Богам, но ближе нас это не делает».
Бродящие по стенам мягкие тени создавали ощущение чьего-то присутствия, будто и правда какие-то мистические силы наблюдали за расположившимися на скамье собеседниками. Глухо закрылись двери, - это Мория с Артуром покинули храм, и теперь, не считая хлопочущей по хозяйству Паветты, они остались наедине.
- Честно говоря, не привык я изливать кому-то душу, пусть даже и перед Богами, - отозвался мужчина, чувствуя, как руки касается чужая ладонь. - Да и в храмах я бывают не часто.
Выдержав паузу, Симо вздохнул, окидывая девушку взглядом. Симпатичная, в простой деревенской шали. Необычность её натуры выдавали лишь зеленые глаза. Давно (а если подумать, - никогда) повстанцу не приходилось видеть такого взгляда у жрицы - любопытного, искрящегося. Она явно была не так проста, как могло показаться на первый взгляд.
- Что ж, - он потёр друг о друга руки, прежде чем сцепить пальцы в замок. - Как я уже сказал, мы потеряли товарища. Он угодил в плен к имперским солдатам, и... мы не успели помочь ему.
Казалось, что речь дается раздольцу с трудом, будто кто-то насильно тянет из него каждое слово. Он опустил глаза, рассматривая грубую поверхность деревянной скамьи, и, закончив, сглотнул, добавляя:
- Мы ведем войну, а на войне такое случается. Вечная не оставит его, погиб он за правое дело.
С этими словами Симо поднялся и, взойдя на постамент, приблизился к алтарю. Здесь он был всего один, скромно украшенный тускло горящими свечами и священными травами. Опустив руку в небольшой дорожный кошель, повстанец достал из него блеснувший в свете огня амулет - кусочек янтаря на хитро сплетенной веревке, - единственное, что ему удалось заполучить, стащив украшение почти из под носа нандорских стражников. Он отдаст его жене погибшего, - хоть какое-то будет ей утешение.
-...направь его душу на верный путь, - прошептал Джин, заканчивая свою короткую, почти неслышимую молитву, и обернулся, возвращаясь к оставленной девушке.
- Нелегко, наверное, жить в этой глуши, - раздолец поставил руки на пояс, и теперь его голос звучал намного бодрее. - Ты родилась здесь? И что, никогда не хотелось узнать, как живется в других местах?
Джессамин Рассел:
Царивший в молебне мягкий полумрак приятно обволакивал теплым светом свечей. Джессамин вдыхала терпкий запах трав, которые она часто сушила в этой комнате. Целебные сборы: свежий запах смородины, терпкий аромат шиповника, красная наливная рябина, висевшая яркими гроздьями, травяной запах душицы, спорыша, зверобоя и даже листья крапивы. Еще старая настоятельница считала, что высушенные тут растения напитываются особенной энергией, снадобья из них более сильные, чем те, которые сделаны в обычной хате.
Джессамин сидела тихо, она внимательно наблюдала за чужим лицом, как меняется взгляд загораясь то сожалением, то скорбью. Она понимала, что его мучают угрызения совести, боль от потери и понимания праведности их общего дела. Рассел была очень далека от мятежей и войны, от битв и убийств, от интриг и противостояний. Однако, сейчас, она буквально кожей чувствовала чужие эмоции. Слова давались Джину тяжело, Джесс уже хотела прервать его, ибо не желала насильно заставлять кого-то говорить о том, что возможно навсегда останется шрамом на чужом сердце. Но она не смогла вымолвить и слова, продолжая неподвижно сидеть, смотря на чужую исповедь. Сказать честно, ее сильно затронули чужие слова. Здесь она жила в безопасности и счастье и даже не подозревала, какие горести переживают обычные путники. Ей вдруг стало стыдно за свои ядовитые взгляды и пылкий нрав. Тем не менее, чтобы не сказал Артур, девушка не пожалела, что приняла в храме Вечной двух этих повстанцев.
Темноволосый мужчина поднялся, осторожно подошел к небольшому постаменту, достал из своего кармана чужой талисман, он причудливо поблескивал в свете от пламени свечей. Взгляд Джесс долго задержался на этой вещи. К ней пришло печальное осознание, что где-то там, далеко, сейчас ждет покойного любимая.
- Вечная позаботится о нем, - тихо произнесла рыжеволосая, внимательно смотря на своего гостя и встречаясь с ним взглядом. Ее ясные, цвета чистого сапфира глаза вспыхнули.
- Спасибо, что несешь этот талисман, - Джесс не знала, зачем именно она произнесла эту фразу. Разумом она понимала, что это долг Симо, но еще она чувствовала какую-то внутреннюю благодарность за то, что мужчина взял на себя такую тяжелую ношу – сообщить родным погибшего. Жрица знала, как бывает тяжело жить в незнанье, как живет сейчас ее мать.
Следующий вопрос путника застал Джессамин врасплох, она не ожидала и на несколько секунд замерла, забавно моргая светлыми ресницами.
- Да, я живу тут всю свою жизнь, - девушка встрепенулась, подаваясь чуть вперед. – Я мечтаю когда-нибудь увидеть этот большой мир, который не ограничивается маленьким оконцем моей спальни и молебни, - ее взгляд инстинктивно поднялся к высокому резному оконцу, в его разряженном свете чарующе витали пылинки.
- Мой брат ушел от нас. Вот уже и третья зима минула, а от него все нет вестей, - после ухода Джека для матери Джесс наступили темные времена. Ее материнское сердце не могло выдержать таких тревог, которые рисовали на лице молодой женщины неприятные старческие морщины.
- Я хочу покинуть общину, чтобы найти его, - и, хотя в ее взгляде была отчетливая решимость, однако, не заметить азарта и любопытства было нельзя. – к тому же, здесь меня не любят, а отчий дом с каждым днем все теснее, - Джессамин на секунду затихла, обдумывая что-то, а потом перевела тему.
- Расскажи лучше о себе, слушать скучные истории обычной монашки такое уныние, - и хотя она произнесла это, но по ее лукавой улыбке было понятно, что Джесс вовсе не считает себя скучной, что хранит какие-то свои секреты.
Симо Джин:
Симо внимательно выслушал Джессамин, и к концу её речи лицо повстанца просветлело, а его глаза загорелись озорным огоньком. Похоже, что он не ошибся в своих ощущениях - его собеседница действительно не была такой уж простой. Отвлекаясь от тягостных дум, мужчина убрал благословленный оберег, бережно скрутив вокруг янтаря сплетенный вручную шнурок, и снова сел рядом с девушкой.
- Да что уж тут рассказывать, - улыбнулся он. - Главное ты и так знаешь. Я один из тех, кто сейчас сражается за свободу нашего народа. За наше право жить по своим законам и не служить этой проклятой империи с её треклятым Императором.
Раздолец пожал плечами, как если бы говорил о чём-то очевидном, понятном и так, без особых разъяснений. Сделав небольшую паузу, он продолжил:
- Я из Стормвуда, и, как видишь, не страдаю от недостатка путешествий. Успел побывать и в Ортоне, и в Нандоре. Но у вас тут оказался в первый раз. Надо сказать, здесь не так уж и плохо, совсем не так, как говорят в народе... Да, кстати, - осёкшись, мужчина слегка усмехнулся. - Я, кажется, ещё не представился. Можешь звать меня Джин.