Этайн из рода Волков:
Находясь между жизнь и смертью, Этайн будто бы переродилась. Ощущая в себе новые инстинкты, способные приобщаться ко многому в этом мире, маленькая волчица молила лишь о том, чтобы уцелеть. Она ещё не сыграла самую важную роль в её жизни. Ей нельзя отдаваться на благо волкам, чтобы те полакомились её плотью. Она отравлена. Как и все её мысли. Сиф постаралась, чтобы даже волки не приняли её. Ведь у Моккай очень ценилась как жизнь, так и смерть. А смерть была священна во время конклава, во время охоты или если твоё тело загрызут волки. Отец всегда говорил, что те, кого избирает природа, особенные. И если волки растерзали кого-то на охоте, значит боги уготовили ему судьбу далеко за ночным светилом. О чём молила Этайн? Конечно о жизни. Нельзя сдаваться. Отец никогда не уважал тех, кто сдаётся или возвращается с охоты ни с чем. Будь то друг, семья или обычный житель племени. Нельзя показывать свою слабость. Нельзя заниматься жалением себя и своего рода. Нельзя. Нельзя даже прикасаться и тянуться к Смерти, если в жизни у тебя ещё полно работы. Нельзя.
Чья-то огромная тёплая рука коснулась раны Этайн и та застонала от боли. Ледяная река унесла много мыслей девушки, в том числе мысли и о ране, коим мечом полоснула ее собственная сестра. Поэтому сознание девушки помутнело и она настолько привыкла к боли, что рана билась во все тяжкие лишь по началу, безумно пульсируя и играя на нервах, но вскоре та же самая боль заметно утихла и дала знать о себе лишь тогда, когда кто-то вытащил её из реки и понёс куда-то быстрым шагом. У Этайн из рода Волков даже не было сил не то, чтобы вырваться из лап этого странного существа, не похожего на неё, но и просто поднять голову. Тело сильно ослабло. Странное дело: не то человек, не то зверь принёс её к быстроногому. Так лошадей называли моккай. У них они считались оружием массового поражения и южное племя не хотело видеть у себя лошадей, боясь, что быстроногие могут разгневаться и наслать проклятие на их богов. Заметив одного такого быстроногого, Этайн слегка заворочалась и поняла, что деваться ей всё же некуда.
Быстроногий со всех своих ног помчался куда-то. Чей-то мужской голос подгонял животное. Краем глаза, Этайн смогла разглядеть мужчину. Он был совершенно не похож ни на одного из моккай. Даже из северных племён. Зато он напоминал девушке тех, на кого южное племя обычно охотилось во время трудных периодов. Это был чужак, нищий...так моккай называли тех, кто был совсем из других краёв. Они не умели драться и вряд ли бы кто-то из них представляли большую угрозу, чем сама девушка. Но что он делает? Ответ на этот вопрос Этайн получила тогда, когда его тёплая рука обхватила девушку снова и они ворвались куда-то с таким треском, что куча чужаков зашевелились словно черви в светлой норе, обнаружив себя. Тёплые руки мужчины передали девушку в руки другим чужакам. Успев охватить своим взором своего спасителя во весь рост, Этайн никак не могла разглядеть того нормально. Его интересный образ сильно врезался в память Этайн. Еле сохраняя своё сознание, девушке пришлось отдаться на милость чужакам, но если бы они хотели её крови, то вряд ли бы нищий вызволил её из объятий ледяной реки, ведь так? Тогда зачем спасать тех, кто каждый день охотиться на чужаков, вроде их? Мысли в глазах Этайн зароились и она почувствовала как что-то острое касается её кожи и затягивает рану. Попискивая скорее не от боли, а от неприятного ощущения, у Этайн явно потерялся голос. Лютая река забрала у девушки много сил, в том числе она и вся промёрзла.
И, если бы не шкура волчицы, которую Этайн спасла в тот день её последнего задания стадии становления воином, то вряд ли бы от руки чужака ей сегодня стало тепло.
Гарри Дрезден:
-Не беспокойся за дверь, замок я починю, а ты, лучше позаботься о девушке, если нужно все расходы я возьму на себя.
После этих слов Дрезден присел ближе к замку, и начал разбираться в личинке замка, конечно ему намного проще было эти замки вскрывать, а не ремонтировать, но как уважающий себя вор Дрезден прекрасно знал как эти замки чинить. На самом замке повреждений не было, просто после удара личинка вылетела из державки, погнув небольшую оправку в самом механизме, к счастью у Гарри всегда было пру лишних замочных механизмов, это нужно было, для того, что бы жертвы думали, что надёжные замки которые они купили, черт знает у кого, не смогли его остановить, на самом же деле, все обстояло иначе Дрезден просто снимал дверь с петель, а замочный механизм кидал рядом, создавая иллюзию сломанного замка.
В итоге через десять минут работы замок стоял в двери как новый, а незнакомка которую Дрезден, выловил из реки была в руках мастера, быстро штопающим её рану, а вот Агата было начала на него ругаться но быстро сникла, Гарри зацепили её слова о недоверии, но он старался не подавать виду, но получалось это у него не ахти как, закончив с замком Дрезден вышел на улицу подышать свежим воздухом, ему не нравился запах трав в доме лекаря.
Дрезден стоял на крыльце дома и всматривался в город который не был ему знаком, но он прекрасно знал, что воры есть везде, и ему нужно только показать себя в правильном свете.
У Гарри всегда в фляге было вино вместо воды, и даже сейчас его это радовало, что вина в фляге достаточно чтобы напиться, но не достаточно чтобы умереть. Именно поэтому он сделал пару глотков, пытаясь заглушить боль в руке, так врач была занята другим пациентом.
Агата Кон:
- "А вы, уважаемая, возьмите с комода мешочек с деньгами и купите у соседа курицу и овощи", - услышала Агата из комнаты. Она хотела было возразить, что еда подождет, главное сейчас - это спасти раненную незнакомку, - и девушка могла бы принести куда больше пользы, если бы ей позволили остаться и помочь. Но, взглянув в бесстрастное лицо лекаря, Кон поняла - её помощь тут не понадобится, скорее она только будет путаться под ногами. Поэтому она тихо кивнула и, взяв деньги, вышла во двор.
На улице было морозно и пасмурно, шел мелкий, мокрый снег, который таял, не долетая до земли. Мария, город на реке, всегда славился сыростью. Агате никогда не нравился этот город, хотя, в общем-то, он был не так уж и плох. Возможно, виной этому были воспоминания - слишком много чужой боли довелось ей увидеть за городскими стенами.
Осмотревшись вокруг, девушка наугад направилась к дому напротив: его владелец наибольшим образом подходил на роль "соседа". Шум уже давно привлек внимание жильцов, так что стоило Агате постучать, как ей тут же открыли. Объяснив ситуацию, путешественница передала седому ортонцу деньги и зашла внутрь, чтобы дождаться, пока тот соберет все необходимое. В голове роились непослушные мысли. Агате не давало покоя лицо девушки, которая сейчас штопала рану темноволосой воительницы. Ей казалось, что она уже видела ее раньше. Но знакомые черты, измененные временем, ускользали из памяти, никак не желая проявиться.
Когда девушка с полученными продуктами вернулась к дому лекаря, Гарри уже стоял на крыльце, потягивая вино - Агата точно знала, что это вино - из своей фляги. Пройдя в дом и оставив котомку с едой на столе, девушка заглянула в комнату, где врач колдовала над своей пациенткой.
- Мой друг вытащил ее из реки, - неуверенно обратилась она к лекарю. - Она, наверное, совсем замерзла... Неплохо было бы согреть ее.
Не желая отвлекать женщину от работы, Агата снова вернулась на улицу и, остановившись рядом с раздольцем, прислонилась спиной к стене дома.
- Ты молодец, что спас её, - чуть погодя, обратилась она к своему приятелю, скрещивая руки на груди. Агата не злилась на Дрездена за то, что он оставил ее позади: наоборот, самоотверженный поступок вора вызвал у ортонки уважение. Она даже немного гордилась им. Искоса наблюдая за собеседником, девушка отметила, что он почти не двигает раненной рукой, но приставать с заботой не стала - все равно она мало чем может помочь, пока врач не освободится.
- Как думаешь, кто она? Не похожа на ортонку. Да и в Раздоле такую одежду не носят.
Вивека Ринд:
Она ищет нужную мазь с минуту. Вязкую, серо-зеленую и ужасно вонючую. Она липла к пальцам и все никак не хотела наноситься на рану, но наученная опытом Вивека все же смогла достичь необходимых результатов и принялась за перевязку. На фразу гостьи она лишь махнула рукой. Врачу лучше знать, что там нужно, а что - нет. Сейчас Ринд старательно перевязывала девушку мотком марлевого бинта, делая это через кое-как, но все же успешно. Годы одиночества в работе давали свои плоды и она как-то свыклась почти принимать пациентом в одиночку, без помощи. Когда рана пациентки была полностью "готова", хозяйке дома пришлось позаботиться уже о самой особой на столе, где оставлять ее, конечно же, ни в коем случае нельзя. Мокрую одежду - снять. Надевать на безвольное тело старую, уже давно стиранную и с тех пор ни разу не использованную рубашку отца было делом не из легких. Вивека кряхтела, пыхтела, фыркала и ругалась, но принципиально не звала на помощь, предпочитая справляться с внезапными трудностями в одиночку.
Когда врач выходила из комнаты, ее пациента уже лежала в одной рубашке в кровати, укрытая тонким одеялом и парочкой шкур, найденных в глубине шкафа. Выглянув во двор, Ринд позвала парочку внутрь, на кухню, где начала готовить куриный бульон. Конечно, все, что она готовила, магическим образом теряло вообще все вкусовые качества на корню, становясь настолько пустыми, что даже нельзя было быть уверенным, что ты не жрешь воздух, если бы не питательность и полезность ее кулинарных шедевров, которыми можно было хорошенько наестся на весь день. Готовит бульон уже на автомате. Незнакомке понадобится время, чтобы отдохнуть, но сколько - ответить точно Вивека не могла. Все зависело от самого человека. Но помимо той особы с раной, похоже, у еще одной персоны было повреждение, которым стоит заняться уже скорее из чувства долга. Все же починил ведь замок, хотя она бы не отказалась от кого-нибудь живого для наблюдения за движением мышц рук... ну тут как уж получится.
- Надеюсь, ко мне сегодня больше никто не ворвется. Это не госпиталь, у меня не так много кроватей...
Этайн из рода Волков:
Несколько чужаков склонились над телом полуживой девушки. Как только крохотное холодное лезвие касалось кожи и дальше, Этайн наконец-то начала ощущать боль. Девушка не понимала, что происходит и что делают с её телом. Лидер чужаков всем раздала непонятные приказы. Правда Этайн не знала, что перед ней доктор, которая и вовсе не была лидером. Она не знала, что у них это так не устроено и отдавать приказы она имела в том случае, потому что они находились в её доме. Ловкостью рук нищая перевернула пациентку на бок так, что Этайн сильно зажмурила глаза, терпя боль в спине, эхом отдающаяся по всем нервным клеткам. Если бы она знала строение своего тела так как это знала чужачка, возможно, повода для беспокойства бы не было, ибо пациентку всего лишь навсего пытались залатать. Как только её перевернули обратно на живот, та же самая ловкая сильная рука начала накладывать что-то липкое, от чего Этайн состроила такую гримасу, будто бы мазь сильно воняла. Но это скорее был рефлекс отвратительности, нежели то, что она почувствовала запах.
Спустя некоторое количество времени, чужаки закончили свою операцию по устранению неполадок в идеальном теле воина и суматоха, перерастающая в беготню закончилась. Казалось бы, Этайн закрыла глаза и открыла снова, но порядком прошло больше времени, чем она думала. В комнате было тихо. Отчетливо услышав знакомую речь, Этайн из рода Волков не понимала, почему они разговаривают на языке племени. Но у них всё же был какой-то другой язык. Знакомые слова девушка состроила в предложения и те прозвучали в её голове примерно так:
— Никто не ворвётся!! Это вам не хоспитал и у меня не так много кровати — недовольно отозвалась та, что была явно главной в этой пещере. Кстати на счёт пещеры... она и вовсе была не похожа на то, что обычно моккай называли домом. Лидер всех этих существ направилась к тому, кого Этайн запомнила с первых секунд. Мужчина был вынужден отдать ей свою руку и Этайн даже слегка приподняла голову, чтобы разглядеть что же делает та особь женского пола с тем, кто спас её.
Та начала аккуратно разглядывать руку и видимо, делать то же самое, что она до этого делала для Этайн. Лицо спасителя сморщилось, когда врач коснулась того место, где рука болела, видимо осматривая её. В глазах дикарки тут же засветился некий яростный огонёк. Первобытный инстинкт говорил о том, что если она причинит боль тому, кто спас принцессу всего племени, то не сносить ей головы...
Но Этайн расслабилась от собственных мыслей. Вряд ли эта женщина хотела бы убить его. Если бы она хотела, то сначала бы легким движением руки смогла бы убить ту, что он спас. Успокоившись, Этайн наконец-то обессилила и заснула.
Гарри Дрезден:
-Ревнуешь Кон?-с улыбкой на лице произнес Дрезден и продолжил- Спросив у нее когда она придет в себя, будешь?- Гарри протянул своей спутнице флягу, и хотел сказать что-то ещё но тут на пороге появился лекарь и пригласил компанию пройти внутрь дома. Зайдя в этот дом Дрезден начал морщиться от запаха трав, в доме витало, разнообразием как сладких запахов так и не очень, а он такие запахи не особо любил, но показаться слабым не мог.
Пройдя на кухню Дрездена возмутил стиль готовки врача, но он решил играть с ней в молчанку.
-Нет не должны, я и сам не хотел врываться сюда к врачу, но выхода не было- Произнося это Дрезден старался быть беспристрастным, но выходило у него это плохо, по крайней мере ему об этом говорило лицо Агаты. Но лишь отмахнувшись Дрезден, вышел с кухни к столу напротив которого на кровати лежала девушка, он выложил рядом все свои кинжалы, которые раздобыл в гробнице, и теперь вместо двух ножей он носил целых восемь, два из которых были на поясе, два на спине, по кинжалу в рукавах и сапогах, он положил их на стол таким образом, чтобы они все равно находились у него под руками, и в случаи чего ими можно было бы быстро вооружиться.
И присев рядом начал всматриваться в лицо девушки которую вытащил из воды.
-Кто ты- произнес Дрезден шёпотом- что с тобой случилось, ты явно не этих городов, я прав?
Но поняв, что девушка ему ничего не ответит, Дрезден вспомнил про свою больную руку, решил показать рану врачу, сняв свою куртку с рубашкой, открывая всем свои шрамы на теле.
-Лекарь, прошу прощения что отвлекаю, но мне нужна твоя помощь, меня недавно зацепило арбалетным болтом, не могли бы вы осмотреть мою рану, и дать обезболивающего?- Слова вылетели, со всей возможной вежливостью, на которую была способна его ненависть к врачам.
Но этот самый врач, оказал ему услугу, и проявил своё гостеприимство и поэтому, Гарри пытался лишний раз промолчать, чтобы своими остротами не задеть самолюбие врача, и так же он старался не выставить в плохом свете свою напарницу, которая как он считал принесет ему больше пользы, чем все врачи вместе взятые, и поэтому ему приходилось заставить свой внутренний голос, который уже был готов плеваться огнем, замолчать, и засунул его в самый темный угол своей души в который только мог.
Агата Кон:
- Вот ещё, - Агата собиралась возмутиться, но, взглянув на Дрездена, лишь усмехнулась, - просто я подумала, вдруг, когда ты вытаскивал ее из реки, она еще была в сознании и что-то сказала... Что если она из повстанцев?
Согласно кивнув, путешественница взяла предложенную ей флягу и глотнула немного вина. В этот момент к ним вышла Вивека. Девушке наконец удалось вспомнить, где она видела это лицо: они встретились лишь однажды, мимоходом. Агата даже не была уверена, видела ли ее дочь лекаря. Их не представляли друг другу - только после она узнала от других послушниц, что у господина Ринда есть дочь.
Раз теперь в доме заправляет она, значит врач, которого она навещала восемь лет назад, отправился в царствие Вечной. Чувствовала ли она сожаление? Трудно сказать. Это было слишком давно, чтобы вызывать у ортонки какие-то осознанные эмоции… Разве что под ложечкой появилось какое-то неприятное, гнетущее чувство.
С позволения хозяйки, Кон присоединилась к готовке – ей хотелось хоть чем-то отплатить девушке за беспристрастность, с которой она приняла их и нуждающуюся в помощи незнакомку. Любопытство тянуло ее туда, где лежала спасенная Гарри дикарка. Ей хотелось, наконец, получше рассмотреть ее: ее одежду и пятна краски на ее лице, почти что смытые студеной речной водой. Но вместо этого она осталась стоять, подавая Вивеке то, что она просила: ложку, соль или еще что-то по мелочи, пока вор раскладывал свое оружие.
- Мы не навязываемся, - продолжила она мысль Дрездена, стараясь смягчить своими словами его резкий тон. – Мы остановимся в местной таверне, думаю, так будет лучше для всех. Простите за вторжение.… Но она, наверное, умерла бы без скорой помощи.
Бросив короткий взгляд в сторону раненой, Агата тихо вздохнула, вспоминая, каким образом закончилось их неожиданное путешествие. На самом деле, она не знала, что стало бы с незнакомкой, не окажись рядом врача – она не видела ее раны и не могла судить о ее состоянии. Но мысль о том, что они с напарником спасли ей жизнь, служила хорошим оправданием за их некрасивые действия.
- Наверное, нам стоит представиться. Я Агата Кон, а мой друг – Гарри. Мы... путешествуем, в городе проездом, - выполнив, наконец, эту формальность, на которую раньше попросту не было времени, девушка почувствовала себя куда спокойнее. Лучше предусмотреть все возможные вопросы сейчас, или они всплывут потом – когда на разговоры и выяснения, кто они такие, будет куда больше времени. Исследовательнице не хотелось лишний раз раскрывать кому-то цели их маленькой мисси.
Гарри упомянул о своем ранении, и Кон встрепенулась – она тоже считала, что ему не помешала бы помощь настоящего врача, а не историка, нахватавшегося случайных медицинских познаний.
- Я послежу, - снова предложила ортонка свою помощь, имея в виду бульон, который и так был почти готов.
- Я осматривала его рану и постаралась остановить кровотечение, - немного смущаясь своей неграмотности перед профессионалом, добавила она. – Нанесла средство, но, боюсь, этого было недостаточно.
Вивека Ринд:
Вивека видала всякое. Уже с детства она помогала отцу рубить руку воришке, лечить горло стражнику и принимать роды у шлюхи. Мимо проносились тысячи пациентов равной наружности, статуса, характеров. Кто-то относился уважительно, кто-то был готов "в благодарность" заехать по голове чем-нибудь тяжелым. Но все уходили живыми. А мертвые, как известно, не ходят. Лучшими пациентами все равно были лишь трупы: они молчат, их не надо кормить и у них нет беспокойных друзей или родственников, которые будут спрашивать каждую минуту, как там тело поживает. В подвале ее ждет Родерих. Ну как ждет... он очень терпеливый, может хоть годик прождать. А здесь, на кухне, у нее две живые души, которые говорят, двигаются и умеют быть недовольными, а в другой комнате лежит недавний пациент. Смерив девушку взглядом, Ринд вспоминает, что та уже была в этом доме, но никак не дает знать о том, что узнала ее, лишь указывает отнести после бульон больной, которую придется кормить, если она не проснется сама.
- Вивека, - представляется врач, закатывая рукава рубашки. Она спокойно касается чужой руки, приподнимая повыше, чтобы лучше видеть. Вытирает левую ладонь о полотенец на столе и без лишних слов погружает указательный палец в рану меньше, чем на половину, проверяя наличие чего-то мелкого и инородного и игнорируя внешние раздражители. Ничего в итоге не обнаружив, Ринд беспардонно выливает на рану вино из фляги Гарри. - Осколков нет. Можно зашить или прижечь, а можно просто перевязать и тогда будешь страдать от кровотечений - выбирай. Как долго уже рана? Сильно болела?
Этайн из рода Волков:
Мир, существовавший в обычной среде принцессы — моментально улетучился: разбился вдребезги, даже не был снисходителен и не дал привыкнуть, обрушившись так, словно огромная гора со смертельным снежным бураном, сметающем всё на своём пути. Всё время её пребывания в тёплой мягкой кровати врача, Этайн видела разные сны. Сначала сладкие, потому что боль наконец-то утихла и видимо, то, чем намазала её лидер чужаков, наконец-то подействовало, давая тот же прохладный результат, что и лютая река, которая сначала стала погибелью для Волчицы, а потом и её спасением. Прошептав про себя спасибо богу природы, который не дал ей сгинуть окончательно, принцесса про себя бормотала что-то невнятное. Она даже не почувствовала, как некий скачок напряжения между ней и тем, кто подошёл к девушке, заставил Этайн замолчать, прислушаться и зажмуриться так, насколько это было возможно, чтобы понять, что ей скажут.
Едва Этайн услышала знакомый голос мужчины, что спас её, как девушка моментально расслабилась. Его слова были адресованы непосредственно пациентке Вивеки Ринд
— Кто т? Что с тобой? Ты явно не из этих мист.. — услышала Этайн. Понять, что сказал её спаситель она смогла. Но пару слов разобрала с трудом. Да и понимать сейчас что-либо ей было тяжело. Как только мужчина понял, что Этайн заснула, он покинул комнату, в которой она лежала и, видимо, предпочёл зайти позже...
*** ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ
В нос резко ударил какой-то неприятный запах. Подскочив с подушки, Этайн села и наконец-то могла отчётливо рассмотреть место, где она находится. Запах принадлежал крови, который опечатался на её бинтах, перевязанных врачом, но что такое бинты, принцесса южного племени моккай не знала. Раны они перевязывали обычно другими приспособлениями. Почувствовав небольшую пульсирующую боль в спине, на том месте, где её мечом полоснула сестра, Этайн попыталась встать. Коснувшись своими хрупкими маленькими ножками достаточно тёплого пола, девушка сразу поняла, что здесь что-то не так. Пол горит? Под ним вулканические камни? Убираясь подальше от странного полового покрытия, Этайн запрыгнула на что-то, что смогло её удержать. Этим инструментом оказался обычный стул. Он-то и был холодным, привычным для моккай. Наклонившись, девушка начала рассматривать дерево, из которого было сделано половое покрытие. Обычные гнилые и полу-гнилые доски, которые почему-то были не холодными. Почему? Заколдованное место! А ведь шаманы предупреждали, что магия существует. Этайн увидела её своими глазами. Опуская аккуратно ногу, девушка почувствовала, как её ноги привыкают к теплому полу и поняла, что ничего страшного в этом нет. Наконец-то осознав, что её ступни не пострадают, Волчица встала со стула и подошла обратно к тому месту, где она лежала изначально. Потрогав мягкое одеяло, она развернула его, рассматривая с разных сторон и даже немного распотрошила, не понимая что и откуда берётся. Повозившись с подобным делом пару минут, её глаза привлекли какие-то склянки, что стояли возле какого-то странного отверстия. Потрогав стекло, Этайн начала рассматривать банку, которая просвечивала и не понимала как так это могли сделать. Внутри лежали врачебные инструменты и были залиты специальной жидкостью. Эта жидкость так интересно переливалась и Этайн улыбнулась, потому что никогда не видела жидкость в стеклянных банках, переливавшуюся с разных сторон и возвращаясь в исходную позицию. Трогая своими руками отверстие, которое привлекло девушку тем же самым стеклом, она нащупала какую-то защелку и начала её дергать, тем самым выталкивая окно наружу. То открылось снаружи и ветер тут же стал гулять по комнате. Испугавшись того, что кто-то проник в помещение, Этайн схватила тот самый стул, что помог ей адаптироваться и резко сломала его, отломив ножку. Вооружившись подручным средством, глаза Этайн горели от будущей схватки...правда, не понятно с кем. С ветром?
Удостоверившись, что всё хорошо и это лишь природа зашла навестить её, Этайн улыбнулась, понимая, что боги ещё не отвернулись от неё, даже после конклава.
Гарри Дрезден:
- Спасибо, сам справлюсь - Рявкнул Дрезден и самостоятельно принялся зашивать свою рану.
Пока он сам себя штопал, ему в голову лезло множество мыслей, включаю ту, что сейчас лежала в соседней комнате, и гуляла в царстве сна. Он не знал кто она такая, а после вопроса Кон, он все больше думал, почему он не спросил хотя-бы как её зовут, пока она еще была в сознании.
Дрездену уже приходилось себя зашивать и не раз, но обычно он зашивал себя лишь с одной стороны, а не с двух, хотя получалось у него это вроде неплохо, но всё равно в какой-то степени неудобно, хотя воры обычно быстро ко всему привыкают. Но это ему не помогало, ему отвлечься от других гнетущих мыслей, одна из которых была напрямую связанна с самой Агатой, она не доверяла ему изначально, может не доверяет даже сейчас, и причина в этом очень проста, еще до работы с ней, Дрезден получил очень интригующее письмо, в котором говорилось, что ему нужно в Отрон, Гарри уже собирался уезжать как трактирщик Боб подкинул ему работу, и Дрезден решил начать свою игру, но больше не хотел ничего скрывать от Агаты, она хоть и характерная, но от нее очень много пользы, и Дрезден даже проникся к ней как доверием, так и уважением.
Подойдя к Агате, Дрезден начал свой разговор прямо в лоб, не ходя вокруг да около.
-Агата, в день нашей первой встречи, я был очень зол, надеюсь ты это помнишь, так вот я вернул тебе тогда твои, не потому, что у меня появился заказчик побогаче, а потому, что мне нужно было попасть в Ортон, так как, здесь есть мои личные интересы, связанные с моим прошлым, которое ты узнаешь, совсем скоро, а пока я приношу тебе свои извинения, в том, что я нагло использовал тебя в своих целях, и хочу заверить тебя, что если в будущем тебе понадобится моя помощь, я предоставлю её тебе за бесплатно. Если ты согласна, то дай мне знать, когда все обдумаешь.
Дрезден отошёл обратно к столу с толу где лежали его ножи, и продолжил себя зашивать, и медленно попивая вино из своей фляги. Спустя несколько минут Дрезден закончил себя зашивать и решил подремать, только он задремал как услышал вскрик из соседней комнаты, а после и звук удара, сообразив что, звуки ударов сами не производятся, Дрезден не раздумывая схватил два близлежащих к нему ножа и приняв боевое положение ножей ворвался в комнату.
То что предстало перед его глазами заставляло его одновременно и смеяться и настораживаться, девушка которую он спас, только проснулась, а уже готова драться, причем ножкой стула, а главное с кем, с ветром?
Поняв, что девушка его не заметила Дрезден, начал подкрадываться к ней сзади, и у него это вышло, как только девушка расслабилась, Дрезден аккуратно взял её импровизированное оружие и произнёс прямо над ухом девушки.
-Ты встала всего лишь несколько минут назад, а уже буянишь и лезешь в бой, ты та еще штучка, я Гарри Дрезден, а ты кто, боец?
Агата Кон:
Бульон был уже давно готов и медленно остывал на столе, но Агата всё никак не решалась отнести еду спящей в соседней комнате раненой. Во-первых, девушка понятия не имела, как это - кормить человека в бессознательном состоянии, а потому решила не спешить и дождаться, пока дикарка очнется. Во-вторых, она с любопытством и одновременно с трепетом следила за разворачивающейся перед ней операцией. Слегка морщась, она наблюдала, как доктор Ринд осматривает рану, а после смачивает ее вином, проливая несколько капель на темный пол.
- Несколько дней, - ответила Кон за своего подельника. - Ране уже несколько дней.
Решение вора самостоятельно заштопать ранение обеспокоило путешественницу, но возражать она не стала. Кто она такая, чтобы здесь командовать? Отойдя в сторону, ортонка села за стол, стараясь не смотреть в сторону парня, и стала размышлять, что им теперь делать дальше.
- "Агата, в день нашей первой встречи, я был очень зол..."
Голос Дрездена заставил девушку вздрогнуть, так сильно она успела погрузиться в свои мысли. Она несколько раз моргнула, стараясь вернуться в реальность.
- С твоим прошлым?... Использовал меня? О чем ты говоришь?
Кон проводила собеседника непонимающим взглядом. Он будто приоткрыл перед ней какую-то завесу, но при этом вновь чего-то недоговаривал, из-за чего девушка только запуталась. Потерев пальцами уставшие глаза, ортонка поднялась и, преодолев секундную неуверенность, подошла к мужчине.
- Гарри, - она осторожно приблизилась, невольно бросая взгляд на почти что зашитую рану. - Мы с тобой потом все обсудим, хорошо? Заканчивай с рукой, а я пока схожу в город, узнаю, на месте ли еще этот треклятый музей. Подожди меня, ладно? Тебе нужно отдохнуть.
Не дожидаясь ответа, Агата подошла к лекарю.
- Еще раз спасибо Вам за помощь. Я отойду по делам... Надеюсь, мой друг не доставит Вам хлопот, - она неловко улыбнулась. - Может, Вам нужно что-то купить, или еще что?
Получив отрицательный ответ, исследовательница собрала свои пожитки, взяла аккуратно прислоненный к стене посох и вышла за дверь, - и очень вовремя, ведь меньше, чем через пол часа, в доме начался настоящий переполох.
Этайн из рода Волков:
Ветер гулял по комнате так же вольно, как и чувствовала себя пациентка. Сила природы то пропадала, то вновь появлялась, сопровождаясь одной лишь стихией. Держа в одной руке ножку от деревянного стула, чьи клочья были разбросаны на полу, второй рукой Этайн сжимала стеклянную банку. В один миг что-то хрустнуло где-то, но дикарка даже не догадывалась, что её погром услышали и спаситель уже мчится, чтобы разобраться в чём же там дело. Склянка от испуга разбилась вдребезги, а звуковые волны от нее раздались по всей комнате. Прислушиваясь к звукам, Этайн быстро адаптировалась, но что-то сзади резко накрыло её, сопровождающий тёплыми словами, которые были ей знакомы. Но эффект неожиданности сработал на ура и едва чужак пропел той на ухо приветливую речь, как Этайн, будучи уже не вооруженная ничем, кроме как собственными кулаками, врезала правым локтём прямо в нос мужчине. Оторопев от содеянного, она от испуга отпрыгнула от объекта её вмешательства и сначала даже не сразу узнала в нём спасителя. Запомнив то как он представился, глаза девушки расширились и она только сейчас поняла, что совершила глупость. Он спас её, вытащив из ледяной реки, принёс сюда, где волчица стала чувствовать себя лучше, а она отплатила ему кровью из носа? да ещё и приложив руку как следует к его лицу?
Ощущая чувство вины, Этайн боялась подойти, чтобы не испортить всё окончательно. Зато теперь она не знала куда себя деть и единственное, что пришло ей на ум, кинуться в окно, чтобы скрыться. Благо оно было открыто, иначе дикарка бы не пренебрегла тем, чтобы выбить его и пуститься наутёк. Вылезая наружу, она побежала туда, куда глаза глядят. Боевой раскрас моккай был стёрт наполовину, поэтому несколько прохожих приняли её просто за сумасшедшую, а не за дикарку. Никто даже и рассматривать не стал беглянку. Умчавшись и спрятавшись около какого-то деревянного строения, Этайн только сейчас обнаружила, что ей холодно и что вся её одежда пропала. Рассматривая то, что была девушка вся перевязанная в бинтах и от былой одежды осталось лишь то, что девушки моккай обычно надевают под униформу во время конклава, она, мягко говоря, была в шоке. Босая, голодная и холодная, Этайн надеялась, что за совершённую глупость её не кинут в какую-нибудь яму со змеями, хотя, если бы такое она проделала в собственном племени, то Сиф бы убила её именно таким, изощренным и излюбленным ей способом. Кстати о Сиф...." что стало с моим племенем?" подумала волчица.