NANDORIAN EMPIRE rg – архив постов 2018 - 2019 16 глава

Но, даже не смотря на это, она, как и другие люди, умеет плакать. Глубокой ночью, когда сёстры уже собирались ложиться спать, в их каменные покои прибыл шаман Эйбл с очень печальными новостями. Девушки и раньше замечали, что отец сильно меняется, реже посещает тренировки и чаще занимается традициями, но даже не подозревали, что это связанно с неизвестной для всех болезнью. Она росла в вожде Хутархе достаточно долго и только сейчас проявила себя внешне. У мужчины иссякли все силы, ноги вовсе перестали ходить. На лице выступали капельки пота, которые говорили о сильном жаре, а разум постепенно затуманивался. Он умирал медленно, и в отличие от тех, кто надеялся на его выздоровление, старшая дочь прекрасно осознавала, что это конец. Данная болезнь была, как яд, она пожирала свой сосуд изнутри стремительно и беспощадно, отбирая всё возможное время. Именно в этот день, спустя долгие годы, Сиф впервые заплакала. Горячая соленая жидкость без остановки стекала с её слез, а что-то в глубине болезненно сжималось. Она не могла остановить это и лишь кивала на слова шамана, давая согласие от имени сестёр на проведение ритуала. Хотя Эйбу это и не нужно было, Оружие Смерти всё равно кивала головой и была готова помочь ему. Чуть успокоившись и дождавшись, пока все уснут, девушка покинула покои и направилась к отцу. Накинув на себя медвежью шкуру, спрятав за холодным взглядом слезы и обиду на весь этот чёртов мир, особа проскользнула в пещеру вождя и тихо кашлянула. Отец не спал и первым делом с трудом выговорил её имя, прося подойти ближе. Сиф раньше не бывала здесь, ей, как и сёстрам, запрещалось появляться в покоях старшего, но сейчас никакие правила не имели смысла. Ей хотелось услышать последние отца Хутарха и узнать, почему все эти годы он был так жесток с ней, и почему не любил так, как любил Этайн и Майю.

— Прости, Отец, но я хотела увидеть тебя. Эйб сообщил нам, что с тобой происходит. Надеюсь, Боги не допустят этого. Прежде чем всё свершиться, я хочу знать всё, почему ты так поступил, — говоря низким, хриплым от боли голосом, девушка аккуратно села на колени рядом с седым, но держащим прежнюю форму в теле мужчиной, и еле заметно улыбнулась. Она аккуратно взяла его за руку и вздрогнула. Внутри неё больше не было боли, лишь растущая злость на него и проклятый мир.

— Впервые за все эти годы ты назвала меня Отцом, дитя. Я умираю, и Боги помогают мне в этом. Я так и не смог сберечь наследника, как обещал матери, поэтому вам придётся сражаться… — а что было сказано дальше – оставалось лишь между старшей дочерью и Хутархом. С этой минуты Сиф была готова к смерти старшего и принимала её как должное, но больше все она загорелась жаждой власти. Если его не станет, шаманы начнут церемонию «Конклав», в которой может остаться лишь один ребенок вожака – и это дитя следующий глава. И Оружие желала этого, если говорить иначе, она даже знала, как достигнет своей цели: конечно же, убив своих сестёр. Их она всё равно не любит, так смысл выжидать?

На следующий день, после жертвоприношения, Боги всё-таки забрали душу отца всех отцов и оставили на земле лишь бледный сосуд. Шаманы сразу сообщили о потери вожака, подготовляя сестёр к следующей церемонии: прощанию с Главным.

Проснувшись раньше всех, Сиф надела на себя всё черное. Шея её была обнажена и демонстрировала татуировку первенца, а всё остальное было покрыто военной формой, которую девушки готовили себе сами. Так они одевались каждый раз, когда шли или на охоту, или на церемонию. Девушка не стала будить раньше времени сестёр, давая им возможность подготовиться к тяжелому дню, а сама ушла на помощь к жителям племени. Весь день она провела с шаманами, обговаривая, как правильно разделать тело вождя, и кто кого должен кормить. К счастью, на плечах Сиф лежала лишь ответственность за разделку, а кормление и молитву к Богам уже будут совершать уже все шаманы с разных племен, которые соберутся у подножия сколы и предадут тело грудь отца земле. Но прежде чем это свершится, дети должны попрощаться со своим родителем, и только потом начать церемонию.

С омерзением Сиф наблюдала за тем, как сестры целуют отца. Каждая из них с детства были ей неприятны, но сейчас…Сейчас она терпеть не могла больше всего на свете. Была бы её воля, она бы Майю сбросила с ущелья, а Этайн разделала на две части, насадив её голову на кол, но нельзя было торопиться. Время. Традиции. Чертовы две субстанции, которые не давали Оружию Смерти совершить желаемое. Проклятье.

— Я собираюсь победить… — холодным тоном проговорила беловолосая и фыркнула. Она смотрела на Этайн с присущей ей жаждой убивать и рвать, но в то же время держала себя в руках. На неё была маска холодного собеседника, но в голове… Поверьте, в голове старшая сестра уже миллион раз растерзала и съела тело своей сестры, а после выкинула сердце в грязь, предварительно превратив его в фарш.

— Я знаю, что ты слышишь меня, Чёрная Метка Севера, — гораздо строже и раздражительней произнесла Сиф и недовольно нахмурила брови. Ее внутренний рык раздался где-то из глубины гортани и всем видом показал, что внутри девушки огромный чёрный волк мечется из стороны в сторону, моля выпустить наружу. Она называла его Фенрир и каждый раз спускала с цепи, разгоняя по своим жилам тьму и жестокость, давая желаниям волю, а рукам свободу. И сейчас это могло произойти, если бы не чертовы правила! Проклятье, как тяжело сдерживать себя, в особенности, находясь в тяжелом настроении.

— Тебе придётся сражаться со мной и Майей… - это слова прозвучали так, словно должны были остановить Сиф. Старшая кое-как скрыла дикий смех, выдавив ядовитую ухмылку. Видимо спустя годы у Этайн остались хоть какие-то надежды на сестринскую связь, что не скажешь о самой Сиф. Эти дети были для неё чужаками, и плевать она хотела на их существование. Для неё они являлись препятствием перед властью, но это ненадолго. Не видя смысла говорить с Этайн, девушка покинула покои и направилась к народу, который готовился к церемонии. Спустя время охладевшее тело отца подготовили к разделыванию, а дочери вручили его меч.

— Голову и руки моккай подадут на всеобщем пиршестве в память о вожде из рода Волков как в знак того, что голова и руки у нашего отца были самыми сильными и мудрыми. Мы отведаем его плоти, чтобы стать умнее и ещё более сильными, чем прежде, — разделов тело, Сиф отдала определенные части тела, которые тут же унесли шаманы. В глазах девушки горело обожание и радость, наконец-то она получила желаемое. И находясь у стола отца, разделывая его, она словно доказывала всем, что единственный наследник - она. Особа не позволит кому-то занять её место. Никогда.

— Эту часть — проговорила старшая дочь, поднимая разрубленную грудь мужчины, — мы отдадим на погребение природе. Таким образом, сердце нашего отца всегда будет едино с нашими богами. И последней частью, — продолжила особа, показывая ноги вождя племени моккай, —... этой частью мы накормим волков, тем самым приручая их к нашему племени ещё больше и заручившись их поддержкой на ещё более долгие Зимы.

Все закричали радостным кличем, говорящем о том, что жители принимают жертву. Ветер начал утихать, как бы принимая предложение от Моккай и Сиф почувствовала, как он уносил все речи куда-то далеко за пределы их пещер. Наверно, передаст это Богам, и они согласятся принять должное.

После шаманы стали разносить мясо, которое подавала сама Сиф. Каждый кусок был отрезан с аккуратностью. Зная, как его будут подавать, девушка поменяла местами лишь один, принадлежащий одной из младших сестёр. Это было мясо давно умершего волка, чья плоть прогнила и с удовольствием впитала в себя безвкусный яд. Оставалось лишь дождаться определенного времени и с радостью дождаться смерти.

— Не стоит говорить мне эти вещи, Эйб. Я знаю, кого любишь ты, и за кого молишься ночами, — Сиф взяла в руки кусок мяса и тихо прошептала шаману, скрывая ехидную улыбку. Она вместе с ним произнесла нужные слова, моля Богов о силе и мудрости отца, после чего съела мясо и широко улыбнулась. Кинув взгляд на Этайн, девушка выдавила ту же ядовитую усмешку, и перевела взгляд на Майю. Та лишь нежилась в объятиях мужчины, чем вызвала у Сиф исключительно блевотный рефлекс. Такое слабое дитя не сможет править дикарями, она-то и погибнет первой. Из всех находившихся здесь истинную конкуренцию может составить лишь Этайн. Это по-истине радовало наследницу.

Следующее утро наступило достаточно быстро. Сиф только закрыла глаза после церемонии, как словно через секунду пришлось открывать следующей. Девушка не желала видеть своих сестёр и держалась подальше от них, дабы не уничтожить их прямиком во сне, поэтому она схватила свою военную одежду и вышла из «дома». Аккуратно прыгая с выступа на выступ, особа добралась до ночлега Тора и вломилась внутрь, вскидывая бровь при виде женщины в объятиях её былой любви.

— Успокойся, я не собираюсь тебя убивать, — видя, как девушка начала нервно прятаться за мужчиной, а тот в свою очередь вопросительно поднимать бровь, гостья постаралась их успокоить. Она аккуратно стянула с себя повседневную одежду и кинула на пол, — мне надо переодеться. В покоях находятся сёстры, а у меня руки чешутся их задушить. Слушай, Тор, с каких пор в твоём вкусе пугливые сучки?

С омерзением проговорила Сиф и разочаровано хмыкнула. Она быстро натянула на себя чёрный костюм, накинула на плечи медвежью шкуру и аккуратно зафиксировала ремень и чехол для меча на своей талии. Девушка вытянула из маленькой сумки мелок и косо взглянула на брюнетку, которая буквально за секунду вылетела из покоев. Рассмеявшись, Оружие Смерти разломала кусок уголька и растерла черный порошок вдоль своих глаз, от чего небесно-голубой оттенок стал выделяться и светить ещё ярче.

— И что ты собираешься делать? Пойдешь против своей семьи? — Тор аккуратно встал на ноги и подошёл вплотную к давней подруги, наблюдая за тем, как она заплетает на своей голове косы. Каждая прядь аккуратно укладывалась и фиксировалась, составляя в общем собранную, не мешающую глазам и движению, прическу белоснежных волос. Сиф звонко рассмеялась и повернулась к мужчине все телом, прижимаясь к его обнаженному тазу. Она аккуратно провела своим указательным пальцем по его шее, а после ключицам, и приблизилась к пухлым алым губам, заглядывая прямо в глаза.

— Ох, Тор, ты меня знаешь лучше всех. Скажи честно, ты действительно считаешь, что я пощажу этих мелких шавок? Дорого, ты сам готовил меня к этому дню, так к чему эти вопросы? – особа нежно укусила мужчину за нижнюю губу и широко улыбнулась, — они сдохнут, а я займу место отца, такова судьба каждого из нас. Разве не для этого вы меня вырастили такой?

— Сиф… — мужчина покачала головой, и тяжело выдохнул, кладя свою руку на шею девушки, — они – твоя кровь…

Фыркнув особа отошла от мужчина и нахмурилась. Она с присущей ей злостью взглянула на Тора, закатила глаза и направилась к выходу.

— Мне плевать. Они для меня – ходячие куски мяса, которыми я скормлю самых отвратительных животных леса, чтобы Боги никогда не вспомнили их, а Волки не отправились этим ядовитым мясом. Не стой у меня на пути, если не хочешь присоединиться к ним, — а после девушка покинула помещение, отправляясь на своё первое задание. Один из шаманов отвёл её к скале на сражение с диким созданием, а сам исчез где-то в глубине леса. Сражение шло не долго, Сиф даже не успела насладиться моментом, как её враг упал в щель, издавая последнее рычание. Со вторым заданием девушка справилась с такой же легкостью. Она прекрасно знала, какие повадки у змей и как они приспосабливаются к новым местам, поэтому ей не составило труда определиться с сосудами. Единственное удовольствие, которое получило Оружие Смерти – выходка Этайн. Разрубив змею, младшая сестра всем видом показала, что она просто так не сдастся, да ещё и поможет Майе. Отважный, но такой наивный и глупый поступок, что Сиф с радостью показала свою улыбку. Старшей дочери погибшего вождя не хватало этого напряжения и настоящего сражения, поэтому две победы подряд Метки Севера лишь пробуждал в ней ещё большее желание стремиться к власти.

После этого наступило время, когда наставники должны тренировать своих воительниц. Сиф была с Тором, Этайн с Эйблом, а Майя со своим мужчиной. Белобрысая долгое время не могла взяться за меч, потому что его даровал ей отец. Она привыкла каждый тренировки видеть его лицо, показывающее или гордость, или неодобрение, а сейчас...Сейчас перед ней был исключительно Тор, главный воин моккай, который при помощи Богов вложил в Сиф злость, ненависть и силу.

Неизвестно сколько прошло времени после того, как сёстры племя Волков отправились на тренировку. Каждая занималась собой, улучшая приёмы и знания, которые в своё время им даровал отец и его доверенные лица. Как было сказано ранее, Сиф была с Тором, своим лучшим другом детства, первой любовью и второй погибелью, Этайн с Эйблом, шаманом, который знал не только священную сторону моккай и разговаривал с Богами, но и был прекрасным воином, а Майя со своим любимым мужчиной, на существование которого старшая сестра никогда не обращала внимания. На удивление старший Волк не так часто появлялась на занятиях. Больший промежуток времени она карабкалась на самую высокую точку вершины и встречала рассветы и закаты, размышляя над всем тем, что происходило сейчас. Откровенно говоря, ей не хотелось убивать своих младших сестёр, хотя, как оказалось потом, это всего лишь промежуточная ностальгия по детству. Сиф выросла холодной тварью, выродком, которого теперь боятся все, но она не хотела лишать членов семьи Волков единственных выживших. Мать погибла, отец ушёл к Богам, как истинный воин, а самый младший сын вовсе утонул. Сиф, Этайн и Майя были единственными оставшимися детьми, а теперь им приходится идти против друг друга. Нет, Оружие Смерти не проявляла жалость или любовь, она просто думала о том, как бы на это всё посмотрел отец. Он знал, к чему всё шло, но, в отличие от бесчувственной Сиф, Хутарх придумал бы что-нибудь, трактовал предание моккай иначе и спас своих детей, но теперь за главную оставалась лишь белобрысая и она не видела иного пути. С одной стороны - это был конец племя Волков, и пророчество начинало сбываться, с другой - это был отличный способ отомстить за все обиды. Этайн и Майя сильно изменили прошлое Смерти, точнее средняя сестра: допустив гибель самого младшего, единственного наследника племени, Метка сильно изменила взгляды отца и всего народа. Тогда Сиф стала для всех не старшей дочерью, чье сердце полно света и любви, а воительницей, которой не составит труда отрубить голову члену собственной семьи. И люди получили такого человека: монстра с ликом ангела. Выродка Волков, чей меч унёс множество человеческих жизней. Холодную, бесчувственную и пропитанную ненавистью особу, которая желает лишь одно – власть.

— Ты всегда оставлял меня в самые ответственные моменты, — Сиф усмехнулась и подняла свой взгляд на скрывающееся за горизонтом солнце, — когда умер Эребор, ты поддержал её, Этайн, понимая, как тяжело видеть смерть своей плоти. Когда она достигла успеха, ты восхвалял её перед всеми, говоря, что она палач и сильный воин. Чем я всё это заслужила? Или ты отдавал им последние чувства, зная, что я убью их даже без Конклава? ЗА ЧТО, ОТЕЦ?! ЗА ЧТО?! Я ТВОЙ ЧЕРТОВ ДЕФЕКТНЫЙ РЕБЁНОК, КОТОРЫЙ ВСЕМ СВОИМ НУТРОМ ЖЕЛАЕТ ИМ СГНИТЬ В ЛЕСУ! Я КАК ТВОЙ НЕУДАВШИЙСЯ ЭКСПЕРИМЕНТ, ПЛЕННИК ТВОИХ РАЗОЧАРОВАНИЙ И ВЕЧНЫХ ОЖИДАНИЙ! КОНЕЧНО, ВЕДЬ Я НЕ СОЛНЫШКО ЭТАЙН, И НЕ НЕЖНАЯ МАЙЯ! ТЫСДЕЛАЛ МЕНЯ ТАКОЙ, ОТЕЦ! ВЫВСЕ ЛИШИЛИ МЕНЯ МОЕЙ ЖИЗНИ, РЕШИВ, ЧТО Я НЕ ДОСТОЙНА, БЫТЬ НОРМАЛЬНЫМ РЕБЁНКОМ! Я НЕНАВИЖУ ВАС ВСЕХ!

Резко поднимаясь на ноги, Сиф закричала во всё горло. Она размахивала руками и орала на солнце так, словно это был Хутарх. Девушка так кричала минуты 2-3, а после снова села на скалистый выступ, делая глубокие вдохи. Особа облокотилась ладонями об собственные колени и закрыла глаза. Весь её гнев исчез, а внутри осталось лишь безразличие. Теперь Сиф стало легче, и она знала, как добьётся своего. В её голове созревал коварный план, хотя нет… Даже не план, а понимание того, как она избавится сначала от самого слабого, а потом от той, которую смерть Майи убьёт больше, чем ножевое ранение. Оставались считанные дни, следовательно, надо было собраться и поговорить с Тором. Поэтому Смерть аккуратно начала спускаться вниз, не издавая звуков. Она двигалась медленно и аккуратно, так, словно она — часть горы, ей небольшой камень, который может в любую секунду найти для себя подходящее место. Таковыми были все моккайцы. Они с рождения в этих места, и поэтому обязаны уметь ладить с ними.

Со временем гнев на Хутарха начинал утихать, оставляя за собой лишь безразличие. Сиф твёрдо для себя решила, что отец останется лишь в её голове как человек, который много сделал для своего народа. Она будет помнить его честным и справедливым вожаком, сильным и бесстрашным воином, но не отцом. Теперь для неё старший мужчина из рода Волков остался исключительно исторической личностью, которая никогда больше не пробудит в ней чувство боли и обиды. Сиф знала, чего она хочет, и ей никто в этом не помешает. Поэтому она охладила весь свой внутренний огонь, который вечно подталкивал её на великие действия, на войны и убийства, обрела истинный лёд и холодную голову. Она была готова уничтожить собственную семью.

— Я всегда тренировал тебя для этого, поэтому... — Тор сделал глубокий вдох, собираясь сказать что-то своей знакомой, но замолк, когда она начала переодеваться в свою униформу. Мужчина осмотрел девушку с ног до головы и усмехнулся, понимая, что сейчас никакие слова ей не нужны, — если ты вернешься живой, так уж и быть, я зарежу в честь тебя самого огромного зверя леса.

— Что ж, можешь точить меч, потому что я им выжить не дам, — Сиф подмигнула Тору и аккуратно закрепила верх костюма. Она взяла с пола ручные браслеты, в которых собиралась спрятать мелкие ножи, и туго завязала их на своих запястьях. Меч располагался выше тазовых костей, а его ремень стягивал тонкую талию воительницы, при этом, не мешая ей двигаться удобно и тихо. Волчью шерсть на свои плечи она натянула аккуратно и собиралась носить до тех пор, пока их не отправят в лес. Дело в том, что Сиф предпочитала полную свободу действий, а шерсть изредка путался среди ног. Поэтому на каждой войне особа его прятала, демонстрируя свой черный наряд, или аккуратно складывала в два слоя, закрепляя на свои плечах. Да, это был минус, хотя она прекрасно знала, как двигаться в нем свободно. Но у каждого свои приоритеты и странности, и Оружие смерти не была исключением.

— А косы? — Тор с удивлением посмотрел на свою ученицу и поднялся с пола. Он подошёл к ней позади и достал из своего кармана два небольших уголька, которые предназначались для её ярких глаз. Волк аккуратно сломал их и растёр между своими указательным и большим пальцами, после чего размазал вокруг зрительных органов особы. Со стороны это выглядело так, словно на воительницу надели чёрную маскарадную маску, от которой небесные глаза светили ещё ярче. Мужчина спокойно улыбнулся и отошёл в сторону, давая девушке завершить процесс подготовки – заплести косы. Теперь Сиф была готова не только в плане техники и силы, но и внешне. Тор прекрасно понимал, что, не смотря ни на что, она будет готова убить любого, лишь бы достичь своего. И даже на последнем вдохе, она поднимется на ноги и возьмёт в руки меч, дабы нанести ещё ран своему врагу. Он сам научил её этому, а теперь понятия не имел, что делать:гордиться этим, или уйти на далекое расстояние, зная, что может стать жертвой собственной работы.

— Итак, каков план? — Тор аккуратно спросил у особы с пепельными волосами и скрестил руки на груди. Он посмотрел вниз, где люди собирались и снаряжали своих любимых воительниц продуктами, и хмыкнул. Пришло время, Сиф нельзя опаздывать.

— План? — девушка вскинула одну бровь в удивлении и звонко рассмеялась, — у меня нет плана, дорогой. Я просто убью их и вернусь вожаком. Так что или пожелай мне удачи, или уйди с моей дороги.

Оружие поправила на своих плечах волчью шерсть, подошла к выступу и спрыгнула с него, направляясь к народу, который она скоро возглавит.

Дело начинало набирать обороты. Как и гласило правило Конклава, особы вошли в лес с разных сторон. Образуя некий полукруг, они должны были в конечном итоге встретиться в одной точке и уничтожить друг друга раз и навсегда. За Этайн Сиф особо не беспокоилась, она прекрасно понимала, что она сейчас чувствует, даже представляла, как её выворачивает наизнанку. Да, тот кусок мясо, который старшая Волчица подменила на сгнивший, предназначался для средней сестры. Для Смерти Метка представляла сильную угрозу. Бой с ней отнял бы слишком много сил и большое количество шансов на победу. Поэтому, дабы насладиться медленным гниением собственного врага, старшая сестра подменила куски отца на протухшего волка, после чего просто стала выжидать. С Майей ей не составило бы труда разобраться. Хоть та и занимается со своим мужчиной, посещает тренировки, она всё равно оставалась зацикленной на ином, и не имела таковой подготовки, как другие члены племя Волков. Не отрицаю, Сиф поступила нечестно, противореча самой себе, но такова была жизнь: или ты их, или они тебя. Ей пришлось убрать сильнейшего, а после самого слабого, так оно и произошло.

Найдя первым делом Майю, особа нанесла ей несколько слабых ударов, от которых та упала сразу на спину. Сиф получала удовольствие от молитв и просьб младшей сестры, от её вопля и окровавленного тела. Особа пронзила тело младшей сестры острием несколько раз, дабы с забавой посмотреть на то, как из её тела начинает вытекать алая теплая жижа. Она смеялась над её просьбами пощадить и тем же временем выжидала Этайн. Когда отравленная кровь появилась прямо в момент кульминации, Смерть обнажила свои белоснежные зубы, подмигнула сестре и закусила нижнюю губу.

— МАЙАААААА! НЕЕЕЕЕЕЕТ! — дикий крик Этайн раздался на весь лес, казалось бы, пробирался на всё ущелье и за него. От него по телу Сиф пробежалась дрожь удовольствия, а кончики пальцев даже стали немного неметь. О Боги! Это был самый сладостный крик боли, который пробудила беловолосая. Её сердце трепетало, а нутро дрожало от сладостного удовольствия. Неужели она получает желаемое? О, да! И не просто желаемое, а самые яркие, теплые для ушей крики грядущей смерти.

— Сиф...что... – в глазах младшей сестры читается боль, а на устах молитвы. Оружие звонко рассмеялась и стала наблюдать за гибелью родных людей. Стоп-стоп, родных? Не-е-т, за уничтожением врагов!

— Тише, Этайн из рода Волков. — Майа плакала где-то, а Этайн вырвало ещё раз. Сиф произнесла это не мягко, и не строго. Она сделала это с холодным спокойствием.

— Ты умираешь, моя дорогая сестра. Я подменила мясо нашего отца. Я съела всё целиком и полностью сама, а вам дала отведать прогнившего волка. Прости меня, Этайн, но ты должна умереть. Я не хочу делить власть с кем-то, — присев рядом, прошептала девушка и погладила Этайн по голове, убирая той волосы. Сиф слегка склонила голову в боку и заправила выбившийся локон за белоснежное ухо сестры. Она улыбнулась и даже не попыталась скрыть безумие, сверкающее в её глазах.

— Отпусти её... — слабо проговорила Этайн, моля о пощаде сестры.

— Ты же знаешь, я не могу. Мне нужно это сделать, — с этими словами Сиф схватила горло сестры и та вопящими глазами посмотрела на неё, затем на Этайн.

— Помоги..сестра...— лепетала задыхаясь Майа. Разозлённая Этайн вскочила на ноги, вытаскивая свою секиру и чувствовала сильный недуг внутри своего тела. Старшая воительница звонко рассмеялась и обнажила свой меч. Она провела по острию языком, после чего одним лишь взмахом руки проскользнула им по шее сестры, и приподняла тело чуть выше. Майя дёргалась в судорогах, а её кровь омывала лицо старшей сестры. Смерть продолжала смеяться, чувствуя как жидкость со вкусом железа попадает ей прямо в рот. Кинув тело на землю, Сиф облизнула свои губы и перевела взгляд на среднюю сестру.

— Мне жаль, что отец не воспитал тебя как подобает. Мне жаль, что ты всегда отличалась от нас. Но мне не жаль, что он когда-то наказал тебя. Ведь это был шанс для меня. С тех самых пор отец стал любить меня больше, чем тебя. И я рада, что воспользовалась его советом тренироваться в одиночку день и ночь. Я знала, что этот день мести настанет. Я благодарна тебе, что ты не спасла нашего брата, ибо я бы убила его ради того, чтобы быть вождем. Прощай сестра, пусть Боги примут тебя — с этими словами Сиф спихнула девушку в ледяную реку, где Этайн сразу ахнула от холода, пробирающегося под спину, ногам и шее. Соврав собственной сестре, особа избавилась от той, кто принёс в её жизнь лишь одни беды. Она присела на корточки и посмотрела вниз, - придёт время, и мы увидимся Этайн из рода Волков. Будет это здесь, или у подножия к Богам, но я уничтожу тебя снова за всё то, что ты сделала со мной.

Оружие смерти широко улыбнулась и отошла от края горы. Она подошла к телу Майи, присела и достала из-под запястья маленький нож, который располагался под браслетом. Особа изобразила на лбу сестры знак Волков, после чего взяла её за волосы и потащила к выходу из леса. Сердце Сиф, наконец-то, обрело спокойствие, а душа продолжала трепетать от случившегося. Ей было абсолютно плевать на них, лишь радость окутывала особу с ног до головы. Оружие Смерти победила! И теперь она стала вожаком, получая полную власть и свободу. Но отныне Воительница станет не просто Главной народа моккай, но и их Палачом одновременно.

Гарри Дрезден:

По пути в Ортон, Дрезден и Кон ехали почти в тишине, лишь иногда тишину поездки нарушали, звери которые обитают в лесу, но никогда не выходят на дорогу. Дрезден был удивлён когда Агата не захотела брать его деньги, но прекрасно понимал, что её характер не позволит брать деньги у преступника, она бы не позволила бы украсть лошадей, припасы, и многое из того что нужно в походе, поэтому в этот раз Дрезден остался не у дел.
Уже когда Ортон виделся на горизонте конь Гарри захотел пить, и тогда вор повел его к ближайшей речке, хотя сам Дрезден хотел пить не меньше, и проведя коня через кусты, только наклонился к воде и сделав несколько глотков прохладной воды, как увидел в ней девушку сразу опознать жива она или нет, он не смог, и ничего лучше как прыгнуть в воду, вода оказалась, ледяной, но дело было уже за малым выловить девушку, плавал Дрезден неплохо, поэтому доплыть до девушки вору не составило труда, как только Дрезден выплыл с незнакомкой на берег, он увидел что у нее на спине рана, и прощупав пульс убедился что она жива. После этого он положил её на лошадь, и сам запрыгнув в седло погнал коня прямиком в город.
Пройдя через ворота вор узнал где живёт лекарь, и с девушкой на руках ринулся по подворотням к нужному дому. Найдя нужный дом Дрезден не раздумывая ворвался в дом, и позвал лекаря, и только потов вспомнил, что он был с Агатой, но умчался быстрее её. Он собирался её найти, но…

Агата Кон:

Но девушка уже поднималась на крыльцо нужного дома.
Путешествие до Ортона выдалось непростым: первые зимние дни застали путников в дороге. За несколько дней природа переоделась в белое, а воздух стал ощутимо холоднее. Теперь, чтобы согреться, на привалах приходилось жечь больше хвороста, а когда шли - кутаться в тонкий походный плащ.
Удивительно, но почти за все это время путешественники не сказали друг другу ни слова, лишь перебрасывались короткими фразами, вроде "подай мне это", "подержи", "давай остановимся на ночлег". Агата много раз собиралась начать разговор, но никак не могла найти подходящую тему и все гадала, почему вор не заговорит первым. Возможно, он был все еще обижен на нее за недоверие.
Конец пути стал полной неожиданностью. Когда они остановились сделать очередную передышку, Дрезден повел коня к реке, а Агата взяла на себя костер. Однако не успела она собрать и несколько веток, как услышала всплеск - будто кто-то упал или намеренно прыгнул в реку. Поспешив к воде, Кон увидела, как мокрый с головы до ног Гарри седлает коня. Торопясь помочь незнакомке, мужчина оставил свою спутницу в одиночестве.
Агате повезло - она хорошо знала эти края. Чтобы поспеть за своим подельником, ей пришлось срезать в обход дороги, прямиком через ближайшую рощу. Это позволило ей выиграть время - она даже успела оставить коня у ближайшей таверны. Дом лекаря девушка отыскала без особого труда. Она уже была здесь. Восемь лет назад Кон вместе с другими послушницами Лирры помогала господину Ринду лечить больных горожан (в те годы в Марии буйствовала лихорадка, и орден послал девушек на помощь местным властям). Она еще не знала, что, к сожалению, её знакомый врач умер, и теперь его дело продолжает его дочь.
- Ты что, с ума сошел? - возмущенно воскликнула девушка, увидев в распахнутых дверях своего знакомого вора. - Врываться в чужой дом! Что ты...
Агата замолчала, увидев, что мужчина держит на руках раненую - она была бледна и выглядела плохо.
В любом случае, шум в прихожей не мог не привлечь внимание хозяев - если, конечно, в доме вообще кто-то был.

Вивека Ринд:

Надрез. Длинный и аккуратный. Ровный, как полоса горизонта. Девушка медленно раздвигает пальцами края кожи, открывая себе обзор тугой стяг мышц. Неприятный запах глушится большим количеством трав, развешенных под потолком и у окон. Впрочем, даже если бы здесь стояла вонь, Вивека бы никак на это не реагировала, продолжая свою работу. Она касается подушечкой пальца алой плоти, которую скрывало полотно кожи. Если сделать надрез здесь и здесь.... свободная рука пододвигает баночку с краской. Указательный палец погружается в черную жижу, пачкаясь. Ринд быстро расчерчивает пунктирными линиями спину тела, вырисовывая квадрат. Если ее расчеты верны, она сможет срезать ровный и идеальный пласт кожи, от плеч до поясницы, при этом не повредив ничего "уровнем ниже". Руки вытираются о фартук, неприятное тянущее ощущение в животе взывает к подаче топлива. Ей приходится с тяжелым вздохом отвлечься от трупа и съесть оставленный на столе еще с прошлого дня сухарь с вареной бараниной. Задумчиво прожевывая свою пищу, девушка параллельно вносила новые записи в свою книгу, когда-то давно подаренную раненным торговцем, пока отец не видел.
Удар двери о стену вызывал непроизвольную дрожь, а от крика последний кусок мяса был упущен и упал на пол, неосторожно растоптанный крепкими ботинками в могильной земле. Проклятье срывается с губ, растворяясь в тишине подвала. Вивека без особого удовольствия скинула с себя фартук, закрыла мертвое тело некогда белой тканью и, поправляя хвост волос, направилась наверх. На входе ее встретил мужчина, которого стучаться явно не учили, и не получившего ведром по голове лишь потому, что за свою врачебную практику какие только наглецы ей не попадались: один раз к ней влезли через окно. На руках незнакомца была девушка, за его спиной - вторая. Она без лишних слов подходит к незваным гостям и ловко, без каких-либо проблем перехватывает бессознательное тело.
- Ты, - кивает на мужчину, - если не починишь замок, который до знакомства с тобой был закрыт - платить будешь натурой. А вы, уважаемая, возьмите с комода мешочек с деньгами и купите у соседа курицу и овощи. Он сам знает, что нужно, денег должно хватить.
Не ожидая ответов, Ринд бодро зашагала в рабочую комнату, где обстановка была лучше, чем во всем доме в целом: заправленная кровать с чистым бельем, комод с кувшином воды, а неподалеку от входа - стол для операций и столик с инструментами. Здесь было очень светло и не пахло пылью. Не идеальные, конечно, условия для больных, но все же лучше, чем грязь и дерьмо в переулке. Раненная осторожно опускается на рабочий стол. Сначала врач чуть не уложила ее спиной вниз, но успела оценить, что никаких заметных повреждений там нет и, уложив тело набок, придерживая, быстро пробежалась глазами по другой зоне, наконец обнаружив рану. Не стоит спрашивать, как бы она узнала, что с больной, если бы не наличие ран. На такие вещи у Вивеки было чутье.
Работать нужно было быстро, но не без осторожности. Мокрая одежда мешала, пришлось кое-как снять с девушки верх, дабы слегка облегчить себе работу. Очищает руки, в кадке с водой, что стояла возле стола на полу, протирает их тряпкой, которую предварительно замочила в алкоголе.
- Меч, - шепчет врач, продолжая работу. - Почистить рану. Осколков нет?..
Осторожно отводит в сторону плоть. Не замечает блеска металла, наклоняется ближе, втягивая воздух. Рана выглядит обычно, ничем не пахнет, значит яда на клинке не было, уже хорошо. С этим было бы сложнее. Наконец может прочистить длинный порез. Иглу нагревает над маленькой горелкой, приходится использовать красные нитки - черные закончились. Если пациент захочет, она потом прижжет рану, но не сейчас. С кровью было как-то ненормально просто, как она ее вообще много не потеряла - непонятно.
- Ну ничего, ты крепкая, вон, какие мышцы. Сейчас зашьем, немного мази, бинты, сон - и будешь как новенькая. Шрам останется. Но шрамы украшают воинов. Ты же воин? Руки хорошие, плечевой пояс отличный. Либо часто имеешь дело с оружием. Мне разницы никакой, конечно. Вот так.... - Пора заканчивать.