Энорабия из рода Медведей:

— Идёт…

Энорабия подняла изумрудные глаза на верховного шамана. Что это было, подумалось ей? Смесь из страха и отчаяния разразила побледневшее лицо человека, губы его дрожали, а из груди вырывались едва слышные слова отрицания. Медведица разъяренно зарычала, поражаясь излишней эмоциональности того, кто много лун назад скептически смотрел на бесконечное горе женщины и говорил ей попросту преодолеть это.

— Не убивайся, шакал, – прошептала себе под нос Энорабия, — ты прекрасно понимал, что этим все и закончится.

Сиф. Гордая владычица севера. Молода и горяча. Много зим Энорабия наблюдала за растущими волчицами, чувствовала их неприязнь и понимала, чем все может завершиться. Майя, младшая дочь Хутарха, была сильной женщиной, но слабой воительницей. Энорабия, сумевшая совместить в себе эти два практически противоположных качества, сметала Майю сразу же с кандидатуры вождя. Племени не нужна бесхарактерная мать. А вот Этайн и Сиф… Они были похожи как две капли воды, но различались, подобно темноликой ночи и яркому дню. Эти два диких волчонка действительно могли повести за собой стаю. Они могли сделать племя таким сильным, коим оно не было со времен Первых Людей. Однако одна видела свой путь через реки кровь, вторая через горы трупы.

Энорабия стёрла расцветающий и фантазийный пейзаж перед своими глазами и горделиво посмотрела на прибывшую Сиф. Массивная медвежья голова слегка опустилась, давая Оружию Смерти понять, что шаманка настроена положительно по отношению к победителю.

— А как же Этайн?

Мертвую тишину нарушил тот же неприятный слуху голос, однако в этот раз медведица проигнорировала выпад Эйбла. Веки опустились, изо рта донёсся протяжный вздох. В темноте стали вырисовываться небрежные алые мазки.

Кровь! – подумалось Энорабии, она широко открыла глаза и резко ощутила лёгкую боль в белке правого глаза — алая жидкость жарким огнем выплеснулась на лицо стоявшей ближе всех Берсерка. Нос заполнился до боли знакомым запахом. Лицо скривилось в лике брезгливости и отвращения – мертвое тело верховного шамана болталось на мече Сиф, словно тряпичная кукла.

Дикая, животная усмешка.

Рот трижды приоткрывается в довольном урчании. Тихий, почти неуловимый шёпот – губы двигаются, производя на свет слова: «Спешим. Смерти. Навстречу». Язык ласкает рот, слизывая капли вкусной и горячей крови.

Она была кровожадной воительницей утром, целительницей днём, а когда наступила ночь, она стала самым главным духовником в Южном племени. Эта эйфория заполонила голову темноволосой, поэтому даже на дальнейшую экзекуцию мертвого тела она смотрела с наслаждением.

«наконец-то!»

— Великое Южное племя, которое следует по следам небесных Волков! – нарушая зловещую тишину, прокричала Берсерк. Два шага вперёд: женщина замирает в поклоне, разводя руки в немом благоговении в знак признания Сиф на новой должности. Плавными движениями, будто птица, сложившая крылья от долгого полёта, медведица опустила руки и выпрямилась. Лицо горело: от волнения, от неожиданности, от безумной радости. — Приветствуйте, моккай, вашего нового вожака! Да даруют духи тебе силы и мудрости. Веди наше племя только вперед, навстречу переменам!

Наблюдая за уверенной походкой Сиф, которая уходила в свои покои, Энорабия тихо выдохнула. В груди, которая обычно была наполнена либо звериной яростью, либо настоящей женской грустью, сейчас зажегся слабый огонёк надежды и гордости, ведь впервые за многие зимы на трон духовной иерархии взошёл не волк, в медведь. Сильный и кровожадный зверь, под стать вождю.

— Тела подготовим к погребальной процессии позже, – сказала шаманам Энорабия, не отрывая глаз от холёной спины беловолосой воительницы-волчицы, — сперва мне надо кое-что сделать.

Тело будто бы заледенело и не слушалось женщину, ей понадобилось сделать колоссальное усилие, чтобы отойти от многочисленной группы народа моккай. Ноги, налившиеся свинцом, медленно несли Энорабию в её собственную пещеру, где она бережно хранила все свои запасы лекарственных трав, однако медведица незапланированно остановилась около мертвого, обезображенного и ненавистного тела Эйбла. Пустые глазницы были похожи на ворота, ведущие в саму преисподнюю, а кровавые реки, стекавшие по щекам и подбородку, напоминали те печальные слёзы, кои роняет убитая горем женщина. Энорабия долго вглядывалась в эти пустые алые ручьи, с тревогой прикасаясь к своим воспоминаниями. Секунда, две, три… Женщина оскалилась и злобно прикусила нижнюю губу.

«мертвые мальчики не плачут, эйбл. теперь я сама узнаю у предков об их несправедливом распределении жизни и смерти, а не буду слушать твои несвязные отговорки. лучше бы они пять зим назад забрали тебя, слабака, поддавшегося собственным чувствам! жаль, что ты не увидишь триумф медведей, покалеченный, безнадежный и слабый волк! ты промахнулся, а на охоте промашки не допустимы!»

Он навсегда остался в прошлом.

Вся тяжесть мгновенно улетучилась. Женщина плавной походкой отошла от готовых к погребению тел, быстро пришла в свою маленькую пещерку, достала из надежного места небольшой свёрток с лепестками календулы и подорожника, сложила его в складки своей меховой накидки, и трусцой побежала в сторону покоев вождя. Перед входом она остановилась. Она была здесь не так давно: в тот холодный вечер она сидела подле Хутарха и пыталась найти нужное лекарство, чтобы побороть его страшный недуг. Но с каждой минутой жизнь постепенно уходила от великого вождя. Второе отчаяние в жизни.

Кровожадная воительница потрясла своей косматой головой, отгоняя неуверенность. Впереди неё чистейший зверь. Если он познает страх, то быть тебе вечной жертвой.

Энорабия уверенно вошла в покои и встала в самом центре перед Сиф.

— Вижу, что все прошло удачно – Медведица прищурилась. Новоиспеченный вожак был залит кровью: кровью своих соплеменников. Открытых ран, царапин и даже синяков целительница пока что не увидела – усмешка. Энорабия, удовлетворённая и успокоившаяся, убрала свой свёрток в подкладку накидки и трижды похлопала, повторно одобряя выбор предков — Даже… не ранена. Ослепший от собственных желаний Эйбл, видимо, даже не смог правильно растолковать знаки наших Богов. Поразительная избранность и абсолютная защищенность, Сиф из рода Волков. Мои поздравления.

Глаза Энорабии закрылись, а дыхание стало тише и слабее. Смутные чувства полыхали в груди повидавшей жизнь воительницы, словно ярчайшее жертвенное пламя, которое вышло из под контроля и угрожало уничтожить привычный уклад жизни. На секунду веки женщины чуть приоткрылись, а изумрудные очи орлицы впились в лицо нового вождя. Безучастный взгляд пробежался ещё раз по матёрому телу Сиф и остановился на её губах.

— Оставишь порядок вещей, который тёк при Хутархе, или будешь что-то менять, Сиф из рода Волков? Если твой ответ "да", то чем я могу тебе помочь?

Энорабия зловеще улыбнулась, медленно слизывая еще не исчезнувшие с лица капельки крови Эйбла.

Сиф из рода Волков:

Сиф быстрым шагом взобралась в покои бывшего вожака и сделала глубокий вдох. Она стянула со своих плеч волчью шкуру, а после подошла к небольшой ложе, на которой несколько дней назад лежал её отец. Вспоминая последний разговор с ним, девушка слегка усмехнулась и присела на корточки, зарываясь ладонью в тёплой и мягкой шерсти священного зверя. По коже особы пробежалась некая дрожь, а на глазах выступила одна единственная слеза, которая тут же покатилась вниз по ледяной, но алой щеке. Воительница не стала её смахивать или злиться на себя за показатель некой слабости, она лишь рассмеялась и присела уже на колени, не понимая, что ей делать дальше. То, для чего её вырастили, свершилось, но что теперь? Убить всех к чертям собачьим и зажить в обществе собственной грузной тени? А может, наконец-то, стать человеком и воспитать в себе подобие Отца? Глупость! И все эти вопросы – несомненно, самый настоящий бред уставшего воина. Сиф прекрасно понимала, что будет дальше с её народом. Для начала она защитит его от внешнего мира, от другого племя, пыл которого Хутарх так и не смог угомонить. А после станет усиливать боевую готовность своего войска, приносить людям моккай добычу и мирную жизнь. Каким бы воплощением зла и ужаса Оружие Смерти не была, долг являлся, и будет являться великой ответственностью даже в её глазах. Она знала правила, хотя никогда не играла по ним.

— Когда-нибудь я перестану тебе говорить о своей ненависти, Отец, — Сиф снова присела на корточки и хмыкнула, склоняя слегка голову в бок, — но вы лишили меня жизни, думая, что я не достойна её. Вы все не смогли воспитать и удержать на этом свете лишь одного человека, которого я так любила. Теперь вы все поплатились за это. Ты и твои отпрыски — самое отвратительное, что Боги ниспослали на наши Земли. Мне стоило вырезать этих уродов из маминого чрева до того, как ты стал питаться надеждами о большом количестве наследников. Но теперь здесь я, твоя дочь и новый вождь моккай, и поверь, я воплощу всё, чему ты меня научил. А ты сам знаешь, первое, чему ты меня обучил – быть монстром.

Девушка поднялась на ноги и широко улыбнулась. Она сделала глубокий вдох и облегченно вздохнула. Из её грудины словно исчезла вся детская обида и злость, и теперь она видела только одно – будущее её народа. Оставалось лишь всё продумать до мелочей, провести церемонии и приступить к самому главному – защите каждого. Хотя, стоп, для начала Сиф уберёт своих врагов. И начнёт она с тех, кто желал ей смерти ещё до того, как Хутарх ушёл к Богам.

Кстати, если больше говорить о врагах, девушка сейчас испугала всех моккай, в том числе и неверных. Каждый, кто видел смерть Эйба, изо всех сил скрывал ужас и страх, вырывающиеся из их сердец. Не каждый вождь осмелится прилюдно убить верховного шамана, ибо эти люди - не просто духовная связь народа с иными мирами, это избранные представители Богов. Смерть таких личностей может разгневать Предков и лишить новобранца не только власти, но и жизни. Только Сиф настолько безумна, что её это практически не волновало, что не скажешь о самих людях. Лицезрев, как меч Волка пронзает Эйба, как дикое рычание долгих лет молчания заставляет заткнуться всех, моккай познали лишь одно – на троне бесстрашный и безумный Вождь. Идти против него — тоже самое, как нарваться на гнев Богов. Была ли эта злость равна? Определенно, да. Поэтому в горах повисло долгое молчание и тишина, которые порой давали ощутить быстрое биение сердец как шаманов, так и простых жителей.

Когда чьи-то шаги раздались неподалёку, а после в покои прошла некая особа, Сиф издала низкое, исходящее из самой глубины нутра, дикое рычание голодного волка. Девушка поднялась на ноги и всем телом развернулась к шаману, кивая головой в знак приветствия. К удивлению, Воительница всегда проявляла уважение к Святым, даже к Эйбу, которого она на дух не переносила. Возможно, её отношения с мертвым шаманом сложились бы чуточку иначе, если бы не его ярая ненависть к ней. Она проявлялась, к сожалению, долгие годы, с тех времен, как Эрабор покинул семью Волков. Именно в то время Сиф стала показывать своего внутреннего зверя, а не прекрасную девушку, как это было с Этайн и Майей. Спустя годы Волк отомстила за шёпот шамана и попытки «проклясть» её, только теперь её боится весь народ. Ну разве не прекрасный итог для неё самой?

— Не бойся меня, Энорабия из рода Медведей, я не враг тебе, — Сиф растянула уголки губ в кривой улыбке и нахмурила свои белоснежные брови. Она выпрямилась, когда почувствовала, что её осматривают на наличие ран, и слегка прищурила глаза. Как бы это не звучало странно, Смерть не видела в новом Главном шамане угрозу, наоборот, некую поддержку. Они сталкивались и раньше, изучали друг друга издалека, поэтому каждая была прекрасно ознакомлена со всеми минусами и плюсами другой. И Сиф, будучи вожаком моккай, могла спокойно довериться Медведю, - потеряв разум и обретя сердце, Эйбл ослеп не только перед нами, но и Богами. Но прошлое – не то, что нас должно беспокоить сейчас, ведь его место заняла ты. Забудем об этом человеке, как об ошибке Богов, и исправим всё то, что он успел испортить.

Сиф тяжело выдохнула и снова взглянула на Энорабию. Она видела перед собой взрослую, статную и прекрасно обученную шаманку, которая способна не только говорить с Богами, но и постоять за себя и свой народ. Прекрасный воин, чья ярость может сравниться лишь с жестокостью Волка. Наконец-то рядом с Вожаком стоит не просто хорошо обученный человек, а зверь, сила которого подобна силе Главного. Образовывался прекрасный дуэт, от чего в груди Сиф пробудилось чувство азарта и некой гордости.

— Благодарю за поздравления. Надеюсь, твои предки и твоё племя ликуют, ведь у шаманов появился сильный вожак. Носи это звание с честью и передавай его по своей крови, - девушка ещё раз кивнула головой и стала стягивать со своих рук браслеты и защиту. После слов, указывающих на то, что Медведица проявляет самую настоящую верность Волку, и безумной улыбки, Сиф прикрыла глаза от удовольствия, - нет, Хуторх установил идеальный строй. Я ничего не буду менять, но кое-что меня немного не устраивает… Для начала мы обеспечим защиту и объявим северному народу о том, что здесь появился новый вождь. Отец слишком гуманно относился к ним, позволял появляться на наших землях, я же этого не потерплю. Север должен жить, но не мешать в этом нам.

Сиф аккуратно сложила свои принадлежности на камне, чья поверхность была идеально прямой, и обнажила окровавленный меч. Она стянула со своей талии крепко закрепленный ножны и положила его к остальным предметам вместе с оружием. Девушка провела ладонью по своему лицу, размазывая таким образом практически засохшую кровь и недовольно прорычала. Взглянув на Энорабию, Смерть указала ладонью на выход и направилась к нему, дабы смыть с себя кровь своих сестёр.

— Но, не смотря на моё решение, мне понадобится твоя помощь, Шаман из рода Медведей. Следуй за мной, — Сиф спустилась к небольшому источнику воды и стала умываться. Ручей, который мелкой струёй тёк по горе, свой чистый вид сменил окровавленный оттенок, который даже звери леса не захотят испробовать. Ядовитая жижа сестёр и шамана быстро смывались с лица белоснежной Воительницы вместе с её боевым окрасом. Её лик снова обрёл приятный вид и показал все очертания, а от крови и следа не осталось, как на волосах, так и на руках. Теперь Сиф выглядела не как пообедавший дикий зверь, а миловидная особа, которую выдавало лишь одно – взгляд. Тяжелый, как будто осуждающий, смотрящий свысока взгляд призрения, который пытались избежать все. Каждый, кто смотрел Смерти в глаза, как будто понимал, что грядёт конец его существования. Такое, конечно, не происходило, ведь Вождь не трогает своих людей, но бывали вынужденные ситуации.

— Твоя помощь будет заключаться лишь в одном – в верности мне. Не предавай меня, как сделал это Эйбл, и я стану тебе другом, - Сиф взглянула на Медведя и постаралась говорить без прежнего пыла, с миром и покоем в голосе и душе, - есть одна вещь, которая не даёт покоя мне долгие годы. Дело в том, что Хуторх обрёл новый мешок для удовлетворения своих желаний. Шаман из рода Мотылей. Расскажи мне о ней. Может ли она носить под своим чревом очередного урода, которого смог породить мой отец? Расскажи мне о каждом, кто был верен отцу, и кто намеревался уничтожить его вместе с Эйблом для того, чтобы занять их места.

Волчица слегка склонила голову вбок и откинула голову назад. Она посмотрела на скалу, на который бывала каждый вечер, и усмехнулась.

— Пройдем со мной. Солнце собирается садиться. Там и поведаешь мне о том, что знаешь, - девушка стала карабкаться наверх, иногда оглядываясь назад, дабы убедиться в том, что их никто не потревожит. Теперь у Сиф было доверенное лицо, которое она собиралась сделать не только Главным Шаманом, но и своим помощником. У отца он тоже был, Эйбл и Тор, но сейчас настали новые времена для свежих идей и планов. Да, Смерть была и остаётся самостоятельной, но даже самым сильным правителям нужна помощь. Но, в случае, если Медведица подведёт Сиф, последнее, что она увидит – будут головы её семьи, торчащие на пике копья. А особа всем сердцем надеялась, что это не произойдет. Ведь такой зверь, как Энорабия – редкий ценный свиток золота, который можно найти среди фальшивых подобий.