Когда же столь длительная речь, к счастью, закончилась (закончилась, к слову, неудивительным заключением об ограниченности Атенаис и отсутствии у нее ума), раздолка решила немного поспать, потому как участь ее ожидает нелегкая, а силы практически на исходе. Но только тяжелые веки сомкнулись, как вдруг судейский извозчик постучал в окно и сообщил, что на дороге незваные гости. На мгновение Маркус опешил, в то время как Ниса обрадовалась, надеясь, что это какая-нибудь шайка разбойников, с которыми она найдет общий язык. Через пару секунд же в растерянности были оба, когда услышали, кто к ним пожаловал. Вздохнув, Нордрейна в конце концов все же закрыла глаза, краем уха слушая, что происходит снаружи.
Фамилия Олкион была ей знакома — она знала Иезавель и Говарда Олкионов, брата и сестру, заведующих небольшой оружейной в Бэйне, но вот имя Лисиа слышала в первый раз. И все же, фамилия — раздольская. На старом наречии олкионами называли ястребов, но Маркус от чего-то распинался перед предполагаемой северянкой, заливаясь соловьем, и только когда девица появилась в карете, стало понятно, почему. Такая же белобрысая и светлоглазая, как он сам, и скорее, больше годится ему в сестры, нежели Верена. Последний раз окинув взором обоих своих "сопроводителей", Атенаис все же постепенно начала проваливаться в некрепкий сон, меж тем продолжая слушать беседу, в которую она совершенно не желала быть вовлеченной. Наверняка, сейчас Айхенвальд поведает ей снова всю историю "от" и "до", не гнушаясь скрашивать ее тысячей эпитетов и фразеологизмов, от чего рассказ затянется на те самые пять километров, которые остались до Рэйнхолла.
Нордрейна же, находясь в легкой полудреме, пыталась придумать, как в скором будущем она сбежит из дворцовых катакомб. Карета, тем временем, плавно покачиваясь, миновала одну за другой окольную деревню, медленно, но верно, приближаясь к провинции, поставившей себя на одно место с Всетворцами, пока, наконец, не отворились ворота проклятого города. На дворе стояло раннее утро, которое для нее скоро превратится в ночь, ибо едва ли тюремные своды пропускают хоть какой-то свет...
Маркус Айхенвальд:
— Ей богу, прошу меня простить, — Маркус улыбнулся еще шире, убедившись, что Лисиа удобно устроилась рядом. — Маркус Айхенвальд, член Коллегии судей Верховного Суда Нандорианской Империи... Честно говоря, я уже устал это выговаривать при каждом новом знакомстве. К Вашим услугам, мисс Олкион! Да, я...
Маркус слегка осекся, ожидая, что Атенаис явно вставит что-то едкое или оскорбительное в их начавшийся диалог, но мятежница, казалось, находилась в полусне. Судья слегка забеспокоился, так как рана могла дать о себе знать. Айхенвальд не хотел бы, чтобы она скончалась у него в кабине.
— Да, я и тут вынужден у Вас просить прощения, миледи, — улыбка судьи приобрела театрально-виноватое выражение. — Имею неудовольствие делить свою карету с одним из лидеров восстания Раздола, везу ее в Рейнхолл, для вынесения приговора. Прошу Вас не волноваться на сей счет. Малейшее движение в нашу сторону и арбалетная стрела Феликса тут же пронзит ей голову. Но наша преступница далеко не глупа, чтобы совершать неосторожные движения. Сдается мне, она очень хочет прибыть в Рейнхолл. Только вот причина этого рвения мне неизвестна. Пока что...
На последних словах тон голоса судьи пошел вниз, утратив привычную сладость, и Маркус все же оглянулся на Атенаис, словно пронзив ее не стрелой, но своим взглядом, в котором мгновенно исчезла учтивость, едва он отвернулся от мисс Олкион. Но преступница этого не увидела. Прозорливость ортонца очень часто не в меру удивляла как его коллег, так и обвиняемых, над которыми он вел судебный процесс. Поверил ли он истории Лисии, было, как и всегда, совершенно непонятно, так как на лице молодого человека отражалось только то, что он хотел. Тем не менее, Маркус продолжил разговор на эту тему.
— Ну что Вы, я настаиваю, чтобы Вы остались. Куда же Вы сейчас пойдете. Уже совсем скоро стемнеет, дорога будет недолгой, — над головами присутствующих послышался шум и карета сдвинулась с места. — О, прекрасно... Жаль Вашу гувернантку, надеюсь, с ней все будет хорошо. Куда Вы конкретно держите путь? Вас будет кто-то встречать?
Лисиа Олкион:
Имя члена Коллегии судей было смутно знакомо девушке. Кажется, как-то в разговоре герцог упоминал его, но, насколько помнила Лис, эта фамилия принадлежит древнему ортонскому роду, а сам Маркус едва ли походил на жителя той местности. Чувства такта Олкион было не занимать, поэтому девушка решила оставить выяснение этого вопроса до лучших времен.
Стоило Маркусу озвучить роль, занимаемую заключенной в раздольском восстании, Лис удивленно изогнула бровь и бросила недоверчивый взгляд на задремавшую девушку. На вид, она была немногим старше Олкион, поэтому поверить в то, что столь юное создание могло возглавлять мятеж.
Лисиа некоторое время сверлила глазами незнакомку, не в силах отвернуться. Именно из-за таких как она проливается кровь невинных. Память со злой издевкой подкинула девушке болезненные воспоминания об отце. Его всегда презирали рьяные борцы за свободу и независимость Раздола только потому, что Олкион соединил свою жизнь с нандорской женщиной. Эдварда считали предателем. Косые взгляды, шепотки за спиной постепенно перерастали в открытую неприязнь, так что жить в Стормвуде стало невыносимо, и семья вынуждена была осесть в лесной глуши. Однако, как от судьбы не беги, она все равно тебя нагонит. Настигла она и Эдварда в виде выпивших старателей сопротивления, которые успокоили свою душу “подвигом” и ликвидировали изменника. С тех пор Лисиа для себя твердо уяснила, что повстанцы всего лишь кучка озлобленных ублюдков, готовых уничтожать всех, кто не согласен с ними.
Стиснув зубы, девушка тяжело вздохнула и заставила себя оторвать взгляд от спящей. Ей повезло, Айхенвальд тоже смотрел на пленницу, поэтому перемена настроения Лис была не столь заметна.
-Конечная точка моего вынужденного путешествия - Рэйнхолл. Думаю, что как только мы окажемся внутри городских стен, смогу продолжить путь самостоятельно. К счастью, извозчиков в столице хоть отбавляй, поэтому, дольше задерживать Вас, я не буду, - девушка улыбнулась вновь и посмотрела на проплывающие мимо кареты поля, укрытые снежной пеленой. Продолжать врать она не хотела, велика была вероятность оступиться и запутаться в собственных же словах, к тому же, Лисиа ужасно устала. Крепкий сон был роскошью в последнее время, так что силы были истощены не только долгой дорогой, но и недосыпом. Она то проваливалась в дрему, то выныривала из нее, все еще поджидая опасности неведомо откуда. Лишь когда послышался цокот копыт о брусчатку, ознаменовавший их приезд в город, Лис окончательно проснулась.
| Локация:[Рэйнхолл] улицы города. Действующие лица: Хельмар Торм (Twisted Brother). Временной промежуток:20.01.19 |
[Flashback]
Узкие улочки Рэйнхолла полнятся мириадами различных запахов: от прекрасного тонкого аромата духов, еле доносящегося от проходящих мимо в какой-то торжественной процессии фрейлин, до тошнотворного душка несвежей рыбы, разлагающейся прямо на прилавке незадачливого торговца. Цветы, смола, горький дым, выплеснутые прямо в окно помои и, конечно, липкое зловоние людского пота, столь едко и отчётливо ощущаемое в жаркий летний день. Двигаться в потоке людских тел, вечно суетливо спешащих куда-то - всё равно что плыть в море странных запахов. Ими постепенно пропитываешься, хочешь того или нет, словно растворяешься в них, и вот уже скоро ни мерзкая вонь, ни сладчайшие ароматы не смутят, когда станешь единым с людской массой.
Хельмар старается двигаться вместе с людьми, не против течения толпы, но вслед ему, не расталкивать всех встречных широкими плечами, не отпугивать грозным окриком глупцов, что лезут под ноги, но притворяться одним из них. Правда, кажется, что выходит не слишком хорошо: то кто-то выругается вслед за случайный толчок, то злобно и подозрительно скосит взгляд, буравя им спину. И дело не только в исполинском росте, но и в недостатке практики (если можно так выразиться). С тех пор, как он вознесся столь высоко - стал аж генералом и перевелся в Нандор, прямо к столице - ему редко выпадал случай не то что праздно прогуляться по улицам, но и даже отвлечься от кучи бумажной работы, организационных мероприятий и разбирательств с офицерами. Последнее время даже казалось, будто новая должность насмерть душит его, не давая и секунды на отдых. И пусть она не была столь изматывающей физически и опасной, как служба в Раздоле, но привыкший к ратному делу Хельмар многое бы отдал за возможность размять свои косточки в славном бою!
Но сейчас его занимало другое.
Сквозь гомон толпы, зазывающие крики торгашей, скрип телег, катящихся по более широким улицам, до слуха Хельмара дошли нежные переборы струн лютни и тонкий звон бубенцов, смутные всплески аплодисментов. Ведомый любопытством, он направился на звуки музыки, без проблем протискиваясь между людей. Впрочем, немало народу шло в том же направлении, и особой нужды толкаться не было.
Наконец, переулок вышел на одну из просторных площадей, окруженных стенами приземистых домов и торговыми лавками. У шатра в центре площади, очевидно, и проходило некое представление. По крайней мере, горожане неровным кругом обступили его и с любопытством наблюдали, и оттуда же доносились звуки музыки. Мающийся бездельем и жаждущий развеяться от набившей оскомину работы, Хельмар пристроился среди зевак. В передние ряды он не пробивался: его выдающийся рост позволял глядеть на происходящее прямо поверх чужих голов.
| Локация:Леса Раздола. Действующие лица: Иешуа Озарио (Incorrigible Sin); Артур Рейнард (Desert Island). Временной промежуток:20.01.19–18.02.19 |
Иешуа Озарио:
В черных-черных лесах Раздола неуютно птицам, а человеку - подавно. Уж больно причудливый вид принимают здесь изогнутые стволы деревьев, переплетаясь друг с другом и путаясь ветвями. Они то и дело норовят "ухватить" случайного прохожего за накидку. Под ногами все время грязь и утопающие в ней древесные корни, сугробы и выбоины, в которых недолго переломать ноги.
Доктор Оз всей душой ненавидел этот проклятый лес. Уже в первые полчаса как он здесь очутился, его лошадь повредила ногу о торчащую из земли острую палку, а после, испугавшись чего-то, кинулась прочь, предательски оставив Иешуа совсем одного. Путешествие верхом далось лекарю с таким титаническим трудом, что избавиться от скакуна он был даже в некоторой степени рад. Однако, теперь продолжать путь ему предстояло пешком.
К счастью, никакого ценного багажа на сбежавшей кобыле не осталось - все при себе. Доктор выбрался из злосчастной ямы, знатно извалявшись в нескольких лужах, и в то время, как иной проклял бы это место уже тысячу раз, не держал зла ни на темный-темный лес, ни на лошадь. Промокшие в снегу ноги замерзли, пальцы на них понемногу начинали неметь, и очень скоро шаниец мог с чистой душой утверждать, что его нос вот-вот отвалится из-за мороза. Он невольно вспоминал теплые зимы в Си-джа-ре и удивлялся тому, что покинул родительский дом ради льда, холодного ветра и слякоти несколько лет назад.
Перебравшись через особо большой сугроб, молодой доктор принял решение о привале. Терпеть абсолютно замерзшие пальцы, а особенно - уши, было невозможно. Скинув сумку на здоровое бревно посреди тропинки, он огляделся вокруг себя в поисках сухого хвороста. Отыскать хоть что-нибудь, еще способное гореть, оказалось непросто, но внимательный и дотошный придворный лекарь с этой миссией справился. После семи минут бесполезных попыток, ему все таки удалось развести костер, пусть и совсем маленький. Иешуа отпилил небольшим топориком несколько пушистых веток, уложил колючую хвою на снег в наиболее ровном месте подле огня и присел сверху, растирая покрасневшие ладони друг о друга. Потом достал из поразительно вместительной сумки кусочек слегка черствой булочки и яблоко. Этот ужин в опасном лесу даже мог бы быть по-своему уютным, будь у доктора подходящая компания.
Ночь наступила стремительно. Оз встретил ее у костра, с беспокойством осознавая, что слабое пламя вот-вот угаснет. Пока она было единственным крохотным источником света в абсолютной темноте среди огромных деревьев и, возможно, притаившихся поблизости хищников. Мужчине совсем не хотелось остаться без света при таких обстоятельствах. Время до утра обещало тянуться медленно...
Артур Рейнард:
За довольно-таки теплое лето мужчина успел отвыкнуть от холодных зим, которые встречают жителей Огненной земли и Раздола почти каждый год. Из-за выпавшего за вечер снега температура была не такой низкой, какой могла бы быть, но неприспособленному к подобной погоде организму вряд ли бы полегчало от этого факта. Благо, Артур был крепок, поэтому идти через подтаявшие сугробы и грязь было не так сложно: и мужчина, и лошадь сейчас имели на удивление аккуратный шаг, да и спешить было некуда. Медленно и неторопливо пробираясь через лес, пытаясь увернуться от кривых веток, что так и пытались порезать лицо и надеясь на то, что верный конь не застрянет, Рейнард понимал, что чем ближе приближается ночь, тем сильнее повышаются шансы замерзнуть без какого-либо источника тепла, помимо рядом идущей лошади. Артур не имел привычки рассчитывать всё до мелких деталей, а потому теплый плед остался греть дом Рейнарда, а не его самого, на Огненной земле.
Щеки червена начинали гореть от холода, пока тот шел по намеченному маршруту, надеясь не сбиться с него в опустившейся на и без того мрачный лес темноте. Мужчина хотел было расположиться возле одного из крупных деревьев около тропинки, чтобы [попытаться] укрыться от холодного ветра, если бы его лошадь не шелохнулась, услышав что-то поблизости.
После Артур понял, что это едва заметный треск костра, который можно услышать в промежутках между голосов птиц и завываний ветра. Он словно дополнял картину леса, только не был для Рейнарда таким безопасным. Слишком много подлецов он встречал ранее, поэтому надежды на то, что возле костра окажется какой-либо заблудившийся или замерзший путник, у Артура не было. Леса Раздола, думалось ему, не являются таким безопасным местом, каким Рейнард принял его считать.
Оставив лошадь возле массивного дерева, Артур осторожно, чтобы не создать «выбивающийся» из всего пейзажа звук, двинулся в сторону лежащего на тропинке бревна. Хруст снега был вполне характерен для этих мест. В отличие от звука лошадиного ржача, что издал конь червена, встав на дыбы. Должно быть, какой-то зверек попался бедному коню под ноги и также быстро рванул с места, ибо животное быстро успокоилось. Вот только теперь Рейнард замер на месте, не смея и шагу ступить, чтобы приблизиться к источнику «небезопасного» звука, зная, что тот, кто находится за бревном, точно услышал это.
Иешуа Озарио:
Мысли утомленного дорогой доктора путались в клубок и завязывались в тугие узлы. От уныло колыхающегося пламени тепла исходило не много, но даже этого условного уюта хватило, чтобы сморить Оза. Он опустил голову на ладонь, прикрыв тяжелые веки и был уверен, что ни за что не провалится в сон в подобных условиях, однако остатки бодрости выветрились, кажется, с последним сквозняком, и молодой человек задремал.
Ни страшному хищнику, ни пожару, ни землетрясению не разбудить шанийского мужчину! Но от загадочных шорохов и подозрительных хрустов настоящие мужчины просыпаются за секунду. По нелепому стечению обстоятельств конь человека, вышедшего из густого кустарника, заржал именно в тот момент, когда лоб доктора приземлился в ближайший сугроб. Сонный лекарь, случайно завалившийся набок, встал на четвереньки, обеспокоено нацепил на нос очки и вскочил на ноги, хватая с земли первую попавшуюся палку в попытке защитить имущество и самого себя.
Костерок, к слову, к моменту встречи путешественников совсем ослабел. Невнятные золотые искры лениво вертелись в воздухе, повинуясь порывам ветра. Доктор, взволнованно округлив глаза, смерил крепкий силуэт в тени взглядом, покрепче перехватил "оружие" и, стушевавшись, дернул подбородком вперед.
- Разбойник?.. Здесь грабить нечего, идите своей дорогой, - чтобы выглядеть увереннее, Иешуа одернул слегка задравшийся жилет и расставил ноги на ширине плеч.
Правда, чем дольше дворцовый лекарь вглядывался в незнакомца, тем сильнее убеждался: на каннибала-охотника, грабителя, вора или оборотня высокий, рыжеволосый мужчина похож не был. А если Оз в чем-то и был хорош по-настоящему, то в интуиции.
Надеяться не показаться трусом или истериком, молодой человек медленно опустил опасную палку, вполне способную стать орудием убийства в чьих-нибудь руках, но точно не в его, развел руками и хлопнул в ладоши.
-...Вы не разбойник? Простите, что напугал. Осторожность в местах, подобных этому, залог здоровья. В буквальном смысле.
Артур Рейнард:
Артур ожидал увидеть за бревном кого угодно: нандорианского разведчика; бандита; моккай, о которых его народ наслышан; да в конце концов, обычного хищного зверя или пуму, коими полны леса Раздола. Но вопреки всему опасения червена не оправдались, и в данном случае он даже и не знал, хорошо это или плохо: перед Рейнардом оказался молодой человек невысокого роста с темной кожей. Артура словно ошпарило: совсем недавно он попрощался со смуглокожей танцовщицей, а теперь видит перед собой очередного шанийца? Однако, кем бы ни был человек, стоявший напротив, он явно был напуган. Иначе зачем ещё ему пытаться защититься от рослого мужчины... веткой. По правде говоря, картина была слегка уморительна. Однако Рейнард привык вести себя серьезно, поэтому он слегка поднял руки вверх и открыл ладони для взора незнакомца, чтобы тот понял, что Артур безоружен точно также, как и он сам.
— Путник, — поправил шанийца мужчина, когда тот по ошибке решил, что перед ним разбойник. В голове червена то и дело всплывали воспоминания о яркой Эсмеральде, и он очень сильно удивился, когда незнакомец пошел навстречу, быстро успокоившись. Ощущать подобный контраст характеров Артуру всегда было немного нелегко.
— Я бы тоже испугался, если бы сонный услышал за своей спиной лошадиный ржач, — усмехается Рейнард, теперь уже без зазоров совести осматривая своего собеседника с ног до головы. Опасаться, вроде как, нечего: шаниец не выглядит угрожающим от слова совсем; так что червен словно стряхивает с себя эмоции от неловкости сложившейся ситуации и возвращается в своё исходное положение: слегка небрежное, расслабленное, от чего и слишком свободное. Незнакомец в глазах Рейнарда выглядел безумно уставшим, в редких отблесках в чужих очках можно было заметить сонные глаза молодого человека.
— Я не дал тебе поспать? — спрашивает Артур, зовя свою лошадь к себе. Мужчина по-хозяйски хватает её за поводья, когда та подходит слишком близко, и гладит по телу, вскоре снова повернувшись лицом к собеседнику. Червен чувствует небольшой укол совести и незаметно для чужого взгляда слегка теряется, поскольку расходиться с новым знакомым в лесу ему не очень хочется. Нет, Артур, конечно, сможет пережить эту ночь, но вот не замерзнет ли сам южанин от холода этой ночью? Этого червен знать не мог. Как и то, согласится ли этот самый южанин провести ночь с человеком, который явно выглядит куда более пугающим, нежели он сам?
Иешуа Озарио:
- Я не спал, - как можно более твердо возразил мужчина и поправил навязчиво съезжающие на нос очки. За то недолго время, что доктор провел в пути, необходимый аксессуар успел изрядна достать: круглые стекла все время пачкались и запотевали, на них оседали копоть костра и дорожная пыль.
Иешуа окинул незнакомца быстрым, но любопытствующим взглядом, слегка исподлобья. Собеседник был крепок, здоров, обладал незаурядной внешностью и необычным цветом волос. Оз не много знал о червенах, не смотря на то, что держал путь на Огненную землю, слышал кое-что, но в общем - по мелочам. Вера в специфические качества рыжеволосых людей представлялась доктору чем-то из области сказок или народных суеверий: перебежала дорогу черная кошка - жди беды, разбил посуду - на счастье, встретил червена - есть шанс выбраться из леса целым и невредимым! Как бы то ни было, в глубине души молодой человек был рад этой встрече и надеялся, что она выльется в сотрудничество, ведь он, хотя и не решался до сих пор самому себе в этом признаться, окончательно, бесповоротно и унизительно заблудился в проклятом лесу.
- Куда направляешься? - шаниец присел на бревно, порылся в тряпичной сумке и после нескольких секунд вдумчивых поисков протянул нарушителю спокойствия кусок ржаного хлеба с вяленым мясом. Он, разумеется, взял из дома достаточно еды, чтобы не умереть с голоду, но скромной и простой, без изысков, и так, чтобы хватило на одного. Однако, почти любой знает, южане - самый гостеприимный народ в Нандорианской империи, даже если они и не совсем дома.
- Угощайся, пожалуйста.
Иешуа стряхнул крошки с ладоней в снег, подобрался, кутаясь в накидку, и отодвинулся вправо, чтобы незнакомец мог присесть рядом поближе к костру. За шиворот из капюшона посыпались осевшие в нем снежинки, от чего тот час по спине пробежала толпа коварных мурашек. Оз подумал, что сказал бы Райт, прознай он про сложившуюся ситуацию. Наверняка рассмеялся бы соседу в лицо, выставляя того круглым идиотом. Доктор и правда чувствовал себя не в своей тарелке, но лишь потому, что замерз, и нисколько не из-за того, как выглядел.
Артур Рейнард:
По правде говоря, поверить в то, что такой порядочный на первый взгляд (да и на второй тоже..) молодой человек не спал, было сложно. Ведь даже Артур то и дело клевал носом время от времени, собираясь остановиться с лошадью на ночлег минутами ранее. Но противиться словам шанийца мужчина не стал. Да и не успел — тот довольно быстро сменил направление диалога, не давая Рейнарду окончательно замерзнуть от холода в снегу под ногами.
Даже не смотря на то, что оба путника сейчас находились в чужих для них обоих местах, Артура не покидало чувство того, что он находится в гостях. Незнакомец не только дал червену разместиться рядом с ним на бревне, но даже поделился своим кушаньем, которое мужчина принял с улыбкой на лице и благодарностями. У Рейнарда тоже имелось немного еды, прикупленной в таверне, но он подумал, что её стоит оставить на утро им обоим.
— Домой, — твердо ответил мужчина, сидя возле собеседника, держа одной рукой кусок хлеба, а другой — лошадь за поводья. После первого укуса он, наконец, сказал, где именно находится его дом,
— На Огненную землю. — червен продолжил вкушать чужую еду. Он был уверен в том, что путник расскажет то, куда направляется он сам, и без встречного вопроса Артура. Всё-таки, много говорить в такой мороз не очень хотелось — только есть и спать. А ещё накидать в костер побольше веток, когда они перестанут кушать, чтобы не замерзнуть ночью. Хотя сейчас она казалась не такой уж холодной, как ранее.
— Могу я узнать твоё имя?
Иешуа Озарио:
- На Огненную землю.., - чуть тише повторил молодой человек и сразу опомнился: - И я туда направляюсь. В тех краях сушат редкие целебные травы, они нужны мне для работы.
Шаниец ненадолго задумался, стоит ли делиться с попутчиком подробностями собственной миссии. Конечно, этот человек не вор и не головорез, но как знать, чисты ли его помыслы на самом деле? Ведь и от друга иной раз случается получить удар в спину, что уж говорить о малознакомых.
- Я придворный лекарь - Иешуа Озарио. Можешь звать меня Озом.
Доброжелательная сторона личности доктора перевесила подозрительную. Он с удовольствием, хотя и немного зажато, пожал руку червена, отметив грубость его кожи про себя, и озаботился убывающим костром в попытке реанимировать пламя.
- А тебя как величать?
Мужчина подсунул в кострище пару подсушенных палок и поморщился, когда от них полетели искры. Все же Оз был человеком домашним, а не заядлым туристом. Лишний раз выйти из дома за порог, а тем более в холодное время года, - нет, спасибо. Он уж лучше побудет дома, выпьет чаю и приготовит настойку для больной спины мистера Доу. От части и поэтому Иешуа продолжал искренне радовался присутствию огненноволосого господина.
- Признаться, я сбился с дороги и никак не сумею найтись. Если бы вдруг ты согласился проводить меня до червенской общины через лес, это было бы просто прекрасно, - аккуратно предположил шаниец.
Артур Рейнард:
Артур было обрадовался, когда узнал, что его новый знакомый держит путь на Огненную землю, однако когда тот упомянул свой род деятельности, Рейнард слегка замялся: лицо его приняло какую-то недовольную гримасу, а в теле мужчины будто каждая мышца напряглась.
— Придворный лекарь? — переспрашивает он у шанийца, делая акцент на первом слове, — Я надеюсь, они нужны тебе не для императорской семьи, — говорит Артур с толикой усмешки, стараясь игнорировать своё возмущение.
— Меня зовут Артур Рейнард. Я глава червенской общины, — более спокойно произносит он, а в голове крутится только одна мысль: неужели этот безобидный молодой человек работает на тех душителей? Да быть того не может. Рейнарду совсем не хочется в это верить, поэтому он старается перевести своё внимание на что-то другое: например, на ладонь собеседника, которую тот протянул для рукопожатия. Оно получается крепче, чем обычно, из-за напряжения Артура, и червен чувствует, что ещё немного и он перегнет палку, учитывая довольно небольшого размера ладони шанийца. А затем путник словно подхватывает мысль Рейна, не позволяя костру угаснуть. Хотя мужчина собирался сделать всё сам, молодой человек был менее медлителен и легче переходил с одного дела на другое, в отличие от главы общины.
— Нам обоим нужно отдохнуть, чтобы рано утром отправиться в путь, — воодушевляюще заявил червен, давая понять шанийцу, что согласен на их «совместное приключение», однако ради уверенности последнего произнес ещё одно слово спустя небольшую паузу, — Вместе.
Артур ходил по этому пути уже много раз, так что дорогу домой знал почти наизусть. Более того, оба мужчины прошли уже половину пути: они добредут до общины уже к полудню, если поднимутся через несколько часов. Засиживаться смысла не было — еда на сегодняшний прием кончилась, костер был разожжен до довольно неплохого размера и согревал не только тянущиеся к нему ладони. В общем, самое время было завалиться на бок и заснуть, не думая ни о чем.
Иешуа Озарио:
Когда-то давным давно Оз слышал от старичка смотрителя дворцовой библиотеки байку, мол, червены - вспыльчивые и драчливые люди, лучше им под горячую руку не попадаться, а то будет худо. А еще слышал, что они врать не умеют и лжи по отношению к себе не прощают. И хотя сомнений касательно достоверности этих двух фактов у доктора было много, проверять их на себе ему, конечно же, не хотелось. Впрочем, рыжий глазел так пристально и насторожено, что выход из щекотливой ситуации нашелся сам собой.
- Я не лечу августейшее семейство, - широко раскрыв большие карие глаза, заявил доктор. - Никогда не встречался с ними. Мое дело - двор: благородные лорды, министры, мастера-ремесленники, фрейлины. Без дела сидеть не приходится, одним словом.
Молодой человек резко согрелся, потому как врать, и даже слегка привирать убедительно, избежав угрызений совести, не мог никогда, сколько себя знал. Даже тепла, исходящего от небольшого кострища, ему вдруг стало многовато, поэтому обычно мерзлявый шаниец снял теплые рукавицы и подал их собеседнику, предлагая.
- Морозно тут, на вот, оденься.
Ответственно покачав головой в ответ на мысли нового знакомого на счет необходимости выспаться, доктор отвязал от дорожной сумки небольшое квадратное одеяльце и закинул его на свои плечи. Потом протер запотевшие от горячего дыхания круглые очки и надел их на нос, устраиваясь по-удобнее у костра.
- Правда твоя, надо отдохнуть, а как встанет солнце, найдем дорогу.
Оз положил ладонь под голову и закрыл глаза, не дожидаясь, пока сосед сделает тоже самое. На самом деле, о том, как устроена жизнь внутри червенской общины, он не знал решительным образом ничего, и уж тем более ничего не слыхивал о человеке, который теми местами управляет. Хороший ли это человек?
Артур Рейнард:
— Хорошо.. — томно отвечает Артур на слова шанийца о том, что тот не причастен к императорской семье. Если бы Оз не был таким приветливым и безобидным на вид, Рейнарда совершенно точно не устроил бы его ответ. Однако мужчина знает, что свои сомнения нужно держать под контролем. По крайней мере, в холодном дремучем лесу. Поэтому чужие слова более чем устроили червена на данный момент.
Артур понял, что действовал слегка нетактично, когда заметил, как шаниец то ли переволновался, то ли напрягся. А все потому, что он передал Рейнарду свои рукавицы, которые червен едва ли может натянуть на свои ладони. Артур улыбается и благодарит своего нового знакомого, берет протянутую вещь в ладони и растирает их о теплую шерсть, согревая кожу.
Он кивает на слова Иешуа и подзывает к себе коня. Пока тот обходит бревно, мужчина стряхивает с накидки опавший на неё снег и укладывается прямо на улегшееся перед костром животное, укладывая свою голову на чужое тело. Артур совершенно точно предложил бы Озу место рядом, если бы не знал свою лошадь слишком хорошо: та едва ли позволит кому-либо коснуться её, помимо Рейнарда. А тратить время на успокоение мужчине совсем не хотелось. В сон он провалился довольно быстро, чувствуя успокаивающее сердцебиение коня.