NANDORIAN EMPIRE rg – архив постов 2018 - 2019 25 глава

От нахлынувших воспоминаний мужчина ощутил, как воздух в комнате стал слишком горячим, а в области паха почувствовалось стеснение. Что бы устранить дискомфорт, мужчина расстегнул пуговицы и провел ладонью сквозь ткань белья. Ощущая возбуждение, придворный кутюрье погрузился во мрак, закрыв глаза и концентрируясь на ярких и красочных воспоминаниях, оставленных ему Джозефом в их последний раз.

Частое дыхание, влажные звуки и редки тихие стоны наполняли комнату, что была очень тускло освещена всего парой догорающих до основания свечей, стоявших на комоде неподалеку. В камине огонь давно потух, оставив сильно обугленными после себя лишь два бревна. Цепляясь за угол стола рукой, Райт упирался головой в столешницу, чуть двигаясь и потираясь о нее носом и лбом. Другой рукой он быстро двигал под столом, выгибая спину и сопровождая этот моментами протяжным "я кончаю, кончаю".

Дыхание было все еще учащенным, глаза все еще закрыты, голова лежала на поверхности стола, а руки находились все там же, где и были до этого. Казалось, что в комнате слегка душно, а на окружающего полумрака вокруг себя мужчина так и не обратил внимания, все еще ощущая приятную истому во всем теле. Джонатан уснул в той же позе, в которой находился.

— Оз, Оз... Иешуа!! — пронзительно вскрикнул мужчина, в надежде, что он будет услышанным.

В комнате единственным источником света был смутный свет, что пробивался между штор в комнату и давал глазу увидеть очертания комнаты. Все было на своих местах, так же, как и когда засыпал Райт, с одним только исключением: сам мужчина с трудом сидел на стуле и его буквально колотило крупной дрожью. Его пальцы перестали слушаться и не хотели гнуться, все суставы задеревенели и двигать конечностями представлялось очень сложным. Джонатан, подвергнувшийся страху и панической атаке, снова выкрикнул "Иешуа", с сильным отчаянием и надеждой в голосе быть услышанным.

Иешуа Озарио:

- Джон, дружище.., - ворвавшийся в спальню портного молодой мужчина в серой пижаме второпях нацепил на нос очки и бросился к напуганному соседу, подхватывая того под руку, закинув локоть кутюрье на собственные плечи. Кошмары и панические атаки Райта не были в новинку, гуляка-аристократ частенько просыпался темными ночами в ужасе от увиденного. Иешуа привык к регулярным походам в его комнату со склянками. Все равно что на вызовы приезжать.

- Я рядом, эй, посмотри на меня. Порядок, слышишь? Это просто сон, он уже закончился. Можешь взять меня за руку, ты только успокойся. Выпей вот это.., - дворцовый лекарь уверенно протянул приятелю откупоренный пузырек, но предположив, что встревоженный мужчина не в состоянии взять его самостоятельно, бережно вложил емкость в его сведенную судорогой ладонь. Он продолжал бережно похлопывать хозяина немаленького поместья по плечу и держать, пока не убедился, что настойка на самом деле подействовала.

- Пора заканчивать с затяжными вечеринками, Джон, из-за них у тебя припадки. Тебе нужен сон и нормальная еда, а не пойло.

Оз всегда говорил таким голосом, будто прячется в лесу от медведя: вкрадчиво и негромко. Бессмысленно кричать в тихой комнате, думал он. К тому же, по натуре скромный шаниец знал, такой тон действует на соседа лучше любого успокоительного, лучше снотворного. Энергичный Джонатан мог запросто отключить от монотонности беседы с Иешуа, что уж говорить нравоучениях.

- Присядь на постель, я принесу воды, - попросил лекарь. Он кропотливо усадил Райта на кровать, удостоверился, что тот в состоянии побыть один пару минут и скрылся в темном коридоре, очень скоро вернувшись с жестяным блюдом, наполненным водою, и тряпкой. Смочив ткань, доктор провел ею по взмокшему от пота лбу нандорианца, а затем как следует отмыл его руки, не задавая вопросов. Оз и без объяснений прекрасно знал, чем занимался его закадычный товарищ перед тем, как отключился.

- Получше?

Джонатан Райт:

Перед глазами все еще стояли нелицеприятные образы и, в полумраке комнаты, Джонатан не сразу признал, что к нему приближается именно Оз, его спаситель. Не в первый раз подобное случалось с кутюрье, и явно в не последний, но с появлением в доме Иешуа, переносить подобное стало куда проще. Молодой мужчина действовал на Джона успокаивающе, давал ему поддержку, ухаживал, когда это было необходимо. Обычно Райт не признал бы, но он привык и, может даже, привязался к этому шанийцу. Изредка после своих ночных припадков Джонатан говорил Озу о его незаменимости в этом дома, о его исключительной полезности и таланте в излечении и успокоение людей, о приятном голосе, и так далее.

От какой-то выпитой из склянки травяной водищи, Райт скоро ощутил себя спокойнее. К нему постепенно возвращался контроль над собственными руками и ногами. На упреки со стороны врача о разгульном образе жизни, нандорианец, как и всегда, согласно кивал, иногда даже заверяя Озарио, что больше он не будет так вольно вести. Но проходил день, а иногда уже и к утру той же ночи, все возвращалось к привычному ритму жизни придворного кутюрье: выпивка, танцы, загульные мероприятия, беспорядочные связи и все в таком духе. И так до следующего припадка.

Из состояние ступора мужчину вывело касание приятно-прохладной влажной тряпки лба. Мысли стали наполнять голову, а взгляд наконец смог беспроблемно сфокусироваться на человеке перед собой.

— Побудь со мной еще, твое присутствие благотворно на меня влияет, — негромко признал Райт, приглашая Иешуа к себе на постель, зная, что ему не откажут. Джонатан положил голову на плечо лекаря, попросив его рассказать какую-нибудь историю или сказку. Слушая голос Оза, но не вслушиваясь в слова, мужчина осознал, что уже засыпает, и что его ладонь, давно лежащая на бедре рассказчика и медленно его поглаживающая к колену и обратно, перестала двигаться. Сложно вспомнить, как именно, но Джонатан скоро лежал в кровати в компании своего лекаря-сказочника, и мирно посапывал, проваливаясь в более глубокий сон.

Иешуа Озарио:

Шаниец позволил мужчине опустить голову на свое плечо, но все равно вытянул шею таким образом, чтобы ни за что не коснуться кудрявых волос приятеля подбородком.

- Хорошо... Матушка рассказывала мне одну историю, когда я был ребенком. Тебе понравится, - заверит он, аккуратно перемещая постепенно слабеющую руку соседа со своего колена на одеяло. - В Тарунжи есть много улочек и переулков, где люди ходят редко. Эти узкие улочки больше подходят собакам, чем горожанам. Собаки сбиваются в стаи и бродят там в поисках пищи, стерегут друг друга во время сна и делятся найденными объедками. Большие собачьи семьи. Люди не любят, когда они ходят близко, и не спроста: такие острые зубы напугают кого угодно... В общем, однажды малыш по имени Акил потерялся - выпустил руку матери, когда она повела его на рынок, и вот. Он ее звал, громко плакал, но на крики никто не откликнулся, и мальчику пришлось остаться на улице. Он был совсем один. Пошел дождь, Акил никогда раньше не видел молний на небе, поэтому запаниковал и спрятался за большим камнем. Он ужасно испугался, когда понял, что прячется там не один: его окружали собаки. Огромная стая собак. Мальчик думал, что голодные звери разорвут его, но они стали греть его и лизать, предложили малышу объедки и до самого конца грозы утешали его. Аким остался жить в стае и через несколько лет стал ее полноправным членом - охотником, добытчиком, вожаком. Он подражал звериному голосу и мог бегать так быстро, как не мог ни один человек в Шан, но однажды увидел у реки девушку, стирающую простыни... Она была так хороша собой, что Аким совсем забыл, зачем спустился к воде. Он любовался ею из укрытия, но она услышала шуршание веток и обернулась. Она предложила Акиму вкусное угощение, какого он никогда не пробовал, и пригласила к себе домой, пообещав, что поможет юноше вернуться к родным и снова стать человеком. Аким, хоть и немного боялся, все равно поддался уговорам, и они отправились в центр города - на площадь. Там стоял дом, где незнакомка жила с отцом и матерью. Но едва люди на площади увидели грязного, голого, измазанного в крови белок и крыс растрепанного Акима с горящими глазами, они испугались. Женщины стали плакать, мужчины вооружились тяжелыми палками и мечами, угрожая убить непонятного полу-зверя. Добрая девушка попыталась защитить Акима, но он не пожелал пугать простых людей и бросился со всех ног обратно в трущобы к своей стае. Собаки снова утешили юношу и пообещали, что с ними он будет счастлив, не смотря на трудности, потому что они любят его тем, кто он есть, пусть он и не способен бегать на четырех лапах и разгрызать кости. Услышав эти важные слова, Аким почувствовал себя на своем месте и тогда превратился в настоящего волка. И больше никогда не пытался приблизиться к человеку...

Иешуа опустил голову и постарался заглянуть в лицо Джонатана, проверяя, на самом ли деле тот спит. Дворянин спал. Доктор потянул его за плечи и уложил на спину, укрыл мягким одеялом и поправил подушку под его головой. Ничего зазорного в заботе о чудовищно одиноком в глубине души Райтом Оз не видел, даже был доволен возможностью быть ему полезным.

Шаниец погасил свет и получше растопил камин, чтобы согреть спальню, перемещаясь по комнате тихо, как мышь, остановился у выхода, в последний раз обернулся, снял очки и вышел, собираясь вернуться к себе.

Кабинет лекаря - комнатка поменьше опочивальни хозяина дома, но все равно уютная. Доктор обставил ее так, чтобы все необходимое было под рукой, а остальные вещи распаковывать не стал. Они так и лежали в сундуках после переезда.

Иешуа присел на деревянный стул у окна и вздохнул, прислушиваясь к свисту сквозняка.

Джонатан Райт:

Шаниец умело уложил Джонатана спать, позаботившись и о одеяле, и о камине. Не хватало только поцелуя в лоб и пожелания сладких снов, что бы сойти за заботливую мамочку избалованного мальчишки. Райт крепко спал, а благодаря услышанной истории, которую нандорианец даже не слушал, но она все равно отпечаталась в его подсознании, видел интересный сон про того самого мальчика, что встретился с собаками и прижися у них, став частью стаи. События на площади настолько возмутили мужчину, разозлили, что он распахнул глаза, резко приподнимаясь и выискивая взглядом недовольных горожан. Понимая, что к чему, Джон рухнул обратно на кровати, бормоча что-то себе под нос и натягивая одеяло на глаза, ведь в комнату пробивался из приоткрытые шторы дневной свет.

Спустя 10 минут у кровати шанийца стоял Джонатан с легким подобием ухмылки на лице, сжимавший в руке ручку кувшина с водой. Что взбрело в голову этому человеку догадаться было не сложно. В следующую секунду он тихим шепотом позвал Оза, на что тот конечно бы сразу не проснулся, а раз метод пробуждения словами не сработал, пришлось прибегнуть к чему-то более кардинальному. Кувшин, ранее наполненный не подогретой водой, полностью опустел, а кровать и спящий на ней молодой лекарь, тотчас стали мокрыми.

— Иешуа, ты совсем не хотел просыпаться, мой друг. С добрым утром! — безобидно улыбнулся кутюрье, присаживаясь на сухой край кровати.

— Зато теперь тебе не придется тратить время и умываться. Это еще и бодрит, верно? Итак, я избавил тебя от длительного пробуждения, поэтому, как на счет завтрака? Жду тебя в столовой через 10 минут, мой друг.

После этих слов и дружескому похлопыванию по плечу, мужчина удалился, отправляясь на первый этаж и распоряжаясь поменять постель в комнате Оза. Время до завтрака он провел смотря в окно, на свежевыпавший снег, ясное небо и неяркое солнце, светившее из-за редких облаков. Сегодня отличная погода для конной прогулки, — подумал мужчина, переводящий взгляд на вошедшего в гостиную слугу в компании молодой незнакомки, очевидно, не высокого происхождения и, как можно было судить по одежде и опущенному скромному взгляду, занимающейся прислуживанием некой особе. И он оказался прав. Служанка передала сообщение от своей госпожи, леди Тристаны Клосс, будущей жены нынешнего Императора Нандорианской империи. Новость была неожиданной и, осведомившись, во сколько леди планирует посетить дом кутюрье, Джонатан отпустил служанку и велел прислуге привести поместье в надлежащий для визита такой особы вид. Райт уже опаздывал к завтраку, так что скорее отправился в столовую, дабы известить друга о предстоящем везите.

Иешуа Озарио:

Доктор спал и видел во сне водопад. Массивные потоки воды обрушивались вниз на гладкие камни и грохотали, во все стороны летели прохладные брызги, растворяясь в густом тропическом тумане, а над бурлящей водяной гладью кружили птицы. Сновидения такой красоты - редкое явление, и тем досаднее с ними расставаться.

Иешуа был взбешен, когда в него - расслабленного и беззащитного - полетел почти литр ледяной жидкости. Вода попала в глаза, в рот, даже в нос, от чего молодой человек совсем не скромно закашлялся. Вскочив с постели в недоумении, он ринулся к тумбочке и кое-как нацепил на нос очки. Круглые стекла покрылись влажными пятнами и запотели - картинка получилась размытой.

- Какого..?! Джон! - по серой пижаме доктора текли мелкие струи, постепенно впитываясь в ткань. Любой другой человек на месте Оза попытался бы придушить обидчика, но только не он. Злиться на Райта, по мнению лекаря, было бесполезно, а топать ногами и отчитывать - еще бесполезнее, поэтому Оз только пучил глаза, в недоумении моргал и раздраженно гладил волосы пальцами, пытаясь выжать из них докучливую воду.

- Постель сама не просохнет.., - с сожалением заключил шаниец. - Придется сушить во дворе.

Впрочем, у Джонатана все уже было схвачено. Могло ли быть иначе?

Портной быстро удалился из комнаты, пребывая, как не трудно было догадаться по лучезарной улыбке, а приподнятом настроении. Иешуа проводил его понурым взглядом и, сокрушаясь о недосмотренном сне, покачал головой, принимаясь переодеваться. В одном кутюрье был прав: время на умывание теперь тратить действительно не придется.

Доктор надел чистую сорочку (относительно чистую), сухие брюки, ботинки, дорогой, но изрядно поношенный жилет и, промокнув еще сырые очки носовым платком, поспешил в назначенное место.

Столовая была любимой комнатой Оза в огромном поместье Райтов, в ней проще всего было найти подходящее место, чтобы не попадаться без надобности на глаза.

- Стряслось чего? - на всякий случай аккуратно уточнил лекарь, встретившись с другом на пороге просторной комнаты, уклонившись от покидающей ее служанки.

- В доме гости?

Джонатан Райт:

В столовой было светло и чувствовался свежий воздух, стол был сервирован, а завтрак подан к столу, как только к столу пожаловали Джонатан и Иешуа.

— Ничего необычного, не считая того, что чуть позднее нас посетит леди Клосс. Сомневаюсь, что ты не слышал этого имени, но если так, то поясню: эта особа без пяти минут жена Императора. Мы общались всего раз или два, посему я не уверен, с какой целью она посетит мой дом... — задумчиво произнес мужчина, выпуская ложку из рук и берясь за ароматную имбирную булочку, смазывая ее маслом.

— Думаю, я могу рассчитывать на заказ платья, достойного императорской свадьбы, как считаешь? Сегодня моя мастерская закрыта, вероятно поэтому ее светлось решила посетить непосредственно мое поместье, ведь дело не терпит отлагательств. — констатировал мужчина, беря в руку чашу с вином.

За завтракам Джон обсудил с собеседником его планы на день, попросив, по возможности, задержаться дома по дольше и помочь развлечь леди Клосс до тех пор, пока не привезут образцы ткани из мастерской для платья, за которыми расчетливый кутюрье уже послал экипаж. После ночного снегопада дороги, должно быть, замело и дорога до имения семьи Райт будет долгой. Экипаж с тканями будет точно не скоро, а вот невеста Императара в должна быть совсем скоро. В связи с этим, Джонатан извинился перед Озом за то, что покидает друга так рано,и удалился наверх, что бы приготовить некоторые эскизы своих работ для демонстрации и определения стиля, сантиметр для снятия мерок и еще что-то по мелочи. Помимо этого кутюрье сменил рубашку на более свободную и удобную для работы, накинув сверху жакет. Райт спустился в гостиную и стал ожидать гостью.

Иешуа Озарио:

Новость о скором приезде будущей императрицы выбила Иешуа из колеи. Он, конечно, ничегошеньки не имел против знатных клиенток Райта, то лично для себя предпочел бы держаться от них в стороне. И потом, разве же он нанимался в шуты или, быть может, в барды, чтобы развлекать гостей? Джонатан был так убедителен, но даже всей безудержной харизмы кутюрье не хватило бы, чтобы заставить Оза остаться и принять участие в снятии мерок. Ближайшим вечером ему предстояло отправиться в длительную поездку, и доктору совсем не хотелось тратить время, отведенное сборам, на что-то еще.

Шаниец проводил соседа взглядом, потоптался несколько минут на месте в нерешительности, решил, что не станет подчиняться воле товарища на этот раз, поел и поспешил закончить паковать багаж до возвращения портного.

Немного одежды на смену, пара башмаков, если вымокнут те, что на ногах, колбочки, скляночки, кое-что для работы и карта - вещей получилось немного, как и планировал лекарь. С самого юного возраста он придерживался правила: не бери в дорогу больше, чем сможешь унести сам, без острой необходимости.

Спустившись по лестнице как можно тише, стараясь не попасться на глаза никому из обитателей поместья, мужчина оставил на комоде в прихожей записку, адресованную Райту, в которой доходчиво изложил: "Отбыл на Огненную землю, в столицу вернусь нескоро. Не держи зла, что не простился с тобой. Лекарство от кошмаров на тумбочке, принимать по необходимости. Держи ноги в тепле. Оз."

Перекинув мешок со шнурком через левое плечо, доктор вежливо пожелал хорошего дня встретившемуся у дверей дворовому, протер запылившиеся очки и покинул дом. План был таков: из Рэйнхолла идти пешком, дальше - с попуткой, платить как положено, но по возможности - экономно.

Иешуа бодрым шагом спустился по лестнице и свернул на тропу, размышляя о предстоящем ему путешествии и темнеющих тучах.

[Flashback]

Лисиа Олкион:

Птичьи трели раздавались высоко в кронах деревьев, оглашая просыпающийся лес своим пением. Солнечные лучи еще не успели коснуться земли, а лишь раскрашивали небеса во всевозможные оттенки розового и сиреневого цвета. Свежеть, та, что бывает только ранним утром, словно дыхание природы наполняла пространство.
Лисиа, потирая заспанные глаза, показалась из темноты дверного проема. Ей снился дурной сон, воспоминания о котором исчезли с пробуждением, оставляя лишь липкий осадок на душе. Шлепая босыми ножками по деревянному полу небольшой веранды, девочка подошла со спины к отцу, который что-то сосредоточенно укладывал в дорожную сумку.
- Рановато ты сегодня проснулась, Мышка, - послышался веселый голос Эдварда.
- Плохой сон приснился, - попутно зевая, отозвалась Лис и подошла, чтобы обнять отца и окончательно прогнать затаившуюся в груди тревогу, - Ты куда-то уезжаешь? Надолго?
- В Стормвуд, к ужину должен успеть вернуться, - улыбнулся мужчина, погладив светлые волосы дочери, а потом, заговорщически добавил, - Раз ты уже не спишь, и у меня есть немного времени, думаю, мы сможем потренироваться.
Ежедневные тренировки не были таким уж увлекательным занятием, которого ждешь с нетерпением. Это скорее рутина, от которой хочется побыстрее отвязаться. Девочка лишь вздохнула, потому что спорить с родителем было бесполезно. Присев на ступеньку, она принялась натягивать мягкие кожаные сапоги. Первой по плану в их занятиях была пробежка по лесу. Эдвард ко всему подходил основательно и щепетильно, это касалось и тренировок – они затрагивали многие навыки, в число которых входил и бег.
Зачерпнув в ладони воду из большой бочки, Лисиа умыла лицо. Холодная вода быстро прогнала остатки сонливости, бодря каждую клеточку тела. Быстрый взгляд, брошенный на отца, который взял лук и колчан со стрелами. Хуже всего ей давалась стрельба, поэтому юная Олкион закатила глаза. Не дожидаясь команды, Лис легко потрусила в самую чащу. Они всегда добирались разными путями до места тренировки, соревнуясь, кто будет первым. Конечно, Эдвард поддавался дочке, давая фору, но и Лис научилась преодолевать многие препятствия практически без задержки.
Прислушиваясь к журчащему где-то сбоку ручейку, девочка продвигалась вглубь леса. Скрытый за плотной порослью высокой травы и кустов, он служил отличным ориентиром. Желание прибыть на место первой и отыграться за прошлый проигрыш подгоняло девочку. Бег по пересеченной местности давался довольно легко, несмотря на то, что Лисии постоянно приходилось уворачиваться от вездесущих веток, то и дело пытавшихся расцарапать нежную кожу. Решив немного схитрить, Олкион свернула влево, где можно было срезать добрую треть пути.
Быстрее не значит легче. Новый маршрут тем и сложен, что был усеян поваленными стволами деревьев, которые, на первый взгляд, только замедляют движение. Однако Лис не первый раз жульничала и ловко взобралась на один из них. Разведя руки в стороны для равновесия, девочка продвигалась вперед гораздо быстрее, чем следовало. Светлые пряди волос, которые Лисиа даже не потрудилась собрать, развевались в стороны, поднимаемые потоками воздуха. Внезапно нога соскользнула на мокром от утренней росы мхе, что покрывал старые стволы. Девчушка едва удержалась от падения, в последний момент зацепившись за вовремя подвернувшуюся ветку. Сердце бешено стучало, отдаваясь гулом в висках. С опаской оглядев остаток пути, девочка осторожно ступала вперед, пока не очутилась на твердой земле. Впереди виднелась небольшая поляна, в центре которой расположился старый раскидистый дуб – место встречи.
Возле древнего дерева было пусто, лишь в скрытых зеленой листвой ветвях щебетала какая-то птаха. Спустя мгновение, появился и Эдвард. Раскрасневшаяся после бега Лисия, убрала со лба прилипшие прядки и, смеясь, заявила:
- Ну, и кто теперь капуша? – глаза девочки хитро поблескивали.
- Сдаюсь, на этот раз ты победила, - подняв руки, сказал мужчина, но тут же серьезно добавил, - Теперь приступим к тренировке.

Нехотя Лисиа подошла к отцу и приняла протянутые лук и колчан. Оружие привычно легло в детскую ладошку. Сколько бы она не тренировалась, а проблему с меткостью все не удавалось преодолеть, при чем касалось это только стрельбы, метание же ножей удавалось с поразительной легкостью. Сосредоточившись, Лис посмотрела на мишень, что отец еще ранней весной прикрепил к дубу. Сейчас она была сплошь и поперек испещрена вмятинами и бороздами.

Выдохнув и все еще не отводя от мишени взгляда, девочка потянулась и вынула из колчана стрелу. Пальцы коснулись тетивы из оленьей жилы, оттягивая ее назад. Секунда, и стрела уже вонзилась в дерево намного выше, чем целилась Лисиа. Запустив с десяток стрел, недовольная девочка обратилась к отцу, в надежде, что он наконец оставит попытки обучить ее стрельбе.

- Пап, ну ты же видишь, что ничего не выходит, - жаловалась Лис, - Эти руки не способны заставить стрелу, лететь в нужном мне направлении.

- Ты просто заранее внушила себе, что ничего не получиться, вот в этом и проблема, - спокойно ответил Эдвард.

- Я не могу, и вообще, зачем все эти тренировки, мама спокойно без них обходится, - наконец решилась спросить девочка, ее голос дрожал от волнения.

Устало улыбнувшись, Олкион положил тяжелые ладони на плечи дочери. Она была совсем на него не похожа: светлые волосы, глаза и кожа, в ней все выдавало нандорианскую кровь. Разве, что непокорный характер был совсем, как у раздольцев.

- Понимаешь, я не всегда смогу быть рядом, поэтому, должен быть уверен, что мою Мышку никто не обидит. Сейчас опасные времена, Лис. Я хочу, чтобы ты запомнила одно: Женщина всегда должна уметь дать отпор обидчику. Поэтому, даже не проси поблажек. А теперь, пошли домой.

Бэлория Агарэс:

Выходя из своих покоев, Бэлория Агарэс на минуточку задумалась. Дело предстояло очень непростое и мысленно мать Императора несколько раз уже себя попутно отдёрнула, тешась в неуверенности дела. Однако, назад не отступила. Видя в этом цель и некий скрытый смысл, ей не терпелось поделиться об этом со своим сыном, но что скажет он — она знать не могла. Приготовившись к худшему заранее и запасясь аргументами ради Селины, Бэлория, наряду с Адольфусом переглянулись и наконец-то женщина заметила знакомых стражников, охраняющих вход.
— Добрый вечер, миледи — поздоровался один из них.
Женщина улыбнулась и ответила:
— Здравствуй. Будь добр сообщить Императору, что пришла его мать и Герцог Де-Нагваль.
Стражник послушно кивнул и сказал:
— Сию секунду миледи... герцог Де-Нагваль — поздоровавшись ещё и с мужчиной, молодой амбициозный солдат аккуратно нырнул вглубь покоев мужчины и уже спустя несколько минут вернулся с положительным ответом.
— Сир ждёт вас — отчеканил стражник и снова встал на положенное ему место.
Получив зеленый свет, Бэлория аккуратно приподняла подол своего длинного платья и приоткрыла дверь сына. Оба зашли вовнутрь, в знакомые им хоромы, в которых когда-то жила сама Бэлория после свадьбы с отцом Ориона, Рэнном Агарэсом. Её сердце больно кольнуло, едва она увидела коллекцию оружия, аккуратно сложенное в углу, рядом с камином. Рэнн собирал его многие годы и когда Ориону исполнилось 10 лет, всё предпочёл отдать сыну. Наверно, это был один из немногих подарков, которые отец преподнёс своему наследнику. Бэлория понимала это как никто другой, но сейчас не время скорби. Хотя в ее глазах отчетливо виднелась тоска, перерастающая в одиночество. Отбросив сомнительные мысли, которые уже питались жалостью, женщина остановилась возле стола, на котором иногда предпочитал обедать Император, если хотел побыть один.
— Сын мой... — увидев наконец-то мужчину, произнесла его мать и не сдержав улыбки, приобняв сына.

Адольфус де-Нагваль:

До императорских покоев путь был не долгий, поэтому герцог и Бэлория Агарэс преодолели его достаточно быстро. Бросив взгляд на императрицу, Адольфус в очередной раз боролся с собственной гордостью. Как он будет уговаривать императора, если сам слабо верит в эту затею? Однако, разговора не миновать и он обещает быть сложным.
Впереди показалась нужная дверь, перед которой стояли на своем извечном посту стражники. Дослужиться до такой чести могли далеко не многие, поэтому они чтили свое положение и делали все возможное, чтобы удержаться за него. Такие стражники, по наблюдению Адольфуса, всегда учтивы и лебезят перед власть имущими.
Предоставив Бэлории возможность договориться о встрече, де-Нагваль немного отстранился, оставаясь позади императрицы. Стражник оказался расторопным малым и довольно быстро вернулся, приглашая войти.
Пропуская даму вперед, Адольфус следом вошел в покои. Для него посещение императора было не в новинку. Своих сыновей у герцога не было, так как оба рожденных Делией мальчика, были мертвыми. Осознание невыполненного долга перед семьей и того, что на нем род де-Нагвалей закончит свое существование, больно било по самолюбию. Именно поэтому, мужчина находил некое утешение, общаясь с Орионом. Будучи мальчиком он тоже тянулся к Адольфусу, видя в нем наставника. Может именно поэтому, герцогу удалось удержаться на месте советника даже после смерти бывшего императора.
- Здравствуй, Орион, - мужчина кивнул своему воспитаннику, с теплотой глядя на него.

Орион Агарэс:

— Мама.
Погруженный глубоко в размышления монарх поднял голову и обернулся к матери, оказываясь в ее объятиях через секунду. Общение с нею никогда не было Ориону в тягость. Присутствие этой женщины — единственное присутствие, никогда не доставляющее неудобств.
— Адольфус, — император поприветствовал лорда-канцлера улыбкой и окинул взглядом обоих. — Жаль, что при таких обстоятельствах.
Он подошел к камину и оперся о него локтем, похлопал сложенным листом исписанного мелким шрифтом пергамента по ладони и небрежно предал огню донесение.
Смерть наместника в Бриффине так некстати: прагматичные ортонцы усомнятся, погиб важный член общества — человек их расы, доверенное лицо. Ему было позволено сохранить статус при императорской власти, но теперь он мертв — его место отдадут человеку империи. Это ли не повод для сплетен?
— Детали произошедшего выясняются? — мужчина обратился к советнику, но мельком взглянул на императрицу. По мнению Ориона, она выглядела подавленной. Такое ее лицо он не любил с детства и даже в юном возрасте проявлял стремление к счастью матери.
Во внешности же почтенного лорда монарх, напротив, никаких признаком тревоги не заметил. Однако герцогу не привыкать скрывать личные переживания от посторонних глаз. Император был убежден в крепости сложившихся между ним и наставником дружеских отношений и полагал, что сдержанность советника — ни что иное, как свидетельство мудрости и заботы.
— Как ты себя чувствуешь, мама? — опустив обе руки на предплечья Бэлории, мужчина обеспокоенно нахмурился и осмотрел ее, но спустя мгновение отстранился, направляясь к письменному столу через просторный зал.
— Вера в непоколебимость власти наместника в Ортоне — один из пяти столпов, на которых зиждется империя, наряду с военной мощью Рэйнхолла, контролем Огненной земли, личным статусом императора и поддержанием порядка в северных городах. Поиск виновного должен стать первостепенной задачей для короны. Народ взбунтуется, если убийца не будет найден. — Орион остановился возле окна, некоторое время вглядываясь в крупные хлопья сыплющегося с небес снега. Для зрителя, вдохновленного красотой природы и жизни, картина была сказочной, но император видел лишь кружащий в воздухе пепел.
— Что вы хотели сообщить?