Не озаряй, высокий пламень звездный,
Моих желаний сумрачные бездны! [27]
Уильям Шекспир, «Макбет»
Консул Вейланд!
Пишу вам по делу чрезвычайной важности. В настоящее время один из моих Сумеречных охотников направляется в Кадер-Идрис. По пути ему удалось найти неоспоримое доказательство того, что мисс Грей увезли именно туда. Для пущей убедительности прилагаю его письмо, хотя, полагаю, вы и так согласитесь, что теперь, когда местонахождение Мортмейна известно, мы должны собрать все имеющиеся в наличии силы и немедленно выступить в Кадер-Идрис. В прошлом Мортмейн не раз демонстрировал способность ускользать от расставленных нами ловушек. Мы должны воспользоваться всеми преимуществами текущего момента и без промедления нанести сокрушительный удар. С нетерпением жду вашего ответа.
Шарлотта Бранвелл
* * *
В комнате холодно. Огонь в камине давно погас, снаружи завывает ветер, настолько сильный, что дребезжат оконные стекла. Лампа на ночном столике едва рассеивает мрак, и она, Тесса, сидя в кресле у изголовья, дрожит от холода, несмотря на плотную шаль, накинутую на плечи.
На кровати, положив голову на руку, спит Джем. Одеяло ритмично вздымается, но в лице его ни кровинки.
Тесса встает, уронив шаль. На ней ночная рубашка, как и тогда, когда она впервые вошла в комнату Джема и увидела его играющим на скрипке.
– Уилл? – сказала тогда она. – Уилл, это ты?
Она забралась под одеяло, и юноша что-то прошептал. Ноги их переплелись, и она поцеловала его в холодную щеку, обдав ее горячим дыханием. Затем почувствовала, как он прижался к ней, словно ее присутствие возвращало его к жизни.
Вдруг он открыл глаза, и она обнаружила, что они пронзительно синего цвета – цвета неба над морским горизонтом.
– Тесса? – сказал он, и тут она поняла, что заключила в объятия Уилла.
Это Уилл умирал, и это на его рубашке, прямо под сердцем, расплывалось огромное алое пятно…
Тесса, задыхаясь, села в кровати. Крохотная темная комнатка, покрытое плесенью одеяло – и собственное тело, совершенно разбитое. И тут она все вспомнила.
Институт… Джем и Уилл. Она очень боялась за Джема, но не меньше и за Уилла. Как закончилось сражение во дворе? О чем говорил сон, в котором Джем оказался Уиллом? Может, Джем ранен? Может, жизни Уилла угрожает опасность? Тесса сложила руки на груди и молча взмолилась: «Господи, дай мне умереть до того, как кого-то из них постигнет беда».
Вдруг раздался неприятный скрип, будто что-то заскользило по стеклу. Девушка в испуге замерла, по позвоночнику пробежала дрожь. Может, об окно задела ветка? Но скрип повторился вновь.
Тесса, как была, в одеяле, вскочила на ноги. В голове тут же пронеслись все слышанные ею сказки о чудовищах, живших в мрачных лесах. Она закрыла глаза, и перед ее мысленным взором вновь предстали веретенообразные автоматы, отбрасывавшие длинные тени. В Институт автоматы явились за ней.Но, лишенные ума, они не могли сами распознать жертву, и, если это и в самом деле механические уродцы, их можно попробовать обмануть.
Она подумала, что лоскутное одеяло на ней, вероятно, было сшито хозяйкой дома. Значит… Сделав глубокий вдох, Тесса потянулась мысльюк цветастым кусочкам ткани, скрепленным суровой ниткой, пытаясь обнаружить искорку чужой души. Ощущение было такое, будто она шарит в ледяной воде. Через мгновение, показавшееся ей столетиями, она нашла то, что искала. Превращение теперь давалось ей легче и безболезненнее. Пальцы на руках стали узловатыми и кривыми, как у больной артритом. На коже проступили коричневые пигментные пятна, спина сгорбилась. Когда на лоб упала прядь волос, девушка увидела, что они поседели.
Скрип повторился. В голове Тессы зазвучал сварливый голос, спрашивающий, кто это забрался к ней в дом. Спотыкаясь, девушка подошла к двери и затаила дыхание, затем, пытаясь заглушить гулкое биение сердца, вышла в кухню.
На какое-то время она будто ослепла. Глаза слезились, и тени у очага казались размытыми. Затем зрение прояснилось, и в горле Тессы застрял крик.
Она не ошиблась… Механический монстр выглядел почти как человек и напоминал толстяка в темно-сером костюме. Но тонкие, как палки, руки заканчивались лопатами, а голова была гладкой и похожей на яйцо. Там, где должно быть лицо, торчали два выпуклых глаза, но ни носа, ни рта не было.
– Кто ты? – голосом старухи спросила Тесса, потрясая в воздухе ухватом, который захватила с собой.
Внутри уродца что-то громко щелкнуло, и дверь тут же распахнулась, впуская миссис Блэк. На ней был тот же темный плащ, из-под капюшона выглядывало зеленоватое лицо.
– Что здесь происходит? – спросила она. – Ты нашел…
Она осеклась и уставилась на Тессу.
– Что происходит?! – Тесса перешла на старушечий визг. – Это я должна спросить у вас, какого черта вы вламываетесь в жилище достойных людей. Убирайтесь отсюда, у меня красть нечего!
В какой-то момент девушке показалось, что уловка сработала.
Миссис Блэк подошла поближе.
– Вы не встречали в окрестностях юную девушку? – спросила она. – Хорошо одетую, сероглазую, с каштановыми волосами? Она заблудилась, и теперь друзья не могут ее найти. Того, кто нам поможет, ждет щедрое вознаграждение.
– Какая правдивая история, вы, оказывается, ищете заблудившуюся девушку! – воскликнула Тесса, стараясь, чтобы голос звучал как можно увереннее; это было нетрудно, потому что старуха, чей облик она приняла, при жизни была очень самонадеянной. – Убирайтесь, я сказала!
Внутри автомата что-то зажужжало. Миссис Блэк вдруг сжала губы, будто сдерживая рвущийся наружу приступ хохота.
– Понимаю, – сказала она, – но позвольте заметить, что для столь дряхлой женщины у вас на шее на редкость элегантная штучка.
Рука Тессы рванулась к груди, чтобы прикрыть мерно тикающего Механического ангела, но было слишком поздно.
– Взять ее, – бесцветным голосом приказала Темная сестра.
Автомат дернулся и потянулся к Тессе. Она сбросила одеяло и ударила его ухватом, но уродец выбил оружие у нее из рук, и она закричала, увидев, как в комнату хлынул целый отряд механических солдат. Они схватили ее, и Тесса поняла, что проиграла.
Уилла разбудило солнце. Он моргнул и открыл глаза.
Синее небо.
Юноша сел и осмотрелся. Вниз уходил склон холма, по другую сторону которого проходила дорога, связывавшая Шрусбери и Уэлшпул. Взгляд мог зацепиться разве что за разбросанные тут и там фермы. После того как в полночь он вскочил на Балия и поскакал прочь от постоялого двора, по пути ему попалась лишь пара захудалых деревушек. Ближе к рассвету он совершенно выбился из сил, спешился, рухнул на землю и уснул, не обращая внимания на моросящий дождь.
Одежда была сырой и перепачканной грязью, на рубашке – толстая корка высохшей крови. Уилл встал, и все его тело заныло от боли: он не позаботился о том, чтобы нанести целебные руны после драки с оборотнями. Балий пощипывал жухлую траву неподалеку. Среди всевозможного хлама в седельном вьюке нашлась горсть сушеных фруктов, которыми Уилл не замедлил воспользоваться. Также он вытащил из вьюка стилус.
Ночные события казались ему бесконечно далекими. Он помнил бой с оборотнями, хруст костей и вкус дождя на губах. Но главное – помнил боль от потери Джема, хотя теперь больше не чувствовал ее. На смену пришла пустота, словно чья-то невидимая рука забралась внутрь и вырезала все, что делало его похожим на человека, оставив одну оболочку.
Покончив с завтраком, Уилл сменил одежду. Надевая чистую рубашку, он не удержался и посмотрел на Руну парабатая.Теперь она стала серебристо-белой и выглядела как давно затянувшийся шрам. В ушах зазвучал голос Джема: «„Душа Ионафана прилепилась к душе его, и полюбил его Ионафан, как свою душу… Ионафан же заключил с Давидом союз, ибо полюбил его, как свою душу“ [28]. Они оба, и Давид, и Ионафан, были воителями, и души их соединились на Небесах… Вот так в голове Сумеречного охотника Ионафана родилась идея братства – идея парабатаев, которую он впоследствии включил в Закон».
В течение многих лет узы, связывающие его с Джемом, были единственной гарантией того, что в этой жизни его, проклятого, как он думал, Уилла Эрондейла, кто-то действительно любит, и любит по-настоящему. Только благодаря им он ощущал вкус жизни.
Уилл задумчиво провел пальцем по краям руны. Он думал, что при ярком свете солнца руна станет ему ненавистной, но теперь, к своему удивлению, обнаружил, что этого не случилось. Он был рад, что руна не исчезла бесследно. Да, она свидетельствовала о потере, но все равно оставалась руной и теперь служила напоминанием.
Покопавшись в седельном вьюке, Уилл достал подаренный ему Джемом нож: узкий стилет с замысловатой серебряной рукояткой. Острием ножа сделал на ладони надрез и стал смотреть, как стекает кровь. Затем встал на колени и воткнул нож в пропитавшуюся кровью землю.
– Джеймс Карстейрз, – тихо произнес он.
Горло сдавило. Так с ним случалось всегда – когда он больше всего нуждался в словах, они от него ускользали. Ему вспомнились слова библейской клятвы парабатаев: «Не принуждай меня оставить тебя и возвратиться от тебя; но куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой Бог – моим Богом, и где ты умрешь, там и я умру и погребен [а] буду; пусть то и то сделает мне Господь, и еще больше сделает; смерть одна разлучит меня с тобою» [29].
Нет. Эти слова можно было произносить, когда узы были прочными, но не тогда, когда они разрушились. Давида с Ионафаном тоже разделила смерть. Разделила, но не разлучила.
– Я говорил тебе, Джем, что мы с тобой навеки, – сказал Уилл, сжимая окровавленной ладонью серебряную рукоятку. – И ты сейчас по-прежнему со мной. Каждый мой вдох будет напоминать о тебе, ведь без тебя я уже много лет был бы мертв. Когда я буду засыпать и просыпаться, когда буду отбивать удары врага, когда буду лежать на смертном одре, ты будешь со мной, Джем. Ты говорил, что после смерти мы возрождаемся к новой жизни. И если там, на том свете, есть река, подожди меня на берегу, чтобы мы переплыли ее вместе.
Он вздохнул и посмотрел на руку. Порез под действием иратцестал затягиваться.
– Джеймс Карстейрз, ты слышишь? Смерть разделила нас, но мы с тобой связаны одной нитью. Навсегда.
Нож когда-то принадлежал Джему, кровь была его собственной. Этот пятачок земли, если Уилл доживет до того дня, когда снова увидит его, будет принадлежать им обоим: ему и Джему.
Закопав стилет под раскидистым дубом, он вскочил на Балия, чтобы поскорее добраться до Уэльса. Назад он не оборачивался.
* * *
Шарлотте Бранвелл
от Консула Джошуа Вейланда,
с нарочным
Моя дорогая миссис Бранвелл!
Не уверен, что понял до конца ваше послание. Мне представляется невероятным, чтобы такая здравая и разумная женщина, как вы, поверила на слово такому безответственному и ненадежному человеку, которым неоднократно проявлял себя Уильям Эрондейл. Вполне естественно, что я вашу ошибку повторять не буду. Как следует из письма мистера Эрондейла, он устроил дикую охоту, даже не поставив вас в известность. Чтобы добиться своего, он вполне способен пойти на подлог. Я не собираюсь посылать крупные силы Сумеречных охотников, повинуясь капризу взбалмошного мальчишки.
И прошу вас, забудьте вы об этом Кадер-Идрисе. Попытайтесь уяснить себе, что Консул – я. И что армией Сумеречных охотников, мадам, командуете не вы, а я. Лучше позаботьтесь о том, чтобы держать своих Сумеречных охотников в повиновении.
Искренне ваш, Консул Джошуа Вейланд
* * *
– Миссис Бранвелл, с вами кое-кто хочет повидаться.
Шарлотта устало подняла глаза на обессиленную Софи, стоявшую на пороге с покрасневшими от слез глазами. Состояние служанки ей было знакомо – утром точно такие же глаза она видела в зеркале.
Шарлотта сидела за столом в гостиной и смотрела на зажатое в руке письмо. Она не думала, что Консул Вейланд придет в восторг от ее сообщения, но еще меньше полагала, что он ответит ей столь явным презрением и столь категоричным отказом. Армией Сумеречных охотников, мадам, командуете не вы, а я. Лучше позаботьтесь о том, чтобы держать своих Сумеречных охотников в повиновении…
Шарлотта кипела от злости. Держать в повиновении!Будто они были детьми, а она – грымзой-гувернанткой, чья главная задача сводится к тому, чтобы выстроить своих подопечных, умытых и нарядно одетых, перед Консулом, как на параде, а в остальное время держать их в детской, чтобы не досаждали. Но они были Сумеречными охотниками.И считать, что Уиллу нельзя доверять, мог только дурак. Консул прекрасно знал о мнимом проклятии, она сама ему об этом говорила. Безрассудство Уилла, как и Гамлета, было наполовину наигранным, наполовину исступленным, и оно преследовало вполне конкретную цель.
В камине пылал огонь, но на улице без остановки лил и лил дождь, оставляя серебристые ручейки на оконных стеклах. Проходя утром мимо комнаты Джема, Шарлотта увидела через открытую дверь, что там больше нет ни белья на кровати, ни личных вещей юноши. Все, что было свидетельством прожитых здесь лет, исчезло, как по взмаху чьей-то недоброй руки. Шарлотта прислонилась к стене, на лбу ее выступили крупные капли пота, в глазах защипало. Разиэлъ, правильно ли я поступила?…
Глядя на Софи, она спросила:
– Надеюсь, это не Консул Вейланд?
– Нет, мэм… – девушка покачала темноволосой головкой, – это Алоизиус Старкуэзер, говорит, у него к вам неотложное дело.
– Алоизиус Старкуэзер? Ну что же, зови.
Из груди Шарлотты вырвался вздох – бывают дни, когда неприятности идут сплошной чередой.
Она едва успела запечатать ответ Консулу, как Софи ввела в комнату Старкуэзера. Вставать из-за стола Шарлотта не стала. С момента их последней встречи он почти не изменился – будто превратился в живую мумию. Лицо его было в сплошной паутине морщин, волосы и борода седые. Пальто Старкуэзер, должно быть, оставил внизу, а его костюм вышел из моды лет десять назад, и от него исходил едва уловимый запах нафталина.
– Садитесь, пожалуйста, мистер Старкуэзер, – сказала Шарлотта со всей вежливостью, какую могла себе позволить по отношению к персоне, ненавидевшей ее отца и не любившей ее саму.
Но старик остался стоять, сцепив руки за спиной. Оглядывая комнату, он повернулся, и Шарлотта с тревогой обнаружила, что обшлаг его сюртука забрызган кровью.
– Мистер Старкуэзер, вы ранены? – спросила она и все же встала. – Может, позвать Безмолвных братьев?
– Ранен? – рявкнул старик. – Почему вы так решили?
– Рукав, – показала она на сюртук.
Он уставился на свою руку и расхохотался:
– Это не моя кровь. Мне тут пришлось немного подраться. Ему не понравилось…
– Что ему не понравилось?
– Что я отрезал ему все пальцы и перерезал горло, – ответил Старкуэзер, пристально глядя на нее темно-серыми, напоминающими булыжник глазами.
– Алоизиус, – Шарлотта немедленно позабыла о вежливости, – мне кажется, вы забыли о том, что Соглашение запрещает без повода нападать на обитателей Нижнего мира.
– Без повода?! Его родственники погубили мою внучку, а невестка чуть не умерла от горя. Род Старкуэзеров теперь продолжить некому.
– Алоизиус! – не на шутку встревожилась Шарлотта. – Насколько я знаю, у вашего рода остались продолжатели в Идрисе. И говорю я это отнюдь не для того, чтобы облегчить ваши страдания, ведь боль утраты остается с нами навсегда…
В этот момент она вспомнила о Джеме, обессиленно опустилась на стул и закрыла руками лицо.
– Ну почему вы пришли ко мне с этим именно сейчас?.. – прошептала она. – Неужели не видели руну над дверью Института? У нас большое горе…
– Я пришел по очень важному делу, – вспыхнул Алоизиус. – Это касается Мортмейна и Тессы Грей.
– Что вам известно о Тессе Грей? – подняла голову Шарлотта.
Старкуэзер стоял лицом к камину, и огонь отбрасывал на персидский ковер его длинную тень.
– Соглашения меня интересуют мало, – сказал он, – и вам это хорошо известно, ведь вы заседали вместе со мной в Совете. Меня с детства приучили, что все, к чему прикасаются демоны, становится гнусным и поганым. И что Сумеречный охотник имеет полное право убивать этих тварей, а их имущество подвергать конфискации. Хранилище трофеев в Институте Йорка, которым я заведовал, было набито доверху. Пока не вступили в силу новые законы.
Он метнул в Шарлотту сердитый взгляд.
– Насколько я понимаю, – сказала она, – вас это не остановило.
– Конечно нет, – ответил старик. – В конце концов, что такое человеческие законы против ангельских? Я ушел в тень, но по-прежнему уничтожал встречавшихся на моем пути обитателей Нижнего мира. Одного из них звали Джон Шейд.
– Отец Мортмейна…
– У колдунов не бывает детей, – сердито проворчал Старкуэзер. – Просто они где-то нашли и воспитали мальчика, человеческого детеныша, завоевали его доверие и повели за собой по неправедному пути.
– Вряд ли Шейды украли ребенка у родителей, – сказала Шарлотта, – скорее всего, мальчик умирал с голоду в какой-нибудь трущобе.
– Вообще, это странно, ведь колдуны никогда не берут на воспитание человеческих детей. – Алоизиус не сводил взгляда с янтарного пламени камина. – Мы организовали рейд на дом Шейдов и всех убили. Но мальчик бежал. Механический принцШейда. – Старкуэзер фыркнул. – Мы захватили с собой найденные в доме предметы, но так и не смогли в них разобраться. Ничего особенного, рядовой, плановый рейд. Все было нормально до тех пор, пока не родилась моя внучка, Адель.
– Да, я знаю, она умерла во время церемонии нанесения первой руны, – кивнула Шарлотта, непроизвольно прикоснувшись к своему округлившемуся животу. – Сочувствую вам, больной ребенок в семье – большое несчастье.
– Но она родилась здоровой! – рявкнул старик. – И в детстве никогда не болела. Красивая девочка, глаза, как у моего сына. В ней все души не чаяли, но однажды нас разбудила своим криком невестка. Она стала утверждать, что дитя в колыбели – не ее ребенок, хотя и похожа на Адель как две капли воды. Клялась, что никогда не спутала бы свою девочку с другой. И только когда наступил День нанесения первой метки, я понял, что невестка была права. Адель не смогла вынести мучений. Она кричала, она корчилась от боли. Кожа в том месте, где прикасался стилус, горела. Безмолвные братья сделали все, что могли, но к утру девочки не стало… – Алоизиус зачарованно уставился в огонь. – Невестка чуть не сошла с ума. Оставаться в Институте ей было невыносимо. Но я остался. Я понимал, что она была права: Адель не биламоей внучкой. По слухам, некоторые обитатели Нижнего мира хвастались, что отомстили Старкуэзерам, похитили ребенка и подменили больной человеческой девочкой. Поиски результатов не дали, но я был полон решимости узнать, куда подевалась моя внучка… – Старик помолчал, а потом продолжил: – Я уже готов был сдаться, но тут к нам в Институт в компании двух Сумеречных охотников приехала Тесса Грей. Она была так похожа на мою невестку, что показалась мне призраком. Но было сказано, что в ее жилах нет ни капли крови Сумеречных охотников. Загадка, и я решил ее разгадать. Колдун, которому я сегодня устроил допрос, открыл последний фрагмент головоломки. В детстве мою внучку действительно подменили человеческим ребенком – тщедушной девочкой, которая была похожа на Адель, но не имела ни малейшего отношения к нефилимам, поэтому она и умерла во время нанесения первой метки. Вот так мне отомстило колдовское отродье – подумав, что я убил их ребенка, они решили убить моего. – Он вперил в Шарлотту немигающий холодный взгляд. – Моя внучка выросла в семье мирян, ей дали новое имя – Элизабет, и она не имела понятия, кем была на самом деле. А затем она вышла замуж. За примитивного, или за мирянина. Его звали Ричард. Ричард Грей.
– Так, значит, ваша внучка – мать Тессы? – задумчиво произнесла Шарлотта. – Элизабет Грей? Значит, мать Тессы была Сумеречной охотницей?
– Да.
– Но ведь совершена череда преступлений… Алоизиус, вам следует обратиться в Совет…
– В Совет? Им нет никакого дела до Тессы Грей, – отрезал Старкуэзер. – Но вам она небезразлична. По этой причине вы и выслушали мою историю, и по этой причине вы мне поможете.
– Возможно, – ответила Шарлотта. – Если посчитаю это правильным. Но пока я не понимаю, какое отношение к этой истории имеет Мортмейн.
– Магистр узнал о том, что случилось, и решил использовать Элизабет Грей – Сумеречную охотницу, ровным счетом ничего не знающую о своих способностях. Полагаю, чтобы добраться до Элизабет, Мортмейн взял себе в работники Ричарда Грея. Думаю, с целью зачать Тессу он под видом мужа подослал к Элизабет демона Эйдолона. Его конечная цель в том и заключалась, чтобы Сумеречная охотница родила от демона.
– Но ведь дети Сумеречных охотников, зачатые от демонов, рождаются мертвыми, – возразила Шарлотта.
– Даже если Сумеречный охотник не знает о своих способностях? – задал вопрос Старкуэзер. – Даже если на нем нет меток?
– Я… – начала Шарлотта, но тут же захлопнула рот.
Она понятия не имела, что ответить Старкуэзеру. Подобных случаев раньше попросту не было. Метки на всех, без исключения, Сумеречных охотников наносились еще в детстве.
Но с Элизабет Грей все обстояло иначе.
– Я знаю, эта девушка, Тесса, способна принимать любой облик, но не думаю, что она нужна Магистру именно поэтому, – сказал Старкуэзер. – Он планирует использовать ее как-то иначе. Со слов колдуна, Тесса обладает какими-то уникальными способностями. И выступает в роли ключа.
– Ключа? От чего?
– Больше он ничего не сказал. – Старкуэзер взглянул на перепачканный кровью рукав. – Вот его последние слова: «Она станет местью за то разорение, которое вы нам несете. Нефилимов ждет погибель. Лондон сгорит дотла, а когда Магистр возьмет в свои руки бразды правления, вы превратитесь для него в скот». Вот что, миссис Бранвелл, если Консул не желает отправить Сумеречных охотников на спасение Тессы, пусть пошлет их, чтобы предотвратить подобное развитие событий.
– Но он может не поверить, – покачала головой Шарлотта.
– Если с этим заявлением выступлю я, меня объявят сумасшедшим и выставят на посмешище, в последние несколько лет так уже бывало, и не раз. Но вам он может поверить.
– Ох, Алоизиус, вы явно переоцениваете доверие ко мне. Боюсь, Консул скажет, что я глупая, доверчивая женщина. Что колдун солгал вам, а если нет – колдуны ведь не могут лгать, – то исказил правду до неузнаваемости.
Старик отвел глаза:
– Тесса Грей – ключ к планам Мортмейна. Без нее ему не обойтись. Я пришел к вам, потому что Консулу нельзя доверить решение этого вопроса. В Тессе течет кровь демонов, а я прекрасно помню, как он обходился со всякими демоническими штучками.
– Тесса – не штучка, – нахмурилась Шарлотта. – Ее похитили, и ей угрожает опасность. Неужели вы думаете, что, знай я способ спасти ее, сидела бы сейчас сложа руки?
– Простите, – сказал Алоизиус. – Я просто хотел донести до вас свою мысль. В жилах этой девушки течет не только демоническая, но и моякровь. Она моя правнучка.
Выцветшие глаза старика полыхнули огнем.
– Шарлотта, я прошу вас об одном – когда найдете Тессу Грей, а вы ее обязательно найдете, скажите, что в доме Старкуэзеров ей всегда будут рады.
Не заставьте меня пожалеть о том, что я вам поверила, Габриэль Лайтвуд.
Габриэль сидел у себя в комнате с пером в руке. Перед ним лежал лист бумаги. Света не было, в углах и на полу притаились черные тени.
Консулу Джошуа Вейланду
от Габриэля Лайтвуда
Досточтимейший Консул!
Наконец-то я готов сообщить вам важные известия. Я ждал их из Идриса, но они пришли из совсем другого места. Сегодня к миссис Бранвелл приезжал глава йоркского Института Алоизиус Старкуэзер.
Юноша отложил перо и вздохнул. Он слышал, как зазвонил колокольчик, и видел, как Софи проводила Старкуэзера в гостиную. Встать за дверью и подслушать разговор для него не составило труда: Шарлотта даже не предполагала, что за ней могут следить.
Совсем обезумев от горя, старик попытался объяснить причины невосполнимой для его семьи утраты. Конечно, он вызывает жалость, но, мне кажется, относиться всерьез к словам этого безумца, а тем более предпринимать конкретные шаги не имеет смысла.
Скрипнули доски пола. Сердце в груди Габриэля бешено заколотилось – если это Гидеон, он придет в ужас. Впрочем, в ужасе был бы любой из обитателей Института. На маленьком личике Шарлотты, узнай она о письме, отразилось бы презрение к предателю. Генри… тот бы огорчился. Но все это затмевал укоризненный взгляд Сесилии. Я верю в вас, Габриэль Лайтвуд.
Он продолжил писать – яростно, чуть не процарапывая насквозь пером бумагу.
С прискорбием вынужден сообщить, что они крайне неуважительно отзывались как о Совете, так и о Консуле. Вполне очевидно, что миссис Бранвелл негодует по поводу нежелательного вмешательства в ее планы. Она приняла на веру слова мистера Старкуэзера, в частности о том, что Мортмейну хитростью удалось добиться, чтобы Сумеречная охотница родила ребенка от демона, что невозможно в принципе. По всей видимости, вы были совершенно правы – чтобы надлежащим образом руководить Институтом, она слишком упряма и с легкостью поддается влиянию извне.
Габриэль закусил губу и постарался не думать о Сесилии, сосредоточив все свои мысли на родовом гнезде, на своем наследственном праве, на добром имени Лайтвудов, на безопасности брата и сестры. Шарлотте он отнюдь не вредит – речь идет лишь о ее должности, но никак не о безопасности.
Да, Консул вынашивает в отношении нее черные планы. Но в Идрисе или в каком-нибудь загородном домишке ей будет лучше – там она сможет приглядывать за детьми, резвящимися на зеленых лужайках, и не терзаться постоянным беспокойством за судьбу Сумеречных охотников.
Миссис Бранвелл будет просить вас послать в Кадер-Идрис крупные силы Сумеречных охотников, но женщине, которая в своем мнении опирается на слова обезумевшего старика, верить нельзя.
При необходимости я могу поклясться на Смертельном мече, что все сказанное мной – правда.
Во имя Разиэля,
искренне ваш
Габриэль Лайтвуд
Глава 16
Механическая принцесса
Любовь! Ты ведь знала
О нашей непрочной судьбе.
Зачем ты избрала
Такое жилище себе? [30]
Перси Биши Шелли, «Когда лампа разбита»
Консулу Джошуа Вейланду
от Шарлотты Бранвелл
Дорогой Консул Вейланд!
Только что мне сообщили сведения чрезвычайной важности, которыми я тут же спешу с вами поделиться. Имя источника этой информации я вам на данный момент сообщить не могу, но ручаюсь, что на него вполне можно положиться. Он сообщил мне подробности, позволяющие предположить, что мисс Грей для Мортмейна не мимолетный каприз, а ключ к реализации его главной цели, заключающейся в полном истреблении Сумеречных охотников.
Магистр задумал создать механизмы, по своему могуществу превосходящие всё, с чем нам доводилось сталкиваться раньше, и я опасаюсь, что в этом своем начинании он планирует воспользоваться уникальными способностями мисс Грей. Она никогда не причинила бы нам вреда, но мы не знаем, к каким унижениям и к каким угрозам Мортмейн может прибегнуть. Поэтому мы должны без промедления поспешить ей на выручку, ведь ее спасение – залог спасения всех Сумеречных охотников.
В свете новых данных еще раз настоятельно прошу вас собрать все имеющиеся в наличии силы и выступить в Кадер-Идрис.
С выражением искренней озабоченности,
искренне ваша,
Шарлотта Бранвелл
* * *
Тесса просыпалась медленно, сквозь сон ей казалось, что сознание брезжит в конце длинного, темного коридора, по которому она идет черепашьим шагом, вытянув вперед руки. Наконец она достигла желанной цели, распахнула дверь и увидела перед собой…
Ослепительный свет. Не бледный, как колдовской огонь, а золотистый. Девушка села и огляделась.
Простая железная кровать с матрасом и толстым пуховым одеялом. Окон не было, и Тесса подумала, что комната находится в подвальном этаже. Ее взгляду предстали высокий комод с зеркалом, умывальник с голубым кувшином и платяной шкаф, через приоткрытую дверцу которого виднелась одежда. В камине весело полыхало пламя. Напротив камина висело несколько портретов.
Девушка соскользнула с кровати и вздрогнула – каменный пол был холодным. Опустив глаза, она испытала сразу два потрясения – во-первых, на ней не было ничего, кроме слишком просторного черного шелкового пеньюара, а во-вторых, большинство порезов и ссадин на ее теле бесследно исчезли, хотя она все еще чувствовала себя неважно. Прикоснувшись к волосам, рассыпавшимся по плечам, Тесса поняла, что их вымыли – от грязи и крови не осталось и следа.
Кто занимался ею? Кто ее раздел, кто привел в порядок и уложил в постель? Она попыталась вспомнить. Механические уродцы… смех миссис Блэк… По всей видимости, один из автоматов так сильно сдавил ее, что она потеряла сознание. Мысль о том, что раздеть ее могла миссис Блэк, повергла девушку в ужас, но когда она подумала, что это мог сделать и Мортмейн, ее и вовсе охватила паника.
В дальнем углу комнаты виднелся черный прямоугольник двери. Куда она может вести? Тесса плотнее закуталась в пеньюар и направилась к ней. Но посреди комнаты ее остановила невидимая преграда. Отступив на шаг, она машинально потерла лоб, которым ударилась обо что-то, а потом осторожно вытянула перед собой руку.
Пальцы наткнулись на твердую поверхность, похожую на толстое, идеально прозрачное стекло. Тесса стала ощупывать ее, чтобы определить, как далеко она уходит вверх.
– Я бы и не пытался, – донесся от двери знакомый холодный голос. – Преграда тянется через всю комнату, от пола до потолка, вы замурованы, мисс.
Тесса опустила руки. Мортмейн…
Он нисколько не изменился – крепкий, невысокий мужчина с обветренным лицом и аккуратно подстриженной бородкой. Во внешности ничего злодейского, разве что глаза настораживают – серые и холодные, как лед. На нем был темно-серый костюм – не строгий, а из тех, что джентльмены надевают, когда отправляются вечером в клуб, и начищенные до блеска туфли.
Девушка еще плотнее запахнула пеньюар. Он был просторный и полностью скрывал тело, но без белья, корсета, чулок и турнюра Тесса чувствовала себя нагой.
– Не паникуйте, – усмехнулся Мортмейн. – Через эту невидимую стену ни вы не можете ко мне прикоснуться, ни я к вам. Разве что разрушить заклятие, а для этого потребуется время. – Он помолчал и добавил: – Мне просто хотелось, чтобы вы чувствовали себя в безопасности.
– Если бы вы хотели, чтобы я чувствовала себя в безопасности, то не похищали бы меня из Института, – заметила Тесса.
Мортмейн оставил ее реплику без ответа, лишь вскинул голову и внимательно посмотрел на девушку:
– Примите мои соболезнования по поводу смерти вашего брата. Я не хотел этого.
Тесса почувствовала, как рот ее скривился в ужасной гримасе. С того момента, когда у нее на руках умер Нат, прошло два месяца, но она ничего не забыла и тем более не простила.
– Я не нуждаюсь в вашей жалости. Он стал инструментом в ваших руках и умер. Это ваша вина. Если бы вы застрелили его на улице, никакой разницы не было бы.
– Полагаю, бесполезно напоминать вам, что он сам меня нашел.
– Нат был еще мальчишкой, – сказала Тесса. – Ей хотелось броситься на колени и изо всех сил замолотить кулаками по невидимой стене, но она стояла прямо, всем своим видом демонстрируя ледяную холодность. – Ему не было и двадцати.
Мортмейн засунул руки в карманы.
– А хотите, я расскажу вам, каково было мальчишкой мне? – спокойным тоном сказал он, будто поддерживал светскую беседу за обеденным столом.
Тессе вспомнились образы, которые она когда-то разглядела в закоулках сознания Алоизиуса Старкуэзера.
Высокий, широкоплечий мужчина с зеленой, как у ящерицы, кожей. Черные волосы. Ребенок, которого он держал за руку, наоборот, выглядел совершенно обычно – маленький, пухлый, розовощекий.
Старкуэзер знал имя мужчины, поэтому его знала и Тесса.
Джон Шейд.
Он усадил ребенка на плечи – в комнату ввалилось несколько безликих железных созданий, внешне похожих на кукол, но ростом с человека. Как это ни странно, на них была человеческая одежда – на одних рабочие рубахи йоркширских фермеров, на других простенькие муслиновые платья… Железные куклы взялись за руки и стали раскачиваться из стороны в сторону, будто танцевали какой-то народный танец. Ребенок засмеялся и захлопал в ладоши.
– Смотри внимательно, сынок, – сказал зеленокожий, – однажды я встану во главе королевства этих механических созданий, а ты будешь их принцем.
– Я знаю, ваши приемные родители были колдунами, – произнесла Тесса, – знаю, что они заботились о вас и что ваш отец изобрел механизмы, в которые вы так влюблены.
– В таком случае вы знаете и то, что случилось потом.
…развороченная комната, повсюду в черной, похожей на кровь жидкости валяются шестеренки, болты и рваные листы железа; и посреди этой разрухи – тела зеленокожего мужчины и синевласой женщины.
Тесса опустила глаза.
– Давайте-ка я расскажу вам о своем детстве, – продолжил Мортмейн. – Приемные родители, как вы их называете, были мне как родные. Они растили меня в такой же заботе и ласке, какой были окружены и вы.
Магистр показал рукой на стену, и Тесса обнаружила, что на висевших там портретах изображены ее собственные родители – светловолосая мать и кареглазый отец со сбившимся набок галстуком.
– А потом их убили Сумеречные охотники. Отец работал над автоматами, или, пользуясь вашим выражением, механическими созданиями.Он мечтал, что они защитят обитателей Нижнего мира от Сумеречных охотников, которые походя убивали и грабили. Вы видели трофеи в Институте Старкуэзера? Там есть останки моих родителей. Они до сих пор хранят в банке кровь моей матери.
Последние слова он выкрикнул, брызгая слюной.
Останки колдунов. Мумифицированные, когтистые, как у миссис Блэк, руки. Голый, начисто лишенный плоти череп, выглядевший в точности как человеческий, с той лишь разницей, что вместо зубов у него были клыки. Бутылочки с кровью, больше похожей на болотную грязь.
Тесса судорожно сглотнула. Они до сих пор хранят в банке кровь его матери.Она не стала бы утверждать, что не понимает ярости Мортмейна. Но вдруг подумала о Джеме, о родителях, умерших у него на глазах, о его собственной загубленной жизни… Джем не стремился отомстить.
– Согласна, – ответила Тесса, – но это отнюдь не оправдывает того, что вы натворили.
В глубине глаз Магистра что-то мрачно сверкнуло: злоба, которую он тут же подавил.
– Позвольте мне рассказать вам о моих достижениях. Я сотворил армию. Армию, которая, я не сомневаюсь, будет непобедимой. Остался последний фрагмент.
– А последний фрагмент…
– Это вы, – довел свою мысль до конца Мортмейн.
– Вы это постоянно твердите, но упорно не желаете ничего объяснять. Хотите, чтобы я с вами сотрудничала, однако ничего не говорите. Вы заперли меня здесь, но вам не под силу заставить меня что-либо сделать против воли…
– Вы – наполовину Сумеречный охотник, наполовину демон, – вдруг сказал Мортмейн. – Это первое, что вам следует знать.
Тесса пораженно замерла:
– Это невозможно! Дети Сумеречных охотников и демонов появляются на свет мертворожденными.
– Да, так оно и есть – руны на теле Сумеречных охотников убивают плод еще в материнской утробе. Но на вашей матери меток не было.
– Моя мать не была Сумеречной охотницей! – Тесса бросила взгляд на портрет Элизабет Грей. – Может, вы еще скажете, что она всю жизнь лгала не только отцу, но и всем остальным?
– Она ничего не знала. Как и Сумеречные охотники. Ей просто некому было обо всем рассказать. Если хотите знать, вашего Механического ангела с