— Жаклин упоминала, что вы вчера обедали с девочками. Сказала, что тебе уделял внимание какой-то мужчина.
Он такой мудак.
— Какой мужчина? — спрашивает Беннетт.
— Деклан, — говорю я, затем делаю шаг назад, поворачиваюсь лицом к Ричарду и добавляю: — Он владелец отеля, в котором сегодня будет проходить вечеринка, но я уверена, что эта деталь была опущена из той сплетни, которую собирают обо мне. Уверена, что ты прекрасно знаешь о поддержании хороших отношений с людьми, с которыми ведешь бизнес, правильно?
— Нет нужды оправдываться, милая, — говорит Беннетт.
— Я не оправдываюсь, просто на корню срубаю бесцеремонные подозрения, — произношу я, уставившись на Ричарда.
Он подмигивает, чем раздражает меня, и говорит:
— Ну, ты ведь знаешь, какими могут быть женщины.
Сфабриковав самую милую улыбку, которую могу, я говорю:
— Насколько бы не был очарователен данный разговор, но извините меня, мне пора готовиться к вечеринке. — Я поворачиваюсь к Беннетту, целую его в подбородок и с намеком шепчу: — Присоединись ко мне в ванной, — прежде чем отстраняюсь и говорю Ричарду: — Увидимся на вечеринке.
Какие бы ни были намерения Жаклин, когда она рассказала своему мужу о нашей встрече с Декланом, мне нужно, чтобы Беннетт не думал об этом, и мне нужно вести себя самым лучшим образом, чтобы он не интересовался, что я делаю. Поэтому, как только он заходит в ванную спустя пару минут, я поворачиваюсь к нему лицом и молча снимаю с себя одежду, пока он смотрит. Его растущая эрекция заметна под штанами, в то время как я сажусь на столешницу около раковины и раздвигаю ноги, приглашая его делать все, что он только захочет.
Я наблюдаю, как он развязывает галстук, и когда он начинает расстегивать пуговицы рубашки, я облизываю пальцы и опускаю их к клитору, ласково потирая его кругами. Я думаю о чем угодно, кроме Беннетта, подгоняя свое воображение, пытаясь сделать себя влажной. Откинув голову назад на зеркало, я приподнимаю ноги на выступ и закрываю глаза. Когда образ Деклана всплывает перед глазами с его руками в моих трусиках тогда, в его отеле, я резко открываю глаза.
Бл*дь. Я не могу думать о нем.
Мгновенно Беннетт встает передо мной на колени, руками разводя мои ноги шире, и проводит языком по моей киске. Я продолжаю ласкать себя, пока он упивается мной, будто я — единственная, кто может утолить его жажду. Он вызывает у меня отвращение, и как только я чувствую водоворот ненависти внутри, я отключаю каждую часть себя, и просто делаю все то, что знаю, ему нравится. В данный момент я — хорошо смазанная машина, безупречная в своих действиях.
Он понятия не имеет, что я — яд в его теле, я создаю дом в его душе. Я пробираюсь под его кожу, и он никогда не поймет, что делает то, чего хочу я, но из-за него моя жизнь превратилась в ад, и месть — это злая сука, которая придет за ним. Я — дьявол, который пробрался в его объятия. И он даже не знает, что из-за него я стала такой, а он попался в паутину моей лжи как дурак. Думаю, мне стоит любить его за это, потому что, не подозревая, он даст мне то, что я жажду — отмщение.
— Не застегнешь? — кричу Беннетту из гардеробной.
Я стою перед своим зеркалом в полный рост, которое находится около стены. Черное атласное платье без бретелек, корсаж которого украшен стразами, сужается в черную атласную юбку до пола. Беннетт подходит с широкой улыбкой на лице, хватает замок и медленно застегивает молнию по центру моей спины.
— Ты красотка, — говорит он, прокладывая дорожку поцелуев на моем обнаженном плече.
— Беннетт, щекотно, — хихикаю я, потряхивая плечами. Я наблюдаю за его отражением в зеркале, пока он смеется, и затем говорю:
— Поможешь мне с поясом?
Смотря вниз на широкий, темно-оранжевый, атласный пояс, который обвивает мою талию и спускается вниз по бедрам, он качает головой, берет два конца пояса и спрашивает:
— Что я должен с ним сделать?
— Поскольку ты такой умный мальчик, думаю, ты мог бы связать их вместе, — поддразниваю я его. Подмигнув, я выпрямляю спину и объясняю: — Просто слабый узел. Я бы хотела, чтобы он немного висел чуть ниже моей талии.
Пока он завязывает узел, мой разум возвращается к Деклану. Я не говорила с ним после вчерашней встречи, но знаю, что он будет на сегодняшней вечеринке. Он стал более нетерпелив по отношению ко мне, и это хорошо. Но всегда, когда Деклан и Беннетт в одном месте, это нервирует меня. Я не думаю, что Беннетт решит, что у меня роман на стороне, но заставить его что-то подозревать может стать фатальным. Мне нужно убедиться, что Беннетт ничего не узнает и просто решит, что мы сдружились во время планирования вечеринки и что единственную близость, которую я жажду — только с моим мужем.
— Пойдет? — спрашивает он и отходит от меня.
Я поворачиваюсь и смотрю из-за своего плеча на спину платья, и улыбаюсь.
— Идеально. Спасибо.
Он обнимает меня и притягивает к себе ближе. На нем черный смокинг и галстук-бабочка — классический Беннетт. Смотрю прямо ему в глаза, тихо вздыхаю и, расслабляясь в его объятиях, шепчу:
— Я скучаю по тебе.
— Я здесь, дорогая. Рядом с тобой.
— Это сейчас. Но я по-прежнему скучаю так, будто не могу подобраться достаточно близко к тебе, — произношу я, мои слова не что иное, как желание вызвать его полное расположение.
— Боже, ты хоть представляешь, что делаешь со мной?
— Хммм... расскажи мне.
— Если я расскажу, то развяжу этот пояс и сорву с тебя это платье.
Моя улыбка расцветает, и он целует меня в уголок рта, осторожно, чтобы не стереть мой блеск для губ. Пару минут мы еще обнимаем друг друга, прежде чем надеваем свои пальто и направляемся к машине.
Когда мы прибываем к отелю, Болдуин останавливается перед парадной дверью, и Беннетт берет коробку с моей маской. Он открывает ее, вытаскивает черную маску и спрашивает:
— Где ты ее нашла? Она правда уникальна.
Его вопрос застает меня врасплох, потому что я думала, это был его подарок, но потом до меня доходит причина того, почему не было ни карточки, ни записки — это от Деклана.
— Ох, — шепчу я, на секунду задумавшись, прежде чем лгу. — Я нашла ее в интернете и заказала.
— Иди сюда, — говорит он и тянется ко мне. Осторожно надевает ее на меня и завязывает сзади ленточку. Не могу поверить, что Деклан сделал это и ничего не сказал.
— Хорошо смотрится? — спрашиваю я.
— Ты безупречна.
Я вытягиваю руку и беру его маску — золотистую, с гравировкой и огромными темно-оранжевыми и темно-красными вихрями пламени, создающими контраст. Когда я завязываю ее, легонько прижимаюсь своими губами к его.
— Пошли, — произносит он. — Я хочу, чтобы все увидели, насколько ты прекрасна сегодня вечером.
Смеясь над его словами, я произношу:
— Как «конфетка»? (прим. перев. — красивая девушка рядом с известным бизнесменом на светском мероприятии).
— Ты намного больше, чем просто «конфетка».
Он берет меня за руку, когда мы входим внутрь, «стильно опоздав», в уже заполненную комнату. Я на мгновение останавливаюсь, рассматривая все: темную комнату, освещенную простенькими фонариками, выставленными у стены, роскошные красные и оранжевые цветы и зелень, расставленную на столах; народ разоделся в свои самые лучшие платья и смокинги, и маски отражают тему: дьяволы, арлекины, черные обтянутые кожей и, конечно, моя собственная черная металлическая маска.
— Не думал, что ты можешь переплюнуть саму себя, но тут ошеломляюще, дорогая, — говорит мне Беннетт.
Комната оживлена друзьями, коллегами моего мужа, официантами, разносящими напитки и закуски, группа музыкантов играет, а люди танцуют и смешиваются друг с другом.
— Идем? — говорит Беннетт и заводит меня во мрак комнаты, освещенный фонарями.
Не проходит много времени, прежде чем мы смешиваемся с толпой и приветствуем гостей. Я быстренько беру бокал шампанского с серебряного подноса. Делаю глоток и слышу голос Жаклин позади себя:
— Нина, я поражена.
Когда я поворачиваюсь к ней лицом, я отвечаю:
— Ты сказала это так, будто сомневалась, — мои слова выходят немного резкими, но она, кажется, не замечает.
— Никогда. Ты всегда устраиваешь лучшие мероприятия, — произносит она. — Выглядишь потрясающе, к слову, я обожаю оранжевый.
— Спасибо. А я сегодня ранее имела удовольствие побеседовать с твоим мужем. Кажется, мой муж с твоим не могут даже денек отдохнуть от дел.
— Типичные мальчишки, — говорит она, и затем с ухмылкой добавляет: — Особенно, когда это касается денег и их власти.
Мы обе смеемся над правдивостью ее заявления, когда я чувствую, что рука Беннетта обнимает меня за плечи.
— Над чем смеетесь, девочки?
— Тебе правда это интересно? — дразню его я.
— Как думаешь, ты сможешь оторвать себя от сплетен обо мне, чтобы я мог пригласить тебя потанцевать?
— Но болтать о затруднительном положении мужчин в наших жизнях — это так весело, — дразню я его.
— Я могу только представить, — говорит он, прежде чем коротко кивает Жаклин и делает комплимент. — Ты прекрасно выглядишь сегодня, Жаклин.
— И ты тоже, Беннетт, — ее ответ переплетается с ее обычным флиртом. — Извините, но мне, вероятно, нужно найти Ричарда.
Когда он уходит, Беннетт ведет меня к переполненному танцполу, и я, наконец, краем глаза замечаю Деклана. Он стоит в небольшой компании людей, выглядя сурово в своем черном смокинге, но без галстука, и первые несколько пуговиц его рубашки расстегнуты. Его лицо спрятано под маской арлекина черного и золотого цветов, но я узнаю его по однодневной щетине на сильной челюсти. Когда Беннетт прижимает меня и кружит нас по танцполу, я наблюдаю за Декланом поверх его плеча. Его взгляд встречается с моим, и в этот момент изящная брюнетка появляется рядом с ним, и он приобнимает ее за талию. Его взгляд не покидает моего, когда она что-то шепчет ему на ухо, и я замечаю, как его улыбка расширяется от ее слов.
Мой желудок сжимается не от ревности, потому что я не умею ревновать, а от страха перед осознанием, что я могу облажаться, потому что слишком жестко играла с ним. Возможно, я неправильно истолковывала его, и эта игра в «горячо-холодно», в которую я играла с ним, больше отворачивала его от меня, чем возбуждала. Или, возможно, он просто пытается заставить меня ревновать, чтобы я наконец сделала шаг к нему. Независимо, какой из двух сценариев это может быть, у меня есть только один выбор — обыграть его в его же собственной игре.
Поскольку Деклан флиртует с женщиной, которая повисла на его руке, не разрывая нашего с ним зрительного контакта, я позволяю своим глазам закрыться и провожу носом по челюсти Беннетта, пока мои губы не встречаются с его в чувственном поцелуе. Одна моя рука пробирается в его волосы, притягивая ближе для поцелуя. Немного отстранившись, Беннетт проводит костяшками пальцев по моей щеке, прежде чем обратно притягивает в объятия. Когда я опять смотрю на Деклана, он не удостаивает меня вниманием, вместо этого он пьет что-то из своего бокала, пока медленно водит вверх-вниз пальцами по обнаженной руке женщины.
Густое облако поражения начинает сгущаться надо мной, и даже лучшая в мире актриса не смогла бы скрыть изменение настроения, которое собирается в моем животе. Это ненормальное чувство душит меня в болезненном захвате осознания, что мое желание может никогда не исполниться. Что столько лет моей жизни было потрачено на поиски, которые, вероятно, сведутся к нулю.
Я провожу следующие пару часов, сфокусировавшись на Беннетте, пытаясь отвлечься, сглатываю паршивое настроение, но оно все еще торчит в моих внутренностях, как бесконечное напоминание. Но никто не замечает мою внутреннюю борьбу, пока мы прогуливаемся по комнате, болтаем, поднимаем тосты за новый год, смеемся, выпиваем, улыбаемся, хвастаемся, льстим, прикидываемся...
И затем я становлюсь самой огромной фальшивкой, когда Беннетт замечает Деклана и зовет его.
— Беннетт, — растягивает он слова своим постоянным акцентом. — Рад встрече.
— И я. Это мероприятие просто изумительное.
— Ну, мы оба знаем, что это все сделала Нина, — говорит он, кивая. С намеком на улыбку, я беру Беннетта под локоть и киваю в ответ. — Кэтрин, — говорит он своей спутнице. — Хочу представить тебе мистера Вандервол и его жену, Нину.
Я не могу пропустить то, как он практически выплевывает слово «жена», но держу себя в руках и протягиваю ей руку для дружеского пожатия.
— Приятно познакомиться, — говорю я.
— Изумительная вечеринка.
— Ну, я рада, что вам нравится, — говорю я, затем поворачиваюсь к Беннетту. Нежно прикасаюсь ладошкой к его щеке, и говорю: — Ты не против, если я отлучусь на пару минут? Мне немного душно, и я нехорошо себя чувствую.
— Ты в порядке?
— Буду в порядке. Мне просто надо немного подышать воздухом. Я скоро вернусь, — говорю я и потом очень нежно целую его прямо перед Декланом, не торопясь, показывая свою привязанность к нему. К моему счастью, я знаю Беннетта, и он любит выставлять напоказ наши отношения, и я использую это, чтобы почувствовать себя лучше от колоссального фиаско, которое потерпела.
Пустота во мне разрастается, когда я направляюсь из зала вниз по коридору к кабинету Деклана, в котором я точно знаю, есть ванная комната. Мне просто нужно побыть немного наедине с собой, чтобы взять себя в руки и избавиться от мыслей, которые кишат в голове. Еще один нож, воткнутый в увядающую мечту.
Я иду к большой, кожаной оттоманке, которая стоит посреди шикарной ванной комнаты. Жар ползет по шее, когда мысли о Пике появляются в голове, и я тянусь и развязываю ленту на маске. Прохладный воздух обдувает кожу, пока я кидаю маску на пол. Я позволяю себе редкостный момент слабости, сидя здесь, но прерываюсь, когда слышу, как открывается дверь, я оборачиваюсь и вижу Деклана.
Я молчу, наблюдая, как он запирает дверь за собой. А затем поворачивается лицом ко мне. Его челюсть напряженно стиснута, он снимает маску с лица, позволяя мне хорошо рассмотреть его темные, почти черные глаза.
— Я по горло сыт гребаными играми, — выплевывает он, подходя ко мне.
Я продолжаю молчать, немного сбитая с толку данной ситуацией.
— Ты разыграла целый спектакль передо мной с этим мужчиной, с которым, как мы оба знаем, ты несчастна. Ты так хочешь вызвать мою ревность?
Он останавливается передо мной и смотрит вниз, когда я отвечаю:
— Мне стоит задать тебе тот же вопрос.
— Закрой свой рот, Нина, — резко приказывает он.
Он взбешен — ревнует.
У меня отлегло от сердца, но с играми покончено. Я дам ему то, что знаю, он точно хочет: мое подчинение его требованиям. Он застает меня врасплох, хватая за руку, поднимая на ноги и разворачивая так, чтобы мы оба оказались лицом к зеркалу. Одной рукой он держит мою руку, а другой хватает меня за подбородок, вынуждая смотреть на наше отражение.
— Посмотри на меня.
Смотрю.
— Ты хочешь меня?
Нервы до предела накалены, дыхание учащается, но я не отвечаю.
— Отвечай!
— Да, — мой голос хриплый от попытки заговорить.
— Скажи это, — выплевывает он, отпуская мое лицо и опуская руку на мою шею, крепко стискивает ее, вынуждая меня откинуть голову назад. — Скажи!
— Я хочу тебя.
Как только слова вылетают, он быстро наклоняет меня, и прежде чем я осознаю это, поднимает мое платье, обнажая мою попу. Я хватаюсь за раковину, приготовившись, когда он отводит мои трусики в сторону.
— Смотри на меня, — приказывает он решительным голосом, и я делаю как велено, поднимаю голову и встречаюсь в зеркале с его взглядом. — Я далеко не нежный, Нина.
Я киваю головой, и он кивает в ответ, после нашего обоюдного согласия с его словами, он начинает расстегивать ремень и штаны. Я отстраняюсь подальше от того, что должно сейчас произойти.
— Приподними попку ко мне.
Я так и делаю, без предупреждения он врезается в меня, соединяя наши тела, заставляя болезненный стон сорваться с моих губ. Схватившись за мои бедра, он наклоняется вперед, пригвождая меня к умывальнику, пока его член вдалбливается в меня, и я позволяю ему это.
— Смотри на меня, — рычит он прямо мне в ухо. В его взгляде плескается примитивная потребность, когда я наблюдаю, как он трахает меня сзади. Я борюсь с теплом, которое, чувствую, растет во мне, стискивая зубы, я пытаюсь игнорировать шлепки его яиц по моему клитору с каждым агрессивным толчком. В отличие от Беннетта, Деклан вынуждает меня оставаться в реальности, произнося:
— Скажи мне, как сильно ты хочешь меня.
Я быстро трясу головой, не желая разговаривать.
— Скажи мне, Нина.
— Мммм... хмммм.
Мое непослушание наказывается эротическими муками, которые выстреливают прямо из моего лона вверх по позвоночнику, когда Деклан сжимает мой клитор между пальцами, заставляя меня вскрикнуть и отстраниться подальше от него, но он обвивает одной рукой мою талию, крепко удерживая в своем захвате. Он не отпускает меня, продолжая вдалбливаться, и шипит:
— Скажи мне.
— Пожалуйста, — кричу я, пока слезы заполняют глаза, когда он сжимает сильнее мое самое чувствительное место. Я опускаю голову, огорченно вскрикивая, прежде чем сдаюсь. — Я хочу тебя.
— Громче!
— Я хочу тебя. Пожалуйста, — мои слова больше мольба, чем что-то иное, и я заставляю его толкаться сильнее. Он кончает с громким рыком, а его горячая сперма извергается в меня.
Я стою на трясущихся ногах, в то время как Деклан уткнулся своим лицом в мою шею. Его член по-прежнему тверд внутри меня, когда он, наконец, поднимает свою голову, я опускаю свою, смущенная произошедшим. Задаваясь вопросом, хотел ли он меня так сильно на самом деле или просто наказал за спектакль.
Когда он выходит из меня, он опускает мое платье, прикрывая меня. Его дыхание такое же прерывистое, как и мое, и когда я выпрямляюсь, краем глаза замечаю, как он запихивает свой член в штаны, а затем отвожу взгляд.
— Не делай этого, — говорит он, и я поворачиваюсь к нему лицом. — Не отводи от меня взгляд.
Я молчу, поскольку у меня нет никакой подсказки, что сказать в данный момент, но он нарушает тишину, после того как заправляет рубашку и застегивает ремень. Когда он делает пару шагов ко мне, я хватаюсь за край раковины, и он выдает:
— Никогда больше не пытайся заставить меня ревновать, поняла?
— Да, — шепчу я.
— Теперь возвращайся к своему мужу, но не забывай, чья сперма сейчас находится в тебе, — говорит он, прежде чем приподнимает мой подбородок пальцем и страстно целует, затем поворачивается и выходит из ванной комнаты, оставляя меня стоять в гребаном смятении. Я поворачиваюсь и смотрю на себя в зеркало, и быстро привожу себя в порядок, прежде чем возвращаюсь на вечеринку. Делаю несколько медленных вдохов, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце, я поправляю волосы и вытираю пот со лба полотенцем. У меня нет времени осмыслить, что сейчас произошло, потому что я уже достаточно давно здесь нахожусь, и мне пора вернуться к Беннетту. Я вновь смотрюсь в зеркало, чтобы удостовериться, что все в порядке, затем поднимаю маску с пола и выхожу.
Когда я возвращаюсь на вечеринку, оглядываю комнату в поисках Деклана, но его уже и след простыл.
— Тебе лучше? — спрашивает Беннетт, заставляя меня подпрыгнуть. — Ты в порядке?
— Да, просто ты так незаметно подкрался.
Он внимательно вглядывается в мое лицо, прежде чем спрашивает:
— Почему ты сняла маску?
— Мне было душно, — произношу я. — Можешь помочь мне надеть ее обратно?
Когда я передаю ему маску, поворачиваюсь, чтобы он завязал ее и замечаю спутницу Деклана, но она одна. Оглядев комнату, я понимаю, что Деклана по-прежнему здесь нет.
— Все, — говорит он и затем обнимает меня за плечи. — Давай найдем тихий уголок и немного посидим.
— Я в порядке. Правда, — убеждаю я. — Потанцуй со мной.
Он улыбается, и мы проводим остаток вечера, танцуя и наслаждаясь. После обратного отсчета до полуночи, мы отмечаем приход нового года, чокаясь шампанским и целуясь, но Деклана по-прежнему нигде не видно, кажется, он свалил с вечеринки, после того как трахнул меня в ванной. Когда мы возвращаемся домой, я ложусь в постель и вспоминаю все, что произошло у нас с Декланом. Соединив все части, я вполне уверена, что то, что произошло, было заявлением прав на меня таким примитивным методом.
Через пару дней Беннетт планирует улететь в Майами, а я планирую пока залечь на дно и сосредоточиться на нем, прежде чем разыскать Деклана. Если, конечно, он не найдет меня первым.
— Дорогая.
— Да? — говорю я, хватая пару рубашек Беннетта из гардеробной, и иду обратно в спальню, чтобы упаковать их в его чемодан.
— Я хочу поговорить с тобой по поводу Болдуина. Мне придется продолжать брать его с собой в Дубай. Я хочу убедиться, что ты не против.
— Мы уже обсуждали это, и я сказала, что не против. Но почему он нужен тебе там? — спрашиваю я.
— Там строгие законы и мне нравится, что он следит там за всем, — объясняет он. — Просто так безопаснее, чем мне в одиночку.
После того как застегиваю его сумку, я направляюсь к нему и, оборачивая руки вокруг его талии, спрашиваю:
— Мне стоит сильнее беспокоиться о тебе?
— Нет. Я не хочу, чтобы ты о чем-либо беспокоилась, поэтому Болдуин едет со мной.
— Просто сказав это, ты заставил меня забеспокоиться.
— Просто в последний раз, когда я там был, произошла ситуация с парой, которая ехала в такси, они остановились в том же отеле, что и я. И это заставило меня осознать, что я ничего не знаю о тамошних законах, — говорит он мне и ведет меня к одному из стульев возле окна.
— Что произошло? — спрашиваю я, когда он садится и устраивает меня на своих коленях.
— Они были друзьями, ехали вместе в такси и их арестовали. По словам водителя, они держались за руку и целовались, а это было противозаконно, поскольку они не были женаты. Посыльный, который принес мои сумки в комнату, рассказал, что их отправят в тюрьму за их неосмотрительный поступок. Поэтому я хочу добавить дополнительную охрану, пока буду находиться там по рабочим вопросам, вот и все.
Качая головой, я замечаю:
— Это же сумасшествие.
— Я знаю, что упоминал, что хочу взять тебя с собой, но теперь не думаю, что это хорошая идея. Я буду слишком переживать, поэтому думаю, будет лучше, если ты останешься здесь, тут ты в безопасности. — Он проводит рукой по моим волосам, добавляя: — Я бы не знал, куда себя деть, если бы с тобой что-нибудь произошло.
— Малыш, со мной ничего не случится. Я останусь здесь и буду ждать тебя, — произношу я, а затем с улыбкой добавляю: — с нетерпением.
Он смеется и целует меня.
— Итак, какие у тебя планы на те дни, пока я в отъезде? — спрашивает он.
— Мне нужно попасть в Трибун Тауэр и встретиться с мистером Бернстайном, чтобы обсудить социальный фрагмент, к которому я приближаюсь в своей рукописи.
— Ты все-таки решила сделать это?
— Думаю, да. Я имею в виду, это будет большое представление для благотворительных организаций, с которыми мы работаем. Я думаю, мы могли бы воспользоваться возможностью и замолвить словечко за небольшие организации, с которыми мы связаны, — объясняю я. — Я знаю, что я не писатель, но могу попробовать, так?
— Я горжусь тобой, ты ведь знаешь это? Плюс у тебя будет редактор, но не сомневаюсь, что ты сама сможешь написать великолепную статью.
— Ну, по крайней мере, я буду занята, пока тебя нет.
— Три дня. Всего три дня, — говорит он ухмыляясь.
— Да. Три дня, и затем после пары дней ты снова уедешь, — говорю я и легонько тыкаю его под ребра, это заставляет его засмеяться, уткнуться носом в изгиб моей шеи и пару раз прикусить мою кожу.
Мы продолжаем болтать и обниматься, пока Болдуин не говорит, что машина у входа, мы с Беннеттом прощаемся, и он уезжает на пару дней в Майами. Как только он уходит, я иду, чтобы проверить свой телефон, задаваясь вопросом, пытался ли Деклан связаться со мной, но ни одного нового сообщения в моем телефоне нет. Прошло несколько дней с того инцидента в ванной на новогодней вечеринке, и с тех пор я больше не общалась с ним. Но теперь, раз Беннетт уехал, я решаю поехать в его квартиру. Я отвлекаюсь, когда приходит Клара и помогаю ей наготовить еду на неделю. Мы выпиваем по бокалу вина, и я рассказываю ей о вечеринке, еще мы болтаем о свадьбе ее дочери, которая будет через пару месяцев. Когда все готово, подписано и разложено в холодильнике, она уходит, а я принимаю быстрый душ, чтобы освежиться.
Я одеваюсь в повседневную одежду, оставляя мои густые, рыжие волосы свободно ниспадать волнами, и наношу немного макияжа на лицо. Я подготавливаю себя, пока еду до Ривер-Норта, обдумываю, как планирую сблизиться с Декланом; мне потребуется играть на его эмоциях. Поэтому я слушаю несколько песен, которые приводят меня в печальное настроение, и когда приезжаю к его дому после девяти вечера, я облегченно выдыхаю, когда вижу свет в его окне. Посмотревшись напоследок в зеркало заднего вида, я подхожу к зданию и нажимаю квартиру Деклана на интеркоме.
— Кто? — раздается в динамике его голос.
— Я, — тихо говорю я.
Он молчит несколько долгих секунд, прежде чем отвечает:
— Сейчас спущусь.
Поскольку нужна карта, чтобы добраться до его этажа, я жду его у лифта. Когда, наконец, двери открываются, и Деклан выходит ко мне, я делаю, как планировала. Я просто стою на своем месте, уставившись на него, желая, чтобы слезы наполнили мои глаза, пока он, в конце концов, не произносит:
— Что ты здесь делаешь?
Пожав плечами, я отвечаю дрожащим голосом:
— Не знаю. — Он покрывает расстояние между нами, берет мои щеки в свои ладони, но я не даю ему шанса что-то сказать, когда мое зрение затмевают непролитые слезы, и я слабо бормочу: — Я хочу злиться на тебя. За то, что ты сделал той ночью. Но... по каким-то причинам я не могу заставить себя ненавидеть тебя, — я утыкаюсь головой в его грудь, он крепко обнимает меня, и я добавляю: — Я просто... я напугана, но хочу быть здесь, с тобой.
Он целует меня в макушку, и по-прежнему обнимая, ведет нас к лифту, весь путь наверх он продолжает держать меня в своих руках. Когда двери открываются, он ведет меня по комнате к тому же дивану, на котором мы как-то сидели, и который находится рядом с уже разожженным камином. Я сажусь рядом с ним, кладу голову на его плечо, когда он, наконец, прерывает молчание своими словами:
— Последнее, чего я хочу, так это, чтобы ты ненавидела меня Нина.
— Тогда, что это было в ванной?
— Просто я. — Поднимая голову, я замечаю морщинки на его лбу, но его взгляд решителен, когда он говорит: — Я не собираюсь извиняться.
Несмело кивнув головой, шепчу:
— Хорошо.
— Как я и говорил, я не умею нежничать. Я не хочу, чтобы из-за этого ты решила, что у меня нет чувств к тебе, потому что я не буду отрицать, что ни уже есть.
— Я напугана.
— Знаю, — тихо произносит он.
— Неужели?
Он проводит большим пальцем по моей скуле и говорит:
— Я никогда не сделаю ничего, что причинит тебе боль.
— Но... Беннетт.
— Он ничего не должен знать, пока ты сама не будешь готова рассказать ему. Он не существует здесь, в моем доме. Тут только ты и я, — говорит он прежде, чем его губы прикасаются к моим в ласковом поцелуе. В очень даже не по-Деклански поцелуе. Он нежен, и когда я вытягиваю руки, чтобы прикоснутся к его лицу, он хватает меня за запястья и усаживает меня поверх его коленей. Мои ноги оказываются по обе стороны от его бедер, а его эрекция явно давит мне между ног.
Его руки быстро находят мою грудь, и он сильно сжимает ее, в то время как я проскальзываю пальцами в его волосы, сжимая руки в кулаки. Когда я тяну его за волосы, он рычит в мой рот и поднимает мою кофту. Я вытягиваю руки вверх, поощряя его снять ее, и он так и делает. Он плавно встает, вместе со мной, вцепившейся в него, и несет меня по коридору в его спальню. Комната во мраке, освещена только огнями города. Когда он опускает меня, моя спина ложится на мягкие простыни.
Его губы поглощают меня, спускаются вниз по шее, по выпуклостям моей груди, к впадинке моего пупка. Он расстегивает мои штаны, стягивает их с меня вместе с обувью. Я смотрю на него, когда он возвышается надо мной, пока я лежу лишь в лифчике и трусиках. Медленно, он начинает расстегивать пуговицы на своей рубашке, прежде чем снимает ее и кидает на пол. У него хорошо накачанные плечи и руки. Его гладкая грудь крепкая, подчеркивает его накачанный пресс, ведущий к прекрасно очерченной V, которая исчезает в его штанах. Он расстегивает ремень, и когда он вытаскивает его из петель своих штанов, он крепко хватает его обеими руками, будто собирается использовать его. Внезапно я холодею и, садясь, спрашиваю:
— Что ты собираешься делать?
— Не задавай вопросы, Нина.
Мой взгляд застопоривается на кожаном ремне, и меня начинает тошнить от воспоминаний о том, как меня запирали в кладовке, били, как кожа врезалась в мою спину и разрезала ее, как меня душили таким ремнем, заставляя сосать член моего приемного папаши. Я не могу оторвать взгляд от крепкого захвата на его ремне, от которого выступают вены на его руках. Все, что я слышу — это стук сердца в моих ушах, и я с трудом сглатываю.