— Ему скорее всего хорошо, — веско сказал Бубен. — А если что не так, пусть сами разбираются. Вон у него напарник совершенно адекватный.
Молитва продолжалась недолго, минут пять или около того. Швед пристально следил за «монолитовцем», пытаясь уразуметь, чем же тот на самом деле занимается, но так ни к чему и не пришел. Закончив обряд, боец выпрямился и завел непринужденный разговор с соратником, потом приставил к плечу винтовку и стал вместе со всеми наблюдать за анархистами.
Из-за молитвы Сергей пропустил момент, когда кровосос начал охоту. Впрочем, для зверя это было не борьбой, а скорее нудной заготовкой провизии. Анархисты необдуманно перебили собак, и теперь никто на всем белом свете не смог бы им подсказать, в каком месте находится кровосос. Стрелять в мутанта на звук никто из них не умел, для этого требовался бесценный опыт выживания в Зоне. Или хотя бы урок проводки от опытного сталкера — маленькой группой, через Новошепеличи, с одними обрезами.
Отстреливаясь наугад, чужаки сбились в кучу, но вместо того чтобы занять круговую оборону, стали что-то друг другу кричать и доказывать. Вероятно, решали, в какую сторону следует уходить. Тем временем кровосос выхватывал их по одному и выпивал, будто маринованные помидоры.
Командир пришельцев, легкомысленный владелец красивого пистолетика, давно лежал на земле, как и предсказывал Доктор Хаус — с напрочь разнесенным черепом. Половина отряда была уже мертва, люди валились каждую секунду — разумеется, не без помощи стрелков из отряда. Хаус со своей СВД особо не напрягался, он больше смотрел. Сергей ясно понимал, что другу противно участвовать в подобной бойне, но вслух он этого не говорил. Шведу и самому не нравилось происходящее. Одно утешало: финал был уже близок.
|
|
Оставшиеся в живых гости бросились врассыпную и поодиночке помчались назад.
— На, побалуйся. — Хаус протянул СВД Сергею.
— Дай мне! — сказал Бубен.
Швед без возражений уступил ему оружие и сел на пол спиной к окну.
— Может… еще и кровососика этого… потом отловим… — проговорил Бубен, часто и бестолково нажимая на спусковой крючок. — Он же сытый будет. Тяжелый, медленный.
— Не кажи гоп, — хмуро отозвался Хаус. — И вообще лично мне на сегодня охоты хватит.
Кто добил последнего туриста — мутант или пуля, — уже никого не волновало. Отстрелявшись, сталкеры проверяли оружие и ждали приказа возвращаться на базу. Над позицией висела гнетущая тишина.
— Выходим, собираемся, — наконец-то раздалось из коммуникаторов. — Всем спасибо, а особенно кровососу.
Шутка никого не взбодрила. Бойцы молча подтягивались к площадке, на которой остался только отрядный «Хантер». «Монолитовцы» спокойно погрузились в свой внедорожник и, не прощаясь, укатили втроем. Сергей рассмотрел бойца-богомольца вблизи и еще раз убедился, что это нормальный человек без крыльев, копыт и звезды во лбу.
— Ну вот, считай, что ты тоже прикоснулся к их «жгучей тайне», — вполголоса сказал Хаус. — Много ты в итоге узнал?
— Нет, — подумав, ответил Сергей. — Но стало еще интересней.
Приятель сокрушенно вздохнул и направился к джипу.
То ли все по примеру Бубна успели перекусить, то ли азарта поубавилось, но в «Хантер» не влезло и трети бойцов, вышедших из укрытий. Хаус успел втиснуться справа от турели и некоторое время героически держал место для Шведа. Однако желающих вернуться на машине было слишком много, и вскоре джип забили битком. Хаус даже порывался выйти, но Сергей его остановил:
|
|
— Езжай, я нормально пешком дойду.
— Кто дорогу не знает? — спросил Чак, начальственно водя головой.
— Я! — отозвался какой-то чудак из последнего пополнения. — Вернее, плохо помню. В принципе я мог бы, конечно, сориентироваться, но я не уверен на сто процентов, потому что…
— Да глохни уже! — рявкнул Чак. — Запомните этого кекса и смотрите, чтоб не отбился. Еще идиоты есть? Нет? Тогда двинули. Не разбредаться, не галдеть, девочек за косички не дергать!
Он уселся за руль, пнул соседа в колено, чтобы тот не давил на ручку, и неспешно покатил к проспекту.
— Вот зачем он про косички, сука?! — сказал кто-то. — Я четыре месяца косичек не видел.
— У химеры под хвостом заплетешь, — дежурно сострил другой сталкер, и отряд громогласно заржал.
— Пошли. — Бубен пихнул Сергея локтем и подкинул на плече «винторез». — Как раз к обеду успеем. Если торопиться не будем.
Швед вдруг осознал, что давно уже любит всех этих людей, странных и страшных мужиков, не нашедших себя на Большой земле и придумавших новую жизнь — на границе со смертью. Так им было удобней, хотя Сергей вряд ли смог бы объяснить это нормальному человеку. Чтобы это понять, нужно было родиться ненормальным. Сталкером.
Глава двенадцатая
Несмотря на приказ Чака, отряд постепенно рассеялся. Кто-то сразу пошел другим путем, кто-то откололся по дороге. У большинства нашлись свои заботы — в основном мелкий левак с артефактами, а у кого забот не нашлось, тот просто пошел за компанию.
|
|
Бубен, навязчиво высасывая из зуба остатки мяса, шагал слева от Шведа. Справа, отставая на полшага, тащился тот самый чудак, за которым велел приглядывать Чак. Сергей в няньки не вызывался, но так уж получилось: когда другие бойцы сворачивали по делам, у чудака никаких дел не оказалось. И это было неудивительно.
— Не помню, как тебя зовут, — обронил Бубен, протягивая руку новичку за спиной у Сергея.
— Чак сказал же: Кекс, — откликнулся тот.
— Ну, это Чак сказал. А на самом деле?
— Кекс, — повторил боец.
— Прикольно… — вякнул Бубен.
— Давно ты в Зоне? — Сергей от скуки решил поддержать разговор.
— Приблизительно… приблизительно… — пробормотал Кекс, — наверное, дней восемь. Или нет! Семь с половиной?.. Да, скорее семь с половиной, хотя я не уверен на сто процентов, потому что когда мы…
— Ты можешь покороче говорить?
— Потому, что когда мы вошли в город, — продолжал Кекс с тем же выражением лица и с той же скоростью, — уже вроде бы стемнело, но я не совсем понял, сколько было времени, и я не уверен…
— На сто процентов, — подсказал Швед.
— Что? — отвлекся он.
— Ты не уверен на сто процентов. Это я уже уяснил. Слушай, мы же не в аптеке, чтобы до секунды мерить. Я задал простой вопрос, а ты начал вдаваться в подробности. Кому это нужно?
— Аптека! — Бубен поднял указательный палец.
— Но ведь ты сам спросил? А как я мог ответить, если я не был уверен на сто процентов? — снова заладил Кекс.
— Перестань! — взмолился Бубен.
— Какая еще аптека? — спросил Швед.
— Хорошая, большая. Если сейчас сворачивать не будем, то через два перекрестка…
— Не пойдем, — отрезал Сергей.
— Это недалеко! Аптека, — со значением повторил Бубен.
— Я понял, понял. Но то, что ты хочешь там найти, давно скисло. После эвакуации города шестнадцать лет прошло.
— Растворы — конечно, а порошки — не факт, не факт, — лукаво произнес он. — Если в воду или на свет не попали, то…
— Все равно не пойдем, — сказал Швед.
— Я же не говорю про какое-то ширево!
— А про что ты говоришь? Про свечи от геморроя?
Они остановились на углу проспекта Строителей и улицы с гостиницей. До базы оставалось совсем чуть-чуть, тем сильнее Бубна влекло дальше, за два перекрестка.
— Я же не для себя! — Он всплеснул руками. — У кого-то спину ломит, у кого-то ноги болят, а промедола из аптечек не напасешься. Да и однообразный он какой-то, промедол этот… — позорно спалился Бубен, но сам этого не заметил. — Жесткой наркоты там все равно нет, в лучшем случае — «список А».
— Сколько народа там порылось за все эти годы, ты не подумал?
— Какого народа? — насмешливо произнес он. — Откуда здесь народ возьмется? Это же, слава богу, не Янов, где яблоку негде упасть. Кто тут, кроме нас и «Монолита»? Два десятка диких да прочих шальных-залетных? Вот если дорогу с юга найдут безопасную, тогда и в Припяти будет мрак — попрут, как саранча. И вот тогда уж точно будет поздно!
Швед постоял еще немного в раздумье, сплюнул под ноги и решил, что такая эмоциональная речь все-таки заслуживает небольшого крюка по городу.
— Тем более что большинство вряд ли вернутся раньше нас, — вставил Бубен еще один, уже лишний, аргумент.
— Ну а ты как считаешь? — спросил Сергей у Кекса.
— Если бы я был… — начал тот.
— Этого не надо, — перебил Швед. — Просто ответь: ты с нами идешь или на базу?
— База вот здесь, за поворотом, — любезно подсказал Бубен. — Двести метров по прямой. Осилишь их самостоятельно преодолеть? Пространство и простор. Двести метров по прямой. А?..
Кекс молча повернулся и пошел к гостинице.
— Обиделся, — буркнул Бубен.
— Ты приложил достаточно усилий. И как он только проводку-то прошел… — сказал Швед, двигаясь дальше по проспекту.
— Да так и прошел. Некоторым везет, проскакивают нашару — и что потом, испытания им дополнительные устраивать? Кому это нужно, кто этим заниматься будет… Раз добрался — пусть живет, пока не помер. Пользы мало, но и вреда нет.
Впереди из-за поворота вдруг показались три сталкера. Сергей быстро шагнул за дерево и снял с плеча «винторез». Бубен хотел сделать то же самое, но замешкался. Через мгновение он растянул губы в улыбке:
— Это же свои, Швед. Ты чего такой шуганый?
— Не разглядел.
— Не боись, подберем тебе таблетки от глаз какие-нибудь.
— Лучше тебе от живота поищем, — парировал Сергей. — А то ведь в следующий раз могут и не свои оказаться.
— И что?
— Медленный ты, Бубен.
— Поучи, поучи отца.
По мере приближения тройки бойцов Бубен расставлял руки все шире. Когда они поравнялись, его объятия уже были такими, словно он стремился овладеть всем проспектом. Ну или рюкзаком, который нес Пегас.
— Откуда идете, соколики? — слащаво спросил Бубен.
— Так, воздухом дышим, — ответствовал сталкер.
— И чем тот воздух пахнет? Касторкой, йодом? — Он шутливо потянулся носом к рюкзаку.
Пегас отступил назад и перехватил руку. Рюкзак был объемный, увесистый.
— Мы не оттуда, — откровенно соврал он.
— А, так вы, наверно, за булыжниками ходили? — предположил Бубен. — Решили сад камней на плацу устроить?
— Блин, ну ничего от тебя не утаишь! Ладно, дай пройти, — посерьезнел Пегас.
— В натуре, там хоть что-нибудь осталось еще?
— Настоек точно больше нет.
Сталкер, как Дед Мороз, взвалил рюкзак на спину и, отсалютовав свободной рукой, пошел в сторону базы. Два его друга одарили Бубна одинаково неприязненными взглядами и последовали за Пегасом. Сзади они смотрелись еще забавней: тщедушный горбун с огромным мешком добра и при нем — пара крепких молодцов с пустыми руками.
— «Настоек нет!» — презрительно повторил Бубен. — Плебеи вокзальные.
— Думаешь, они нам что-нибудь оставили? — усомнился Швед. — Не повернуть ли нам сразу домой? Зачем время тратить?
— Боярышника после них уже нет, я не сомневаюсь. А что-нибудь потолковей могли и не найти. Надо знать, где смотреть. Не исключено, что стальную дверь вскрывать придется. В смысле, я именно на это и надеюсь. У меня и гранаты с собой. Потому что, если дверь уже вскрыли до нас, тогда мы точно зря идем.
— За шестнадцать лет здесь кого только не было, — покачал головой Сергей.
— Ага, расскажи это Пороху, который полгода назад двести граммов золота нашел.
— Да ну! Слиток, что ли?
— Ко-ольца и брасле-еты… — неумело пропел Бубен. — Ювелирка всякая, еще советская, конечно. Всё — семьсот пятидесятой пробы. В обычной пятиэтажке, в обычной квартире, прямо на телевизоре лежал пакет. Кто его там забыл — поди, догадайся. Но факт есть факт. Не веришь — сам спроси у кого угодно. Так что свои надежды на аптеку пока считаю оправданными.
— Если ты все знаешь, то почему один-то не пошел? — поинтересовался Швед.
— А ссыкотно, брат, одному-то! Лучше поделиться, чем не вернуться.
— Здравые мысли. Это она?
— Она, родимая.
Сталкеры остановились у одноэтажного дома.
— Вон булочная, а вон сберкасса, — пояснил Бубен, как заправский гид. — Но нам туда не надо.
Швед осмотрелся на улице:
— Вроде чисто.
— Ну, так пойдем?
Бубен пролез через разбитую оконную витрину, а Сергей просто зашел через дверь. И ему почему-то сразу показалось, что ничего хорошего они тут не найдут. Под ногами скрипело, на полу и на пустых деревянных полках лежал сантиметровый слой пыли. Пыль была даже на стенах, она свисала из-под самого потолка тяжелыми мохнатыми прядями.
— Ты уверен, что парни могли тут затариться настойками? — осторожно спросил Швед.
— Теперь уже нет, — отозвался Бубен, включая фонарик. — По крайней мере не на сто процентов.
Смеха шутка не вызвала.
— Такое впечатление, что, кроме собак, в аптеке никого не было с самой эвакуации, — поделился Сергей.
— Это же прекрасно. Пошли! — Сталкер высветил в глубине зала вход в служебное помещение.
За узкой аркой оказался поворот направо и короткая лестница, переходившая в коридор. Швед снял «винторез» с предохранителя и спустился по ступенькам за Бубном. На полу валялись сплющенные картонные коробки и несколько старых досок, неизвестно откуда взявшихся. Первые две двери спутник проигнорировал по той простой причине, что они были фанерными. Дальше были еще две двери, «распашонкой» — слева и справа, — а заканчивался коридор вполне предсказуемым тупиком.
Бубен обшарил стены фонариком и устремился вперед, но уже через секунду разочарованно застонал. Железную дверь он нашел, однако она была варварски вскрыта, и это сразу ставило крест на мечте о вожделенных медикаментах из «списка А». Бубен потянул за ручку, и дверь довольно легко открылась.
В небольшой комнате без окон сталкеры обнаружили мойку, широкий провизорский стол под вытяжкой и два массивных металлических шкафа, лежавших на боку и тоже, разумеется, взломанных.
— Ладно, Швед… — скорбно молвил Бубен. — Мы потеряли не так уж много времени. А проверить по-любому стоило.
Они вышли в коридор, когда наверху вдруг послышались шаги — слишком частые для одной пары обуви. И для двух, пожалуй, тоже. Бубен метнулся обратно в комнату и выключил фонарь. Кроме скрипа мусора под подошвами, сверху доносились и голоса. О чем говорили, разобрать было невозможно, но судя по звуку, люди, несомненно, приближались.
Кто-то ступил на лестницу и посветил в коридор. Мрак в комнате чуть рассеялся, и сталкеры начали судорожно оглядываться. Первое, что пришло им в голову, — это спрятаться за шкафами, но идея оказалась нежизнеспособной: сейфы были не такими уж большими. Швед с тоской посмотрел на раструб вытяжки, но и этот путь не годился — труба воздуховода была настолько узкой, что в ней мог бы протиснуться лишь тушкан, да и то не самый упитанный.
Других вариантов не было.
Незнакомцы включили второй фонарик, и отраженный свет наполнил помещение серыми сумерками.
— Погаси! — шепнул кто-то снаружи.
— Что мы тогда увидим?
— Кореец, погаси второй, я сказал!
Швед сосредоточился, перебирая в памяти клички. Он до сих пор не запомнил весь отряд, в этом не было необходимости, но каждое имя хоть по разу, да слышал. Бубен словно прочел его мысли и отрицательно мотнул головой: никакого Корейца у них не было. Отсветы из коридора падали Бубну на висок и придавали лицу еще более мрачное выражение.
«Что делать?» — спросил он одними глазами.
Сергей отвернулся, ответа у него не было.
Люди шли по коридору, приближаясь к тупику.
Бубен достал из кармана гранату и беззвучно постучал пальцем по «винторезу» Сергея. Тот утвердительно моргнул.
Незнакомец сделал еще несколько шагов и остановился возле двери.
— Поди-ка сюда, — начальственно произнес он. — Нет, Кореец пусть страхует. Давно ее ломали? Это же по твоей части.
Бубен, не дыша, разогнул усики и медленно вытащил кольцо.
Свет из коридора стал невыносимо ярким.
— Очень давно, — отозвался кто-то другой, помоложе. — Царапина ржавчиной уже заросла.
— А что там вну…
Дверь открылась. Бубен выбросил из комнаты гранату. Швед прижал спусковой крючок и, стреляя в ослепляющий поток наугад, рухнул за шкаф. Сноп света беспорядочно заметался. Взвизгнула петлями вторая дверь. В помещении напротив раздался стук падения. Из коридора резанула косая очередь — по стене, по эмалированной мойке, по жестяной вытяжке и дальше вверх. Потом в тупике взорвалась граната, и свет погас.
Сергей достал свой фонарик и включил.
Тяжелая пыль клубами поднималась к потолку. Бубен, нашпигованный свинцом, сидел на полу с открытыми глазами.
Из соседней комнаты кто-то снова выстрелил — пули завизжали, рикошетя от сейфа. Швед вжал голову в плечи и отполз к стене за дверью. Отсюда, из безопасного места, он осветил часть коридора на пути к выходу. Через мгновение по полу заскользил луч второго фонарика из кабинета напротив — тоже под углом. Возле короткой лестницы они слились в перекрестье и захватили чье-то тело.
— Кореец! — позвали из другой комнаты.
Сергей осветил лежавшему лицо. Мужик в коридоре — с виду никакой не кореец, а плотный дядька в возрасте — мучительно застонал, держась за живот.
Дотянувшись до Бубна, Швед обшарил его карманы в поисках гранат, но ничего не нашел. Он не помнил, о чем говорил соратник, — об одной гранате или о нескольких. Сейчас кинуть вторую через две открытые двери было бы самое оно…
Напротив о чем-то заговорили. Противники были оглушены взрывом, поэтому шептались во весь голос. Беда в том, что Сергей был тоже оглушен.
— Эй! — крикнул он. — Кто вы?
— Вольные сталкеры! — отозвались из противоположного кабинета.
— Какие же вы вольные… Дикие вы, дикие. Мрази.
— Что?! — не расслышали Сергея. — А, наемничек? Думали, «монолитовца» прищучим, но наемник — тоже хорошо.
Голос показался Шведу как будто знакомым.
— Это кто кого прищучил? — спросил он.
— Сейчас наши подойдут и доделают тебя, не переживай!
Определенно, этот голос он уже где-то слышал.
— Я не переживаю! — заверил Сергей. — Ваших тут раз, два и обчелся, а вот наши точно подойдут.
Несколько минут все лежали молча, проверяя, кто лучше блефует. Потом в другой комнате снова начали тихо переговариваться. Шведу поговорить было не с кем, и это его раздражало.
— Тебе отсюда не выйти, мы контролируем коридор! — самоуверенно произнес противник.
— Я его контролирую не хуже, — ответил Сергей, окончательно узнав голос. — Гранат у вас тоже нет, судя по всему. Сколько будем тут лежать? Надо договариваться.
— С кем?! С тобой, отребье?
Швед зафиксировал включенный фонарь так, чтобы он освещал раненого Корейца.
— Хорошо! — сказал он. — Давайте посмотрим, как умирает ваш друг. Похоже, это доставляет вам удовольствие.
— Не трогай его!
— Я и не трогаю, он сам через час кончится. А мы пока подождем ваших, наших или еще каких-нибудь.
За проходом возникла пауза.
— Мы нигде раньше не встречались?
— Если тебя зовут Филя, то встречались. Я Швед.
— Мне это ни о чем не говорит, — отозвался Филя.
— Короткая у тебя память. Мы же только вчера виделись, на улице Курчатова.
Противники снова помолчали.
— Это он? — спросил кто-то другой, постарше.
— Он, — подтвердил Филя.
— Ты уже убедился: я свое слово держу, — крикнул Сергей. — В отличие от некоторых.
— Ладно, Швед, сдавайся. Я тоже гарантирую тебе жизнь.
— Что-что ты мне, засранец, гарантируешь? — Он задохнулся от возмущения.
— Ну а что ты сам-то предлагаешь?
— Забирайте своего Корейца и проваливайте. Я вас не трону, обещаю. И вы меня не тронете. Просто расходимся в разные стороны — вот такая у меня идея. Или наоборот, сначала уйду я, — добавил Сергей. — Выбирайте, как вам больше нравится.
Дикие сталкеры посовещались и приняли решение:
— Сначала пойдем мы. Но у нас есть еще одно условие.
— Черт с вами, банкуйте!
— Ты выбросишь в коридор оружие, — потребовал Филя. — Что там у тебя?
— «Винторез». Но тогда и вы разоружитесь!
— А какой смысл, если мы пойдем первыми?
— В этом подвале вообще мало смысла, парни, — пробормотал Сергей и, взяв винтовку за ствол, кинул ее в коридор.
Противники выждали еще немного и покинули свое укрытие. Напарник у Фили был посолидней — лет тридцати и уже с легкой сединой. Левый рукав у него промок и был перетянут бинтом повыше локтя. Боец переступил через порог комнаты, где прятался Швед, и беспардонно посветил ему в лицо. Сергей заслонил глаза ладонью. Тем временем Филя забрал его «винторез» себе — Швед не столько это услышал, сколько почувствовал. Сталкер постоял, нависая над Сергеем, несколько долгих секунд, затем убрал фонарь и присоединился к Филе. Вместе они приподняли стонущего Корейца и медленно, с большим трудом, потащили его к выходу. Швед зацепил носком ремень второго «винтореза», лежавшего за спиной у Бубна, и аккуратно подтянул оружие к себе. Ощупал ствольную коробку, убедился, что предохранитель снят, и, не меняя позы, сделал два выстрела. И сразу — еще три, это было вернее, чем гарантии сталкера Фили.
Сергей подобрал с пола свой фонарик и вышел из комнаты, когда фанерная дверь возле лестницы вдруг приоткрылась. В подвале раздался глухой возмущенный рев, и Шведу в лоб прилетела доска.
Глава тринадцатая
— Очухался?
— Нет… — ответил Сергей.
Его поставили на ноги и прислонили к стене.
— Водки выпьешь?
Швед открыл глаза и осоловело огляделся. Хаус и Капитан придерживали его за плечи, Ахмет с Кексом стояли рядом и поглядывали по сторонам. Вокруг было темно.
— Понравилось в гостях у бюрера? — поинтересовался Хаус.
— Обед я уже пропустил? — вяло проговорил Сергей.
— Ты и ужин пропустил, — сказал Капитан. — Ночь на дворе.
— Как вы тут оказались? — Швед снова наткнулся взглядом на Кекса. — Это ты?..
— Вы долго не возвращались. Я, конечно, не был уверен на сто процентов, но мне показалось, что вам давно пора было прийти. Хотя это не мое дело, конечно, просто я подумал, что для уверенности хорошо бы кому-нибудь… ну, то есть чтобы точно знать…
— Я люблю тебя, Кекс, — промычал Сергей. — Сто процентов.
— Он еще не в себе, — заметил Капитан. — Надо посадить куда-нибудь, пусть отдышится.
— Может, водки? — снова предложил Хаус.
Швед молча взял у него фляжку и долго ждал, пока из узкого горлышка не набулькает на хороший глоток. Потом проглотил, с отвращением кашлянул и занюхал грязным рукавом.
— Тряпка закусь плохой, дал ярак. — Ахмет протянул ему колечко краковской колбасы. — Себе припасал всякий случайный. Всегда нужно, я знаю.
От колбасы Сергей отказался, но улыбки сдержать не смог. Долго сердиться на турка у него не было сил.
Шведа пристроили на парапет у сквера и целых две минуты не беспокоили.
— Ну что, охотник за эфедрином, теперь оклемался? — насмешливо произнес Капитан. Он был худощав, носил маленькие очки и отращивал тонкие усики, однако ничего беспомощно-интеллигентского в его виде не было. Скорее, он напоминал гусара из последнего советского поколения. Лет ему было уже прилично, но Капитан не сдавался и мог бы дать фору любому. — Или вы за презервативами туда полезли? — продолжал куражиться он. — Так спросили бы меня, я бы вам сказал, что там давно пусто. Эту аптеку ломанули еще много-много лет назад.
— Там, кстати, два!.. — Хаус продемонстрировал шишку на затылке. — Два бюрера обитало! Мальчик и девочка. Хотя, наверно, мальчик и мальчик, — добавил он, снова погладив голову.
Сергей вздохнул и хлопнул себя по коленям:
— Пошли. И спасибо вам, мужики.
Он встал, и группа не спеша направилась к базе. Облака разомкнулись, в небе появилась яркая луна. На соседней улице заголосили собаки, но этот лай звучал не опасно — наоборот, он напоминал что-то уютное и теплое, как лето в деревне у бабушки.
— Капитан, ты Пороха знаешь? — нарушил молчание Швед.
— Покажи мне того, кто не знает старого Пороха!
— Это правда, что он двести граммов золота нашел?
— Конечно, правда, — спокойно ответил сталкер.
— Ты сам видел, или тебе рассказывали?
— Я не просто видел, юноша, я это золото у него в преферанс выиграл на следующий же день. Он мне еще полкило остался должен, между прочим. Но я простил.
— Полкило?! — не поверил Сергей.
— Принял паровоз на мизере, вот и все.
— Красиво живете.
— Потом по проводочке оба схлопотали. Я — за то, что выиграл, а Порох — за то, что проиграл.
— Ну ты-то все равно в плюсе?
— Это как сказать… Порох с проводки нормальный вернулся, а мне ногу зашивали от колена до спины.
— У него теперь жопа из трех половинок состоит, — сообщил Хаус.
— А золотишка все равно уже нет, — добавил Капитан без особого сожаления. — Так что в плюсе один Чак остался. Мы с ним как с «болваном» играли. Ну, с живым то есть. С болваном.
— Другой раз меня бери в игру, ананы сиким! — высказался Ахмет. — Я начальники не стучу, ты знаешь.
До гостиницы дошли быстро и без приключений. В холле первого этажа околачивался Пегас — без красной повязки дежурного по роте, но с соответствующим выражением лица.
— А, драгдилеры! — фальшиво обрадовался он. — Второй-то где? До сих пор дегустирует?
— Молчал бы ты, сука… — процедил Швед.
Зайдя в кубрик, Доктор Хаус тут же достал бутылку и без разговоров налил по полстакана.
— Как там Бубен говорил?.. — Он замер возле тумбочки. — «За Костлявую, которая уже вышла тебе навстречу»? Или нет… «За Костлявую, которая уже распахнула свои объятия»? Не помню, но приблизительно так вроде…
— Доктор! — воскликнул Швед. — Я не понимаю, как ты со своей памятью и усидчивостью мог работать бухгалтером? Как ты готовил отчеты?
— Я не занимался отчетами. — Хаус протянул ему стакан.
— Только это тебя и спасало.
— Нет, это спасало мою компанию, — засмеялся он.
Вздохнули и выпили. Получилось — не то за отчеты, не то за фирму, откуда выгнали Хауса. В любом случае вышло глупо, поэтому Доктор немедленно налил еще по сто.
— За друзей, — серьезно сказал Швед.
Снова выпив, он прилег на кровать — на одну минуточку, даже не стал разуваться. И открыл глаза, когда за окном давно уже было светло.
Построение во дворе мало чем отличалось от прошлого, только погода в этот раз была поприличней. Сергей стоял, пошатываясь спросонья, и не мог поверить, что прошли уже сутки. Казалось — всего час. Время в Зоне текло странным образом, то растягиваясь, то сжимаясь. Вот так, наверно, оно и пролетело стремительной птицей для местных старичков вроде Пороха, Капитана или самого Кабана.
Командир опять разглагольствовал об ответственности, он говорил уже минут десять кряду, и посвящалось это одному-единственному бойцу.
— Я не знаю, Швед, не знаю, как мы будем с тобой дальше жить. Я устаю от тебя, дорогой ты мой человек. Дорогой, потому что обходишься ты мне страшно дорого, — пояснил Кабан, как будто у кого-то могли быть сомнения. — Мне что, на цепь тебя сажать? Ни на секунду тебя без внимания оставить нельзя, обязательно где-нибудь накосячишь. Надсмотрщика к тебе, что ли, приставить? Где он, кстати… Хаус! Не ты ли стучал себя коленками в грудь и орал, что Швед отличный сталкер? И что же в нем отличного, поведай нам, кроме способности притягивать беду?
Кабан сделал паузу, чтобы сбавить темп и дождаться, пока смешки в строю не закончатся.
— Бубна потеряли вчера, — тихо продолжил он. — Бубен звезд с неба не хватал, но ведь человек был. Был человек, да… А с другой стороны, тобой снова довольны, Швед, — Кабан поднял глаза вверх, — и я опять не знаю, что с тобой делать, поощрять или наказывать. Признайся, ты специально хорошие поступки всегда разбавляешь плохими? Или это у меня дежа-вю? — блеснул командир кругозором. — У меня уже входит в привычку вечно с тобой заморачиваться. Но эту привычку я считаю вредной, и я намерен от нее избавиться. Или от тебя, Швед. В общем, поглядим еще, но тенденция тревожная. И стрелка твоих весов упорно склоняется… туда. — Кабан показал большим пальцем себе за спину. — В сторону острова несбывшихся надежд, от которого пешком идти и долго, и утомительно. По тебе давно проводка плачет, и мне нужен только повод, учти это. Сегодня для тебя задание попроще: пойдешь добывать псевдоплоть.
По шеренге эстафетой прокатился хохот.
— Должен же кто-то этим заниматься, — рассудил командир. — Возьмешь Ахмета, он успешный охотник… — Снова смех бойцов. — Тем более что Ахмет вместе с тобой тогда отличился на ниве гуманизма… Значит, так: требуется крупная здоровая самка. Ну… на месте там проверите как-нибудь… чтобы непременно была самка. — Кабана передернуло от отвращения, и отряд снова заржал. — Как отловите — вызывайте, кого-нибудь пришлю на машине. Кто успеет к тому времени проштрафиться. — Он выразительно оглядел стакеров и распустил строй.
— Может, сходить с тобой, помочь? — озадаченно спросил Хаус и тут же осклабился: — Шучу, шучу!
— Швед, ты уж там выбери посимпатичней, мы проверим! Самку легко отличить: от нее сильнее воняет! — понеслись отовсюду издевательские реплики. — Да у них там все видно, не перепутаешь!
Стараясь не обращать внимания, Сергей добрался до дежурки и взял мешок с новой волейбольной сеткой. Потом поднялся в кубрик, постоял у шкафа и выбрал «Калашников» с деревянным прикладом. Поймать псевдоплоть велели только одну, но по одной они, твари, не гуляли.