— Хорошо, мы уже на «ты», — объявил Рыло, энергично пережевывая колбасу. — Еще там есть артефакты, я их не стал из рюкзака вынимать. Мелочевка: две «медузы» и «колобок».
— И ты их так легко опознал? — не поверил Швед. — Ты же в Зоне несколько часов!
— Я ведь уже сказал, что готовился.
— A-а… Я вначале не понял, в каком смысле.
— Именно в этом. Что возьмем, а что бросим? — осведомился он, оглядывая имущество убитых сталкеров.
Сергей тяжко вздохнул:
— Лень предлагает все это выкинуть, а здравый смысл подсказывает, что, кроме чужих коммуникаторов, ничего лишнего здесь нет.
Едва он это сказал, как пискнул какой-то из трех КПК.
— Буйвол, он еще там? Швед у тебя? Вали его без базара и всю его шатию заодно! Буйвол… Ты что молчишь, Буйвол? Буйвол, прием! Буйвол!
Швед прикладом разбил коммуникатор и взглянул на спутника.
— Вот теперь у нас точно неприятности, — сказал он.
Глава семнадцатая
Пять обрезов — как раз по числу покойников — сложили в ложбину и закидали сверху еловыми ветками, не столько для маскировки, сколько ради собственного спокойствия. Остальное барахло распределили по двум рюкзакам, и Шведу еще пришлось повесить за спину «Отбойник». Бросать такую машинку было жаль.
— Идти по дороге неразумно, — высказался Рыло.
— Ты прав, библиотека. Но возвращаться нам некуда, а чтобы обогнуть поселок, придется сделать огромный крюк на запад. Неизвестно, где в итоге окажемся. До встречи с дикими мы шли по Зоне, как по Бродвею, но это не гарантирует дальнейшего везения.
— С дикими? — переспросил спутник.
— Они называют себя вольными сталкерами. — Сергей вспомнил свой разговор на маршруте с Доктором Хаусом и усмехнулся.
|
|
Он еще раз проверил рожок «Грома» и направился вдоль дороги, держась в нескольких метрах от обочины так, чтобы в случае опасности можно было быстро залечь. Рыло двигался следом, ни на что не жалуясь и почти не треща сучками. Он был на удивление прилежным учеником, к тому же с серьезной теоретической подготовкой.
— Что еще ты успел вычитать о Зоне? — поинтересовался Сергей.
— Я читал практически все, что было в открытых источниках. Информации о Зоне очень много. Странно, что Ватсон был настолько не осведомлен. Он ведь до самой смерти так ничего и не понял. Жил с закрытыми глазами и умер во тьме.
— Есть такие люди, — согласился Швед.
— Но проблема в том, — продолжал Рыло, — что многие статьи о Зоне противоречат друг другу. Как и рассказы очевидцев, большинство из которых шарлатаны и выскочки. Кто-то пишет о святом воинском братстве… но с ним я уже имел счастье познакомиться. Кто-то рассказывает о бесконечной войне группировок, а кто-то говорит, что Зоной безраздельно правят диктаторы, причем у разных свидетелей имена диктаторов отличаются.
— Всё брехня, — отрезал Швед. — Выкинь из головы. Что сам видишь, в то и верь.
Расстояние, которое по дороге они прошли бы за двадцать минут, по кустам и корням пришлось преодолевать часа полтора. Самым обидным было то, что эта предосторожность оказалась напрасной: за все время им так никто и не встретился. К тому же скоро начался дождь, и довольно сильный.
Путники засели на краю леса. От опушки до первого двора было несколько сотен метров открытого пространства с редкими деревцами и остовами брошенной сельскохозяйственной техники. В сложившейся ситуации эту территорию следовало преодолевать исключительно ползком: потратить еще час времени и последние силы. Шведу этого чертовски не хотелось.
|
|
— Хорошо хоть дождь идет… — буркнул он.
— Чего же хорошего? — спросил Рыло, ежась от затекающей за ворот воды.
— Пыли не будет, без противогазов обойдемся. Они в нашем комплекте, как и обрезы, не самые новые, не самые лучшие. Хотя все равно садами лезть придется, и от радиации никуда не денешься.
— У нас есть две «медузы», — напомнил Рыло.
— Слабое утешение. В военную медицину я верю больше. Снимай рюкзак, доставай аптечку.
Сергей раскрыл пластмассовую коробку и выщелкнул из нее цилиндрический пенал.
— Цистамин? — угадал Рыло.
— С тобой даже не интересно.
Они приняли по шесть таблеток и помолчали, громко пережевывая. Дождь не кончался, а наоборот, превратился в настоящий ливень.
— Я полагаю, идти нужно сейчас, — сказал Рыло. — В такую погоду ни одна падла на улицу не вылезет.
— Угу… Все падлы сидят по домам и от скуки смотрят в окна, — как будто бы возразил Швед, но внутренне согласился: ждать нечего, лучше уже не станет, а вот хуже — не исключено.
Пригнувшись настолько низко, насколько это позволяла физиология, почти на корточках, они выбежали из подлеска и на мгновение остановились, оглядываясь, как зайцы, готовые в любой момент шмыгнуть обратно в деревья. Дождь шумел так, что перекрывал шорох травы. Словно готовясь к генеральному сражению, в небе эхом раскатывался гром. Вокруг было темно, как вечером.
«Не к выбросу ли дело?» — с тревогой подумал Швед и, призывно кивнув спутнику, побежал к трактору возле коровника. Достигнув ржавого остова, они залегли — промокнув насквозь, бояться воды было уже глупо.
|
|
В полуразрушенном коровнике было пусто. И в следующем строении — кирпичном доме, похожем на электроподстанцию, — тоже никого не нашлось.
Чем ближе они подбирались к Новошепеличам, тем сильнее Сергей нервничал. Спокойствие могло оказаться обманчивым, как недавно случилось с отрядом анархистов, и Швед, естественно, забыть об этом не мог. Вот в таких тягостных размышлениях он сам не заметил, как добежал до крайнего двора.
Швед и Рыло синхронно перепрыгнули через низкую перекладину, оставшуюся от забора, и, преодолев несколько метров погибшего сада, прижались к стене с отбитой штукатуркой. Дом стонал и поскрипывал, словно продолжал умирать все эти годы. Сергей прошел до окна, мельком заглянул в комнату и встал под выступающим козырьком, чтобы дождь не хлестал по лицу. В подполе резвились тушканы, их визг был слышен даже на улице. Рядом с колодцем Швед различил глубокие следы копыт. Поселок давно уже принадлежал не людям, а Зоне. Однако свежие стекла и новые двери, которые Сергей видел в некоторых постройках во время первой проводки, говорили о том, что не все сталкеры готовы с этим смириться.
Отдышавшись, он дошел до конца стены, выглянул за угол и поманил к себе спутника.
— На соседнем участке пепелище, там не останавливаемся, сразу рвем дальше, — сказал Сергей. — И не лезь в головешки, это могла быть аномалия, а не пожар. Хрен ее знает, исчезла она или до сих пор тлеет.
— Ясно, — напряженно отозвался Рыло. — Я готов.
До следующего дома было метров восемьдесят. Специалист по бегу с препятствиями преодолел бы это расстояние грациозней и быстрее, но Швед с Рылом — в мокрой одежде, с рюкзаками и с автоматами в руках — скакали по огородам, как два раненых архара. На пути все время попадались корневища упавших деревьев, перевернутые бочки и всякий садовый инвентарь, брошенный во время эвакуации и с тех пор никому не пригодившийся.
Второй участок они тоже проскочили насквозь и присели у ограды, за кустами одичавшего крыжовника. Рыло машинально сорвал ягодку, но Сергей ударил его по ладони.
Дальше было то, чего Швед и опасался: крепкое двухэтажное строение с недавно залатанной крышей и свежими окнами. Вместо стекол в рамах была плотная парниковая пленка, но сути это не меняло.
И хуже того — в окнах горел свет.
— Поворачиваем вправо, — сказал Сергей. — Обойдем по соседней улице.
— Кто здесь живет? — недоуменно спросил пассажир.
— Вряд ли живет, но временами, как видишь, наведывается. А кто — не знаю. И знакомиться нет никакого желания.
Рыло уже приготовился к очередному броску, когда возле соседнего дома вдруг послышались голоса. Швед едва успел вцепиться ему в ремень и повалить на землю. Люди заходили с улицы и были пока не видны, но крыльцо находилось на левой, ближней стороне, поэтому Сергей заранее поднял автомат, чтобы разглядеть незнакомцев через прицел. О чем они говорили, мешал разобрать дождь, впрочем, никакой беседы все равно не было, лишь обмен короткими фразами.
Из-за угла дома появились трое: два бойца и с ними пленный, это было ясно без всякой оптики. Швед то прикладывался к окуляру, то снова поднимал голову, пытаясь определить, как ему удобней. Расстояние было слишком маленьким, прицел не давал четкой картинки, а смотреть вживую мешали сумерки и частый дождь.
В лицо никого из тройки Сергей не опознал. Судя по комбинезонам, двое имели отношение к диким сталкерам, а третий, со связанными руками, был настолько перепачкан землей и глиной, что не поддавался идентификации. Лишь разглядев на его рукаве нашивку с человеческим силуэтом, Сергей сообразил, что это «монолитовец».
Один из диких поднялся на крыльцо и постучал. Дверь ему открыли изнутри. В проеме возникла рука, что-то выплеснула из кружки, и кто-то с хрипотцой проговорил:
— Заходи давай. А этого оставь пока. От Буйвола ничего?.. — успел он добавить, пока дверь не захлопнулась.
Пленный и второй боец остались мокнуть на улице.
— Странная выдалась проводка, странная, — прошептал Швед, неизвестно к кому обращаясь.
Он еще раз приник к прицелу и изучил «монолитовца» получше: жесткое лицо, седоватые брови и такие же, с проседью, усы. И совершенно спокойный взгляд, безразличный к смерти.
— Доставай все рожки, — приказал Сергей. — И гранаты тоже.
— А если они подкрепление вызовут, вы об этом не подумали?
— Конечно, вызовут. Если оно у них есть. Только мы ведь уже на «ты»?
— Прости, я волнуюсь.
— Все нормально, не извиняйся.
Стараясь не поднимать спину, Сергей поочередно скинул с плеч «Отбойник» и обе лямки рюкзака.
— Отползай вдоль кустов к дороге, насколько сможешь, — распорядился он. — По сигналу вали всех, кроме пленного. И не жри крыжовник!
Швед проследил за тем, как спутник меняет позицию, потом поймал в прицел висок дикого сталкера, чуть двинул стволом и прострелил ему череп ровно над ухом. «Монолитовец» вздернул брови — это была вся его реакция. Привлекая внимание пленного, Сергей поднял ладонь и жестом позвал его к себе. Тот сделал шаг от дома, но остановился и отрицательно качнул головой. Через секунду дверь отворилась, и библиотекарь, не заставив себя ждать, свалил второго противника. Дикий упал на пороге, дверь осталась едва приоткрытой. Швед со своего места видел только узкую полосу света из комнаты и макушку убитого на крыльце.
«Монолитовец» на мгновение прислушался и побежал к Сергею. Даже будучи связанным, расстояние между двумя домами он преодолел не в пример быстрее, чем это удавалось Шведу с Рылом. На последнем шаге он оттолкнулся сильней и приземлился уже за кустами, рядом с Сергеем.
Не зная, что говорить, Швед просто перерезал на его запястьях ремень и снова поднял автомат. «Монолитовец», тоже не проронив ни слова, подобрал лежавший рядом «Отбойник» и откатился левее, заняв огневую точку между Шведом и пассажиром.
В доме, занятом дикими, судьбу никто не испытывал и под пули не бросался. В одном из боковых окон натянулась и лопнула мутная пленка, пропустив набалдашник пламегасителя на длинном стволе. Одновременно погас свет и ударил пулемет, состригая крыжовник под «ежик», а некоторые кусты вынося прямо с корнем. Сергей сделал по окну несколько одиночных выстрелов, но успеха это не имело, и пулемет продолжал работать. Потом попробовал попасть в дверной проем гранатой, но она ударилась о наличник, отлетела и взорвалась на крыльце. Пулемет, однако, замолчал. Сергей уже решил, что стрелка задело осколком или контузило, когда из заднего окна дома, прорывая пленку телом, выпрыгнул боец и тут же залег в саду. Вторую гранату бросил Рыло — наугад в заросли сорняка.
Сразу после этого дождь закончился, словно отрезали. Спустя минуту тучи разбежались, и над Новошепеличами засияло солнце. Бойца на участке стало видно — взрывом его откинуло на корыто ручной бетономешалки.
— Сколько было народу внутри? — вполголоса спросил Швед.
— Неизвестно, — ответил «монолитовец». — Еще гранаты есть?
— Одна.
Он подполз к Сергею, молча взял гранату и, зигзагами добежав до крыльца, закинул ее внутрь. Оставшиеся в доме окна хлопнули мутными пузырями, и оплавленная пленка безвольно повисла на рамах.
Швед с Рылом переглянулись и встали. «Монолитовец» возвращался к ним без улыбки, даже без удовлетворения, а все с тем же непроницаемым лицом.
— У членов этой банды тоже «Громы», — заметил он. — Довольно редкое оружие.
— Это вместо «спасибо»? — спросил Швед.
— Я пока не знаю, кто вы, — сказал «монолитовец», держа «Отбойник» наготове.
— Так узнай, свяжись со своими. Или с Кабаном.
— Ты из отряда Кабана? Дай мне КПК. Мой отобрали.
— Ну так пойдем его заберем?
— Он уже заблокирован. Дай мне свой, — с нажимом повторил боец.
— У нас тоже нет, мы на проводке.
— Не понял, на чем вы?
— Принимаю вступительный экзамен, — пояснил Сергей. — Мы шли с одними обрезами, потом нарвались на диких. Из этой же группировки, судя по всему. У них «Громами» и разжились. Чужие коммуникаторы брать не стали, сети все равно разные.
— Хороший рассказ, но я не обязан в него верить, — бесцветно произнес «монолитовец».
— Но мы же тебя отбили? — возмутился Швед.
— Это не повод.
— Ну в таком случае… будь здоров, не кашляй. Пойдем! — сказал Сергей пассажиру.
— Как ты можешь доказать, что служишь у Кабана? — спросил «монолитовец», вставая у него на пути.
— Как-как… — растерялся Швед. — Без понятия! Могу описать, как он выглядит, но это половина Зоны может сделать. Во, я знаю одного из ваших по имени Самсон. Мы с ним пересекались, когда вы бензовоз потеряли, и ваших парней химера погрызла, а потом еще дикие подошли. Я с ними и разбирался, своими руками.
— Уже лучше. Самсона в отличие от Кабана видели немногие. Опиши его.
— Нечего сказать, — замялся Швед. — Средний возраст, средний рост, все среднее. Такой же, как и ты, пластмассовый. И нашивка, как у тебя.
— Я Доберман, — неожиданно произнес «монолитовец» и протянул руку.
— А я Швед, — ответил Сергей после небольшой воспитательный паузы.
— А я… — начал библиотекарь, но Сергей его перебил:
— Он пока пассажир, в отряд его еще не приняли.
— Отличная работа, Швед, — похвалил Доберман, лишь теперь опустив «Отбойник». — И новичок толковый.
— Я могу спросить, чего от тебя хотели дикие?
— Не можешь, — без затей отозвался «монолитовец» и двинулся к дороге. — У вас еще есть дела в поселке?
— Нет, наше единственное дело — добраться до базы.
— А что в этом сложного? — не оборачиваясь, осведомился Доберман.
— Сами диву даемся! — схохмил Швед.
«Монолитовец» не понял сарказма, или не обратил внимания, или вообще успел забыть про Сергея. Он вышел на дорогу и уверенно направился к городу.
Швед и Рыло поплелись за ним, словно придворные. Однако Доберман, при всей своей надменности, вел себя не как король, а как правильный сталкер. Он шел по грязной обочине, прижимаясь к заборам или к тому, что от них осталось. Перед каждым новым участком он скидывал «Отбойник». Доберман не был белоручкой. Сергей все не мог забыть, как он подбежал к дому диких с последней гранатой, не зная наверняка, все ли враги убиты.
Новошепеличи остались позади, вскоре закончился и асфальт. Под ногами захлюпала размоченная ливнем грунтовка. Швед начал искать взглядом развилку, на которой следовало свернуть к теплицам. Доберман увидел поворот первым и перешел на другую сторону дороги, когда вдруг встал как вкопанный, пошатнулся и упал на колени. Сергей испугался, что «монолитовец» с размаха клюнет носом, но тот замер, держа спину ровно. Спустя несколько секунд он начал мерно раскачиваться взад-вперед.
— Как-то неудачно ты браток… — посетовал Швед. — Как-то ты не вовремя…
— Что с ним? — спросил Рыло. — Кажется, ему нужна помощь.
— Не нужна, — заверил Сергей.
— Во-первых, его надо отнести с дороги…
— Не надо! — отрезал он.
— Да что случилось-то?!
— Я понятия не имею, но с ними такое бывает, и вроде бы это нормально. Не будем его трогать, сам оклемается. Некоторые сталкеры считают, что это молитва.
— Молитва? — с сомнением повторил Рыло. — Вот так резко, прямо на дороге, в луже?.. Это ближе к трансу, причем к спонтанному.
— Ты об этом что-нибудь читал? В статьях про Зону, которые ты штудировал.
— Нет, ни одного упоминания не видел.
— Я же говорил, что там сплошное вранье.
Швед присел перед «монолитовцем» на корточки, теперь он мог рассмотреть его вблизи. Глаза у Добермана оставались открытыми, но зрачки не реагировали — Сергей даже отважился помахать у него перед лицом рукой. «Отбойник» Доберман выронил, ладони у него были расслаблены, пальцы подрагивали. В таком состоянии он казался легкой добычей даже для комара, и чем бы его «молитва» ни объяснялась, она явно не была добровольной.
— Пока он тут отдыхает, у нас вот какое дело… — обратился Швед к Рылу. — Кличку я тебе, конечно, сгоряча дал. Выбери себе другую, время есть. А то люди, знаешь ли, в отряде простые, как ты им представишься, так они тебя и примут, с юмором не у всех хорошо.
— Ты поэтому не дал мне Доберману назваться? Спасибо, я это ценю.
— Ты не цени, а придумывай. Я не в курсе, когда он очнется, а при нем тоже не надо.
Библиотекарь с шумом почесал бритый затылок.
— А какую кличку можно взять?
— Да какую хочешь, лишь бы не длинная была, и чтобы люди язык об нее не ломали.
— Фридрих — можно?
— Фридрих? Гм… вполне. А почему Фридрих?
— Потому что Ницше.
— Ясно… — буркнул Швед.
— Так не только Ницше звали! — спохватился библиотекарь. — Еще Шиллера, и Шопена, и даже Энгельса.
— Да сталкерам по барабану. Ты только про Энгельса им не говори, это уж точно лишняя информация.
«Монолитовец» продолжал раскачиваться в том же ритме, никаких признаков того, что «сеанс» близится к завершению, не было. Швед и новоиспеченный Фридрих бессмысленно побродили вокруг. Потом просто постояли рядом, невольно напевая в такт какие-то популярные песни, каждый свою. Потом снова покружили на маленьком пятачке. Со стороны города показалась крупная псевдособака. Пес трусил по дороге, приветственно вывалив набок язык. Фридриху требовалась практика, и Сергей позволил ему застрелить мутанта в одиночку. Еще несколько минут они потратили на обсуждение этого события. Потом опять заскучали.
Доберман вышел из своего состояния неожиданней, чем вошел. В какой-то момент он подобрал с дороги оружие и встал на ноги, молитва — или что там еще — на этом была окончена.
— Рад приветствовать. — Сергей еле удержался, чтобы не пощелкать пальцами у него перед носом. — Как самочувствие? Что это было?
— Тебя не касается, — категорично, но без агрессии заявил «монолитовец» и отправился дальше. Он не выглядел ни потерянным, ни подавленным, он снова был предельно собран и прекрасно понимал, что с ним произошло. И, кажется, не считал это проблемой. Увидев труп собаки, он едва заметно кивнул, это следовало расценивать как одобрение.
Вскоре появилась развилка, ведущая к тепличному хозяйству, где Хаус вывихнул ногу, и Доберман без напоминаний свернул туда.
На пути им еще попадались и собаки, и тушканы. «Монолитовец» трудился наравне со всеми и после первой перезарядки сам нес патроны для своего «Отбойника». Но стена в общении, которую он выстроил, была непреодолимой.
В городе они разошлись — буднично и без церемоний. Доберман вернул Шведу оружие, не забыв выгрести из кармана оставшиеся патроны, сухо пожелал удачи обоим ходокам и отправился к набережной. Сергей и Фридрих, ответив ему тем же, пошли направо, в сторону гостиницы. Осадок на душе после этой встречи был не то чтобы нехорошим, но по меньшей мере странным. Однако они добрались живыми, и это было куда важнее.
— Фридрих, нам остался последний поворот, поэтому забирай-ка все стволы себе, — сказал Швед. — А я возьму рюкзаки.
— Ты так устал?
— Имидж, балда. Пусть люди посмотрят, с какими трофеями идет мой пассажир. Не пассажир — красавец!
— Это нужно тебе или мне?
— Это не повредит нам обоим, — заверил Сергей.
— Артефакты я должен буду сдать командиру? Или передать их в общак?
— Обшак?.. Где ты этой хрени набрался? Тоже в статьях вычитал? С артефактами делай что хочешь. При случае впаришь кому-нибудь, или можешь сам использовать.
Капитан, подпиравший дверь гостиницы, открыл рот и уморительно приподнял очки на лоб: Фридрих нес оружие так, что сталкер без труда опознал и «Отбойник», и «Громы».
— Вы с проводки или со склада? — поинтересовался Капитан.
— Из сауны, — лениво ответил Швед. — Кто на месте?
— Да все вроде. Но Кабан так быстро тебя не ждал.
— Пойдем порадуем командира, — сказал Сергей Фридриху, открывая дверь.
Сбор был объявлен общим, но не авральным. Кабан прогуливался по плацу, благодушно поглядывая на тех, кто опаздывал в строй.
— Будем считать, что собрались, — сказал наконец он. — Повод хороший, а это у нас явление не частое. Особенно приятно, что этот повод нам обеспечил не кто-нибудь, а штатный разгильдяй отряда, пролетчик и раздолбай на полном пансионе с усиленным пайком, наш драгоценный Швед.
Витиеватость его речи свидетельствовала о прекрасном расположении духа, поэтому Сергей посмеялся вместе со всеми и даже не без удовольствия.
— Рылевский Валентин Казимирович! — произнес Кабан. — Поздравляю, ты принят в отряд. Это шанс начать новую жизнь, которым ты уже воспользовался. Держи, это теперь твое, как и добытые на проводке трофеи. — Командир протянул библиотекарю сверток с КПК. — Последний вопрос: как мы будем к тебе обращаться?
— Фридрих, — гордо ответил экс-Рыло.
— Отлично. Запомни этот день навсегда, боец. Кстати, что у нас сегодня?
— Двадцать восьмое, — подсказал Сергей.
— Двадцать восьмое июня, — объявил Кабан. — Считай это своим днем рождения, сталкер Фридрих! Ну а ты, Швед, прими мои поздравления, хотя довести одного пассажира из троих — невелика заслуга.
— Тех, кто не дошел, ты пристрелил бы сам, клянусь. Это брак отбора, они не должны были попасть в Зону.
— Ладно, сейчас не об этом, — прервал его Кабан. — Иди отдыхай и готовься к завтрашнему утру. На рассвете поступаешь в распоряжение «Монолита». Подробностей не знаю, — сразу предупредил он.
Сергей поднялся в кубрик и без сил рухнул на кровать. Следом появился Хаус с бутылкой чего-то особенного.
— С возвращением, Швед! Как я за тебя рад! — Он искренне улыбнулся и хлопнул Сергея по протянутой ладони. — Тут, кстати, Ахмет уже два раза по твою душу заходил.
— И что он хотел?
— Да кто его разберет… «Моя Шведа розыск поджидай», все в таком духе. Не умею я с ним разговаривать.
— Я Фридриху, пассажиру своему, посоветовал с Ахметом поселиться. Он всю жизнь в библиотеке проторчал, знаний набрался немерено. Вот пусть теперь делится, просвещает.
— Да черт с ним, с Ахметом. Ну, как сходил-то? Трудно? С первой проводкой не сравнить, правда?
— Других вести гораздо хуже, — согласился Швед. — Но польза есть. Не зря ноги бил… А это что у тебя там? Ты не стесняйся, наливай.
— Мужчина! — похвалил Хаус, резво откручивая пробку.
Как выяснилось, бутылка у него была не одна. Потом в кубрик заглянул Капитан, тоже с бутылкой, потом заходил кто-то еще, все радовались, звенели стаканами, булькали горлышками, пели душевные песни — и так, минуя вечер, день перешел в крепкое пьяное забытье.
Глава восемнадцатая
Улица Курчатова вывела Шведа прямиком на площадь. Город в этом районе был чист и опрятен. Даже следы тлена, вроде отбитой облицовочной плитки или выросшего на крыше деревца, здесь выглядели естественными и живыми. Улицы были чистыми, небо светлым, а ветер ласковым и теплым — пройдя всего километр, Сергей словно оказался на другом континенте.
— Красиво, мля… — высказался Доктор Хаус.
Кабан велел Шведу прихватить помощника, любого бойца, свободного от вахты. Почему-то командир был уверен, что Сергей позовет Ахмета. Швед шифровался, сколько мог, и растолкал Хауса лишь в последний момент, когда до восхода оставалось не больше получаса. Ахмет в это время еще спал и, вероятно, смотрел свои шпионские сны, полные непереводимого турецкого фольклора.
Хаус немного побурчал спросонья, но когда сообразил, куда его зовут, вскочил как ошпаренный — в исключительно хорошем смысле. Он был благодарен Шведу за то, что друг взял его с собой, хотя и не понимал, для чего они тащатся на базу «Монолита». Швед и сам этого не знал, но надежды на поход возлагал большие.
Первый патруль они встретили еще у старого КБО. Вернее, это патруль встретил их, выйдя из укрытия так неожиданно, что сталкеры не успели и моргнуть. Швед назвал свое имя, и патруль их немедленно пропустил, даже не связываясь со своим начальством. Бойцы «Монолита» были заранее уведомлены о появлении Сергея, и эта деталь так грела его самолюбие, что дальше он уже не шел, а парил над асфальтом.
— Я думал, вас там проверяли на стойкость, чтобы чепчик от фанаберии не срывало, — сказал Хаус, заметив, как светится его товарищ.
— «Нас там» — это кого и где? — уточнил Швед.
— Ну где-где… В Академии вашей эсбэушной. Ты же должен был стоять на страже… — Он замялся, подбирая нужное слово, но, ничего не придумав, закончил: — На страже чего-нибудь хорошего.
— А я и сторожу. Хорошее сторожу, не плохое. Что может быть лучше, чем маленький домик на маленьком острове и большой счет в надежном банке?
— Мечтатель! — усмехнулся Хаус. — Шальные деньги как приходят, так и уходят, уж поверь страховому бухгалтеру.
— Не шальные, дружище. Эти деньги мы кровью зарабатываем. А кровь у меня дорогая, я так решил. И за полцены я ее не отдаю.
В кинотеатре у «монолитовцев» была целая опорная база, и сталкеров снова остановили.
— Постойте тут, — сказал Шведу какой-то непроницаемый тип. — Не маячьте на дороге с оружием, отойдите к кассам.
Это означало, что дальше их не пропустят.
— Приглашали, как героев, а приняли, как официантов, — вполголоса поделился Хаус.
Сергей почувствовал, как в нем что-то сдувается. Спутник наблюдал за переменами на его лице с откровенным любопытством.
— Не горюй, Швед, мы всегда для них были только обслугой.
— Из кого же они набирают свои отряды?
— Я не знаю ни одного сталкера, который попал бы к ним со стороны. Так что забудь про свой остров и смотри на жизнь реально. Простой коттедж, сермяжный «Лексус» и тупая фотомодель — это тоже неплохо, и ради этого стоит попыхтеть.
Уходя с дороги, Сергей бегло огляделся. По крыше над фойе кинотеатра прохаживались двое часовых. За высоким парапетом там угадывалась пулеметная точка, сдвинутая далеко от края. В диспетчерской башне речного порта находилось еще одно пулеметное гнездо, закрытое мешками с песком. Мешки лежали и сверху — там было оборудовано место для стрелка. Длинный козырек порта соединялся с крышей кафе «Припять», на которой сидел наблюдатель с биноклем, просматривавший весь проспект Дружбы Народов. Последним, что заметил Швед, было движение на верхнем балконе в жилой многоэтажке, стоявшей через площадь от кинотеатра. Там тоже кто-то дежурил, контролируя свой сектор на многие кварталы вперед.
Все это выглядело так серьезно и основательно, как будто «монолитовцы» готовились отражать атаку целой дивизии. Неудивительно, что мутантов здесь и близко не было.
Вскоре из-за кафе показался знакомый «монолитовский» внедорожник. Машина проехала через ворота в ограде и неспешно подкатила к статуе Прометея.
— Это за вами, — промолвил боец, стоявший на вахте.
Сталкеры приблизились к джипу. За рулем сидел Самсон, рядом с ним был кто-то еще, помоложе, но такой же суровый. Швед с Хаусом сняли автоматы и устроились на заднем сиденье. Машина тут же тронулась, объезжая Прометея по кругу.
— Что за тачка? — поинтересовался Хаус.
Монолитовцы на вопрос никак не реагировали. Швед покачал пальцем: «Не доставай людей».
Джип вырулил на дорогу и поехал на север, оставляя пруд позади. Улица плавно повернула влево, затем показался второй поворот, Самсон его проигнорировал и съехал на газон. Бордюрный камень преодолел как мог аккуратно, тем не менее в багажном отсеке громыхнуло. Сергей обернулся и увидел тридцатилитровый молочный бидон. Емкость была зафиксирована ремнями в вертикальном положении, но все равно шаталась и подпрыгивала: дожди давно превратили газон в череду кочек и рытвин.
— Придерживай его, — сказал второй «монолитовец».
Самсон направил машину через скверик, мимо футбольной площадки, куда-то в незнакомые для Шведа места. Проехав двор и нырнув в арку, джип снова оказался на улице. Бидон перестал трястись, и Сергей убрал руку.
Дорога вела к окраине, дома стояли все реже, и вскоре машина выехала на конечную остановку автобуса, которая напоминала заасфальтированный пустырь. Посреди площадки стоял навес с одинокой смурной вороной, вокруг скамейки лежало семейство слепых собак. Они подняли головы, но джип уже промчался мимо. Псы беспокойно понюхали воздух и вновь положили морды на лапы.
— Я понял, куда мы едем, — сообщил Хаус. — К Барону?
— Да, — бросил Самсон.
— А вот такой вопрос. Почему у тебя на рукаве есть нашивка, а у него нет? Вы же оба из «Монолита», форма одна.