Ахмет дожидался внизу, сидя на каком-то высоком ящике и по-детски болтая ногами.
— Желаю удачи! — с сарказмом напутствовал Шведа Пегас, еще не сдавший вахту.
Сергей вышел на улицу и остановился в раздумьях. Место охоты Кабан не указал, найти псевдоплоть нужно было самостоятельно. Швед не считал это проблемой, мутантов он часто видел на окраинах, но сейчас почему-то вдруг растерялся.
— Седоплот почитает сочный травка, — подсказал Ахмет. — Не травка пых-пых, а корм, ты знаешь.
— Да понял я, понял, — раздраженно проговорил Сергей. — Где седоплот лови? Какой сторона шагай? Ты знаешь?
— Туда, сиким, — уверенно показал турок в сторону проспекта Строителей.
— Как скажешь, — кисло отозвался Швед. — Мешок несем по очереди!
— Да, — с готовностью ответил Ахмет. — Но сначала ты первый.
Они пересекли проспект, добрались до места, где вчера готовились к приходу анархистов, побродили немного там, незаметно прошли все позиции и в итоге оказались возле теплиц. Ни одной псевдоплоти не было и в помине. Два раза по пути им попадались мелкие группы тушканов. Ахмет расправлялся со зверьками азартно и легко — лишь бы не брать у Сергея увесистый мешок. Турок действительно был хорошим охотником, как бы ни иронизировал на эту тему Кабан. Ахмет отличался прекрасной реакцией и очень точно стрелял, хотя с тушканами это не всегда бывало просто.
— Седоплот сегодня не гуляет, дал ярак, — прокомментировал он очевидное после трех часов скитаний по пересеченной местности.
Швед свалил мешок с сеткой на землю и сел рядом, опираясь на него спиной.
— И зачем она им нужна… — прошептал Сергей в небо.
— Опыты, — пояснил Ахмет. — Пища никак. Седоплот отрава, хуже свинья, сиктир гит. А опыты хорошо.
— Продолжаем искать. — Сергей решительно поднялся и, оставив мешок, направился в сторону подлеска. — Если с такой ерундой не справимся, будет вдвойне стыдно. Кстати, твоя очередь снасти тащить.
Турок с причитаниями взвалил сетку на спину и зашагал за Сергеем.
— Думаю, лево брать, — сказал он.
— Думаешь?
— Предположение.
Они уходили все дальше от города. Швед начал периодически проверять ваймакс, хотя сигнал пока оставался отличным. По ощущениям, они могли бы отойти еще на несколько километров без потери связи.
Над холмами просеялся быстрый грибной дождик. Город позади уже начал пропадать в дымке. Сталкеры незаметно умяли колечко краковской, которое Ахмет забыл выложить из комбинезона. Потом еще два раза передавали друг другу проклятый мешок с сеткой. Терпение давно закончилось, Сергей уже шел на принцип, но и это со временем стало надоедать.
— Они издеваются, что ли? — пробормотал он. — Ни одной псевдоплоти, вообще ни одной. Нам бы уже и самец сгодился, правда?
— Самец тоже хороший, — покладисто ответил Ахмет и, вероятно, собирался добавить «я знаю», когда в карманах у обоих охотников пискнули коммуникаторы.
— Внимание! До выброса предположительно десять минут. Всем зайти в укрытие! — раздалось худшее из всего, что сталкеры могли услышать.
Турок от неожиданности присел.
— Дал ярак! — прошипел он. — Гёт сыктым! Какой укрытий? Где укрытий здесь?!
Ахмет снял с плеча мешок и заметался на открытом пространстве.
— Норка ищи! — заорал он. — Норка, пещера, дырка любой! Каюк нам, Швед! Что делай?! Ты знаешь?
Сергей огляделся и, увидев метрах в двадцати плотный островок из кустов, направился туда.
— Эй! Деревца не спасут нас! — предупредил Ахмет.
— Бери снасть и догоняй, — распорядился Швед.
Турок подтащил сетку к зарослям.
— Что теперь? — требовательно спросил он. — Тут спасаемся, да? Деревца, стебель. Толку ноль!
— Здесь в тенечке приляжем, чтобы не светиться, — сказал Сергей.
— Куда приляжем? Какой приляжем? — запричитал Ахмет и вдруг замер в счастливой догадке. — Анабиотик с собой?
— Ну. А какие еще варианты?
— Фух-х! Ты мой спасатель, Швед! Но-о… я не ел никогда ни разу.
— Я тоже не ел, — признался Сергей. — Вот и попробуем. Выбора все равно нет.
— До выброса пять минут, — как бы подтвердили коммуникаторы.
Швед порылся в подсумке и извлек оттуда стальной пенал размером со спичечный коробок. Он сдвинул плоскую крышку, и… его лицо потемнело.
— Что не так? — забеспокоился турок.
— Прости, Ахмет, — сказал Сергей, прикусывая губу.
— Что?.. Что?!
— Я был убежден, что у меня их две штуки. Может, украли?.. Точно! Кто-то украл одну порцию, ур-роды!
Ахмет болезненно сощурился. Он не мог поверить, что надежда вот так, в мгновение, испарилась.
— Прости, друг, — повторил Швед и, достав черную капсулу с белой поперечной полосой, отправил ее себе в рот.
Турок отнял у Сергея пенал и тут же выронил его из рук: коробка действительно была пуста.
— Три минуты до выброса, — прозвучало из обоих коммуникаторов.
В стремительно темнеющем небе что-то оглушительно загрохотало.
— Мадре скопато! — Ахмет ударил кулаком по земле, встал на ноги и снова бессильно опустился напротив Шведа.
— Помнишь, как ты меня обманул? — медленно спросил тот.
— КПК Зингера?
— Да. Так вот, я тоже тебя обманул. Теперь мы квиты, дружок. — Сергей пожал Ахмету руку и оставил у него между пальцев вторую капсулу.
— А?! — Тот выпучил глаза.
— Жри давай, — улыбнулся Швед. — Времени уже нет.
— Я… я расскажу тебе, что было у Зингера, — пообещал Ахмет и, закинув анабиотик в рот, проглотил.
— Расскажешь, куда ты денешься, — беззвучно прошептал Сергей, глядя на моментально отключившегося спутника.
Он достал из-под языка размякшую капсулу, разделил оболочку на две половинки и высыпал на ладонь темный порошок. Отделив ногтем небольшую часть серых гранул, он скинул их на землю, остальное слизнул.
«А если так нельзя было делать? — пронеслась запоздалая мысль. И тут же пришел ответ: — Кроме Хауса, никто не расстроится».
Когда он уснул, небо над головой уже было кроваво-красным.
Глава четырнадцатая
Швед очнулся первым, значит, хоть в чем-то он не ошибся. Он не знал, сколько у него в запасе времени, поэтому все делал так быстро, как только мог.
Отстегнув ремень от автомата, Сергей перевалил Ахмета на живот и связал ему за спиной руки. Потом снял у него с пояса все, что было, — ножны, фляжку, два подсумка, фонарик и потертую кобуру с ПМ. В карманах комбинезона, кроме коммуникатора, нашелся еще один пистолет и еще один клинок. Третий нож с узкой рукояткой был зафиксирован аккуратно пришитыми петлями в голенище правого ботинка.
— А ты не так прост, Мехмат, — суетливо промурлыкал Швед. — «Мадре скопато», говоришь? Это не турецкий, дружок. Это, кажется, итальянский. Вот я и уронил тебе гирю на ногу. А как будто самому себе попал…
Фляга у Ахмета была полная. Сергей отвинтил крышку, осторожно понюхал, убедился, что это вода, и жадно приник к горлышку. Лишь после этого он вздохнул полной грудью и позволил себе осознать, насколько же ему паршиво.
Голова кружилась, живот то и дело охватывали спазмы, будто кто-то проводил по кишкам электрический ток. Когда он проснулся в сарае на острове, эффект был совсем другой. Зато сейчас не распирало мочевой пузырь. Пить, однако, хотелось зверски, и эту жажду никак не удавалось утолить. Швед вновь с наслаждением приложился к фляжке.
Ахмет очнулся через минуту. Тяжело вздохнул, простонал что-то нечленораздельное и открыл глаза.
— Кончил выброс, а? — спросил он.
— Кончил, — подтвердил Сергей, показывая на ясное небо.
Соратник тревожно зашевелился.
— Ай! Рука связан зачем, дал ярак?!
Швед проигнорировал вопрос и засек время.
— Зачем что удумал, э! Азына сычим! Развяжи давай!
Ахмет повернулся на бок и тут увидел свои ножи под рукой у Сергея. И, кажется, начал прозревать.
— Что хочешь? Пошли седоплот ловить! Что придумал? — затараторил он.
— Хорошо, хорошо, — кивнул Швед и снова с удовольствием отпил. Поднял брови, почмокал и сделал еще глоточек.
Ахмет мучительно кашлянул.
— Вода давай! Мой вода, сюда давай, друг!
— Тебе нравится Моника Белуччи? — невпопад спросил Сергей. — Или нет, лучше так: насколько популярен в Турции Челентано?
— Зачем дуркуешь? — прищурился Ахмет.
— Это ты дуркуешь. Что заставило тебя выучить итальянский мат лучше родного?
— Дай вода! Дай пить! — возмущенно крикнул он.
Швед в который раз глотнул из его фляжки и вольготно прилег на локоть.
— Смерть от обезвоживания наступает через трое суток, — проговорил он. — У кого-то через пять. Анабиотик сокращает этот срок до двух часов. Ты не отнимешь у меня много времени, но последние два часа тебе запомнятся навсегда. Хотя что я говорю… Как же ты их запомнишь, если ты умрешь? Значит, не запомнишь, — подытожил Сергей.
— Урод! — только и сказал Ахмет. Он сказал бы больше, но у него треснула нижняя губа. Однако крови почти не было, она уже густела в венах, постепенно превращаясь в кисель.
— Головокружение, учащение пульса, тошнота, высокая температура, судороги, кома, — по памяти воспроизвел Швед. — Сообщи мне, в какой последовательности будут появляться эти симптомы.
Ахмет вдруг встал на ноги — удивительно легко для связанного человека — и побежал к городу. Сергей догнал его и сделал подсечку, это тоже было не сложно. Потом взял его за лямки комбинезона и оттащил обратно в тень от кустов. Как только Швед присел, соратник снова упрямо поднялся и предпринял еще одну попытку. И вновь оказался под кустами. На третий рывок у него уже не было сил.
— Ты садист? Это глупо, Швед.
— Приличные люди в контрразведке соблюдают джентльменские правила и не применяют никаких средств оптимизации допроса. Кроме, конечно, психотропных. Но мы с тобой не в кабинете, а в Зоне, на территории боевых действий. Поэтому я вправе использовать методы войсковой разведки. То есть любые методы, которые заставят тебя говорить правду.
— Какая еще контрразведка, чепушила?! — презрительно протянул Ахмет, что интересно, без всякого акцента. — А ну-ка, развяжи мне быстренько ручки, сынок!
— Вот! Вот! — обрадовался Сергей. — Наконец-то пошел разговор. Я буду наливать тебе по крышечке каждый раз, когда услышу откровенный ответ. Но пока не наливаю. Пока не за что.
— Ты… Ты… — обескураженно закудахтал собеседник и вдруг сухо закашлялся. — Кого ты из себя корчишь, козырь битый? Все знают, что тебя выкинули из СБУ, как грязную тряпку. Да ты там и не был никогда. В Академии даже не доучился.
— Ты можешь не ругаться? — скривился Швед. — Что за воспитание такое… Обязательно тебе сквернословить нужно, хоть на каком языке.
— Детство в Палермо, — коротко ответил он.
Сергей налил из фляги в мелкую алюминиевую крышку и поднес ее к сухим белесым губам. Двадцать граммов воды растеклись у Ахмета во рту и впитались в багровый распухающий язык. Швед подумал и налил вторую.
— Это аванс, — предупредил он. — Рассказывай дальше.
— Ты не понимаешь, во что ввязываешься…
— Я-то понимаю. Это ты, брат, не понимаешь, что мне давно все понятно. — Сергей озадаченно помолчал. — Ты меня понял?
— Что ты хочешь услышать?
— Детство в Палермо, — мечтательно повторил Швед. — Как там было? Хорошо? Я очень люблю пиццу, между прочим… Ты продолжай, продолжай! — спохватился он.
— Потом жил в Англии, — выдавил Ахмет. — Два года жил в России, в Питере. Еще два года в Анкаре.
— У тебя такие способности к языкам?
— Ты мне уже четыре пробки должен!
— Держи пока одну. — Сергей влил ему в рот еще глоток. — Закончили с юностью. Рассказывай дальше.
— Сначала ты, — заявил собеседник.
От неожиданности Швед чуть не выронил фляжку. Он посмотрел на часы, затем на Ахмета и сказал:
— Думаю, еще минут пять ты покобенишься. Но я не спешу.
— Мне нужно знать, с кем я имею дело.
— Чтобы решить, какую сказку мне тут сочинить? Говори как есть, это поможет тебе выжить.
— Ясно… Тебя не выгнали из СБУ… — еле двигая языком, прохрипел Ахмет. — Залегендировали как уволенного раздолбая и прислали сюда. И что ты здесь забыл?
— То же самое я пытаюсь узнать у тебя. Но при этом я нахожусь на своей территории. Я на своей земле, — внятно произнес Сергей. — А ты нелегальный агент. Поэтому не ты меня допрашиваешь, а я тебя.
— Возможно, мы ищем одно и то же.
— Ты так и не представился, — напомнил Швед, наливая ему новую крышечку.
— Я назову себя, и ты развяжешь мне руки, — выдвинул условие Ахмет.
— А также почищу тебе ботинки и сделаю массаж. — Он застыл, держа руку на весу и вопросительно глядя на шпиона.
Тот со стоном приподнялся, сам дотянулся до крышки и втянул в себя воду.
— Департамент стратегических операций при Трибунале Евросоюза, — сказал Ахмет. — Имя… Какая тебе разница? Зови, как и раньше. Мехматом тоже можно, дал ярак.
Сергей невольно улыбнулся. Он завидовал выдержке этого человека.
Небо затянуло тучами, и в какой-то момент показалось, что сейчас хлынет дождь, но скоро от облачности не осталось и следа. Над головой снова висело чистое солнце, на землю не пролилось ни капли.
— Разведка Евросоюза… — покивал Швед. — Что вы делаете в Припяти? Почему без согласования с СБУ? Здесь вам не Европа, чтобы по карманам шарить, как дома. Это шпионская деятельность в чистом виде, таварисч, — сказал он с ударением.
— Не гони, мы на одной стороне. Вам «Монолит» тоже поперек горла давно, иначе что бы ты здесь делал, Сережа?
Шведа словно ударило током: его впервые назвали в Зоне по имени.
— Хаус проболтался? — спросил он.
— Да, он же смотрел твою анкету, запомнил. Что он еще о тебе знает?
— Больше ничего.
— Вы с ним живете в одном кубрике, рано или поздно он что-нибудь заподозрит, — проговорил Ахмет.
— Доктор Хаус хороший человек. Но не слишком сообразительный, это и спасает его от лишних знаний и прочих невзгод. На, попей еще, шпиончик.
— Никаких государственных тайн я тут не выкопал. Ты знаешь, — по привычке добавил Ахмет. — А координировать действия моего Департамента с СБУ невозможно по той простой причине, что во главе «Монолита» сейчас стоит ваш бывший офицер.
Сергею странно было слышать из его уст такие сложные и осмысленные фразы, он еще не успел отвыкнуть от турецких матюгов. Ахмет говорил очень чисто и прокалывался только на некоторых шипящих. Речь с нарочитым турецким акцентом полностью решала эту проблему, как и многие другие. Вряд ли кто-то присматривался, чем занимается в отряде чудик Мехмат и какие он с кем ведет разговоры.
— Кто конкретно? — потребовал Швед. — Что за офицер?
— Мы даже не знаем, действительно ли он разжалованный, или как ты, понарошку. Условная кличка — Полковник. Руки мне развяжи, — с вызовом добавил Ахмет.
— Не торопись, дружище… Ты пока не сообщил ничего ценного.
— Так же, как и ты.
Сергей немного подумал и перепилил ножом ремень на его запястьях. Первым делом Ахмет схватился за фляжку. Швед уже утолил жажду, поэтому не мешал. Напившись, спутник вернул себе пистолеты, ножи и прочее имущество. Сергей и против этого не возражал, решение было уже принято.
— У тебя ведь нет связи со своими? — утвердительно произнес Ахмет. — У меня тоже нет. Ходить по Зоне со спутниковым телефоном было бы немножко подозрительно для простого турецкого парня. А у Полковника — есть. И своя сеть в Припяти, и контакты с людьми на Большой земле. Деньги, подставные фирмы, чистые маршруты. Все, что нужно.
— Для чего? — прервал его Швед. — Для чего нужно?
— Вот это я и должен выяснить. А Зингер почти успел это сделать.
Сергей попытался сохранить на лице нейтральное выражение.
— Молодец, — оценил Ахмет. — Но про Зингера ты точно не знал. Научно-техническая инспекция ЦРУ, прошу любить и жаловать. Хотя уже поздно, конечно… Боже, он застрелил бы меня, если бы слышал, как легко я его сдал.
— Много полезного ты вытащил из его КПК?
— Много. Беда в том, что это полезно только для покойного Зингера. Он собирался взять под контроль одну из базовых станций, то есть весь ваймакс в городе.
— Это пустое, — отмахнулся Швед. — Никто не будет обсуждать что-то важное по открытым каналам. А поточная дешифровка сигнала невозможна.
— А у тебя какой план?
— А у тебя? — эхом отозвался Сергей.
Ахмет помрачнел:
— Моя миссия фактически провалена. Я попробую объяснить начальству, что несколько месяцев в Зоне — это уже подвиг, но боюсь, такие результаты их не впечатлят. Сбор и анализ информации, дальше я не продвинулся, — заключил он. — Ну а у тебя как дела?
— Есть цель, и я к ней приближаюсь.
— Твоя цель — выговор от Кабана? Других пока не вижу.
— «Монолит», — серьезно сказал Сергей. — Я собираюсь войти в их группировку.
— Чистое безумие, — коротко отозвался Ахмет.
— Я вступлю в «Монолит», и мне не нужно будет взламывать какие-то мифические пароли. Я все получу из первых рук.
— Желаю успехов…
— Нам не обойтись друг без друга. Поэтому я и затеял наш разговор. — Швед отпил из фляжки, теперь уже из своей, и передал ее собеседнику. — Твой образ идиота прекрасен. Никто не заподозрит за тобой недобрых… или каких-нибудь еще мыслей. С дурака спроса нет, это правильно. Но в «Монолит» тебя такого не возьмут, а умнеть уже поздно. Это ничего, ты мне пригодишься здесь, в отряде у Кабана. Ты мне поможешь, а я помогу тебе.
— Чем ты мне собираешься помочь? — с недоверием спросил Ахмет.
— А на какую помощь ты бы рассчитывал от союзника в рядах «Монолита»? Думай сам. Вам ведь, наверно, нужны контакты Полковника в Европе? Если я до них доберусь, ты их получишь. Если нет — ты в любом случае ничего не теряешь.
Ахмет продолжал смотреть в землю, он сомневался.
— Полчаса назад я мог не спеша отрезать тебе голову, — сказал Сергей. — Пять минут назад ты мог меня застрелить. Но мы этого не сделали.
— Мы не враги, — подтвердил сталкер.
— Не враги — значит друзья. Простой принцип Зоны. — Швед протянул ему руку.
Ахмет кивнул и ответил на рукопожатие.
— Что от меня требуется? — проговорил он.
— То, что у тебя есть: информация.
— Полковник занимается биологическим оружием, — без предисловий начал собеседник. — И не разработкой, а производством. Исследования уже завершены, сейчас он выращивает препараты и разыскивает покупателей. Покупателей он найдет, — заверил Ахмет. — Почему он делает это здесь — думаю, объяснять не надо. В случае утечки и заражения в Зоне этого никто не заметит. Кстати, утечки уже были, но не того, чего следует бояться.
— Поясни, — попросил Сергей.
— Речь идет о многоклеточных микроорганизмах, более сложных, чем бактерии. Это бинарная система, состоящая из двух компонентов: по отдельности они не опасны и, возможно, даже не способны выжить в обычной среде. Но при взаимодействии получается нечто новое, с неизвестными пока свойствами. Бинарные компоненты — это, по сути, мама и папа, слабые мутировавшие микробы, ни на что не способные, кроме как слиться в последнем экстазе. Но ребеночек у них родится такой, что не дай бог. Потому что его никто никогда не видел. От него нет иммунитета, нет антидота, нет ничего. Непонятная болезнь выкосит миллион человек, а потом внезапно закончится.
— Почему закончится? Почему зараза не пойдет дальше и не распространится на весь мир?
— Продукт бинарной системы сам не размножается. Это мул. Чтобы получить еще одного мула, необходимо снова скрестить ослика и кобылу. И покупателям снова нужен Полковник.
— Кобыла и осел — это и есть те компоненты, которые он тут производит?
— Правильно. С одним уточнением: это всего лишь версия.
— Тьфу, блин! — воскликнул Сергей.
— Если у тебя есть гипотезы лучше, то я послушаю. Например, зачем тащить в Зону пустой бензовоз.
— Зачем? — переспросил Швед.
— Чтобы вывезти из Зоны нечто жидкое в двух разных емкостях.
— Ты охренел… — растерянно проговорил он. — Возить микробов цистернами?!
— В здоровом человеке живет несколько килограммов бактерий. Правда, чтобы убить, иногда требуется всего несколько штук.
— Постой… так ты для этого диски об асфальт погнул?
— В общем, да. Хотя от диких сталкеров, которые продырявили обе бочки, пользы оказалось больше.
— Это было так наивно с твоей стороны…
— Лучше так, чем выпустить биологическое оружие из Зоны, — сказал Ахмет. — Нам пора собираться, мы задержались.
— Следующий транспорт тоже будешь приводить в негодность? — спросил Швед, поднимая из травы автомат. — А если их будет сразу два? Если компоненты одновременно повезут разными дорогами, что тогда?
— Конечно, это не метод, — согласился он. — Это было так… от отчаяния. Какие у тебя планы относительно «Монолита»?
— Самые простые: выслуживаться.
— М-да… Действительно, простые. И с чего ты начнешь?
— Начал я уже давно, а сейчас самое время продолжить.
Сергей остановился, достал коммуникатор и нашел в архиве абонента, рассылающего голосовые предупреждения о выбросах.
— Зингеру мы ведь уже ничем…
— Не поможем, — кивнул Ахмет.
— Не помешаем, — возразил Швед и набрал текстовое сообщение: «Проверьте базовые станции сети. Возможно, было вторжение».
— Надеешься, они это прочтут? — усомнился Ахмет.
— Почем мне знать, — буркнул он, отправляя письмо.
Ответ пришел буквально через минуту: «Откуда информация?»
«По пьяни слышал», — написал Швед и бодро зашагал дальше.
Прошло больше двух часов, прежде чем Сергею снова ответили. Они с Ахметом успели вернуться в город и уже приближались к гостинице, когда в кармане раздалась трель. Он достал КПК и прочел послание из «Монолита» буднично, на ходу, словно обычную эсэмэс.
«Благодарю, Швед».
Часть 3. По Трупам
Глава пятнадцатая
На базе их встречали как героев — из мультфильма про двух идиотов. Куда бы они ни сунулись, везде взрывался хохот.
— Седоплот поймал! — клялся Ахмет. — Большой седоплот, хороший самка, ананы сиким. Потом выброс пришел, мы анабиотик принял, ты знаешь. Две штук было. Третий для седоплот не был, дал ярак. Погиб, вонял сразу.
Сергей демонстрировал перепачканную в земле, кое-как свернутую сетку.
Хаус лежал на кровати, словно боялся выйти из кубрика, чтобы не быть уличенным в дружбе с позорными раздолбаями.
— Ну что там Ахмет? — капризно спросил он. — Небось весь мозг тебе проел?
— Пытался, — вздохнул Сергей.
— А псевдоплоть вы так и не поймали, — заявил проницательный приятель.
— Нет. — Он открыл шкаф и повесил на крючок автомат, затем куртку.
— С таким напарником немудрено. Хорошо хоть, живые вернулись.
— Хорошо, — подтвердил Сергей, устало опускаясь на койку. — А у вас что новенького?
— Борман, Малой, Агдам, — вяло перечислил Хаус.
Швед помолчал, не зная, что сказать.
— Бормана не помню, — проговорил он после паузы. — Не уверен, что вообще его когда-то видел. Если только на построениях…
— Химера порвала. Всех троих. Ее даже не остановили. Чувствую, скоро проводки пойдут, — мрачно добавил Хаус. — Народу-то все меньше в отряде.
Они болтали еще минут сорок, пока на коммуникаторы не пришел общий вызов, который оба восприняли с облегчением, поскольку он избавлял их от необходимости продолжать тягостный разговор ни о чем.
Построения на плацу не было. Кабан отловил на первом этаже десяток сталкеров и велел собираться на внеплановую охоту, остальных отпустил. Хаус и Швед поднялись обратно в кубрик — первый для того, чтобы снова улечься, второй за автоматом.
Старшим группы командир назначил Пегаса, и Сергей сразу почувствовал, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Кровососа добывали опять на южной окраине, за проспектом Энтузиастов.
«Если схема работает, зачем ее менять?» — рассуждал Кабан, и он был прав. Трехтонный контейнер «завезли воздухом» еще накануне, оставалось лишь поймать пару псевдоплотей для наживки. Розовые туши с печальными глазами паслись вокруг в огромном количестве, что, естественно, послужило поводом для новых шуток про двух лузеров. Однако Ахмета на охоте не было, и вскоре тема себя исчерпала.
Сталкеры в мгновение ока поймали визжащую псевдоплоть, еще одну пристрелили, остальных пришлось разгонять, дабы не дезориентировать кровососа избыточным ассортиментом. Для того чтобы распространить запах крови, живого мутанта подранили в филейную часть, которая была у него со всех сторон, потом загнали в контейнер и примотали проволокой к полу. Застреленную псевдоплоть амбал по кличке Скрипач разделал бензопилой. Куски мяса свалили в несколько пластиковых мешков и погрузили в машину. Один, посочнее, привязали на трос. Сергей, меланхолично наблюдавший за приготовлениями, подумал, что еще недавно не смог бы даже слушать об этом. Сегодня он видел все своими глазами и чувствовал себя нормально.
Чак в этот раз не участвовал, вместо него сидел Пегас. Задача у экипажа джипа была самой интересной, она напоминала что-то среднее между охотой и рыбалкой — недаром Ахмет всегда рвался за руль.
Машина вдоль берега обогнула кусты и направилась на юг. Там, на расстоянии двухсот метров от контейнера, «Хантер» принялся кружить по равнине, привлекая зверей запахом крови. Сколько мог длиться этот процесс, никто не знал, иногда он занимал не один час. Затасканное мясо периодически подтягивали лебедкой и меняли на свежее. Чаще всего на наживку клевали тушканы: они вцеплялись в плоть, как щуки, и гроздьями тащились за тросом, пока водитель не умудрялся скинуть их на вираже. Некоторых особо настойчивых приходилось расстреливать в клочья из пулемета, но и от наживки после этого мало что оставалось — экипаж был вынужден снова вытягивать трос и привязывать к нему очередной кусок. В целом это было увлекательное, почти безопасное занятие для сталкеров с хорошим положением в отряде. Ахмет никогда не числился в воинах-отличниках, но с помощью своей простодушной хитрости и матерных заклинаний на турецком он нередко выторговывал для себя эту блатную работенку.
Гораздо хуже было тем, кто держал снасти. Всегда оставался риск, что парному мясу зверь предпочтет живого сталкера. В куске псевдоплоти крови было не много, он привлекал мутанта скорее видом и запахом, чем пищевой ценностью. Другое дело — человек. Кровососу как обычному хищнику было интересно не только утолить голод, но и «поточить коготочки», поэтому никто не знал, с какой стороны сетки в этот раз окажется добыча, а с какой — настоящий охотник. Когда мутант подходил к человеку вплотную, тот моментально осознавал, что крупные ячейки из нейлонового шнура — это чистая условность, которая ничего не гарантирует. Единственной защитой оставались друзья, но не все из них могли выстрелить, если зверь находился слишком близко от человека. При этом каждый прекрасно понимал, что лучше умереть от случайной пули, чем от последнего поцелуя кровососа.
После нескольких кругов бойцам на джипе удалось приманить зверя, и водитель направил машину по недавно проложенной в кустах просеке, заводя мутанта в коридор из сеток.
Швед стоял, держа снасть в поднятых руках и надеясь только на то, что одним и тем же человеком два разных кровососа польститься не должны.
День близился к концу, солнце скрылось за деревьями. На улице было пока светло, но уже как-то не ярко. По чистому синему небу плыли тихие пушистые облака. Умереть в такую погоду было бы особенно обидно.
Пегас вылез из машины и пристроился в сторонке, на правах старшего наблюдая за охотой с безопасного расстояния.
Мутант прошел по аллее из кустарника и остановился на выходе. Неизвестно, от чего зависела степень видимости кровососов, но данная особь представлялась дрожащим полупрозрачным силуэтом, и это было гораздо лучше, чем вообще ничего. Зверь продолжал стоять в начале сетчатого коридора, словно размышляя, на кого бы из сталкеров ему напасть. В этот момент, как нельзя кстати, заголосила раненая псевдоплоть в контейнере, и кровосос, шумно вдохнув, сделал первый шаг к наживке.
Второй и последующие шаги оказались более чем неожиданными: мутант коротко разбежался по проходу и запрыгнул на крышу контейнера. Бойцы растерянно подняли головы: что делать дальше, никто не знал. Псевдоплоть, учуяв зверя, отчаянно забила копытами в железную стенку. Кровосос, хищно пригнувшись, оглядывал сталкеров, испуганно роняющих сеть. Теперь от нее не было никакого толку, сверху мутант мог броситься на любого.
Пегас у машины заволновался и посмотрел на пулемет.
— Это что-то новенькое… — прошептал Скрипач. — Надо мочить.
Как будто услышав его слова, кровосос шевельнулся и растаял в воздухе.
Говорят, самое страшное на корабле — это паника. Паника на суше ничем не лучше, если в ней участвуют десять человек с автоматами.
Кто-то из сталкеров в надежде отпугнуть зверя поднял ствол и начал палить вверх. Его тут же сбили с ног, и очередь, чудом никого не задев, проделала в контейнере несколько отверстий.
Пегас запрыгнул в машину с явным намерением удрать, но что-то ему не позволило этого сделать — то ли остатки гордости, то ли страх наказания. Чтобы сохранить репутацию, он перебрался за пулемет и бестолково покачал турель, однако всем было плевать на эту показуху.
Люди в ужасе метались вокруг контейнера — наталкиваясь друг на друга, зацепляясь ремнями автоматов, падая и стреляя в каждую тень. Здравый смысл подсказывал, что нужно не толпиться на маленьком пятачке, а уходить поодиночке в город, но как раз его-то, здравого смысла, здесь давно уже не осталось. До тех пор, пока люди были в куче, у каждого теплилась надежда, что зверь схватит не его, а кого-то другого. Вырваться из толпы и побежать — означало оказаться один на один со страхом. Когда кровосос начнет охоту, он первым делом выберет одиночку, и тогда уж точно не поможет никто.