– И что теперь? – спросил Ник.
– Я разговаривал с одним адвокатом в Москве. Он говорит, что можно апелляцию в Верховный суд подать, и если судья признает, что на него было оказано давление со стороны губернатора, то положительное решение вполне вероятно.
– А кто апелляцию подаст… и как это все вообще… – ничего толком не поняв, спросил Ник.
– Ехать тебе надо, – после небольшой паузы спокойно сказал Саша.
– Как это? – не понял Ник.
– Апелляцию должен подавать бывший владелец, но он пока не подал. Тебе надо с ним встретиться, дать судье взятку, а это не меньше миллиона долларов. Или пообещать из денег, что в акциях, но это, пожалуй, не пройдет… Если она взятку возьмет и даст показания против губернатора, а бывший владелец вступит в свои права и объявит банкротство недействительным, тогда… В крайнем случае, ты за акции возьмешь что‑нибудь. Но для этого надо ехать, чтобы понять все на месте и что‑то сделать!
– Как же я поеду… – растерялся Ник. – Я русского не знаю. Я вообще ничего про… про Россию… Саша, а может, ты?! Это твоя страна, и ты…
– Вот этого не надо! Не надо, – перебил его Саша. – Моя страна Америка, Ник. Я в зоопарке родился, но я вовремя убежал. И больше я в клетку ни ногой. Я думаю, ты слышал про КГБ. Они меня вмиг в бараний рог скрутят. Это же звери, Ник! – разошелся Саша.
– А я‑то куда… Как я… Там же визы…
– Я знаю, есть туры на озеро Байкал. Моя знакомая, «зеленая» из Бруклина, летом летала. Покупаешь тур, и они за день все оформляют. Это‑то ерунда… Вот как владельца найти, тем более бывшего… Может, он вообще в Москве. Ладно, я найду кого‑нибудь у нас из Иркутска. А ты пока турфирмы обзвони. – Саша уже давно перешел на деловой тон.
Ник сидел за столом, понурив голову.
– А почему это ты решил, что я поеду? – вдруг агрессивно спросил он.
Саша удивленно посмотрел на него.
24 ноября
Тайга. Восточная Сибирь
Старый тофалар вез обмороженного Алешу. Он перекинул его через теплого оленя, а сверху накрыл шкурой. Тофалар брел по еще неглубокому снегу и рассказывал Алеше что‑то длинное и назидательное на своем языке, потом напевал.
Молодой тофалар шел по другую сторону оленя и придерживал Алешу за ноги. Алеша без сознания болтался на оленьей спине.
Вдалеке показалась большая поляна с наскоро поставленным чумом. Рядом паслись олени. В поисках пищи они разрывали копытом снег.
Старый тофалар что‑то громко крикнул, и из жилища выглянула женщина.
Женщин было две: старая и молодая. Старая растирала Алешу каким‑то жиром. Молодая помогала. Мужчины молча курили трубки и смотрели. Горел огонь.
24 ноября.
Аэропорт Кеннеди. New York
Саша провожал Ника. Невдалеке толпилась группа «зеленых» с плакатами типа: «Не дадим Байкал в обиду» или «Людям надо будет что‑то пить».
– Значит, фамилия старого владельца Константин Альбертович Буров, нового – Михаил Семенович Коротич. Губернатор – Торопов Александр Сергеевич, как Пушкин. Я записал, вот возьми. – Саша сунул Нику бумажку. – Буров (это старый владелец) должен сейчас быть там. Он сам из Иркутска, но иногда живет в Москве. Вот возьми еще адрес женщины в Иркутске. Зовут ее Катя. Телефона нет, по крайней мере, тогда не было. Мне один учитель дал. Он с ней в Иркутске в школе работал. Она его еще английскому обучала. Правда, это давно было, лет пять назад. Фамилию он не помнит. Говорит, живут они бедно, что за двадцать долларов она все тебе переведет. Ну давай, лети! Тур на неделю. Должен успеть. Да… телефон мобильный там работать не будет! – уже закричал Саша. – Так что езжай сразу к Кате, по адресу! Я на всякий случай там еще по‑русски написал.
Уже издалека Ник как‑то неуверенно сделал рукой прощальный жест.
25 ноября.
Иркутск. Восточная Сибирь
Рука надавила на болтающийся звонок рядом с цифрой 22 на обшарпанной двери. Долго никто не подходил. Рука надавила еще раз.
Шагов слышно не было, но дверь неожиданно открылась. На пороге стояла женщина лет тридцати с простым, по‑русски красивым лицом. В мокрых руках она держала детскую рубашку. Прядь светлых волос выбилась из‑под резинки и спадала на лоб. Большие добрые глаза с удивлением смотрели на вошедшего.
Это был милиционер в форме.
– Болотова Екатерина Алексеевна?.. – официальным тоном спросил он.
– Да, а что случилось? – взволнованно спросила она.
– Участковый. Старший лейтенант Калинин, – представился милиционер. – Болотов Алексей Алексеевич ваш родственник?
– Да… брат… А что с ним?
Милиционер выдержал паузу.
– Ваш брат, Болотов Алексей Алексеевич, 21 октября совершил побег из мест лишения свободы.
– Ой… – Она облегченно выдохнула и перекрестилась. – Ой, простите, – спохватилась она, – я думала, с ним что‑то случилось…
– А с ним случилось! – обиделся милиционер. – Он вооружен и подозревается в убийстве конвоира. Если он объявится по этому адресу, вы обязаны немедленно позвонить вот по этому телефону. В противном случае вас привлекут как соучастницу, – довольно резко сказал милиционер, отдал бумажку с телефоном и пошел вниз.
– Но у меня телефона нет! – Она вышла на лестничную клетку.
– У соседей попросите, – на ходу сказал милиционер.
– Дамы и господа, через двадцать минут наш самолет совершит посадку в аэропорту города Иркутска.
Просьба оставаться на своих местах и пристегнуть ремни, – объявил бортпроводник по салону.
Толстый сосед Ника проснулся и зашевелился, затем открыл глаза и потянулся.
– Ну что? Надумали с нами? – сразу же спросил он.
– Что? – спохватился Ник. Толстяк бесцеремонно прервал течение его беспокойных мыслей.
– Туризм – это хорошо. Но надо спасать Землю. Если мы не защитим леса Южной Америки, наша планета лишится кислорода. Если мы не защитим Байкал – лишится стратегических запасов пресной воды. Сами русские не в состоянии этого сделать. Это безответственная нация. Вся надежда на нас, американцев! Надо закрыть этот алюминиевый завод, засоряющий озеро. У меня есть лишние плакаты, Ник… Вливайтесь!
Самолет «Боинг‑767» удачно приземлился на заснеженный аэродром города Иркутска. Группу встречали. После прохождения таможни и паспортного контроля их погрузили в большой автобус и повезли в гостиницу.
Гостиница «Ангара» оказалась далеко не пятизвездной. Номера были двухместные, что неприятно удивило Ника.
– А я попросил, чтобы нас вместе поселили, – радостно сказал толстяк, протягивая Нику карточку гостя.
Войдя в комнату, Ник брезгливо осмотрел совмещенный и не очень чистый санузел, граненые стаканы, большой графин в гостиной и сел в странное, на его взгляд, кресло дизайна семидесятых.
В это время его полный жизни сосед радостно распаковывал гринписовские плакаты, не переставая что‑то бубнить про избранность их миссии.
Быстро темнело.
26 ноября
Стоянка тофаларов
Алеша бредил. Старая женщина безуспешно пыталась напоить его каким‑то отваром. Молодая натирала его отмороженные ноги оленьим или медвежьим жиром.
Мужчины опасливо изучали автомат Калашникова. Старший держал автомат и нажимал различные кнопки, молодой смотрел. Неожиданно для всех автомат выстрелил и пробил стенку жилища. Тофы испугались. Старик отбросил автомат в сторону и что‑то сказал по‑своему.
Единственный, кто не прореагировал, был Алеша. Он продолжал стонать и бессвязно говорить.
Иркутск
Ник вышел из номера очень рано, когда толстяк еще спал. Он спустился в холл и подошел к совсем заспанной дежурной. Она была симпатичной и знала это.
– Простите, а как мне можно разыскать человека в Иркутске, если у меня есть адрес, но я не знаю русского языка? – не очень уверенно спросил он.
– А вы случайно не шпион? – кокетливо спросила она.
– Пока нет. Я тренируюсь, – в тон ей ответил Ник.
Она хихикнула:
– Я вызову вам такси. Если адрес у вас по‑английски, я запишу по‑русски.
– Спасибо, у меня есть.
Он ехал по городу на такси. Таксист включил музыку и стал говорить. Говорил он много и долго, зная, что Ник не понимает. Это доставляло ему особое удовольствие, потому что клиентов он не любил.
На звонок в квартире 22 никто не ответил. Ник позвонил еще раз, хотел присесть на ступеньки, провел пальцем по поверхности и пошел вниз.
Он сидел во дворе и смотрел на входящих в подъезд женщин. Прошла очередная. Он выдержал паузу, вошел и позвонил в дверь № 22. Никто не открыл.
Когда прошла Катя с мальчиком, он встал и механически пошел за ней.
…И я купил акции. А утром завод объявил себя банкротом. Теперь мне нужно найти владельца Константина Бурова, но я не знаю русского языка. – Ник стоял и очень быстро говорил. – Мне адрес ваш дал Миша. Вы с ним в школе работали, еще английскому его учили.
– Миша! Гохфельд! – обрадовалась она. – Я все равно ничего не поняла. Сейчас я вам кофе сделаю, и вы мне все расскажете, сначала про Мишу, а потом все остальное. Вам чай или кофе? – радостно спросила она.
– Кофе, – сказал Ник. А когда она вышла, сел и огляделся. Квартира была очень маленькая, хотя и двухкомнатная. Обставлена бедно, функционально, безо всяких излишеств.
Из спальни вышел мальчик лет восьми и внимательно уставился на Ника большими умными глазами.
Ник узнал мальчика, с которым она пришла. Он встал и картонно улыбнулся.
– Do you speak English? – радостно спросил он.
Мальчик внимательно смотрел.
– My name is Nick. What is your name?
– Fuck you, – сказал мальчик и пошел.
В этот момент вошла Катя с подносом и застала Ника со странным выражением лица. Но он быстро пришел в себя и улыбнулся.
– Я не видела Мишу почти пять лет. Он так неожиданно уехал… А вы давно его видели? Он сейчас где? В Нью‑Йорке? – Она поставила кофе и открыто посмотрела на Ника.
– Катя, – Ник сделал серьезное выражение лица, – дело в том, что я не знаю Мишу. Он дал ваш адрес моему другу Саше, зная, что у меня будут проблемы в Иркутске. Но я заплачу!
– Вы кофе берите, остынет. – Катя явно расстроилась, села и внимательно посмотрела на него.
– А как… – Ник мотнул головой, – мальчика зовут? – чтобы спрятать неловкость, спросил он и улыбнулся.
– Петром. – Она продолжала смотреть.
Он отвел глаза и сделал глоток.
– Уа! Какой крепкий! – искренне изумился Ник.
– У нас все так… Давайте сначала, – попросила она.
28 ноября
Стоянка тофаларов
В чуме горел огонь. Молодая женщина поила Алешу чем‑то горячим и явно невкусным. Он полулежал на шкурах возле очага и пытался пресечь терпеливые попытки женщины влить в него остатки жидкости.
– Давно это было, – говорил старый тоф, неспешно покуривая трубку. – Тогда еще медведей в тайге не было. Около Алыгджера на берегу маленького озера жили два брата‑карагаса (так наш народ называли раньше). Других карагасов во всей тайге тогда не было. Не было в тайге тогда и медведей. Жили они дружно. Но однажды поссорились. Тогда один из них ушел в лес и сделался медведем. От него и пошел весь медвежий род. А другой ушел в верховья Уды, сделал себе сеть и стал рыбу удить. Однажды он выловил в озере, из которого вытекает Уда, большую рыбу, женился на ней, и от этого брата пошел весь карагасский народ. Но до сих пор медведи и карагасы находятся в ссоре. И все же и теперь медведь карагасу немножко брат. Но если медведь встретит в лесу карагаса, то кто‑нибудь из них должен быть убит.
Алеша закашлялся.
– Вот… И мертвый медведь помогает тофаларам, – назидательно сказал старик.
Иркутск
Катя и Ник переходили дорогу, когда из боковой улочки быстро вырулил потрепанный джип и загудел. Ник подхватил Катю под руку и быстро перебежал проезжую часть, на ходу показав водителю средний палец правой руки.
Джип резко затормозил. Из машины энергично вышел парень лет тридцати в кожаной куртке и быстро пошел к ним.
– У тебя палец лишний, да? – резко спросил он с небольшим кавказским акцентом. – Так я тебе сейчас, козел, его отрежу…
– Простите его! Простите его, пожалуйста, – испуганно воскликнула Катя, хватая парня за руку. – Он иностранец… Он по‑русски не понимает!
– Сдается мне, что ты пидор, а не иностранец, – недоверчиво посмотрел на него парень. – Женщину благодари, мудак. А если ты иностранец, то вперед понятия русские соблюдай, а то не то что без пальца, без башки останешься… Козел!..
Парень повернулся и быстро пошел к машине.
Катя облегченно перекрестилась.
Ник ничего не понял. Он было рванулся за парнем, но Катя схватила его за руку. Парень этого не видел.
– Господин Буров? Здравствуйте. Я Болотова Екатерина Алексеевна. Это я вам звонила. Познакомьтесь, пожалуйста… Это господин Макгуаер, представитель «Нортон Инвест». Он специально прилетел в Иркутск, чтобы встретиться с вами по делам своей компании. Он по‑русски не говорит, поэтому я буду переводить, – быстро говорила Катя. Она была взволнована.
– Ничего, я думаю, мы справимся, – спокойно сказал молодой мужчина весьма респектабельного вида и улыбнулся краями рта. – Константин. – Мужчина протянул через стол руку.
– Ник. – Ник пожал предложенную руку. – Очень приятно.
– Мне тоже приятно, – на весьма приличном английском сказал Буров. Они встретились в небольшом полупустом китайском ресторане. Рядом с Буровым молча сидел лысый мужчина лет пятидесяти весьма неприятного вида, но в очень хорошем костюме. Двое охранников стояли у двери.
– Дело в том, Константин, что наша компания 20 ноября приобрела акции вашего завода на сумму в пятьдесят пять с половиной миллионов долларов…
Буров жестом перебил Ника.
– Паша! – подозвал он китайского официанта. – Нам с Семенычем как обычно, а… Вы будете что‑нибудь? – обратился он к Нику по‑английски.
– Нет, спасибо… Эээ… Стакан минеральной воды, пожалуйста…
– С газом, без газа? – участливо спросил официант по‑английски.
– Что?.. А, нет, без газа.
Официант вежливо поклонился и махнул своим халдеям.
– Так я вам пока не нужна? – спросила Катя.
– Да нет, спасибо, – улыбнулся Буров.
– Тогда я пойду, мне еще в школу надо… До свидания. – Катя быстро встала.
– Нет, постойте! – достаточно грубо схватил ее за руку Ник. – Останьтесь, пожалуйста, – поняв, что он поступил невежливо, попросил Ник.
Катя села.
На столе возник графин водки, и начали появляться закуски. Халдей налил всем, включая Ника.
– Сигарету? – спросил Буров, доставая пачку. – Ваши, американские.
– Курить очень вредно, – сказал Ник.
– Вредно то, что неприятно. А то, что приятно, – полезно… Мы так с Семенычем думаем, – улыбнулся Буров. – Так вот, Ник, завод, к сожалению, уже не мой… Может, все‑таки водочки? – спросил Буров, поднимая рюмку. – Добро пожаловать в Россию.
Ник автоматически выпил.
– Закусывайте, не стесняйтесь, – продолжал открыто улыбаться Буров.
– Я купил акции! – агрессивно глядя на Бурова, сказал Ник. – Вы должны мне деньги!
– Это игра, Ник! Все играют, просто мы с вами играем по‑крупному. Вы же сознательно пошли на это? Правда? И проиграли. Что делать… Так что акции свои вы можете выбросить. Я ведь тоже проиграл. Только вы пошли «на все», а я нет. – Буров был добродушно вежлив. Катя переводила взгляд с одного на другого.
– Но ведь все можно вернуть! Просто надо подать апелляцию в Верховный суд, – уверенно сказал Ник. – А с местным судьей договориться… ну вы же понимаете меня, Константин… – Ник опасливо стрельнул глазами на лысого мужчину, который бесстрастно жевал.
– Это будет нечестно, Ник, – назидательно сказал Буров. – И потом, Ник, это Россия! Здесь все… немножко по‑другому… Давайте‑ка лучше выпьем за Америку!
Ник сидел в номере гостиницы «Ангара» и тупо смотрел местные черно‑белые новости. Он был слегка пьян. Дверь шумно открылась, и вошел энергичный толстяк.
– А‑а‑а! Ник! Вы где пропадаете? Удивительные места! Поразительная красота! Озеро… Огромное! Мы сегодня были на заводе. Готовили акцию. Смотрите, какую удочку купил! Здесь все так дешево! А у нас в Иллинойсе такая рыбалка! Не то что у вас в Нью‑Йорке… Вы «Старик и море» читали, Ник? Хемингуэя? – возбужденно говорил толстяк, раскладывая спиннинг.
– В школе, – мрачно ответил Ник, думая о своем.
– Я и набор блесен купил… Здесь и на очень крупную рыбу есть! – продолжал орать толстяк, выходя в туалет.
Ник молча смотрел на экран телевизора.
Там возникла фотография Алеши.
– Органами внутренних дел Иркутской области и Красноярского края разыскивается бежавший из мест лишения свободы Болотов Алексей Алексеевич 1984 года рождения. Всем, что‑либо знающим о его местонахождении, просьба немедленно сообщить в отделение милиции своего района или по горячему телефону 26–47–47,– говорил диктор.
– Тут звонят все время, девочек предлагают, тоже дешево! – продолжал кричать из ванной толстяк. Ник тупо смотрел на экран.
30 ноября
Поселок тофаларов
Женщина прошла по улице и внесла ведра в рубленую избу.
Алеша сидел у огня и пил чай из деревянной чашки.
– Поймают тебя, – говорил старый тоф. – Куда ты пойдешь?.. До Иркутска сильно далеко. Замерзнешь… Оставайся у нас… эта… Нам мужчины сильно нужны… Карагасом станешь. Вот, жену тебе дадим. Молодая совсем… Горячая! Любит тебя сильно. – Старый тоф заулыбался. Молодая женщина что‑то растирала на столе возле окна и не слушала, что говорил отец. – А что там в тюрьме делать? Сильно тесно там. А у нас хорошо… Просторно… Скоро соболя бить пойдем… Снег сойдет, сети на Уде поставим. Сильно рыбы много там… У нас тебя не найдут… А пойдешь, поймают тебя… В тюрьму посадят опять… В тюрьме сильно тесно… А у нас хорошо…
Алеша, поставил чашку, подтянул к себе автомат, отстегнул рожок и пересчитал патроны. Оставалось шесть.
Иркутск
Ник зашел в Сбербанк, снял в банкомате двести долларов рублями и вышел на улицу Карла Маркса. Было холодно, а одет он был явно не по сезону.
– …Это его секретарь‑переводчик… Да… Я звонила вам вчера по поводу встречи г‑на Макгуаера и господина Коротича, Михаила Семеновича! – кричала Катя в трубку телефона соседской квартиры. Из туалета вышел пьяный мужик в майке и семейных трусах и, придерживаясь за стенку, пошел по коридору туда, где громко хрипел Высоцкий. – Да‑да… Это очень важно! У него есть конкретное предложение к господину Коротичу по поводу совместного предприятия с компанией «Нортон Инвест»…
– Катя, чаю со мной попьешь? – спросила полная женщина в халате, выглядывая из кухни.
Катя неопределенно махнула рукой.
Дверь лифта шумно открылась, и Ник, готовый войти, оторопело встал. Сын Кати оглянулся на Ника и отдернул руку с черным угольком. Он не успел закончить задуманное. «ХУ» было крупно выведено на стенке прямо напротив двери.
– Здравствуй, Петр! – бодро сказал Ник.
Тот достойно прошел мимо Ника и вышел во двор. Ник проводил его взглядом и вошел в лифт.
– Я дозвонилась до офиса г‑на Коротича. Он улетел в Красноярск. Он готов встретиться с вами. В четверг или в пятницу утром я должна перезвонить его секретарю и уточнить время, – говорила Катя.
– Но послезавтра я улетаю! – воскликнул Ник. Это прозвучало как упрек.
Катя пожала плечами и встала.
– Катя, но я же не могу не улететь! – неуверенно сказал Ник и сел. – И улететь я не могу… – Он посмотрел на нее снизу вверх. – Что мне делать, Катя?..
Ей стало жалко этого загнанного в угол человека.
– Я не знаю, Ник, – мягко сказала она, села и взяла его за руку. – Попробуйте еще раз позвонить старому владельцу – Бурову. Он же понравился вам тогда. Может быть, все же удастся уговорить его подать эту апелляцию.
2 декабря
Тайга. Восточная Сибирь
Старый тофалар и Алеша ехали на оленьей упряжке по руслу замерзшей реки… Правил тоф. Алеша, в оленьих торбасах, короткой распашной шубе из оленьей шкуры мехом внутрь, перетянутой на поясе веревкой, и беличьей шапке, был очень похож на него. Ехали молча. Изредка тоф прикрикивал на оленей. Белые ели нависали над рекой под тяжестью снега.
Возле очередного поворота реки тоф остановился.
– Все. Дальше сам иди. Дальше не поеду я. Вот, мяса возьми немного. – Тоф протянул Алеше кусок вяленой оленины. – Туда Байкал будет, – показал он направо. – Далеко. А ты туда иди, по Уде вниз. Как прииск увидишь, от реки туда уходи… На прииск не ходи, там сильно поймают тебя… До Чехова дойдешь, там дорога есть. Автобус есть. Вот деньги немного. Билет купишь. Скажешь, что из Нерхи идешь, что сильно к доктору надо, в большой город… А мне еще надо день назад ехать…
– Спасибо, Николай.
Тоф развернул оленей и погнал назад.
Иркутск
Ник сидел в дорогом клубе. Перед ним стояли недопитый бокал красного вина и тарелка с остатками сыра.
– Еще вина, сэр? – вежливо спросил официант по‑английски, чем вывел Ника из задумчивости.
Ник рассеянно кивнул.
– Это убрать? – Официант коснулся тарелки.
– Да. – Ник кивнул еще раз и, когда официант наполнил бокал, отпил.
– Что‑нибудь еще?
– Нет, спасибо… Скажите, господин Буров больше не звонил?
– Нет, сэр. – Официант отошел.
Дверь клуба открылась, и в фойе шумно ввалились раскрасневшиеся с мороза Константин Буров и лысый Семеныч.
За ними вошла охрана.
К Бурову быстро подошел распорядитель.
– Константин Васильевич, – предупредительно начал он, – вас тут какой‑то американец уже полтора часа дожидается. Говорит, что вы договаривались…
– А!.. Е‑мое!.. Забыл я… Это тот высокий, что акции купил, помнишь? – сказал Буров, обращаясь к Семенычу. – Достает меня…
– Так он и меня достает. Обещает вывести на серьезных заказчиков в Штатах, – заулыбался Семеныч. – Только я срочно в Красноярск улетел.
– Слушай, Боря, скажи ему, что не будет меня сегодня. Что случилось там… ну, что‑нибудь. Придумай, короче… Не зря же государство тебя в Москве учило. А нам с Семенычем в кабинете накрой, хорошо?
– Сделаем, Константин Альбертович.
– А ты встреться, чего ты… Завод покажи. А вдруг и вправду выгорит чего, – говорил Буров Семенычу по дороге в кабинет.
– Да ты посмотри на него… Чё там выгорит…
– Звонил господин Буров. Просил извиниться. Его, к сожалению, сегодня не будет. У него там случилось что‑то, я подробностей не знаю… Ваш счет, сэр. – Официант протянул Нику папку со счетом.
Ник расстроился, достал кредитную карточку и, не глядя на счет, положил в папку. Официант ушел.
Ник допил вино и надел пиджак.
– Можно позвонить от вас? – спросил Ник проходившего мимо официанта. – Мой мобильник у вас не работает.
– Конечно, сэр, одну минуту.
Официант вышел и скоро вернулся.
– Ваша карточка недействительна, сэр, – сказал он.
– Этого не может быть! Попробуйте еще раз, – снисходительно и растерянно улыбнулся Ник.
– Мы проверили. Карточка недействительна, заплатите наличными – пожалуйста, сто десять долларов.
– Но у меня нет таких денег с собой… Вот возьмите, эти попробуйте. – Ник выложил перед официантом еще несколько кредитных карточек.
Подошел второй официант и протянул Нику трубку:
– Только местные звонки, сэр.
В отдельном кабинете за обильной трапезой Буров и Коротич обсуждали что‑то очень специальное, касающееся предприятия в Нижнем Тагиле, которое Коротич уступил Бурову в обмен на комбинат. Там что‑то было не в порядке. Беседа была вполне дружеской со стороны Коротича и слегка напряженной со стороны Бурова.
– Обосрался ты с тагильским заводом, Семеныч, – снисходительно сказал Буров.
– Как это? – спросил Коротич.
– Просто. Я на тагильском уже сейчас имею сотку в месяц, а ты на моей алюминиевой рухляди здесь каждый день теряешь. Еще переоборудование, а акции холдинга будут падать. Правда. Не обижайся. Но похоже, я тебя сделал.
– Мне‑то что. Сходка сказала – я сделал. Я, кстати, был против. Вы, новые, хорошо считаете.
Вошел распорядитель:
– Там ваш американец, Константин Альбертович… У него на карточках денег нет.
– А! Что я говорил! – обрадовался Коротич.
– Да нет, Боря, не может быть. Проверьте еще, – попросил Буров.
– Константин Альбертович… У нас солидная контора, – обиделся распорядитель.
– Сколько там? – спросил Буров.
– Сто десять долларов.
– Ладно, пусть идет, я заплачу… Не похоже, что он гонит, – озадаченно сказал Буров. – «Нортон Инвест» купил акции…
Коротич жевал и улыбался.
Они сидели в старой захламленной квартире Катиной подруги, набитой старинной мебелью.
Катина подруга Надя набирала для Ника номер на старом дисковом телефоне… Петя смотрел телевизор. Катя тихо сидела сзади, стараясь не мешать. Надя наконец набрала и передала трубку Нику.
– Только недолго, пожалуйста, – вежливо попросила она.
– Саша! Привет, это Ник! – радостно воскликнул он.
– Ник?! Ты где? – возбужденно закричал Саша. Он стоял на улице в самом центре Манхэттэна. Было шумно.
– Саша! Я в Иркутске! Узнай, пожалуйста, почему мои кредитки здесь больше не действуют…
– Ник! Слушай меня! – Саша интуитивно огляделся. – Все твои счета арестованы! Имущество описывают! Ты объявлен в розыск! «Нортон Инвест» и твои клиенты обвиняют тебя в хищении пятидесяти пяти миллионов долларов! А когда узнали, что ты улетел в Россию, твое дело передали ФБР! Сейчас тебя объявили в международный розыск! – Саша говорил громко, но испуганным полушепотом, как в старых шпионских фильмах. – Твоя жена подает на развод. Ты вложил ее деньги и ее отца… Она официально заявила, что ты – вор и не можешь быть отцом ее дочерей…
Ник в глубоком шоке молчал. Орал телевизор.
– Ник! Аллё, Ник! Ты где? – кричал Саша.
– Саша! Пришли мне десять тысяч долларов, как можно быстрее! На имя Болотовой Екатерины! Адрес у тебя есть! Это тот, что ты давал мне! Я отдам! – удивительно спокойно сказал Ник.
– Ник! У меня нет столько сейчас! И потом, нужен специальный индекс, отчество… я не знаю… У них там все по‑другому, Ник! – испугался Саша.
– Пришли, сколько можешь! У своего Айзека возьми. Он мне должен. Я ему на машину давал!.. Подожди секунду! – Ник отнял трубку от уха и развернулся к Кате. – Катя! – позвал он. Она сразу подошла. – Это Саша. Он в Нью‑Йорке. Скажи ему, куда можно срочно перевести тебе деньги! – Ник передал ей трубку и отошел.
– Саша! Это Катя! – уверенно сказала она по‑русски. – Записывайте адрес…
В глубоком шоке Ник подошел к телевизору и сел рядом с Петей. Тот быстро взглянул на него и снова уперся в экран. Шел американский мультсериал про человека‑паука. Они сидели и смотрели.
Когда Катя закончила, Ник встал и подошел к телефону.
– Можно, я сделаю еще один звонок? – попросил он Надю.
Она смущенно кивнула и посмотрела на Катю.
– Восемь, десять, потом один и дальше код, – сказала Катя.
Ник набрал.
На другом конце земли трубку сняла его жена.
– Аллё, кто это? – спросила она. – Аллё! Говорите!
Ник молчал.
– Аллё! Говорите громче! Кто это? Вас не слышно! Перезвоните еще раз!
Ник ничего не сказал и, когда повисли короткие гудки, положил трубку.
Все трое молча вошли в лифт. Петя все‑таки успел закончить надпись. Три черные буквы «ХУЙ» красовались прямо напротив двери.
– Совсем распоясались гопники, – пытаясь как‑то вывести Ника из шокового состояния, сказала Катя. – Пишут всякую мерзость на стенах…
Ник посмотрел на насупившегося Петю и, когда тот быстро взглянул на него, заговорщически подмигнул.
Пока ехал лифт, Петя еще раз посмотрел на него, но уже не как прежде. Было в этом взгляде что‑то, похожее на благодарность.
Ник сидел один в комнате. По телевизору шел фильм про хищников. Ник поднял глаза и посмотрел в сторону громких голосов около входной двери.
– …Нет, говорю я вам! Не было его. – Катя стояла в дверях своей квартиры.
– К нам поступил сигнал, что у вас в доме бывает незнакомый мужчина, – строго сказал милиционер.
– Он и сейчас здесь… А что, я не похожа на женщину, к которой может ходить незнакомый вам мужчина? – улыбнулась Катя.
– Да нет, что вы… – смутился милиционер, – просто сигнал поступил… И все же, если ваш брат объявится, вы должны позвонить…
– Я непременно позвоню, товарищ лейтенант. Варежки наденьте, руки отморозите, – сказала Катя.
– Ничего, у нас машина, – разулыбался милиционер.