– А сколько должно быть, чтобы было «очень много»? Это какое-то фиксированное число или относительное? Многие из тех, кто пытался объяснить, что такое цивилизация, упирались в этот тупик, называя цивилизациями то, что они сами таковым считают, исключая из внимания то, что по их же критериям является цивилизацией и насчитывает сотни лет. Как Освальд Шпенглер, например. Это вообще кадр: его труд «Закат Европы» читали специалисты разных профилей, и все как один говорили: «по моей части здесь полная чушь, а в остальном – интересно». Если объединить все их мнения, выходит, всё, что он написал – полная чушь. И подобных пустословов, продающихся большими тиражами и читаемых, в социологии и социальной философии полно, как и похожих алогизмов.
Пух тоже увидел алогизм, но не в самой социологии.
– Если эта наука так плоха, зачем мы вообще к ней прибегаем?
– Потому что методология у неё своя, разработанная. Они не зря десятилетиями между собой спорили, как правильно проводить опросы и тому подобное. В методологии социологических исследований есть куча тонкостей, которые лично я, как представитель другой научной отрасли, могу не знать, а потому лучше доверить это дело профессионалам.
– Это каких, к примеру? Если ты, конечно, догадываешься.
– Почему же, догадываюсь и даже знаю. Люди со стройной картиной мира – скорее исключение, чаще они просто не хотят показаться идиотами. Ты думал, что порядок заданных вопросов может повлиять на ответ респондента?
– Ну…
– Вот представь, к примеру, что однажды проводили опрос, касавшийся темы внешнеполитических отношений с условным Бабахстаном. У интервьюируемых спрашивали: вы согласны с тем, что Бабахстан должен ввести пошлины на импорт наших товаров? Конечно же, никому такая идея не нравится, ведь господствует мнение, что чем больше мы продаём за рубеж – тем лучше. Следующий вопрос – должны ли мы оградиться от товаров Бабахстана пошлинами? Да, бывают убеждённые протекционисты, но после предыдущего вопроса кажется последовательным, что пошлины не следует вводить в обоих случаях. Вся штука в том, что параллельно с этим исследованием проводилось такое же, но эти два вопроса были поменяны местами! Сначала спрашивали, должны ли мы установить таможенные пошлины на импорт из Бабахстана. Конечно, большая часть респондентов ответила – надо, ведь патриотичнее всего будет покупать отечественную продукцию! Но на вопрос – а что делать таможенникам Бабахстана? – уже вынужденно приходится отвечать, что им следует поступать так же. В итоге два исследования по одному и тому же вопросу дают почти противоположные результаты.
– А они дают ответ на вопрос, что же нам всё-таки делать: вводить пошлины или отменять?
Пятачок закатил глаза на секунду, будто пытался найти ответ, но, видимо не найдя никакого, сменил тему:
– Нам, к счастью, не надо будет лезть в такие дебри, стоит лишь задача узнать – кто. Вернее, за кого.
– А откуда ты знаешь так много о социологии, ты разве специально её изучал?
Пятачок улыбнулся.
– Любите Википедию, источник знаний.
Однако знания лишь приумножили скорбь медвежонка, и Пятачок это заметил.
– Тебя так эта баба зацепила?
Пух не мог по личным ощущениям сказать, сколько времени он пялился на прохожих сквозь фасадное стекло, прежде чем ответить, хотя секундомер подсказал бы, что долгих двадцать две.
– Всё это как-то неправильно. Жестоко и цинично.
– Что жестоко? Что цинично? Ты смотришь на ситуацию сквозь призму женского очарования. А ты взгляни под другим, более реалистическим углом. Одинокая небогатая одухотворённая девица увидела иностранца со статусом и деньгами, и сразу потекла. Я не читал, о чём вы там трещали, но сколько прошло часов переписки прежде чем она открылась? Она тебе врала поди, что никого к себе не подпускает, боясь снова разочароваться, и при этом фактически делала для тебя исключение?
Пух открыл рот, желая как-то возразить – и не смог подобрать ни слова. Вопиющая точность всех высказываний Пятачка не оставляла никакого пространства для дискуссии. Довольный результатами своей словесной атаки, поросёнок нанёс свой coup de grâce[5], достав из кармана сложенную вчетверо распечатку.
– На, вот, полистай. Специально для тебя заготовил. Знал, что ты рано или поздно поднимешь эту тему.
Пух развернул листы А4 и прочитал вслух «шапку»:
– «Юмор как канал социальной интеграции. Автор: Милютина В. Н. Научный руководитель…» – медвежонок поднял взгляд.
– Ага… Продолжай…
Но Пух не стал произносить «Бойко А. Н.» вслух, вместо этого он пробежался по тексту по диагонали. В общем виде автор[6] отстаивала следующий тезис:
– смех объединяет людей и делает мир светлее, красивее и лучше;
– это отражено даже в культуре, различных пословицах и поговорках («смех продлевает жизнь», «чтобы проблема прошла – нужно над ней посмеяться»);
– политики новой формации должны использовать не сталкивающие группы людей лбами политтехнологии, а проявлять изобретательность в том, чтобы веселить их;
– наш народ – очень весёлый по своей природе, это заложено в его генетический код, и режим Короля соответствует духу народа, почему и пользуется такой поддержкой.
Он ещё раз перечитал имя научрука и рецензента, будто надеясь, что после ознакомления с текстом статьи содержание строки изменится. Увы, тщетно.
– Но ведь… это довольно посредственный, неакадемический текст, со ссылками на художественную литературу, ещё и завершается цитатой из какого-то фильма, «смейтесь, господа». Как его пропустили в научный журнал?
– Он посредственный, но он допустимый, для тех, кто хочет видеть только удобные публикации, иначе говоря – идейно выверенный. И пропустила его твоя подруга, она входит в редакционный совет издания. Видимо, совсем у них там кадровый голод сейчас. А ведь это самый профессиональный из специализированных факультетов. И вот скажи мне, почему она на это пошла? Потому что она вообще что угодно пропускает в печать, даже не читая, хоть расистский самиздат? Потому что она полностью или хотя бы по большей части согласна с написанным? Или потому что она сильно печётся за свою должность, панически боясь её потерять, а потому прислуживает любой власти? Какой из этих вариантов ответа ты можешь для себя считать приемлемым?
Естественно, что ни один, но Пух ещё не полностью сдался:
– Но мне она говорила, что искренне желает помогать людям, совершенствовать мир вокруг себя…
– А где ты видел политика, который говорит о себе, что он коррупционер и кровосос?
Вот с этим уже было затруднительно спорить.
Булка со странным названием вроде «флуктуаччо» закончилась, не успев начаться, и Пух тоскливо пробежался по меню. Его внимание привлекло название марципанового пирожного «Pony Mascarpone», и глубоко удивило. Ему всегда казалось, что маскарпоне – это порода коров, которые доятся одноимённым сыром. Но стоило это пирожное как хлебзавод, а отмахиваться от назойливых официанток[7] как Володя Шарапов он не хотел. Поэтому, высыпав звериную долю их банкнот в принесенную девушкой шкатулку, наш творческий дуэт направился к выходу, где их ждала полуденная первостоличная жара. Да, в этом городе буквально каждый гордился тем, что когда-то там при каких-то обстоятельствах руководящие органы государства находились в нём. Сейчас государство рассовывало по незащищённым местам немного иные органы.
***
Когда они прошлись с обходом по остальным предусмотренным программой локациям, оглядев их издали, особых происшествий не заметили. Кроме разве что пары точек, где агенты пожадничавшего Мецената просто «слились», поняв свою профессиональную немощность, и ещё одной, на которой столкнулись две социологини, повыдирав друг другу волосы и исполосав лица ногтями. Естественно, что после утраты товарного вида подходить им к людям было немного стыдно, поэтому они нервно курили, сев друг от друга подальше на скамейке. Тем не менее, по состоянию на сейчас Пятачок мог считать исследование в общем виде состоявшимся, тем более что результаты ему всё равно потом придётся… уточнять.
А на четыре часа вечера на центральной площади ожидался концерт, где должен был появиться Король. Несмотря на жару, команда прибыла пораньше, в том числе снова вызвонили Кандагарова по коммутатору – пусть ещё немного подышит. Вы правильно могли заметить пренебрежение Пятачка его компанией (что логично: он ведь даже не мог полностью понять, слушают ли его или нет, и согласны ли), но ему хотелось быть уверенным, что тот жив и даже поел… во всяком случае пока ещё он полезен. К тому же, Пятачку важно было ещё раз показать ему одну штуку:
– Кандагаров, ты помнишь про «умные часы», которые я вам раздал?
Кандагаров кивнул.
– Я всё же повторюсь, на случай если вы оба забыли. Вот эти наручные часики, на них есть кнопка: «сканировать». Мало ли вдруг что, какие беспорядки, шумиха, суматоха… Потеряемся в толпе – на такой площади даже с помощью мобильников друг друга не найти. А тут всё просто: кнопку нажал, сигнал подан – и тебе на экране высвечивает расположение остальных часов, на карте со спутника. В любом случае, хочется верить, что мы этим устройством пользоваться не будем, и старайтесь не разбегаться врассыпную – сохраняем спокойствие при любом раскладе.
Сам Пятачок, говоря это, нервно оглядывался по сторонам, и Пух понимал, чего он больше всего тогда опасался. Однако нежелательной встречи в тот день не состоялось. Куда больше Пуха удивляло, что Кандагаров тоже будто смущён окружением и боится кого-то встретить. Но это он объяснил тем, что пёс не очень-то и любил большие компании.
***
Народу собралось – тьма тьмущая. Пух поначалу даже высматривал автобусы, которыми на митинг свезли бюджетников из регионов. Но скоро он потерял к этому интерес, потому что толпа загалдела и зааплодировала – только что объявили выход Его Королевского Шутейшества. На сцену из-за кулис выскочил Малколм в своём привычном наряде, с разведёнными в стороны руками будто распростёртыми объятьями, а за ним – его нынешняя рыжая пассия. А ещё дальше стоял и ухмылялся Гекс, очевидно, тоже желавший поздравить горожан. На уровне бедра Пух сложил ладонь в «пистолет» и трижды «выстрелил». Однако даже из той дали, в которой они находились, можно было заметить пуленепробиваемое стекло, отделяющее сцену от зрителей, а ещё снайперов на крышах, одетых в такие же клоунские наряды. Видать, цирк уехал.
– Шоу маст гоу он, генацвалес! Поздравляю вас с Великой победой… Ну, с нашей общей победой! Сегодня я здесь, можете считать, проездом, но в понедельник, ровно в полдень, я гарантирую: мы с вами зажжём! – тут он демонстративно поцеловал в губы стоявшую рядом с ним модель. – А сейчас на сцене вас ждёт королева дискотек, икона популярной культуры мирового значения – Катя Котовских!
Пух, Пятачок и Кандагаров (сокращённо ППК) понятия не имели, как уже через пять минут оказались возле станции метро, до которой идти пешком минут двадцать. А от неё до гостиницы было уже рукой подать (то есть ещё минут десять), но Кандагаров, разумеется, вместо отеля пошёл сторожить машину. Такова уж его собачья доля.
***
А сторожить было от кого.
Ночью псу приспичило посетить уборную. Он вылез наружу, нашёл во дворе деревянный забор и принялся его окроплять, смотря на небо и насвистывая «ты неси меня, река…»
А тут как раз заканчивалась фаза полнолуния, и из черноты на него в ответ глазел бледный светящийся диск.
«Как одинокая Луна на небе ждёт меня она…», с тоской подумал он, заканчивая своё нечистое дело.
Обернулся и… замер.
Невесть откуда взявшиеся двое крысюков принюхивались к автомобилю и поглаживали кузов, очевидно, оценивая, сколько за него дадут скупщики металлолома, если хозяин вовремя не объявится.
Кандагаров объявился вовремя. Завидев его, они оба дали дёру, скрывшись в ближайшем канализационном колодце. Догонять их пёс не стал. У этих тварей весьма высокая социальная организация. Не хватало ещё впасть в немилость их королевы. Вместо этого он вернулся на место и достал из бардачка сборник повестей Станислава Лема в мягком переплёте, делая вид, что читает, на самом деле – поглядывая вокруг, как бы ещё кто-то любопытный не нагрянул. Убедившись, что никто больше не рискует приблизиться, пёс выключил свет, откинулся в сидении и отключился сам до утра.
***
Последующие сутки обречены были пройти в ожидании, походах в самые дешёвые забегаловки и – в случае с Пухом – в неприятном предвкушении момента, когда он увидит Адини в университете. Изначально Пятачок был категорически против этой затеи, но Пух привёл ему правильный аргумент: они должны были убедиться, что кто-то из их врагов придёт на презентацию исследования и увидит результаты. Потому что если нет, то им тогда придётся вручную отправлять письмо кому-то из окружения Гекса или Малколма, чего очень не хотелось бы делать. Немного эта ситуация облегчалась тем, что Пятачок конфисковал телефон у Толяна, и Васёк уже изучал данные, которые помогут им выйти на нужные контакты в случае крайней необходимости.
В довершение ко всему рассказанному следует упомянуть одну деталь, которую мы опустили выше, но на которой в ночь на воскресенье сосредоточился медвежонок, засыпая, чтобы не думать о пляже, где дует весенний бриз.
Заблаговременно придя на центральную площадь, они застали момент въезда королевского эскорта. Помимо нескольких огнеупорных и пулестойких карет (которые ездили настолько же резво, насколько безвкусно они выглядели), особенно выделялась последняя карета, размером с хороший грузовик. Кого, что и зачем притащил с собой Малколм на это мероприятие – этого Пух доподлинно знать не мог, все окна дилижанса были тонированы. Но, скорее всего, это что-то очень важное, раз его затащили с собой на охраняемую территорию сада внутри «колбы»…
Пятачок сидел за неким подобием столика и что-то прорабатывал с краденным телефоном с помощью своего хакерского планшета. Стараясь не вспоминать о токсичных парах утеплителя и проматывая в голове события этого длинного дня, прежде чем заснуть до утра окончательно, Пух сказал сквозь дрёму:
– Я не думал, что проведение социологических интервью – это настолько конфликтное дело…
– А как ты хотел? – спросил Пятачок. – «В мире существует лишь одно место, где нет конфликтов – это кладбище». Французский социолог Бернар Гунрей.
Но утро понедельника показало: и Гурней, и Пятачок были неправы. «A grave mistake», как сказали бы соотечественники Шерлока Холмса.
1.5. Дракарис.
«Я вогнепочатківець, запальний руйнатор…»
Песня «Firestarter» музыкального коллектива «Prodigy».
Адаптация Ольги Пулатовой.
Настал последний вечер перед нелёгким как для наших героев понедельником 11-го мая. Александра Николаевна, как и договаривался с ней «Суинни», выслала массив – базу данных анкет, заполненных интервьюерами во время проведения опроса. Обладание массивом позволило Пятачку прогнать его через специальную программу с нелепым названием ОСА (когда Пух увидел на экране эту аббревиатуру, его, несчастного, аж передёрнуло) и самостоятельно дать оценку результатам исследования.
Наша история уже знала загадочные совпадения – хотя бы то, где и по соседству с кем они поселились. На сей раз итоги социологического замера невероятным образом напоминали замысел поросёнка, о трёх кандидатах с равными рейтингами и оппозиционере с 40%. Да, кандидат Б имел поддержку где-то на процент-два выше конкурентов, но и антирейтинг его отличался примерно так же. В общем и целом, среди определившихся с выбором респондентов картина оказалась примерно следующей:
– Кандидат А – 17%;
– Кандидат Б – 19%;
– Кандидат Ц – 18%;
– Оппозиционный кандидат – 36%;
– Другие кандидаты – 6%;
– Испорчу бюллетень – 4%.
Пятачок довольно потирал руки – значит, почти ничего не придётся править. Но всё же ему хотелось чуток сгустить краски, а для этого следовало подретушировать показатели, которые высветятся на проекторной доске.
Сначала он попросил Пуха, чтобы тот попросил Адини опубликовать присланную ними презентацию. Но медвежонок наотрез отказался возобновлять этот чат по личным причинам. Пятачок настаивать не стал и провернул хитрую схему с Васьком.
Александра Николаевна пользовалась университетской почтой, практически лишённой адекватных мер безопасности, а уютненький чатик с «Суинни» раскрыл о ней много интересного, так что им двоим не составило труда подобрать пароль от ящика. А поскольку одухотворённая дива о существовании облачных хранилищ, видимо, догадывалась слабо, и флешки у неё терялись, то необходимые документы она сбрасывала на почту. Там они и нашли заветную презентацию… и кое-что ещё, лежавшее в «исходящем», отправленное ею минимум трём разным лицам. В качестве отместки за бездействие поросёнок сбросил это «кое-что ещё» Пуху, отчего тот не столько разозлился, сколько совсем выпал в осадок, ведь его картина мира окончательно разрушилась.
В презентации коварный «Кабан» лишь слегка изменил цифры. Сперва он хотел поставить соотношение 19/19/19/38 и по 5% для всего остального. Потом, немножко подумав, рассудил, что это не очень реалистично, и написал так: 18/19/18/39, и добавил приписку на этом же слайде «статистическая погрешность – не более 2%». И пусть гадают, какая из этих цифр отклоняется от реальных показателей на один процентный пункт, а какая – на все два. После чего письмо было отправлено «самой себе», а оригинал и копия в «отправленном» удалены; новопришедшее письмецо тут же пометили как прочитанное. Ведь вряд ли она точно помнит, в какое время себе отправляла? Да и если Адини заметит мелкие различия, она же не подскочит с места прямо на пресс-конференции и не начнёт орать «ААААААААААААААААА, НАС ВЗЛОМАЛИ!!!»?
И в этом Пятачок тоже оказался прав.
Наутро, проверив, на месте ли все привезенные ими из столицы приспособления (которые могут пригодиться в случае крайней необходимости во время вылазки на площадь), они распихали снаряжение по карманам и направились в университет.
***
Насколько размашистым казалось здание Хряковского университета снаружи, настолько же величественным (хоть и архаичным, будто реликт из ушедшей эпохи), оно представало изнутри. В холле установили современные турникеты, но при входе на снующую молодёжь, опаздывающую на вторую полупару, всё так же сквозь допотопную оконную раму поглядывала бабка-вахтёрша, старинная, пожалуй, как сам университетский корпус.
– Вы кто такие? – своим вечно недовольным тоном спросила она. Особенно её внимание привлёк Винни, которого она так и буравила глазами, будто давно не видела. Хотя и не видела никогда. Пятачок ответил ей как можно более по-академически:
– Наша делегация прибыла с целью посетить конференцию, посвящённую социально-политическим ориентациям региона; состоится она на третьем этаже в девять часов утра. Достопочтенная леди изволит пропустить нас на столь важное мероприятие?
Таких слов бабёнка, пожалуй, не слышала с тех времён, когда скончался отец всех и вся товарищ Стаин. Потрясённая тем, как её уважили, она ответила:
– Безусловно, голубчики, проходите, скажите охране, что баба Люба дала добро!
«Но пришли мы сюда творить зло во имя добра», промелькнуло в пуховой голове.
***
В длинной белой аудитории, увешанной портретами выдающихся социологов университета и их изречениями, больше напоминающими цитаты из мотивационных книг (наподобие «Нужно делать так, как нужно, а как не нужно, делать не нужно!»[8]), присутствующие разместились следующим образом. У дальнего стола в президиуме заседала троица лиц постарше (очевидно, профессоров и местных авторитетов уровня заведующих кафедр или даже выше): две женщины и один дряхленький мужчинка. Слева (по отношению к зрителю, по отношению к профессуре – справа) были расставлены таблички перед пустующими местами: «У. эль Осо» и «Суинни Т.» (хотя Суинни вообще-то было именем, но Пух не придал этому значения). А ещё левее (по отношению к отсутствующим гостям – правее) пока ещё стояла ОНА.
Пух сразу её узнал, и где-то в голове подул морской бриз, а вдалеке засияли огни маяка. Ему даже показалось, что и она почувствовала нечто такое, когда встретилась с ним взглядом. Но – миссия была священной, а потому медвежонок не мог позволить себе раскрыть свою истинную сущность. Учитывая, как бы глупо это смотрелось, и ни разу не так умилительно, как финал классической комедии «Огни большого города».
Так что они мирно сели на галёрку и рассматривали остальных собирающихся.
Ближе к гостям, то есть перед президиумом, публика оказалась чуть более разнородная: пара преподавателей, несколько аспирантов и десятка три студентов. Некоторые из них всё ещё потихонечку доходили – минут пять оставалось в запасе, да и лёгкое опоздание за опоздание не считалось. Что объединяло молодёжь, так это подозрительно голодный взгляд… Он хорошо сочетался с лёгкой тревогой в зелёных глазах Адини. То и дело она поглядывала на таблички иностранцев, потом на дверь, надеясь, что вот-вот они войдут… но не входили, и это даже заставило её подойти к открытому окну; видимо, чтобы хоть как-то отвлечься от нараставшего напряжения. При этом она кому-то строчила сообщения в смартфоне. Пух догадывался, кому. Тщетно, потому как Пятачок предусмотрительно вышел из учётной записи на планшете.
Но вот вошли иные персоналии вместо ею ожидаемых. Два шкафа и один бык, притом бык в самом прямом смысле этого слова, антропоморфный. Уж насколько Винни не расист, но пока ещё ему ни один достойный представитель рода минотавров не встретился, все как один либо менты, либо бандиты. Не то чтобы они были одинаково тупы, но ведь и ум – не всегда положительное качество. Этот же выглядел довольно солидно – чёрные очки, деловой костюм, белая рубашка, жвачку жуёт. Дополнительный авторитет придавала ему толстая золотая цепь на шее. Очень крупный авторитет, раз его в храм знаний пропустили. Впрочем, цепь скорее всего была единственным удобным для ношения аксессуаром, который на него налезал, поэтому приписывать связи с криминальным миром несколько преждевременно (хоть и небезосновательно). Зато даже ёжику (нет, не тому, который умер) было понятно: этих троих сюда послал на разведку не то Гекс, не то вообще Меценат.
За ними последовали съёмочные группы двух местных телеканалов, у которых всегда были проблемы с поиском интересных инфоповодов в «первой столице», и поэтому они соглашались даже на такую «сѝжу»[9].
Итак, все расселись, Александра Николаевна представилась и озвучила причину встречи. Впрочем, в каждой паре направленных на неё глаз читалось нетерпение, а что думал Пух – он старался не показывать. Пока получалось.
После по-академически занудного вступления о методологии исследования и ещё пары неинтересных слайдов а ля «в верном ли направлении движется наш город…» (город движется вместе с планетой, подумал Пух, тут особо направление не выберешь), началась самая, как это называют, мякотка.
Открылась страница с рейтингами мэров.
Адини окинула её взглядом, и если и заметила какие-то странности, то эмоции модератора были сравнимы с киновоплощением Кейтилин Старк, услышавшей песню о Рейнах из Кастамерии на свадьбе – чуть более чем никаких, будто она не поняла даже, к чему всё ведёт.
Однако за те долгие доли секунды, которые она молчала, все практически заинтересованные в рейтингах успели прочесть слайд. Эта целевая аудитория (если не брать во внимание сидевших чуть в сторонке Пуха с Пятачком) во всём зале была представлена лишь тремя лицами, тут же начавшими перешёптываться. Навострив уши, друзья расслышали такие обрывки:
«Примерно то же самое…»
«Даже хуже…»
«Походу правду говорят…»
«Так цифры ещё могут до выборов поменяться процент туда-сюда…»
«А оппозиция всё равно тогда выиграет…»
«Надо-таки двоих минусовать…»
«Гекс порешает…»
Именно этого и добивались. Внести в их ряды сомнение, чтобы они предприняли предсказуемый шаг – а затем ударить их в самое уязвимое место.
Оставшуюся часть конференции обе группы с галёрки досиживали лишь из уважения к университету, поскольку никого уже особо не волновало, каким является выигрышное политическое позиционирование на будущих выборах. Журналисты сбежали почти сразу после оглашения результатов исследования, решив, что новость – бомба, и надо успеть её выставить в эфир до того, как она утратит актуальность, а ещё – чтобы конкурентов обогнать.
Наконец, Адини закончила и спросила:
– Возможно, у кого-то есть вопросы?
На этом моменте банда поднялась с места, вежливо поклонилась и двинулась на выход. Дождавшись, пока они выйдут, бойцы невидимого фронта последовали за ними.
– Что ж, раз вопросов не имеется…
– У меня есть вопрос.
Пух обернулся. Голос подал крупненький паренёк с наглым взглядом и ехидной ухмылкой на лице. То ли он намеренно её скривил, то ли всегда ходил с таким выражением. «Я бы ему губы разорвал-то», подумал медвежонок.
– У меня есть вопрос. Когда будет оплата?
Глаза Александры Николаевны забегали. Ей было очевидно: ничто другое пришедших сюда студентов и не интересовало. Но всё же хотелось надеяться, что этот вопрос не поставят таким острым ребром.
– О, да, я как раз работаю над этим… Очень скоро я… – она снова в большом темпе набирала что-то в телефоне и даже попыталась позвонить.
– Простите, мы все здесь собрались чтобы получить свои деньги за выполненную работу на этом палящем солнце. Мы все планировали провести этот день с семьями, на даче, либо готовиться к экзаменам – вы же помните, что у четвёртого курса сессия раньше? И как бы между прочим через два часа у некоторых, в том числе меня, экзамен. Поэтому я вас спрашиваю прямо: когда нам ждать деньги?
– Не говорите со мной в таком тоне, Владислав, я всё ещё ваш…
– Ваш экзамен у меня уже выставлен в зачётке, или вы хотите меня шантажировать? Вы думаете, вас саму нечем шантажировать перед деканатом?
Профессура хлопала глазами, явно не понимая, о чём речь… Возможно, о том, чего они и не знали никогда.
«Пошли уже», одёрнул Пуха Пятачок и потянул его за собой в дверной проём. Но из-за того как медведь застрял на проходе, не зная, вступаться ли за даму или всё же бежать по более важным делам, визитёров они упустили. Бык с охранниками забрались в иномарку и уехали; видимо, на переговоры. Машина их, кстати, не казалась самой шикарной на фоне остального автопарка, припаркованного возле университета.
***
Пух хотел было потом анонимно напомнить Адини о себе. Сыграть, к примеру, для неё на гитаре какую-нибудь песню о несостоявшихся отношениях с мимолётной знакомой. Наподобие «Unintended» авторства ВИА «Muse». Там же поётся, мол, «you could be my unintended»… Но когда он начал было изучать табулатуры и учебные видео и зашёл из любопытства в социальную сеть, медвежонок внезапно осознал, что его заблокировали. То есть – не хотели более видеть и слышать. Он бросил гитару на койку, тяжело вздохнул и ушёл в астрал минут на тринадцать.
Именно на этой печальной ноте мы оставляем в покое историю Адини, поскольку более она не будет играть никакой роли в этой книге. Скажем лишь, что и дальнейшее её жизнеописание (после того как она выпуталась из некрасивой ситуации не самым приемлемым образом) не было радужным. Через полгода Александра Николаевна повстречалась с молодым человеком, как две капли воды похожим на вымышленного Суинни Тотта, пусть ему немного и недоставало очарования писанины Пуха. Пара вскоре поженилась, но – спустя полтора года от означенных нами событий – Александра Николаевна скончалась при родах, как её тёзка-княжна.
Ребёнок умер первым.
***
Но вернёмся к нашим активистам.
***
Пятачок мог лишь предполагать, чем закончатся переговоры в мэрской среде. Однако место встречи изменить вряд ли было возможным, во всяком случае никто не анонсировал перенос или отмену королевского митинга ровно в полдень. Гипотеза заключалась в том, что основная дискуссия ведётся на территории сада «колбы», вход куда тщательно охранялся. А во время знаменательного выхода Малколма на сцену в той или иной форме будет объявлено окончательное решение. Скорее всего, такое же безумное, как и все остальные инициативы Его Шутейшества.
***
Аккурат перед митингом друзья остановились возле пивного киоска. Обычно Пятачок не пил на работе, но этот день с самого начала предвещал быть таким же жарким, как их споры, какое пиво брать. С местным ассортиментом они ещё не были достаточным образом знакомы, и в итоге каждый взял по бокалу «своего». Однако, набрав в рот светлого «1715», Пятачок тут же протяжно сплюнул на землю, сказав при этом, что ещё в 1715-м оно, скорее всего, скисло. А вот тёмное «1349», которое приобрёл Пух, обоим понравилось.
– Слушай, а тебе не кажется, что никогда такого количества тополиного пуха в природе не было? – спросил Пятачка Пух, пока они, опираясь локтями о круглый столик, потягивали из одного стакана пиво через соломинки.
И действительно – эта растительная пакость, воспетая легендарной инди-рок-группой (почему-то приписавшей тополиному пуху его засилье в июле), буквально устилала улицы тонким слоем, а иногда ветер сдувал её в небольшие кучки. Пух не был экспертом в таких вопросах, но подозревал, что сказываются природные факторы: смена климата, глобальное потепление, все дела, которые толкают эти высоченные деревья к интенсивной репродуктивной активности…
Что ещё бросалось в глаза, так это описанная нами раньше дорожка посредине площади. А вернее тот факт, что вдоль неё приделали какие-то металлические арки, а поверх них проложили навесы, скрывшие тем самым оборудование, виденное нашими героями ещё в субботу. Очевидно, в этом заключалась некая часть королевского шоу…