Екатерина Сергеевна Безымянная
Беги. Мучители. Манипуляторы
https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=26535828
ISBN 9785448578182
Аннотация
Эта книга для женщин.Для тех, чьи отношения характеризуются фразой: «Он хороший, но почему‑то все время меня обижает». Для тех женщин, которые в отношениях постоянно чувствуют себя виноватыми, но не понимают, в чем. Для тех, у кого «ты сама все испортила, и если бы ты была другой…»Эта книга о манипуляторах.Подробно и кухонным языком, понятным всем и каждому – об отношениях зависимости. Книга содержит нецензурную брань.
Беги
Мучители. Манипуляторы
Екатерина Сергеевна Безымянная
© Екатерина Сергеевна Безымянная, 2019
ISBN 978‑5‑4485‑7818‑2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
О книге
Эта книга для женщин.
Для тех, чьи отношения характеризуются фразой: «Он хороший, но почему‑то все время меня обижает».
Для тех женщин, которые в отношениях постоянно чувствуют себя виноватыми, но не понимают, в чем.
Для тех, у кого «ты сама все испортила, и если бы ты была другой»
Для тех, кого шантажируют сексом и тех, кому внушают, что они недостаточно хороши.
Для тех, кому кажется, что вот еще немножко, и все наладится, и он изменится.
Для тех, у кого складывается интуитивное ощущение, что в отношениях что‑то идет не так, но невозможно самостоятельно разобраться, что именно.
Для тех, кто, возможно, уже уходил от постоянной боли. Но постоянно возвращался, потому что без него боль становилась еще сильнее.
Для тех, кто вообще попадал в странные отношения или находится в них.
Эта книга о манипуляторах.
Подробно и кухонным языком, понятным всем и каждому – об отношениях зависимости.
|
|
Бабочка
В моём не слишком близком, но всё же окружении, была девушка Настя.
Природа одарила Настю красотой, прекрасной фигурой и какой‑то абсолютной незлобивостью, доверчивостью и безобидностью.
Настя внешне напоминала фарфоровую статуэтку с точеными чертами лица, пухлыми губками и большими голубыми глазами. С мужем они смотрелись странно. Андрей – не слишком красивый, но очень крупный высокий мужчина, казалось, мог задавить её одной рукой. Андрей был старше Насти на восемь лет.
Он совершенно не понравился Насте, когда они только познакомились. Он вовсе не был в её вкусе, но… Он был так заботлив и так красиво ухаживал, что даже Настина мама, до сих пор не особо жаловавшая её кавалеров, смотрела на дочь неодобрительно, когда та позволяла себе замечать при маме вслух, что с Андреем у неё вряд ли что‑то получится.
Андрей был, кажется, по‑настоящему влюблён и совершенно точно очень настойчив. Он встречал Настю после работы, отвозил её ужинать в самые приличные места, по десять раз в день звонил, интересовался, как она себя чувствует, не холодно ли ей и не голодна ли она, мог запросто прислать курьера с едой из ресторана в Настин офис, стоило ей лишь обмолвиться, что работы много, и сходить пообедать она не успевает. И даже, как‑то раз, в сильный ливень, узнав по телефону, что Настя утром промочила ноги, приехал встречать её с новыми туфельками.
Туфельки совсем слегка жали, но Настя жест оценила по достоинству. Никто и никогда о ней так не заботился, никто и никогда не принимал такое настойчивое и постоянное участие в её жизни. Тем более, что именно эти туфельки она заприметила в витрине магазина, находившегося аккурат рядом с ресторанчиком, в котором они с Андреем ужинали.
|
|
Мамино настойчивое давление было слишком очевидно («что тебе ещё надо? тебе уже двадцать семь, чего ты ждёшь?»); восторги подруг – слегка завистливы («повезло тебе, Настька, такого мужика найти!»)
Последней каплей стала машина. Маленькая, красненькая, безумно красивая, в лучших традициях перевязанная ленточкой, она появилась под Настиными окнами аккурат в день её рождения.
И Настя сдалась.
Свадьба была достаточно скромной, гостей решили не звать. Только самых близких. Надев на пальчик невесте колечко из белого золота и выпив по бокалу шампанского с немногочисленной роднёй, утирающей слезы радости, Андрей увёз молодую жену в Испанию. Медовый месяц пролетел почти незаметно, и холодным мокрым днём они вернулись в Питер, в квартиру Андрея.
Начались будни. Вскоре Андрей стал недвусмысленно намекать молодой жене, что в состоянии сам обеспечить их, пока ещё маленькую, семью, и потому Насте стоит подумать над тем, чтобы меньше уделять внимания работе, а больше – любимому мужу. Ибо она, Настя, украшение его дома, заслуживает любви и обожания, а не сидения в пыльном офисе.
Насте нравилась работа.
Андрей был мягок, но настойчив.
Через два месяца, не выдержав ежевечерне висевших в воздухе немых упрёков, Настя с работы ушла. Андрей был рад. Он смотрел на неё с ещё большим обожанием. Всё было замечательно. Настя вставала утром, с поцелуем провожала довольного мужа на работу и с удовольствием наводила уют в семейном гнезде.
|
|
Только вот маленькая красная машинка, теперь уже без бантика, пылилась на стоянке возле дома. Настя ни разу так и не села за руль. Прав у неё не было.
Когда однажды вечером Настя завела с мужем разговор об автошколе недалеко от дома, Андрей нахмурился. Настя искренне не поняла, что произошло, когда муж прочитал ей длинную недовольную речь о том, что она, Настя, слишком беззащитна, а на дорогах полно всяких мудаков, и ездить там его жене одной – небезопасно.
Ещё две недели Настя аккуратно заводила тему вождения и Андрей, впрочем, без особого желания, сдался. Правда, поставил условие: никаких автошкол с их непонятными инструкторами. О правах для Насти он подумает сам, и точно так же сам обучит её вождению.
Вскоре у Насти появились права, и по вечерам и выходным она начала выезжать с мужем на дороги. Из этих поездок Настя всегда возвращалась в слезах. Еще несколько часов она не разговаривала с мужем, но неизменно сдавалась под его: «Котёночек, я же хочу как для тебя лучше».
Вскоре Настя привыкла к мысли: он действительно знает, как будет лучше для неё, а она – бездарная дура и неумёха, которую и одной‑то выпускать опасно.
Бросить эти поездки Насте мешало желание доказать что‑то хотя бы самой себе. По сути – умение водить было соломинкой в её прежнюю самостоятельную жизнь.
Примерно в этот период я с ней и познакомилась.
Настя – хорошая подружка и бывшая коллега моей подруги Машки.
В один из выходных дней мы бродили с Машкой по супермаркету, и столкнулись там с Настей и её мужем. Девчонки обрадовались друг другу, мы перезнакомились, и странно, но ещё тогда я как‑то интуитивно приметила, что он не слишком приветлив с нами.
Настя решила подвезти нас с покупками к Машиному дому, и мы поехали.
Всю дорогу до моего дома в машине было энергетически неуютно. Андрей, казалось, даже как‑то сознательно игнорировал нас на заднем сидении, я почему‑то чувствовала себя забитой в угол мышью, и, судя по лицу Маши, она чувствовала себя точно так же. Но это было только полбеды. Хуже всего было то, что он был очень несдержан. Он, казалось, подпрыгивал на своём сидении и всё время будто порывался выхватить у Насти руль. Иногда он, не стесняясь ни нас, ни своих выражений, кричал на жену. Это были злобные уничтожающие фразы: «Ты что, дура, не видишь?», «Что ты делаешь, идиотка?!», «Тут дожми, я сказал!».
Он кричал на неё ежесекундно. Я не шучу – ежесекундно. Ехала ли она слишком медленно, или чуть ускорялась, была ли она в правом ряду или в левом, мешала ли она кому‑то на дороге или нет – он на неё кричал. Он совершенно не мог держать себя в руках. Его едкие унизительные замечания в сторону своей жены достали даже меня.
Одно было ясно совершенно точно: если Настя и допускала какие‑то ошибки, то исключительно потому, что рядом сидел её заботливый муж, своими криками создававший совершенно невыносимую дёрганую атмосферу.
Возле Машиного дома Настя остановилась. Муж на секунду вышел к ларьку за водой. Мы прощались. Настя повернулась к нам. Её глаза определённо были влажными.
– Настя, как ты это терпишь? – возмутилась Маша. – Я как водитель тебе говорю: ты всё правильно делаешь, но он же просто не даёт тебе водить. Почему ты до сих пор не ездишь одна?
Настя печально усмехнулась и покачала головой:
– Он не пускает, говорит, что ещё рано…
* * * * *
Дальше оказалось, что ей нельзя встречаться с подругами. Не то, чтобы нельзя, но очень нежелательно. Нет, прямо он ей ничего не запрещал, но Настя, каждый раз видя его недовольно поджатые губы, сначала перестала в его присутствии разговаривать по телефону, а потом и вовсе свела живое общение с подругами к минимуму.
Я узнавала о её жизни из рассказов Маши, или от самой Насти, в те моменты, когда случайно пересекалась с ней у Маши в гостях. Настя часто сама рассказывала о том, как они живут.
Ей запрещалось куда‑то выходить, пока он на работе (он звонил ей с работы каждый час), запрещалось потому, что она, его любимая девочка, слишком беззащитна и слишком доверчива, а он хочет её уберечь от всевозможных бед.
Иногда на выходных она упрашивала его, и он отвозил её в гости к Маше, как к единственной, по его мнению, приличной подруге, строго на час. Он заводил её в квартиру, хмуро здоровался с Машей, едва удосуживал взглядом меня, если я была там, оставлял нам Настю и хмуро выходил. Всё это время он сидел в машине возле дома. Непонятно, что удерживало его от того, чтобы контролировать Настю даже тогда, когда она в женской компании. Примерно через час, а то и меньше, раздавался нетерпеливый звонок Настиного мобильного.
Она сразу как‑то гасла и спускалась к машине.
Его спокойное, но слишком ярко‑выраженное неудовольствие заставляло её сжиматься.
Это был молчаливый, но неумолимый террор, и в Настиной голове со временем плотно утвердится мысль: он недоволен ею, значит, это она виновата, это она что‑то делает не так. Она не могла понять, что, но это было так очевидно. А он – он заботится о ней, он хочет, как лучше.
Иногда Настя пыталась обсудить свою жизнь с мамой, в Насте жило подсознательно понимание того, что то, как она живёт – неправильно. Наверное, она ждала помощи и поддержки. Но такие разговоры ничем не заканчивались и со временем Настя перестала их заводить.
Её мама была полностью на стороне зятя. Да что там – она его обожала. Ведь он дал её дочери всё то, о чём только может мечтать любая женщина – настоящую мужскую заботу. Он был настоящим идеалом мужчины – любящим, заботливым, стремящимся оградить свою женщину от всех неприятностей. Насте ведь не приходится вкалывать, не приходится думать о хлебе и квартире – так чего ещё желать?
О разводе не могло быть и речи.
Настю дома никто не ждал.
Они выходили вдвоём в рестораны и в гости к его приятелям, он обожал свою жену, он буквально на руках её носил, но…
Со временем он сам стал выбирать и покупать ей одежду. Красивые платья размера ХS и умопомрачительные туфельки. Он наряжал её как куколку. Её любовь к джинсам и удобным свитеркам совершенно не принималась им в расчёт. Он всякий раз высмеивал её вкус, потому что лучше знал, что ей надо и что ей больше подойдёт.
Он сам выбирал ей даже бельё. Однажды она появилась с модным, обрезанным по плечи, каре. Настя всегда любила свои волосы, но однажды муж решил, что длинные волосы слишком её простят.
Последний раз я видела Настю три года назад.
Если так можно сказать, то она – погасла. Она жаловалась нам, что у неё последнее время сильно выпадают волосы и в горле постоянно стоит ком. Муж возил её к лучшим врачам города. Врачи ничего не нашли.
Даже Маша не знает, как она сейчас живёт. Однажды всё‑таки настал этот момент – муж просто запретил Насте общаться со всеми подругами из прошлой жизни.
* * * * *
Я вспомнила про неё потому, что была в гостях у одного человека. На стенах его комнаты, в рамках, развешана большая коллекция. И посередине всей этой красоты – яркий и, наверное, самый дорогой экспонат.
Я стояла, смотрела на него как завороженная.
Коллекционер подошёл ко мне, спросил, указывая на стену:
– Нравится?
Я кивнула.
Он направил палец на середину стены и сказал с любовью в голосе и гордостью:
– Она – мой самый ценный экземпляр.
В дорогой рамке, под абсолютно чистым стеклом, была бабочка. Безумно красивая, идеальная мёртвая бабочка.
Мучители. Манипуляторы
«У таких мужчин проблемы не с психикой, а с системой ценностей… главная проблема мужчины‑мучителя состоит в том, что у него смещены понятия о добре и зле.»
(с) Ланди Банкрофт
* * * * *
Этот текст, наверное, больше для девочек. Как‑то так в жизни получается, что попадаются на это, как правило, именно девчонки.
Это – о психологическом насилии.
Когда‑то я читала про газлайтинг. Термин этот пошел из старого фильма, сороковых годов. Доподлинный сюжет мне найти не удалось, но, судя по одной из версий, муж прятал на чердаке драгоценности и, когда он поднимался на чердак и зажигал там свет, давление в газовых фонарях в доме начинало падать.
Жена замечала, что в доме становится темнее, чем обычно, но всякий раз, когда она говорила об этом мужу, он поднимал её на смех и убеждал в том, что всё это, на самом деле, игра её больного воображения.
Чем почти довёл её до сумасшествия.
В подобные игры с успехом играют многие люди. Это не всегда является газлайтингом, да и вообще эти игры очень вариативны и часто гораздо более жестоки, чем в фильме, но все они, по сути, направлены на одно: сломать волю, изменить сознание.
Подчинить и получить контроль. Невидимый такой, неосязаемый, но контроль.
Думаю, у многих в жизни бывали подобные партнёры. Когда человек, который рядом с тобой, вроде, ничего такого плохого не делает, или, наоборот, делает, но подчеркивая, что это – тебе же во благо, да так, что предъявить‑то ему, вроде, нечего, и обвинить‑то его, кажется, не в чем, но интуитивно понимаешь: в том, что он с тобой делает, что‑то сильно не то.
По ощущениям не то.
И выразить не можешь, что именно.
Недавно мне на глаза попалась книга. «Зачем он это делает?», автор Ланди Банкрофт.
На форуме одном кто‑то кому‑то посоветовал, я подсмотрела, нашла в сети и, верите, полночи читала, оторваться не могла. А потом долго ходила в восторге: ну конечно, всё это именно оно – так, как бывает в жизни!
Это книга про мужчин.
Про мужчин‑мучителей.
Когда звучит слово «мучитель» многим, наверняка, представляется эдакий заросший бородой садист, непрестанно колотящий жену смертным боем и вызывающий омерзение у всех, кто на него смотрит.
Читая эту книгу, я получила подтверждение того, о чём знала уже давно: правда в том, что те самые мучители часто вовсе не такие, какими мы привыкли их представлять.
Мучитель может быть милейшим с виду человеком, но это не отменяет того, что такой человек, находящийся рядом, играет с вами в одну достаточно жестокую игру, которая называется манипуляцией.
Цель игры – контроль.
«Мужчина‑мучитель может быть просто другим человеком, меняясь по нескольку раз на дню. Он может говорить фантастическую чушь, употреблять омерзительнейшие выражения, предъявлять невероятные обвинения. Любые попытки оправдаться лишь добавляют масла в огонь. Всё, что скажет женщина, выворачивается наизнанку и вменяется ей же в вину. Очень многие женщины говорят: «Я ничего не могу сделать правильно».
В другие моменты он выглядит несчастным и потерянным, нуждающимся в любви и заботе. Он кажется откровенным и готовым к честным отношениям… Это может продолжаться дни или недели, но неизменно женщина снова оказывается под градом оскорблений и обвинений, и она ломает голову в тщетных попытках понять, что с ним происходит, пока не начинает подозревать, что это с её головой что‑то не в порядке.
Мужчина‑мучитель путает следы, потому что ему это необходимо. Он не сможет контролировать вас и загонять в угол, не сможет заставить окружающих солидаризироваться с ним, не сможет выходить сухим из воды после своих выходок, если предварительно не собьет всех с толку.»
(с) Ланди Банкрофт
Им нужен контроль. Для того, чтобы над человеком этот самый контроль получить, надо, для начала, этого самого человека дезориентировать. Чтобы человек не видел логики в происходящем и не понимал, что происходит, чтобы внутренне начал метаться. Растерянным человеком управлять гораздо легче, чем собранным и сдержанным.
Самое интересное, что это делается просто так, играючи.
Зачем они это делают? Просто так. Это не след детских травм и не набор комплексов.
У этих ребят просто искажённая система мира. Они просто искренне считают, что имеют право это делать.
Я сама встречалась одно время с таким.
* * * * *
«Они говорят: «Но ведь в этом и есть суть отношений. Предполагается, что мы сосредоточены друг на друге». Но я заметил, что в таких парах он сосредоточен на ней лишь для того, чтобы понять, что она может сделать для него, а не наоборот. Или вообще не сосредотачивается, если нет настроения.
Мучитель выглядит человеком в эмоциональной нужде.
Вы можете попасть в ловушку, пытаясь заполнить бездонную яму его потребностей. На самом же деле, он требует не потому, что нуждается, а потому, что считает себя вправе требовать, и сколько бы вы ему ни давали, этого никогда не будет достаточно.
Он будет требовать ещё и ещё, поскольку считает удовлетворение своих потребностей вашей обязанностью, до тех пор, пока вы совершенно не выдохнетесь.»
(с) Ланди Банкрофт
Сейчас об этом даже смешно вспоминать. А тогда…
Ну вот, допустим, встретились, сидим в кафешке. Я делаю заказ, спрашиваю его, будет ли он что‑то есть? Он отвечает, что нет, на работе поел. Я беру себе какой‑то навороченный бургер и кофе, он – пиво.
Мне приносят бургер, и я сижу, ем не спеша.
И мы мило болтаем. Бургер вкусный, я предлагаю попробовать, он говорит, что совсем не голоден.
А дальше… аккурат в тот момент, когда я кладу в рот последний кусочек, мой мужчина вдруг моментально делает обиженное лицо и говорит мне совершенно изменившимся тоном:
– Вот, ты что, обо мне совсем не думаешь?! Даже кусочка мне не оставила попробовать!
Знаете, мне как будто такая ментальная пи*дюлина сбоку прилетела.
Нннаа, Катька, чтоб жизнь малиной не казалась!
Я, понятное дело, тупо давлюсь этим бургером и смотрю на мужчину, глазами хлопаю от неожиданности.
И сижу, как дура, и прямо чувствую, как во мне этот росточек вины непонятно за что зарождается. Сам по себе зарождается.
То есть, понимаете, да? Полчаса этот бургер был на столе и нафиг был ему не нужен, но стоило бургеру кончиться – он тут же обвинил меня в том, что я о нём, мужчине, совсем не подумала.
Чувствуете момент? Дело‑то не в бургере! Вон, лови официанта, заказывай, если вдруг захотелось. Но неет!
И самое интересное, что человек этот всегда и во всем пытался оставить меня виноватой.
Вроде, напрямую не обвинял, и всё это было с улыбочками, но я потом выжата была покруче лимона. Много такого, подобного, припомнить могу. Каждый раз по‑разному, но, по сути, на один мотив.
И поучать меня любил иногда. С подтекстом «что ты вообще можешь в этом понимать?».
До смешного доходило. Чайник вместе электрический выбирали. В мою же, заметьте, квартиру. Мне понравился синий, ему – чёрный. Угадайте, какую фразу он мне сказал?
Ну и вот…
Или там, вдруг холодность без причины, на пустом месте. Вот человек сидел, обнимал, по руке гладил, и вдруг – раз! – сквозь зубы разговаривает. Моментально, без перехода.
И что произошло вдруг – просто не понять. И ходит потом обиженный несколько дней.
Вот так, вроде, мелко и в тупую, а представьте, как на психику влияет, когда с тобой так постоянно! Это не передать просто.
Я, уже даже через два месяца с ним, стала какой‑то жутко нервной, плакала часто… (А уж что было потом и вспомнить больно.)
И, вроде как, на вид без повода, но вот что‑то такое во всём этом было.
А он смотрел на меня всегда непонимающими типа глазами и объяснял мне, что я, блин, истеричка, и кто меня ещё выдержит…
И я искала причины в себе и всё думала: что я делаю не так?
У Ланди прочитала: это типичнейший такой приём мужчины‑мучителя.
Аж смешно, насколько паззл вдруг сошёлся.
И ведь было, знаете, ощущение, что меня как‑то конкретно нагибают, а как именно он это делает – словами выразить не могла. А всем подругам нравился, приличный такой мужик был, и объяснить было невозможно, что во всём этом не так.
И самое забавное, что я как‑то интуитивно даже чувствовала, что я за какое‑то очень короткое время стала от него сильно и странно зависима.
Рассосался потом, слава богу. Ну, это отдельная история, как я его теряла.
* * * * *
«Одно из простых человеческих прав, которые он пытается у вас отнять – это право на него сердиться.»
(с) Ланди Банкрофт
Один из самых прекрасных случаев манипуляции сознанием, из тех, что я знаю.
Это из серии «жена декабриста». Эпично во всех смыслах. Этот тоже мучитель, но зашёл нереально талантливо, с другой стороны.
Ну, это когда он ей всячески внушал, что она для него не просто жена, а, прежде всего, друг. Старательно так внушал. Потом стало ясно, в чём подвох.
Она же не просто женщина, она же друг! Не просто друг, а Друг! А Друзья своих не бросают.
Ну и что… Ну и да, получилось в итоге вполне предсказуемо, как в анекдоте:
«‑Дорогой, давай останемся друзьями.
– Хорошо, дорогая! Раз мы теперь друзья, вызывай бля*ей, поехали в сауну!»
И вот она двадцать лет – двадцать, бля*ь, лет! – была ему тем самым Другом.
Ну, то есть, он в сауне, а она ему дома друг. Всепонимающий такой, всепрощающий друг, с которым можно обсудить. Друг же ж! Не бросит, пожалеет даже, если что.
А что в ванной плачет – так непонятно, почему. Странная, что ли? Что такого он делает‑то?! Они же должны понимать друг друга! «Ты ж мне друг!»™.
Я как‑нибудь расскажу эту историю, как она его даже однажды от разъярённого мужа любовницы спасала.
Ну а чё – Друг же! Тут бы не попрать столь почётное звание! А то что сама вся седая к сорока годам – так разве это важно? Закрасить – не видно будет! Главное – оправдать высокое доверие!
А что вы думаете! Человек, умело загнанный в такую «дружбу», ещё и благодарить будет за оказанное доверие. Пока не поймёт, что где‑то его на*бывают.
Она, к слову, так и не поняла. И двадцать лет жрала говно под соусом дружбы.
Так он в итоге ушел от неё, к не‑другу помоложе.
Жениться даже успел.
А к бывшей всё бегает, на жизнь пожаловаться. Она выслушает. Она же настоящий Друг.
* * * * *
Ах, да! Та самая девичья «френдзона» – это тоже она, манипуляция, по сути.
Раз ты друг, то ты должен быть рядом, но я тебе ничего не должна. Ты ж мне друг или сосиска?..
Вот правильно говорит моя мама: «Таких друзей – за хвост и в музей!»
* * * * *
«…Мучитель считает себя выше критики. Если партнерша пытается обсудить свои обиды – это она его „достаёт“ или „провоцирует“. Он убежден, что может игнорировать любые нанесенные обиды, и его возмущению нет предела, если кто‑то пытается спросить с него за его поведение.» (с)
«Для такого мужчины партнерша никогда не может быть так же умна, компетентна и разумна, как он сам. Он считает её даже менее чувствительной, чем он сам.
Они выбирают самые оскорбительные слова и атакуют ими своих партнерш, как если бы те были вещью или животным. Партнерши часто рассказывают, какой разрушительной силой обладают подобные слова, какое чувство унижения и незащищенности, сравнимое с реальным насилием, они вызывают…
Превращение женщины в объект – главная причина, по которой мучители становятся со временем только хуже. Сознание мучителя адаптируется к определенному уровню хамства, или насилия, – и вот уже он готов двигаться на следующий уровень.
Лишая партнершу человеческой индивидуальности, мучитель защищает сам себя от человеческих эмоций по отношению к ней, таких как вина или эмпатия, и спокойно спит по ночам. Он отстраняется настолько, что её чувства больше не имеют значения, а то и вовсе перестают существовать.»
(с) Ланди Банкрофт
Буквально три дня назад с приятельницей общалась, она год с мужчиной живёт.
В общем, звоню ей по скайпу вечером, просто потрепаться, и застаю её в соплях‑слезах.
Сидит, повторяет: «Я такая дура, мне так протииивно, мне так неудоообно перед ним!».
Спрашиваю, что случилось.
Оказалось, ненаглядный, с которым год живёт, несколько часов назад воздухом подышать пошёл, и до сих пор нету. Чего пошёл? А они поругались.
Ну, тут предыстория нужна.
Когда они съехались, он начал ей намекать, что, мол, смотри, я у тебя мущщина вольный… Она поначалу значения не придавала.
А недавно оказалось, что у вольного мущщины параллельно ещё пассия завелась. И когда он говорил, что у мамы ночует – так это он с другой дамой сердца время проводил.
Ну, дальше понятно, что было, да? Выяснение отношений, во время которого мущщина обвинил мою приятельницу во всех грехах, мол, это она‑то не такая, поэтому, мол, он может позволить себе…
Потом как‑то, вроде, замяли с этой любовницей. Ну как замяли… Вроде, сказал, что завязал. Хоть на ночь перестал уходить. А там непонятно – есть та любовница, нет её…
Знаете, на словах всё легко, вроде, выгони его, детка, и делов‑то. А в жизни всё сложно. Особенно там, где дело касается чувств.
Чувств и манипуляций.
И вот, спустя дней десять, снова ссора.
И она сидит, плачет, и говорит мне:
– Он сказал: «А что ты делаешь для того, чтоб я хотел только тебя?» – и ревёт страшно. – Каать, может, и в самом деле я чего‑то не понимаю?
Я говорю:
– Стоп‑стоп‑стоп! Ты вообще понимаешь, что он элементарно вину за своё личное мудачество на тебя перекладывает?
– Он сказал: «Я с тобой из‑за твоих истерик спать не буууду!»
И плачет, плачет! Навзрыд!
То есть, понимаете, да? Мужик загулял, понятно, что женщина его, которая рядом – дикий кошмар пережила, и он же её в истериках обвиняет.
Ну это же страшный такой, непроглядный пи*дец!
А ведь даже не извинился ни разу за те измены, неет, сразу в наступление пошёл.
А она не слышит, что я ей говорю, он ей уже мозги перенастроил.
Она плачет:
– Каать, я такого ему сейчас наговорила! Я ему сказала, что он мне даже приятного ничего за год не сказал, а он начал мне говорить, мол, «ты что, дура? Ты что, вообще хорошего не помнишь? Я тебе столько всего хорошего говорил!»
Кать, неужели я схожу с ума, я же не помню! Он говорит, а я этого не помнююю! Каать, я такая дуура!
И тут я вскипаю. Я говорю:
– Бл*! Это ж как он тебе внушить‑то умудрился?! Ты говоришь, что не помнишь? Так я тебе напомню его «приятное»!
Ты помнишь, как весной рассказывала мне, как он тебе мозг выносит? Помнишь? Помнишь, ты мне рассказывала, как он тебе говорил, что и глаза у тебя не такого цвета, как ему нравится, и грудь он поменьше любит и другой формы?
Помнишь, как он тебе про рост все время чесал, что нормальные девочки – миниатюрные, а ты дылда? При метре семидесяти‑то!
Ты знаешь, на фоне всего этого, даже если он тебе когда‑никогда комплимент сделал, так не мудрено, что это не запомнилось! На таком‑то болоте!
Ты что, забыла это всё?! Это ж как он тебе мозги промыл! Он же тебя просто в хлам переломал!
Она плачет, не переставая. Я продолжаю:
– А я помню всё это! И ты сейчас понять должна, что не в тебе дело, это он – мудак. Не так ему? Ну так а х*ли живёт‑то с тобой? Собери манатки и вали к другой, у которой всё то будет! Так нет же, не уходит, просто кишки твои на руку наматывает!