Мой меч сам прыгнул мне в руку, в то время как я плечом с силой оттолкнул Лиандру в сторону. Сталь Искоренителя Душ вспыхнула в моих руках бледным светом, когда он поднялся над головой и нанёс удар как раз тогда, когда монстр расправил крылья, чтобы замедлить падение. Могучие когти почти задели Лиандру, сталь отрезала левое крыло и ногу наездницы, но где-то в теле монстра нашлись твёрдые кости, в которых мой клинок застрял.
Раздался ужасный крик монстра, в фонтане из крови и внутренностей нога и крыло ящера и наездника оторвались. Словно камень, монстр и исполненная ненависти фурия рухнули туда, где я стоял и вместе со мной проломили перила «Копья» там, где они уже были ослаблены баллистическим болтом.
Рукоятка Искоренителя Душ выскользнула из моей руки, и я упал.
Падая в воду, я увидел, как монстр поворачивается на бок. Лезвие Искоренителя Душ торчало из чешуйчатой груди чудовища, затем они исчезли в пучине морской. На мгновение я увидел лицо наездницы, которая отчаянно пыталась высвободить правую ногу из стремян своего седла, в то время как её кровь окрасила воду вокруг в красный цвет, затем животное и всадница погрузились в глубины.
Мои широкие одежды, создав воздушные пузыри вокруг меня, достаточно долго удерживали меня на плаву, чтобы я смог увидеть, как «Копьё» унеслось прочь, словно скачущая лошадь.
Испуганное лицо на корме принадлежало Лиандре, кровь лилась из тяжёлой раны на её лбу, но она была на ногах и осталась в живых.
Я поднял руку в знак приветствия, она последовала моему примеру. Её губы шевелились, но я не смог понять, что она говорит. Затем поднялась волна и заградила мне обзор. Когда она снова опустилась, «Копьё» исчезло в дали.
Моя одежда стала мокрой, угрожая утащить вниз, когда что-то грубо толкнула меня в бок. Это был кусок мачты, оторванный от пиратского корабля. За него цеплялся пират, который свирепо поднял клинок.
Левой рукой я схватился за мачту, правой ударил его по носу и почувствовал, как сломалась кость. Он погрузился обратно в воду, только верёвка ещё удерживала его руку над водой.
Я развязал узел, прежде чем он, отплёвываясь, поднялся на поверхность, и оттолкнул его от куска мачты.
Он отчаянно пытался за что-то ухватиться и поймал меня за одну ногу, я пнул его другой, он отпустил, на поверхность поднялись пузыри, и он ушёл под воду.
Мимо проплыла красная ткань, это был кушак или что-то в этом роде. Может, он принадлежал пирату, а может, и нет, я схватил его. Ярко-красный цвет было заметить легче, чем тёмный лён, который всё ещё был на мне.
Я обернул верёвку вокруг туловища и сломанной мачты, затянул узел, чтобы не соскользнуть с дерева, даже когда меня покинут силы, и устало прислонился лбом к мокрой древесине.
Я всегда мог чувствовать, где находится Искоренитель Душ. Меч всё ещё торчал в боку летающего ящера... и опускался подо мной всё ниже в бесконечную темноту.
В последний раз я увидел парус «Копья», когда волна подняла меня особенно высоко. Также я увидел другие паруса, которые следовали за ним. Затем мачта вместе со мной опустилась во впадину между гребнями волн.
Наступила ночь, и полотно Сольтара показало мне звёзды с такой ясностью, какую я редко видел раньше. Я оставил слабую надежду увидеть «Копьё», мчащееся мне навстречу, и мог лишь молиться о том, что мои друзья смогут сбежать под покровом ночи.
Мне приходило на ум много разных мыслей. Я подумывал избавиться от сапог и одежды, но когда что-то коснулось моих ног, решил этого не делать; я не хотел, чтобы рыбы отцапали мне пальцы. Также мне казалось, что моя одежда сохраняла тепло.
Этой ночью у меня было много времени, чтобы подумать обо всём, что со мной приключилось. Когда началось это злоключение, я ожидал, что встречу смерть. Но когда после этой ночи в море появилась первая утренняя заря, я понял, что хочу жить.
Мне просто нужно было развязать верёвку, и моя одежда утащила бы меня на дно моря. Однако я не мог этого сделать.
Говорят, что надежда - это самый величайший дар людям от отца богов. Надежда и вера.
Одна из чаек приземлилась на кусок мачты и склонив голову, посмотрела на меня. Увидев, что я ещё жив, она разочарованно улетела.
Искоренитель Душ находился где-то глубоко подо мной на дне океана. Я больше никогда не смогу взять в руку бледный клинок...
Сначала я не знал, сожалеть мне об этом или радоваться, но в конце концов решил, что наконец освободился.
Что бы ни случилось, без магии проклятого клинка, не было ничего, что отличало бы меня от других людей.
Моё время на этом земном диске снова было ограничено.
Если я переживу этот инцидент, что казалось мне маловероятным, то число лет моей жизни сократится до продолжительности жизни человека.
Без клинка я был не более, чем свинопасом.
И рад этому.
Когда я засмеяться, чайки, кружившие надо мной, улетели прочь. Они были правы, они могли подождать тот момент, когда жизнь и безумие покинут меня.
Покачивание волн наводило сон. Кроме бесконечного моря, видно ничего не было, поэтому я закрыл глаза. Солнце взошло и начало печь. Я подумал, что правильно поступил, оставив одежду, в противном случае, солнце бы меня безнадёжно сожгло. Я обернул голову красным кушаком и в какой-то момент заснул.
Когда я проснулся, мои губы потрескались, меня мучила жажда, а мой пустой желудок жалел о той жертве, которую я преподнёс рыбам.
Меня разбудил хихикающий щебет, я открыл глаза и увидел длинную, зубастую морду, заканчивающуюся дружеской улыбкой. В правом глазу дельфина я заметил тёмные пятна, похожие на веснушки. Он проплывал под моим телом, толкал меня носом и, казалось, что его щебет высмеивает меня. Он продолжал подплывать, и я наконец понял, чего он хочет.
Я не совсем верил в легенды, но когда к первому дельфину присоединились трое других и своими телами почти подняли меня из воды, они оказались верными. Действительно ли это духи моряков? И передо мной Синор и Амандус? И так ли это важно?
Я огляделся... В бесконечных водах эти четверо были единственными, кто вселял надежду. Надежду и веру.
Верёвка разбухла, мои затёкшие пальцы с трудом смогли развязать узел, но в конечном итоге, мне это удалось. Я ещё держался за мачту, когда одно из этих верных животных нырнуло под мою руку. Я ухватился за плавник на спине, и дельфин защебетал, как будто хотел поздравить с тем, что я наконец его понял.
Я отпустил мачту и обоими руками ухватился за плавник.
Я уже многое повидал, но ничего, что могло бы сравниться с этой ездой. Когда они тянули меня через воду, мне открылось всё величие этих животных. Я ощущал мышцы под гладкой кожей, сильные удары хвоста, иногда такие быстрые, что скорость не позволяла мне уйти под воду, я лежал на поверхности. Если бы мои сапоги не были прошнурованы кожей, то самое позднее, я потерял бы их сейчас.
Они были умны, эти дельфины, поскольку сменяли друг друга. Один тянул меня, в то время как трое других составляли компанию. Их радостное щебетание было словно щитом против отчаяния, вестью о надежде.
Неудивительно, что их считали священными.
Щебет, казалось, имел смысл, хотя я не понимал его значения; это были не бестолковые звуки глупых животных, а разумная коммуникация, может они пытались объяснить мне свои действия.
Я мало что видел, вокруг были только волны, но чувствовал, что это не бесцельное путешествие, оно напоминало скорее полёт стрелы. Они знали, куда хотя меня отвезти, и мне казалось, что они спешили.
Вскоре мои силы покинули меня, но они не сдались. Когда я больше был не в состояние держаться, они нырнули под моё тело и подняли, так что я мог дышать. Они повернули меня в воде, так чтобы было удобно, затем одна из этих длинных морд ткнулась в мою одежду носом и зацепилась за капюшон, трое других довольно защебетали. На спине я скользил по волнам так быстро, что было невозможно утонуть.
Вода постоянно накатывала на меня, но в основном только на пару секунд... Я научился доверять животным и больше не паниковал, когда это случалось, но терпеливо ждал, когда снова всплыву, и скоро нашёл в этом ритм.
Я ощущал себя странно свободным. Мне больше не нужно было пережевать и размышлять о том, есть ли у миссии Лиандры шансы на успех, и смогу ли я её защитить. Больше не нужно было ломать голову над тем, что Серафина, возможно, была права, и моя душа - это душа Джербила Коная... Зокора оказалась права. Это бремя было для меня слишком тяжёлым, я не хотел его нести.
Теперь решение было принято за меня. Я был свободен.
Такие и похожие мысли сопровождали меня, когда умные животные тянули меня по воде, а солнце снова медленно погружалось в море. А потом, вскоре после наступления ночи, я и сам это почувствовал: появилось течение, отличающееся от того, что было раньше, слышался оглушительный рёв, который всё приближался и приближался, волны поднимались и опускались иначе, с большей силой, чем раньше. Прежде чем я понял, что происходит, трое других животных тоже ухватились зубами за мою одежду и потянули изо всех сил. Казалось, что они несли меня по воде быстрее, чем когда-либо смогло плыть «Копьё»!
Под нами поднялась волна, плавники забили ещё быстрее, потом появилось такое чувство, будто они швырнули меня вперёд... Волна подхватила меня, и, казалось, будто я лечу вниз. Когда верные животные меня покинули, я запаниковал, затем сквозь брызги заметил грубые камни, о которые разбивались волны. Я уже видел себя, как расшибаюсь об эти твёрдые скалы, но этого не случилось, камни исчезли подо мной в гребне волны, волна разбилась... и с силой швырнула меня на берег.
Долгий момент я лежал там, словно мёртвый, затем повернулся на бок, хотя болели все конечности, и, откашлявшись, выплюнул воду. Я поднял голову и увидел в темноте брызги прибоя. Это был не дружелюбный пляж, а изрезанная ограда каменных зубов, которые должны были раздавить меня... Но я лежал на каменистой земле, и лишь иногда волна накрывала мои сапоги.
Вдалеке, за рёвом прибоя, казалось, я в последний раз услышал дружеский щебет, затем оказался наедине со скалами, ревущим прибоем и каменистым пляжем.
Из последних сил я на четвереньках прополз вверх по склону. Посчитав, что теперь линия воды достаточно далеко, я обессилено остался лежать. Особенно острый камень впился мне в ноющие рёбра, я вытащил его из земли окоченевшими пальцами и отбросил в сторону, а затем заснул.
Огненные острова
Когда я проснулся, на полотне Сольтара появились первые следы зари, но на этот раз ночь была не ясной; тяжёлые тучи надвигались с севера, первые тучи, которые я видел за долгое время. Где-то к вечеру, возможно, даже пойдёт дождь. На спине моя одежда высохла, только на животе она была ещё влажной.
Я с трудом встал сначала на четвереньки, затем, опираясь о камень, мне удалось подняться на ноги. Все сухожилия и мышцы запротестовали.
Всё моё тело было измученно, и какая-то непривычная тяжесть охватила мои кости. Меня мучила жажда, а живот урчал, как будто собирался съесть камни.
И их здесь было вдоволь, но больше ничего.
Я посмотрел туда, где лежал, и покачал головой. Каменная постель лишь доказывала, что человек может спать где угодно, если только достаточно устал.
Затем я поднял глаза и обнаружил ещё больше камней, твёрдые, зазубренные и угловатые чёрные камни, между которыми лишь тут и там проглядывал пучок травы. Неподалёку всё ещё бушевал прибой, ударяясь о чёрный базальт. Дельфины спасли меня, но безопасная земля была такой унылой и бесплодной - пустыня из чёрных камней - что могла любого лишить надежды.
Я отправился в путь, стараясь не думать о воде или вкусном жарком Зиглинды. С трудом поднявшись по склону, я увидел причину этого вездесущего чёрного камня: на заднем плане возвышался взорванный конус - вулкан, из жерла которого всё ещё поднимался дым. Оттуда до воды свой путь проложил чёрный язык, у подножия которого я и оказался, но справа и слева было зелено, также встречались деревья, а неподалёку, с правой стороны от меня, возвышались развалины башни, стоящей на скалистом утёсе.
По крайней мере, эту негостеприимную землю когда-то населяли люди. Башня была моей целью, другого пути не было. Может быть оттуда я увижу реку или ручей и пойму, куда меня занесло.
Но для этого не пришлось добираться до старой башни, поскольку на половине пути я был достаточно высоко, чтобы увидеть больше. На краю обвалившейся дороги передо мной открылась бухта, и я остановился, уставившись на неё.
Из моря здесь поднималось пять вулканов, почти образуя круг, который на три четверти охватывал бухту. Два из этих вулканов были достаточно высокими, чтобы иметь снежный гребень, над двумя другими поднимался дым. Должно быть, в этом месте боги ещё создавали мир.
Я узнал эти острова, поскольку достаточно часто видел их изображение на папирусе: Огненные острова, когда-то база имперского флота, теперь же штаб-квартира тех пиратов, которые преследовали нас.
Но на самом деле, они были лишь одним островом, состоящем из этих пяти вулканических массивов, которые были соединены между собой перешейками разной ширины.
Я задавал себе вопрос, почему, во имя всех богов, империя не прогонит пиратов со старой базы.
Из того, что я знал, они были настоящим бедствием для морской торговли.
И только теперь я понял. Путь, ведущее в бухту из открытого моря, было узким и извилистым, по бокам которого располагались чёрные каменные зубья, где бушевал прибой.
И там, где можно было бы проехать, в камнях были вырублены прочные укрепления.
Смелые каменные мосты соединяли их друг с другом, и там наверху, на этих платформах, баллисты поджидали тех, кто был достаточно безумен, чтобы осмелиться провести эту компанию.
Ни один корабль, каким бы мощным он ни был, не смог бы пробиться к бухте по этому водному пути. Некоторые из этих зубьев были такими высокими, что баллисты на укреплениях, резко указывали вниз. Болты из них попадут не в прочную бортовую стену, а в слабую палубу, и одним выстрелом, возможно, даже пробьют весь корпус корабля. И наоборот, было почти невозможно стрелять вверх так высоко.
Я нашёл камень, сел на него и стал разглядывать то, что лежало передо мной.
Архитекторы Старой империи сосредоточились на бухте. Здесь, между массивными жерлами вулканов, находилась большая часть равнин, они также возвели террасы, на которых один на одном, были построены квадратные, простые здания, прилипающие к склону. В бухте каменные причалы, словно тонкие пальцы, уходили далеко в воду, даже там, где из-за глубины она становилась темнее, я видел просвечивающие могучие фундаменты. Как можно строить так глубоко под водой?
В гавани было много места, занятое лишь частично. Тут и там я даже увидел возле причала затонувшие или повреждённые корабли. Но добрые три десятка были ещё целыми, в большинстве своём, меньше нашего «Копья». Я заметил ещё два из этих опасных военных кораблей, но они все померкли рядом с тремя великанами, пришвартованными рядом с небольшим городком.
Я насчитал на них не менее четырёх мачт, и они так высоко возвышались из воды, что их палуба находилась выше некоторых мачт маленьких кораблей, качающихся рядом с ними.
Эти гиганты были полностью чёрными, начиная от корпуса и кончая палубой, включая такелаж и паруса. Даже стоя в гавани, они выглядели угрожающими. С обоих сторон этих кораблей над водой выступали две платформы, там были прикреплены тяжелые баллисты, так что эти средства передвижения были скорее похожи на крепости, чем на что-либо ещё.
На корме были вывешены флаги, достаточно большие, чтобы я мог видеть герб даже с того расстояния: поднятый вверх чёрный кулак в бронированной перчатке на зелёном поле, сжимающий кольцо или обруч, или, возможно, корону.
Под этими знамёнами войска Талака вторглись на нашу родину. Сам я никогда раньше их не видел - в этой войне я избегал фронта - но Лиандра хорошо описала мне этот герб.
И встретить его здесь оказалось дня меня неприятным сюрпризом.
Однако это также подтвердило то, о чём мы с Лиандрой уже давно подозревали: война за нашу родину была для Коларона лишь частью пути, его внимание было сосредоточенно на Аскире. Старый имперский город представлял его настоящую цель. Это единственное, что имело смысл.
Каждый из этих кораблей мог легко разместить на борту двести солдат, не считая экипажа, возможно даже вдвое больше. Береговая линия от Янаса до Аскира принадлежала старой империи, поэтому Талак нашёл здесь базу для прямой атаки.
Я подумал о фон Геринге, посоле имперского города в Бессарине, который ясно дал мне понять, что такая удалённая война как наша, вряд ли заслуживает внимания семи царств.
Интересно, заставил бы вид этих кораблей изменить его мнение?
Я неуклюже встал со своего камня, потянулся, посмотрел на полуразрушенную башню, размышляя, стоит ли подниматься дальше. Может и нет, но это я узнаю лишь когда окажусь там.
Остальная часть пути до этого сооружения казалась вдвойне трудной, но, прежде всего, меня мучила жажда. Такого опыта у меня ещё никогда не было раньше, и я легко мог бы без него обойтись. Всё же вскоре я добрался до башни. С севера всё ещё надвигались тучи, обещая вскоре прохладный дождь, но здесь, на вершине утёса, солнце продолжало печь всё также сильно.
Башня была квадратной и стояла во дворе, который окружал каменный забор, высотой в два раза выше человеческого роста. Через рухнувшие ворота я увидел остатки других зданий. Возможно, то было когда-то сараем, а другое - обедней или квартирой для экипажей кораблей. Над воротами всё ещё красовался высеченный герб Аскира, но через него проходила вертикальная трещина.
Возможно, Старая империя строила на века, но ничего не могло противостоять силам природы. Здесь было землетрясение, и части строения дали трещины. Возможно, это даже было тот же самое извержение, которое образовало базальтовый язык, у подножия которого я оказался.
Кусок утёса обвалился, лишив двор угла, а башню фундамента. Была причина, почему башня не рухнула полностью... В тоже время давшие трещины камни объясняли секрет архитектуры Старой империи. Каждый из этих могучих камней, которые когда-то были так аккуратно подогнаны друг к другу, имели на поверхности канавки и отверстия, в них строители утопили кусок стали в форме «Т», проложенной в двух местах. Так каждый блок сидел сразу на двух стержнях, которые соединяли его с нижележащим блоком и в то же время каждый был с двух сторон связан стержнями с соседними блоками.
Неудивительно, что башня не рухнула даже от этого землетрясения. Только с самого краю подземный толчок сломал камни и погнул стержни, и всё же ржавое железо ещё удерживало их над пропастью.
Посередине двора я увидел колодец.
Надежда окрылила меня, отверстие было накрыто тяжёлыми досками. Я убрал их и посмотрел вниз... и был сильно разочарован. Это оказался не настоящий колодец, а доступ к цистерне, но в ней не было воды, и внутрь проникал свет. Из-за подземного толчка цистерна лопнула, и кусок её стены скатился с утёса.
Я уже приуныл, как вдруг увидел, что в цистерне отражается свет солнца. Я бросил камень в тот бок, где заметил отражение... и в нём образовались волны.
Там была еще вода!
Я поискал верёвку или цепь, но ничего не нашёл. Там внизу, добрых семь длин, равных росту человека, была вода... но никакой возможности для меня добраться до неё!
Другая причина, по которой я пришёл сюда, был обзор. И в самом деле, боги были ко мне благосклонны, поскольку с высокой точки я увидел вдалеке между деревьев блестящую ленту, которая должна была быть ручьём.
Если я отправлюсь в путь сейчас, то мне понадобится не более двух или трёх отрезков свечи, чтобы добраться до этого ручья. Только... под моими ногами уже была вода, и я не мог думать ни о чём другом.
Решение было очевидным. Доступ к цистерне и оставшейся в ней воды был с двух сторон. Через шахту, откуда я не мог до неё добраться, поскольку кладка камней была слишком гладкой, и не за что было зацепиться. И другой, тот, через который в цистерну проникал свет. Обвалившийся утёс.
Я подошёл к краю обрыва, где не хватало части грунта, увлёкшего кусок стены за собой, и посмотрел вниз, чтобы поспешно отступить назад. Там утёс круто уходил вниз на добрых тридцать длин, равный росту человека, а внизу уставшего от жизни безумца поджидали изрезанные скалы.
Но посмотрев вниз, я увидел кое-что ещё: там находился подвал, в котором была установлена цистерна. И именно там, где когда-то прочная стена отделяла цистерну от подвала, утёс отломился.
Дверь башни косо свисала с петель, и я никак не мог её открыть, поэтому в качестве рычага использовал ножны Искоренителя Душ, которые всё ещё свисали с талии, и таким образом смог попасть внутрь. Спуск в подвал не был очевиден, но я уже знал хитрость.
Мне не потребовалось много времени, чтобы найти плиту с глубокими стыками, однако я сломал кинжал дважды, пытаясь её поднять.
Последним коротким обломком лезвия, мне всё-таки это удалось, и под плитой, как и ожидалось, оказалась лестница. Какой бы старой она не была, она всё же выдержала мой вес. Затем я протиснулся между ящиками и сундуками к углу подвала.
К куску железа, торчащего из камня, который ещё прочно держался, я привязал один конец кушака. Крепко за него ухватившись, я сделал смелый шаг вокруг стены и оказался в цистерне. В углу я и в самом деле нашёл воду, хотя это была всего лишь большая лужа.
Я подбежал к ней, встал на колени, и, словно собака, хлебнул драгоценной воды, благодаря за неё богов.
Это была дождевая вода, на вкус чистая и прохладная, поскольку здесь была тень. Она показалась мне самым вкусным напитком на всём земном диске.
Упав в море, я чудесным образом, кроме Искоренителя Душ, ничего не потерял. У меня даже ещё были два кошелька, которые свисали с шеи на кожаных ремешках. В одном было золото, в другом находились портальные камни. В тот момент, когда чудовище скинуло меня с борта, больше на мне ничего не было. В том числе бурдюка для питьевой воды.
Сломанный кинжал с украшенной драгоценными камнями рукояткой, пустые ножны, сапоги, укреплённый кожей жилет, который достал для меня Армин, и моя одежда. Это всё, что у меня было и всё-таки больше, чем я ожидал. Благодаря золоту у меня имелись средства к существованию, но единственное место, где я мог его потратить, было гнездом пиратов.
Я перескочил обратно в подвал - только что я уделил ему недостаточно внимания - может быть я смогу найти здесь что-то полезное.
Верхние этажи были разграблены, но подвал не заметили, и я в самом деле обнаружил целый ящик бурдюков для воды, кожа которых была такой хрупкой, что ломалась, когда я касался её. Старые униформы, части от доспехов, добрая дюжина алебард в хорошем состоянии... двуручные мечи, при виде которых у меня уже начинала болеть спина, несколько заржавевших мечей. Арбалеты с треснувшим прикладом и заржавевшей тетивой... и, наконец-то, серебряная фляжка, красиво украшенная драконом Аскира. К счастью для меня, у неё была не гниющая корковая пробка, а стеклянная. Под серебром была скрыта хрустальная бутылка. Что бы в ней не находилось раньше, сложно было предугадать, поскольку теперь содержимое пахло уксусом.
Я снова перебрался в цистерну, прополоскал фляжку два раза, а на третий раз наполнил. Всё ещё ощущался лёгкий привкус, но я уже не был так придирчив. Я подвесил фляжку рядом с кошельками, спрятав под камзол и перескочил обратно в подвал. Однако на этот раз я был небрежен и чуть не упал в пропасть, но отделался лёгким испугом и, целым и невредимым, смог по кушаку вскарабкаться в подвал.
Здесь, среди длинных мечей, я выбрал тот, что сохранился лучше всего, и засунул его в ножны Искоренителя Душ.
Они подошли, поскольку форма и модель соответствовали как раз этим старым мечам империи. Я также нашёл старый кинжал и использовал его, чтобы выломать драгоценные камни из рукоятки того, что сломался. Вооружившись таким образом, я выдвинулся в путь, радуясь весу, висящему на боку. Теперь я не был беззащитным.
Но я также не был свободным. Если бы дельфины отнесли меня к другим берегам, я, возможно, устроился бы там как фермер или, как уже давно мечтал, купил бы таверну.
Сир Родерик фон Тургау погиб в пучине морской. Легенда о человеке, который владел мечом бога, Сольтара, наконец-то закончилась. Без этого клинка я не был особо полезен ни Лиандре, ни другим, тем более, что они доберутся до Аскира задолго до меня. Это были мои оправдания, которые я подготовил в ту ночь, когда находился в море, привязанный к мачте.
Когда у меня не было веры в то, что я смогу избежать морской могилы.
Но сейчас... Я остановился у ворот башни, глядя вниз на пиратскую бухту. Сейчас мне не оставалось ничего другого, кроме как бежать с этого острова. Так что можно сразу предпринять попытку догнать других в Аскире.
На моём пути стояли лишь неприступная крепость, несколько сотен пиратов и почти три десятка кораблей, полных злодеев и головорезов. Во всяком случае, я предположил, что будет недостаточно просто забронировать проезд до имперского города.
От старой башни до пиратской бухты было недалеко, смелый прыжок в пропасть избавил бы меня от нескольких часов пути и в то же время от жизни. Но так я был вынужден следовать по останкам старой дороги, ведущей к башне. Задача не из лёгких, поскольку, во-первых, землю бороздили глубокие трещины, во-вторых, дорога во многих местах была размыта и заросла колючками, так что было непросто. Тучи хоть и приблизились, но солнце всё ещё пекло. Когда я наконец добрался до небольшого ручья, прошло по меньше мере три отрезка свечи. Без воды из старой цистерны путь был бы мучением.
Я снова наполнил фляжку и пошёл вдоль русла ручья.
Тем временем этот день тоже подходил к концу, до заката оставалось, наверное, где-то два отрезка свечи, когда я увидел первых людей.
Я нырнул под корявое дерево и колючий кустарник, наблюдая за ситуацией. Здесь был небольшой деревянный мост, перекинутый через ручей, дорога вела через этот мост и примерно через сотню шагов заканчивалась воротами в стене, которая защищала морской порт со стороны суши. До сих пор я не нашёл берега, к которому мог бы пристать корабль, но видимо для архитекторов старой империи это было недостаточной защитой.
Я слышал, что имперский город всё ещё владел флотом, и мог бы дать руку на отсечение, что адмиралы каждый раз скрежетали зубами, когда им снова приходилось уступать корабль пиратам. Теперь я полностью понимал проблему. Я тоже никак не мог придумать, как завоевать эту крепость.
И как оказалось, здесь жили не только пираты. Один из парней в украшенной парчой рубашке, свисающей с боку абордажной саблей и с обвязанной красным платком головой был явно пиратом. Другой - исхудавший старик - скорее нет. Он лежал на земле, а пират пинал его ногами и неистово ругал.
Рядом с ними на земле отчаянно махали крыльями две тощие курицы; их ноги были связаны друг с другом.
Если я правильно понял, старик навлёк на себя негодование пирата, потому что осмелился жаловаться, что разбойник отобрал у него две курицы, которые он хотел продать в городе.
Это меня не касалось. Старик не имел ко мне никакого отношения, и если пират запинает его до смерти, это не будет моей виной. С моей стороны было бы глупо сразу же привлекать внимание, даже безрассудно, связываться здесь с пиратом. С каждым пинком, каждым ослабевающим стоном старика, который, без сомнения, в молодости сам был беспощадным грабителем морей, а теперь его лишь настигла судьба, я приводил себе всё больше аргументов, чтобы не вмешиваться, пока, в конечном итоге, всё-таки не вышел из своего укрытия и дерзко шагнув вперёд, поправил красный кушак, который торопливо обернул вокруг головы.
- Дай старику пинка ещё и от меня, - посоветовал я пирату. - Он обещал отдать мне этих кур, и вот что получил, пытаясь продать их в городе!
Пират и старик оба тупо посмотрели на меня.
- Это твои квочки? - удивлённо пролепетал пират.
О боги, - раздражённо подумал я, и для этого вы дали нам язык?
- Само собой. Но не укокошь хрыча, иначе я так и не получу от него квочек, - ответил я на тот же макар. - Бери себе одну, я возьму другую, на том и порешим... но хрыч мне ещё нужен.
Ростом я был выше пирата, по комплекции шире, у меня был более длинный меч, и я выглядел опасным. К тому же, на мне был красный платок, как и на нём. Пират неуверенно перевёл взгляд с меня на старика и обратно.
- Бери уже квочек, а хрыча оставь! - посоветовал я, может при этом я немного перегнул палку. От ворот к нам направлялось ещё два типа, у обоих на голове были красные платки. Они с любопытством смотрели в нашу сторону.
Один из них, тот что младше, был на удивление хорошо одет и чисто выбрит, другой - гора, а не человек - с лицом и шрамами бьющегося за деньги бойца.
Старик посмотрел на меня широко распахнутыми глазами.
- Я ещё никогда не видел этого парня! - выкрикнул он. - Он лжёт! - добавил он, указывая на меня дрожащей рукой. - Клянусь!
- Заткнись! - отозвался пират, пнув его в голову, раздался громкий хруст, и голова старика безвольно запала на бок.
Старик укоризненно посмотрел на меня, и его взгляд застыл. На штанах между его ног распространилось мокрое пятно, мы с пиратом оба перевели взгляд туда.
Вот тебе благоразумие и благие намерения.
- Оставь квочек себе, - предложил я, в то время как двое других подходили всё ближе. - Теперь уже всё равно нет разницы, - я попытался пройти мимо него к воротам, но теперь вызвал его подозрение.