К величайшему облегчению Денниса, Стефани пошла к двери.
Однако на пороге задержалась.
– И еще, Деннис. Тебе нужно решить: будешь ты сотрудничать с нашей компанией или нет. Когда‑нибудь она перейдет по наследству к вам с Сарой. Но если ты растратишь свою жизнь по мелочам, на разные мальчишеские глупости, то пеняй на себя. Я и пальцем не пошевелю, чтобы тебя остановить. Подумай об этом.
И Стефани вышла из зала.
Внезапно Деннис услышал над ухом вкрадчивый голос:
– Как мило, что твоя матушка так о тебе печется, сынок. Что случилось? Ты забыл денежки на завтрак?
Деннис повернулся и оказался лицом к лицу с Тейлором.
– Я тоже хочу войти в долю, – порывисто воскликнул Деннис.
– Войти в долю?
– Да, сделать карьеру Анджело. Я хочу тоже быть его импресарио.
– Быть моим компаньоном стоит недешево, лапу‑ля. – У Тейлора словно заработал в голове счетчик, он быстро прикинул все «за» и «против» предложения Денниса. – Да, недешево.
– Сколько?
– Ну, если речь идет о таком многообещающем парне, как этот, то… двадцать пять тысяч.
– Договорились! – выпалил Деннис. Подошедший сзади Анджело потянул его за рукав.
– Деннис! Но как ты раздобудешь такую кучу денег?
– Не думай ни о чем, кроме бокса, Анджи, – искренне успокоил его Деннис. – Теперь я буду заботиться о тебе!
Джилли покинула апартаменты Джейка в отеле «Риджент» весьма удовлетворенная итогами своей утренней деятельности. Да, он, конечно, весьма хладнокровен. И слишком холодно держится с ней… не то чтобы на расстоянии, но у него такое странное выражение лица, словно он знает что‑то такое и испытывает ее. Однако Джилли умела безошибочно оценить, какое впечатление она производит на мужчин. И знала, что Джейк ею заинтересовался. Теперь она спешила в другой район Сиднея – в Рокс. Грязные, запущенные дома, теснившиеся в тени моста, у гавани, славились дешевизной квартир… и всем остальным, что из этого следовало. Там располагалась убогая гостиница, где Джилли рано утром, сразу после отъезда из дома Стефани, сняла номер… Так, теперь ей нужно подготовиться к встрече со следующим мужчиной, который тоже поможет ей осуществить задуманное. С Филипом, ее бывшим мужем.
Бедный Филип! Джилли лениво улыбнулась, вспомнив, как легко она добилась своего. Один телефонный разговор – и крепость пала. С тех пор, умоляя Филипа о помощи, Джилли намеренно держала его на длинном поводке, чтобы раззадорить. Наконец ей показалось, что нужный момент настал, и по пути к Джейку она позвонила Филипу, чтобы встретиться с ним в удобное время… и в подходящей обстановке. Джилли была не только прекрасной актрисой, но и отличным режиссером. Она понимала, что предстоящую сцену нельзя разыгрывать в Эдеме. Ей всегда удавалось управлять Филипом, словно марионеткой, играя на чувстве сострадания, которое он испытывал к неудачникам. Обшарпанная, убогая гостиница с рыжими муравьями, крысами и тараканами наверняка пробудит в нем симпатию к бедной, всеми покинутой женщине.
Джилли угадала. Вскарабкавшись по выщербленной, голой, не прикрытой ковром лестнице в убогую комнатушку, Филип уже успел побледнеть от огорчения. Он с трудом мог говорить, когда вошел в комнату.
– Я сомневался, стоит ли мне приходить, – наконец вымолвил он.
Джилли заметила, что Филип сильно похудел. И постарел. Она выдержала паузу, с удовлетворением сознавая, что годы пощадили ее гораздо больше.
– Я боялась, что ты не придешь, – Джилли говорила еле слышно, опустив глаза. – Я бы тебя не винила, если бы ты не нашел в себе сил встретиться со мной.
– Я не мог бросить тебя в беде. Мне показалось по твоему голосу, что тебе нужна помощь.
– О, да! – Джилли, трепеща, подняла на него глаза, и его сердце сжалось от сладкой муки. – Но теперь, когда я тебя увидела… Знаешь, умоляя тебя прийти, я так до конца и не понимала, насколько я перед тобой виновата.
– О, Джилли!.. Но почему ты здесь, в таком месте?
– Это все, что я могу себе позволить, – Джилли опустила голову.
– Я помогу тебе отсюда выбраться.
– Нет, Филип, мне не следовало тебя беспокоить. Ты ведь никогда не забудешь… – словно уже не владея собой, Джилли заломила руки.
Филип тщетно пытался побороть нахлынувшие чувства:
– С тех пор… столько воды утекло…
«Попался, голубчик», – торжествующе подумала Джилли.
А вслух робко сказала:
– Ты меня ненавидишь?
На лице Филипа отразилась страшная усталость:
– О, я пытался. Но не проходило и дня, чтобы я о тебе не думал.
Она посмотрела ему в глаза долгим пристальным взглядом. Это окончательно добило Филипа, он кинулся к ней и распахнул объятия. Из его груди вырвался стон, и Джилли моментально поняла, что у него давным‑давно не было женщин. Филип благоговейно, словно не веря, что это наяву, гладил Джилли по плечам, легонько провел ладонью по щеке. Потом прижал Джилли к груди и уткнулся ей в волосы. Джилли подняла голову, чтобы поцеловать Филипа, и почувствовала на своем лице его слезы, он тщетно пытался подавить рыдания.
Джилли взяла Филипа за руку и подвела к узкой кровати. Они легли, и она расстегнула платье. Филип изумленно увидел, что под платьем ничего нет. Он долго любовался ее телом, дыхание его участилось, стало прерывистым. Наконец он дотронулся до ее груди, и тут же его тело содрогнулось от спазмов. Филип крепко прижался к Джилли и не отпускал ее, пока все не кончилось.
А затем всхлипнул и пробормотал:
– Прости меня, прости… Я не знаю, как это случилось… Я так тебя хотел, что не смог удержаться.
Бессильная злоба и разочарование жгли Джилли медленным огнем. Однако мастерски изображая чуткую любовницу, утешающую неловкого торопливого возлюбленного, Джилли обняла Филипа и успокоила его ложью, к которой обычно прибегают в подобных случаях женщины.
Это все не имеет значения, сказала она, важно, что они вместе. Она никогда ни с кем не была так близка.
И прежде чем избавиться от Филипа (а она поспешила это сделать, как только позволили приличия), Джилли, словно демон, завладела его душой, и он уже был готов на все, абсолютно на все, лишь бы она одарила его улыбкой.
Глава седьмая
– Я считаю, ты дешево отделалась!
Билл Макмастер, беседовавший со Стефани Харпер в ее кабинете на верхнем этаже компании «Харпер майнинг», воспринял известие об отъезде Джилли совсем не так, как ожидала Стефани.
– Но Билл, я не могу это так оставить! Надо опять предложить ей деньги. И на сей раз безо всяких условий.
Радужное настроение Билла в ту же секунду испортилось.
– Нет, Стефани, нет! – прорычал он.
– Если ты так печешься о нашей компании, то я оплачу чек из своих средств.
Билл глубоко вздохнул.
– Так дело не пойдет, – решительно возразил он. – Тогда тебе придется принять мою отставку.
– Будь человеком, Билл! Ты же знаешь, как ты мне нужен.
– Что ты задумала, Стеф?
Стефани ответила не сразу:
– Надо найти какой‑то выход, Билл. Что‑то предпринять. Я никогда в жизни не попадала в подобную переделку. Моего отца убить мало за то, что мне приходится теперь расхлебывать кашу, которую он заварил.
Билл мрачно кивнул.
– Признай, что семья Харперов в долгу перед Джилли, – продолжала Стефани.
Билл опять кивнул.
– Тебе никогда не приходило в голову, что будет, если Джилли отправится в суд и потребует свою долю наследства?
Билл ахнул:
– Половину?
– Да, половину всего моего состояния! – горячо воскликнула Стефани. – Если ей захочется испортить нам жизнь, она подаст на нас в суд и погубит фирму. Лучше я сама, по собственной воле, предложу ей то, на что она все равно имеет право претендовать. Или ты придумал более разумный выход?
– Ну, так сразу что можно придумать? – проворчал Билл. – Однако ты обо всех судишь по себе, Стефани. Ты слишком прямодушна и не желаешь замечать, что бывают плохие люди, подонки, мошенники.
– Я с этим не спорю. Но давай дадим Джилли шанс, проверим, какая она стала.
– А я тебе предлагаю: давай оставим сейчас Джилли Стюарт в покое и приступим к работе – не зря же мы жалованье получаем!
На суровом лице Билла мелькнула невольная улыбка.
– Да, сэр! – улыбнулась в ответ Стефани. А про себя добавила: «Золотой он человек. Пока он со мной, я…»
На столе Билла зажужжал селектор.
– Да? – рявкнул он.
– Пришел один джентльмен, он хочет видеть мисс Харпер. Его зовут мистер Сандерс.
Стефани и Билл переглянулись, не веря своим ушам.
– Вышвырни вон этого педераста! – взорвался Билл.
– Ну‑ну! – Стефани улыбнулась. Она подошла к переговорному устройству. – Проводите мистера Сандерса в мой кабинет, Хилари. Я сейчас туда приду.
Билл все еще кипел от негодования:
– Проклятый ублюдок! Что ему нужно?
– Кто знает? – Стефани быстро посмотрелась в маленькое зеркальце, проверяя, в порядке ли макияж и прическа. – Но от нас не убудет, если мы выясним, в чем дело.
Стефани решительно направилась к двери в соседнюю комнату и прошла в свой кабинет. Сидевший там человек вежливо поднялся, завидев входящую женщину. Стефани приблизилась к письменному столу из красного дерева и пристально вгляделась в незнакомца. Он был одет в прекрасный темно‑серый костюм и белоснежную рубашку, очевидно, сшитую на заказ. Сандерс явно любил одеваться дорого, но скромно. Лишь ярко‑красный галстук и носовой платок, слегка торчавший из нагрудного кармана, оживляли его костюм. Вид у Сандерса был классически элегантный: мраморно‑бледная кожа, густые черные кудри… Садясь за стол, Стефани встретилась с ним глазами и чуть не позабыла обо всем на свете. Его глаза были поразительно голубыми, и, судя по ослепительней улыбке, Сандерс прекрасно знал, какое они производят впечатление на окружающих. Стефани с трудом взяла себя в руки и постаралась говорить как можно холоднее.
– Пожалуйста, садитесь, мистер Сандерс. Я могу вам уделить пять минут.
– Благодарю, – Сандерс говорил отрывисто, но даже в этом была какая‑то вкрадчивость. – Я, по правде говоря, и на это не рассчитывал.
– Позвольте поинтересоваться, что привело вас сюда?
– Всего лишь любопытство, – он беспечно рассмеялся, и его спокойствие взбесило Стефани. – Я купил несколько акций вашей компании, и мне было интересно посмотреть, как она выглядит изнутри.
– Несколько акций? – У Стефани захватило дух от его бесстыдства.
– Да, решил худо‑бедно обеспечить свою будущую старость, – Джейк грациозно передернул плечами.
– Может, мы перестанем молоть чепуху и перейдем к делу? – кипя от негодования воскликнула Стефани. – Во‑первых, вы нападаете на мою компанию. Я еще не знаю, то ли вы пытаетесь захватить над ней контроль, то ли просто стремитесь нас ослабить. Но я этого не потерплю! И во‑вторых. Чем бы вы на самом деле ни руководствовались, у вас ничего не выйдет.
Джейк был очарован:
– Почему вы так уверены?
– Не льстите себя надеждой, что вы первый, кто нападает на мою компанию. Для вас главное – урвать кусок – и в кусты! Вам ли тягаться со мной?!
Джейк внимательно изучал свою противницу.
«Господи, она великолепна!» – потрясенно думал он.
И в бизнесе, и в любви Джейк жаждал власти. Только волевые женщины по‑настоящему привлекали его. Легкая победа не льстила самолюбию Джейка. Порой ему казалось, что он обречен вечно искать и не находить этакую воинственную королеву, амазонку. Джейк мечтал встретить женщину, обладавшую такой же внутренней силой, как и он сам. Но ни одна из них не отвечала его требованиям. Он мог сломить любое сопротивление. Неужели – то ли от восторга, то ли от ужаса по коже Джейка забегали мурашки – неужели перед ним наконец достойный противник?
– Скажите, пожалуйста… – Джейк незаметно сделал над собой усилие, пытаясь вернуть инициативу, перехваченную этой высокой чувственной женщиной с большими тревожными глазами и волнующим ртом, – предположим, хоть это не похоже на правду, что я действительно стремлюсь завладеть контрольным пакетом акций… Как вы отнесетесь к моему предложению стать вашим компаньоном?
– Разумеется, отрицательно! – страсть, прозвучавшая в ответе Стефани, потрясла Джейка до глубины души. – Как в любом сражении, победитель заберет себе все.
– А проигравший, мисс Харпер?
Она встала со стула и, обойдя стол, подошла к Джейку. Он поспешно вскочил: Джейк терпеть не мог, когда женщина оказывалась выше него, а рост Стефани был вполне сопоставим с шестью футами Джейка, и это вовсе не прибавляло ему уверенности. Он не знал, нарочно или случайно она подошла так близко, что до него донесся запах ее духов. Джейк разглядел под бледным, тонким батистом заманчивую линию красивой груди. Его так и подмывало поднять руку и потрогать ее.
– Проигравший, мистер Сандерс? – переспросила Стефани. – Какая разница? Ведь это буду не я. До свидания!
И, не удосужившись проводить гостя, она скрылась за двойной дверью, которая вела в кабинет Билла. Управляющий, склонившийся над какими‑то бумагами, оторвался от работы и с тревогой посмотрел на ее раскрасневшиеся щеки и возбужденное лицо.
– Надеюсь, он не расстроил тебя, Стеф? – спросил Билл.
– Нисколько! Наоборот, он подкинул мне прекрасную идею!
Усевшись за стол Билла, Стефани набрала телефонный номер.
– Мы раздуем этот конфликт, Билл! – весело воскликнула она, ожидая, пока ее соединят с нужным абонентом.
– Что‑что?
– Ш‑ш, – сказала Стефани Биллу и обратилась к невидимому собеседнику:
– Фондовая биржа? Сэр Генри? Говорит Стефани Харпер. У меня все в порядке, спасибо. Я просто хотела узнать, не пообедаете ли вы со мной на будущей неделе. У нас возникли некоторые затруднения с мистером Джейком Сандерсом из компании «Сандерс Энтерпрайзес». Он пытается скупить наши акции, и я подумала, что, может, фондовая биржа… да‑да, в интересах вкладчиков вы могли бы вынудить его объявить о своих намерениях во всеуслышание. Большое спасибо, сэр Генри. На той неделе увидимся.
Стефани повесила трубку. Ее глаза весело блестели.
– Ну, вот… мы запустили кошку в голубятню мистера Сандерса! – торжествующе заявила она. – Мы ему покажем.
– Ладно, раз уж ты сегодня настроена преодолевать трудности, – сухо сказал Билл, – то разберись еще с одной проблемой. Тут только что был Деннис. Он хочет, чтобы компания одолжила ему двадцать пять тысяч долларов. Что ты на это скажешь?
В женской тюрьме Сиднея, расположенной в районе Нулава, полдюжины заключенных сидели перед пуленепробиваемым стеклянным экраном в комнате для свиданий. Некоторые старались скрыть волнение и вели себя нарочито развязно, другие не считали нужным что‑либо скрывать. Надзирательница, стоявшая сзади, снисходительно глядела на арестанток. Особенно привлекала ее внимание одна из них: высокая, изможденная женщина, примостившаяся на краешке стула и неотрывно глядевшая на дверь, в которую входили посетители. «Бедняжка Оливия! Что с ней такое творится? Подумать только! У нее такой измученный вид, она явно провела накануне бессонную ночь… А как ногти грызет – скоро ничего вообще не останется! Поговаривают, что ее товарка должна объявиться. Ох уж эта гадюка. И как Оливия не понимает, что поцелуи такой стервы сродни поцелуям Иуды?»
Разнервничавшаяся Оливия заерзала на стуле. Что, если Джилли не придет? Внезапно дверь, через которую входили посетители, открылась, и появилась надзирательница. Она отошла в сторону, уступая дорогу толпе людей, которые приблизились к стеклянной перегородке, стараясь выглядеть бодрыми и жизнерадостными. Вскоре все заключенные увлеченно беседовали со своими знакомыми и родственниками. Все, кроме Оливии. Ее щеки пылали от унижения и разочарования. А ведь Джилли обещала прийти!
Джилли появилась, когда половина времени, отведенного для свидания, прошла. Она вплыла в комнату с небрежным видом, будто прогуливаясь. Надзирательница невольно ахнула от изумления. Джилли была аккуратно подстрижена, дорого одета, ни дать ни взять картинка из модного журнала.
– Кого я вижу?! Ты прекрасно выглядишь, Джилли, – обратилась к ней надзирательница.
Джилли бросила на нее презрительный взгляд:
– Увы, про тебя такого не скажешь.
– А ты не изменилась, Джилли. Ладно, иди к своей подружке. У тебя в запасе пятнадцать минут… хотя ты наверняка не забыла наши правила.
Джилли проигнорировала надзирательницу и села на стул. Потерянный взгляд Оливии и ее пылающие щеки явно не вызвали у посетительницы никаких теплых чувств.
– Как дела, Олив?
– А ты как думаешь?
– Не смотри на меня так, – равнодушно сказала Джилли. – А то я уйду.
– О, Джилли! Не надо! Я этого не переживу!
– Так‑то лучше, – промурлыкала Джилли. – А теперь выслушай меня. Я к тебе не со светским визитом. Сколько ты еще должна здесь торчать?
– Три месяца. А что?
– А когда тебя могут отпустить на поруки?
– Уже могут. Но что толку? У меня же нет адвоката… да если б и был, мне все равно нечем ему заплатить.
Джилли вдруг стала похожа на кошку, объевшуюся сметаны.
– У меня есть человек, который поможет тебе выйти на свободу.
Оливия напряглась:
– Кто это?
– Мой бывший муж, Филип Стюарт. Сердце Оливии разрывалось от ревности:
– А что у тебя с ним общего?
– Забота о тебе. Значит, так… если я помогу тебе выбраться отсюда…
– Я готова на все!
– Да, ведь мы обе понимаем, что за услугу надо платить.
Оливия взглянула в бесстрастные глаза своей собеседницы:
– Стефани Харпер?
– А кто же еще?
– Я согласна.
– Хорошо, – холодно улыбнулась Джилли. – А почему бы тебе не подумать… о средствах и методах? Это скрасит последние томительные дни твоего пребывания здесь. Договорились? Умница! А я… я буду думать о тебе, Олив.
– Мне очень жаль, Анджело.
Удрученный Деннис сидел в баре Витторио. Анджело бодро улыбнулся:
– Не беспокойся. Через несколько дней опять ее попросишь.
У Денниса не хватало духу признаться, что он в последнюю неделю только и делал, что умолял Стефани дать ему двадцать пять тысяч долларов, которые он так опрометчиво пообещал Тони Тейлору в качестве паевого взноса. В конце концов Стефани рассвирепела и запретила ему говорить в ее присутствии об этом «капиталовложении».
– Беда в том, – жалобно протянул Деннис, – что пока моя мать в таком настроении, от нее ничего не добьешься.
– А больше неоткуда взять денег?
– Кто еще даст такую сумму глупым мальчишкам, чтобы они отнесли ее на блюдечке проходимцу, который прикидывается их покровителем? – бесцеремонно вмешался в их разговор Витторио, отец Анджело. – Лучше вообще не иметь денег, чем потерять их!
– Послушайте, мы же с вами знаем, что Анджело достоин лучшей участи, – возразил ему Деннис.
– Да, папа! – поддержал его Анджело. – А мистер Тейлор вовсе не проходимец, а бизнесмен. Он не стал бы со мной связываться, если бы не возлагал на меня большие надежды.
– Ты грезишь наяву, Анджело! – Витторио даже покраснел от волнения. – Ты погубишь себя! И ради чего? Ты мой единственный сын, я отдам тебе свое заведение, это очень выгодный бизнес, будешь жить без забот, без хлопот. А ты вместо этого рвешься на ринг, где из тебя вышибут мозги. Когда ты, наконец, позабудешь про бокс и начнешь работать?
Витторио хлопнул по столу мокрой тряпкой.
– Но у нас еще нет посетителей, – запротестовал Анджело, однако, взяв тряпку, принялся послушно вытирать со столов.
– Только и слышно про этот бокс, – ворчал Витторио. – И еще про Тейлора. Он, видно, считает тебя своей собственностью. Но он ошибается. Ты моя собственность!
Анджело добродушно улыбнулся:
– Как скажешь, папа.
Его покорность умиротворила Витторио.
– Был бы твоим импресарио Деннис, это еще полбеды. Все‑таки он твой друг. Но Тейлор? Ему же на тебя наплевать, это всем известно!
И Витторио сердито щелкнул пальцами, выражая свое негодование. А потом снова ретировался в бар, где начал звенеть бутылками и звякать стаканами, упорно избегая дальнейших споров. Деннис потянулся и встал. Анджело обеспокоенно взглянул на него.
– Надеюсь, ты не уйдешь из‑за того, что папа не в духе?
Деннис засмеялся:
– Я боюсь, он прав насчет Тейлора, Анджи. Тейлор не относится к тебе по‑человечески.
– Но мне нужен импресарио. Чтобы кто‑то меня опекал.
– Так это все равно буду я! – решительно заявил Деннис. – Я же сказал тебе, что достану денег, а раз я обещал, значит, сделаю.
Анджело поглядел широко раскрытыми глазами на воодушевленного Денниса:
– Но как?
– Что‑нибудь придумаю! – Деннис отобрал у Анджело тряпку и кинул ее на стойку бара. – Да оставь ты эту дребедень!
– Но если я сейчас не уберу со столов, мне придется потом этим заниматься.
– Займешься потом!
– Не могу. Потом мне надо в спортзал.
– Ну, что ты за друг?! – раздраженно воскликнул Деннис. – Мне же нужно с кем‑нибудь отвести душу, развеяться!
Анджело усмехнулся.
– Может, твоя мама не против, чтобы ты сбегал со службы. Но если я попробую увильнуть от работы, – он бросил нежный взгляд на Витторио, – мне придется выдержать пятнадцать раундов с папочкой, а я боюсь его больше, чем Мухаммеда Али!
Через час Деннис торопливо шел по Бент‑стрит, его мысли лихорадочно скакали. Сидя в бистро и ожидая, пока Анджело обслужит клиентов и сможет поговорить с ним, Деннис кое до чего додумался. Идея была блестящей! Это решило бы все проблемы. Деннис знал, что не ошибается насчет прекрасного будущего Анджело. Но нужно это доказать, найти нужный способ. И Деннису не терпелось испробовать то, что он придумал.
Массивное здание «Харпер майнинг» к тому времени почти опустело. Даже в кабинете Билла Макмастера было темно, хотя управляющий славился тем, что только Стефани приходила на работу раньше него и засиживалась дольше. Деннис помахал охраннику, и тот впустил его внутрь. Лифт плавно поднял Денниса на двадцать четвертый этаж.
Выйдя из кабины в полутемный коридор, Деннис заметил, что дверь в один из кабинетов открыта. Деннис тихо подошел… Касси Джонс рылась при тусклом свете настольной лампы в каких‑то документах и не замечала ничего вокруг. Потом вдруг подняла голову и от неожиданности вздрогнула.
– Извините, – сказал Деннис. – Я не хотел вас пугать.
– О, ничего! – отхлынувшая было краска постепенно приливала к испуганному лицу Касси. Она смущенно собрала бумаги и принялась их засовывать в папки.
– Не волнуйтесь. Продолжайте заниматься своим делом. Я не люблю отрывать людей от работы.
– Я не думала, что кто‑нибудь придет сюда так поздно. Я… хотела кое‑что доделать… ну, то, до чего руки за день не дошли.
Деннис заметил, что Касси все еще пылает от смущения и не может встретиться с ним глазами.
«Наверно, она очень робкая девушка», – решил он.
– Вы пытаетесь найти какой‑нибудь компромат на Джейка Сандерса? – спросил он.
– Да, примерно так, – уклончиво ответила Касси. Судя по всему, ей не хотелось обсуждать это. – Вы, очевидно, тоже заняты этим по горло?
– О да, – с видом паиньки ответил Деннис. – Вся наша компания только этим и занимается.
Он невольно залюбовался ладной, стройной фигуркой девушки, ее блестящими волосами… даже поздно вечером она выглядела свежей и подтянутой. Ему хотелось поговорить с ней подольше, но она явно стремилась поскорее уйти.
– Ладно, не буду вам мешать, – сказала Касси. Она собрала папки и направилась к двери. Проходя мимо Денниса, Касси впервые взглянула на него в упор. И Деннис ощутил, что может утонуть в ее глазах…
– Может, пообедаем завтра вместе? – выпалил он.
Касси улыбнулась, словно он шутил.
– Спокойной ночи! – сказала она.
Деннис долго глядел ей вслед.
«Черт бы тебя побрал, Деннис! – думала Касси, идя по коридору. – Что это тебе так срочно понадобилось? Зачем ты притащился на ночь глядя?»
Она удивилась бы еще больше, если бы увидела, что Деннис, сидя за столом, упорно учится подделывать подпись Джоанны Рэнделл.
Ночь опустилась на западное побережье Австралии внезапно, как обычно бывает в тропиках. На небе одна за другой быстро, словно в калейдоскопе, сменились вечерние краски: оранжевая, кроваво‑красная, бронзовая. И наконец воцарилась густая бархатная темнота. Цветущие деревья начали источать еще более сильный аромат, громко гомонившие птицы затихли, и город уснул.
Обитатели Эдема тоже спали. Но сон их был тревожен. Дэн вдруг проснулся от того, что лежавшая рядом Стефани горестно застонала и привстала.
– Что с тобой, дорогая?
Дэн включил ночник, стоявший у кровати, и Стефани зажмурилась. Судя по всему, она только что проснулась. Стефани нервно комкала простыни.
– Тебе приснился плохой сон? Какой?
Всей душой любя Стефани, Дэн прекрасно знал о ее страхах. Она кивнула.
– Ведь это не впервые, да? Тебе снятся кошмары с тех пор, как… как Джилли вышла из тюрьмы, да?
Стефани молча кивнула. Потом хрипло произнесла, морщась, словно от боли:
– Только все в моей жизни наладилось, как вдруг опять эта свистопляска. Почему?
– Свистопляска? Но у нас же с тобой все хорошо!
– Да… но Сара грозится бросить музыку и даже слушать ничего не желает, воюет со мной целых десять дней. А Деннис сводит меня с ума разговорами про какие‑то таинственные двадцать пять тысяч, ему якобы нужно…
– Успокойся, Стеф, – ласково, но твердо сказал Дэн. – Сара уже полгода мечется, не зная, какую профессию избрать. А Деннис… Деннис в своем репертуаре.
Оба невесело рассмеялись. Стефани расслабилась и снова легла на подушку. Дэн нежно отвел прядь волос, упавших ей на лицо.
– И от этого ты страдаешь, правда?
Стефани горестно кивнула:
– В детстве мы часто играли в сестричек. Нам казалось, что нет ничего прекрасней. Но теперь… когда все выяснилось… это вовсе не радует.
Дэн немного подумал:
– Не нужно так себя терзать. Джилли далеко не сахар, от такой сестрицы мало радости. Честно говоря, Стеф, мне кажется, ты поступила необдуманно… – Дэн запнулся, не зная, стоит ли продолжать. – Ты ведь, наверное, замечала…
– Что?
– Джилли очень нервная женщина. У нее наверняка и раньше были срывы. А семь лет тюрьмы – плохое лекарство. Наоборот, – голос его помрачнел, – если хочешь знать, для обострения болезни трудно придумать более эффективное лекарство.
– Мне кажется, ты несправедлив к ней, Дэн. Просто ей нужно время, чтобы врасти в нормальную жизнь после столь долгого заключения. И потом, она не просто обижается. Она была права в той истории с деньгами. Зря я позволила Биллу ставить ей условия.
– Ты ей что, настолько доверяешь?
Стефани глубоко задумалась:
– По правде сказать, нет… и никогда не доверяла. Но я понимаю, что ей это неприятно. Создалась какая‑то безвыходная ситуация. Не знаю, что делать. У меня объявилась сестра, а я не могу найти с ней общий язык!
Дэну было нестерпимо больно видеть Стефани такой расстроенной. Он обнял жену и прижал к себе. Потом, помолчав, произнес:
– Может, стоит с ней поговорить? Где она сейчас живет?
– По словам Сары, в «Пэлисейде», в какой‑то жуткой дыре… там, в Роксе. Наверно, мне надо с ней увидеться… опять предложить ей деньги и не ставить на сей раз никаких условий.
– Ну‑ну, будь потверже. Не забывай, она однажды подложила тебе такую свинью! Ай‑ай‑ай, ты же у меня такая деловая, такая хладнокровная! Позабудь про Джилли.
Дэн поцеловал Стефани в макушку.
– Не могу. Я должна к ней пойти, – губы Стефани сжались в тонкую ниточку.
– Как ты думаешь, тебе станет от этого легче? – ласково спросил Дэн.
– Во всяком случае, я не буду чувствовать себя такой виноватой.
– Ну, тогда это хорошая мысль. Кто знает? Может, мы ошибаемся насчет Джилли.
Стефани приподнялась на локте и взглянула на Дэна.
«Он чудо, – подумала она. – Единственный, кто меня понимает».
Стефани ласково потрепала Дэна по щеке и провела пальцем по глубоким озабоченным морщинам, с улыбкой заглядывая в его лукавые карие глаза.
– Знаешь что? – сказала она. – Я очень рада, что ты у меня есть. Хотя, может быть, я тебя недостойна.
– Конечно, – серьезно подхватил Дэн. – Конечно, ты меня недостойна. Нет такой женщины на земле, которая была бы меня достойна.
Но Стефани не поддержала его шутливый тон:
– О Дэн, это правда. Я в последнее время уделяла тебе мало внимания, все принимала как должное.
– Принимай как хочешь, – сказал он, глядя на нее преданными глазами. – Лишь бы ты меня принимала.
– Это что, ваше предписание, доктор? – развеселилась Стефани. – Дэн Маршалл. Принимать три раза в день.
И она поцеловала его в нос.
– Боюсь, что этого недостаточно. В подобных случаях я прописываю особое лекарство.
Дэн привлек ее к себе и принялся играть с лентами на ее ночной сорочке.
– Я вас слушаю, доктор, – сказала Стефани.
– О, этого мало! – прошептал Дэн, дотрагиваясь до ее груди. – Ты так дешево не отделаешься.
Глава восьмая
Денниса нельзя было обвинить в отсутствии целеустремленности. Во всяком случае, он считал именно так, хотя нередко из‑за упрямого нежелания признать свою не правоту он попадал в передряги, из которых не мог выпутаться. Деннис ненавидел, когда ему отвечали «нет». К этому он привык с детства, когда Стефани, боясь, что на Денниса пагубно повлияет ее развод с мужем, потакала любой прихоти сына. Поэтому он не смирился с отказом Стефани одолжить ему нужную сумму и решил, что просто надо найти к матери подход, вот и все. Деннис несколько дней вел себя идеально – и дома, и на работе. И наконец ему показалось, что сердце Стефани смягчилось. А тогда он улучил момент, когда Стефани, всегда очень радовавшаяся малейшим положительным сдвигам в поведении Денниса, принялась расхваливать его работу, и опять пристал к ней с той же просьбой.