- Вы хорошо постарались, - похвалил я Эльгату, когда она закрыла книгу и отступила, вспоминв слова Вароша на «Копье».
- Вы так думаете? - тихо спросила она. - А мне всегда кажется, что этого недостаточно.
- Возможно, вы в своей жизни ещё встретитесь с кем-нибудь из них, - промолвил я, заметив, что говорю серьёзно. Эта мысль была не просто утешительной, в ней также содержалась надежда. Она лишь кивнула и сделала глубокий вдох.
Менделл вышел вперёд и отдал новые приказы. Выстроившиеся люди начали расходиться, чтобы снова позаботиться о корабле. Чуть позже паруса «Снежной Птицы» наполнились ветром, и она взяла курс к задней части Огненных островов.
- Это более безопасный путь, - объяснила Эльгата. - Я надеюсь, что виверны, прежде всего, будут защищать область вокруг гавани. Не хочу, чтобы они нас обнаружили. Мы проплывём мимо островов в открытое море, большинство пиратов плавают, ориентируясь на береговые линии. Они не любят упускать из виду землю.
Обед состоял из маринованных яиц, рыбы и картофеля, плавающих в кашеобразном жёлтом горчичном соусе. Эльгата заметила мой сомневающийся взгляд, когда я смотрел на тарелку, и ухмыльнулась.
- Вам придётся привыкнуть к такой еде, - сказала она. - Если подумать, что мы в море уже добрых шесть недель, то это почти что деликатес.
- Если мы доберёмся до Аскира через двенадцать дней, как и планируем, то считайте, что вам повезло, генерал, - добавил Менделл, дружелюбно улыбаясь. - Если останемся в море ещё дольше, вам тоже придётся скоро довольствоваться галетами. А они такие твёрдые, что легионы уже использовали его в качестве снарядов для катапульты.
Поскольку я был достаточно голоден, чтобы съесть даже каменные снаряды, я накинулся на еду. Она была не настолько уж и плоха. Келар был портовым городом, и там в порту я слышал всевозможные дикие истории о еде в море, начиная от мяса, кишащего личинками до галет, которые нужно было разбивать молотком. Если учесть это, то я был согласен с Эльгатой: передо мной стоял деликатес.
В дверь постучали. Это был Девон, корабельный врач. Он переоделся, и я был этому рад, поскольку ещё хорошо помнил, каким видел его в последний раз: залитым кровью сверху до низу.
- Что такое, Девон? - спросила Эльгата.
Теперь я уже знал, что корабельный врач относился к Перьям, то есть той части имперских вооружённых сил, которая в основном занималась управлением и логистикой. По званию он был лейтенантом Меча Перьев, и, как и я, не входил в иерархию здесь на борту. Между тем я также узнал, что Перья были больше, чем просто писцы, они также предоставляли инженеров, военных архитекторов и фельдшеров или врачей. С тех пор, как он сообщил мне, что считает меня некромантом, нам больше не представилось случая поболтать. И я предположил, что он был проинформирован. Весь корабль знал о генерале.
Теперь он коротко кивнул мне и Менделлу, прежде чем повернуться к Эльгате.
- У меня в больничной каюте лежит четыре человека, которые умрут, если в ближайшее время не получат храмовое благословение, - грубо сообщил он Эльгате. - Я слышал, что вы прервали миссию и теперь взяли курс на Аскир. Аскир слишком далеко, нам нужно в Алдар. Там есть храмы. Мой друг, штаб-майор Бендрик, стал священником и служит там в храме Борона в качестве целителя. Бог благоволит к нему, и, по крайней мере, для Кослы, он единственное спасение.
Менделл и Эльгата обменялись взглядами, затем Эльгата повернулась ко мне.
- Генерал, мы...
Девон перебил её и сердито посмотрел на меня, хотя до этого момента всё что я делал - это продолжал есть.
- Если вы считаете себя настолько важным, что позволите умереть трём мужчинам и одной женщине, только чтобы прибыть в Аскир на четыре дня раньше, тогда вы не заслуживаете носить эту форму! - фыркнул он. - Помните, что вам тоже придётся отвечать за свои решения перед Бороном!
- Я не против, - мягко ответил я. - Я не собираюсь вмешиваться в решения капитана Копья.
- Девон, - сказала Эльгата. - Мы последуем вашей рекомендации и направимся в Алдар. Я не хочу тереть ещё больше людей. Но ваш тон неуместен.
- Да? - горько спросил Девон. - С тех пор, как он на борту, люди умирают, как мухи!
- На что вы намекаете? - опасно тихо спросил Менделл. - Вы всё ещё думаете, что он некромант?
- Я не знаю, что думать, - отозвался Девон. - Он носит кольцо, которое иначе не смог бы носить. Если оно настоящее...
- Оно настоящее, - твёрдо сказала Эльгата. - Моё кольцо узнало его. В чём вы его обвиняете?
Девон набрал в лёгкие воздуха и покачал головой.
- Я слишком стар, чтобы быть суеверным. И всё же... в сэре Родерике есть что-то жуткое, - он посмотрел мне прямо в глаза. - Не знаю, что с вами не так, но не приближайтесь к моим раненным.
- Почему? - спокойно спросил я.
- Тогда они слишком быстро умирают, - ответил он, слегка нам поклонившись. - Простите меня, мне ещё нужно побороться с Сольтаром, - с этими словами он развернулся и вышел. Если бы кадет Меча не поймал дверь, она бы, скорее всего, с треском захлопнулась.
Эльгата посмотрела на свою тарелку, еда на которой была почти нетронута, потом вздохнула и вытерла губы салфеткой.
Она встала, кивнула мне и поднялась на палубу.
Вскоре после этого я сквозь доски над головой услышал, как она отдаёт приказы. Тем временем я пробыл на борту достаточно долго, чтобы чувствовать, как «Снежная Птица» меняет своё движение перед ветром и волнами. Это был лишь лёгкий скрип, и лампа стала отклонятся вправо немного дальше, чем раньше.
Мненделл внимательно посмотрел на меня.
- Вы выглядите расстроенным, тихо промолвил он. - Почему? Даже Девон не может всерьёз думать, что вы некромант.
- Но в одном он был прав, - ответил я, отодвигая от себя тарелку; я наелся. - Когда я поблизости, можно с лёгкостью умереть, - я встал. - Думаю, мне нужен свежий воздух.
Я почувствовал взгляд Менделла на моей спине, когда закрывал за собой дверь.
Я прошёл в нос корабля и выкурил трубку, один из моряков продал мне часть своего табака. Дым был горьким, заставляя меня скучать по мягкости яблочного бессаринского табака, который так мне нравился. Но стоя в носу и наблюдая, как ветер развевает дым, я успокоился.
Алдар
Ветер был благоприятный, и Эльгата приказала развернуть все паруса, однако потребовалось почти два дня, прежде чем мы увидели побережье Алдана.
- Мы добрались в рекордное время, - заметил Менделл, который присоединился ко мне на юте, когда садилось солнце. - Новый корабль, гладкие доски... Приятно видеть, как она летит по воде.
Он встал рядом со мной и положил руки на перила.
Там, где он стоял, дерево было светлым, почти белым, корабельный плотник хорошо поработал. Это напомнило мне о том, как на меня посмотрел штурман, когда через брешь скатился в этом месте в море.
- Миран только что умер, - сообщил он. Значит остались лишь двое, кого Девон надеялся спасти в Алдаре, одни из них умер уже прошлой ночью. Я держался подальше от больничной каюты, даже избегал того места на палубе, ниже которого она находилась. Я ничего ему не ответил.
- Я стал Морским Змеем с одиннадцати лет, - продолжил Менделл. - За это время я видел слишком много погибших людей. Иногда я тоже думал, что так не должно быть. Задавался вопросом, почему я жив, а друге нет, - он безрадостно засмеялся. – В морских сражениях я участвовал шесть раз, два раза брали на абордаж мы, один раз взяли нас. Мой первый корабль, старый «Меч Хандира», затонул во время зимнего шторма. Я спасся с двумя другими людьми. Нам повезло, потому что рыбак почти сразу вытащил нас из воды. Один из моих товарищей незаметно умер, другой потерял два пальца на руке и все пальцы на ногах, они отмёрзли. Единственную травму, которую я получил за все эти годы - это сломанный палец, когда, ещё будучи кадетом Меча, пытался пьяным вернуться на корабль и свалился у ног несущих вахту моряков.
Он посмотрел наверх, туда, где уже надвигалась ночь и загорались далекие звёзды.
- Сольтар несправедлив, потому что позволяет мне жить? Или он просто слышит молитвы моей жены и дочери, которые каждый день молятся в его храме за моё возвращение?
- Один из его священников сказал мне, что бог берёт то, что приходится, - задумчиво ответил я. - Однако он не объяснил мне, почему богу вообще что-то приходится.
- Наверное, у богов тоже есть свои правила, - сказал Менделл.
- Вы можете рассказать мне что-нибудь об Алдане? - спросил я, потому что больше не хотел размышлять о Сольтаре. Он достаточно долго занимал моё мышление, и я не хотел опять возвращаться на прежний путь. Я от него освободился, что бы там ни думал Девон.
- Алдан, - тихо вздохнул Менделл. - Это то место, куда нашему капитану не особо нравится заезжать. В Алдаре, столице страны, у нас есть ещё только небольшая военно-морская база. Страна имеет свой собственный флот и гордится этим. И по праву, поскольку после нашего - это самый большой флот в Семи королевствах. Но хотя Алдан из всех стран наш самый важный союзник, у нас с ними натянутые отношения. Почти семь лет назад, упав с лошади, погибла королева Алдана. С тех пор её брат, герцог Халтар фон Берген, стал регентом при принце Тамине, пока тому не исполнится два десятка лет. Тогда он сможет взойти на трон. Что случится уже через несколько месяцев.
- Два десятка лет поздновато для коронации, - удивился я. - Моя королева приняла корону, когда ей даже не было и десяти.
- В Алдане всё немного иначе, - промолвил Менделл. - Герцог - способный регент. Кроме того, он советуется по всем вопросам с принцем. Тамин – настоящий правитель Алдана, только он ещё не носит корону.
- В стране какие-то беспокойства? - спросил я. - Есть опасность, что кто-то ещё станет королём? Вы выглядите таким мрачным.
- Нет, после принца, наследником снова стал бы сам герцог, затем его дети. У него их двое, и они уже заявили, как будут рады, когда Тамин наконец взойдёт на трон.
- Другие уже тоже так говорили.
- Да, возможно, - признал Менделл. - Но, кажется, люди им верят. Гораздо важнее то, что барон, его семья и сам принц твёрдо убеждены в том, что королева стала жертвой заговора. Такое вполне можно себе представить, потому что я точно знаю, что было, по крайней мере, одно покушение, когда королева приезжала на последний королевский совет в Аскире. Тогда её убийство с трудом смогли предотвратить. Если учесть всё это, становится ясно, почему капитан не любит бросать якорь в Алдаре.
- Как так?
- В Алдане гордятся тем, что у них монархия. Там всё ещё существует старая система с запутанным переплетением феодальных отношений, базирующих на чести. Честь - это высшее ценность человека, без чести он был бы никем. Одна услуга влечёт за собой следующую. Феодал является судьёй и в свою очередь обязан только своему сюзерену. Принц Тамин обладает абсолютной властью. Нет никакого совета, который бы его ограничил, его слово - закон, а сам он отвечает только перед богами.
- Никакого дворянского или сословного совета? - переспросил я, и Менделл покачал головой.
- Нет. Он им неугоден. Боги дали Алдану короля, чтобы он правил. Тоже самое относится и к полу. Боги решили, что жёны должны повиноваться своим мужьям, и алданцы к этому очень серьёзно относятся.
- Вы же знаете, что это смелое толкования священных писаний? - спросил я, и Менделл засмеялся.
- Мне говорить об этом не нужно. Но даже в книге Астарты написано, что женщина подчиняется мужчине. На это и ссылаются в Алдане.
- Да, - сказал я. - Мне знакомо то место. Астарта советует женщинам признать, что мужчина сильнее в плане физической силы. Она советует не идти в этом против него, более того богиня призывает женщин дополнять мужчину там, где он слаб, чтобы общая сила принесла пользу обоим, - я улыбнулся. - Потом следуют две страницы с исключениями, в которых регулируется, когда женщина может возразить мужчине и не должна подчиняться.
- До того места в Алдане даже не читают, - ухмыльнулся Менделл. - Им достаточно первого предложения, - он снова стал серьёзным. - Вследствие этого, многие алданцы думают, что имперский город нарушает волю богов, разрешая женщинам занимать посты, которые богами предусмотрены для мужчин. Женщины должны содержать дом, рожать детей и воспитывать их, согласно священным писаниям. И уж точно не размахивать мечом или даже командовать кораблём. Когда я в последний раз был в Алдаре, там как раз бушевал ожесточённый спор по поводу того, следует ли разрешать женщине ездить на лошади.
- А почему нет?
- Лошадь могла бы понести и убежать так далеко, что защитника мужского пола больше не будет по близости. Вы должны знать, что женщина не может покидать дом без защитника мужского пола.
- Ах, - сказал я и улыбнулся, представив, как кто-то объясняет Лиандре и тем более Зокоре идею о защитнике мужского пола.
- Есть ещё кое-что, что нужно знать об Алдане, - кисло добавил Менделл. - Любая форма магии приравнивается там к некромантии и наказывается смертью на костре. По королевскому закону обвиняемый должен предстать перед священником. И если повезёт, то так и будет, но более вероятно, что на быстро возведённый костёр вас отволочет разъярённая толпа. Особенно этот фанатизм распространён в сельской местности, вы найдёте достаточно деревень, где на рыночной площади костёр выложен всегда. Эти отдалённые населённые пункты обеспечивают фанатичному культу, Белое Пламя, убежище и поддержку. Культу, который разжигает суеверия и самые глубокие страхи простых людей. Он под запретом, но никому до этого нет дела. Всё настолько ужасно, что некоторые даже сжигают своих собственных детей, - он пристально посмотрел на меня. - Скажу вам одно, генерал: в Алдане легче оказаться на костре и сгореть, обвинённым в некромантии, чем простудиться.
- И это самый важный союзник Аскира? - с сомнением спросил я.
- Да, пока, - вздохнул Менделл. - По крайней мере, пока ещё жив принц. Но культ представляет собой угрозу, которая может потрясти все Семь королевств и даже поставить под угрозу Аскирский договор.
- Вы представляете всё в самых чёрных красках, лейтенант Меча. Неужели всё действительно настолько плохо?
- С тех пор как Аскирский договор вернул королевству независимость, оно всё больше и больше отгораживалось. Между государствами почти больше нет пересечений границ, процветает ещё только торговля рудой, которой Алдан так богат. После Бессарина он - самое большое королевство и самое богатое. Именно там взяла своё начало легенда Асканнона. Алдан был первым государством, которое он покорил, и благодаря ему оно так процветало. И всё же, хотя алданцы стольким обязаны императору, они больше всех отдалились от того, что когда-то представляли Аскир и империя. Они придерживаются букве договора, но только там, где не могут перевернуть слова.
Я мог лишь надеяться, что он окажется неправ.
Когда мы приблизились к берегу, я одолжил у него подзорную трубу и посмотрев в неё, мне самому захотелось вздохнуть. Земля могла бы быть моей родиной с её лугами, лесом и фермой, которые я увидел вдалеке. Затем я заметил возвышающуюся вдалеке башню. Она была построена из гладких имперских тёсанных камней. Сначала прямоугольная стена, а за ней здание, рядом узкая квадратная башня, которая удивительно высоко тянулась в небо, на ней столб, от которого отходило шесть ответвлений, дёргающихся вверх и вниз. За этой конструкцией возвышалась металлическая жердь с блестящим лезвием на наверху, как у наконечника копья. Сама башня была слишком узкой, чтобы в ней могло поместиться больше одной лестничной площадки, но на самом верхнем этаже находился балкон, огибающий всю башню, и на нём я увидел большой сигнальный фонарь, похожий на тот, что находился на «Снежной Птице».
Я вспомнил о том, что Менделл рассказывал мне о сигналах и направил подзорную трубу вдоль побережья. И там, вдалеке, уже почти неразличимая, стояла ещё одна башня подобного типа. Башня, в лопнувшей цистерне которой я нашёл воду, была построена таким же образом, и теперь я знал, какую функцию она когда-то выполняла.
- Это одна из тех сигнальных башен, о которых вы говорили? - спросил я Менделла, когда возвращал подзорную трубу.
- Верно подметили, - сказал он. - Когда-то таких башен были сотни. Говорят, что во времена Старой империи можно было послать сообщение от одной границы к другой и получить ответ всего за несколько отрезков свечи. Такая связь была с каждым крупным городом и гарнизоном, и их использовала не только армия. Но после Аскирского договора Перья были сняты с этих башен, королевства должны были набрать для них личный персонал. В начале так и было, но не на всех башнях, или работники передавали сообщения неправильно. Со временем их перестали использовать, и башни разрушились. Теперь осталось всего несколько сигнальных линий, эта ещё используется, потому что имперский флот защищает береговую линию Алдана и Фарландов. Башни позволяют нам поддерживать связь с адмиралтейством. Как только мы подплывём ближе, я отправлю сообщение, и через два отрезка свечи адмирал Джилмар в Аскире будет знать, что случилось. Когда мы войдём в порт Алдара, нас уже будут ждать.
- От одной стороны империи до другой, сколько миль включала в себя самая длинная линия? - с любопытством спросил я.
Менделл пожал плечами.
- Наверное, где-то полторы тысячи миль.
- И ответ получали за два или три отрезка свечи... Это значит, что сообщение могло преодолевать более пятисот миль за один отрезок свечи, - ошеломлённо констатировал я. - Иногда в столице, чтобы послать посыльного из королевского замка на рыбный рынок, и то занимало больше времени!
- Могу себе представить, - улыбнулся лейтенант.
- В самом Аскире семафоры ещё широко используются. Включая торговцев и простых граждан. Моя сестра вышла замуж за фермера в восточном округе, и время от времени она посылает мне сообщение, или он ей. Одно предложение стоит медяк, - он с тоской посмотрел в пол. - Первое, что я сделаю, когда мы сойдём на сушу, это отправлю сообщения моей жене, дочери и сестре, - он позволил себе мимолётную улыбку. - По каким-то причинам, когда мы выходим в море, они всегда за меня переживают.
- Отправьте им сообщение прямо отсюда, - предложил я, указывая на сигнальное устройство, но он покачал головой. - Это было бы против правил. Передавать можно только служебные сообщения.
На мгновение это правило показалось мне глупым, но потом я понял, что это было бы несправедливо по отношению к другим членам экипажа. Если позволить всем отправлять сообщения, это заняло бы вечность и, возможно, заблокировало маршрут прохождения сигналов. Я украдкой взглянул на Менделла, который смотрел в сторону берега. Его кто-то ждал.
Семья. Прошло много времени с тех пор, как кто-то ждал меня.
Чтобы зажечь сигнальный фонарь и начать стучать, много времени не потребовалось. Мы наблюдали, как вдалеке замерцал на башне фонарь. Постепенно я начал понимать, какими разнообразными были достижения Старой империи. И тем более казалось непонятным, почему так много этих достижений было потеряно на протяжении столетий. Почему же Асканнон отказался от трона и исчез?
Когда мы поздно ночью проезжали между двумя маяками, которые отмечали вход в гавань Алдара, я вспомнил слова Менделла. Небо было ясным, звёзды закрывало лишь несколько облаков, и на небе были видны обе луны. Достаточно света, чтобы сложилось первое впечатление об Алдане и его столице.
Строители Аскира для любого вида здания использовали тот же самый белый тёсанный камень, с гладкими, распиленными или даже отполированными поверхностями. Каждый из этих камней был одинакового размера, вырезанный из твёрдой породы. Всегда использовался один и тот же строительный план, независимо от того, была ли башня пристроена к стене или вокруг не было никаких объектов - это всегда была башня того же типа. Когда имперские строили кузницу, то строили её снова и снова. Польза от этого, конечно, была, но иногда это также подавляло.
Алдар отличался и больше напоминал мне мою родину, чем любое другое место, которое я когда-либо видел в Семи королевствах. Большая круглая оборонительная башня, которая охраняла вход в порт, была построена из неровно высеченного камня. Над массивными зубцами стены я увидел знакомую мне круглую фахверковую надстройку, которая была покрыта шифером. Горели факелы, нигде не было видно масляных ламп, а солдаты, которые наблюдали за нами с пирса, были вооружены знакомым мне образом: в тяжёлые латные доспехи, многие из которых были богато украшены. Порт Алдара был большим, не таким большим, как старая военно-морская база на Огненных островах, но всё же впечатляющим. Галеры, меченосцы и кажущиеся громоздкими когги заполняли причалы, и даже в этот поздний час краны неутомимо работали. Они поднимали тяжёлые сети с ящиками или мешками из трюмов кораблей или загружали их. Меня удивила такая активная деятельность так поздно ночью.
Вокруг самого порта было оставлено пространство в добрых тридцать шагов, чтобы не стеснять его. А за этим пространством выстроились фахверковые дома, некоторые из них высотой целых восемь этажей. Лишь изредка я видел здания, целиком построенные из камня. А поверх этих домов вдалеке можно было видеть круг могучей, ярко освещённой крепости.
Город гордо выставлял на показ своё богатство. Повсюду можно было любоваться орнаментами. Статуи храбрых рыцарей, в героических позах, окружали порт, и горело так много фонарей, как будто свечи ничего не стоили. Центральный пункт порта образовывал фонтан, красиво вырезанный из чёрного мрамора, и здесь тоже героические статуи вносили свой вклад в красоту.
Казалось, что бедность здесь запрещена законом, почти никого, кто выделялся бы из-за потрёпанной одежды, часто даже тонкие чулки были снабжены яркими узорами.
И я не заметил, чтобы кто-то ходил босиком.
Лоцман, который поднялся на борт перед портом, казалось, подтвердил всё то, что говорил Менделл. Он был слегка приземистым, с большим животом, шеей, как у быка и угловатой челюстью, которую он властно выдвигал вперёд. Одет он был как павлин, в тяжёлый красный бархат, жёлтую, расшитую парчой, жилетку, обтягивающие брюки-гольф из бархата, которые неприлично подчёркивали его половой орган, и вышитые чулки, выставляющие на показ его крепкие икры. На ногах великолепие заканчивалось блестящей чёрной обувью на каблуках. Если я не ошибался, то пряжки были сделаны из полированного серебра. У него была аккуратно подстриженная борода на подбородке, а своего рода мешок из красного бархата с прикреплённым пером увенчивал его голову. Угрюмый и раздражённый взгляд, которым он обвёл палубу «Снежной Птицы» сделал остальное, чтобы завершить первое впечатление от этого красивого города и его самоуверенных жителей.
А если коротко, то город мне понравился, а вот насчёт жителей я ещё не совсем был уверен.
Охотничья лодка, похожая на те, которые возле Янаса вызвали у нас такое беспокойство, подплыла ещё до того, как «Снежная Птица» прошла через вход в гавань. Нас почти грубо призвали взять на борт этого лоцмана.
Он поднялся по верёвочной лестнице, поправил свой драгоценный камзол и обременил ют своей важностью.
- Божьего вам благословения, - немного натянуто поприветствовала его Эльгата.
Он лишь хмыкнул и посмотрел на её штаны.
- Отойдите в сторону, - резко приказал он. - А то ещё помешаете мне с моей работой.
Отдавая короткие команды и ни на кого не глядя, он провёл «Снежную Птицу» к причалу в дальнем левом конце порта. Только уже при виде типа построек можно было догадаться, что это имперская военно-морская база.
Учитывая расположение пирсов было ясно, что когда-то она была намного больше, от добрых двух десятков причалов осталось всего шесть. За высокой стеной, которая отделяла базу от порта, я увидел несколько фундаментов старых имперских зданий. Дома были снесены, а на их месте возвели такие, которые были в стиле Алдана.
Когда верёвки привязали к кнехтам, и планка соединила корабль и берег, лоцман, не сказав ни слова, развернулся и зашагал прочь; планка затряслась под его весом, когда он сходил на берег. Там он прямиком направился к воротам и исчез из моего поля зрения.
Два причала здесь были пустыми, он направил «Снежную Птицу» к третьему. Я оглянулся на вход в гавань. «Снежная Птица» описала небольшой круг вправо, а потом подплыла прямо к пирсу.
- Зачем нам для этого понадобился лоцман? - удивлённо спросил я. Я уже знал, что плаванье на корабле часто выглядело проще, чем было на самом деле, но я подумал, что даже я справился бы с этим заданием, просто приказав штурману причалить «там».
- Городской закон. Любому кораблю, плывущему не под флагом Алдана, требуется лоцман, чтобы войти в порт, - объяснил Менделл. Эльгата по этому поводу ничего не сказала, она всё ещё хмуро глядела на ворота, через которые исчез лоцман. – И то, что мы всё ещё содержим здесь военно-морскую базу, им тоже не нравится, - добавил Менделл. - И они нам это показывают.
- Менделл, - приказала Эльгата. - Высадите раненных на берег и организуйте эскорт к храму Борона. В нём не должно быть женщин.
- Да, - сказал Менделл, выкрикивая команды в нос корабля.
Она повернулась ко мне.
- Генерал, мы будем стоять здесь на якоре по крайней мере два дня и воспользуемся возможностью, чтобы пополнить наши запасы. Всем имперским солдатам рекомендуется не покидать базу. В прошлом случались... недоразумения.
- Это рекомендация или приказ? - спросил я.
- Рекомендация, - ответила она, вздыхая.
- Эта база маленькая и немного тесновата, но внутри вы найдёте все удобства, какие пожелаете. - Она посмотрела мне в глаза. - Вы не собираетесь придерживаться этой рекомендации, верно? - спросила она.
- Я буду сопровождать эскорт до храма Борона.
Она улыбнулась, первая улыбка с тех пор, как мы увидели портовые огни Алдара.
- За это вас вряд ли можно упрекнуть. Вы хотите помолиться?
- Возможно, - промолвил я. - Но моя главная задача - доказать Девону, что я не некромант. Думаю, что он всё ещё этого опасается.
- Вы правы, эту проблему нужно устранить, прежде чем она приведёт к конфликту, - она указала в сторону приземистого здания, стоящего недалеко от стены. - Это командный пункт базы. Здесь командует майор Копья по имени Вендис. Вы не Морская Змея, но всё же было бы целесообразно представиться ему. Мне передать, что вы зайдёте к третьему колоколу?
- Передайте, - ответил я.
Сейчас было чуть больше первого колокола, так что до третьего у меня ещё оставалось почти шесть отрезков свечи.
К тому времени я должен вернуться, может быть, даже найдётся время, чтобы немного вздремнуть.
Дом Борона
Девон не обрадовался, когда я обратился к нему.
- Я серьёзно, генерал, пожалуйста, держитесь подальше от раненых.
- Я собираюсь сопровождать вас к храму Борона, - объяснил я, и он удивлённо моргнул. - Хоть я уже давно и не был в доме бога, но это не в первый раз, и не в последний. И я буду держаться на расстоянии.
- Вы его не боитесь?
- Кого? Борона? Нет. Вы правда всё ещё думаете, что я некромант?
- Какое вам дело до того, что я думаю, сэр? - спросил он смиренно. - Было принято другое решение, отличное от моего мнения. Однако я видел то, что видел, и ваше исцеление протекало более, чем неестественно.
- Я тоже не могу этого объяснить, но если я предстану перед Бороном, разве это не будет достаточным доказательством того, что я не перешёл на сторону тьмы?
- Время покажет, когда увижу вас стоящего там, сэр, - ответил он. - А до тех пор... держитесь на расстоянии.
Я вздохнул.
- А вот и эскорт, Девон. Отнесите своих людей в храм, я последую на необходимом расстоянии.
Двое носилок несли четыре Морские Змеи, однако сам эскорт состоял из Быков пятого легиона, одетых в тяжёлые доспехи. Они отдали честь корабельному врачу, но я увидел, что они с любопытством поглядывают в мою сторону. Командир Тенета, штаб-капрал, заметно изумился, когда заметил число два на моём правом рукаве. Так же, как и нагрудниках других Быков, я смог прочитать его имя, написанное тонкими, светящимися линиями. Мужчину звали Берник.
Девон что-то сказал ему и кивнул, затем капрал поспешил ко мне и взял под козырёк.
- Сэр, штаб-капрал Берник, сэр. Прошу разрешения сопровождать вас, сэр!
Я ответил на приветствие, тоже козырнув. Это было в первые, и я почувствовал себя странно. Будем надеяться, что я всё сделал верно. Если молодой человек и заметил, что что-то не так, то у него хватило такта не показывать виду.
- Разрешаю, - ответил я. - Но почему вы не остались рядом с эскортом?
- Штаб-солдат Маннис будет вести эскорт, ему нужна практика, сэр!
- А вы хотите убедиться в том, чтобы я случайно не заблудился? - спросил я с улыбкой.
Берник посмотрел на меня и тоже позволил себе мимолётную улыбку.
- Да, сэр!
Эскорт из десяти человек показался мне немного великоватым для спокойных ночных улиц столицы союзного королевства, но я промолчал и последовал за ним.
Двигались мы не так быстро, поскольку носильщики старались не сильно трясти раненых товарищей, так что у меня было достаточно времени, чтобы понаблюдать за Тенетом пятого легиона Быков. Они были оснащены по-разному: четверо из них, кроме длинного меча и щита на спине, имели также арбалет, двое - алебарду, и только четверо, были вооружены так, как я ожидал - тяжёлым двуручным мечом, который они несли на левом плече, что выглядело совсем легко.