Суан закатила одежду на плече. Она скорчилась от острой боли.
– Юкири, – проворчала она, – это твоё плетение всё еще нуждается в доработке.
Маленькая Серая тихо выругалась, вставая от солдата, который потерял руку. Она не Исцелила его, просто перевязав и оставив его обычным лекарям. Тратить энергию Исцеления на этого человека было бесполезно, так как он уже больше никогда не сможет сражаться. Им необходимо спасать своей силой солдат, которые снова смогут воевать.
Это были жестокие рассуждения. Ну, так и времена жестокие. Суан и Юкири двинулись к очередному солдату в ряду раненных. Мужчина с потерянной рукой выживет без Исцеления. Возможно. Еще были Желтые в Майене, но их энергия уходила на Исцеление Айз Седай, выживших при побеге и солдат, которые все еще могли сражаться.
По всему лагерю, наскоро сооруженному в Арафеле к востоку от речной переправы, стонали и плакали солдаты. Так много раненых, а тех, у кого еще хватает сил на Исцеление, считанные единицы, да Суан с Юкири. Остальные совсем обессилели, создавая Врата, чтобы вытащить армию, зажатую в клещи двумя атакующими силами.
Шарцы атаковали агрессивно, но охрана лагеря Белой Башни задержала их на время, давая армии время на спасение бегством. Как минимум, её части.
Юкири изучила следующего мужчину, затем кивнула. Суан встала на колени и стала сплетать Исцеление. Она никогда не была хороша в этом, даже с ангриалом это забрало много ее сил. Она увела солдата от порога смерти, Исцелив рану на его боку. Он задохнулся, много энергии для Исцеления бралось из его собственного тела.
Суан качнулась и в изнеможении упала на колени. Свет, да ее шатает, как высокородную даму в первый день на корабельной палубе!
Юкири посмотрела на неё, затем потянулась за ангриалом, небольшим каменным цветком.
– Иди отдохни, Суан.
Суан стиснула зубы, но передала ангриал. Единая Сила покинула её, и она позволила себе глубокий вздох, полу‑облегченный и полу‑печальный от потери красоты саидар.
Юкири перешла к следующему солдату. Суан перевернулась на спину, ее тело ныло от многочисленных синяков и боли. События битвы размылись для нее. Она помнила как молодой Гавин Траканд ворвавшись в командную палатку, кричал, что Эгвейн велела армии отступать.
Брин двигался быстро, бросая написанные приказы через врата на пол. Это был его новейший способ передачи команд – древко от стрелы с привязанной запиской и длинной лентой, брошенное из врат, находящихся высоко вверху. У древка не было наконечника, а всего лишь небольшой камень, чтобы придать ему вес.
Брин обеспокоился еще до прибытия Гавина. Ему не нравилось как разворачивалась битва. Путь, которым двигались Троллоки предупредил его, что Тень что‑то планирует. Суан была уверена, что он уже приготовил приказы.
Потом в лагере раздались взрывы. И Юкири крикнула им прыгнуть в дыру в полу. Свет, она посчитала её сумасшедшей. По‑видимому, достаточно сумасшедшей, чтобы спасти их всех.
Сожги меня Свет, если я собираюсь лежать здесь подобно части вчерашнего улова на столе, думала Суан, уставившись в небо. Она заставила себя встать на ноги и стала пробираться через новый лагерь.
Юкири заявляла, что ее плетение не было чем‑то неизвестным, хотя Суан никогда о нем не слышала. Массивная подушка из Воздуха, предназначенная для смягчения падения кого‑либо с большой высоты. Создание ее привлекло внимание Шарцев – Шарцев, во имя всего! – но они сбежали. Она, Брин, Юкири и несколько помощников. Сгореть ей, они выбрались, хотя она все еще с содроганием вспоминала то падение. И Юкири все еще говорила, будто она на пороге открытия плетения, возможно секретного, с помощью которого можно летать! Глупая женщина. Была серьезная причина, по которой Создатель не дал людям крылья.
Она нашла Брина на границе нового лагеря, сидящего в опустошении на пне. Две карты сражений, придавленные камнями, лежали на земле перед ним. Карты были смятыми; он схватил их когда шатёр начал взрываться вокруг него.
Глупец, подумала она. Рисковать своей жизнью из‑за пары кусков бумаги.
– … из отчетов, – сказал генерал Хаерм, новый командир Иллианских Спутников. – Мне жаль, милорд. Разведчики не осмелились подобраться слишком близко к старому лагерю.
– Ни каких признаков Амерлин? – спросила Суан.
Брин и Хаерм оба покачали головами.
– Продолжайте поиски, молодой человек. – Суан погрозила пальцем Хаерму. Он поднял бровь из‑за использованного ею слова "молодой". Свет испепели это молодое лицо, полученное ею, – Я имею ввиду, что Амерлин жива. Вы найдете её, слышите меня?
– Я … Да, Айз Седай. – Он проявил некоторую степень уважения, но недостаточно. Эти иллианцы не знали, как себя вести с Айз Седай.
Брин отослал человека и на этот раз это выглядело так, как будто каждый не надеялся встретиться с ним вновь. Вероятно, все были слишком уставшими. Их "лагерь" больше походил на скопление беженцев от ужасного пожара, чем на армию. Большинство людей закутались в плащи и спали. Солдатам было лучше, чем морякам – они спали всегда и везде, где только могли.
Она не могла их винить. Она была опустошена еще до прибытия Шарцев. Сейчас Суан устала, как сама смерть. Она присела на землю рядом с пнем Брина.
– Рука все еще болит? – спросил Брин, нагибаясь, чтобы растереть ей плечо. – А сам что не видишь? – огрызнулась Суан.
– Просто проявляю вежливость, Суан.
– Не думай, что я забыла, что ты виноват в этом синяке.
– Я? – озадаченно сказал Брин
– Ты протолкнул меня через дыру.
– Сама ты в нее лезть была явно не готова.
– Я почти собралась прыгать. Я уже почти была там.
– Ну, само собой, – сказал Брин.
– Это твой промах, – возразила Суан. – Я упала. Я не собиралась падать. А плетение Юкири… ужасная вещь.
– Оно сработало, – сказал Брин. – Я сомневаюсь, что многие люди могут утверждать, что они упали с высоты трёх сотен шагов и выжили.
– Она была слишком нетерпеливой, – сказала Суан. – Возможно она страшно желала, чтобы мы прыгнули, знаешь ли. Все эти разговоры о Перемещении и плетениях движения… – Она замолкла, отчасти из‑за того, что испытывала раздражение от самой себя. Этот день прошёл достаточно плохо без колкостей Брина.
– Какие наши потери? – не лучшая тема, но ей нужно было знать. – У нас уже есть рапорты?
– Приблизительно каждый второй солдат, – мягко сказал Брин.
Хуже чем она ожидала.
– А Айз Седай?
– У нас осталось порядка двухсот пятидесяти где‑то поблизости, – сказал Брин. – Хотя, многие из них в шоковом состоянии из‑за потери Стражей.
Это было большим бедствием. Сто двадцать Айз Седай погибло в течение часа. Белой Башне потребуется очень продолжительное время, чтобы оправиться от этого.
– Извини Суан, – сказал Брин.
– Ба, – сказала Суан, – В любом случае многие из них предали меня, как рыбьи потроха. Они негодовали пока я была Амерлин, смеялись когда я была низвергнута, и потом сделали из меня служанку, когда я вернулась.
Брин кивнул, все еще потирая её плечо. Он чувствовал, что ей было больно, несмотря на ее слова. Хорошие женщины погибли. Много хороших сестёр.
– Её там нет, – упрямо сказала Суан. – Эгвейн удивит нас, Брин. Вот увидишь.
– А если я увижу, то большого сюрприза не будет, не правда ли?
Суан фыркнула.
– Глупец.
– Ты права, – торжественно сказал он. – В обоих случаях. Я думаю, Эгвейн удивит нас. А еще я глупец.
– Брин…
– Да, Суан. Как я мог упустить тот факт, что они оставались на одном месте? Они хотели отвлечь нас, пока другая армия собирала силы. Троллоки отошли назад в те холмы. Защитный маневр. Но Троллоки не защищаются. Я полагал, что они хотели устроить засаду и поэтому собирали трупы и готовились ждать. Если бы я напал на них ранее, то мы могли бы всего этого избежать. Я был слишком осторожен.
Человек, что весь день думает об упущенном из‑за шторма улове, в ясную погоду времени зря не теряет.
– Умная пословица, Суан, – сказал он. – Но среди генералов бытует такая поговорка, приписываемая Фогу Неутомимому: "Если не учиться на поражениях, так и будешь оставаться в проигрыше". Не могу понять, как я смог допустить случившееся. У меня и опыта больше, и подготовка лучше, чем у них! Не могу себе простить такую ошибку, Суан. На кону сам Узор.
Он потер лоб. В тусклом свете заходящего солнца, он выглядел старше, его лицо сморщилось, руки стали хрупкими. Это выглядело, как если бы эта битва украла у него десятилетия. Он вздохнул, сутулясь подался вперед.
Суан обнаружила, что не находит слов.
Они сидели в молчании.
Лирелле ожидала снаружи ворот в так называемую Черную Башню. Ей пришлось применить все навыки обучения, чтобы не показать своего расстройства.
Вся эта экспедиция не задалась с самого начала. Сперва их не пускали в Черную Башню, пока Красные не закончат начатого, потом возникли эти проблемы с Вратами. Затем – три пузыря зла, две попытки Приспешников Темного поубивать их всех и, наконец, предупреждение Амерлин, что Черная Башня встала на сторону Тени.
Лирелле отослала по настоянию Амерлин большинство женщин сражаться рядом с Ланом Мандрагораном. Она осталась с несколькими сестрами наблюдать за Черной Башней. А теперь… это. И что с этим делать?
– Могу вас уверить, – сказал молодой Аша'ман, – Опасность миновала. Мы выдворили М'Хаэля и других, кто обратился к Тени. Оставшиеся идут в Свете.
Лирелле повернулась к своим спутницам. Представительниц от каждой Айя среди оставшихся в спешном порядке отправили еще за тридцатью сестрами, когда Аша'ман обратился к ней в первый раз. Они приняли ее лидерство здесь, правда, неохотно.
– Мы это обсудим, – сказала она, отпуская молодого Аша'мана кивком.
– Что мы делаем? – спросила Мирелле. Зеленая была с Лирелле с самого начала, одна из немногих, которых она не отослала, частично из‑за желания держать Стражей женщины поблизости. – Если кто‑то из них борется за Тень…
– Врата снова работают, – сказала Сиайн. – Что‑то изменилось здесь за последние дни, так как мы чувствовали, что внутри направляют.
– Я не доверяю им, – сказала Мирелле.
– Мы должны знать наверняка, – Сказала Сиайн. – Мы не можем оставить Черную Башню без присмотра во время Последней Битвы. Так или иначе, мы должны держать этих мужчин под наблюдением.
Мужчины из Башни утверждали, что только некоторые из них присоединились к Тени, а направляющими при атаке были из Черной Айя.
Ее раздражало, что они используют подобные выражения. Черная Айя. Столетия Белая Башня отрицала существование Друзей Темного среди Айз Седай. Но, к сожалению, сказка стала явью. Это не означало, что Лирелле хотела, чтобы мужчины разбрасывались словами небрежно. Особенно такие мужчины, как эти.
– Если бы они хотели напасть на нас, – задумчиво проговорила Лирелле, – То сделали бы это, пока мы не могли сбежать через Врата. Сейчас я полагаю, они производили чистку… среди своих рядов. Как это в свое время потребовалось Белой Башне.
– Так мы идем? – Спросила Мирелле.
– Да. Мы связываем узами мужчин, которых нам обещали, и вытягиваем из них всю правду, что они скрывают. – Лирелле беспокоило, что Возрожденный Дракон отказал им в Аша'манах высшего ранга, но она разработала план, как только прибыла сюда. Это все еще должно сработать. Она сначала попросила бы показать, как мужчины направляют, а потом связала бы того, кто по ее мнению был самым сильным. Тогда у нее был бы тот, кто указал бы ей самых талантливых среди обучающихся, которых могли бы связать ее сестры.
И тогда… ну, она надеялась контролировать таком образом большинство из них. Свет, какой беспорядок. Мужчины, могущие направлять, в наглую разгуливали вокруг. Она не верила в басню об очищении от порчи. Конечно, эти… мужчины… могли бы придумать нечто в этом роде.
– Иногда, – пробормотала Лирелле, – Я хотела бы вернуться назад и одернуть себя перед принятием этой миссии.
Мирелле рассмеялась. Она никогда не относилась к событиям так серьезно, как следовало. Лирелле чувствовала себя раздраженной, что упустила шансы, возникшие в Белой Башне за время ее долгого отсутствия. Воссоединение, борьба с Шончан… То были времена, когда можно было доказать свое лидерство и заработать хорошую репутацию.
Возможности появились во время переворота. Возможности, которые она упустила. Свет, она ненавидела эту мысль.
– Мы входим, – воззвала она к стенам, создавая перед собой Врата. Затем вполголоса продолжила, обращаясь к сестрам. – Удерживайте Единую Силу и будьте настороже. Мы не знаем, что может произойти. – ее женщины наверняка справились бы многочисленными, но плохо обученными Аша'манам, если дойдет до драки. Не должно бы, рассуждая логически. Но, скорее всего, большинство мужчин здесь уже безумны. Так что, вероятно, на логику лучше не полагаться.
Большие ворота открылись, позволяя ее людям войти. Кое‑что говорило о мужчинах Черной Башни, раз они приняли решение сначала закончить стену вокруг своей территории прежде, чем возвести башню.
Она пустила свою лошадь вперед, Мирелле и другие последовали за ней под цокот копыт. Лирелле охватила Источник и создала новое плетение, которое указало бы на направляющего поблизости мужчину. Это был не тот молодой человек, что встречал их недавно у ворот.
– Что это? – спросила Лирелле, когда к ней присоединилась Певара Тазановни. Лирелле знала Красную Восседающую, хотя и не достаточно хорошо.
– Меня попросили сопроводить вас, – сказала бодро Певара. – Логайн подумал, что присутствие знакомого лица могло бы упростить ситуацию.
Лирелле сдержала усмешку. Айз Седай не должна веселиться. Она должны быть спокойной, собранной и, если что, строгой. Человек должен смотреть на Айз Седай и задаваться вопросом, что он сделал не так и как это исправить.
Певара пристроилась сбоку от нее, пока они двигались по территории Черной Башни.
– Логайн является главным теперь и приносит свои извинения, – продолжала Певара. – Он был серьезно ранен при нападении и еще не полностью оправился.
– С ним все будет хорошо?
– О, конечно. Он встанет на ноги через день или два. Он необходим, чтобы вести Аша'манов, поскольку, я полагаю, они принимают участие в Последней Битве.
Жаль, подумала Лирелле. Черной Башней было бы легче управлять без Лжедракона в их головах. Лучше бы он умер.
– Уверена, его помощь будет полезна, – сказала Лирелле. – Его лидерство, как бы то ни было… Ну, посмотрим. Скажи мне Певара. Говорят, что связывание мужчины, способного направлять, отличается от уз с обычным человеком. Ты участвовала в таком процессе?
– Да, – сказала Певара.
– Так это правда? – спросила Лирелле. – Обычные люди будучи связаны, вынуждены подчиниться, но не эти Аша'маны?
Певара, задумавшись, улыбнулась.
– Ах, на что бы это могло походить? Нет, связь не может принудить Аша'мана к чему‑либо. В данном случае нужно быть более изобретательной.
Это не хорошо.
– На сколько они послушны? – Спросила Аледрин с другой стороны от Лирелле.
– Подозреваю, что это зависит от мужчины, – сказала Певара.
– Если их нельзя принудить, – сказала Лирелле, – Будут ли они подчиняться своим Айз Седай в бою?
– Вероятно, – сказала Певара, хотя было что‑то неоднозначное в ее ответе. – Я должна сказать вам, всем вам. Эта миссия, с которой я была послана, и которую преследуете вы, совершенно дурацкая затея.
– Так ли это? – уравновешенно спросила она. Ей было трудно начать доверять Красной, после того, что они сделали с Суан. – Почему так?
– Я была однажды в таком же положении, как вы, – сказала Певара. – Готовая связать всех Аша'манов в попытке управлять ими. Но поехала бы ты в другой город, чтобы выбрать пятьдесят мужчин, каких придется, и сделать их своими Стражами. Связывание Аша'мана только, чтобы контролировать его, глупо. Ими нельзя управлять. Я действительно думаю, что из некоторых получатся превосходные Стражи, но, подобно большинству мужчин, другие таковыми не станут. Предлагаю отказаться от первоначального плана связать сорок семь мужчин и взять только тех, кто наиболее этого желает. Из них получатся лучшие Стражи.
– Интересный совет, – сказала Лирелле. – Но, как ты упомянула, Аша'маны будут нужны на фронте. У нас нет времени. Мы возьмем сорок семь сильнейших.
Певара вздохнула, но больше ничего не сказала, пока они проезжали мимо нескольких мужчин в черных пальто с двумя булавками на высоких воротниках. Лирелле чувствовала, что ее кожа шевелится, как будто под ней ползали насекомые. Мужчины, которые могли направлять.
Лилэйн чувствовала, что Черная Башня была жизненно важна для планов Белой Башни. Ну, Лирелле не подчинялась Лилэйн. Она была здесь сама по себе и самостоятельной Восседающей. Если бы она нашла способ непосредственно руководить Черной Башней, то возможно, она наконец‑то смогла бы избавиться от влияния со стороны Лилэйн.
Ради этого стоили связаться с Аша'манами. Свет, она не собиралась наслаждаться этим. Так или иначе, им нужно было держать всех этих мужчин под контролем. Дракон мог стать безумным, ненадежным в плане подчинения, зараженным прикосновением Темного к саидин. Можно ли манипулировать им так, чтобы он дал согласие на связывание оставшихся мужчин?
Отсутствие контроля через узы… будет опасным. Она представила себя идущей в сражение с рядами двух или трех дюжин Аша'манов, связанных и подчиненных ее воле. Как бы ей такое провернуть?
Они достигли линии мужчин в черных пальто, ждущих на краю деревни. Лирелле и другие приблизились к ним и Лирелле произвела быстрый подсчет. Сорок семь, включая стоящего впереди. Что они тут задумали?
Тот, что стоял перед другими, вышел вперед. Это был крепкий человек средних лет и выглядел, как будто перенес недавно какое‑то испытание. Мешки под глазами, бледная кожа. Его походка была уверенной, а пристальный взгляд тверд, когда встретился глазами с Лирелле, затем он поклонился.
– Добро пожаловать, Айз Седай, – сказал он.
– А вы кто?
– Андрол Генхальд, – сказал он. – Я возглавляю ваших сорок семь, до тех пор, пока они не связаны.
– Мои сорок семь? Я вижу, вы уже забыли условия. Нам должны предоставить любого солдата или Посвященного кого мы захотим, и они не могут нас отвергнуть.
– Да, действительно, – сказал Андрол. – Это правда. К сожалению, все другие мужчины в Черной Башне, за исключением упомянутых, либо полные Аша'маны, либо были отозваны по не терпящим отложения делам. Другие, конечно, следовали бы распоряжениям Дракона, если бы были здесь. Мы постарались придержать сорок семь для вас. На самом деле, сорок шесть. Как видите, я уже связан с Певарой Седай.
– Мы подождем, пока другие вернутся – холодно сказала Лирелле.
– Алас, – сказал Андрол, – Я не думаю, что они вернутся в скором времени. Если вы намереваетесь присоединиться к Последней Битве, вы должны сделать свой выбор быстро.
Лирелле кинула на него прищуренный взгляд, потом посмотрела на Певару, пожавшую плечами.
– Это уловка, – сказала Лирелле Андролу. – Причем детская.
– Лично я считаю что это умный ход, – холодно вернул Андрол. – Кто‑то возможно сказал бы, стоящий Айз Седай. Вам пообещали, что любой член Черной Башни, кроме полных Аша'манов, ответит на ваш запрос. Они ответят. Любой из них, кому вы направите свой запрос.
– Несомненно, вы отобрали для меня слабейших из своего числа.
– На самом деле, – сказал Андрол, – мы взяли добровольцев. Они хорошие парни, каждый из них. Они из тех, кто хотел стать Стражами.
– Дракон Возрожденный услышит это.
– Из того что я слышал, – сказал Андрол, – Он сейчас выступит на Шайол Гул в любой момент. Вы собираетесь присоединиться к нему только для того, чтобы пожаловаться?
Лирелле сжала губы в линию.
– Есть еще кое‑что, Айз Седай, – сказал Андрол. – Дракон Возрождённый прислал нам сообщение, немногим ранее сегодня. Он проинструктировал нас, чтобы мы выучили последний урок: чтобы мы не считали себя оружием, но людьми. Хорошо, люди могут выбрать свою судьбу, а оружие – нет. Вот ваши мужчины, Айз Седай. Уважайте их.
Андрол еще раз поклонился и ушёл. Певара поколебалась, затем развернула лошадь, следуя за ним. Лирелле уловила нечто в её лице, когда она смотрела на мужчину.
"Так тому и быть", думала Лирелле. "Эта не лучше любой Зелёной, я бы ожидала большего от кого‑то её возраста".
Лирелле испытывала искушение отклонить эти манипуляции, прийти к Амерлин и протестовать против того, что случилось. Только… новости с фронта Амерлин были смешанными. Что‑то о неожиданно появившейся армии; детали были недоступны.
Однозначно Амерлин не будет счастлива услышать жалобы с этой стороны. И однозначно, отметила для себя Лирелле, она также хотела бы закончить с Черной Башней.
– Каждая из вас возьмет двоих, – сказала Лирелле своим компаньонкам. – Немногие из нас возьмут лишь одного. Фаолин и Теодрин, вы среди них. Сделайте это быстро, все вы. Я хочу удалиться отсюда настолько быстро, насколько это возможно.
Певара догнала Андрола, как только он скользнул в одну из хижин.
– Свет, – сказала она. – Я и забыла насколько холодными могут быть некоторые из нас.
– Ох, даже не знаю, – ответил Андрол. – Я слышал, что некоторые из вас вовсе не так плохи.
– Будь осторожен с ними Андрол, – сказала она, оглядываясь назад. – Многие будут рассматривать тебя только как угрозу, или используют как инструмент.
– Мы выиграли, – сказал Андрол, входя в комнату, где Кэнлер, Джоннет и Эмарин ожидали с чашками тёплого чая. Все трое начали восстанавливаться после боя, Джоннет быстрее всех. Эмарин нес худшие раны, многие из них эмоциональные. Он, подобно Логайну, был субъектом процесса Обращения. Певара иногда замечала его пустой взгляд, затравленное страхом лицо, как будто он вспоминал что‑то ужасное.
– Вас троих тут быть не должно, – сказала Певара, уперев руки в бедра, стоя лицом к лицу с Эмарином и двумя другими. – Я знаю, Логайн обещал вам повышение, но вы все еще носите лишь мечи на воротниках. Если любая из этих женщин увидит вас, они смогут взять вас как Стражей.
– Они не увидят нас, – смеясь сказал Джоннет. – Андрол доставит нас через врата, прежде чем мы успеем сказать проклятие!
– Так что мы теперь будем делать? – спросил Кэнлер.
– Все, что Логайн захочет от нас, – сказал Андрол.
Логайн… изменился после тяжкого испытания. Андрол шёпотом сообщил ей, что он сейчас темнее. Он мало говорил. Он похоже решал идти ли на Последнюю Битву, но сейчас, он собрал мужчин и корпел над вещами, которые они нашли в покоях Таима. Певара беспокоилась не сломило ли его Обращение изнутри.
– Он думает, что должно быть что‑то в тех картах сражений, которые он нашел в покоях Таима, – сказал Эмарин.
– Мы направимся туда, где по решению Логайна от нас будет больше всего пользы, – ответил Андрол. Откровенный ответ, но такой, который, в самом деле, не раскрывал многого.
– А что по‑поводу Лорда Дракона? – осторожно спросила Певара.
Она чувствовала неуверенность Андрола. Аша'ман Нэфф пришел к ним, неся новости и инструкции – а с ними, некоторые последствия. Дракон Возрождённый знал, что в Черной Башне не все было хорошо.
– Он намеренно оставил нас одних, – сказал Андрол.
– Он бы пришёл, если бы мог! – сказал Джоннет. – Я обещаю вам.
– Он оставил нас, чтобы мы сами бежали, – сказал Эмарин, – Или сами пали. Он стал суровым человеком. Возможно, черствым.
– Это не имеет значения, – сказал Андрол. – Черная Башня узнала как выжить без него. Свет! Она всегда выживала без него. Он почти не имел ничего общего с нами. Это Логайн дал нам надежду. Это Логайн приобрел мою верность.
Другие кивнули. Певара чувствовала что здесь происходит нечто важное. Они не могли бы преклониться перед ним, никогда более, думала она. Дракон Возрожденный умрет в Последней Битве. Намеренно или нет, он дал им шанс стать самими собой.
– Однако, я принял близко к сердцу его последний приказ, – сказал Андрол. – Я не буду всего лишь оружием. Источник очищен. Мы сражаемся не для того, чтобы умереть, но чтобы жить. У нас есть смысл жизни. Распространите слово среди других мужчин, и позвольте нам принести клятвы, чтобы возвысить Логайна в качестве нашего лидера. А потом – на Последнюю Битву. Не как Приспешники Дракона, не как пешки Престола Амерлин, но как Черная Башня. Сами собой.
– Сами собой, – кивая прошептали трое других.
Глава 22
Вильд
Эгвейн была шокирована, проснувшись, так как Гавин прижал руку к её рту. Она напряглась, воспоминания накатились на неё как свет во время зари. Они все еще скрывались под сломанной телегой, в воздухе еще пахло сгоревшей древесиной. Земля вокруг была темна, как уголь. Наступила ночь.
Она посмотрела на Гавин и кивнула. Действительно ли она задремала? Она не думала что это возможно при данных обстоятельствах.
– Я попытаюсь выбраться, – прошептал Гавин, – и отвлеку внимание.
– Я пойду с тобой.
– Я могу передвигаться тише.
– Очевидно, ты никогда не пробовали подкрасться к кому‑то из Двуреченцев, Гавин Траканд, – ответила она. – Я бы поставила сто Тар Валонских монет на то, кто тише из нас двоих.
– Да, – прошептал Гавин, – но если ты сделаешь десяток шагов, то можешь быть замечена одним из их направляющих, какой бы тихий не была. Они патрулируют по лагерю, особенно по его периметру.
Она нахмурилась. Откуда он это знает?
– Ты что выходил на разведку?
– Совсем немного, – ответил он шепотом. – Меня не заметили. Они осматривают палатки, забирая в плен всех, кого найдут. Мы больше не можем прятаться здесь.
Он не должен был выходить без её разрешения.
– Мы…
Гавин напрягся, и Эгвейн оборвала себя, прислушиваясь. Оба они отступили назад, смотря как десять или двенадцать пленников были выведены недалеко от них на открытое пространство, где стояла командная палатка. Шаранцы разместили фонари на шестах вокруг пленников. Некоторые из них были солдатами, избитыми до состояния, когда они едва могли ходить. Так же там были и повара с рабочими. Эти были выпороты, их брюки изорваны. Все были без рубашек.
У некоторых на спинах был вытатуирован символ, который Эгвейн не смогла распознать. По крайней мере она думала, что это татуировки. Символ мог быть выжжен на них. Как только пленников согнали, еще кто‑то закричал поблизости. Через несколько минут темнокожий шарский охранник приволок молодого посыльного, которого он по‑видимому, обнаружил прятавшимся в лагере. Шаранец разорвал ему рубашку и толкнул его, плачущего, на землю. Шаранцы, странно, носили одежду, которая имела на спине большой вырез в форме алмаза. Эгвейн могла видеть, что охранник имел знак на спине, татуировку, которую она едва могла различить на его темной коже. Его одежда была очень строгой, большой жесткий халат почти до колен. Халат был без рукавов, но под ним он носил рубашку с длинными рукавами, у которой был вырез, подобный алмазу.
Другой Шаранец вышел из темноты, и этот был почти полностью обнажен. Он был без рубашки и в брюках с разрезами. Вместо татуировки на спине, у него были татуировки. покрывающие все плечи… Они заползали на его шею, как переплетенные лозы, перед тем, как достигнуть челюсти и щек. Они выглядели как сотни переплетенных рук, длинные пальцы с когтями поддерживали его голову снизу. Мужчина подошел к коленопреклоненному посыльному. Другие охранники заерзали, они чувствовали себя неуютно рядом с этим человеком, кем‑бы он ни был. Он вытянул руку, усмехаясь. Внезапно, спина мальчика вспыхнула, выжигая метку, как на других пленниках Пошел дым, и мальчик завопил от боли. Гавин, шокированный, тихо выдохнул. Этот человек с татуировками, бегущими по его лицу…он мог направлять.
Некоторые из охранников заворчали. Эгвейн почти могла разобрать слова, он у них был сильный акцент. Направляющий рявкнул на них, как злобная собака. Охранники отступили на шаг, и он ушел, исчезнув в тенях.
"О, Свет!" – подумала Эгвейн.
Шелест в темноте предварил появление двух женщин в широких шелковых платьях. У одной кожа была посветлее, и, Эгвейн заметила, что некоторые из солдат также ее изучают. Не все Шарцы были темнокожими, как мужчины, которых она видела до сих пор.
Лица женщин были очень красивы. Изнеженные. Эгвейн отпрянула. Исходя из того что она видела раньше, эти двое, вероятно, были направляющие. Если они подойдут слишком близко к Эгвейн, они почувствуют ее присутствие.
Две женщины осматривали пленных. При свете их фонарей Эгвейн различила татуировки на их лицах, они были не так ужасны, как те что были на мужчинах. Они были похожи на листья, вытатуированные от затылка и проходящие под ушами, распускаясь как бутоны цветов на щеках. Две женщины шептались друг с другом, Эгвейн чувствовала, что почти может понять их. Если бы она могла сплести нить подслушивания…
"– Дура, – подумала она. – Направляющие убили бы её на месте"
Остальные собрались вокруг пленников. Эгвейн затаила дыхание. Сто, двести, все больше людей приближались. Они почти не разговаривали, они казалось тихими и величественными, эти Шарцы. Большинство из них носили одежды с открытой спиной, выставляя на показ свои татуировки. Были ли они символом их статуса?