В целом, прошло еще меньше часа с тех пор, как они вошли в Бездну чтобы встретиться с Темным.
Найнив видела как камень скользил по земле, а затем был втянут в черноту. Ее одежда колыхалась и хлопала, как от сильного ветра, так же как и одежда Морейн, спрятавшейся за каменным выступом. К счастью, запах серы, который наполнял пещеру ранее, был втянут в темноту.
Она не могла использовать Единую Силу. Ранд забрал каждую частичку, которую она могла удерживать, хотя он, кажется, не делает ничего с ней. Могла ли она достичь Моридина? Он, казалось, не в состоянии двигаться. Что, если она бросит камень в его голову? Это было всяко лучше, чем ожидание.
Найнив попробовала ослабить хватку, и тут же начала скользить. Вцепившись в сталагмит снова, она изо всех сил прижалась к нему.
– Я не проведу всю последнюю Битву, прижимаясь к скале! – подумала она. Не к одной и той же все время, по крайней мере. Она должна была рискнуть и передвинуться. Двигаться прямо вперед казалось слишком опасным, но если она передвинется в сторону… Да, там был другой сталагмит справа неподалеку. Она отпустила свою опору, и полу‑скользя полу‑бежа добралась до следующего сталагмита. Оттуда она присмотрела еще один, и, осторожно отпустив текущую опору, ухватилась за него.
Этот процесс был очень медленным. Ранд, ты дурак с шерстью в голове, подумала она. Если бы он позволил ей или Морейн привести круг, то, возможно, они могли что‑то сделать, пока он вел бой!
Она достигла другого сталагмита, затем остановилась, поскольку заметила что‑то с правой стороны от неё. Она почти закричала. Женщина забилась там, в тени противоположной стены, укрытая от ветра скалами. Она, казалось, кричала.
Найнив взглянул на Ранда, который по прежнему стоял без движения напротив Моридина, затем приблизилась к женщине. Довольно больше количество сталагмитов здесь означало, что Найнив может двигаться гораздо безопаснее, так как камни защищали от притяжения в Ничто.
Найнив дошла до женщины. Она была прикована к стене.
– Аланна? – прокричала сквозь ветер Найнив. – Свет, что ты здесь делаешь?
Айз Седай взглянула покрасневшими глазами на Найнив. Ее взгляд ничего не выражал, как если бы она сошла с ума. Когда Найнив осмотрела женщину, она заметила, что вся левая сторона тела Аланна окровавлена из‑за ножевого ранения в живот. Свет! Найнив должна была догадаться из‑за чего лицо женщины настолько бледное.
Почему ее ранили и оставили здесь? Найнив понимала, что она связала Ранда. О, Свет. Это была ловушка. Моридин оставил Аланну истекающей кровью, а потом начал сражаться с Рандом. Когда Аланна умрет, Ранд – как ее Страж – сойдет с ума от ярости, что сделает его легкой добычей для Моридина.
Почему он не заметил? Найнив начала копаться в своих мешочках с травами, затем резко остановился. Могли ли травы помочь в данном случае? Ей нужно использовать Единую Силу, чтобы излечить такую рану. Найнив разорвала одежду женщины, сооружая повязку, затем попыталась потянуться к саидар для Исцеления.
Ранд держал ее, и не позволил сделать этого. Она попыталась вырваться из круга, но Ранд держал крепко. Она попыталась вырваться снова. Кажется, он направлял, так или иначе, но она не могла видеть плетения. Она могла чувствовать что‑то, но с завыванием ветра и странной природой бездны, это было похоже на ураган вокруг нее. Так или иначе, Сила была связана с этим.
Проклятье! Ей необходим саидар. Это была не ошибка Ранда. Он просто не мог позволить ей использовать силу, пока возглавляет круг.
Найнив прижала руку к ране Аланны, чувствуя себя беспомощной. Может ли она рисковать позвав Ранда, чтобы освободить ее из круга? Если она это сделает, Моридин, несомненно, повернется к ней и атакует Аланну.
"Что делать? Если эта женщина умрёт, Ранд потеряет над собой контроль. Это, вероятно, станет его концом… и концом Последней Битвы".
Мэт обтесывал топором доску, чтобы заострить конец.
– Смотрите, – сказал он, – это не должно быть особенно вычурно. Сохраните свои столярные навыки, чтобы произвести впечатление на дочку мэра.
Наблюдающие мужчины и женщины кивнули с мрачной решимостью. Это были фермеры, сельские жители и ремесленники, такие же люди как те, которых он знал в Двуречье. Под командованием Мэта были тысячи таких. Он никогда не подозревал, что их будет так много. Добрые люди со всех земель пришли, чтобы бороться.
Мэт полагал, что они были безумны, придя сюда Если бы он мог убежать, он бы спрятался где‑то в подвале. Чтоб ему сгореть, но он бы попытался это сделать.
Те кости гремели в его голове, так же, как они делали с тех пор как Эгвейн дала ему контроль над всеми армиями Света. Быть проклятым та'вереном это не стоило и выеденного яйца.
Он сосредоточился, показывая как делать частокол. Один человек следил особенно тщательно, старый фермер с кожей, такой выдубленной, что Троллоковы мечи, от нее скорее всего, просто отскочат. Он казался Мэту кем‑то знакомым.
Сожги Свет эти воспоминания, подумал Мэт. Несомненно, этот парень был похож на кого‑то из тех старых воспоминаний, которые дали Мэту. Да, точно. Он не мог вспомнить полностью. Эээ… телега? Исчезающий?
– Эй, Реналд – сказал парень, одному из своих приятелей – другому фермеру, очевидно из Приграничья. – Давай, пойдем вниз по линии, и посмотрим, удастся ли нам расшевелить других парней.
Те двое ушли в то время, когда Мэт закончил вбивать свой кол и вытер свой лоб. Он дошел почти до другого края частокола – лучше бы он устроил другой показ этим пастухам овец, когда фигура облаченная в кадин'сор подбежала вдоль почти завершенного частокола
Урин носил ярко рыжие волосы, заплетенные сзади в короткий хвост. Он приветственно поднял руку, проходя мимо Мэта
– Они взволнованы Мэтрим Коутон, – сказал Урин не останавливаясь. – Я думаю, они идут прямо сюда.
– Спасибо, – сказал Мэт. – Я задолжал тебе.
Айил на мгновение повернулся, двигаясь задом наперед, лицом к Мэту.
– Просто выиграй эту битву! Ставлю мех с оосквай на нашу победу.
Мэт фыркнул. Единственной вещью, приносящей больше неудобства, чем стойкий Айил, был кто‑либо ухмыляющийся. Пари? На исход битвы? Что это за пари такое, если в случае их поражения некому даже будет потребовать выигрыш?
Мэт нахмурился. Вообще‑то, это было довольно симпатичное пари, чтобы его заключить.
– И ты найдешь того, кто согласится на такое пари? – окликнул Мэт. – Уриен!? – но мужчина был уже слишком далеко, чтобы услышать.
Мэт заворчал, и протянул свой топор одному из людей поблизости, им оказалась стройная Тайренская женщина.
– Подровняй их по линии, Синд.
– Да, Лорд Коутон.
– Я не треклятый лорд! – ответил Мэт по привычке, поднимая свой ашандарей. Он отошел, затем обернулся, чтобы оглядеть возводящийся частокол, и поймал на себе взоры горстки Стражей Последнего Часа, прогуливающихся вдоль рядов работающих людей. Как волки среди овец. Мэт ускорился.
Его армиям оставалось не так много времени для подготовки. Использование Врат позволило им встать впереди троллоков, но они не убежали. Свет, да и бежать было некуда! Хотя у Мэта был выбор поля сражения, и это место, Меррилор, будет лучшим из всех.
– Это как выбор участка для своей собственной могилы, – подумал Мэт. – Естественно, я бы не хотел делать его в первом попавшемся месте.
Частокол возвышался перед деревьями на восточной стороне поля. У него не было времени на разделение на участки или обнесение частоколом всей территории, и даже если бы это и было сделано, то все равно не возымело бы сильного эффекта. С теми Шарскими направляющими Тень могла пронестись через укрепления, словно меч сквозь шелк. Но все же, некоторые заграждения с площадками на верху дадут необходимую высоту его лучникам, чтобы вести прицельный огонь по троллокам.
В распоряжении Мэта было также две реки, которые он мог использовать. Река Мора текла в юго‑западном направлении, неся свои воды между Высотами и Холмом Дашар. Ее южный берег был на территории Шайнара, тогда как северный принадлежал Арафелу. Она впадала в реку Эринин, которая текла прямо на запад через южную окраину поля.
Эти реки послужат лучше, чем любые стены, в частности сейчас, когда у него есть ресурсы, чтобы правильно их защитить. Ну, если их можно назвать ресурсами. Половина его солдат были такими же зелеными, как весенняя трава, а другая половина сражалась уже неделю на своем последнем издыхании. Порубежники потеряли двух из каждых трёх своих людей. Свет, двое из трех! Еще немного, и армию уже нельзя будет назвать армией.
Учитывая всех, кого Мэт имел в своем распоряжении, на каждого его солдата придется по четыре троллока, когда они придут. По крайней мере, это будет так, согласно донесениям Небесных Кулаков. М‑да, предстоит грязненькое дело.
Мэт глубже натянул свою шляпу, затем почесал край своей новой глазной повязки, которую ему дала Туон. Красная кожа. Она ему нравилась.
– Та‑а‑ак, что тут у нас? – спросил он, проходя мимо нескольких новых рекрутов Гвардии Башни. Они тренировались, устраивая спарринги с древками от копий, наконечники которых все еще были в процессе производства. Мужчины выглядели более готовыми ударить самих себя, нежели врага.
Мэт отдал свой ашандарей одному из них, и взял импровизированный посох у другого, в то время как первый торопливо отсалютовал. Большинство из этих мужчин были даже недостаточно взрослые для того, чтобы бриться хотя бы раз в месяц. Если мальчик, у которого он взял посох, хотя бы на день старше пятнадцати лет, то Мэт съест свои ботинки. Он даже сначала их не прокипятит!
– Вы не можете съеживаться каждый раз, когда посох бьет что‑нибудь! – сказал Мэт. – Закройте свои глаза на поле боя, и вы мертвы. Разве вы не обращали хоть крупицу внимания в последнее время?
Мэт поднял посох так, чтобы показать им как его нужно держать, затем показал им практику блокирования, которой отец обучил его, когда тот был достаточно молод и думал, что драка действительно может быть забавной. Он работал до седьмого пота, нанося удары каждому новому рекруту в круге, заставляя их проводить блок.
– Чтоб мне сгореть, но вы этому научитесь, – громко сказал Мэт всем им. – Меня не волнует, есть ли у вас хоть какие‑то огрызки здравого смысла, но если вы позволите себя убить, ваши матери будут ожидать от меня каких‑либо слов. Запомните, я не буду этого делать! Но все же я буду чувствовать себя немного виноватым в перерывах между игрой в кости. А я не люблю чувствовать себя виноватым, так что будьте начеку!
– Лорд Коутон? – сказал парень, который дал ему посох.
– Я не – он остановился. – Ну, хорошо, что?
– Не могли бы мы просто обучаться владению мечом?
– Свет! – сказал Мэт. – Как тебя зовут?
– Сигмон, сэр.
– Ну, Сигмон, как думаешь, сколько у нас есть времени? Может, ты сможешь пойти, поговорить с Повелителями Ужаса и Отродьями Тени и попросить их дать мне несколько месяцев, чтобы я мог как следует вас натаскать.
Сигмон покраснел, и Мэт вернул ему посох. Ох уж эти городские мальчишки. Он вздохнул.
– Посмотрите сюда. Все, чего я хочу от вас, это чтобы вы могли себя защитить. У меня нету времени делать из вас великих воинов, но я могу научить вас работать вместе, держать строй и не разбегаться в разные стороны, когда придут троллоки. Поверьте, это позволит вам продержаться намного дольше, чем любое фантастическое владение мечом.
Юноша неохотно кивнул.
– Вернитесь к своим занятиям, – сказал Мэт, вытирая лоб и оглядываясь через плечо. Кровавый пепел! Стражи Последнего Часа направлялись в его сторону.
Он схватил свой ашандарей и поспешил выскочить вон, нырнув сразу в сторону палатки только для того, чтобы столкнуться с группой Айз Седай приближавшихся по тропе.
– Мэт? – спросила Эгвейн, находясь в середине группы из женщин. – Ты в порядке?
– Они меня треклято преследуют, – сказал он, озираясь по сторонам палатки.
– Кто тебя преследует? – сказала Эгвейн.
– Стражи Последнего Часа, – ответил Мэт. – Предполагаю, они хотят вернуть меня в шатёр Туон.
Эгвейн подала знак пальцами, отсылая остальных женщин, кроме ее двух теней – Гавина и Шончанской женщины – которые остались с ней.
– Мэт, – произнесла Эгвейн в терпеливом тоне. – Я рада, что ты, наконец, внял рассудку и решил покинуть Шончанский лагерь. Но не мог бы ты подождать со своим "дезертирством", пока не закончится сражение?
– Извини, – ответил он слушая в пол‑уха. – Мы можем пройти на территорию лагеря Айз Седай? Они не последуют за мной туда.
Возможно не последуют. Если все Стражи Последнего Часа похожи на Карида, тогда последуют. Карид нырнет следом за человеком, падающим с утеса, если ему прикажут поймать его.
Эгвейн отпрянула, выглядя недовольной Мэтом. Как Айз Седай умудряются с такой безэмоциональной маской показать человеку, что они им недовольны? Если так подумать, Айз Седай последуют за тем же самым летящим с утеса человеком, лишь бы только объяснить ему, причем в деталях, что все, что он делал, пытаясь покончить с собой, он делал неправильно.
Мэт хотел бы, чтобы все его мысли за последнее время не включали в себя чувство, будто он был одним из тех прыгающих с утеса.
– Мы должны найти способ объяснить Фортуоне, почему ты убежал. – сказала Эгвейн, как только они зашли на территорию Айз Седай. Мэт расположил ее как можно дальше от Шончанской. – Женитьба собирается преподнести проблемы. Я предлагаю, чтобы ты…
– Погоди, Эгвейн, – сказал Мэт. – Что ты имеешь ввиду?
– Ты убегаешь от Шончанских Стражей, – ответила Эгвейн. – Разве ты не слушал… О, ну конечно, нет. Приятно осознавать, что некоторые вещи все еще остаются неизменными, пока весь остальной мир рушится. Квендияр и Мэт Коутон.
– Я убегаю от них, – сказал Мэт, оглядываясь через плечо, – потому что Туон хочет, чтобы я присутствовал на суде. Каждый раз, когда солдат ищет милосердия Императрицы, предполагается, что я один из тех, кто хочет слушать его треклятые доказательства!
– Ты, – сказала Эгвейн, – пропускаешь заседания суда?
– Да, – сказал Мэт, – У меня треклято много работы, если ты хочешь знать. Целый день я избегал стражников, пытаясь выкроить немного времени для себя.
– Немного честной работы не убьёт тебя, Мэт.
– Сейчас ты знаешь, что это неправда. Быть солдатом это честная работа, и она заставляет людей убивать, всё своё треклятое время.
Вероятно, Гавин Траканд иногда практиковался быть Айз Седай, потому что он метал на Мэта такие взгляды, какими могла бы гордиться сама Морейн. Ну и шут с ним. Гавин был принцем. Он был создан, чтобы делать всякие такие вещи, как, например, посещение суда. Вероятно, каждый день за завтраком он посылает на виселицу нескольких человек, ну так, чтобы не потерять форму.
Но Мэт… Мэт не собирался приказывать казнить людей, и это было так. Они прошли мимо группы Айил, сражающихся друг с другом. Может, это была та самая группа, к которой стремился Уриен? Как только они прошли их, Мэт попытался ускорить их шаг так, чтобы Шончан не догнали их, и приблизился к Эгвейн.
– Ты всё ещё не нашла его? – тихо спросил он.
– Нет, – сказала Эгвейн, глядя вперёд.
Нет необходимости упоминать, что это.
– Как могли вы потерять? После всех этих треклятых стараний, чтоб найти его?
– Мы? По рассказам я слышала, что Ранд, Лойал и Порубежники гораздо больше постарались с его поисками, чем ты.
– Я был там, – сказал Мэт. – Я проехал через весь этот растреклятый континент, не так ли? Сожги меня, Ранда и себя впридачу. Вам всем не надоело еще вспоминать о тех днях? Гавин, ты хочешь свернуть тему?
– Да, пожалуйста. – Его голос звучал нетерпеливо.
– Заткнись, – сказал Мэт. – Похоже, что никто не помнит сейчас, кроме меня. Я охотился за этим проклятым Рогом, как сумасшедший. И, заметь, что это я, дунул в него, и нам удалось сбежать из Фалме.
– Это то, как ты сейчас это помнишь? – спросила Эгвейн.
– Конечно, – сказал Мэт. – Я имею в виду, что у меня есть некоторые провалы в памяти, там, но главные моменты я соединил вместе.
– А кинжал?
– Та безделушка? Пустая трата времени. – Он поймал себя на том, что тянется к тому боку, где он когда‑то носил его. Эгвейн подняла бровь. Пожалуй, не такая уж и пустая трата. – Нам нужен тот треклятый инструмент, Эгвейн. Он нам понадобится.
– У нас есть люди, нюхачи, – сказала она. – Мы не уверены точно, что произошло. Был след от перемещения, но прошло время и… Свет, Мэт. Мы пытаемся. Уверяю тебя. Это не единственная вещь, которую Тень недавно украла у нас…
Он взглянул на неё, но она не сказала ему больше ничего. Треклятая Айз Седай.
– Кто‑нибудь уже видел Перрина? – спросил он. – Я не хочу быть одним из тех, кто скажет ему, что его жена пропала.
– Никто его не видел, – сказала Эгвейн. – Я полагаю, он делает какую‑то работу, помогая Ранду.
– Вот еще, – сказал Мэт. – Ты не могла бы открыть мне врата на вершину Холма?
– Я думала, ты хотел попасть в мой лагерь.
– Это по пути, – сказал Мэт. Ну, отчасти, так и было. – И Стражи Последнего Часа не ожидают этого. Сожги меня свет, Эгвейн, но я думаю они догадались куда мы направляемся.
Эгвейн после минутной паузы открыла врата для Перемещения на вершину Холма. Они шагнули в них.
Больше чем горка, но меньше чем гора Холм Дашар возвышался на добрую сотню футов неподалеку от центра поля сражения. Скальное образование было неприступным, а врата единственным путем, чтобы достичь вершины. Отсюда Мэт и его командиры могли наблюдать за всей разворачивающейся битвой.
– Я никогда не знала кого‑либо еще, – сказала ему Эгвейн, – Кто‑бы так тяжело трудился, чтобы избежать тяжелой работы, Мэтрим Коутон.
– Ты проводишь мало времени среди солдат –. Мэт махнул рукой мужчинам, отдающим честь, выходя с площадки для перемещений.
Он поглядел на север в сторону реки Мора и Арафела. Затем на северо‑восток на руины того, что когда то было фортом или сторожевой башней. На востоке возвышались частокол и лес. Он продолжил обзор на юге взор уперся на реку Эринин вдалеке и странную маленькую рощу высоких деревьев, перед которыми Лойал так трепетал. Они сказали, что это Ранд вырастил их пока проходила встреча, на которой был подписан договор. Мэт взглянул на юго‑запад на единственный удобный брод поблизости от Моры, называемый Брод Хавел местными которые занимались фермерством здесь, за бродом с арафельской стороны раскинулись огромные болота.
На западе, через Мору, лежали Высоты Полов – плато высотой в сорок футов с отвесным склоном на востоке и более пологими склонами на других сторонах.
Между основанием юго‑западного склона и трясинами был коридор приблизительно две сотни шагов в длину, часто используемый путешественниками при переходе между Арафелом и Шайнаром. Мэт мог воспользоваться им как преимуществом. Он мог использовать их все. Было бы это достаточным? Он чувствовал как что‑то притягивало его, тащило на север. Он может скоро понадобиться Ранду.
Он развернулся готовый идти как кто‑то приблизился к нему по вершине Холма, но это был не Страж Последнего Часа. Это был всего‑лишь морщинистый Джур Грейди.
Я привел тех солдат тебе, – показывая на них, сказал Грейди. Мэт видел небольшой отряд проходивший через площадку для Перемещения около частокола. Сотня мужчин Отряда, ведомых Деларном с развевающимся треклятым красным флагом. Эти краснорукие сопровождались пятью сотнями людей в поношенных одеяниях.
В чем был смысл? – спросил Грейди. – Вы послали эту сотню в деревню для того, что бы набрать новобранцев, я полагаю?
В этом и даже больше, я спас тебе жизнь, мужчина, думал Мэт, стараясь отвести Деларна в сторону от группы. А ты доброволец в этом. Проклятый глупец. Деларн поступал как, если бы это была его участь.
– Перехватите их вверх по реке, – сказал Мэт. – Судя по картам, есть только одно удачное место для блокирования Мора – это узкий каньон в нескольких милях к северо‑востоку отсюда.
– Все верно, – сказал Грейди. – Мы используем направляющих.
– Вы должны справиться с ними, – сказал Мэт. – Однако, по‑большому счету, я хочу, чтобы вы позволили тем шести сотням мужчин и женщин защитить реку. Не рискуйте слишком много сами. Пусть Деларн и его люди сделают свою работу.
– Извините, – сказал Грейди. – Но они не выглядят, как очень большая сила. Большинство из них необученные солдаты.
– Я знаю, что делаю, – сказал Мэт. "Я надеюсь".
Грейди неохотно кивнул и отошёл.
Эгвейн наблюдала за Мэтом с любопытством.
– Мы не можем избежать этой битвы, – тихо сказал Мэт. – Мы не побежим. Нам некуда бежать. Мы остаемся здесь, или мы всё потеряем.
– Всегда можно отступить, – сказала Эгвейн.
– Нет, – сказал Мэт. – Больше нет.
Он положил ашандарей себе на плечо, другую руку вытянул ладонью вперед. Он оглядел пейзаж, воспоминания выглядели перед ним как будто созданные из света и пыли. Рион на Холме Хьюн. Нааз и Сан д'ма Шадар. Падение Пипкина. Сотни и сотни сражений, сотни побед. Тысячи смертей.
Мэт наблюдал за вспышками осколков воспоминаний пересекавших это поле.
– Ты говорила с главными за снабжение? У нас нет пищи, Эгвейн. Мы не можем выиграть затяжную войну, сражаясь и отступая назад. Наши враги разобьют нас, если мы так поступим. Как это было с Эйалом в Походах Майганде. Мы сейчас на пике своей силы, хотя и потрёпаны. Отступим назад и мы сами обречем себя на голод пока троллоки не уничтожат нас.
– Ранд, – сказала Эгвейн. – Мы просто должны продержаться, пока он не победит.
– Это верно, – промолвил Мэт, поворачиваясь к вершинам. В мыслях, он понимал, что могло произойти, видел все возможности. Он представил себе всадников на вершинах, как тени. Он потерпел бы поражение, если бы пытался удержать те высоты, но возможно… "Если Ранд проиграет, это не будет иметь значения. Треклятое Колесо будет разрушено, и мы все превратимся в ничего, если нам повезет. Ну, мы ничего не можем поделать. Но вот в чем дело. Если он сделает то, что предполагал, мы можем все еще проиграть, но мы проиграем точно, если не остановим армии Тени". Он моргнул, видя это, все сражение перед ним. Борьба за брод. Стрелки за частоколом.
– Мы не можем просто победить их, Эгвейн, – сказал Мэт. – Мы не можем просто стоять и держаться. Мы должны уничтожить их, отогнать их, а затем охотиться на них до последнего Троллока. Мы не можем просто выжить … мы должны победить.
– Как мы собираемся сделать это? – спросила Эгвейн. – Мэт, ты ведь не серьезно? Разве не ты только вчера говорил, в каком мы будем меньшинстве?
Он посмотрел в сторону болота, представляя тени, пытающиеся перебраться через него. Тени пыли и памяти.
– Я должен изменить все это, – сказал он. Он не мог делать то, что они ожидали. Он не мог делать то, что шпионы могли сообщил о его планах. – Кровь и кровавый пепел. последний бросок костей. Все, что мы имеем, валится в кучу ‑
Группа мужчин в темных доспехах прошла через врата на верхнюю часть Выступа, запыхавшись так, будто они упорно преследовали дамани, загоняя их сюда. Их нагрудники были темно‑красные, лакированные, но эта группа не нуждалась в вселяющих ужас изображениях, чтобы устрашать. Они смотрели с такой яростью, что могли расколоть яйцо взглядом.
– Вы, – сказал командир Стражей Последнего Часа, мужчина по имени Гелен, указывая на Мэта, – Нужны на …
Мэт поднял руку, чтобы прервать его.
– Мне не будет снова отказано! – сказал Гелен. – У меня приказы от…
Мэт бросил в человека яростный взгляд и тот остановился. Мэт снова повернулся к северу. Прохладный, так или иначе знакомый ветер дул через него, колыхая его длинное пальто, взъерошив шляпу. Он прищурил глаз. Ранд воздействовал на него.
Кости всё ещё катились в его голове.
– Они здесь, – сказал Мэт.
– Что ты сказал? – спросила Эгвейн.
– Они здесь.
– Разведчики…
– Разведчики ошибались, – сказал Мэт. – Он посмотрел вверх и заметил пару, которая припустила назад через лагерь. Они увидели это. Троллоки должно быть маршировали всю ночь.
"Шарцы придут первыми", думал Мэт, "чтобы дать Троллокам передышку. Они прибудут через врата".
– Пошлите гонцов, – сказал Мэт, указывая на Стражей Последнего Часа, – Поставьте мужчин и женщин на их посты. И предупредите Илэйн, что я собираюсь изменить план сражения.
– Что? – сказала Эгвейн.
– Они здесь! – проговорил Мэт, оборачиваясь к Стражам. – Почему вы треклято не бежите! Быстро, быстро! – Над ними завизжал ракен. Гелен, к его чести, отсалютовал и побежал, гремя своими массивными доспехами, вместе со своими спутниками.
– Она здесь, Эгвейн, – сказал Мэт. – Сделай глубокий вдох, последний глоток бренди, или закури последнюю щепотку табака. Хорошенько посмотри на землю перед нами, так как скоро она будет покрыта кровью. Через час, мы будем в самой гуще событий. Свет сохрани нас всех.
Перрин скользил в темноте. Он чувствовал себя таким уставшим.
Губитель до сих пор жив – уловил он часть своих мыслей. Грендаль извращает полководцев. Конец близок. Ты не можешь уйти сейчас! Держись.
Держаться за что? Он попытался открыть глаза, но был так измучен. Он должен. должен был выйти из волчьего сна поскорее. Все тело будто онемело, за исключением.
За исключением его бока. Шевеля пальцами, которые ощущались подобно кирпичам, он коснулся теплоты. Его молот. Он был невыносимо жарким. Это тепло, казалось, двигало его пальцы, и Перрин глубоко вздохнул.
Ему нужно проснуться. Он завис на краю сознания, как тогда, когда он был близок ко сну, но еще осознавал себя. В этом состоянии он чувствовал себя так, как если бы столкнулся с раздвоенным путем. Одна тропинка вела все глубже в темноту. А другая вела… Он не мог видеть, но он знал, что это означало… Это означало пробуждение.
Теплота от молота излучалась в его руку. Его разум сфокусировался. Пробудись.
– Это то что делал Губитель. Он… просыпался… как‑то.
Жизнь Перрина вытекала прочь. Не так много времени оставалось. Наполовину в объятиях смерти, он стиснул зубы, сделал глубокий вдох и заставил себя проснуться.
Тишина волчьего сна разбилась.
Перрин ударился о мягкую землю и попал в место с голосами. Что‑то о переднем крае, о подготовке линий…
Поблизости кто‑то выкрикнул. И затем кто‑то еще. И еще другие. – Перрин? – Он знал этот голос. – Перрин, парень!
"Мастер Лухан?" Веки Перрина ощущались такими тяжелыми. Он не мог открыть их. Руки схватили его.
– Держись. Я вижу тебя, парень. Ты в безопасности. Держись.
Глава 37
Последняя Битва.
Тем утром на Половских Высотах настал рассвет, но солнце не озарило Защитников Света. С запада и севера пришли армии Тьмы, чтобы выиграть эту последнюю битву и бросить Тень на все земли; чтобы положить начало Эпохе, в которой вопли страданий не будут услышаны.
– из записной книги Лойала, сына Арента, сына Халана, Четвёртая Эпоха.
Лан скакал на Мандарбе через лагерь, подняв свой меч вверх.
На небе утренние тучи становились кроваво‑красными, отражая громадные огненные шары, поднимающиеся над многочисленной армией Шары, наступающей с запада. Они изящно устремлялись в небо и казались медленными из‑за очень большого расстояния.
Отряд всадников вырвался из лагеря с Ланом во главе. Остальные Малкири ехали следом за ним, но его численность росла, подобно приливу. Волной стекались к нему всадники, знамя Малкир – Золотой Журавль – было знаменем для всех Порубежников.
Они были обагрены кровью, но не биты. Сбей человека наземь, и увидишь то, из чего он сделан. Человек может бежать. Но если он не удрал, если он отступил с кровью в углу рта и решимостью в глазах тогда, ты знаешь. Этот человек должен быть по‑настоящему опасным.
Казалось, что огненные шары были быстрее в момент падения, врезаясь в лагерь дикими, яростными ударами. Взрывы содрогнули землю. Раздавшиеся где‑то неподалеку крики доносились вместе с грохотом копыт. Люди все ещё присоединялись к нему. Мэт Коутон распространил весть по всем лагерям: нужно больше кавалерии для поддержки наступления Лана и замены павших солдат.
Он также раскрыл смысл своего плана. Кавалерия будет постоянно на передовой, разрушая порядки Троллоков и шарцев, возможности для отдыха практически не будет. Сегодня она должна будет нанести противнику основной урон.
И все ещё люди присоединялись к нему. Порубежники, которые должны были быть слишком стары, чтобы ехать верхом. Торговцы, которые отложили денежные мешки в сторону и взялись за мечи. Удивительное количество южан, в том числе множество женщин, одевших нагрудную броню и стальные или кожаные шапки, несущие пики. На всех не хватало копий.
– Половина из тех присоединившихся выглядит скорее как фермеры, а не солдаты! – прокричал ему Андер сквозь топот копыт.
– Ты когда‑нибудь видел мужчину или женщину из Двуречья верхом, Андер? – проорал в ответ Лан.
– Нет, не приходилось.
– Ну тогда смотри и будешь удивлён.
Кавалерия Лана достигла берега Реки Моры, где мужчина с длинными вьющимися волосами, одетый в чёрную куртку, стоял со сложенными за спиной руками. У Логайна теперь было сорок Айз Седай и Аша'манов. Он окинул взглядом войско Лана, а затем поднял руку к небу, смяв падающий огромный огненный шар, словно это был кусок бумаги. Небо будто пронзило молнией, и дробящийся на части шар огня разлетелся искрами во все стороны, заполняя воздух дымом. Пепел, сгорая, падал вниз, попадая в бушующую реку и окрашивая её поверхность в белое и чёрное.