Ранд вырвался из темноты и вновь полностью вошел в Узор.
Наблюдая за Узором, он знал, что хоть для него прошло всего несколько минут с тех пор, как он вошел, но в долине за пределами этой пещеры прошли дни, а в мире, что находился дальше – гораздо больше.
Ранд возвратился к позиции, в которой он застыл, подняв клинки, вместе с Моридином в течении этих напряженных минут. Все еще наполненный Единой Силой, такой сладкой, Ранд нанес удар Каландором в своего старого друга.
Моридин успел вовремя, хотя и с великим трудом, поднять свой меч. Он взревел, выхватывая нож из‑за ремня и делая шаг назад, чтобы занять позицию для использования меча и ножа.
– Ты больше не имеешь значения, Элан, – сказал Ранд, поток саидин бушевал внутри него. – Давай покончим с этим!
– Больше не имею? – Моридин рассмеялся.
Затем он развернулся и метнул нож в Аланну.
Найнив с ужасом наблюдала, как нож вращался в воздухе. Ветра не мешали ему по какой‑то причине.
Нет! После того, как она неимоверными усилиями вернула женщину к жизни. Сейчас я не могу потерять её! Найнив попыталась схватить нож или блокировать его, но она двигалась слишком медленно.
Нож вонзился в грудь Алланы.
Найнив взглянула на это, ужасаясь. Это была не та рана, которую можно зашить или исцелить травами. Это клинок попал в сердце.
– Ранд! Мне нужна Единая Сила – закричала Найнив.
– Всё… всё в порядке… – прошептала Аланна.
Найнив посмотрела в глаза женщины. Они были ясны. "Эндилэй", поняла Найнив, вспоминая траву, которую она использовала, чтобы вернуть женщине силы. Она вывела её из оцепенения. Она пробудила её.
– Я могу… – сказала Аланна. – Я могу освободить его…
Свет потух в её глазах.
Найнив взглянула на Моридина и Ранда. Ранд смотрел на мертвую женщину с жалостью и скорбью, но Найнив не увидела ярости в его глазах. Аланна освободила его от связи прежде, чем Ранд смог бы ощутить эффект от её смерти.
Моридин обернулся к Ранду, другой нож был зажат в его левой руке. Ранд поднял Калландор, чтобы сразить Моридина.
Моридин бросил меч и нанес удар ножом в свою правую руку. Ранд внезапно дернулся и уронил Калландор, будто его рука каким‑то образом была повреждена атакой Моридина.
Свечение, исходящее из лезвия, погасло и прозрачный клинок звякнул, ударяясь от землю.
*****
Перрин не сдерживал себя в бою с Губителем.
Он не пытался провести различие между волком и человеком. Он, наконец, позволил всему выйти наружу: каждой капле гнева на Губителя, каждой частице боли за смерть своей семьи – всему тому давлению, что росло месяцами в нем, незамечаемым.
От позволил этому выйти. Свет, но он позволил этому выйти. Всему тому, что началось в ужасную ночь, когда ему пришлось убить Белоплащников. С тех пор, он сильно сдерживал себя и свои эмоции. Все так, как и говорил мастер Лухан.
Он мог видеть это сейчас, как в застывшем кадре. Спокойный Перрин, что всегда опасался навредить кому‑то. Кузнец, что учился контролю. Он так редко позволял себе бить со всей силы.
В этот день, он взял в руки цепь от привязи волка. Хотя на самом деле, её никогда и не было.
Буря соответствовала его ярости. Перрин не пытался сдержать её. С чего ему это? Она идеально походила на его эмоции. Удары его??молота были словно раскаты грома, вспышки в глазах – словно молнии. Волки выли вместе с ветром.
Губитель пытался сопротивляться. Он прыгал, смещался, бил. Всякий раз Перрин был рядом. Наскакивая на него как волк, разворачиваясь к нему как человек, швыряя его как сама буря. В глазах Губителя появился дикий взгляд. Он создал щит, пытаясь отгородиться им от Перрина.
Перрин атаковал. Без мыслей, теперь, он действовал инстинктивно. Перрин взревел, разя молотом щит снова и снова. Преследуя Губителя впереди. Молотя щит словно неподдающийся участок железа. Вымещая свой гнев, свою ярость.
Его последний удар отбросил Губителя назад и выбил щит из его рук, с такой силой, что он взлетел на сотню метров в верх. Губитель упал на землю и откатился в сторону, тяжело дыша. Он остановился на поле битвы, призрачные фигуры появлялись вокруг него и исчезали, потому что они сражались в реальном мире. В его глазах была паника, когда он взглянул на Перрина, а затем Губитель исчез.
Перрин последовал за ним в реальность. Он появился посреди битвы, Айил яростно сражались с троллоками. Ветры здесь были удивительно сильны, и черные облака вращались над Шайол Гул, который вздымался вверх, слово перст, указующий в небо.
У Айил неподалеку едва ли был момент, чтобы обратить на него внимание. Тела троллоков и людей грудами лежали на поле боя, и все это место пропахло смертью. Недавно земля здесь была покрыта пылью, но теперь та превратилась в грязь, впитав кровь павших.
Губитель прорвался сквозь группу Айил неподалеку, рыча, разя длинным ножом. Он не оглядывался – и, похоже, не знал, что Перрин последовал за ним в реальный мир.
Новая волна Порождений Тени вторглась со склона горы, выходя из серебристого белого тумана. Из кожа выглядела странно, покрытая дырами, их глаза были молочно‑молочно‑белыми Перрин не обращал на них внимание и следовал за Убийцей
Юный Бык! Волки. Братья Тени здесь. Мы сразимся.
Гончие Тьмы. Волки ненавидели все Порождения Тени, целая стая могла погибнуть сражаясь с Мурдраалом. Но Гончих Тьмы они боялись.
Перрин гляделся, чтобы опознать этих тварей. Обычные люди не могли сражаться с Гончими Тьмы, чья просто слюна была смертельна. Неподалеку, человеческие отряды сломались перед волками чистого черного цвета размером с лошадей. Дикая Охота.
Свет! Эти Гончие Тьмы огромны. Десятки угольно‑черных, обращенных волков разорвали оборонительные линии людей, разбросав тайренских и доманийских солдат как тряпичных кукол Волки атаковали Гончих Тьмы, но тщетно. Они кричали и выли и погибали.
У Перрина вырвался крик, слившийся с их криками смерти, прерывистый крик ярости. В данный момент он не мог помочь. Его инстинкты и страсть вели егоза Убийцей. Он должен победить Убийцу. Если Перрин не остановит Убийцу, то этот человек войдет в Мир Снов и убьет Ранда.
Перрин повернулся и побежал через сражающиеся армии в погоне за отдаленной фигурой впереди. Убийца выгадал, опережая от того, что Перрин отвлекся, и о немного сбавил скорость. Он еще не понял, что Перрин мог покидать Мир Снов.
Впереди Убийца остановился и проверил поле битвы. Он оглянулся назад и увидел Перрина, его глаза расширились. Перрин не мог слышать его слов из‑за шума, но мог прочитать по губам Убийцы как он прошептал – Нет. Нет того не может быть.
Да, – подумал Перрин. Я могу следовать за тобой теперь, куда бы ты не бежал. Это охота. Ты теперь добыча.
Убийца исчез и Перрин перешел в волчий сон за ним. Эти люди, что сражались вокруг него превратились в узоры на пыли, которые взрывались и меняли свои формы. Убийца вскрикнул в испуге, увидев его, затем вернулся назад в реальный мир.
Перрин сделал тоже самое. Он чувствовать след Убийцы. Пятно панического пота. В сон, потом опять в реальный мир. Во сне Перрин бежал на четырех лапах, как Юный Бык. В реальном мире он был Перрином с поднятым вверх молотом.
Он переходил между двумя мирами так часто, как будто моргал, преследуя Убийцу. Когда он мог наткнуться на сражающиеся фигуры, он прыгал в волчий сон и проходил через фигуры сделанные из песка и клубящейся пыли, потом вновь возвращался в реальный мир, чтобы продолжать идти следом. Преходил настолько быстрым, что он мерцал между двумя мирами с частотой сердцебиения.
Бум. Перрин поднял свой молот, отпрыгивая от небольшого хребта за ползущей фигурой вперед.
Бум. Юный Бык завыл, призывая стаю
Бум. Теперь Перрин был ближе. Всего в нескольких шагах позади. Запах Губителя был острым.
Бум. Духи волков появились вокруг Юного Быка, завывая от жажды охоты. Никогда еще не была так заслужена добыча. Никогда еще добыча не причиняла столько ущерба стае. Никогда еще человек не был так испуган.
Бум. Губитель споткнулся. Падая, он исчез, рефлекторно уйдя в волчий сон.
Бум. Перрин взмахнул Матиаллейниром, украшенным изображением прыгающего волка. Того, кто парит.
Бум. Юный Бык метнулся к горлу убийцы его братьев. Губитель бежал.
Молот продолжал бить.
В этот момент, что‑то в этом месте бросило Перрина и Губителя в линии спиральных вспышек между мирами. Вперед и назад, вперед и назад, вспышки мгновений и мыслей. Сполох. Сполох. Сполох.
Вокруг них умирали люди. Пыль и плоть. Их мир рядом с тенями других миров. Люди в странной одежде и доспехах, дерущиеся звери всех размеров и облика. Моменты, где Айил оборачивались Шончан, а тем становились чем‑то между теми и другими, с копьями и светлыми глазами, но в шлемах, похожих на головы чудовищных насекомых.
Во всех этих моментах, во всех этих местах, молот Перрина наносил удары, и клыки Юного Быка сжимали шею Губителя. Он ощущал соленый, теплый вкус крови Губителя во рту. Он чувствовал, как дрожит молот, когда он бьет, и слышал, как трещат кости. Мир вокруг сверкал, как вспышки молний.
Все рассыпалось, содрогнулось, затем собралось воедино.
Перрин стоял на камнях в долите Такандар, и тело Губители распласталось перед ним; его голова была разбита. Перрин задыхался, азарт охоты переполнял его. Все было кончено.
Он обернулся, с удивлением обнаружив, что окружен айильцами. Он хмуро посмотрел на них:
– Что вы делаете?
Одна из Дев рассмеялась:
– Похоже, ты станцевал великий танец, Перрин Айбара. Одно удовольствие смотреть на воинов вроде тебя и следовать за ними. Чаще всего им достается главное веселье.
Он мрачно улыбнулся, осматривая поле боя. Битва складывалась не в их пользу. Гончие Тьмы терзали защитников с кровожадным безумием. Путь к Ранду был полностью открыт.
– Кто командует этой битвой? – спросил Перрин.
– Сейчас никто, – сказала дева. Он не знал ее имени. – Родел Итуралде был первым. Затем вел Дарлин Сиснера, но на его командный пункт упал Драгкар. Я не видела ни Айз Седай ни клановых вождей уже часы.
Ее голос звучал скорбью. Даже стойкие Айил были измотаны. Быстрый взгляд на поле битвы, показал Перрину, что остатки Айил сражались там где стояли, часто маленькими группами, пытаясь нанести максимальный урон врагу, прежде чем погибнуть. Стаи волков, которые сражались здесь же, были разбиты. Передаваемые ими образы были полны боли, и страха. И Перрин не знал, что означает эта Тень, пузырящаяся пустыми лицами.
Битва была окончена, и Свет проиграл.
Рядом, Гончие Тьмы прорвались через линию Принявших Дракона, последнюю группу, кто еще сопротивлялся. Несколько человек пытались бежать, но одна из Гончих прыгнула на них, сбив нескольких на землю, и разорвав одного. Брызги шипящей слюны попали на остальных, и они упали, забившись в агонии.
Перрин опустил Молот, затем встав на колени, снял плащ Губителя, и обмотав тканью руки, снова поднял Молот. – Не позволяйте их слюне попасть на вашу кожу. Это смертельно.‑
Айил кивнули, те кто был с голыми руками, обмотали их. Они пахли и решимостью, и покорностью одновременно. Если выбора нет, то Аийл, готовы бежать к смерти, и смеяться ей в лицо. Мокроземцы считают их за это безумцами, но Перрин чувствовал правду. Айил совсем не были безумцами. Да, они не боялись смерти, но и не стремились к ней.
– Коснитесь меня, каждый из вас, – сказал Перрин.
Айильцы сделали, как он сказал. Он перенес их в волчий сон – взять так много было тяжело, как гнуть брус из стали – но ему это удалось. Он сразу перенес их на тропу к Бездне Рока. Духи волков собрались здесь, безмолвные. Сотни их.
Перрин перенес Айильцев обратно в мир бодрствующих, своим перемещением располагая себя и свой маленький отряд между Рандом и Гончими Тьмы. Дикая Охота смотрела вверх, испорченные глаза блестели, как серебро, когда останавливались на Перрине.
– Мы останемся здесь, – сказал Перрин айильцам, – и будем надеяться, что кто нибудь нам поможет.
– Мы будем стоять, – сказал один из Айил, высокий мужчина, в одной из этих головных повязок с символом Ранда.
– И если не выстоим, – сказал другой, – и вместо этого проснемся, мы по крайней мере напоим эту землю своей кровью и напитаем своими телами растения, которые теперь растут здесь.
Перрин едва заметил растущие растения, нелепо зеленые и яркие в этой долине. Маленькие, но сильные. Проявление того, что Ранд еще сражался.
Гончие Тьмы ползли к ним, прижав хвосты и уши, обнажив клыки, блестящие словно окровавленный металл. Что это было, что он услышал за ветром? Что‑то очень мягкое, очень далекое. Это казалось таким тихим, что он не должен был заметить. Но оно пробивалось сквозь шум войны. Смутно знакомое.
– Мне знаком этот звук, – сказал Перрин.
– Звук? – спросила айильская Дева. – Какой звук? Зов волков?
– Нет, – сказал Перрин, когда Гончие Тьмы начали прыгать вверх по тропе. – Рог Валир.
Герои придут. Но на чьей стороне они будут биться? Перрин не мог ожидать чей либо помощи здесь. Кроме…
Веди нас, Юный бык.
Кто сказал, что все герои должны быть людьми?
Вой поднялся в той же тональности, что и звучавший Рог. Он смотрел на поле, усеянное множеством светящихся волков. Они были
большими бледными зверями, размером с Гончих Тьмы. Духи волков, которые умерли, а затем собрались здесь, ожидая знака, ожидая шанса сражаться.
Рог позвал их.
Перрин издал свой собственный вопль, вой удовольствия, а затем бросился навстречу Гончим Тьмы.
Последняя охота наконец‑то, по настоящему пришла.
Мэт снова оставил Олвера с героями. Мальчик выглядел как принц, скача перед Ноэлом, когда они атаковали троллоков и предотвратили любые попытки подняться этим путем возможным убийцам Ранда.
Мэт позаимствовал лошадь одного из защитников, который еще сохранил её, и ускакал, чтобы найти Перина. Наверняка, его друг был среди этих волков. Мэт не знал, как те сотни больших сияющих волков вступили в бой, но он не собирался жаловаться. Они сошлись с Дикой охотой лоб в лоб, рыча и кусая Гончих Тьмы. Рёв с обеих сторон заполнил слух Мэта.
Он проехал несколько айил, сражающихся с Гончими Тьмы, хотя у людей не было ни единого шанса. Они опрокидывали и разрубали тварь, но части опять срастались вместе, как будто состоящие из тьмы, а не из плоти – затем тварь разрывала айильцев. Кровь и проклятый пепел! Оружие айил кажется даже не оставляло царапин на этих тварях. Мэт продолжал скакать, избегая завитков серебристого тумана, протянувшихся через всю долину.
Свет! Этот туман двигался в сторону Ранда. Набирая скорость, он одинаково окутывал айльцев, троллоков и Гончих Тьмы.
Недавно Мэт считал глупцами людей решивших сражаться с Гончими Тьмы. Перин молотом расколол голову гончей и вбил ее в землю. Поднимаясь, молот оставлял дымный след. Удивительно, но Гончая Тьмы осталась мертвой.
Повернувшись, Перин изумлено посмотрел на него. – Мэт! – воскликнул он, – что ты здесь делаешь?
– Прихожу на помощь! – ответил Мэт, – вопреки своему проклятому здравомыслию!
– Ты не можешь бороться с Гончими Тьмы, Мэт, – сказал Перин, когда Мэт к нему подъехал. – Я могу, и Последняя Охота может. Он повернул голову на звук Рога.
– Нет, – сказал Мэт, – это не я трубил. Это проклятое бремя перешло к человеку, которому, похоже, это нравится на самом деле.
Дело не в этом, Мэт
Перрин подошел, потянулся и взял его за руку, сидящего верхом.
– Моя жена, Мэт. Пожалуйста. Рог был у неё.
Мэт мрачно взглянул вниз.
– Мальчик сказал… Свет, Перрин. Фэйли была на поле Меррилор. Она увела Троллоков от Олвера, чтобы он мог убежать с рогом.
– Значит, она ещё может быть живой, – ответил Перрин.
– Конечно, может, – сказал Мэт. Что ещё он мог сказать? – Перрин, тебе нужно знать ещё кое‑что. Фейн здесь, на поле боя.
– Фейн? Где? – прорычал Перрин.
– Он в том тумане! Перрин, он каким то образом притащил сюда Машадар. Не позволь ему коснуться тебя.
– Я тоже был в Шадар Логот, Мэт, – сказал Перрин. – У меня есть долг, который нужно вернуть Фейну.
И я не знаю? Сказал Мэт. – Я…
Перрин широко раскрыл глаза. Он уставился на грудь Мэта.
Там маленькая лента серебристого тумана – тумана Машадара – проткнула Мэта сзади в грудь. Мэт вздрогнул один раз, а затем свалился с лошади.
Глава 47