Однажды вечером ля Поляк подозвала ее и надела ей специальный пояс, к которому прикреплялся нож.
– Если ты хочешь, я научу тебя пользоваться ножом, – предложила она.
После сцены с горшком у них установились дружеские отношения.
Анжелика редко выходила днем, в основном она гуляла ночью, когда бандиты уходили на дело.
Однажды банда Каламбредена решила обокрасть дом в окрестностях Сен‑Жермена. Ночь была безлунная, улица, на которой стоял дом, плохо освещалась.
Взломав замок на двери черного хода, бандиты бесшумно проникли в дом.
– Дом большой, и в нем живет только один старик, – сказал Никола. – Мы будем чувствовать себя хозяевами.
В деле участвовали, как обычно, все здоровые члены банды. Никола зажег свечу и проник в салон. Анжелика шла последней. Она не в первый раз участвовала в подобных операциях. Сначала Никола не хотел брать ее с собой.
– С тобой еще что‑нибудь случится, – говорил он.
Но упрямая «маркиза ангелов» поступала всегда по‑своему. Она приходила с бандой не для воровства. Ей нравилось вдыхать запахи спящего дома, запахи ковров, мебели, кухни. Она брала в руки статуэтки, рассматривала, потом ставила на место.
На этот раз Никола поручил Осторожному следить за ней, чтобы она не попала в какую‑нибудь историю. Анжелика зажгла свечу и проникла в боковую комнату. Вдруг свет упал на большой стол, на котором стояли банки, колбы и пробирки.
– Что это? – спросил Осторожный.
– Это лаборатория, – тихо ответила Анжелика.
Она обследовала каждый предмет. Вдруг она увидела на столе пакет, на котором было написано: «Для господина Сент‑Круа». Пакет был открыт, а в нем находился какой‑то белый порошок.
– Что это? – снова спросил Осторожный, взяв щепотку порошка.
Анжелика почувствовала резкий запах чеснока.
– Это же мышьяк! – воскликнула она, ударив его по руке.
С перепугу Осторожный задел колбу, которая упала на пол и разлетелась вдребезги. Вдруг они услышали голос:
– Это вы, Сент‑Круа? Ваш пакет лежит на столе. Возьмите его.
Анжелика и Осторожный бесшумно проскользнули в коридор, а потом на улицу. Пробежав несколько улиц, они остановились.
– Да‑а, – сказал Осторожный, – мы были в доме колдуна, а я был на волосок от смерти, хотел попробовать эту белую пудру.
– А где другие? – спросила Анжелика.
Осторожный прислушался.
– Что это, ты не слышишь? Ой, собака! – И он, бросив на землю свою сумку, бросился бежать, как от привидения.
Анжелика подняла сумку с награбленным добром. Но теперь и она слышала, как кто‑то приближался в темноте. Анжелика побежала. На улице было темно, и поэтому она бежала медленно. Вдруг что‑то тяжелое прыгнуло ей на спину. Анжелика дико закричала. Потом упала лицом в грязь. Спустя несколько секунд она почувствовала над собой дыхание. Повернувшись, увидела большую голову собаки с открытой пастью.
– Сорбонна! – воскликнула она.
Да, это была Сорбонна.
– Моя храбрая Сорбонна, как ты меня напугала, – шептала Анжелика, стирая грязь с лица.
Невдалеке она услышала быстрые шаги. Анжелика привстала.
– Сорбонна, не выдавай меня, – прошептала она собаке.
Затем она бесшумно спряталась под какой‑то навес, находящийся поблизости.
– Сорбонна, ты разве не разорвала эту нищенку? – услышала Анжелика чей‑то голос. – Проклятая «маркиза ангелов», она заставила нас так далеко идти за ней. Хорошо, что эта нищенка оставила свой платок в карете. Мы ее поймаем, в этом я не сомневаюсь.
Без сомнения, это был Дегре.
– Пойдем быстрее, Сорбонна, к башне Несль, – обратился он к собаке. – Я чувствую, что след тянется туда.
Он свистнул Сорбонне и удалился.
«Если Дегре будет бродить около башни Несль, мне опасно там появляться»,
– подумала Анжелика. Она решила переспать у Жанина в каморке, находившейся недалеко от улицы Сен‑Жермен. Она ужасно хотела спать. Анжелика тихо вышла из‑под навеса. Вдруг сильная рука схватила ее сзади за плечо.
– А вот и ты, моя красотка, – услышала она голос Дегре. – Ты думаешь, что от меня так просто отделаться?
Анжелика почувствовала знакомый запах его одежды. Да, это был бывший адвокат графини де Пейрак, ставший теперь полицейским.
«Хоть бы он меня не узнал», – подумала перепуганная Анжелика.
Дегре поднес к губам свисток и свистнул три раза. Через несколько минут шесть солдат показались на противоположной стороне улицы.
– Кого это ты поймал? – спросил один из полицейских.
– Это шлюха Каламбредена, – сказал Дегре. – Больше я ничего не знаю. Я давно выслеживаю ее.
Она почувствовала, как он нащупал нож. под корсажем. Резким движением Анжелика попыталась вырваться, но один из полицейских солдат заломил ей руку.
– Подлая тварь, – сказал он грубо. – Ты хочешь заставить нас бегать за тобой по всему Парижу?
Ее подвели к фонарю. Дегре взял ее за подбородок и повернул к свету. Она закрыла глаза. Все ее лицо было в грязи.
«Хоть бы он меня не узнал», – вновь промелькнуло у нее в голове.
– Нет, это не «маркиза ангелов», – сказал Дегре, отпустив ее подбородок.
– Сорбонна ее сразу бы разорвала. Нужно быстро обследовать дом. Пойдем к месту ограбления. Может быть, мы узнаем что‑нибудь у хозяина дома.
– А что делать с этой? – и солдат пальцем указал на застывшую Анжелику.
– Давайте отпустим ее, – предложил Дегре. – Что с нее взять? У нее не найдется даже нескольких су, чтобы заплатить штраф.
Полицейские согласились, им было неохота пачкаться о грязную одежду нищенки.
– Ну ладно, иди, крошка, – сказал один из них, – но в другой раз не попадайся, а то сразу угодишь в Шантль.
Как только они удалились, Анжелика бросилась бежать наугад по темным парижским улицам. Одна мысль вертелась у нее в голове: «Дегре не узнал меня, бывшую мадам, графиню де Пейрак, ставшую по иронии судьбы нищенкой».
Глава 5
На горизонте алым светом загоралась заря. Начинающийся день застал Анжелику на окраине Латинского квартала. В окнах близлежащих домов еще можно было увидеть отблески свечей. Наверное, студенты готовились к экзаменам.
Анжелика рассеянно шла по улице, изредка ей попадались прохожие, которые шли, устало зевая. Они улыбались про себя, как бы вспоминая прелести проведенной ночи. Некоторые трогали Анжелику, говоря всякие грубости, но она не обращала на них внимания. Эти людишки были бедно одеты, воротнички их рубашек были серыми от грязи.
Невдалеке слышался перезвон колоколов. Анжелика очень устала после этой кошмарной ночи, ее босые ноги кровоточили, потому что она где‑то потеряла свои башмаки, лицо выражало какое‑то отчуждение.
Внезапно она заметила, что пришла на озеро Турнель. В чистом утреннем воздухе чувствовался запах сена. Это было первое весеннее сено этого года. Невдалеке у берега стояли крытые брезентом шаланды, привязанные цепями к причалу. Это от них исходил приятный аромат весны. Повсюду чувствовался нежный запах сотен тысяч сухих трав и цветов.
Анжелика осторожно подошла к берегу. Невдалеке группы лодочников грелись около догорающих костров. В предрассветном тумане ее никто не заметил. Тихонько Анжелика прошла по воде к первой шаланде, отвернула брезент и проникла внутрь. С наслаждением она легла в сено, такое мягкое, как пуховая перина. Под брезентом запах был еще более насыщенным и опьяняющим, влажный, горячий, пропитанный весенними грозами.
«Откуда могли привезти это свежее сено?» – спрашивала себя Анжелика.
Этот чарующий запах заставлял думать о великих степях, иссушенных ветром, о бескрайнем безоблачном небе, о тайнах, сокрытых в долинах гор, которые жадно стерегут тепло и вскармливают свои земли обильными дождями и лучами солнца.
Анжелика скрестила руки на груди, глаза ее были закрыты и, как бы забывшись, она «купалась» в этом аромате. На нее нахлынули воспоминания. Виделся родной Монтелу, ветер ласкал лицо, волосы, казалось, он медленно поднимает ее к солнцу. Анжелика забыла эту ужасную ночь, солнце ласкало ее волосы. Так ее давно уже не ласкали. Не по своей воле она стала жертвой неотесанного Каламбредена. Она связала свою жизнь с «волком», который во время минутного забвения издавал дикие крики, и она, чувствуя животный инстинкт, отдавалась ему.
Но Анжелика забыла все, мечтая только о Монтелу, пытаясь почувствовать в ароматном запахе сена запах знакомых трав и цветов. Анжелике казалось, что на пылающих щеках и сухих губах она ощущает воду живительного источника. Она приоткрыла рот и тихо прошептала:
– Еще! Еще!
В этом сладком экстазе слезы текли по ее пылающему лицу. Это были не слезы боли или обиды, то были слезы блаженства. Анжелике казалось, что поля, леса родной стороны шептали ей на ухо:
– Не плачь, бедняжка, кошмар кончился. Не плачь, все будет хорошо!
С большим трудом Анжелика открыла глаза. В нескольких метрах от нее лежала какая‑то черная масса. Улыбающиеся глаза незнакомца игриво смотрели на нее. Крайне удивленная, Анжелика прошептала:
– Кто вы?
– Я? Я – ветер, – ответил незнакомец. – Ветер с окраины деревни Берри. Когда крестьяне косили сено, они скосили и меня.
Он встал на колени и вывернул карманы.
– Я нищий. Меня погрузили в шаланду, и вот я в Париже. Смешная история, не так ли?
Анжелика никак не могла собраться с мыслями. Она заметила, что незнакомец был одет в черный пиджак, затянутый поясом. У него было приятное, открытое лицо, он весь улыбался, обнажая при этом белоснежные зубы. Пока Анжелика изучала его, незнакомец говорил без остановки:
– Но что же делать такому бедному человеку, как я, в Париже? «Ветер», который привык разгуливать свободно по полям и лугам, теперь будет задувать в подол дамам и монашкам, срывать шляпы с почтенных граждан и монахов, его проклянет церковь и он очутится в тюрьме. Но он вырвется на свободу и зазвонит во все колокола!
– Но… – сказала Анжелика.
– Нет, нет! Не двигайся! – воскликнул незнакомец.
«Это, наверное, сумасшедший», – подумала Анжелика про себя.
Он слегка навалился на нее, потрепал по щеке и проговорил ласковым голосом:
– Не плачь, не надо, все будет хорошо!
– Но я уже не плачу, – сказала завороженная Анжелика.
Она посмотрела на него и увидела, что его веселое лицо также покрыто слезами.
– Я тоже люблю спать в сене, – продолжал незнакомец. – Когда я проник в эту шаланду, ты спала и слезы текли по твоему прекрасному лицу. Я приласкал тебя, чтобы утешить, но ты мне сказала: «Еще!»
– Я? – спросила пораженная Анжелика.
– Я вытер твое лицо, – продолжал незнакомец, – и увидел, что оно прекрасно, как распустившаяся после дождя роза, на которой еще сохранились невысохшие капли живительной влаги. Твой носик подобен раковине, лежащей на берегу. Эти раковины так белы, тонки и прозрачны. Твои губы, как лепестки лилий, а шея круглая и обольстительная. Глаза, грудь – все прекрасно!
Анжелика слушала его признания, как во сне.
– Но как вы смогли все это увидеть? Ведь здесь полумрак! – удивленно воскликнула она.
– Я осмотрел тебя, когда ты спала. И еще я заметил, что ноги твои кровоточат. Должно быть, ты долго убегала от кого‑то. У тебя под корсажем – нож Родогона. Ты умеешь им пользоваться?
– Может быть, – ответила ему Анжелика в такт. – Но все же – кто вы?
– Я – ветер.
– А я – бриз, – в тон ему сказала Анжелика.
Он взял ее за плечи и засмеялся.
– Что делают ветер и бриз, когда встречаются друг с другом?
Он наклонился к ней и припал к ее губам.
«Я была такая слабая, – подумала Анжелика, – а теперь усталость прошла».
Незнакомец приподнялся на локте и посмотрел на нее.
– Это презабавно, – сказал он. – Я встречал знатных дам, которые так развратны, но нищенок, которые так ласковы и нежны, не встречал.
Когда они вышли из шаланды, был уже день. Лодочники, заметив их, начали бросать камнями. Спутник Анжелики повернулся к ним и разразился веселым смехом.
– Все же, как вас зовут? – снова спросила Анжелика.
– Скоро ты все узнаешь.
Он вышел на набережную и пропал, как сновидение. Анжелика растерянно шла по улице, не зная, что делать. Этот день она будет помнить всю жизнь, полную неожиданностей и приключений.
Глава 6
Это фантастическое появление незнакомца немного успокоило Анжелику и отодвинуло на задний план мысли о ночной встрече с Дегре.
Она изменила Никола! Вообще‑то ничего, кроме нищеты, не связывало ее с ним. Взамен пищи и крова, которые он давал ей, она отдавала ему свое прекрасное тело, о котором он так давно мечтал. Они были квиты.
Некоторое время Анжелика думала, что ей делать. Она осмотрелась. Светило яркое солнце, и Анжелика вдруг поняла, что это самое прекрасное время года – весна! Слова незнакомца разбудили ее сознание и начинавшее черстветь сердце. В первый раз она осознала, что находится возле Нового моста.
Это был один из красивейших мостов Сены. Анжелика медленно шла между маленьких лавчонок и магазинов, где продавали всякую всячину. Ноги ее были босы, платье порвано. Она где‑то потеряла чепец, и ее длинные волосы тяжело ниспадали ей на плечи.
Лавчонки только что открылись, и лавочники на все лады зазывали покупателей. На левой стороне продавали цветы. Одна из торговок подозвала Анжелику, попросила помочь составить красивый букет. Анжелика обладала хорошим вкусом и поэтому легко справилась с этой работой. Лавочница дала ей 20 су и на прощанье сказала:
– Ты такая молодая и так разбираешься в цветах. Обычно этому учатся полтора года. Если хочешь, давай работать вместе. Я буду тебе хорошо платить.
Анжелика отрицательно покачала головой, взяла деньги и удалилась. Это были деньги, заработанные собственными руками. Она сразу же купила два сладких пряника и с удовольствием их съела.
Через некоторое время она подошла к группе людей, оживленно разговаривающих около кафедры Великого Матье. Его резиденция как раз располагалась против огромной статуи Генриха IV. Громким голосом он зазывал к себе клиентов. На небольшой платформе находился его оркестр, состоящий из трех музыкантов. Под звуки музыки Великий Матье вырывал больные зубы своим клиентам, которых называл в шутку «жертвами».
Сначала он отсылал клиентов к торговавшему напротив продавцу вином. И после того, как клиент, выпив добрый стакан вина, уже ничего не соображал и не испытывал никакой боли, он сажал его в кресло Величественной походкой он ходил от больного к больному, при этом перо его большой шляпы развевалось, как парус на ветру. На его шее болталось ожерелье из вырванных зубов, а большая шпага била его по щиколоткам. Он ходил взад и вперед по кафедре, рекламируя свои травы, настои и лекарства.
Он был самым знаменитым врачом в Париже, а возможно, и во всей Франции.
Вышагивая по кафедре во время отсутствия клиентов, он разглагольствовал:
– Я – практик, наука – дрянь! У меня есть различные средства от всех болезней и даже для стариков, которые хотят еще раз перед смертью обнять молодую девушку.
Эта тирада растрогала Анжелику. Великий Матье заметил ее, дружески махнул рукой.
Немного дальше, на небольшой деревянной эстраде, сидел одинокий старый моряк с обезьянкой на плече.
– Я расскажу вам про Америку, – говорил он пропитым голосом. – Это удивительная страна. Всего один сольди с человека. Я расскажу вам о моих приключениях в этой экзотической стране.
Так он зарабатывал себе на жизнь.
Анжелика живо представила себе эту неведомую страну, мечту ее детства. Вдруг невдалеке она увидела своих знакомых: Жоктанса, Барко, Большую сумку, Снегиря, Гобера, Красавчика. Они что‑то затевали, облюбовав клиента. Снегирь подошел к Анжелике, взял ее за руку.
– Это ты, «маркиза», или я брежу? Мы думали, что больше не увидим тебя в живых, что тебя разорвала эта проклятая собака. Двоих из наших сегодня повесили на Гревской площади.
Вся банда плотным кольцом окружила ее. Перед Анжеликой вновь стояли эти жестокие люди, с их опустившимися от пьянок, перекошенными рожами. Это была цепь, которую не разорвать одним махом, воровской мир крепко держал ее в своих преступных объятиях. После встречи с таинственным незнакомцем у Анжелики появилась надежда, она вдруг захотела покинуть этот воровской мир, живший одним днем.
– Ну а сейчас, – сказал вдруг Снегирь, – сейчас мы позабавимся. Знаешь, почему мы гуляем средь бела дня по мосту? Сегодня, крошка, Флико будет демонстрировать нам свое искусство. Он будет сдавать «экзамен».
Флико был одним из многих мальчишек башни Несль, он только недавно поступил в банду Каламбредена. Для маскарада он был одет в красивый костюм и новые башмаки, в руках у него была сумка. Он выглядел, как ученик, прогуливающий уроки в коллеже. Жоктанс давал ему последние наставления.
– Слушай внимательно, малыш, – тихо говорил Жоктанс. – Сегодня наша операция заключается в том, что ты должен устроить свалку, а не просто украсть кошелек у какого‑нибудь господина, это ты делаешь прекрасно, мы все знаем. Ты должен затеять драку, переполох, а остальное будет за нами. Ты понял?
– Да, – ответил Флико, вытирая нос.
Бандиты внимательно смотрели на прохожих.
– Вот смотри, Флико, идет господин с расфуфыренной дамой. Это удача! Ну, давай, дружок, с богом!
Почтенный господин остановился у кафедры Великого Матье. Вдруг Снегирь закричал:
– Господин, у вас крадут кошелек!
Все повернулись и увидели Флико за работой. Господин схватил его за руку, а его спутница заорала не своим голосом:
– На помощь! Нас грабят!
Поднялся страшный переполох. Все закричали, началась свалка, а люди Каламбредена подливали масла в огонь и давали возможность своим товарищам делать свое дело. Все шло по заранее задуманному плану. В такой свалке легче было залезать в карманы почтенных граждан, вырывать сумки у зазевавшихся прохожих.
Люди кричали:
– А вот он! Держи его! Уйдет, уйдет! Полиция!
Все вокруг пошло кувырком. Разгорячившись, продавцы фруктов начали бросать в толпу яблоки и апельсины. Красавчик подходил то к одному, то к другому и незаметно вытаскивал кошельки, набитые луидорами. В такой суматохе никто ничего не видел.
Великий Матье со своего помоста, как из преисподней, давал указания:
– Так, так, ребята, хорошо, сильней бей! Вон у того толстый кошелек! А ты что смотришь, старый осел? Он же лапает твою жену! Встряска пойдет всем на пользу, а у меня будет больше клиентов. Так, так его!
Ему такие потасовки были на руку, потому что после них у него было предостаточно клиентов.
Анжелика стояла в стороне и буквально задыхалась от смеха.
– Как смешно, крошка, – прозвучал рядом с ней чей‑то незнакомый голос, и сильная рука схватила ее за запястье. Анжелика резко обернулась и увидела полицейского сыщика в штатском.
– Почему они дерутся, может, ты знаешь, красотка? – грубо спросил полицейский.
– Ой, смотрите, быстрей, что это там наверху? – воскликнула Анжелика, глядя вверх.
Полицейский поднял голову, этого было достаточно. Анжелика сильно ударила его, как учила ее ля Поляк. На губах у сыщика показалась кровь, и он упал как подкошенный.
Вечером все собрались в башне Несль.
– Да, «урожай» удачный, – сказал Никола.
Тут же, около стола, стояли Флико и остальные бандиты. Появилось вино и легкая закуска. Праздник по случаю удачного сбора «урожая» начался.
Глава 7
– Анжелика, – пробормотал Никола, – если бы ты не вернулась!..
– Ну и что бы случилось? – рассеянно спросила она.
Никола притянул ее к себе и сжал в объятиях.
– Не надо, Никола. – Она освободилась из его железных рук, медленно подошла к окну и оперлась лбом о решетку.
Небо было голубое, в воздухе чувствовался запах цветов, фруктовых деревьев.
Никола подошел к Анжелике, продолжая пожирать ее глазами.
– Ну, и что бы случилось, если бы я не вернулась?
Она резко повернулась.
– Если бы тебя посадили в Шантль, я бы тебя освободил. Если бы эта проклятая собака тебя покусала, я бы убил и ее, и ее хозяина. Но если бы ты изменила мне, я бы убил и его, и тебя. Не думай, что ты можешь так просто уйти от меня! У нас здесь не предают так просто, как там, в высшем свете. Мы очень многочисленны и сильны. Я бы тебя достал из‑под земли: в церкви, в монастыре, даже в королевских покоях. У нас везде свои люди. Я бы… – он все больше распалялся. – Если ты меня когда‑нибудь обманешь… Берегись!
Анжелика закричала ему прямо в лицо:
– Свинья! Вспомни ля Поляк!
– Прости меня, – Никола потупился, – я был пьян.
– Ну ладно, я тебя прощаю, – сказала Анжелика, улыбаясь, и легла на постель.
Вскоре Анжелика проснулась и дернула Никола за руку.
– Помнишь, как в детстве мы хотели убежать в Америку? Не поехать ли нам сейчас туда, Никола?
– В Америку? – переспросил пораженный Никола. – Ты с ума сошла, моя дорогая «маркиза».
– Никола, поверь мне, что это свободная страна, там бы мы были свободны. Что ждет нас здесь? Для тебя тюрьма или каторга, а что будет со мной, если тебя посадят в тюрьму?
– Когда находишься во «Дворе чудес», не надо думать о завтрашнем дне, – раздраженно ответил Никола.
Но Анжелика продолжала:
– Там, в Америке, у нас будет своя земля. Мы будем ее обрабатывать. Я нарожаю тебе детей…
– Ты в самом деле сошла с ума, Анжелика. Ты думаешь, что я оставлю Родогону Сен‑Жерменскую ярмарку?
Она не ответила и закрыла глаза. Что Никола говорил дальше, она не слышала. Ночью Никола просыпался несколько раз Анжелика смеялась во сне, и он хотел ее разбудить.
Анжелике снилось, что она плывет по морю в шаланде, полной свежего сена, и легкий бриз нежно ласкает ее лицо. Было очень приятно, она была счастлива, все мрачные мысли растворились в пространстве.
Глава 8
Однажды летним вечером Тухлый Жан заглянул в «резиденцию» Каламбредена, находившуюся в башне Несль. Он пришел, чтобы проведать нищенку по кличке Фанни‑несушка, которая промышляла в банде Каламбредена. Это была своеобразная женщина, ее профессия была всем известна – она была проституткой. По натуре она была артисткой и просила милостыню только для развлечения. Но основное ее занятие было рожать и продавать детей. Тухлый Жан уже купил ребенка, которого она носила под сердцем.
В этот вечер он пришел узнать, как чувствует себя младенец, находившийся еще в утробе матери.
Фанни сидела в углу и вязала. Она никогда не сидела без работы. Развязной походкой Жан подошел к ней.
– Привет, Фанни. Как чувствует себя «наш» младенец?
Фанни бросила работу.
– О, прекрасно. Но за него, – она показала на живот, – ты мне заплатишь больше, чем обычно, потому что у него будет хромая нога.
– Но как ты можешь знать об этом? – спросил крайне удивленный Жан.
– Тот, с кем я спала, был хромой.
Все бродяги затряслись от смеха. Сидевшая тут же за столом ля Поляк заметила:
– Считай, что тебе повезло, – ты видела, что твой клиент был хромой. А ты не путаешь? – она залилась оглушительным смехом. – А может, он был без…
Все продолжали смеяться.
Анжелика ненавидела Тухлого Жана. Ее маленькая обезьянка Пикколло, возбужденная громким смехом, прыгнула на плечо Тухлому Жану и вырвала у него на голове клок волос.
– Проклятое животное, – заорал он, защищая глаза и лицо.
Анжелика смеялась, довольная поступком своей любимицы. Она не скрывала своей неприязни к этому типу – продавцу детей, хотя многие его боялись из‑за связи с Великим Керзом.
Жан ругался на чем свет стоит, потирая и без того почти лысый череп. Он уже докладывал Великому Керзу, что люди Каламбредена стали несносными и опасными. Они считают себя хозяевами. Но придет день, и они поплатятся за это.
Чтобы как‑то успокоить его, ля Поляк пригласила продавца детей к столу выпить глоток вина. Она налила ему полную кружку бурлящего вина. Тухлому Жану всегда было холодно, даже в разгар лета. Должно быть, у него была рыбья кровь. Глаза его были сине‑зеленого цвета, кожа всегда потной. По мере того, как он пил, ужасная улыбка искажала его лицо и рот, полный гнилых зубов.
Внезапно в дверях башни Несль появился старик, сзади которого шел его сын, малыш Дино.
– А вот и ты, мой красавчик, – сказал Жан, потирая руки. – Ну, старик, на этот раз решено. Я тебе даю 50 ливров за твоего сопляка.
Старик растерянно смотрел на него.
– Но что я буду делать с пятьюдесятью ливрами? И кто же будет играть мне на барабане?
– Ты научишь другого мальчишку.
– Но это же мой сын, – заплакал старик.
– Ты разве не хочешь сделать его счастливым? – спросил Жан, злорадно улыбаясь. – Ты только подумай, твой сын будет носить бархатный камзол с кружевным воротничком. Я тебя не обманываю. Я уже наметил знатного сеньора, ему‑то я и продам твоего щенка. Он будет любимцем сеньора, а в будущем, если не будет глуп, его карьера обеспечена. – И Тухлый Жан потрепал светлые кудряшки ребенка.
Потом он обратился к мальчику:
– А как ты на это смотришь, Дино? Хотел бы ты иметь красивую одежду и есть из серебряной посуды?
– Я не знаю, – смущенно ответил Дино.
Он не представлял всего этого, потому что родился и вырос в нищете, как и его предки. Луч заходящего солнца, пробивавшийся в просвете дверей, озарил его кудрявую головку. У него были длинные загнутые ресницы, большие черные глаза и красные, как вишня, губы. С изяществом носил он свое платье, больше похожее на лохмотья. Мальчика можно было принять за маленького сеньора, собравшегося на маскарад.
«Какой красивый мальчуган, – подумала Анжелика. – Он был создан природой для роскоши и достатка, но его судьба распорядилась по‑другому».
– Ну что, мы договорились? – снова завел свою песню Жан, взяв мальчика за плечи. – Пойдем со мной, мой птенчик.
Старика била дрожь.
– Нет, я не согласен! – завопил он. – Ты не имеешь права отнимать у меня моего сына!
– Но ведь я его у тебя покупаю, – возразил Жан. – 50 ливров – это целое состояние для такого нищего, как ты.
Он взял Дино за руку и направился к двери. Но там уже стояла Анжелика, направив в его сторону нож, как учила ее ля Поляк.
– Оставь ребенка, ублюдок, или я распорю тебе брюхо и выпущу всю твою рыбью кровь, – сказала она на воровском жаргоне.
Жан попятился.
– Я не разрешаю тебе забирать ребенка без ведома Каламбредена.
Что касается страха, она ничего не боялась. Она взяла Дино за руку и отвела его к плачущему отцу.
Лицо Тухлого Жана потемнело, в течение нескольких минут он не мог произнести ни слова. Как эта шлюха может противостоять ему, приятелю Великого Керза! Немного успокоившись, он выдавил из себя:
– Ну ладно, черт с тобой. Я подожду Каламбредена.
Он сел рядом с ля Поляк.
– Налей еще вина, – грубо сказал он ей.
– Каламбреден исполняет все, что хочет «маркиза», – прошептала она с завистью и восхищением Тухлому Жану.
Он злобно посмотрел в сторону Анжелики. Пока он пил, дверь открылась и женский голос произнес:
– Тухлый Жан здесь?
– Входи, – сказал Снегирь.
Было уже темно, свечи тускло осветили крупную женщину, рядом с которой стоял лакей с корзиной в руках. Она обратилась к Жану:
– Мы искали тебя на окраине Сен‑Дени, но нам сказали, что ты у Каламбредена в башне Несль. Ты, наверное, обогнал нар на час, – продолжала она, поправляя воротник платья. На груди у нее сверкнул крупный медальон с цепочкой.
Мужчины, сидевшие за столом, с завистью смотрели на эту самку с пышной грудью.
Анжелика отошла в темный угол зала, легкий пот покрыл ее виски. В вошедшей женщине она узнала Бертилию, горничную графини Суассон, графини, которой всего несколько месяцев тому назад она продала Куасси‑Ба.
– В чем дело? – спросил тем временем Тухлый Жан, допивая свое вино. – У тебя есть что‑нибудь для меня?
Женщина вытащила из корзины сверток и подошла к нему. Это был новорожденный.
– Вот, – сказала горничная, – это тебя заинтересует.
С видом знатока Жан осмотрел «товар».
– Ну что ж, худой, но неплохо сложен. Я бы дал тебе за него 30 ливров.
– 30 ливров?! Да ты посмотри на него повнимательней. Ты не ценишь товар, который я тебе принесла.
Вдруг маленькое разбуженное существо зашевелилось.
– Боже мой! – воскликнула ля Поляк. – Да ведь на нем черные пятна!
– Тихо, это ребенок мавра, – прошептала служанка. – Он метис. Ты знаешь, какой он будет, когда вырастет? С черными глазами и кожей цвета эбенового дерева. Позже, когда ему будет пять‑шесть лет, ты его продашь какому‑нибудь сеньору за бешеные деньги. – Она вздохнула. – Кто знает, может, ты продашь его собственной матери, графине Суассон.
В глазах Тухлого Жана зажглись огоньки.
– Ну ладно, я даю тебе 100 ливров.
– Нет, 150.
– Ты с ума сошла! Хочешь разорить меня, прохвостка! Ты знаешь, сколько денег понадобится на его воспитание?
Начались торги. Пока они торговались, через черный ход вошли Каламбреден, Барко и несколько других бандитов.
– Как я могу тебе просто так поверить, что это сын мавра? – неуверенно спросил Жан.