Если этот больной почему-либо пропустил назначен ную ему процедуру в результате своих блужданий и са
мовольных выездов, то небольшая подачка (из краденого) врачу или госпитальной сестре быстро делали свое дело.
Эти похождения венериков настолько всколыхнули командование войск и группы, что этому вопросу был посвящен специальный приказ, который обязывал сани тарные отделы немедленно перевести венериков из насе ленных пунктов в госпитали и предупредить какой-либо контакт с местным населением до окончания лечения. В настоящее время эти два гигантских госпиталя соеди нили в один, разместив его в одной из старых немецких крепостей. Больные оказались на положении заключен ных в концлагерь.
Эта мера немного снизила только бандитизм и гра бежи, но не снизила роста венерических заболеваний. Медсанбаты дивизий по-прежнему забиты венериками, а большинство заболевших стараются скрывать свои за болевания и лечатся по знахарским методам или у не мецких врачей. Такое положение обусловлено приказом командования, объявляющего венерическое заболевание военнослужащего как сознательное членовредительство с вытекающими последствиями.
Большой процент венерических заболеваний падает на офицерский состав и на работников комендатур.
Росту проституции среди немецкого населения со действует чрезвычайно трудное положение с продо вольствием, ибо снабжение немецкого населения постав лено чрезвычайно плохо. Как правило, карточки почти не отовариваются в той норме, на которую они выписа ны. Это главным образом относится к жирам, мясу, мар меладу, сахару.
Пресыщенные же развратники уже не довольству ются немецкими женщинами и девушками; начинает ра сти детская проституция.
Вот перед вами шофер легковой машины начальни ка отделения заготовок. Этот начальник — коммунист; в прошлом — работник НКВД, и сейчас, нажившись на во йне, добился демобилизации.
Его шофер хвастается перед своими товарищами и даже перед некоторыми офицерами тем, что сейчас у
него в каждом городе по девочке в 12-13 лет. Этот выро док с упоением, закатывая от удовольствия глаза, хрю кает:
— Вы поймите, друзья, ни одной волосинки!
А до войны этот мерзавец был режиссером сельских клубов на Украине.
Одни подражают этому мерзавцу, другие с отвраще нием отворачиваются от него. Приводить к порядку та ких людей мало у кого есть желание, ибо боятся запач каться: подальше от навоза — меньше пахнет.
Вот перед вами другой тип — это лейтенант из Ле нинграда. Весь его спрос — это водка и женщины. «Пока в Германии, надо использовать свое положение: одеть ся, кое-чего подбарахолить, а главное — как можно боль ше пожить в свое удовольствие. Побольше баб, поболь ше водки». Этот лейтенант, как и шофер, считает особой удалью для себя как можно больше лишить немецких де вушек девственности; и не без успеха, ему это удается.
Так обстоит дело в крупных штабах. Не лучше дело и в войсках.
Раз останавливаюсь в гостинице одного города. В два часа ночи раздается сильный стук в дверь моего номера. Спрашиваю, в чем дело. Стучит дежурный по гостинице и просит меня помочь привести в порядок одного пьяно го офицера. Одеваюсь и выхожу. Пьяный убежал и спря тался куда-то. Дежурный же рассказывает, что какой-то капитан, имеющий разрешение комендатуры переноче вать в их гостинице, занял номер и потребовал привести к нему девушку. Требование не было выполнено. Тогда с револьвером в руках этот капитан стал бегать по ко ридорам гостиницы и сам искать. Все двери номеров за крылись, и пьяное чудовище носилось по всем этажам большого отеля. Не найдя никакой жертвы, он возвра тился в номер, сорвал телефон и принес к дежурному, потом ушел и улегся спать. Не проспав и часа, он снова принялся за розыски. В это время позвали меня. Захожу в номер блудливого прохвоста. На полу лужа мочи. Бе лоснежная простыня испачкана испражнениями. В углу у окна наглядная иллюстрация того, чем сегодня питал-
ся этот человек. Не успел я выйти из этого номера, как дежурный по гостинице снова приходит и заявляет, что офицер у него. Я иду и проверяю документы этого офи цера. Он оказался начальником артиллерийского снаб жения полка. Коммунист. Увольнительная записка из части на сутки. Звоню в комендатуру и прошу выслать конвой, чтобы забрать хулигана. Конвой его через пол часа уводит, а я наутро проверяю, что с ним сделали. От пустили в часть без всяких последствий...
В этом же городе через неделю после этого случая пьяный комендантский патруль без всякой причины за стрелил одного немца-переводчика.
После войны некий подполковник был назначен за местителем командира одной артиллерийской бригады. Этот подполковник, кандидат в члены партии, прослу жил в армии 25 лет и за выслугу лет награжден орде нами. Это типичный офицер сталинской школы: безгра мотный, беспринципный, способный на какую угодно грязную комбинацию и к тому же развратник и пьяни ца. Он чем-то не угодил начальнику политического от дела бригады (или не подарил зауэровского ружья, или слишком мало дал водки — неизвестно), и тот, как на чальник, начинает его третировать и преследовать. Подполковник свою полевую жену, русскую девушку, отправил на месяц в Россию, а вместо нее у него появ ляется хорошенькая немка, официально проведенная по штату уборщиц.
Начальник политотдела, узнав об этом, внезапно яв ляется ночью на контроль. Подполковник и его любов ница оба пьяные спали. Разбуженный, видя, что его про веряют, не растерялся и на вопрос проверяющих, кто это, — быстро нашелся:
— Ах она проклятая! Хочет меня скомпрометиро вать! Ведь сколько раз я говорил ей, чтоб она не смела спать в моей квартире...
И... у всех на глазах схватил он пустую бутылку из- под вина и стал избивать немку. Таких случаев очень много, но на них смотрят сквозь пальцы, когда дело идет об офицерах.
Один капитан, тоже коммунист, прослуживший в ар мии 25 лет, был очень обижен тем, что его лишили орде на Ленина, как ничем не выдающегося офицера. Узнав о таком несчастии, капитан загрустил. В один из вечеров он достает водку и приглашает другого товарища с дву мя немками. Выпив водки больше, чем может осилить его организм, капитан свалился, а его гости разошлись по домам. Проснувшись, капитан увидел, что он один. Возмущенный этим обстоятельством, он вламывается в соседнюю комнату и начинает избивать 60-летнюю ста руху хозяйку, спавшую в этой комнате. Соседи позвали военнослужащих, случайно шедших по улице, и наутро этот «герой» очутился у военного прокурора. Прокурор ничего не предпринял по отношению к этому негодяю, а отправил в штаб для наложения административного взыскания.
Всю советскую зону заполнили мелкие шайки из де зертиров и репатриантов. Эти люди занялись грабежом и насилиями над немецким населением.
Вновь обеспокоенное командование группы войск из дает два специальных приказа по этому вопросу. В одном из приказов предлагается дезертирами считать всех во еннослужащих, не выехавших после демобилизации на родину. Комендантам населенных пунктов и железно дорожных станций приказано проводить более жесткую проверку. В том же приказе ряд комендантов крупней ших городов получил взыскание за то, что давали воз можность нескольким офицерам старшего состава (от майора до полковника) жить в этих городах тогда, ког да они были уже демобилизованы, но не выехали и заня лись барахольством.
Второй приказ обязывает всех командующих арми ями немедленно выявить всех разложившихся воен нослужащих и направить их в распоряжение группы войск для прохождения дальнейшей службы. Одним та ким штрафным особым округом считаются Курильские острова.
Один генерал в развитие этих приказов заставил от дел кадров выявить не только всех разложившихся,
но и стоящих на пути к разложению или могущих раз ложиться.
Через несколько дней ему отделом кадров такие спи ски были представлены. Тот в свою очередь представляет их военному совету. Военный совет вызывает к себе гене рала, всех его начальников отделов, у которых в эти спи ски попали их подчиненные, и самих разложившихся.
Сначала разделывают «под орех» всех разложивших ся и отпускают их. Потом начинают разделывать гене рала и его начальников отделов за то, что они допустили такое разложение своих подчиненных.
После этого бедный генерал и его начальники отделов раскаивались в том, что дали фамилии своих разложив шихся. Из этой «бани» каждый начальник ушел с твер дым решением никогда впредь не представлять подоб ных списков.
С той поры во всех этих отделах «полный порядок».
Начались отпуска офицерского состава. Получено разрешение на ввоз семей офицерами и генералами ок купационных войск. На демонтаж заводов и фабрик при езжают тысячи специалистов и инженеров заводов.
Мы, живущие в Германии, начинаем от живых людей слышать, что делается на Родине. Эти сведения прошли к нам, миновав сталинско-бериевскую цензуру. И вот, когда слушаешь бесхитростные, откровенные рассказы русских людей, то безысходная, угнетающая душу тоска и неимоверная боль охватывают тебя.
Вот майор, возвратившийся из Москвы. Он член пар тии с 1920 года, и в нем еще не окончательно угасли че ловеческая совесть и желание мыслить по-своему, иметь свое мнение. У него есть еще стремление втайне, чтобы никто не знал, поделиться наболевшим с близкими дру зьями. Но найти сейчас друга в армии трудно, ибо каж дый — это сотрудник сталинской охранки. Такие люди, как майор, предпочитают делиться не со своим дру гом — коммунистом, а с простой «беспартийной своло чью». Этот майор рассказывает:
«Знаешь, друг. Я просто раскаиваюсь, что ездил в Москву. Раньше хоть воевал и к чему-то стремился, на
что-то надеялся, а сейчас просто полное душевное опу стошение. Мои прежние сослуживцы, из которых мно гие — мои воспитанники, там в тылу сейчас стали боль шими людьми и меня, не только их воспитателя, но и фронтовика, не узнают, не узнают даже тогда, когда я напоминаю им об этом.
Тебя, наверное, интересует, что сейчас в Москве, чем после войны живут люди? Слушай, расскажу. Побывал я во многих наркоматах. Как правило, с одиннадцати ча сов ни к одному ответственному работнику не добьешь ся: или заняты, или ушли. У всех на языке и в голове только и разговоров и помыслов, где, что и как достать. Этими комбинациями заняты все. По телефону больше слышен такой разговор:
— Ваня, я имею бочку масла. Что ты можешь предло жить взамен?
— Коля, у меня на примете одна автомашина с мясом.
Что я буду иметь при реализации?
Решил я жене помочь и вместе с сыном пошел выку пить по карточке продукты. Очередь у магазина в сто человек. Сегодня должны выдавать масло. На глазах очереди в магазин сгружают целую автомашину масла. В очереди довольные лица, и у всех уверенность, что се годня они будут кушать масло. Какой же получился кон фуз, когда из ста человек оказалось только тридцать счастливчиков, получивших масло; вышел продавец и заявил, что масла больше нет. Возмущенные, мы молча разошлись, думая про себя: для кого же оставили масло эти комбинаторы? Ты не думай, что с орденами тебе по чет. В тылу говорят: «Знаем, как вы эти ордена достали! Раз ордена — значит, не воевали. Тот, кто воевал, тот убит или инвалид, а вы в тылу околачивались!»
Герои Советского Союза и те там никакого веса не име ют. Из Германии барахла натащили, и дешевле стала ма нуфактура, обувь. Много радиоприемников, велосипедов, мотоциклов. Можно за 5—6 тысяч купить даже легковую немецкую автомашину. Очень плохо живется инвалидам войны. Недавно в Таганском районе милиции Москвы этих инвалидов собралось человек сто. Пришли за тем,
чтобы получить прописку для жительства в Москве. Ми лиция этой прописки им не дает. Тогда собравшиеся ин валиды костылями и клюшками выгнали из помещения милицию и заняли помещение. Отобрав печать и штам пы, инвалиды в течение четырех часов накладывали их на паспорта всем приходящим за пропиской. Их деятель ность нарушил приход усиленного наряда войск НКВД. Да! Ты, наверное, помнишь, как работал Дзержинский? Тогда, когда работал Дзержинский, была полоса загово ров и вся Россия кишела контрреволюцией. Но Дзержин ский справился с ней, работая в одном доме на Лубянке. Сейчас же, браток, и контрреволюции нет, и социализм у нас построен, а НКВД усиленно проводит свое капи тальное строительство. На Лубянке построено еще мно го четырнадцатиэтажных зданий с тысячами комнат, а в каждом из районов Москвы построены новые тюрьмы с десятками тысяч камер. И высятся гордо новые небо скребы НКВД над городом Москвой. Москва наводнена шпиками. Идешь, например, по Арбату и видишь — сто ит на углу почти каждого квартала откормленная морда, которая всматривается в лицо каждого проходящего. Эх, как раньше было все ж таки хорошо! Было много пар тий, и каждый думал так, как он хотел, а сейчас хочешь не хочешь, а думай так, как приказывают. Ну ничего, чем хуже, тем лучше! Как ни крепка была государственная машина Гитлера, а полетела; полетит и эта».
Другие рассказывают еще более ужасные вещи. Вот капитан, побывавший в Москве, Харькове и Саратове. Он рассказывает о непрерывных волнениях и стычках инвалидов войны с милицией и с работниками местной власти из-за плохой постановки материального обеспе чения пострадавших воинов и их семей. От Ленингра да до Ростова и Одессы оперирует многотысячная бан да под названием «Черная кошка», состоящая главным образом из демобилизованных солдат. Участники шайки не только прекрасно вооружены, но и богато оснащены автотранспортом. Эта шайка буквально наводит ужас по всем городам и селам, грабя и убивая мирных жителей. Милиция и органы НКВД ничего не могут сделать; мно
гие из них — сами участники этой компании или больше внимания уделяют пьянству, разврату и взяткам.
Мне было очень неприятно читать письмо жены одно го капитана из Костромы. В нем жена пишет мужу: «До рогой Ваня! Пожалуйста, ничего не посылай из Герма нии. Это может привести к тому, что меня убьют вместе с дочерью. Все мы, семьи военнослужащих, мужья кото рых в Германии, уголовным элементом взяты на учет, и не проходит дня, чтобы не убили кого-нибудь из полу чивших из Германии посылку. В 8 часов вечера из квар тиры уже страшно выходить, и я уже сейчас с дочерью дома не ночуем».
На офицеров, приехавших из Германии в отпуск до мой, буквально охотятся. Сейчас в России самое деше вое — это человеческая жизнь. За золотые зубы или часы убивают человека.
Многие говорят об ужасающей спекуляции, которая захватила буквально все слои населения. Да и как этому не быть?! Вот пример. Живет в Москве рабочая семья. Муж зарабатывает 200—250 рублей в месяц. Из них 70— 80 рублей — налоги, займы, взносы. Кроме этого надо за платить за квартиру, воду, электричество. Если будешь питаться тем, что дают по карточке, — неминуема го лодная смерть. Нужны дрова, обувь, одежда, но все это можно достать только у спекулянта по цене не в десят ки и сотни рублей, а в тысячи. У этого рабочего — жена, двое-трое детей. Муж работает, а жена ездит и спекули рует. То картофель везет из деревни, то в деревню везет мануфактуру. В результате этого все станции, вокзалы, поезда забиты пассажирами. Грязь, вонь, духота, брань, крики, воровство, убийства, бесконечное вымогательство взяток у всех и всеми — вот картина того, что сейчас де лается на всех железных дорогах России.
Многие солдаты, побывавшие в отпуску, возвраща ются в Германию усталыми, голодными, озлобленными и откровенно заявляют:
—Провались она, проклятая сталинская жизнь. Чтоб я еще поехал в Россию!.. Лучше в штрафной роте, чем еще раз ехать в отпуск.
Население начинает открыто возмущаться наличием магазинов Особторга, ибо честному человеку там ниче го нельзя купить. Колбаса — триста рублей кг, икра — шестьсот рублей кг, водка сто пятьдесят рублей литр. Что может купить там рабочий или служащий, получа ющий 200-300 рублей в месяц? Ничего.
Эти магазины — для сталинских опричников из НКВД, для сталинских опричников от науки с громким названием «лауреатов Сталинской премии», получаю щих тысячные оклады и кроме того ежегодные премии в 100-200 тысяч рублей. Эти магазины — для оголтелой массы спекулянтов и для неимоверно растущего множе ства бандитов, воров и растратчиков.
Одна медицинская сестра рассказывает, что делается в станицах на Дону, где она была в отпуску:
—Из нашей деревни на войну пошло 150 человек, а возвратилось только 12. В колхозе некому работать. Кол хозникам выдают 500 граммов хлеба на трудодень. Люди голодные, разутые, раздетые и просто валятся на рабо те. Под снегом много осталось неснятого урожая: хлеба, подсолнуха, кукурузы.
О том, что на юге России под снегом много осталось урожая, пишут во всех письмах, особенно с Северного Кавказа и Закавказья.
Возвратившийся из отпуска майор рассказывает, как его встретили родные. Его семья, конечно, обрадовалась приезду отца и мужа, да еще приехавшего с большими подарками. А вот его же брат и сестра были озлоблены приездом. Брат — подполковник, командир одной авиа дивизии. Он был подбит в воздухе и сейчас инвалид, не может никак свести концы с концами на свою пенсию. Семья его голодает, а он нигде не может работать, так как вследствие ранения лишился речи. У сестры же убит муж, и она тоже не знает, как прокормить своих детей. Мы видим, что делается с Германией, что происходит в России. Голова разрывается от дум и мыслей. Хочется быть великаном, чтобы остановить этот ужасающий по ток человеческого горя и несчастий, которые с каждым днем увеличиваются в нарастающей прогрессии».
Две страны — два народа. Сейчас они до дна выпи ли чашу горя и до конца знают, что такое диктатура. Это — Россия и Германия. Германия и ее народ уже по лучили результат и уже оплачивают неисчислимыми несчастьями кровавые заслуги фашистской диктатуры. Россия же сейчас в числе победителей, а диктатура там не 12 лет, как это имело место в Германии, а скоро будет праздноваться уже тридцатилетний юбилей. И поэтому Россию ожидают еще большие несчастья, еще большие беды, ибо в России растет уже второе поколение, не зна ющее, что такое нормальная жизнь, что такое — правда и что такое — ложь. Многие из этих поколений уже раз вращены до мозга костей сталинскими приемами лжи, агитации и пропаганды.
Было больно и стыдно за своих же людей, развра щенных Сталиным и его генералами, творящих чудо вищные дела в оккупированной Германии и уверенных в том, что они насаждают... культуру.
* * *
Солдатский котел так плох, что во многих местах на чались открытые отказы от приготовленной пищи. Я по заданию своего начальника в конце октября 1945 года в связи с этим делал проверку одной дивизии. Меня про сто ужаснула та безответственность к солдату, которая была проявлена командованием дивизии, полков и ин тендантскими работниками. В пищевых блоках — грязь и антисанитария, повара без халатов, меню-раскладок не имеется. Я взял из котла ложку борща, приготовлен ного на завтрак, и после этого у меня в течение двух ча сов оставался во рту неприятнейший привкус рапсового масла, которым был заправлен мясной борщ.
Майор, помощник командира этого полка, настойчиво уверял меня в том, что все приготовлено отлично. Я тог да не выдержал и предложил ему съесть тарелку это го борща. Это была настоящая трагикомедия, когда он в присутствии 6 офицеров полка и дивизии делал «прият ное лицо» человека, кушающего с аппетитом эту отвра
тительную бурду. Командование по моим материалам обследования дало только телеграмму в дивизию, ставя на вид безобразное обслуживание солдат.
В результате в этой дивизии после проверки пита ние не только не улучшилось, а еще более ухудшилось, в чем убедился мой начальник при личном выезде туда. Убедившись лично, как в войсках заботятся о питании и обмундировании бойца, командование проявило неко торое беспокойство. Была организована сплошная про верка всех дивизий, вскрывшая тысячи вопиющих не нормальностей. Командованию пришлось проводить специальное совещание интендантских работников и там демонстративно снять несколько административных лиц, как в дивизиях, так и в армиях. Солдату стало не много лучше, и интендантам меньше удавалось воровать для офицеров и их семей. Тогда находчивые интендан ты переключились на «заготовку» продовольствия сре ди местного населения за наличный расчет. Как не про даст немец курицу вооруженному солдату и офицеру? Конечно, «продаст». И в результате — район, еще не по страдавший от воровства (там были американцы), остал ся без продуктов. Сейчас там все «куплено» по закону.
Если меня раньше, в первые дни занятия террито рии, оставленной нам американцами, поражало большое количество автомашин у местного населения, то к дека брю 1945 года встретить немца на легковой автомаши не стало редкостью. Основную массу автомашин у них отобрали на контрольно-пропускных пунктах дорожно комендантской службы армии и тысячами отправили в Советский Союз, остальные же владельцы автомашин, видя, что их ожидает, поспешили продать свои автома шины русским офицерам.
В связи с массовым приобретением автомашин офи церским составом начинается целая автомобильная вак ханалия. Пьяные офицеры, не владеющие техникой управления автомобилем, наполнили суточные свод ки сведениями о катастрофах и авариях. Разнузданные люди, получившие средства быстрого передвижения, заполнили села и городки, где нет комендатур и гарни
зонов. Снова поднялась волна грабежей, убийств и на силий. Цифры фактов разложения непрерывно росли. Командование группы советских оккупационных во йск запретило офицерам иметь собственные автомаши ны и разрешило оформлять покупку только от майора и выше. Дорожные контрольные пункты стали отбирать у офицеров их автомашины, выдавая им по три тысячи марок. Эти машины направлялись в Советский Союз. Го спитали армии наполнялись ранеными и изувеченными при автомобильных катастрофах и авариях.
Дорожно-комендантской службе армии был дан стро жайший приказ — проверять все военные автомашины и не останавливать на контрольных пунктах немецких машин, а также не сажать на немецкие машины воен нослужащих, т. к. последние зачастую отбирали у везу щего их немца его автомашину.
* * *
Исключительное возмущение шоферов одного авто мобильного батальона вызвал поступок командующего войсками. В городе Н. стоял контрольный пост дорожно эксплуатационного батальона; на посту стояла девушка- регулировщица. Она не знала, что на подъехавшей ма шине был командующий и одновременно начальник одной федеральной земли, и остановила его автомаши ну для проверки. Взбешенный командарм выхватил пи столет и пристрелил регулировщицу. Мне возмущение шоферов тем более было близко и понятно, потому что я знал, как шофера вообще не любят регулировщиков, считая их своими врагами. Здесь было искреннее возму щение солдат поступком генерала-палача, за которого эти солдаты через полгода голосовали и «единогласно» выбрали в Верховный Совет. Этот генерал среди офице ров и солдат пользуется особенно плохой славой; это — типичный выродок и самодур, проявивший себя как ма стер мордобоя подчиненных ему людей.
Это он избивал лично командиров дивизий, началь ников штабов, это он лично во время войны расстрелял
нескольких хороших офицеров только потому, что ему что-то не понравилось, или он был не в духе, или ему не так ответили, не так доложили. Такого же прохвоста- самодура я знаю другого генерала, который, прибыв ко мандовать одной гвардейской армией на Дон, зашел в узел связи в нагольном полушубке без всяких знаков во енных отличий и избил телефониста только за то, что тот не отрапортовал ему как командующему армией и не смог дать какую-то справку. Избив солдата, он заста вил его залезть под стол, а сам начал соединять провода в коммутаторе. Эти два генерала — типичные питомцы сталинской школы, управляющие своими армиями по принципу: «бей своих, чтоб чужие боялись».
И эти люди сейчас насаждают гуманность, культуру, демократию! Один в Германии, другой в Венгрии. Этих па лачей скоро будет стыдиться всякий, кто их знал, ибо воз вратившиеся на родину многое расскажут о «славных» де лах этих, прославленных сталинской печатью, дважды Героев Советского Союза. Хотя любители мордобоя в Крас ной Армии не они — это идет свыше, от маршалов; часто офицеры, стоящие перед портретами своих военачальни ков, иронически бросают: «Интересно, расскажет ли когда- нибудь Василий Иванович, как его били на докладе?..»
Армия усиленно проходит боевую подготовку. Идут строевые занятия в войсках, проводят военные игры штабы. В наш штаб для инспектирования прилетел Жу ков с целой эскадрильей самолетов. Он по всем штабам рассылает привезенных с собой офицеров и ставит пе ред командармом ряд боевых задач.
По боевой тревоге подняты на ноги все. Начали рабо ту штабы, завертелся весь аппарат. Офицеры Жукова засекают время, записывают упущения, промахи.
Разбор результатов игры.
—Вы, — говорит Жуков командиру кавалерийско го корпуса, — или военный авантюрист, или же просто безграмотны. Вы из моего приказа знаете, что там танки, и эти танки хотите атаковать кавалерией, а вы, началь ник штаба, не мальчик, а генерал-майор. Вы безобразно решили все задачи.
Все это говорится в присутствии подчиненных — пол ковников, майоров, капитанов. Спустя некоторое время начальника штаба от должности отстранили. В узком кругу командование начинает оправдываться перед Жу ковым, напирая на свои заслуги в героической обороне и в победных маршах Отечественной войны.
—Это неважно, — отвечает Жуков. — У вас тогда было просто военное счастье, или вы добивались победы ценой больших жертв живой силы.
В этих словах была жуткая правда. И напрасно Ста лин говорит о семи миллионах погибших солдат. Эту цифру надо увеличить в два раза, и только тогда мы бу дем близки к истине. Только тогда народы всего мира поймут, во что обошелся России «военный гений» Стали на и его генералов, чего стоила борьба за независимость под их руководством. Только тогда по заслугам будут оценены жертвы русского народа, только тогда будет определена цена гениальности Сталина, воспетая Чер чиллем. Гениальность его стратегических планов и ге ниальность тактических приемов на войне его генералов будет только тогда всем понятна, когда будут учтены все миллионы мертвых и калек.
* * *
Чтобы прекратить дальнейшее разложение офи церского состава, было запрещено на месяц продавать спиртные напитки не только в армейских военных ма газинах, но и в немецких. В армии начались массовые отравления от употребления метилового спирта, дена турата и других неизвестных жидкостей. Зачастую де сятки солдат и офицеров становились жертвами отрав ленной водки, подброшенной в расположение воинских частей гитлеровскими последышами.
Всем офицерам раздали «сталинское евангелие», краткий курс ВКП(б) и потребовали тщательного его из учения. В советских газетах появилось извещение о том, что Центральный Комитет Коммунистической партии постановил издать полное собрание сочинений Сталина
и что его книга «Краткий курс истории ВКП(б)» выходит как четырнадцатый том этого издания. Раньше до этого извещения никто как-то не замечал, да и просто не знал, что эта книга написана Сталиным; только иногда таин ственно сталинские пропагандисты сообщали непосвя щенным в очень неясной форме, что эта книга редакти рована Сталиным, не то часть глав написана им лично. И какое же удивление вызвало у всех известие, что она написана Сталиным! А удивляться было чему. В книге что ни страница, то и многоточие с двоеточием: «только благодаря гениальной предусмотрительности великого вождя партии товарища Сталина, партия большевиков добилась...», «только благодаря упорству и неослабной борьбе товарища Сталина, партия большевиков сумела разгромить...» и т. д. Словом, вся книга — сплошное вос хваление великого Сталина, сплошное перечисление его неоценимых заслуг перед советским народом. И все это Сталин написал о себе как о постороннем человеке.
Да! До чего нужно быть недалеким кровавому узур патору с куриными мозгами и его последователям, чтобы выступить в печати с такой саморекламой. Это во много раз превосходит гитлеровскую брехню «Моя борьба».
Тот, кто прочтет сталинский курс истории партии, тот поймет, насколько глуп и примитивен в своих методах саморекламы один из «современных гениев» XX века. Прочтя этот труд, которым насильно пичкают всех жи телей страны сплошного «счастья», поймешь, как мало надо иметь духовного арсенала, чтобы овладеть искус ством подавлять все живое. «Дурно дело — не хитро» — так говорит украинская пословица. И сколько издева тельства над всем лучшим, что есть у человечества, слышится в словах: «Какое счастье, что в труднейшие дни истории русского народа борьбой руководил сталин ский гений». Такие речи господина Черчилля звучат как издевательство и над русским народом; тем более, что произносятся они в честь Сталина с правительственных трибун. Раньше при дворе русских императоров были пииты, которые в одах воспевали дела своих повелите лей. Державин, например, воспел великие преобразова-
ния Екатерины II. Сталину мало того, что его воспевают его партийные лакеи и даже дипломаты его политиче ских противников. Сталин сам решил себя рекламиро вать и сам задал тон этой рекламе.
И вам будет понятно, с каким интересом офицер ский состав изучал эту книгу — историю такой «вели кой» партии. На контрольных занятиях выявилось, что никто ничего не знает. Тогда началось принудительное коллективное чтение этой книги по отделам штабов и по войсковым соединениям. Результат был тот же: никто не хотел ничего изучать, но боялся об этом сказать и даже подумать.