- Но тогда выходит, что были правы те архиереи, которые поставили под сомнение вопрос о переходе Церкви под единоличное управление местоблюстителя и предложили перейти на коллегиальное управление! Я имею в виду так называемых «григориан».
- Архиереи, вошедшие в группу, возглавленную архиепископом Григорием (Яцковским), были правы, поднимая вопрос о сомнительности единоличного местоблюстительского управления. Но правы только в этом. Во всем остальном они действовали как узурпаторы и предатели Церкви. В этом они пошли по пути обновленцев, организовав очередной самозваный административный орган – «Временный Высший Церковный Совет» (ВВЦС), то есть они действовали в русле «административной экклесиологии», пытаясь создать новый бюрократический центр власти, прикрытый «коллегиальностью». Кроме того, они хотели действовать, как обновленцы до них и Сергий после них, на основе пресловутой «легализации» (и даже добились ее для себя), то есть хотели соединиться с антихристианским режимом на его условиях.
- Ты хочешь сказать, что григориане и стали теми «маститыми иерархами», из которых Тучков с компанией, пользуясь кончиной патриарха Тихона, хотели составить новое «высшее церковное управление», чтобы через него разрушать Церковь?
- Это верно, но только отчасти. Действительно, ГПУ полностью контролировало григорианскую группу и направляло ее действия, пытаясь через нее захватить власть над Церковью, – но уже под знаменем сохранения канонов и восстановления соборности. Для целей большевиков обновленцы к тому времени стали слишком скандальны, одиозны в глазах верующих и потому малопригодны. Однако григориане, похоже, оказались для этой задачи недостаточно «маститыми»: несмотря на клятвенные заверения создателей григорианского ВВЦС в верности каноническому устройству Церкви большинство епископов его не признало – слишком ниоткуда он появился, подобно обновленческим ВЦУ. Этим воспользовался Сергий и объявил о запрете в священнослужении епископов-григориан, в качестве заместителя местоблюстителя Петра. И фактически епископат Российской Церкви принял это решение Сергия.
|
|
- И как, по-твоему, надо оценивать действия Сергия и реакцию епископата? Ведь григориане и вправду были самозванцами, узурпаторами. Значит, это было правильно, что Сергий их запретил! А с другой стороны – это ведь вроде как выходит за рамки чисто представительской роли заместителя.
- Ты задал очень интересный и неоднозначный вопрос. С одной стороны, Сергий не имел права запрещать григориан. Более того, даже в отношении патриарха не предусматривалось права запрета на священнослужение архиереев. Вообще, вопросы кадровой политики епископата были отнесены к высшей церковной власти в лице Собора и, отчасти, Синода; патриарх же имел право только на «братские советы», «попечение» о вдовствующих кафедрах и разрешение личных конфликтов между епископами.
- Ну, это в нормальных условиях, но условия-то были ненормальные, неужели даже патриарх не мог запретить тех же обновленцев?
- Здесь два момента. Первый состоит в том, что нигде в соборных документах не сказано, что патриарх может единолично перемещать архиереев с кафедры на кафедру, увольнять, запрещать их в служении или извергать из сана. Это противоречило бы канонам, которые предоставляли суд над архиереями Собору епископов данной местности, первенствующий же епископ (как бы он ни назывался), по 16-му и 20-му правилу Антиохийского Собора и 19-му правилу Халкидонского Собора, может созвать Собор епископов для такого суда, но единолично судить не может. Поэтому патриарх, чтобы сохранить соборный принцип управления хотя бы в каком-то виде, как первенствующий епископ поместной Церкви, стал созывать при себе «Синод» из случившихся поблизости епископов, которых сам приглашал, и в совете с ними принимал некоторые решения, которые каноны относят к компетенции епископских соборов. Однако здесь был еще один очень важный момент: эти действия производились против явных для всего православного епископата и вообще всей Церкви нечестивцев и раскольников, о которых уже сложилось согласное мнение епископов и всех верных.
|
|
- То есть в каком-то смысле (пусть даже не в строго предусмотренных формах) соборный суд Церкви над обновленцами уже состоялся?
- Да, и в этом смысле патриарх вместе с составившими по его приглашению Синод епископами просто свидетельствовали о совершившемся и явном для всех верных отпадении от Церкви нечестивцев.
В отличие от патриарха, Сергий не был в таком же положении. Во-первых, он не был каноническим «первым епископом» Российской Церкви, а лишь временным представителем временного местоблюстителя…
- Который, как мы помним, мог считаться «первым епископом» тоже весьма условно!
- Да. Поэтому Сергий не имел права ни в каком виде ни созывать своей властью Собор или Синод для суда над епископами-григорианами (по канонам такое право принадлежит только первому епископу (Ант.16, 20; 4 Вс. 19)), ни единолично от себя что-то предпринимать против них, что имело бы значение действия канонической власти.
|
|
- Однако, как представитель местоблюстителя, митрополита Петра, он мог лишь свидетельствовать о позиции от имени местоблюстителя …
-…Который был под арестом и принимал, в зависимости от тех или иных поступавших к нему сведений, довольно противоречивые решения – сначала поддержал создание григорианского ВВЦС, потом, когда выяснилось, что они утаили от него некоторые обстоятельства, поддержал своего заместителя. Однако случилось так, что позиция Сергия по григорианам, действительно, совпала с позицией епископата и была направлена против очевидных раскольников и узурпаторов. Она была, в конечном счете, одобрена местоблюстителем и в этом качестве может рассматриваться как соборное свидетельство иерархии Российской Церкви против раскольников. Именно в силу совпадения этих трех моментов прещения, наложенные Сергием на григориан, не встретили возражений со стороны епископата, в том числе и со стороны будущих новомучеников – обличителей сергианства, которые рассматривали их не столько как акт высшей власти, сколько как выражение соборного мнения и действия Церкви против раскольников. В этом качестве свои действия рассматривал и сам Сергий, когда писал Григорию Яцковскому в своем письме 16 (29) января 1926 г., что он действует «от имени единомышленной со мной православной русской иерархии». Однако плохая сторона всей этой истории с григорианами была в том, что в дальнейшем Сергий стал трактовать и использовать ее как прецедент, подтверждающий его права «заместителя местоблюстителя патриаршего престола» на высшую власть.
- Создается впечатление, что ты описываешь действия не маститого иерарха, а какого-нибудь Генерального секретаря ЦК ВКП (б), который, занимая чисто техническую партийную должность, превратил ее в ключевую в советской системе управления!
- И опять признаю твою правоту. Если посмотреть на ступени церковной карьеры Сергия еще до революции, то он всегда умудрялся занимать ключевые посты в церковной иерархии и в Синоде, угодить начальству и при этом отдать должное либеральным настроениям. Если же говорить о пути Сергия в годы революции и становления большевицкого режима, то он в чем-то даже напоминает путь товарища Сталина к власти в партии и государстве. Как будущий «отец народов» блокировался с различными группировками в ВКП (б), то поддерживая, то опровергая инициативы тех или других в зависимости от изменяющейся конъюнктуры и собственной выгоды – точно такую же двуличную игру вел и будущий первый «патриарх» РПЦ МП, проявляя поразительную нестойкость относительно декларируемых им убеждений.
- Ты имеешь в виду тот факт, что Сергий одобрил создание обновленческого «церковного управления»?
- Не только одобрил, но и признал каноничными все его решения, сам туда вошел, а потом одобрил низложение патриарха Тихона на обновленческом лжесоборе, хотя уж кто-кто, а он-то прекрасно понимал, что решения самозваного ВЦУ и созываемых им «соборов» из антиканонично поставленных «епископов», с точки зрения канонов, гроша ломаного не стоят. Как писал об этом священномученик Андрей Уфимский:
«Патриарх Тихон был в узах. Положение церковного управления было отчаянное. Москва не верила Антонину и Леониду, потому что это были явные пройдохи-скандалисты. Москва не признавала этого ужасного подлога в замене патриаршего управления. Вся Россия не знала, как оценить совершившееся....
А кто оценит? Кто всё понял? О, всё тот же неизменный, приятный во всех отношениях, известный верой, любовью и чистотой митрополит Нижегородский Сергий!! Он-то всё запутал, всех обманул и признал ВЦУ единственной канонической властью в России. И только за ним, за его "чистотою" потянулись все мелкие сошки духовного звания. "Уж если многоучёный Сергий признал каноничность ВЦУ, то чего же рассуждать?!"- так говорили русские простецы. И попались в страшную ловушку, которую устроил всем митрополит Сергий.
Он, только он со своим авторитетом ректора Академии утвердил в Русской Церкви этот позор "Живой Церкви" и обновленчества, когда беззаконие стало признаваться в Церкви законом и когда Иудино окаянство стало расцениваться как гражданская добродетель. Правда, Сергий теперь уверяет, что при его подписке воззвания в пользу ВЦУ против него (и Евдокима) была организована чуть не газовая атака, но от этого никому не легче! Все-таки митрополит Сергий главнейший виновник укрепления "Живой Церкви" среди русских простецов для их развращения».
- Но ведь он потом разорвал с обновленцами и принес публичное покаяние патриарху Тихону…
- …Только когда увидел, что патриарх, выйдя на свободу, объявил о недействительности иерархии и таинств обновленцев и отлучил их от Церкви, после чего епархии и приходы, соблазненные или обманутые обновленцами, в массовом порядке стали возвращаться под омофор святителя Тихона. Не кажется ли тебе такое покаяние, принесенное при таких обстоятельствах, немного ненадёжным?
- Это, конечно, странно. Ведь, в отличие от большинства епископов, клириков и мирян, Сергий был в курсе всех дел раскольников. Не мог же, в самом деле, такой опытный администратор и знаток канонов, каким был Сергий, не понимать всю антиканоничность обновленческих ВЦУ и «соборов» с начала и до конца!
- Возможно, свет прольёт одно свидетельство, переданное тем же святителем Андреем:
«Однако многие жители Нижнего Новгорода недоумевали, как же всё-таки это могло случиться? Тогда митрополит Сергий с неподражаемою верою и чистотою (и цинизмом) говорил: "Ладно, мне надоело таскаться по тюрьмам! Теперь у меня главный догмат: не сидеть в тюрьме" (слова инженера Тяжеловесова в Бутырской тюрьме в 1922 году)».
- Мда, даже сложно что прибавить…
- Поэтому патриарх Тихон, несмотря на его покаяние, фактически лишил его доверия и не включил в список кандидатов в местоблюстители. Как пишет тот же священномученик Андрей:
«Патриарх Тихон чувствовал приближение смерти... Он решил оставить себе преемника. После долгого раздумия он оставил себе трёх преемников: митрополита Кирилла, митрополита Агафангела и митрополита Петра. Это решение патриарха Тихона нельзя назвать удачным, ибо сразу, в случае его смерти, управление Церковью разбивалось этим трёхглавием. Но замечательно, что патриарх Тихон, человек безукоризненно честный, оставил себе преемниками людей, несравненно менее учёных и несравненно менее заслуженных, чем митрополит Сергий, но решительно вычеркнул из числа Заместителей именно этого многоучёного Сергия, ибо вовсе ему не верил».
Другой священномученик, Павел Старобельский в своих «Критических замечаниях» на сергиевскую Декларацию, пишет:
«Нам известна крайняя неустойчивость взглядов митрополита Сергия, совершенно недопустимая в лице носителя высшей церковной власти, и ни разсудок, ни совесть не позволяют нам слепо следовать за ним».
И далее, кроме истории с обновленцами, указывает на противоречивое поведение Сергия в отношении вопроса легализации, то есть официального признания государством церковной структуры. Попытку легализации, предпринятую группой григориан от имени составленного ими ВВЦС, Сергий считал «признаком неправославия», – а год спустя сам добивается такой же легализации уже для себя и своей группы. Противоречивым, по мнению святителя Павла, является и поведение Сергия относительно епископов русского зарубежья: если в 1926-м году он сам советует им создать самостоятельное церковное управление, то спустя год осуждает это их намерение.