— Ты же не думаешь, что он проснется и поедет за нами, не так ли? — спросила Бет, когда мы вышли из здания и направились к машине Паоло.
— Ни в коем случае. Когда мы уходили, он спал как мертвый, но я просто перестраховалась. И даже если он чудесным образом проснется до того, как мы вернемся, он не будет знать, где мы. Нам нечего бояться.
До стадиона, где выступала группа, было всего семь кварталов, так что нам удалось добраться туда, когда разогрев закончился. После того, как наши билеты проверили, мы прошли через охрану и направились в фан-зону напротив сцены — самые лучшие места. Наконец-то я позволила себе расслабиться и была унесена атмосферой.
После четырех песен я почти потеряла голос из-за подпевания — или как сказала Бетани, криков — но это не остановило меня кричать еще громче, когда начался мой любимый номер, «Моя Жизнь это Ложь».
Я смотрела, как девушки вокруг меня кричали и махали руками в надежде привлечь внимание певца, в то время как он производил впечатление занятия любовью с микрофонной стойкой, трясся длинными черными кудрями и одетый в рваные кожаные штаны. Сзади меня Паоло делал всё возможное, чтобы привлечь внимание девушки, которая была намного выше, пока Бет металась справа от меня, двигаясь, очень хорошо попадая в ритм, но удары локтем мне в бок сыпались слишком часто. Гитарист только отыграл несколько первых аккордов новой песни, когда Бетани схватила меня за руку и начала кричать, глядя мимо меня и сквозь толпу.
— Вот дерьмо! Мы пропали!
— В чем дело? — спросила я, следя за ее диким взглядом.
Мое сердце упало сквозь пол, когда я разглядела Алекса, который пробивался сквозь толпу примерно в пятнадцати рядах сзади.
— Дерьмо, дерьмо, дерьмо! — Я быстро присела и потянула Бет за собой, получая пару недоуменных взгляд от людей вокруг нас.
— К…как? — Бет смотрела на меня, ее глаза были широко распахнуты и блестели.
— Какого черта я должна знать? — огрызнулась я, — Он должен был быть устранен на двенадцать часов или больше, но никак не меньше двух!
— Что мы будем делать?
— Спасемся бегством. Давай же!
Я взяла ее руку и, все еще пригибаясь, потащила ее в направлении мерцающего зеленым знака выхода, установленного высоко на стене.
— А Паоло? — спросила она, пока мы протискивались сквозь толкающуюся толпу.
— Мы позвоним ему позже. Быстрее!
Спустя несколько минут толкания, ударов локтями и топтания по ногам, мы оказались перед выходом. Я повернулась, чтобы посмотреть, преследует ли нас Алекс, и замерла.
С видом будто он достиг точки кипения, мой защитник–ставший–преследователем стоял прямо там, где мы только что наслаждались музыкой, и смотрел прямо на меня. Наши глаза встретились, и на пару секунд я окаменела, мои ноги превратились в бетон. Бет кричала что-то мне на ухо и начала тащить за блузку. Очнувшись от транса, я схватила ее руку и толкнула через тяжелые двери. Один тусклый коридор, а после другие двери, и мы были на парковке.
Запрыгнув прямо в одно из ожидающих такси, мы крикнули водителю ехать, прежде чем закрыли двери. Он сразу же повернул ключ и сорвался с места, вероятно осознавая, что у нас была почти истерика. Я сжала сиденье позади себя со всей силы, пока удерживала взгляд на дверях, которые мы оставили, ожидая, что Алекс появится в любую секунду. Только когда водитель повернул налево, и стадион пропал из поля зрения, я вздохнула с облегчением и повернулась вперед.
— Мы сбежали, — заявила я, — Полагаю, что толпа задержала его.
— И так, что мы теперь будем делать? Поедем домой?
— Конечно нет, — Я попыталась звучать уверенно и назвала водителю адрес клуба, где пройдет вечеринка.
— Ты уверена? Если он нашел нас здесь… может быть он последует за нами туда тоже?
— Ни в коем случае. Он, наверное, сразу понял, что я пошла с тобой на концерт, когда очнулся. Он мог легко проверить место в Интернете, но не думаю, что так же легко будет найти вечеринку.
— Я надеюсь, ты права, потому что он выглядел очень злым.
— Не удивительно, — Я попыталась засмеяться, — Я могу только представить, какой ущерб потерпело его эго, когда он проснулся и обнаружил, что меня нет.
— Я даже не хочу об этом думать. И как он мог проснуться так быстро?
— Может быть у того, что дал Райан, прошел срок годности?
— Нет, я проверила баночку, — Она покачала головой, — Но разве это относится к делу? Ладно, он сказал, что ты не можешь пойти на концерт, но как он может решать что-то подобное? С тех пор, как он появился, он следует за тобой по пятам и никогда не выпускает из виду, словно вы двое срослись в бедре или что-то типа того. Почему ты позволяешь всему этому продолжаться?
Вот дерьмо!
Мой мозг неожиданно заработал сверхурочно, перебирая все возможные отговорки, но ни одна из них не звучала даже отдаленно правдоподобно. Все, что сказала Бет, было правдой, и я ожидала, что она начнет задавать такие вопросы. Может быть единственной вещью, удивившей меня, было то, что она ждала так долго. Я надеялась получить немного больше времени, чтобы придумать объяснение. Я не хотела врать, но и сказать правду не могла.
— Алекс чувствует защитные рефлексы по отношению ко мне… слишком защитные. Вероятно, он сейчас думает, что если мы живем вместе, то я его ответственность. И только посмотри на него. Он наркоман контроля, если бы такие были… — Я удерживала глаза на дороге на протяжении всего разговора, ни разу не посмотрев на лицо Бетани.
— Ну ладно, но не могла бы ты объясниться с ним? Почему мы должны усыплять его, чтобы пойти на концерт? Я согласилась, но мне все это кажется странным.
— С ним не получится никакого обсуждения. Когда он что-нибудь вобьет в свою упрямую голову, нет никаких аргументов. Я просто хотела избежать ссор и пойти с вами сегодня вечером. — Я пожала плечами, как если бы была вынуждена это признать.
— Саша, мы обе знаем, что всё, что ты только что сказала, это большая куча вонючего лошадиного дерьма. Ты никогда не отступала в борьбе. Здесь происходит что-то еще. Что-то, о чем ты мне не говоришь.
— Ты ошибаешься. — Я повернула лицо к окну.
— Как скажешь. Я не хочу больше ничего вытягивать. Но когда ты будешь готова поговорить, я буду рядом, чтобы выслушать, ладно?
Я лишь кивнула, и мы обе притихли на время поезди в такси.
Когда мы зашли в клуб, он был уже заполнен, и казалось, был достаточно популярным местом в любой вечер. Чувствуя себя виноватой, что солгала Бет, и нервной от мысли о встрече с Алексом, я почувствовала сильное желание убежать и спрятаться, словно раненая кошка.
Не имея каких-либо лучших вариантов, я направилась прямиком в бар. Бет увидела, где происходило все веселье, и решила присоединиться неподалеку к столику, полному парней. Они уже поглядывали на нас с тех пор, когда мы вошли, и казались более чем довольными нашим вторжением.
Только после того, как я почувствовала, что вторая стопка водки разгорелась в моем горле, я вспомнила, что зареклась не пить всего пару недель назад. Это могло бы быть правдой, я вообще-то редко пила, если бы не была сильно пьяной три раза в прошлом месяце или около того. Что еще хуже, каждый из тех раз я была доведена до бутылки мужчиной. Чтобы было ясно, я не вижу ничего плохого в том, чтобы выпить напиток или два для того, чтобы раскрепоститься на вечеринках и войти в ритм. Пить, чтобы избежать своих проблем, —это другое дело. Это просто как-то грустно. И в этот раз это было не для того, чтобы забыть Тайлера. Сейчас у меня на уме был другой парень.
Образ Алекса, отключившегося на диване, был в глубине моего сознания всю ночь, так же, как и угрызения совести за то, что я сделала. Николай был прав, когда обвинил меня в том, что я виду себя как ребенок и не сталкиваюсь лицом к лицу с реальностью. Мое безрассудство только подтвердило это, но что беспокоило меня больше всего, это мысль, что Алекс в какой-то степени будет разочарован во мне. Я также не была счастлива от того, что его мнение вдруг стало таким важным.
В отсутствии лучшего компаньона, я подняла стопку водки и вопросительно посмотрела на нее. Может быть, на ее дне есть некоторая доля правды.
— Знаешь ли, Водка, все это дерьмо, которое произошло, достало меня. У меня уже панические атаки; и у меня нет желания вдобавок получить справку о Стокгольмском синдроме.[5]
Бармен, который находился неподалеку от меня, на секунду перестал смешивать коктейли и бросил на меня недоуменный взгляд. Игнорируя его вопросительное выражение, я осушила стопку и подготовила кокетливую улыбку для мальчиков, собравшихся вокруг Бет. Я подумала, что могла бы позволить себе пойти и доказать, что Алекс был просто мимолетным увлечением.
Я была одна с момента разрыва с Тайлером, и в этом все дело.
Десять минут спустя я была глубоко увлечена совершенно бессмысленным разговором с блондином. Я не расслышала его имя, но обреченно улыбалась ему. Когда он попросил мой номер, я подумала «какого черта» и кивнула. Он казался веселым и много раз заставлял меня смеяться, но он напомнил мне доллар, который случайно побывал в стиральной машине и вышел весь полинялый.
Очень скоро я стояла, прижавшись к нему спиной, чувствуя холод от его языка, влажно двигающегося вокруг моего уха. Это не было столь же соблазнительно, как, очевидно, он думал.
Осматривая толпу перед собой, я увидела двух мужчин, входящих в клуб, и моргнула несколько раз в настоящем состоянии шока. Если бы блондин не держал бы меня за талию, я, возможно, оказалась на полу.
Этого не может быть!
Первым из завесы тумана появился Паоло. Он лихорадочно танцевал в такт музыке. За ним, с руками в карманах, хладнокровно сканируя толпу, стоял Алекс, и потом его глаза неожиданно остановились на мне. На секунду я подумала, что мне это померещилось. Это было нереально, что он нашел меня так быстро.
Он начал приближаться большими шагами, которые больше подходили бы какому-нибудь большому животному, собирающемуся во время охоты наброситься на добычу. Зеваки в толпе, казалось, почувствовали что-то и быстро убрались с его дороги, оставив ему прямой проход, по которому он пробирался. Я закрыла глаза в глупой надежде, что будто в сказке монстр просто исчезнет, но, когда я ощутила его запах близко у моего лица, все рухнуло.
— О, нет! — закричала я и медленно открыла глаза.
Алекс стоял прямо напротив меня и, к моему удивлению, казался совершенно спокойным. Я ожидала, что он набросится, потащит меня или даже изобьет блондина. Но, будто само спокойствие во плоти, он наблюдал за мной и за происходящим вокруг, не говоря ни слова. Я робко подняла глаза, чтобы сконцентрироваться на его лице. По нему ничего нельзя было прочесть. Если какое-либо выражение может показывать абсолютный ноль, то это оно.
Я высвободилась из объятий блондина, и, чувствуя, будто иду на расстрел, мои ноги понесли меня к выходу из клуба, Алекс последовал за мной. Когда мы уходили оттуда, я увидела Бетани и Паоло, прислонившихся к бару, наблюдающих в изумлении и перешептывающихся друг с другом, но ничего не делающих, чтобы присоединиться ко мне.
Я остановилась, когда добралась до тротуара, и осмотрелась в поисках большого черного мотоцикла, но его нигде не было видно. Следуя за мной, Алекс прошел прямиком к старой Вольво, припаркованной у обочины, открыл пассажирскую дверь и посмотрел мне в глаза. Мои ноги дрожали, когда я забралась внутрь, и я ожидала, что он с силой захлопнет дверь. Вместо этого, он просто закрыл ее, перед тем как обошел машину спереди и сел за руль, все еще не говоря ни слова.
— Я не знала, что у тебя есть машина, — сказала я, пытаясь сделать так, чтобы голос звучал нормально.
Игнорируя мой комментарий, Алекс наклонился, скрутил два провода, висящих под рулем, и каким-то образом заставил двигатель завестись. Я потрясенно смотрела то на него, то на провода, и обратно.
— Полагаю, мне не стоит спрашивать, откуда она у тебя…— наконец услышала я слова, вырвавшиеся из моего рта, и откинулась на сидении.
В течение какого-то времени мы ехали в тишине, мой уровень тревоги рос с каждым проезжающим кварталом. Миллион вопросов крутились в моей голове, хотя я не была уверена, было ли целесообразно спрашивать что-либо в данной ситуации. Я взглянула на Алекса пару раз, но он все еще был непроницаем.
— Я скажу Бет, что не вернусь обратно, — сказала я, ожидая его реакции.
Ничего. Он даже не посмотрел на меня. Я подождала еще пару секунд, достала телефон из сумочки и быстро набрала сообщение. Мне пришло в голову, что он, должно быть, пытался позвонить мне после того, как проснулся, но я не заметила, что телефон звонил. Из любопытства, сколько раз он пытался, я проверила пропущенные звонки. Семь от Паоло. Ни одного от Алекса. Расстроенная, я осторожно положила телефон обратно в сумочку и повернулась к нему.
— Как ты узнал, где я?
Молчание.
Ни ответа, ни реакции. Он просто ехал, будто водитель лимузина, притворяясь, словно меня тут и вовсе нет.
Я сделала глубокий вдох и попыталась сосредоточиться на дороге. Я не знала, как прийти к соглашению с его отсутствием эмоций, и после всего того, что я сделала, это было последним, чего я ожидала. Его молчание ощущалось каким-то образом еще более угрожающим, чем альтернатива, поэтому я подтянула колени к груди и оставалась в таком положении на протяжении оставшегося пути, не говоря ни слова.
Когда мы добрались до нашего района, Алекс припарковал машину перед зданием рядом с нашим, очевидно, возвращая ее законному владельцу, затем дал мне знак головой, чтобы я следовала за ним к нашей двери. Он оставался на шаг позади, не выпуская из виду.
И хотя я не могла видеть его лицо, я чувствовала, как его глаза прожигают заднюю часть моей шеи. Я открыла дверь, и у меня появилась идея, что я могу побежать прямо в свою комнату, но как только я вошла в квартиру, я остановилась как вкопанная.
Журнальный столик, который обычно стоял перед диваном, сейчас лежал вверх дном, а осколки стекла с его покрытия сейчас валялись на журналах, разбросанных на полу. Части разбитой цветочной вазы лежали в луже воды, наряду с увядшими розами. Я исследовала комнату еще немного, но похоже, журнальный столик и то, что было на нем, были единственными пострадавшими вещами.
Я подумала, что кто-то ворвался в квартиру, пока нас не было, но отбросила эту перспективу, когда Алекс подошел к столу и выпрямил его одной рукой. Игнорируя стекло, хрустящее под его ботинками, он небрежно пересек комнату, сел в кресло напротив меня и сделал мне жест глазами, чтобы я села на диван. В течение некоторого времени я могла лишь смотреть на него.
— Ты животное! — начала кричать я, когда немного пришла в себя, — Кто дал тебе право ломать мои вещи?
— Сядь, — всё, что он сказал, хоть я и не видела, чтобы его губы двигались.
Я почувствовала, что мои ладони начали потеть, а щеки краснеть, и казалось, я была уже готова ударить его. Как бы громко мои инстинкты не говорили мне, что было глупо так поступать, я мало обращала внимание.
— Не собираюсь! Кто ты такой, чтобы вытворять такое? Что с тобой не так? Ты зол, потому что девчонка ускользнула от тебя? Полагаю, что твое эго не смогло принять это, поэтому ты выплеснул свой гнев на мебель. Тебе нравится крушить вещи?
— Саша, — прошептал он очень нежно.
— Никто, слышишь меня, никто больше не будет говорить мне, что я могу делать и не могу! Это моя жизнь, и я не собираюсь проводить ее, запершись в четырех стенах. Восемнадцать лет я провела, прячась, но с этим покончено! И если у тебя какие-то проблемы с этим, ты можешь собрать свои вещи и катится обратно в ад, из которого пришел!
Разъяренная, я бросилась в свою комнату и закрыла за собой дверь трясущимися руками. Забравшись в постель, я свернулась у изголовья кровати и все еще быстро дышала, когда шаги Алекса приблизились, а потом за дверью наступила тишина.
— Саша. — Он нажал на ручку и попытался открыть дверь.
— Оставь меня в покое!
— Впусти меня, — сказал он более низким голос, чем я слышала раньше, но не громким.
— Уйди!
На несколько мгновений все было тихо, но как только я подумала, что он решил оставить меня в покое до утра, дверь, казалось вот-вот слетит с петель, изогнувшись, прежде чем сломиться от давления. Я закричала и прижала голову еще ближе к изголовью, наблюдая, как Алекс входит в комнату и садится на мой стул, его голова слегка наклонена в сторону, непроницаемое выражение на лице.
Если бы я не была парализована страхом из-за маньяка, ворвавшегося в мою комнату, я бы несомненно позволила бы вырваться еще одному ужасному крику.
В связи с этим огромные слезы начали скатываться по лицу, и я не была уверена, были они от страха или от злости.
— Я провел полчаса с головой в туалете, пытаясь выблевать то гребанное дерьмо, которым ты меня накачала, и я не могу сказать, что это был прекрасный опыт. — Его голос был тихим и спокойным, — Даже не думай сделать что-то подобное снова. Никогда больше. Это понятно?
Не отрывая от него глаз, я машинально кивнула.
— Что касается побега сегодня вечером, это был последний раз.
Я шмыгнула носом и снова кивнула.
— В противном случае, я привяжу тебя к кровати, и ты останешься так до тех пор, пока не успокоишься.
Я почувствовала комок в горле и отшатнулась. Хотя его голос звучал спокойно, я уловила опасный блеск в его глазах и знала, что он серьезно.
— Я не знаю, сошла ли ты с ума, или просто наивна по отношению к ситуации, в которой мы находимся. — Он опустил ногу и наклонился вперед, поставив локти на колени.
— Я знаю, ты не рада, что оказалась со мной. Сейчас мы не можем ничего с этим поделать. Я советую тебе отбросить свои идеи и прекратить борьбу. Мое терпение почти закончилось сегодня вечером, и, поверь мне, ты не хочешь, чтобы это произошло. Это черта, которую ты не хочешь переходить.
Он встал со стула и направился к двери, затем повернулся, чтобы бросить последний взгляд через плечо:
— Хорошая идея отметить эту дату в твоем календаре. Ты можешь начать праздновать ее как второй день рождения.
— Почему? — выдохнула я.
— Ты даже не представляешь, насколько была удачной сегодня вечером. Если бы я поймал тебя, когда ты убегала, я скорее всего сжал бы твое горло слишком сильно.
С этими словами он покинул комнату, тихо закрыв дверь за собой. Он закрыл ее недостаточно плотно, потому что она вскоре распахнулась. Я была слишком напугана, чтобы закрыть ее снова.
Глава 8
Запах гнили и масла
Я проспала всего несколько часов, когда была грубо разбужена звонком телефона, который, казалось, разрывал мой мозг изнутри. Я потянулась за ним, но ответ мне удалось дать лишь только с третьей попытки.
— Хмм? — это было все, что я смогла произнести.
— КАК ТЫПОСМЕЛА СДЕЛАТЬ ЭТО?
Голос на другом конце линии звучал поистине обозленно, и мне пришлось держать телефон в нескольких дюймах от головы, чтобы избежать необратимого повреждения барабанных перепонок. Алекс, очевидно, поставил в известность моего отца о всех последних происшествиях.
— Безответственная, изворотливая… — продолжил он, — Если бы у тебя была хоть капля мозгов, ты бы так не поступила…
Из опыта я знала, что лучше дать ему закончить, прежде чем говорить что-либо. Спустя примерно полминуты, показалось, что его тирада пошла на убыль.
— …запру вдали на длительное время!
Я подождала еще несколько секунд, просто чтобы убедиться, что он выдохся, прежде чем положила трубку обратно к уху.
— Что может быть прекраснее, чем услышать твой любящий голос с утра, да, папа?
— Когда я увижу тебя в следующий раз…— Он не источал ничего кроме спокойствия, и я точно знала, что капли пота уже сформировались у него на лбу, его обычная спокойная наружность пошатывалась из-за меня, но никогда — из-за кого-либо другого.
— Нет нужды в угрозах, я уже высказала огромное количество благодарностей монстру, которого ты оставил в моем шкафу.
Прошлой ночью я металась в постели в течение нескольких мучительных часов из-за сцены, которую устроил Алекс. Мои самые глубокие размышления на этот счет пришли к выводу, что он, в принципе, имел полное право реагировать так, как он реагировал, учитывая мой химический эксперимент. Но разрушение мебели и вышибание двери - это было чересчур.
Решившись на поход в ванную глубокой ночью, я прошла гостиную и увидела в лунном свете, что столик был поставлен обратно на свое законное место, а все стекло было убрано с пола, но это не уменьшило мою злость. Ко всему прочему, дверь моей комнаты продолжала свисать с петель, словно какое-то грустное пугало, решив напомнить мне о характере Алекса.
— Знаешь, иногда я мечтаю, чтобы ты просто узнал, какой он псих — парень, которого ты послал сюда.
— Серьезные проблемы требуют кардинальных решений. Алексей может быть немного груб в критических моментах, но он один из немногих, кому я доверю жизнь моей дочери.
— Боже. Тогда должна ли я чувствовать себя обязанной, за то, что он здесь?
— Да, Саша, действительно должна, — сказал он, очевидно начиная уставать от разговора. — И ты должна быть благодарна, потому что он тот, кто схватит за тебя пулю, если до этого дойдет.
Я уверена, мои щеки побледнели, когда я услышала его слова. Может быть Алекс и я не разговаривали друг с другом, но эта мысль пошатнула мои принципы, и мне понадобилась секунда или две, чтобы вернуть дар речи.
— Ладно, это то, за что ему платят, правильно? Это его работа.
— Да, но другие, вероятно, изменили бы свое решение, если бы это действительно произошло. Алекс же сделает то, за что ему заплатили.
— Я правда удивлена тем, насколько ты ему доверяешь, но как ты можешь быть настолько уверен? Я умираю от любопытства.
— Если бы не он, у тебя бы не было отца, который бы кричал на тебя, — вздохнул он.
— О чем ты говоришь?
Последовала долгая пауза, и я подумала, что связь оборвалась, но голос Николая снова вернулся, на этот раз тише.
— Я не хочу вдаваться в детали сейчас. Достаточно сказать тебе, что Алексей побывал на хирургическом столе с тремя огнестрельными ранениями в прошлом году, каждое из которых, возможно, оказалось бы смертельным, если бы они достались мне.
После окончания разговора с Николаем мне понадобилось больше, чем полчаса, чтобы снова встретится лицом к лицу с Алексом. И хотя я была все еще зла на него, то, что рассказал Николай, дало мне много над чем подумать.
— Если ты думаешь, что чего-то добился, запугивая меня и бросая угрозы, подумай еще раз.
Я стояла в дверном проеме кухни, бросая вызов Алексу, который спокойно читал газету за столом. Парень явно нуждался в том, чтобы разделаться со своими обычными делишками, так как он каждое утро первым делом читал как минимум две ежедневные газеты.
— И я даже ни на секунду не задумалась о том, что ты можешь меня задушить. Это правда, — заявила я.
— Я советую тебе не проверять это убеждение на себе.
— Ууу. Ты так опасен… Я прямо обмочилась от страха, — я подняла нос в его сторону.
Он положил газету на стол и отклонился назад, потом осторожно скрестил руки на груди. Я почувствовала, как кожу начало покалывать под его взглядом, поэтому повернулась к окну, неожиданно ощущая себя блохой под микроскопом. Было довольно очевидно, что я выглядела так же: испытывающей неудобство, как и чувствовала себя.
— Знаешь, мне интересно… Ты действительно такая смелая или просто совершенно чокнутая? — Он наклонил голову в одну сторону, разглядывая меня как какая-то мудрая старая сова.
О, как же сильно я его ненавижу!
Вместо того, чтобы сказать что-нибудь умное, я сделала то, что не делала, наверное, с младшей школы. Я показала ему язык. Высунула его так сильно, насколько смогла.
Я ожидала, что он скорчит рожицу или скажет какое-нибудь оскорбление. Но нет. Как гром среди ясного неба, Алекс начал смеяться. Но это было не со свойственной ему саркастичной усмешкой. Это была искренняя улыбка от всего сердца, которая была написана на его лице, затронув даже глаза. Ошеломленная, я могла лишь уставиться на него. У него была самая красивая улыбка, которую я когда-либо видела.
— Знаешь, ты очень милая, когда не злишься. Как маленький чертенок.
— Я. Не. Маленькая! — Я вскочила со стула так, что волосы разлетелись перед глазами, — А ты великан, если они когда-нибудь существовали!
— Ого… прощу извинить меня! Я не знал, что метр пятьдесят — это средний рост в наши дни…
— Метр шестьдесят, к твоему сведению. — Я повернулась на пятках и со всем достоинством, которое смогла собрать, поспешила в свою комнату.
Я прислонилась спиной к двери после того, как заставила ее закрыться; петли до сих пор не починили, и вся конструкция была наперекосяк. Мысленно я могла все еще видеть его лицо и лучезарную улыбку, и к моему стыду, я поймала свое отражение в зеркале, идиотски ухмыляющееся. Ощущалось так, словно я обнаружила спрятанные ворота, ведущие к секретному, волшебному саду.
Вскинув руки вверх и выдохнув весь воздух, я заставила себя сосредоточиться на мусоре, разбросанном по всей комнате, очень смущенная тем, как я могла изменить свою точку зрения так внезапно.
Я только начала убирать вещи в шкаф, когда вспышка вдохновения поразила меня, как будто в мультике, когда над головой героя появляется светящаяся лампочка. Сразу же я бросилась в комнату Бет, по дороге хлопая в ладоши от радости. Открыв дверь без стука, я была разочарована, обнаружив ее плотно завернутую в одеяло, почти незаметную, не считая нескольких локонов там и тут.
— Бет? — позвала я, но она не двинулась.
— Бетани!
Ее рука медленно появилась из-под одеяла, дотянулась до подушки и сделала тщетную попытку бросить ее в меня.
Немного расстроившись, так как было ясно, что мне придется делать это без нее, я осторожно закрыла за собой дверь спальни и пошла на поиски Алекса.
Я нашла его курящего на балконе и бросила на него неодобрительный взгляд. Парень, по-видимому, собирался поднять кровяное давление у девушек в зданиях поблизости. Растянувшись на шезлонге и одевшись лишь в выцветшие джинсы, он бесстыдно рекламировал свое идеальное тело на глазах у тех, кто мог украдкой бросить взгляд сквозь шторы. Наблюдая за его телосложением, мое сердце разогналось так, что сердцебиение находилось под угрозой, если он не прекратит выставлять напоказ свои достоинства у меня под носом.
Черная фигура попала в поле зрения где-то среди различных незнакомых надписей вдоль его торса. Она была заметна между какой-то иностранной надписью и длинным шрамом, пересекающим его живот.
—Это определенно самая отвратительная вещь, которую я когда-либо видела! — сказала я наконец, искренне возмутившись.
Медленно повернувшись в мою сторону, Алекс приоткрыл один глаз и проследил за моим взглядом.
— Интересное замечание. Хотя должен признать, что немного удивлен, — Он пожал плечами и снова откинулся на шезлонг, — Ни одна девушка не жаловалась. Ты первая…
— Я не имела в виду твою мышечную форму, Нарцисс. Я имела в виду эту…вещь. Я не знала, что у тебя есть привычка украшать свое тело портретами своих жертв.
— У меня нет даже смутного представления, о чем ты говоришь.
— Я говорю об этом чудовище. Это точно напоминает мне того таракана, которого ты так театрально изгнал из этой жизни. — Я приблизилась, наклонившись, чтобы ближе рассмотреть плотный черный контур татуированного насекомого. — Фу!
— Для того, кто так интересуется историей искусства, Принцесса, твои знания близки к нулю.
— А ты, должно быть, специалист в этой области, так?
— Может быть даже лучший студент… — Он закурил еще одну сигарету и закрыл глаза, едва заметная ухмылка застыла на его губах.
— Это так? Тогда соизволит ли Ваша высокообразованная личность просветить меня насчет того, что это огромное уродливое насекомое, которое ты вытатуировал на себе, на самом деле представляет? Может быть Мону Лизу?
— Ты близка… — Он выпустил большое кольцо из дыма перед собой, — Это Скарабей. Многие знают его как пра-пра-дедушку Моны Лизы со стороны ее тети.
— Ну, какая же ты умная задница!
— Иногда…
— Ох, спустись на землю! — Я подошла и легонько ударила его в плечо. — Закончим на этой веселой ноте, и подними свою всезнающую задницу. Мы уходим.
Он прищурился от света и вздохнул:
— Куда же, мисс Дейзи?
— Поймешь по дороге. И так, чтобы ты знал, это займет много…мнооого времени…
***
— Тебе весело? — спросила я спустя четыре часа, когда мы выходили из двадцатого магазина подряд.
Алекс бросил на меня сердитый взгляд, более подходящий пугающему маленькому ребенку на Хэллоуин.
— Признай, ты делаешь это, просто чтобы раздражать меня.
— Что? — подделала я удивление.
— Не смотри на меня эти невинным взглядом сейчас. Ты таскала меня по этим нескончаемым бутикам весь день, примеряя все, и не купила ни одной вещи. Еще один обувной магазин и мне будут сниться проклятые вещи.
— Оу, бедный малыш. Но мой мир не крутится вокруг тебя, и я не знаю, почему ты принимаешь все на свой счет. Я хотела пройтись по магазинам и не вижу ничего странного в этом. Тебе не нужно ходить за мной по пятам, я ведь не держу тебя на поводке.
— Очень смешно, Принцесса. Действительно, очень смешно…
Я мысленно улыбнулась, по-прежнему изучая все, что было на витринах магазинов, мимо которых мы проходили. Я жалела, что раньше не додумалась взять его в торговый центр, и еще о том, что Бет не присоединилась, потому что была уверена — мы пустились бы во все тяжкие.