В самом начале произведения идёт великолепное описание бала в Незерфилде в Меритоне, на котором героев представляют друг другу. Двадцатидвухлетний Чарльз Бингли оказывается экстравертированным молодым человеком, которого все находят приятным и элегантным. Он приехал вместе с двадцативосьмилетним Фицуильямом Дарси (в книге его называют просто Дарси), мужчиной высоким, статным и благородным (к тому же, он славился своей гордостью). Через пять минут после его появления, весть о его годовом доходе в десять тысяч фунтов облетела всех. Дарси холоден настолько же, насколько горд, поэтому он отказывается танцевать с кем-либо на балу.
Чарльз Бингли ослеплён великолепием Джейн и пытается уговорить Дарси потанцевать с Элизабет. Но, посмотрев на неё, Дарси находит внешность Элизабет, разве что, терпимой, и заявляет, что она недостаточно хороша, чтобы привлечь его внимание, добавляя, что в его привычки не входит танцевать с леди, которой пренебрёг другой мужчина. Элизабет это позабавило, но она разозлилась. Она сочла его весьма неприятным и уже почти готова поверить лжи, которую про него распространял Джордж Уикхэм (сын старого Уикхэма, который служил дворецким у покойного господина Дарси-старшего в Пемберли). В действительности, всем жителям Меритона хотелось думать, как им всегда не нравился господин Дарси, до того, как они ничего о нём не знали. Несмотря на то, что Элизабет сочла его единственным мужчиной на балу, который не обладал ни одной привлекательной чертой, вскоре они с Дарси полюбили друг друга. Далее в романе Дарси признаётся, что его любовь помогла ему преодолеть убеждение, что женитьба на ней, ввиду того, что её семья была более низкого происхождения, могла бы повредить ему. Его высокомерие воспламеняет чувства Элизабет, и она кротко отвергает его предложение, здесь мы видим её гордость и его предубеждение. Когда Дарси замечает, что Бингли влюблён в Джейн, ему кажется, что будет правильным увезти его, что он и делает на следующий день после бала. Джейн это очень сильно задевает, но она не показывает и виду.
Почтенный Уильям Коллинз, двадцати пяти лет от роду, священник в Хансфорде в Кенте, кузен и наследник мистера Беннета, наносит визит в поместье Лонгборн, где проживает семья Беннетов. Он делает предложение своей кузине Элизабет. После того, как она его отвергла, он хочет женится на Джейн (однако, по словам её матери дочь уже практически обручена). Пожалуй, описание сцены, где он делает предложение Элизабет и получает отказ, является одной из самых забавных сцен в английской литературе. Так как он богаче её и унаследует их поместье, он совершенно не понимает, на каком основании она отвергает его, поэтому он упорно не хочет верить в это, принимая её отказы за кокетство. Шарлотта Лукас, близкая подруга Элизабет, девушка с весьма реалистичными взглядами на жизнь, помогает «Лиззи» выйти из этого затруднительного положения с Коллинзом. Замужество, по её словам, это лотерея, и в двадцать семь уже хорошо то, что ты замужем, неважно за кем, а Коллинз не глупее, чем кто-либо другой. Итак, она решает сама выйти замуж за него. Элизабет невероятно изумлена тем, что этот мужчина в течение трёх дней сделал предложение двум девушкам.
Джейн Беннет всё также несчастна, она проводит большую часть зимы в Лондоне, в то время как Элизабет остановилась в Кенте у Шарлотты Лукас, которая теперь жена преподобного Коллинза. Покровительница семьи Коллинзов, леди Кэтрин де Бург (тётя Дарси), тоже приезжает погостить. Элизабет невероятно злится на Дарси, потому что уверена, что это он является причиной отчаяния Джейн, разлучив её сестру с Чарльзем Бингли. Из-за недовольства и предрассудков, посеянных Уикхэмом, Элизабет не подозревает, что Дарси влюблён в неё. Сцена последовавшего предложения разыграна просто замечательно: он говорит о любви, но также в равной степени рассуждает о её невысоком происхождении и связях. Он продолжает ещё немного в таком же духе, очевидно, будучи совершенно уверенным, что Элизабет хочет заманить его. Но она ему отказывает. Когда он настаивает на объяснении причины, она отвечает, что не смогла бы любить мужчину, который приложил усилия, чтобы сделать несчастной её сестру и так ужасно обошёлся с господином Уикхэмом. Элизабет прямо заявляет ему, что в какой бы форме он ни сделал бы ей предложение, у неё не возникнет даже малейшего искушения принять его.
На следующий день она получает письмо, в котором Дарси пишет о том, что она была дезинформирована в отношении случая с господином Уикхэмом. Он также заверил её, что не заметил, насколько глубокие чувства были у Джейн к Чарльзу Бингли, потому что Джейн удавалось очень успешно скрывать свои эмоции. Из-за своего отказа Элизабет не чувствовала ни радости, ни сожалений, но постепенно она стала осознавать, что была несколько несправедлива к молодому человеку.
Дядя и тётя Элизабет взяли её с собой нанести визит в Пемберли, имение Дарси. Она не смогла найти причину, чтобы отказаться от поездки, но ей удалось заранее узнать от горничной, что семьи в поместье сейчас нет. Подъезжая к поместью, они встретили Дарси, выходившего из конюшен; к её удивлению, он вёл себя очень предупредительно. Он пригласил её дядю на рыбалку и послал свою младшую сестру позвать её вместе с ними, относясь к Элизабет так, как будто их не связывают тяжёлые воспоминания о прошлом. Но внезапным громом среди ясного неба стало известие, что её самая младшая сестра Лидия сбежала с Джорджем Уискэмом.
Впервые Элизабет подумала, что, возможно, ей стоило тогда принять предложение Дарси, но теперь даже думать об этом безнадёжно. Позже она узнала, что он догнал Уикхэма и предложил ему деньги за то, чтобы тот женился на Лидии. Через некоторое время Дарси приехал навестить Беннетов вместе с Бингли, которого он теперь побуждал жениться на Джейн. И, в свою очередь, он сам снова сделал предложение Элизабет. Книга завершается свадьбами трёх дочерей, так что миссис Беннет сделала в своей жизни почти всё, что собиралась.
Кажется, что при написании своих книг Джей Остин пребывала в состоянии, похожем на активное воображение. Она всегда могла точно рассказать своим близким, что происходило с её героями до и после описанных в книге событий их жизни, хотя в романах подобной информации не было. Если брать персонажей из «Гордости и предубеждения», к примеру, то она рассказывала, что две младшие сестры из семьи Беннетов вышли замуж: Китти обручилась с пастором из окрестностей Пемберли, а Мэри вполне довольствовалась клерком-юристом, он был первым парнем на деревне. В Лондоне Джейн Остин написала, что она нашла портрет Джейн Бингли, так что теперь она точно знает, как она выглядела, но с портретом Дарси ей не повезло. Можно предположить, что ей не хотелось бы, чтобы Дарси или его возлюбленную читатели представляли себе по-разному. Видимо, придуманные ею персонажи, были для неё совершенно реальными.
Возвращаясь к нашей теме, хочу для начала рассмотреть анимуса, который появляется в этой истории. На прошлой неделе кто-то упомянул, что кажется, что Дарси представляет собой анимуса, а не образ человека. Но ему не хватает божественных или демонических качеств, присущих, к примеру, Хитклиффу в «Грозовом перевале», по сути он желаемый фантазийный образ. У него нет никаких мужских занятий и интересов. Дарси представлен хорошим землевладельцем, можно предположить, что он занят своим поместьем. Но в Пемберли есть управляющий, так что вряд ли это требует от хозяина слишком больших усилий. Джейн Остин говорила, что ей никогда не было понятно, о чём говорят мужчины, когда они предоставлены самим себе, поэтому она всегда избегала подобных сцен в своих книгах, так как это выглядело бы неправдоподобно. Кажется, что у главных героев книги отсутствуют какие-либо мужские увлечения, а всю свою энергию они направляют на общение со своими невестами, чего, наверно, хотелось бы каждой женщине. Дарси в поразительно женской манере вмешивается в сердечные дела Бингли и беззастенчиво планирует женить его на своей собственной сестре, Георгиане Дарси. Этот мужчина кажется мне нереальным, потому что у него нет анимы. Можете ли вы представить себе настоящего мужчину, который бы вёл себя подобным образом после того, как сделал предложение Элизабет? Подумайте о том, что мы знаем о его матери: она была сестрой леди Кэтрин де Бург, которая по общему признанию была надменной дамой. Рассказывая о своих родителях, он говорит, что они люди со своими принципами, но, в действительности, благодарен он лишь отцу. О его матери мы знаем совсем немного, но, видимо, она похожа на свою сестру. В этом случае она скорее всего раскритиковала бы Элизабет ещё больше, чем леди Кэтрин де Бург. Но этого не происходит после первых нескольких дней их знакомства.
Кто-то отметил, что книги Джейн Остин заменяли ей реальную жизнь, которая у неё не сложилась из-за её отцовского комплекса. Несмотря на многочисленные увлечения, она не смогла устроить своё личное счастье. Несомненно, в этом есть доля истины. У меня были серьёзные проблемы с Дарси, когда мне было восемнадцать лет. Он оказал на меня пагубное влияние: каждого молодого человека я сравнивала с ним, и, конечно же, все они проигрывали! А моё восхищение Элизабет, привело к тому, что я заработала себе комплекс неполноценности. Даже доктор фон Франц задумчиво как-то сказала, что в своих ухаживаниях за Элизабет Дарси проявил себя мужчиной, который умеет сопереживать, и добавила, что он напомнил ей божественный образ прекраснейшей богини Уохпэ (Wochpe), о которой поведал нам Пол Радин. [35] Мужчины индейского племени поклонялись ей, а женщины начали ревновать к богине, в особенности, когда мужчины грезили о ней, ведь простая женщина вряд ли сможет соревноваться с богиней.
Теперь мы немного поговорим о мистере Беннете, потому что своим остроумием Элизабет обязана именно ему. Он разочаровался в своей жене и считал, что дочери его также неимоверно глупы, за исключением второй из них. Мистер Беннет занял место зрителя, наблюдающего за жизнью, своё участие в семейных делах он постарался свести к минимуму. Однако, он гордился сообразительностью Элизабет, считая это её явным преимуществом. Джейн Остин описывала его, как человека, в котором затейливо сочетались живость ума, саркастичный юмор, замкнутость и взбалмошность. Это была персонификация анимуса не только Элизабет, в этом персонаже отчасти проявлен и собственный анимус Джейн Остин, который играет значительную роль в её работах, как мы увидим далее, и Беннет, без сомнения, является его воплощением.
Для нашего исследования нам интересна та часть книги, где мы можем заметить определённые следы анимуса, даже не копая слишком глубоко, за которыми сокрыты инцестуозные, тайные влияния. Тот факт, что две старшие сестры воплощают в себе полное собрание добродетелей, тогда как трём младшим полностью отданы на откуп теневые аспекты, лично для меня является очень неубедительным моментом. Глупые убеждения анимуса, которые выдаёт Мэри, постоянно напоминают мне попугая из «Страны зелёного дельфина». [36] Но Джейн Остин чрезвычайно сложно обойтись без идеальных героинь, так как сама она была непререкаемым идеалом в глазах своей семьи, в особенности, братьев. В реальной жизни никто лучше самой Джейн Остин не видел недостатки людей, но это качество не распространялось на её героев и героинь. В «Гордости и предубеждении» она описала мир таким, каким он был в действительности, но Дарси и Элизабет составили исключение. Интересно, что участники семинара отметили, что главные персонажи не производят впечатление реальных людей. Это не значит, что правда всегда на стороне общественного мнения. Что касается второстепенных персонажей, то они изображены чрезвычайно реалистично. Младшие сёстры бегают за мужчинами, не говоря уже об их подруге Шарлотте Лукас. Когда Шарлотта говорит с Джейн об Элизабет, она отмечает: «Возможно, что это мило вести себя на публике подобным образом, но иногда такая сдержанность служит плохую службу. Если женщина с таким же успехом скрывает свои чувства от того, кто является их причиной, она может потерять возможность установить с ним отношения, и в результате ей останется только утешать себя мыслями о том, как несправедливо устроен мир».
Это высказывание крайне реалистично и уместно. В результате Джейн Остин причинила огромный вред моему поколению, а возможно, что и последующим, распространив идею, что принцип Эроса является вотчиной мужчины, и мы можем смело возложить на них ответственность за эту сферу. Принцип Эроса не принадлежит мужчинам, они изначально слепы в отношении этого вопроса; задача женщин состоит в том, чтобы помочь им в этой сфере. Она была в состоянии увидеть, как устроены отношения, и, по моему мнению, её фантазии причинили значительный вред пониманию этой темы. Мужчины здесь похожи на мужчин, которыми движет принцип Эроса, а не Логоса. Когда я прочитала первый раз «Гордость и предубеждение», то испытала огромное облегчение. Я подумала, что это просто замечательно, что в реальности мужчины такие! Подобное чувство я пережила ещё раз в Тунисе. У меня был очень сложный период во время моей жизни в Париже, и, когда в один день я проснулась утром в Тунисе, я внезапно ощутила, что всё, наконец, находится на своём месте, всё пребывает в согласии, ничто не распадается на части. И это чувство не покидало меня в течение шести месяцев моего пребывания в Северной Африке. Я так и не поняла, с чем это было связано, пока не услышала как-то слова Юнга о том, что в основе мусульманской традиции лежит Эрос, в отличие от христианской, базирующейся на Логосе.
Теперь рассмотрим кем-то выдвинутое предположение, что миссис Беннет, возможно, является прототипом матери Джейн Остин. Пожалуй, это отчасти справедливо, но вероятнее всего этот персонаж отражает образ бессознательного писательницы. Стоит принять во внимание и другие материнские образы: миссис Дэшвуд из «Разума и чувств» и миссис Морлэнд в «Нортенгерском аббатстве». Думаю, что если бы мать Джейн Остин была такой же деятельной, как миссис Беннет, то вряд ли обе её дочери так и остались не замужем. Если позволить себе недоброжелательные замечания в адрес писательницы, то можно сказать, что книги Джейн Остин состоят из визитов и сплетен. Это чисто женский мир того времени. В «Гордости и предубеждении» человеком, достигшим в реальности своей цели, является, несмотря на всю её невоспитанность, миссис Беннет. Я совершенно уверена, что Джейн Остин даже не подозревает о том, скольким её любимая Элизабет обязана своей вульгарной и глупой матери. Нам было сказано, что она была красивее всех своих дочерей. Это компенсирует её несносность и тупость. Это женщина со здоровыми инстинктами, знакомая со свиньёй внутри себя и не обременённая излишними правилами хорошего тона. Юнг мне говорил, что в те дни женщина должна была быть благопристойной и одновременно с этим принимать свинью внутри себя. Что касается миссис Беннет, чрезмерной вежливостью она не могла похвастаться, зато свинью внутри себя она принимала. Здесь будет уместно вспомнить период правления регента, который пришёлся на до викторианскую эпоху. Джейн Остин писала во времена Георга III и его сына-регента, когда мораль была очень строгой. Обычно бывают ужасно жёсткие периоды, как например Викторианство, и свободные — как регентство, но у англичан всегда было специфическое отношение к телу. Брайант в книге “English Saga” цитирует Тезаурус Роже, который был написан тогда же, когда творила и Джейн Остин: «В нём каталогизировано всё, за исключением частей тела; под «желудком» мы можем увидеть всего лишь пояснение «вместилище» а под «гениталиями» - «воспроизводство».
Для того, чтобы привлечь Дарси, Элизабет была необходима такая вульгарная, земная женщина, как её мать и несносная Лидия, представлявшая теневой аспект. Но я сомневаюсь, что Джейн Остин хоть немного это осознавала. И тут мы подходим к самому обсуждаемому вопросу относительно Джейн Остин, а именно — её отношение к страсти. В действительности, она проявлена только у Лидии Беннет и у Марии Рашворт в «Мэнфилд-парке». Это определённо две теневые фигуры. Речь об этом поднимается лишь однажды в письме Дарси к Элизабет. Он пишет, что только невероятной силы страсть сможет заставить его пренебречь своим отношением к её семье и их более низкому социальному статусу. Нам важно не забывать, что Джейн Остин была папиной дочкой, и что ещё хуже, её отец был пастором. Я не могу себе представить, что миссис Остин была привлекательной женщиной. Возможно, что по большей части, объектом для проекций анимы мистера Остина была Джейн, что касается Кассандры, то она умудрилась обручиться. Вполне вероятно, что, если бы Джейн освободилась бы от влияния отцовского комплекса, то она оказалась бы на уровне Лидии, и ей, возможно, не удалось бы удержаться на том истинно высоком уровне, куда она поставила Элизабет. На самом деле, она просто не могла принять свою тень-Лидию, и как следствие, она просто подавила все подобные проявления. Шарлотта Бронте заходит гораздо дальше в своих книгах в вопросах страсти, у читателя может возникнуть чувство, что иногда она пишет о том, в чём не так уж хорошо разбирается. Но у неё гораздо более буйный темперамент и меньше культуры, чем у Джейн Остин. Старик Бронте был сыном фермера, так что, похоже, что она действительно была гораздо ближе к земле.
Мы ясно видим, читая «Гордость и предубеждение», как сама Джейн Остин остро нуждается в этой невоспитанности, присущей Лидии Беннет. Идеал английского джентльмена должен соответствовать весьма значительному перечню качеств, среди которых вульгарность находится в самом низу. Отсутствие сексуальности и страстности влечёт за собой также нехватку поэзии или мистицизма. Даже Чэпмен, её страстная поклонница, говоря о критике в адрес Джейн Остин, упоминает, что все недовольные выпады сводятся к тому, что она не была поэтессой.
Перед тем, как мы перейдём к «Доводам рассудка», я хочу сказать ещё пару слов о «Гордости и предубеждении». Рассуждая о её книгах в целом, Чэпмен отмечает, что её творческое воображение высвобождается тогда, когда она фиксирует своё внимание на отдельных частях реальности, ограничивая её. Как будто она заключила «Гордость и предубеждение» в небольшую рамку, и не позволяет ничему фантастическому проникнуть через эти границы. Однако внутри этого пространства её духовный проводник чувствует себя достаточно свободно, во всяком случае, это справедливо для её ранних книг. В результате появилась такая пара, как Дарси и Элизабет. Если задуматься о любовных отношениях между её героями и героинями, то мы увидим значительное присутствие анимуса: «вам следует...», «вам не следует...». Анима Дарси ни разу его не третировала, так что Элизабет смогла преодолеть свои первые глупые предрассудки без урона для своего престижа. Я признаю, что Дарси и Элизабет являются воистину архетипическими фигурами, анимусом и анимой, которые движутся в мире Эроса, как его понимает анимус. Один из аспектов анимуса писательницы, мистер Беннет, привносит в книгу юмор и реалистичный взгляд на вещи. Удивительно, что, хотя Джейн Остин была не замужем, в её романах, если я правильно помню, встречается лишь одна старая дева, а именно мисс Бэйтс в «Эмме». Кажется, что Джейн Остин была хорошей сватьей и переженила всех своих персонажей. Её героям и героиням всегда была предоставлена возможность проделать в этом направлении хорошую работу. Удивляет ещё то, что уже женатые пары в её романах, как правило, не счастливы, разве что есть несколько исключений, вроде Гарденеров из «Гордости и предубеждения».
«Доводы рассудка» Джейн Остин
Сценарии большинства книг Джейн Остин схожи. Деревня, в центре внимания одна семья и её друзья, приезд незваного гостя, который женится или нет на ком-то из семьи, а в конце — порядка трёх свадеб одновременно. В «Доводах рассудка» мы видим две деревни, одна из них — Сомерсет. Глупый баронет, сэр Уолтер Эллиот, является владельцем Киллинч-холла. Его жена была женщиной умной и очаровательной. И единственное, за что можно её упрекнуть — это брак с сэром Уолтером, произошедший явно из-за девичьего легкомыслия, больше нам не в чем её упрекнуть. Однако, она умерла ещё до начала этой истории, оставив после себя трёх дочерей. Главная героиня Энн была средней из них, она похожа на мать. А тень писательница снова проецирует на сестёр: старшая Элизабет - красива, высокомерна, в общем, вся в отца, младшая Мэри — замужем, глупа и эгоистична. Экстравагантность сэра Уолтера и его дочери Элизабет привела к необходимости сдать в аренду их дом Киллинч-холл адмиралу Крофту. Далее мы узнаем, что восемь лет назад Энн, будучи хорошенькой девятнадцатилетней девушкой, была помолвлена с братом миссис Крофт. Позже Энн позволила себя убедить в том, что этот шаг был опрометчивым. Уэнтворт Крофт был многообещающим молодым офицером морского флота, но он ещё не успел сделать карьеру, а семья его было более низкого происхождения, чем Эллиоты. Узнав, что Энн не сдержала своего обещания, он в ярости покинул Англию, после чего добился успеха в своей профессии, и теперь, будучи морским капитаном и богатым человеком, приехал в отпуск. Энн помнила его и постоянно мечтала о нём. Когда его родственник арендовал Киллинч-холл, она сначала избегала встреч, с горечью думая, что он не захочет и видеть её, а, возможно он уже женат на другой, например, на какой-нибудь из сестёр своего родственника. В книге очень ярко описано, как она переносила свои страдания. Позже они все поехали в Лайм Риджис, где какой-то джентльмен, приехавший насладиться свежестью морского бриза, заметив Энн, пришёл в полный восторг и принялся оказывать ей знаки внимания. Капитан Уэнтворт увидел, как Энн флиртует с этим джентльменом, и его прежние чувства вернулись вновь. Но на этот раз он оказался в другой ситуации: девушка, с которой он прежде флиртовал, общается с другим мужчиной. В Лайм Риджисе это выглядело так, как будто они уже практически помолвлены. А страдания Энн стали ещё сильнее, ей кажется, что она опять потеряла Уэнтворта. Позже в Бате она встречает Уильяма Эллиота, наследника её отца, и понимает, что это именно тот джентльмен, который оказывал ей знаки внимания в Лайм Риджисе. Он ещё сильнее увлекается ею, и когда Уэнтворт, снова свободный ввиду того, что его девушка обручилась с другим капитаном, приезжает в Бат, он узнаёт, что все здесь только и ждут обручения Энн и Уильяма Эллиота. Сама Энн продолжает любить Уэнтворта, и ей приходится приложить изрядные усилия, чтобы он осмелился сделать ей предложение. Книга, как обычно, заканчивается тремя свадьбами.
Интересно, что в этой книге Джейн Остин впервые сталкивается со значительными трудностями при написании сцены, в которой капитан Уэнтворт делает предложение Энн. Ей пришлось переписывать её дважды, без сомнения, вторая версия ей действительно удалась. Создаётся впечатление, что она пишет о чём-то, во что сама она теперь не очень-то верит.
Уэнтворт изображён гораздо более живым человеком, чем Дарси. Его ведущий принцип - Логос, а не Эрос. Карьера для него на первом месте, а Энн - на втором. К тому же, у него есть и анима, и то, как обошлась с ним Энн, вызвало в нём такую бурю негодования, что он собирался выкинуть её из своей жизни навсегда. Вернувшись, он решает, что ему следует жениться именно на Энн Эллиот. В Энн тоже присутствует гораздо больше человеческих черт, нежели в Элизабет Беннет. Она немало пострадала от анимы Уэнтворта и своей собственной слабости, ей выпал несладкий жребий. Только лишь спустя годы она была вознаграждена. Её жизнь гораздо более реалистична.
По-видимому, Джейн Остин научилась принимать страдания на психологическом уровне, от чего они не стали легче. Но всё же Энн изображена слишком идеальной, а вся теневая сторона падает на плечи её сестёр. Эмма, пожалуй, единственная героиня у Джейн Остин, которая, до некоторой степени, сама несёт бремя собственной тени. Писательница говорит про Эмму, что «никто её не любит так сильно, как она сама». В жизни Джейн гораздо лучше видит теневые проявления женщин, чем это можно заключить из её книг. Не стоит забывать, что жила она на сто лет раньше, чем Стивенсон написал «Джекил и Хайд», но сама идея принятия собственной тени всё ещё была делом будущего. Если рассматривать «Доводы рассудка» с психологической точки зрения, то эта книга — несомненная победа над ранними произведениями Остин, но это не значит, что она интереснее, чем «Гордость и предубеждение». Вирджиния Вульф говорит, что в «Доводах рассудка» она видит какую-то особенную прелесть наряду с ужасной скукой.
Нам стоит задать себе вопрос: почему книги Джейн Остин признаны классикой? Неудивительно ли, что Маколей сравнивает её с Шекспиром? И на каком основании Скотт так глубоко восхищается ею, считая, что она — гений? [37] Очень примечательно то, что, хотя она описывает женский мир, мужчины любят её книги не меньше, чем женщины. Вирджиния Вульф заметила также, что из всех великих писателей, она является самым сложным случаем для понимания, в чём же её величие. И, насколько мне известно, пока никому не удалось привести убедительные доводы в её пользу.
Несомненно, что такие идеальные персонажи, как Дарси и Элизабет, обладают определённой нуминозностью, которая всегда будет привлекать читателей. Но я рискну выдвинуть гипотезу: возможно, что причина подобной притягательности заключена в том, что эти книги фактически являются попыткой заключить анимуса в смолу. В некотором смысле можно сказать, что Джейн Остин снова и снова пытается посадить своего собственного анимуса в пробирку для исследования, то есть заставить его погрузиться в смолу её реальности. Моё предположение базируется на кардинальном различии, которое мы видим между её первой парой Элизабет и Дарси и её последней парой — Уэтворт и Энн. (Между ними были ещё и другие варианты, но в данный момент у меня нет времени обсуждать их). Даже Дарси будет воплощением самой реальности, если мы будем сравнивать его с героями, описанными женщинами-писательницами до Джейн Остин, например, с Фанни Берни, Марией Эдвоуж и Энн Радклиф. [38] Джейн Остин описывала женский мир, полный сплетен, но в её ранних книгах этот мир был показан глазами анимуса. Мне кажется, что она совершила попытку заключить в смолу своего анимуса, и в результате этот женский мир обрёл больше реальных человеческих качеств. Она сужала область своего внимания до своих «миниатюр из слоновой кости». Она отбрасывала всё, что не было прожито ею непосредственно на собственном опыте. В числе этого были самые важные для человеческого существа сферы, такие как страстность, сексуальность, поэзия и мистика. Религия присутствует также весьма в ограниченном количестве, несмотря на то, что в первой биографической статье о ней, её братья написали, что она оставалась твёрдо приверженной своей традиции. Если я правильно разбираюсь в исследуемой нами теме, то она вела эпическое сражение со своим анимусом на этой маленькой, ограниченной территории. Кто-то скажет, что это была героическая битва в чайной чашке. Самая близкая к осознанию часть её анимуса до некоторой степени спроецирована на мистера Беннета, «юмор которого обладал божественными свойствами». (Помните, что Шопенгауэр считал, что юмор был единственной божественной чертой в человеке). Джейн Остин всегда очень реалистично описывала места действия и второстепенных персонажей, и этот реализм набирал постепенно силу в каждой последующей книге, до тех пор, пока в «Доводах рассудка» он ни одержал практически настоящую победу. Это была последняя книга Остин, изданная в год её смерти. Игривость, которая делает «Гордость и предубеждение» такой восхитительной, в значительной степени заключена в состоянии неопределённости, а труд миссис Беннет всё так же востребован в современной жизни.
Однажды Юнг сказал на семинаре, что люди, которым удаётся реалистично относиться к вещам, которые их беспокоят и захватывают, обладают огромным обаянием. Мне кажется, что притягательность Джейн Остин кроется именно в том, что она в определённой степени смогла преодолеть, пусть даже и совсем небольшой, аспект анимуса, которым все остальные так и оставались одержимы. Если смотреть с точки зрения обретения счастья, то анимус, возможно разрушил её жизнь, мы никогда не слышали о том, чтобы Джейн Остин удалось счастливо выйти замуж. Только действительно тяжёлые страдания могли заставить её писать так, как она. Возможно, они даже убили её, ведь точно неизвестны причины, вызвавшие смерть, симптомы болезни могли возникнуть отчасти и по психологическим причинам, так или иначе, умерла она молодой.
Джейн Остин была истинным созданием своего времени, её влекло всё, что было присуще тому веку, то есть «реализм любой ценой». В этот период начинала развиваться наука, а алхимия уже была разделена на две части: химия и мистика. Её творческий ум видел только одну сторону женских проблем и сражался с фантастическими иллюзиями с присущей ему силой. Она не считала, что в этих фантазиях, которым она противостояла, было что-то ценное. Неудивительно, что единственной писательницей девятнадцатого века, отрицавшей прозу Джейн Остин, была Шарлотта Бронте, так как её произведения были как раз сильнее всего связаны с другой стороной творческого духа.
В те времена, когда она жила, требовалась изрядная самодисциплина и самоотречение, чтобы отказаться о мечтах о желаемом. Результат этой работы проявился в той разнице, которую можно увидеть между Дарси и Уэнтвортом. Я уверена, что значимость её одностороннего вклада вряд ли может быть переоценена. Кто-то может считать, что она изрядно прочистила ум одной женщины (свой собственный) и в первый раз привнесла определённое «научное сознание» в произведение женщины-писательницы. Вы помните, насколько важным Юнг считает укоренённость в реальности, если вы действительно хотите выйти из под влияния анимуса. Именно этому мы можем научиться у Джейн Остин, и найти здесь практическую пользу для нашей работы со своим анимусом.
Глава 6,3
Образы анимуса в литературе и современной жизни
Лекция 11
Я рада, что завершила читать лекцию о Джейн Остин, должна признать, что её чрезмерный реализм создаёт у меня ощущение заточения, и это мешает отдать ей должное. Однако поразмыслив, я склонилась к выводу, что это чувство лишения свободы возникло в результате сужения внимания - того главного приёма, который использует духовный наставник Джейн Остин. Я приходила в раздражение, пытаясь понять, что же с её книгами сделал анимус. Он до такой степени сузил пространство, что практически напрочь исключил бессознательное. Внимание писательницы так интенсивно было сконцентрировано на ежедневном опыте, что её анимус без особого труда смог вставить таких персонажей, как Дарси и Элизабет - образов анимуса и анимы. При этом ему удалось ускользнуть не только от внимания автора, но и читателя.
В последней лекции я упоминала, что подобное сужение фокуса внимания Джейн Остин, в итоге привело к трансформации её персонажей, и в «Доводах рассудка» появились Энн и Уэнтворт, которые, безусловно, гораздо ближе к реальным людям, чем Дарси и Элизабет. Мы видим, что анимус парадоксален по своей природе. С одной стороны, он некоторым образом препятствует вторжению сокровищ бессознательного, которые в большом количестве можно найти в «Книге Товита» и у нашего следующего автора — Мэри Уэбб. Но, с другой стороны, анимус сам приближается к реальности людей и воплощается в деталях человеческой жизни. Насколько мне известно, подобных аналогов в литературе больше нет.
В определённой степени, цель женского творчества — вывести своего анимуса «во вне» или, говоря обычным языком, свой творческих дух. Он вкладывает ей в голову идеи, а она или принимает их или отвергает. Если она их отвергает, вполне вероятно, что он начнёт её обманывать в небольшом, а может быть, и в огромном масштабе. Рассматривая вопрос с этой точки зрения, Юнг говорил, что анимус или анима приближаются к человеку, как правило, с одной или двумя целями: чтобы вынести нечто на поверхность из недр бессознательного или узнать что-нибудь у нас о внешнем мире или сознании.
Таким образом, мы можем поразмыслить над гипотезой, что творческий дух Джейн Остин (то есть, её анимус), был более заинтересован узнать её мир, чем привнести в сознание писательницы сокровища бессознательного. И для того, чтобы достичь своей цели, он всё больше сужал область её внимания, поступая также, как и мы, когда пытаемся выхватить что-нибудь из невидимого мира подсознания. Отступление от человеческой реальности, которое без труда видно в образах Дарси и Элизабет, можно отнести на счёт тех трудностей, с которыми приходится сталкиваться анимусу, когда он пытается понять нашу реальность. Постепенное очеловечивание героев и героинь показывает нам, какое огромное количество материала о нашей повседневности переработал анимус, благодаря партнёрству с Джейн Остин. Тем не менее, я считаю, что книга Мэри Уэбб Precious Bane («Драгоценная отрава»), к которой мы сейчас переходим, предоставит нам наилучшее описание анимуса, которое я только встречала в литературе, за исключением Хитклифа в «Грозовом перевале».