Мэри Уэбб
Мэри Глэдис Мередит родилась в Лейптоне, графство Шропшир (почти в центре Великобритании, недалеко от границы с Уэльсом) 25 марта 1881 года. Её отец, Джордж Эдвард Мередит, был частным школьным учителем, поэтом и художником, он любил природу и гордился своими уэльско-кельтскими корнями. Мать, Сара Элис, была единственной дочерью Уолтера Скотта, богатого эдинбургского врача. Мэри родилась первой в этой семье, следующий ребёнок появился на свет лишь через шесть лет. Всего в семье Мередитов было две сестры и три брата. В доме её детства, в Грейндже, отец (оксфордский магистр искусств) расположил школу для мальчиков, также у него была ферма. Он был не только образованным человеком, в не меньшей степени он славился своей щедростью, чувством юмора и любовью к природе. Старшая дочь его просто обожала, он делился с ней своими глубокими знаниями о сельской жизни, учил её истории, фольклору, рассказывал легенды о Шропшире. Под руководством своего отца, а позже гувернантки, Мэри изучает Шекспира, Милтона, романтических поэтов, сестёр Бронте и многие другие работы классической английской литературы. Её глубокая связь с шекспировской сельской Англией прослеживается в её ранних стихах, именно она оказала влияние на формирование сознания и духа писательницы. [39]
Подобно Эмили Бронте, которая никогда не покидала свои вересковые пустоши, Мэри всегда тосковала по Шропширу, когда ей приходилось покидать его. Перед нами ещё одна папина дочка. Но, видимо, подобные отношения между отцом и дочерью совершенно необходимы, так как, пожалуй, не существует женщин-писательниц, выросших в другой ситуации. Образ своего отца она использовала для описания персонажа Джона Ардена в книге The Golden Arrow («Золотая стрела»). Она происходила из семьи священников, но её отец был учителем и мелким сельским землевладельцем. Мэри жила в родительском доме до тридцати одного года, пока не вышла замуж. Её гувернантка, которая на протяжении всей жизни оставалась её подругой, говорила, что Мэри стала писательницей уже в детстве (тогда ещё без особого энтузиазма). В основном, это случилось потому, что её отец писал стихи, а Мэри копировала всё, что он делал. В возрасте двадцати лет у неё начала развиваться базедова болезнь, неизлечимое заболевание щитовидной железы, от которого она страдала большую часть своей жизни. Болезнь повлияла на внешность: глаза у неё стали выпуклыми, а щитовидная железа увеличилась в размере. Она стала застенчивой и сторонилась людей, обретая радость и утешение в природе. Именно во время своей болезни она начала писать стихи и эссе. До определённой степени ей удалось вылечиться, но в двадцать восемь лет случился рецидив болезни, это совпало со смертью её отца в 1909 году.
В 1910 году Мэри встретила Генри Б. Л. Уэбба, молодого выпускника Гарварда, который приехал жить в Меол Брэйс. Генри был преподавателем, образованным, добрым, очаровательным человеком, который также писал и любил природу. Так что, у него было много качеств, которые молодая женщина так ценила в своём отце. Они поженились в 1912 году. Вскоре после этого она начала писать романы, и в 1916 году было опубликовано произведение «Золотая стрела». Когда ей приходилось покидать Шропшир, она всегда чувствовала себя несчастной (даже, если это была поездка в Честер, который был на расстоянии порядка 40 миль), тем не менее в 1921 году она переехала жить в Лондон, где оказалась в окружении писателей и издателей, от знакомства с которыми она, несомненно, только выиграла. Но по настоящему счастливой она чувствовала себя лишь во время своих коротких приездов в дом в Шропшире. [40]
Биографы сравнивают её со святым Франциском Ассизким. Она постоянно раздавала свои деньги нищим и в результате умерла от истощения. Они с мужем жили буквально на одно хлебе. Она жаловалась, что её издатели не оплачивали должным образом её работу, но это было не так. Она приезжала домой на ферму и спрашивала у людей, чего бы им хотелось к Рождеству, а потом покупала им пианино. Когда она ехала в Лондон, то думала, что сможет помогать всем бедным людям, которые там жили. В конце её романа Gone to Earth, описана невероятная преданность героини Хейзел Вудос к лисе. Она превозносит это животное, и, несмотря на то, что она замужем и у неё также есть любовник, никто не может занять в её сердце место, отданное лисице. (Однако она выпускает, животное на волю, предоставив его своей собственной судьбе). В конце книги автор описывает непереносимое напряжение в отношениях между Хейзел, её мужем и любовником, достигающее пика во время охоты на лис. Лиса выходит к ней в лесу, она берёт её на руки и бежит, но ей не хватает скорости, чтобы успеть домой. Все кричат, чтобы она отпустила лису. Но героиня представляет, как животное затравят собаки и охотники, и оно будет визжать от боли, его глаза, полные ужаса. Хейзел не сможет вынести агонию неминуемой смерти лисы. Поэтому она бежит с животным на руках, но внезапно падает в заброшенную шахту и разбивается насмерть.
Любой, у кого есть домашний любимец, понимает её чувства. Но если человек не может выносить реальности жизни, то ему весьма не просто жить. Есть люди, которым не достаёт чувства самосохранения, и, очевидно, что Мэри Уэбб была одной из них. Она не могла спокойно смотреть нищим в глаза, видеть в них страдание, и предпочла всё раздать. Она страдала от базедовой болезни, при которой человеку необходимо хорошо питаться, в наши дни эта болезнь поддаётся лечению (правда, полное исцеление не наступает). По сути, она уморила себя голодом. После одного моего сна, я поняла, что в целом люди делятся две категории. Есть те, кто не очень-то умеет жить, для них невыносимо вести себя несправедливо, быть невнимательными или злыми по отношению к другим. И есть другая группа — это люди, которых очень мало заботят окружающие, они «идут по головам», забирая себе всё. Необходимо, чтобы человек мог сочетать в себе обе стороны, но это большая редкость.
В 1927 году здоровье Мэри ухудшилось, её брак распался, и она одна вернулась в Шропшир. Её последний роман Armour Wherein He Trusted остался незавершённым и был опубликован посмертно. Она провела одинокое лето в весеннем загородном доме, а в конце сентября отправилась в Суссекс навестить свою бывшую гувернантку в частном доме престарелых. Там она и умерла в возрасте сорока шести лет. Хотя её вклад в литературу был сравнительно не так уже велик, она оставила богатое творческое наследие, в особенности, в том, что касается мистики. Писательница Ребекка Уэст считала её гением.
«Драгоценная отрава» Мэри Уэбб
«Драгоценная отрава» была опубликована в 1924 году, это последний законченный при жизни роман Мэри Уээб, который по праву считается её лучшим произведением. [41] Помимо всего прочего, книга примечательна богатым, ярким стилем, непревзойдённой духовной глубиной; в наши дни это классика сельского романа. Хотя, конечно, как все великие произведения искусства, он выходит за рамки любых категорий. Корни этой истории берут начало в культуре и землях Северного Шропшира в Англии. Уэбб признавала существование инстинктов на все сто процентов, поэтому её творчество совершенно естественным образом пронизано мистицизмом. Она гораздо глубже, чем Джейн Остин, выявляет напряжение между противоположностями. Личные характеры персонажей и их сознательные представления не так жёстко обусловлены моделью реальности. Уэбб рассказывает историю о земле и мелких землевладельцах сельской Англии, жизнь их течёт неизменно уже на протяжении веков, действие происходит во времена Наполеоновских войн и Ватерлоо, в то же самое время, когда жила и Джейн Остин. Несмотря на то, что Мэри Уэбб гораздо сильнее акцентирует внимание на времени происходящих событий, чем это сделала Джей Остин, этот роман кажется безвременным. Введение является ярким примером великолепного литературного стиля Мэри Уэбб.
Фрагмент, взятый из начала романа «Драгоценная отрава»:
Это вполне можно было бы назвать умопомрачением от любви, когда я впервые увидела Кестера. В те новомодные времена нелепые изобретения только начали потихоньку проникать к нам, и я слышала, что в некоторых частях страны уже стали использовать новые машины, чтобы сеять и жать. Может статься, что те, кто будут читать эти строки, вряд ли поймут, что такое умопомрачение от любви. Но, как говорится, всему своё время...
Кестер считает, что все это сказки, настоящие сказки, наподобие тех, что рассказывают малюткам в камышовых кроватках. Может вы никогда и не спали в камышовой кроватке, но у нас все спали. Вокруг Сарна растет прорва этого камыша, и старая миссис Бигалди наловчилась плести из него обручи для бочек. А если такую кроватку водрузить на кресло-качалку, то получится отличная колыбелька, мягкая и свежая, так что малыш в ней будет выглядеть как маленькая гусеница, спящая в своем коконе. Ну а Кестер их величает будущими пёстрыми бабочками. Он мастер на всякие словечки. Он никогда не скажет гусеницы, а выразится, например, так: «Вон сколько будущих бабочек село на нашу капусту, Пру». Зима для него - это спящее лето. А набухающий бутон он назовет вот-вот готовым взорваться цветком.
Но пока еще рано говорить о Кестере. Это история о тех, кто живет у нас на ферме – о матери, Гидеоне и обо мне. О Дженис, колдуне Бегалди и паре-тройке других местных жителей, достойных упоминания. Здесь стоят несколько хижин, и возможно, простоят еще, несмотря на всеобщее уныние и пессимизм. Может произойти что угодно: наводнение, годом раньше, годом позже, местные ведут об этом бесконечные разговоры. Или это место превратится в безжизненную пустыню, как если бы оно было создано природой только на час, да не про нас. Или вдруг почва обеднеет или придут болота со своим тростником, камышами и лютиками-цветочками. Вы называете их первоцветами, но у нас их зовут лютиками или ключами от неба. Луга, покрытые цветущими лютиками в окрестностях Сарна — поистине великолепное зрелище. Это были поля сусального золота, и могли бы подумать, что и ангелы не так совершенны, чтобы ступать по этому великолепию. А если бы вы не сидели сложа руки, то успели бы сплести из них венок между двумя трелями дрозда, В какую бы сторону вы не смотрели – везде бескрайние золотые поля, за исключением, пожалуй, направления к Сарну, где уже начинается лес, и видны дрожащие мутные воды, на которых играют солнечные блики. В погожий весенний денёк лес и вода выглядят живописно, и берёзки, с едва пробивающейся молодой листвой и сережками, оживляют пейзаж. Разве только наша дубовая роща с коричневыми листьями навевает мысли о скором увядании. Так что дыхание октября всегда чувствуется в нашем мае. Но как приятно сидеть на лугу и рассматривать далекие холмы. Высокие кроны лиственниц посреди лугов лютиков трогают вас за живое, и даже Сарн Мер кажется голубой дымкой на фоне раззолоченных березовых верхушек. И такие благодать и покой стоят над этим местом, что прилети сюда дикая пчела или шмель, их жужжание покажется вам невыносимым. Вот пчела залетела навестить мою вазу с левкоями, и я смотрю в окно на Плэш, похожий на осколок бутылочного стекла, мерцающего в закатных лучах за лесом. Плэш Мер больше, чем Сарн, но там нет ни деревьев, ни холмов, зато над ним величественно громоздятся облака, и мне нравится представлять, будто это гигантские белые водяные лилии, которые будут окаймлять Сарн до самой середины лета. Плэш ничем не примечателен по сравнению с другими озерами. Ни бурлящих вспененных вод, как у Сарна, ни колокольных звонов окрестных деревень, сокрытых в мрачных глубинах. И то, что люди рассказывают про Сарн, является чистой правдой: стоя на его берегу, вы ощущаете нечто таинственное.
(перевод фрагмента книги Кирилла Соколова)
В «Драгоценной отраве» автор рассказывает нам о семье мелких землевладельцев — стойких, честных и благонадёжных людях, представляющих собой соль земли. Деревня Сарн Мер, где расположен небольшой жилой домик Пруденс Сарн, представляет собой ужасно мрачное место. Даже в разгар весны здесь ощущается присутствие осени. Как сказал один рассказчик, место, подобное Пруденсу, «вселяет уныние». (Один из почитателей Мэри Уэбб, Стэнли Болдуин, написал тёплые слова о ней в предисловии к «Драгоценной отраве». Он отмечает, что главное достоинство книги заключено во взаимодействии элементов природы и человека, за которыми в этой отдалённой сельской местности наблюдает женщина, для которой изменения в природе являются гораздо более реальными, чем настроения людей). С той самой поры, как Тимоти Сарна ударила молния, с его семьёй начало твориться нечто странное. Тимоти пошёл против окружающих его людей и советов духовника. Он принял неправильную сторону, нам не объясняют, что это означало конкретно. В результате его поразила молния. Духовник советовал ему принять безопасную сторону и избежать удара молнией, но он остался верен другой стороне. И вот, возвращаясь домой через дубовую рощу, он был снова поражён ударом. Этот случай произошёл за пару веков до начала нашей истории. Видимо, энергия от удара молнии попала в его кровь, и с тех пор, говорят, что кровь семейства Сарнов заряжена молнией.
Хочу подчеркнуть важность этого качество, присущего всей семье. На втором рисунке в книге «Исследование процесса индивидуации» мы видим, как удар молнии раскалывает круглый камень. Юнг приводит огромное количество примеров символического отношения к вспышке молнии и отмечает, что удар показывает внезапность, неожиданность и очень интенсивное изменение психологического состояния. [42] (Эта ссылка имеет отношение к конкретному случаю, вследствие этого молния разбила круглый камень, сделав возможной индивидуацию). Далее Юнг цитирует Якова Бёме, который очевидно считал, молнию чем-то опасным, в одном месте своей работы он сравнивает её с «разъярённой змеёй, которая в своей свирепости хочет разделить природу на части», но в другом месте он говорит «Дух молнии содержит в себе великую, всемогущую жизнь», из молнии рождается свет, свет волшебства. [43] Бёме добавляет, что он и сам хорошо знаком с молнией, и если бы ему удалось постичь её воздействие в своей собственной плоти, то тело его преобразовалось бы, и больше не было бы похоже на тело животного, а стало бы подобным ангелу Бога. Святой Павел также пережил нисхождение ослепляющей вспышки Небес. Пожалуй, нам достаточно ясно показали, что в крови семейства Сарнов было нечто, что взывало к индивидуации. Если их кровь озарена ударом молнии, но, подобно их предку Тимоти Сарну, они не поменяли свой образ жизни, ситуация может привести к последствиям, которые как раз и описаны в этой книге: на их семью и земли обрушилось проклятие. И оно будут иметь силу до тех пор, пока кто-нибудь ни примет его, тем самым давая возможность реализоваться положительным аспектам, которые Бёме также упоминает.
На протяжении поколений род Сарнов представлял из себя весьма необычное семейство. Другими словами, они несли на себе тяжёлое и мрачное наследие. Нынешняя семья состояла из отца, матери и двух детей. Отец был так похож на своего сына Гидеона, что мы не станем утруждать себя его описанием. Мать была изящной, маленькой женщиной, доброй и деликатной, про неё говорили, что она ведёт себя как «крот, который сложил свои лапки в молитве». Пруденс — их дочь, от имени которой ведётся повествование. В начале истории ей пятнадцать лет, а её брату Гидеону на два года больше.
В тот вечер, с которого начинается история, родители были заняты роем пчёл, а дети пошли в церковь. Они посещали храм всего лишь раз в месяц, поэтому родители очень пристально следили за выполнением этого правила. Но ребята решили прогулять это мероприятие. Придя домой, они не смогли рассказать взрослым, о чём же была проповедь в церкви. Старый отец пришёл в такую ярость, что с ним случился удар, и он умер.
Похороны проходили вечером. Автор очень ярко описывает похоронную процессию, которая проследовала на церковное кладбище Сарна. Когда все собрались, должен был состояться старый обряд поедания грехов. В те времена для этого всегда приглашали специального человека - поедателя грехов, который должен был «съесть» все грехи умершего. [44] Но в этом случае поедатели грехов запросили большую сумму, и Гидеон не мог её заплатить. Тогда он решил, что сам возьмёт на себя тяжесть отцовских грехов при условии, если его мать отдаст ему ферму и откажется от всех прав на неё. Пру рассказывает: «Гидеон был очень похож на своего отца, и с каждым годом это сходство только усиливалось как в отношении внешности, так и характера. Он был практически точной его копией, отличие состояло лишь в том, что Гидеон был менее раздражителен и лучше понимал, чего хочет в жизни». Если мы будем рассматривать его, как анимуса Пру, что вполне оправдано, то в этом необычайном сходстве, можно увидеть проявление аспекта брата, впрочем, как и отца в очень большой степени, так что эта фигура наделена огромной силой. Поедатель грехов должен съесть кусок хлеба, выпить стакан вина или эля над гробом и сказать: «Покойся с миром, дорогой человек, ты не будешь блуждать по полям и просёлочным дорогам. Ради твоего спокойствия я закладываю мою собственную душу». Гидеон немного изменил эти слова и произнёс: «Не ходи по дорогам и нашим лугам». Пру сказала, что это прозвучало, как предостережение для нарушителя. Возможно, что этот старый ритуал был пережитком одного из многочисленных древних обрядов, которые были призваны предотвратить разгуливание покойников по ночам. Но здесь дело заходит еще дальше, ведь человек закладывает свою душу. Но для Гидеона это был не первый раз, он уже совершил нечто подобное в возрасте семи лет, когда однажды их избили за то, что они сбежали гулять вместо того, чтобы идти в церковь. Тогда Гидеон произнёс: «Я хочу быть сыном Майстера Бигалди, и пусть дьявол заберёт мою душу». (Майстер Бигалди был местным колдуном.) Так, будучи семилетним мальчиком, он воззвал к дьяволу, установив тем самым связь между личным и архетипическим дьяволом. Как мы увидим, его душа предоставляет Гидеону шанс стать человеком, то есть пройти путь индивидуации. Очевидно, что в его психике человеческое должно стать превалирующим, в противном случае верх возьмёт дьявол. Если рассматривать его как анимус какой-либо женщины, это будет значить, что её бессознательный ум вознамерился пойти против отношений и индивидуации, выбрав вместо этого зло — великого сепаратора. Пру, обладающая такими же добродетелями, как Сара в «Книге Товита» - разумностью, стойкостью и чрезвычайным благородством - находится здесь в неудачном и угрожающем положении, так как зло намеревается поглотить её разум, а потом и завладеть её душой. Если бы у Пру не было подобных качеств, шанса спастись у неё не было бы совсем.
После поминок Гидеон говорит, что вряд ли сейчас стоит идти спать, и они вдвоём залезают на прекрасные старые деревья, где так любили прятаться. Гидеон раскрывает ей свой план: он собирается много работать, чтобы потом продать ферму по самой выгодной цене, после чего он купит большой дом, и Пру станет настоящей леди, а он — джентльменом. Пру беспокоит, какое место он отводит для их матери в своих планах. Но Гиден одержим своим сумасбродным стремлением быть господином над многими тысячами людей. Пру задаётся вопросом, не является ли это следствием удара молнии, она говорит: «Его глаза будут всегда гореть, но оставаться холодными. Он может заставить вас поверить, что вы хотите того же, что и он, даже если это не так». Ведь именно анимус может сделать так, что вы будете чего-то хотеть, но, в действительности, это не будет правдой. Он является непревзойдённым мастером в таких делах, и его убеждения обладают необъяснимой притягательностью для нас, противостоять им невероятно сложно. Иногда мы совершенно одержимо сражаемся за что-то, а потом не понимаем, за чем мы это делали. Так работают жизненные сценарии, женщине не так просто понять, чего она хочет достичь на самом деле. В работе «Женщина в Европе» Юнг пишет, что «маскулинность проявляется в том, что человек знает, чего хочет и совершает необходимые действия, чтобы этого достичь». [45] В действительности, эта маскулинность полностью принадлежит анимусу, который является частью бессознательного женщины, и разобраться в этом - одна из сложнейших задач анализа. По своему типу Пру — интроверт, следовательно её анимус будет экстравертирован. Те из вас, кто был на лекциях о Гуго Сен-Викторском, вспомнят, что он был человеком того же типа. Это невероятно яркий пример интроверта, для которого было очень естественно опираться на внутренний мир, а его анима была совершенно экстравертна. Пру также совершенно слепа в отношении внешнего, поэтому может быть легко им одержима. Интроверты склонны попадать под полное влияние внешнего, а экстраверты — внутреннего. Только сама женщина ответственна за то, что происходит с ней. Гидеон по духу отчасти революционер, он всего лишь хочет заработать денег, а затем избавиться от старой фермы, в то время, как Пру привержена традиционному взгляду на вещи и хочет сохранить хозяйство. Доктор Фон Франц приводила следующий пример работы естественного сознания: пара прогуливается по прекрасной сельской дороге, и женщина говорит что-то вроде: «Дорогой, какие тут приятные места! Если кто-то из нас умрёт, мне следует переехать жить сюда!» В моей работе о «Злом винограднике» я пытаюсь показать, как Мэри, главная героиня истории, бессознательно шла к своей цели. [46] Здесь ситуация более осознанна. Пру находится гораздо ближе к своей маскулинности, чем Мэри. Она осознаёт свою цель, то есть сознательно понимает это. И с первого раза она не соглашается с ней. Сначала некая идея возникает в наших головах, но мы отправляем её обратно в бессознательное, понимая, что это совсем не то, чего мы хотим.
Но далее Гидеону всё же удаётся задеть её за живое. Он использует очередную уловку анимуса, и на поверхность её сознания всплывает факт, который ей всегда был известен, но она не отдавала себе в этом полный отчёт, а именно — её заячья губа. Гидеон говорит ей: «Принимая во внимание то, как дела обстоят в реальности, ты никогда не выйдешь замуж, Пру». Она не соглашается с ним: «Не выйду замуж? О, не беспокойся за меня, Гидеон! Я наверняка найду себе жениха». Но он уже сильно навредил её инстинктивной природе, глубоко подорвав её самооценку.
Согласно местным суевериям, заячья губа считалась меткой дьявола и безошибочно указывала на то, что эта женщина — ведьма. Согласно поверьям, если беременной женщине перебежит дорогу заяц, то у ребёнка будет заячья губа. Ещё одной возможной причиной мог стать сильный испуг во время вынашивания плода. Всякий раз, когда мама Пру смотрела на дочь, она говорила: «Могла ли я избежать того, что мою дорогу перебежал заяц?» Но раньше Пру не понимала, что подразумевалось под этими словами. Теперь же замечание Гидеона несомненно убедило её в том, что никто не женится на девушке с таким изъяном. С точки зрения психологии, заячья губа наводит на мысль о чём-то невероятно первобытном, что проявлялось подобным образом в её внешности. Юнг говорит, что в шизофренических состояниях всегда присутствует некая весьма неординарная архаическая примитивность, которую человек не смог интегрировать. И у семейства Сарн, в чьих жилах течёт кровь, заряженная ударом молнии, она безусловно есть. Но вопрос состоит в следующем: можно ли её интегрировать? И частичный ответ мы обнаружим в конце книги. У Пру была красивая фигура, и её внешность была вполне миловидной, но у неё был этот физический недостаток. И, что ещё хуже, он считался клеймом ведьмы. Когда ей было всего лишь пять лет, её анимус решил продать свою душу дьяволу, а в семнадцать — он её реально отдал во власть тёмным силам. Зло так или иначе отметило всех членов этой семьи, Пру досталась заячья губа. Так что теперь, проклятие либо проявится, либо от него удастся избавиться. Пру была отмечена знаком, очевидно, что ей была уготована необычная судьба.
Старый негативный анимус любит обращать внимание и критиковать любые физические недостатки женщины, как если бы она была коровой, которую продают на рынке. Если ему удаётся очернить её подобным образом, то женщина всегда проецирует его мнение на мужчин и считает, что они её критикуют. Анимус совершенно безжалостен в подобных вещах. Он всегда подрывает самоуверенность влюблённой девушки. Любой небольшой промах, например, в танце, будет сразу же преувеличен и обобщён ради его собственных целей. Мы видим, как в Асмодее, демоне из «Книги Товита», присутствует это желание анимуса удерживать девушку в своей полной власти, и здесь Гидеон по характеру точно похож на подобного анимуса. Анимус, претендующий на всемирную власть, должен уничтожить в женщине способность любить. Эрос является его злейшим врагом, поэтому он может захватить пространство силой только в отсутствие любви. Один из его излюбленных трюков — говорить о любви, или скорее о том, что он подразумевает под этим словом, но в действительности любовь для него — это карьера. Прекрасное описание подобного отношения можно найти в книге Эстер Хардинг «The Way of All Women».
Зародив сомнения, анимус продолжает своё дело, тонко используя манипулятивное сочувствие: «Пру, я искренне сочувствую тебе», - говорит он, обещая превратить её в богатую даму и оплатить дорогостоящую операцию. Ведь это единственная возможность исполнить её желания: выйти замуж и родить ребёнка, которого она в своём воображении уже «торжественно раскачивает в колыбели». Гидеон убеждает её в том, что только полное повиновение ему даст ей шанс стать богатой и исполнить свои сокровенные чаяния - такие простые и естественные, как замужество и ребёнок.
Пру ответила, что немного поразмыслит над предложением Гидеона, созерцая, как плещется вода у берега, на котором расположен сад. В результате она согласилась сделать так, как хотел он. Но он заставил её поклясться на семейной Библии, что она потом не передумает. Ей пришлось произнести: «Я клянусь, что буду слушаться моего брата Гидеона Сарна и буду верно ему служить без денежного вознаграждения до тех пор, пока он не сделает всё, что задумал. Я буду подчиняться ему, как подмастерье, жена и собака. Я клянусь в этом на Священной Библии Аминь». «Я всё сказала», - добавила Пру. Потом пришли очередь Гидеона, и он произнёс: «Я клянусь быть справедливым в отношении моей сестры Пру Сарн и разделить с ней всё, что мы получим. Я дам ей сумму порядка пятидесяти фунтов после продажи поместья Сарн, чтобы она вылечилась. Аминь». После того, как он сделал это, Пру охватила лихорадочная дрожь.
Существует бесконечное количество аналогий сюжета клятвы повиноваться анимусу. Жанна Фери стала одержимой в четыре года, но клятву её заставили принести в двенадцать лет, как и Пру, её духи обещали дать ей все блага мира. Подобную тему можно найти в огромном количестве сказок, так что мы неизбежно приходим к выводу, что это архетипический сюжет. Но, когда Пру соглашается подчиняться ему, она в действительности в этот момент отказывается от своих инстинктов, которые ей достаточно ясно подсказывали, что она выйдет замуж. Сознательной женщине, у которой хорошая связь со своими инстинктами, никогда бы не пришла в голову мысль, что она не выйдет замуж. Пру проиграла Гидеону именно тогда, когда пошла против своего инстинкта, потеряв таким образом веру в себя.
Мы, женщины, слишком склонны к подобным поступкам и постоянно верим анимусу, предавая, тем самым, наш собственный, бесценный женский инстинкт. Нельзя придавать чересчур большое значение силе негативного анимуса, это может привести к отказу от самой себя. В этой истории это был личный анимус, некоторым образом связанный с дьяволом. Если соглашение с дьяволом является архетипическим сюжетом, то, вероятно, он возникает и в жизнях современных женщин. Отчуждённость от инстинкта происходит тогда, когда женщина попадает под влияние сомнений и противоречий внутри себя. Однажды, еще в давние времена я как-то сказала Юнгу, что ему, наверно, легко живётся, потому что он всегда знает, что делать. На что он ответил, что у него никогда, в действительности, нет в этом полной убеждённости, ему всегда приходится идти на риск, понимая, что он может ошибаться. Принятие сомнений позволяет нам приблизиться к парадоксальному феномену Самости. Главный конфликт женщины — это противоречие между анимусом и её женским инстинктом. Соглашение заключается тогда, когда женщина предаёт свои собственные принципы и выбирает жить, руководствуясь мужскими. Потом она теряет свою связь с инстинктом, подавляет его и соглашается на сделку. И вот она уже готова поклясться в том, что будет подчиняться своему анимусу.
В нашем мире, ориентированном на мужчин, может даже показаться, что гораздо правильнее иметь единственную цель и избегать сомнений. Хочу рассказать вам об одной девушке, которую я знала ещё в юности, мы и сейчас поддерживаем общение. Она была похожа на Пру: у неё была единственная цель в жизни — выйти замуж и родить ребёнка. Она влюбилась в одного мужчину, когда ей было семнадцать, но её родители не одобрили этот выбор, так как молодой человек уступал им в социальном положении. Когда она пришла как-то домой, то узнала, что родители планируют выдать её замуж за герцога. Как и следовало ожидать, её сердце не откликнулось на это предложение, и, к счастью, герцог не оказался таким дураком, чтобы дать себя обмануть. Любовнику из простонародья эта ситуация также пришлась не по нраву, и он потом женился на своей однокласснице. Тогда эта девушка отвергла развлечения и настояла на поступлении в Кэмбридж, к чему у неё в действительности не было особой склонности. Чтобы попасть в Кэмбридж в те времена, нужно было выдержать жёсткую конкуренцию, но, обладая энергией, достойной лучшего применения, ей это удалось. Таким образом, она отбросила свой собственный принцип Эроса, а вместе с ним — своё право на женскую реализацию, и отдала все свои силы университетской карьере, то есть Логосу. В те дни это означало жить как мужчина. Сначала частично, а потом полностью она оказалась под влиянием своего анимуса, что привело к гомосексуальности на длительное время, хотя у неё практически отсутствовала природная склонность к этому. Она решила, что мужчины приносят слишком много боли, и разрешить этот конфликт невероятно сложно.